Праздничное агентство «Кукольник и его марионетки» Организация праздников, детских вечеринок, цирковых представлений.
Телефоны и яркое оформление, естественно, прилагались. А в правом нижнем углу можно было разглядеть маленький логотип – шапочку Арлекина. Когда утром я принесла из типографии пачку свеженьких визиток, Памела откровенно заявила, что только полный придурок не поймёт скрывающийся в них намёк на того, кто так заявляет о себе. Но я была довольна. По крайней мере, всё в рамках закона. И если не придираться, то можно счесть за обычную визитку обычного агентства, а не вспоминать про Харли Квинн. Но это если не придираться. Айви, как всегда, оказалась права. Не прошло и пяти минут, как в зале ресторации появился спешно семенящий Пингвин, прихвативший с собой бутылку шампанского. - Мисс Квинн, - радостно приложился к моей руке, - я так надеялся, что вы вернётесь! И вы не обманули мои ожидания, - он немедленно наполнил наши бокалы и уселся напротив, не дожидаясь приглашения с моей стороны. Он знал, что я рада его видеть. – Когда вы вернулись? – подавая мне фужер, спросил еврей после того, как приказал официантам принести закусок. - Освальд, я приехала вчера. - Вот как? Надо же, мне не доложили… Должно быть, вы сразу же отправились к доктору Айсли, если вас никто не успел засечь? - Да, я у Айви. Но вряд ли вы станете меня обнадёживать и утверждать, что мой визит в ваш клуб пройдёт незамеченным для большинства? Несмотря на давнее знакомство, мы по-прежнему общались в том же тоне, какой был при первом моём визите сюда. Освальд Честерфилд Кобблпот являлся образцом хорошего воспитания, и, общаясь с ним, волей-неволей, но хотелось ему соответствовать. Не знаю уж, что именно вызывало его горячее участие в моей судьбе, но ещё больше, чем за меня, он волновался только за Веронику Вриланд – свою безнадёжную любовь. - Не буду спорить, мисс Квинн, - он удручённо кивнул, - боюсь, что через час все, кто в этом заинтересован, будут знать о том, что вы в Готеме. И как бы я не был рад вашему возвращению, я всё же попросил бы вас найти убежище более надёжное, чем бывшая фабрика по производству токсичных отходов. У доктора Айсли вас будут искать в первую очередь, вы же знаете. - И вы тоже знаете, что никто из обычных людей не сунется в это место, даже самое отъявленное отребье, - парировала я, - все понимают, почему Ядовитый Плющ живёт именно на фабрике. Там можно получить такой заряд радиации, что не проживёшь и нескольких дней. - Вы правы. Но я и не имел в виду обычных людей. Я говорю о тех, на кого не действуют токсины. Какой бы силы они ни были. Я понимала, о чём говорит Пингвин, и сердце предательски заныло. Можно уговаривать себя бесконечно, но никакими силами нельзя вырвать мысли о мистере Джее из моей многострадальной головы!.. Ни Селина, ни Айви, ни Освальд не произносили его имени вслух, не желая ранить меня. Мои друзья изо всех сил щадили мою психику, опасаясь того, что я сама прибегу к Джокеру, едва узнав, где он сейчас находится. И встреча с ним будет синонимом моей гибели. Не в переносном смысле, а в самом прямом – он пообещал, что разрежет меня на лоскуты, если я осмелюсь ещё хоть раз попасться ему на глаза. И я даже не усомнилась в том, что он не шутит. Как и любой другой из тех, кто имел хотя бы слабое представление о розыгрышах и понятии «веселье» в представлении готемского короля преступного мира. Пингвин сочувственно разглядывал меня, а затем, понимая, чего я от него жду, всё же произнёс: - Он не в Аркхеме. Это единственное, что мне известно. А если я больше ничего не знаю, то и никто не знает. Кроме него самого. И найти его возможно только в том случае, если он сам этого пожелает. Последняя его безумная игра с Бэтменом состоялась около двух недель назад и закончилась ничьей. То есть ему не удалось унести с собой драгоценности на сумму несколько миллионов, а Бэтмену не удалось его поймать. Ничего нового, - обманчиво скучающим голосом закончил хозяин «Айсберга». Я мысленно выдохнула, хотя особо веселиться повода не было. Ну и что, что Джокер не в Аркхеме? Даже если бы он в данный момент пребывал в лечебнице, то находился бы там ровно до тех пор, пока ему самому хотелось этого. Клиника была для него своеобразным курортом, отдыхом от дел праведных. Насколько я знаю, после одной из схваток с Бэтменом, когда тому удалось-таки прижать неуловимого клоуна, тот с небывалым удовлетворением произнёс сакраментальную фразу: «Ну что ж, дурдом в это время года чертовски прекрасен!». То есть вполне достаточно, чтобы понять, что как только один из самых известных готемских психопатов сочтёт, что его отпуск затянулся, он снова найдёт способ сбежать. Но сейчас он в городе – занят разработками планов, развлекающими его играми с Тёмным рыцарем и тому подобными занятиями, которые могут быть интересны только такому человеку, как Джокер. - Я пришла узнать о других новостях, - перестав предаваться ностальгии, я вернулась на грешную землю, - дело в том, что вчера в гостях у Памелы была Селина… - О, так мисс Кайл передала вам приглашение? – оживился Пингвин, явно обрадовавшийся перемене темы. - Я беспокоился, что вы не успеете ко дню свадьбы. А она путешествует по всему миру, поэтому я полагался на неё. Я был уверен, что она вас найдёт, если не в Готеме, то там, куда вы уехали. - Освальд, объясните мне наконец – неужели Крок и в самом деле женится? - Конечно, мисс Квинн, - невозмутимо кивнул головой еврей, - он получил специальное разрешение от вашей общей знакомой, Аманды Уоллер. После истории, связанной с Мидвей-сити и долгих разбирательств со специалистами в разных областях, она позволила ему занять место не в Белль Рив и не в Аркхеме, а во вполне цивилизованной тюрьме, сняв с него, таким образом, статус сумасшедшего. - А что за тюрьма? – уточнила я, смутно догадываясь о том, что я сейчас услышу. Интуиция меня не подвела. - Блэкгейт, - последовал ответ, - место, куда перевели и вас после вашего запроса не возвращать вас в луизианскую тюрьму, а ещё поместили ваших знакомых: Флойда Лоутона и Диггера Харкнесса. Насколько я знаю, до вашего вступления в «Отряд самоубийц» почему-то и вы, и мистер Джонс, и мистер Лоутон были переведены в Белль Рив по срочному приказу сверху. Он – из Блэкгейта, вы двое – из Аркхема. Но эта тюрьма не предназначена для обычных людей – ни у вас, ни у мистера Лоутона нет никаких сверхспособностей. Про мистера Джонса я ничего не могу сказать, он метачеловек с уникальной физической силой, пусть и без других отличительных и весьма эффектных черт своего феномена. Они были только у мистера Сантаны… Освальд моментально замолчал, проявляя уважение к памяти усопшего. Всей нашей группе смертников было жаль, что Диабло погиб. Конечно, мы знали, что он сознательно пошёл на смерть, что без его жертвы мы бы не выиграли ту войну; что Диабло, он же Чато Сантана, безмерно скучал по своей жене и детям, в смерти которых, кроме него самого, никто не был виноват… Не знаю, почему эти ребята, мои вынужденные соратники в «Отряде», вообще стали мне дороги, мы ведь и не знали ничего друг о друге, кроме разрозненных слухов. И те несколько часов, что мы провели, пытаясь не сдохнуть сами да ещё и спасая мир от разрушения, как-то сплотили нас и сроднили. Я впервые за долгое время ощущала, что у меня есть друзья - Пэм и Селина были далеко, хотя я знала, что они меня не забыли за то время, что я находилась в несвободе. И самопожертвование Чато нельзя было назвать чем-то неожиданным. Он провёл последние месяцы перед смертью, раскаиваясь во всех своих преступлениях и не желая больше быть тем, кем он являлся. Когда мы разговаривали в кабаке перед битвой, я уже тогда поняла, что он и не хочет возвращаться из нашего похода живым. Он хотел только одного: чтобы его смерть не была напрасной. И она не была такой...***
Тогда Уоллер вызвала вертолёт, чтобы отправить нас всех по тюрьмам, Катану – на её миссию отмщения, а Джун и полковника Флэга – просто из города, пока он не станет вновь пригодным для жизни. Я утащила из бара, где были наши посиделки перед кульминацией, парочку бутылок текилы, и теперь на абсолютно законных основаниях мы одновременно праздновали победу и скорбели по другу. Вели мы себя довольно пристойно, даже Бумеранг ухитрился не ругаться матом через каждое слово, а лишь иногда полушёпотом проклинал Уоллер за её нежелание отблагодарить его свободой, а ограничиться сокращением наших тюремных сроков и кое-какими поблажками. Джун и Рик не отпускали друг друга из объятий ни на секунду, всё ещё не веря, что они пережили этот кошмар и он, наконец, закончился. Я завидовала им. Нет, я знала, что Джокер не погиб (как всегда, впрочем), просто я сильно сомневалась на тот момент, что ему придёт в голову спасать меня ещё раз. А наш полковник и бывшая Чародейка… я видела, как сильно они любят друг друга. Флэг несколько раз был на грани того, чтобы потерять её, и один раз даже смирился с тем, что Джун к нему не вернётся. Он готов был попрощаться со своей женщиной, лишь бы выполнить данное ей обещание и избавить мир от Чародейки. Дэдшот смотрел на них с одобрением, и я не сомневалась, что теперь известный киллер Флойд Лоутон и полковник спецназа Риг Флэг станут друзьями. У них оказалось гораздо больше объединяющих черт характера, чем это вообще возможно. Теперь у Флойда было официальное разрешение изредка видеться с дочерью. И такая продуманная бестия, как Уоллер, наверняка велит именно Рику сопровождать Дэдшота во время этих коротких свиданий. В отличие от многих, Уоллер никогда не станет недооценивать силу чувств. Как она свела Джун и Рика, чтобы было проще контролировать солдата, используя его привязанность к «археологине», так и теперь воспользуется мужской дружбой, чтобы у киллера не возникло даже мыслей о побеге. Потому что он точно не из тех, кто подставляет друзей. Катана сначала отказалась от выпивки, но потом присоединилась к распитию гуляющей по своеобразному кругу текилы. Она пока не стала надевать маску. Её лицо казалось немного отрешённым, но самурайский дух, заложенный с рождения и в ней, и в её предках, всё ещё не угомонился. Я видела, как напряжённо она о чём-то раздумывает. - Ты не в Готем сейчас? – вдруг обратился к ней Флойд. Катана покачала головой. - Мне нужно вернуться в Токио, - произнесла она, - моя месть ещё не свершилась. - Ты линчеватель? – бесцеремонно влезла я в их диалог, точно зная, что сейчас Катана меня не тронет. – Что случилось в твоей правильной жизни? Почему японка с твёрдыми моральными принципами вдруг пошла по пути мести? - Может, ты сама попробуешь догадаться? – отхлебнув из бутылки, сказала она. - Ты же психиатр, как я поняла. И в чужих мозгах неплохо разбираешься. Ой, тоже мне загадка!.. Я слышала в нашем походе достаточно и про её меч, и про то, что душа её мужа в этом мече, и про якудзу… Так что выводы сделать было несложно. - Якудза убили твоего мужа этим мечом. Ты вспомнила свои боевые навыки, нашла этих подонков, сделала всем харакири, забрала меч, но тот, кто именно виноват в смерти твоего мужа, успел свалить. И ты его ищешь. Где я ошиблась? - Харли, для начала, - не смог промолчать Флойд, - харакири можно сделать только самому себе. И есть это право только у самурая. Ты же доктор, в конце концов, у тебя диплом магистра с отличием, употребляй слова правильно! Я прав? – и он взглянул на японку. Она кивнула и перевела взгляд на меня. - Ты почти нигде не ошиблась, но кое-что упустила. Человек, убивший моего мужа, был его родным братом. И он же заставил умереть мучительной смертью двух моих сыновей. - Тогда я полностью одобряю твой путь мести, - стараясь говорить легко, подытожила я, - только, может, останешься с нами ненадолго? Хоть на пару часов? Уоллер разрешила нам попрощаться, мы немного побудем в оцепленном военными силами баре, зато внутри не будет посторонних – только наша тёплая компания, - пропела я. - Правда, останься с нами, Катана, - поддержал меня Дэдшот, - мы ведь можем больше не увидеться. Конечно, ты сильно отличаешься от нас, я не спорю… Но неужели хорошо выполненное задание не имеет для тебя значения? У нас ведь почти не было шансов на успех, а мы не только сохранили свои шкуры, но и спасли мир. - Чато! – вдруг рыкнул Крок. – Мы обязаны достойно проводить Диабло! Без него мы бы не справились. - Я согласен, - кивнул Бумеранг, отрывая взгляд от своего розового пони Пинки, который каким-то образом пережил все передряги во внутреннем кармане плаща Капитана, - если бы не он, то нас всех бы уже не было. - Да, мы тоже остаёмся, - подал голос Флэг, - Джун, конечно, устала, но Диабло, как ни рассуждай, стал нашим единственным шансом на победу. - Я вовсе не так уж устала, Рик, - сказала Джун, - я хочу побыть с тобой и этой странной компанией. Чародейка исчезла, я могу жить своей жизнью, Рик, своей, понимаешь? Я слишком долго жила под чужой личиной. И больше я так не хочу. - Хорошо, Джун, я тебя услышал. Мы же в любом случае собирались ехать с «Отрядом самоубийц», так что ты не волнуйся. - А себя ты, значит, к «Отряду» не причисляешь? – едко заметила я. Флойд аккуратно двинул мне под рёбра, и я перестала дёргать команду. В самом деле, каким-то невероятным чудом вырвались из лап апокалипсиса, а к чувству победы примешивалась горечь потери… Надо дать ребятам прийти в себя. - Я пойду, - пристально глядя на Дэдшота, сказала наша мстительница. - Я рад, - серьёзно кивнул тот, - спасибо, Катана. - Тацу. Меня зовут Тацу Ямаширо. Ого, а нам дали понять, что всё-таки не считают нас такими уж отморозками… Если уж ниндзя с её самурайским воспитанием и понятиями сказала нам своё имя, это стоит очень многого. И, видимо, не я одна это поняла. У Флэга лицо было не менее удивлённым, ведь она была нанята как его прикрытие, и знал он только кодовое имя. В общем, мы оценили желание Тацу представиться нам по-настоящему. Текила уходила медленно, вертолёт приближался к Готем-сити, а Уоллер предупредила всех через Рика, что в предназначенном нам баре уже всё готово, так что мы приземлимся на вертолётную площадку одного из ближайших небоскрёбов. Я оглядела товарищей по «Отряду». Ни у кого не было ни сил, ни желания куда-то сбегать. Даже у Диггера, хотя он и ворчал больше всех. Да и нановзрывчатки всё ещё оставались у всех в шеях, кроме меня. Но я-то как раз никуда не собиралась. Блэкгейт устраивал меня много больше моей предыдущей тюрьмы. В Белль Рив возвращаться мне точно не хотелось, и с этой просьбой я обратилась к Уоллер. В Аркхеме я тоже уже посидела, так что лучше уж побыть в тюрьме, чем там, хотя статус сумасшедшей с меня никто не снимал. Уоллер пообещала позаботиться о моём переводе. Что касается Крока, то ему ещё предстояло разбирательство с комиссией и выяснение его психических расстройств, либо их отсутствие. Ему, в отличие от меня, она сразу не могла дать ответ на просьбу перевести его из Белль Рив. Тот, кто ломает хребты крокодилам, должен содержаться в особых условиях. Не знаю, зачем Уоллер заранее вытащила меня с ним из лечебницы, где давно были сформированы подходящие камеры; но, видимо, затем, чтобы было проще привлечь нас к «Отряду самоубийц». Очевидно, что содержащиеся в Белль Рив преступники больше подходят на эту должность, чем пациенты клиники для душевнобольных. Хотя, на мой взгляд, из всех нас нормальным был только Дэдшот. А вот того же Диггера я бы с удовольствием обследовала на предмет его фетишей, неуёмной энергии и так далее. Я с силой сжала зубы: надо срочно задушить в себе психиатра. Доктор Харлин Квинзель часто требовала себе пациента, и я даже не замечала, как начинала исследовать человека; иногда этот процесс проходил вслух, иногда – молча, про себя. Часто это приносило известные неудобства, но из-за этого же меня и считали более сумасшедшей, непредсказуемой, бесстрашной… Все эти эпитеты были возведены в гипертрофированную степень, нежели трезво оценивали мои способности. Я, наверное, самая способная ученица своего Мастера, но что я представляю собой на самом деле, боюсь, не понимал никто… Неожиданно мне стало грустно. Очень не хотелось расставаться с ребятами, но сказать им об этом я не могла. Настроение поднялось, когда я увидела, куда Уоллер направила нас отмечать наше возвращение. Это был «Айсберг», и его хозяин встречал нас с улыбкой. - Мисс Квинн, мистер Джонс, - поприветствовал он меня и Крока, - примите мою благодарность за спасение никчёмного человечества, - Освальд был в своём репертуаре и по-дружески пожал нам руки. С остальными он перезнакомился быстро, угощая нас алкоголем и всевозможными блюдами. Вообще Пингвин в тот вечер был на высоте, как и положено хлебосольному хозяину. Он очень быстро узнал почти во всех подробностях о произошедшем в Мидвей-сити. Если сначала Рик и Джун чувствовали себя несколько настороженно, то вскоре поняли, что Освальд не из болтливых, особенно если ему за болтливость не платят. А вот знать информацию, даже если она не принесёт ему прибыли, он очень любил. И сейчас он весьма гордился своим знакомством и дружбой с членами «Отряда самоубийц». Я знала, что этот вечер закончится и что мы вряд ли вскоре увидимся с друзьями. Рик и Джун вернуться в Мидвей-сити, как только город приведут в порядок; Катана уедет в Японию и когда появится в штатах – неизвестно; Флойд и Диггер будут помещены в Блэкгейт, а я и Крок – в Белль Рив, если только у нашей политиканши не выйдет договориться о переводе в нормальную готемскую тюрьму, а не в пристанище садистов в Луизиане. Мне однозначно туда не хотелось, более того, я не понимала, какое отношение я имею к металюдям, для которых, собственно, и тюрьма-то предназначена. Конечно, у меня были вопросы к одному из охранников. Очень большие вопросы. Но я намеревалась задать их потом, когда окажусь на свободе (и совершенно неважно, в силу каких обстоятельств эта самая свобода у меня вновь появится). Но один вечер у нас был. Тот, в котором мы веселились, пили, даже танцевали и часто поднимали тосты за Эль Диабло и за «Отряд самоубийц».***
- Я, признаться, не думал, что мне выпадет честь предоставить моё заведение для проведения свадебной церемонии, - говорил Пингвин, - на мою долю обычно достаются бар-мицвы многочисленных племянников и племянниц. - Так на ком женится Крок? – всё же уточнила я, оторвавшись от воспоминаний. - На мисс Мэри Даль, разумеется, - и он с довольным видом уставился на мою вытянувшуюся физиономию. - На Крошке? После всего, что между ними произошло?! И это была ещё одна ярчайшая история любви среди тех, что происходили в Готеме. Должна сказать, что Крошка переплюнула меня в некотором смысле. Влюбиться очертя голову в Убийцу Крока – это, надо сказать, неслабо. И кто? Актриса, Мэри Луиза Даль, карлица, страдающая врождённой гипоплазией, навсегда лишившей её возможности выглядеть как взрослая женщина. Даже процессы старения не брали её организм, и сейчас, в тридцать с лишним лет, она всё ещё выглядела, как пятилетний ребёнок. Правда, если она соответствующе одевалась, не имитировала голос под маленькую девочку, красила лицо и делала причёску – она выглядела вполне пристойно и мило, даже по-взрослому, несмотря на отсутствие женских округлостей. Её рост был около метра и двадцати сантиметров, поэтому каблук никогда не казался ей лишним. Проблема была в том, что очень долгое время Мэри Даль не принимала тот факт, что она не может повзрослеть. Когда много лет назад на экраны вышел сериал «Прелестный ребёнок», где она сыграла главную роль очаровательной девчушки по имени Крошка, конечно, тогда она радовалась своей популярности. Но по мере того, как росли и менялись её партнёры по сериалу, а она оставалась прежней, Мэри, которую и в жизни стали называть исключительно Крошка, слетела с катушек. Она попыталась бросить сериал и прорваться на театральные подмостки, но кто же станет воспринимать всерьёз леди Макбет подобного роста? Несколько лет она посвятила себя тому, чтобы доказать всем и каждому то, что она может играть не только маленьких девочек. Но, обнаружив в итоге всю тщетность своих притязаний, она снова решила вернуться к проверенному образу и остаться Крошкой навсегда. Последовало похищение своих партнёров по сериалу, разборки с Бэтменом, лечение в Аркхеме, которое дало свои плоды… Я застала Аркхем уже после того, как Мэри покинула его. Но через какое-то время она появилась там и помогла сбежать своему возлюбленному, которого она увидела по телевизору и вообразила себе их похожесть и, как следствие, совместимость. К своей досаде, я не успела познакомиться с Кроком, но судьба свела нас в «Отряде самоубийц», так что по большому счёту претензий к Крошке у меня не имелось. Как потом я узнала, суд, где Крока обвиняли в преступлениях, снимали на камеру. Его-то и увидела по телевизору Мэри Даль, на тот момент спокойно работавшая администратором на курорте и неплохо справляющаяся со своими обязанностями. Вот только от клиентов, возомнивших себя шибко умными и пользующимися любым способом, чтобы поддеть карлицу, проходу не было, и суд с Уэйлоном Джонсом стал отправной точкой возвращения на преступный путь. Она подумала, что судьба обошлась с ним так же жестоко, как и с ней. Они оба родились с врождённым дефектом, который отравил существование и ему, и ей. Так почему бы двум таким похожим в своём несчастье людям не объединиться и не отомстить Готему?! Когда она пришла навестить его в тюрьму, её не отпугнул его внешний вид, хотя в жизни он был ещё страшнее, чем на экране. Крок принял её предложение о побеге и совместном проекте по присвоению денежных средств Готема. И какое-то время их тандем гремел на весь город, потрясая по самым разным причинам. Меня умиляла эта парочка, пока я занималась двумя своими пациентами, пересказывая новости о них Памеле. Потом умиление закончилось. Крок не оценил любовь Крошки, активно изменял ей с проститутками из доков, хотя она была не против физической близости, несмотря на своё неразвитое тело. И замышлял сбежать со всеми деньгами, сдав свою подельницу полиции. Но то, что она нанесёт превентивный удар, точно не ждал. Мэри узнала о его планах и не стала мелочиться в мести. Если бы не Бэтмен, то стараниями Крошки Готем взлетел бы на воздух, погребя под собой и саму карлицу, и её неверного возлюбленного, и их несостоявшуюся любовь. Потом Бэтмен доставил парочку в Аркхем, и печальная история любви была закончена. Как же после всего этого Крок решил жениться на Крошке? - Я понимаю ваше недоумение, - продолжал неторопливо разглагольствовать Освальд, - но, как мне кажется, мистер Джонс изменился после ваших приключений в «Отряде». - Настолько, что решил связать свою судьбу с женщиной, которая до сего момента вызывала в нём только глухое раздражение? - Видите ли, мисс Квинн, я думаю, те несколько часов в Мидвей-сити повлияли на всех вас. Вы же все видели, как мистер Сантана страдает без семьи и сожалеет о своих прегрешениях. Вы наблюдали за отношением полковника Рика Флэга к мисс Джун Мун. Вам же известно, что он стал командиром вашего «Отряда» только из-за неё? Он очень не хотел руководить преступниками. Но ради неё согласился. И все они видели… вас. - Простите, вы о чём? - О том, как вас попытался спасти Джокер! Роковое имя было произнесено, и горячая волна затопила мои внутренности. Да и воспоминания о произошедшем были такими захватывающими, такими счастливыми, что я не могла не переживать их снова и снова. - Они видели, что он сделал всё, лишь бы деактивировать вашу взрывчатку. Даже для Джокера, согласитесь, это дело стоило усилий. Он отправился в Луизиану, нашёл способ передать вам телефон, предупредил вас о том, чтобы вы были готовы… Он последовал за вами в Мидвей-сити, угнал вертолёт, хотя это уже мелочи… Должно быть, сцена на крыше вышла впечатляющей, - и Освальд мечтательно закатил глаза, - когда он сбросил вам цепь из вертолёта, а вы прыгнули с небоскрёба… Как жаль, что я при этом не присутствовал, - со вздохом закончил он. - Давайте вернёмся к Кроку и Крошке, - чуть дрожащим голосом попросила я. - Да я, собственно, вам уже всё объяснил. У каждого в вашем отряде была привязанность, даже у мистера Лоутона – его дочь… - У Катаны не было, - перебивать невежливо, однако мне очень хотелось отвлечься от собственных чувств. Но Освальд был настроен благодушно и не обиделся. - Вы не правы, - разъяснял он, - она потеряла свою семью – святее для неё ничего не было. И вполне извинительно то, что она выбрала путь мести. У Катаны её муж и дети, при всём том, что их невозможно вернуть, остаются единственным бесценным сокровищем в этом мире. В некоторой степени у неё та же ситуация, что и у мистера Сантаны. - У Бумеранга, - вспомнила я, - нет никого из живых или даже мёртвых, кто был бы для него важнее, чем банки и алмазные биржи. - Да, его чувства перенесены на неодушевлённый предмет, - согласился мой оппонент, - но это не значит, что он не считает своего пони живым. У детей ведь тоже есть непонятная взрослым привычка считать свои игрушки не вещами, а друзьями… Но это уже по вашей части, - спохватился он, - не мне лезть в дебри психиатрии и объяснять вам, что именно не так с мозгом мистера Харкнесса. Но это не отменяет того, что и он может кого-то любить. А мистер Джонс одинок, он потерял семью в детстве, когда его выгнали из дома, потому что он вызывал отвращение и ужас. Мисс Даль полюбила его такого – страшного, жестокого, озлобленного, прячущегося в канализации ото всех, и ей было всё равно, насколько он обездолен. В своё время он её действительно не рассмотрел, погнавшись за большими деньгами и призрачной свободой, которую они дают. Да, любая женщина, неравнодушная к деньгам, позволяла ему делать всё, что он хочет, и говорила ему то, что он желал слышать. Мисс Даль не простила ему измены, но не перестала любить. Насколько я знаю, она передала ему какие-то продукты в Блэкгейт, и он написал ей письмо. - А он умеет? - Как выяснилось, да. Он долго просил её прощения, затем она приехала, он признался, что скучал по ней и очень хочет исправить свои ошибки. Конечно, она не дура и не поверила его словам. Тем более, сейчас она окончательно избавилась от образа маленькой девочки, хотя по привычке её всё ещё называют Крошкой. В общем, мистер Джонс всё хорошо обдумал и попросил её руки. Она согласилась, решив отдать должное его настойчивости. Свадьба пройдёт у меня, но посторонних в виде охраны в помещении не будет – только свои. Правительственная охрана, присланная Амандой Уоллер, просто оцепит здание. Как в тот раз, когда вы вернулись из Мидвей-сити. - И как же мне попасть внутрь? Я уверена, что она не была рада моему побегу из Блэкгейта, так что вряд ли упустит шанс вернуть меня туда. - Не волнуйтесь, мисс Квинн, - и Пингвин загадочно улыбнулся, - я найду способ безопасного для вас проникновения и присутствия здесь.***
Разумеется, мне хотелось попасть на нормальный праздник, да и увидеть своих друзей я тоже очень хотела. Была у меня подленькая мысль, что вся эта свадебная церемония затеяна только для того, чтобы выманить меня обратно в Готем, и что Крок сам не подозревает о том, что заманивает меня в ловушку. Я успела выучить методы Уоллер и не сомневалась, что она будет использовать любые средства для достижения цели. Но, во-первых, я не настолько важная персона без своего создателя, и не стоило об этом забывать. Всё же с самооценкой особых проблем у меня никогда не было. Во-вторых, побыв у Пингвина, я разузнала и другие новости. Например, те, что касались политической ситуации. Мне стало известно, что активность нашей политиканши в Готеме сейчас очень низкая, все силы – как её, так и других деятелей – сосредоточены на Метрополисе и создавшемся там положении – исчезновении тела Супермена. Что в этом такого странного? Я бы не стала озадачивать себя таким вопросом, и без того было ясно, что на криптонца не распространяются законы нашей планеты. В общем, я не стала отказываться от удовольствия посетить свадьбу, на которую можно пригласить, как меня заверил Освальд, и Айви, и Селину. В согласии Женщины-кошки я была почти уверена, а вот Айви предстояло уговаривать. Впрочем, если на приёме не будет Двуликого, то велика вероятность, что Ядовитый Плющ не откажется хоть немного развеяться. При всей её мизантропии она теперь могла переносить людей. Да и гаптофобия уже не так её беспокоила. Я очень старалась ей помочь, когда она стала моим пациентом. И её рождение, как Ядовитого Плюща, узнала из первых рук… Коллеги несколько дней бросали на меня заинтригованные взгляды, ожидая каких-либо перемен в моём статусе в Аркхеме. Для них ужин с меценатом и прокурором мог означать только какую-то глобальную причину типа замужества, либо резкого взлёта по карьерной лестнице. Напрасно я была лучшего мнения об их мыслительных способностях. Джоан, естественно, не постеснялась задать вопросы напрямую. - И зачем ты понадобилась двум сильным мира сего? – встретили меня на следующий день вместо пожелания доброго дня. – Чего хотел Брюс Уэйн? - Ты же слышала его разговор с нашим главврачом, - заметила я, - его интересовала не я, а мои методы лечения. - Неужели тебя действительно прикрепят к Ядовитому Плющу? - Похоже, что так. Я и не возражаю, она прекрасно подходит как объект для изучения. - И чем она так важна для нашего миллиардера? – Джоан, разумеется, услышала только это в моих словах. Но распространяться на тему того, что Памела Айсли важна вовсе не для него, а для нашего прокурора, я не стала. Вместо ответа я просто пожала плечами, а затем равнодушно бросила: - Какая разница? Главное, что у меня теперь есть сложный пациент. - Не самый сложный, - не преминула задеть меня негритянка, - до третьей категории ты пока не допущена. - А зачем мне это? – искренне удивилась я. – Лучше постепенно исследовать их по порядку, чем обнаружить, что что-то упустила, взявшись за то, что тебе едва ли по силам. Коллега хмыкнула и, наконец, оставила меня в покое. Памелу как раз перевели обратно в её камеру на втором этаже, и я могла со спокойной душой пройти к ней после завтрака. Встреча с самого утра с Джокером произвела на меня неизгладимое впечатление, как бы мне не хотелось думать иначе. Я в очередной раз спасалась бегством от прозрачного стекла, что разделяло нас. После того, как я поняла, что он дал мне другое имя, и для него оно теперь будет официальным, я могла только молча уйти, про себя тихо надеясь, что никому из медперсонала не станет известно о том, что у пациента, которым даже не я занимаюсь, появилось какое-то особое отношение к доктору Харлин Квинзель. Мне вполне хватало сплетен вчерашнего дня. Как мне сообщил наш надзиратель, на то, что ей заменят врача, Ядовитый Плющ отреагировала в своём репертуаре: равнодушно пожала плечами и выразила чаяния на то, что в этот раз врач будет хотя бы на два процента умнее, нежели предыдущий. Узнав, кто же именно будет её лечить, она опять-таки пожала плечами и промолчала. Другой реакции Аарон добиться не смог. Теперь она выглядела хорошо. Как мне казалось тогда, и я считаю так до сих пор, Айви не нуждалась в феромонах для привлечения внимания. Было в ней что-то пугающее и притягивающее одновременно. Возможно, дело было в классической внешности, часто описываемой в романах: рыжие волосы, зелёные глаза и белая кожа. А может, исходящая от неё опасность отравления давала свой эффект… Не знаю. Но так как ко всему этому плюсовался ещё и блестящий интеллект и непереносимость мужчин, мне становилось ясно, почему Харви Дент не в состоянии выкинуть её из головы. - Доброе утро, доктор Айсли, - поздоровалась я, войдя через прозрачную дверь к ней в камеру. Теперь, когда ультрафиолетовые лампы были предоставлены в нужном количестве, здесь уже не царил полумрак, и я с тихим удовлетворением отметила это. Памела сидела на своей кровати, углубившись в чтение. Предыдущим вечером я попросила доктора Синнер дать ей возможность хотя бы читать о растениях, если уж ей нельзя их видеть. Она дала своё разрешение, предупредив, что на книги точно не будет выделять средства. Поэтому я взяла на себя смелость записаться в городскую библиотеку, где и набрала, на мой взгляд, подходящего чтива по ботанике, биохимии, растениеводству и так далее. Я приблизилась к кровати Плюща, не доходя пяти метров, по-прежнему не желая её волновать. Она отметила моё присутствие взмахом ресниц, но от книги не оторвалась. Я не вмешивалась в процесс. Ждать мне пришлось недолго: видимо, дочитав абзац, она захлопнула книгу и взглянула на меня внимательнее, чем при нашей первой встрече. - Значит, теперь вы, - она говорила медленно и тихо, но её речь не звучала нарочито растягиваемой и была чётко слышна. – Не знаю, стоит ли мне этому радоваться. - Я произвела такое тяжёлое впечатление? - Скорее, неоднозначное, - Айви продолжала меня разглядывать. – Я вижу, что вы умный, старательный, целеустремлённый психиатр. Вам нравится ваша работа. Более того, вы живёте только работой. Но что-то в вас есть… Кажется, это называется «двойное дно». - А почему вы так решили? - Вы довольно красивы, - она не делала комплимент, она снова озвучивала непреложные факты, которые ей казались слишком очевидными. – А это значит, что вы потратили очень много своего времени на тяжёлую учёбу в университете, чтобы занять не самую лёгкую нишу в медицине. Хотя спокойно могли бы распределить это время на беготню по магазинам в Милане, посещение салонов красоты в Голливуде, трапезе в ресторанах со средиземноморской кухней… - Мне многие рекомендовали так поступить, пока я ещё училась в школе, - призналась я. - И они были правы, - кивнула Пэм, - при вашем таланте и умении добираться до чужих мозгов, у вас бы всё получилось. Но вы выбрали другой путь. И, поверьте, едва ли многие на вашем месте поступили бы точно так же. Я даже не уверена, наберётся ли хотя бы один процент женщин со всего земного шара, которые захотели бы променять роскошную жизнь без забот на жизнь, полную труда и самоотдачи. - Но вы тоже красивы. И при этом – доктор биологических наук. - Между нами есть разница, доктор Квинзель, - значимо произнесла пациентка, - возможно, когда-нибудь вы это поймёте… И дадите мне ответ на вопрос о том, что же вы скрываете… А почему вы не подходите? – внезапно переменила она тему. - Я знаю, что вы мизантроп, - я с облегчением ушла от разговора, который против воли заставлял меня нервничать. – Ваша физиология страдает по мере того, как близко к вам находятся люди. А мне совсем не хочется, чтобы вы чувствовали себя ещё хуже. Вам и без того нелегко сейчас: ведь вы лишены ваших растений. Мне жаль, что я не могу вам помочь. - Это здравые меры предосторожности, - отозвалась Айви, - было бы странно, если бы ваше руководство состояло сплошь из идиотов, которые, позволив мне поместить сюда растения, вручили бы мне мощное оружие. Так что я не в претензии. А что касается вас, то вы – женщина, что уже облегчает мне существование; я обязана вам тем, что всё ещё жива; и вы добыли мне книги, которые примиряют меня с этой камерой. Так что вы вполне можете подойти ближе и сесть на стул рядом с кроватью. Я послушалась. Стул находился всего метрах в двух от Плюща, и я понимала, как она пересилила себя, чтобы продемонстрировать мне своё расположение. Я не стала медлить, не желая растягивать агонию, поэтому сразу после её предложения подошла к стулу и уселась на него. Она прикрыла глаза и задышала отрывисто, явно переоценив свои возможности нахождения рядом с ней человека. Пришлось сесть на стул верхом, отгородившись дополнительно спинкой. Плющ взглянула на меня с непонятным чувством, но в этот раз промолчала. Я дала ей время прийти в себя, перед тем как спросить: - Значит, вы согласны с решением руководства, что я теперь буду вашим врачом, доктор Айсли? - Да, доктор Квинзель, - она впервые улыбнулась мне, - я согласна на терапию с вашим участием. Но я бы хотела узнать кое-что. И насколько вы будете сейчас откровенной, настолько успешными будут наши сеансы. Это был откровенный шантаж, но я не стала бунтовать. Вряд ли Памела хотела узнать что-то личное, что-то, что касалось меня, ведь эту тему она уже затронула и сама же её свернула. Поэтому ей нужно было нечто иное. И вряд ли опасное. Поэтому я, не меняясь в лице, просто сказала: - Спрашивайте. - Почему именно вы стали моим врачом? Это было ваше личное желание? - Я собиралась обратиться к руководству с просьбой о пациенте второго уровня, - на этот вопрос можно было ответить совершенно спокойно. К тому же ни прокурор, ни миллиардер не требовали от меня скрывать информацию от самого Ядовитого Плюща. – До этого мне был разрешён доступ только к первой категории сложности. Но в понедельник в Аркхем прибыли господин Брюс Уэйн и окружной прокурор Харви Дент. Они вдвоём попросили доктора Синнер назначить меня вашим врачом. А потом, уже позднее, повторили эту просьбу лично мне. Так как вы уже вызвали мой интерес и я немного знала историю вашего заболевания, я решила, что в этом есть смысл. - Харви Дент просил за меня? – вот теперь в её глазах появились намёки на эмоции. – И Брюс Уэйн поддержал его просьбу перед главврачом?! - Насколько мне известно, они давние друзья. И мистер Уэйн решил помочь своему другу. - Вы не удивились их просьбе. Стало быть, вы знаете о том, что произошло между нами, - она снова не спрашивала, - между ним и мной… - Он не рассказывал, если вы об этом, - поспешила заверить я, - я узнала суть вашей с ним истории совсем из другого источника. - Интересно, почему Уэйн пошёл на это? – она словно и не слышала меня, глядя куда-то мимо. – Он ведь его чуть не похоронил из-за меня. И у нашего прокурора уже достаточно давно серьёзные отношения с другой девушкой. - Да, они официально объявили о помолвке, - рискнула добавить я. - Даже так… Но тогда мне неясно, зачем Харви это нужно? – её взгляд стал осмысленным и снова упёрся в меня. – К чему ворошить прошлое? Он же знает, что я никогда и ничего к нему не чувствовала. Кроме отвращения. - Но он чувствовал. Бэтмен нашёл ему антидот от вашей отравленной помады. Но, видимо, найти антидот от сердечной отравы сложнее. Простите за слишком громкие слова. - Ничего. В принципе, звучит не так плохо. Может, он и не врал… - О чём? - О том, что дело было не в феромонах и он на самом деле меня любил. - Доктор Айсли, неужели он и в самом деле не вызывал у вас ничего, кроме острого негатива? – я всё-таки не удержалась от этого вопроса. Мне вспомнился обходительный, улыбчивый мулат, готовый даже не видеться с Ядовитым Плющом, но быть уверенным в том, что она в порядке. Айви бросила на меня странно сосредоточенный взгляд и металлическим голосом произнесла: - Вы знаете, как из Памелы Айсли я стала Ядовитым Плющом, доктор Квинзель? Не думаю. Я родилась и выросла в Сиэтле - крупнейший город возле столицы. Моя семья была довольно богата, и позволяла мне любые увлечения. А меня всегда волновала природа, особенно своей флорой, как вы понимаете. Я училась в частной школе с уклоном естествознания. У родителей был друг, профессор Джеймс Вудроу. Он узнал, что я выбрала факультет ботаники и токсикологии для дополнительных занятий. Его стали интересовать мои работы, он наблюдал, как я учусь, всё больше увлекаясь миром ядов и растений. И после окончания школы он предложил мне поступить на курс, который он курировал. Родители с радостью согласились и отпустили меня с ним в Вашингтонский университет. Я без проблем поступила и стала учиться. Несколько лет моя жизнь шла очень ровно, а потом… А потом профессор Вудроу стал уделять мне повышенное внимание. Я часто оставалась наедине с ним в лаборатории, но меня это не беспокоило на тот момент. В основном мы говорили о природных ядах и проводили эксперименты. А затем он меня соблазнил. Не знаю, почему я решила, что имею для него какое-то значение. Я ведь видела, что он буквально помешан на растительных токсинах и их производстве в огромном количестве. Но тогда мне казалось это знаком того, что у нас много общего. И поэтому я согласилась быть его материалом для экспериментов. Я не хочу вспоминать о том, что происходило ещё несколько лет. Но если коротко, то он понемногу травил меня самыми разными ядами и заставлял описывать свои ощущения, не желая облегчать мне боль. При этом я ещё успевала с учёбой. А после того, как я получила докторскую, он просто запер меня в лаборатории, сделав официально своей пленницей. Его изобретения постепенно меняли мою микрофлору и весь мой организм полностью. Я не могла сбежать, потому что он понял, что вся моя страсть ушла, и я хочу вырваться от когда-то любимого мучителя. И теперь я была в буквальном смысле слова привязана к этому проклятому кабинету… Но это уже продолжалось недолго. На научные работы профессора, наконец, обратили внимание спецслужбы, обнаружив в них то, что их насторожило. Его арестовали, а меня освободили при обыске лаборатории, сразу же поместив в больницу. Только для Памелы Айсли было слишком поздно. Я уже не была человеком. Пришлось сбежать из клиники, пока врачи не поняли этого. Я добралась до Готема и осела здесь. А теперь скажите мне, доктор Квинзель, какое чувство у меня могут вызывать мужчины, когда один из них стал причиной моего нынешнего вида, разбитого в хлам сердца и психических припадков?