О нервозности, голубых котах и разносторонности дружбы

      Эмма всегда хотела кота.       Ещё с тех далеких времен, когда Рей впервые показал ей изображение маленьких пушистых хищников, которых люди заводили как домашних животных, заглянув прямо в нарисованные жёлтые глаза с вертикальными зрачками, она поняла что пропала.       Следующую пару дней все свободное от занятий время, Эмма полностью посвящала поиском информации. Она часами листала книги, по большей части бесполезные, в поисках описаний ночных хищников или их изображений. Захваченная интересом полностью, девочка переворачивала хрустящие страницы одну за одной и медленно рассматривала каждую картинку, собирала крупицы знаний о том, что есть разные породы кошек, что шерсть их может быть гладкой или очень пушистой, или ее может совсем не быть!       Последнее повергло Эмму в шок.       Она узнала даже то что у некоторых людей коты вызывают ужасное состояние которое называется "аллергия" - это когда постоянно чихаешь и чешется в носу.       Просто уму непостижимо. Тогда еще она подумала, что только на злых людей может постичь такая жестокая участь.

***

      Уложив спать малышей и попрощавшись с ребятами, Эмма укутывалась в одеяло и видела под закрытыми веками картинки желанного будущего.       Вот она просыпается солнечным утром от легкого давления на грудную клетку маленького белого комочка, который будет доверчиво заглядывать ей в глаза. Вот, поправляя на ходу рубашку и протирая глаза, Эмма следует за пушистым хвостиком, слышит, как мягкие лапки, обязательно с розовыми подушечками, глухо ступают по деревянным доскам лестницы дома. А сейчас, натянув на лицо наиболее невинное выражение, рыжая старается незаметно бросить под стол особенно вкусный кусочек мяса, а Мама, как только она умеет строго-добродушно, одним только взглядом, одновременно и поругает ее, и простит.       Видения - яркие и до одури тактильные, невероятно живые преследовали ее во снах и наяву, да так усердно, что если закрыть глаза, можно ощутить мягкую шерсть между пальцев.       Дети из дома все чаще бросали друг на друга недоуменный взгляд - почему это Эмма перестала с нами играть? Мама уже два раза измеряла температуру, нежно прикладывала узкую ладонь ко лбу и беспокойно заглядывала в мечтательные зелёные глаза. Не заболела ли часом? Может простуда? Или плохо спит?       Рей тоже помогал изо всех сил. Поток подколок, злых шуток и задиристых фраз прерывается лишь во время еды и сна. - Кажется кто-то совсем променял мозги на сахарную вату - подходя к отчитанной за ухудшевшуюся оценку Эмме, издевательски прошипел Рей. - Все возможно - философски протянула девочка, проводя по шелковистой траве раскрытой пятерней, - слушай Рей, можно тебя кое о чем попросить?       Он не был готов к этому взгляду. Веки наполовину скрыли радужку, голова опущена, руки неуверенно обвили колени. Ладони мальчика почему-то стали неприятно влажными. - Чего тебе - стараясь держать лицо, немного глумливо спросил мальчик в ответ, пытаясь незаметно вытереть руки о штанины. - Можно!... Я бы очень хотела... Ну...       Неуверенное блеяние было настолько несовместимым в сознании Рея с образом позитивно-уверенной в себе Эммы, что даже обычно сжатая челюсть невольно приоткрылась. - В общем, можно тебя погладить! - утвердительно уже воскликнула Эмма, резко повернувшись в сторону опешившего юноши.       В ответ на неожиданное движение Рей отшатнулся, и тут мгновенно произошло три вещи, которые бы смог заметить внимательный наблюдатель.       Первое - руки Рея дрожали, в добавок, когда мальчик попытался отодвинуться подальше влажная ладонь заскользила по траве и черноволосый в мгновение ока сначала распластался под дубом, а потом кубарем полетел со склона холма с раскидистым деревом.       Второе - вместе со своим неожиданным нападением Эмма протянула руку к шевелюре Рея, но так как парень отшатнулся, рука зависла в воздухе там, где должна была быть его голова.       И, наконец, третье - Норман, который до тех пор помогал Гильде развешивать белье, теперь внимательно и хмуро наблюдал за ситуацией.       Теперь он понял что отрешенность Эммы приняла действительно серьезный оборот. Норман, во время одного из обедов, снова наблюдая как любимая рыжая невесело сидит над содержимым своей тарелки, понял что пришло время действовать ему. А действовать он привык решительно, мгновенно и осознанно.       Найти первопричину оказалось даже проще, чем выиграть в салках трехлетних малышей. Всего то делать то, что он делал всегда, сидеть в библиотеке вместе, заглянуть в альбом с карандашными набросками Эммы, мельком посмотреть ее спальное место в комнате во время вечерних посиделок. Даже немного странно то, думал Норман, что остальные дети, но ладно дети, сама Мама, не смогли помочь Эмме.       А ведь ей очевидно нужна помощь!       Она очевидно проводит очень много времени одна, очевидно летает в облаках на занятиях, лицо усталое, лишь иногда вспыхивает как огонь, явно говорит о плохом качестве сна, но самое худшее, она почти прекратила тискать детей! Вот что действительно внушает беспокойство.       Вынесенный приговор звучал так: кот. Коротко и ясно. Она, конечно, хотела себе питомца, именно мягкого котенка. Решение было очевидным, но Норман понимал, что если в доме это запрещено, то даже короткая радость от владения животным будет перечеркнута болью расставания, когда Мама заберёт котенка. Запрет есть запрет, и в доме он таков для всех.       Но был ещё и второй вариант. Он не совсем вписывался в каноны решения проблем подобного рода, но сулил не только радость самой Эммы и восстановление её в обществе Дома, но и некоторое удовольствия для самого Нормана - возможность быть еще ближе к девочке и узнать еще одну ее сторону.       Громкий возглас Мамы "Приятного аппетита, мои милые дети!" за ужином вынул Нормана из его размышлений и вернул в реальность, чья невеселая картина заключалась в Эмме, которая всё ещё старательно но не очень успешно жевала кусочек салата.       План был гениально прост. После ужина Норман поговорил с Реем и предупредил его о своей идее переворота сознания Эммы в общих чертах. Для приведения задумки в действительность необходимо было несколько условий, которые сможет обеспечить только Рей. Так как связываться с Эммой непосредственно черноволосый после дневных событий отказался, но помочь хотел, он без проблем согласился создать необходимые Норману обстоятельства.       За окном вовсю пели свои мелодии сверчки, а Эмма всё лежала на своей кровати вперив взгляд в потолок. Подсвечники откидывали на белые стены странные постоянно меняющиеся тени, и главным развлечением девочки в этот вечер стало угадывание в пляшущих тенях силуэтов котиков. Вон тот очень толстый и ленивый, а этот, явно котенок с пушистым хвостом, что-то ловит лапой. Зелёные глаза медленно переходили от одной тени к другой, а в голове как будто мешали большой деревянной ложкой густой мёд.       Ритмичные четыре стука, которые уже давно стали стандартным обозначением нахождения по ту сторону двери кого-то из друзей, немного отвлекли Эмму от размышлений. Сев на кровати, она смогла увидеть из темного проема коридора родное улыбчивое лицо Нормана. - Можно зайти? - Немного неуверенно и неловко спросил он. - Да, конечно... Входи - в тон ему ответила девочка. - Если ты не сильно занята, я бы хотел с тобой поговорить.       Маска неуверенности спала с лица так же легко, как была надета. Голубые глаза были серьёзны и сосредоточены, челюсть сжата. Единственная странность заключалась в немного лихорадочном румянец на обычно бледных щеках.