«Сколько дорог должен пройти человек, Прежде чем его назовут человеком? Да, и сколько морей должна облететь белая голубка, Прежде чем уснуть на отмели? Да, и сколько должно ещё пролететь пушечных ядер, Прежде чем их навеки запретят? Ответ, мой друг, завис в воздухе, Ответ завис в воздухе. И сколько лет могут простоять горы, Прежде чем их смоет в море? Да, и сколько лет могут влачить существование некоторые люди, Прежде чем им позволят быть свободными? Да, и сколько раз человек может отворачиваться И притворяться, что он ничего не видел? Ответ, мой друг, завис в воздухе. Ответ завис в воздухе. Сколько раз человек должен взглянуть вверх, Прежде чем увидит небеса? Да, и сколько ушей должен иметь человек, Прежде чем он услышит людской плач? Да, и сколько смертей потребуется, ятобы понять, Что умерло слишком много людей? Ответ, мой друг, завис в воздухе. Ответ завис в воздухе.» (Bob Dylan — Blowin' in the Wind)
Клаус улыбнулся ей из бара, она улыбнулась в ответ и начала следующую песню.«Шоссе убегает к полуночному солнцу, Колеса идут круг за кругом. Ты в моих мыслях. Беспокойные сердца ночуют поодиночке. Отправляю всю свою любовь по проводам. Говорят, что дорога Не место для зарождения семьи. Изначально были лишь ты и я. Отношения с музыкантом Всегда не такие, какими должны быть. Девочка, ты останешься со мной. Я твой навеки, всей душой.» (Journey — Faithfully)
Было уже около полуночи, когда Тони взяла последнюю ноту и ушла со сцены. — Это было прекрасно, милая, — сказал Клаус. — Спасибо, — устало выдохнула она. — Пойдем, я провожу тебя домой, — сказал Клаус и повел ее к выходу, положив руку ей на спину. Они шли по улице бок о бок. — Ты вчера был очень сердит, что случилось? — тихо спросила она. — Ну, мне сказали, что я стану отцом из-за одного раза и одной женщины, и оба факта меня меньше всего волнуют, — сказал Клаус. Тони открыла рот и закрыла его, ничего не сказав. — Скажи что-нибудь, — обеспокоенно попросил он. Она улыбнулась. — Сразу как ты вошел, я поняла, что ты станешь проблемой… — пропела она. Он рассмеялся. Тони остановилась рядом со старым автомобилем. — Твоя машина? — спросил он. Она вздохнула. — Да, и дом тоже, — сказала Тони. Он нахмурился. — Дом? — спросил он. — Ты не получаешь больших денег от пения в барах, я живу на чаевые, — ответила она. — И как долго ты так живешь? — спросил Клаус. — Ну, я занимаюсь этим с тех пор, как пошла в среднюю школу, то есть чуть дольше трех лет. Я жила в сиротском приюте с шестнадцати лет до окончания школы. Последние несколько месяцев я живу в своей машине, — сказала Тони. — Чудесное лето, — саркастически заметил Клаус. — Я в полном порядке, — тихо сказала она и коснулась его щеки. Клаус закрыл глаза. Последние два дня сделали его жизнь похожей на американские горки. Он хотел взять этого маленького человека в свой дом, но как вы можете привести человека в свой дом, когда он ничего не знает о вашем мире? — Если я куплю тебе квартиру, — начал он. — Я скажу: нет, спасибо, — она закончила его фразу. — Почему нет? — спросил он. — Ты мне нравишься. Ты очарователен и горяч, и у тебя есть милые ямочки, когда ты улыбаешься. Но я тебя не знаю, а если и узнаю, то это не подарок, который я могу принять, и я не могу платить тебе за аренду, так что спасибо, но нет, — сказала она и поцеловала его в щеку, прежде чем сесть в машину и уехать. Кто-то увидел этот разговор и пошел доложить о нем своему лидеру. — Да что с тобой такое? — спросила Хейли, не особенно заботясь об этом. — Оставь меня в покое, волчонок, — сказал Клаус, отпивая из своего стакана. — Ладно… — пробормотала она и пошла наверх. Следующим к нему подошел Элайджа. — Что случилось? — спросил Элайджа. — И ты тоже? Уходи, — сказал Клаус и налил себе еще один стакан виски. — С Тони что-то не так? — спросил Элайджа. — Она не позволила мне купить ей квартиру, — сказал Клаус. Элайджа нахмурился. — Она знает тебя два дня, конечно же, она отказалась, — сказал Элайджа. — Она живет в своей машине, — сказал Клаус, как будто это была достаточно веская причина, чтобы принять его предложение. — Но она принадлежит ей, и она может гордиться собой. Если бы приняла твое предложение, то получила бы имя… ну, неприличной женщины, — сказал Элайджа. Клаус зарычал на него. — Расслабься, все будет хорошо, — сказал Элайджа. — Как именно? Она ничего не знающий человек, — сказал Клаус. — Ни один человек не может долго оставаться без понятия в этом городе, — сказал Элайджа и оставил брата наедине с его мыслями. На следующий день Клаус проводил все свое время рисуя Тони по памяти. — Кто она? — спросила Хейли через плечо. — Девушка, — ответил Клаус. — Я вижу, она милая, — сказала Хейли. — Она не просто милая, — сказал Клаус. — Может быть, кто она такая? — спросила Хейли. — Я уже сказал тебе, девушка, — сказал Клаус. Хейли закатила глаза и вышла в сад. Уже смеркалось, когда Тони заперла машину, припарковав ее перед баром. Она замерла, когда почувствовала кого-то позади себя, у нее было такое чувство, что это был не Клаус. Когда она обернулась, там стояли двое мужчин. — Привет, Тони, — сказал один из них. — Разве я тебя знаю? Потому что ты мне не кажешься знакомым, — сказала Тони. — Я Тьерри, — сказал он. — Эмм… Нет, никогда о тебе не слышала. Так что, если вы не возражаете, я пойду, — сказала Тони и попыталась обойти его. Ее остановил другой мужчина. — Извини, но ты пойдешь с нами, — сказал Тьерри и схватил ее кейс. — Только тронь мою гитару, и я убью тебя, — сказала Тони. Тьерри улыбнулся и поднял руки вверх. — Не трогаю твою гитару, просто иди без шума, — сказал Тьерри. — Ладно, — сказала Тони, идя рядом с ним. Клаусу захотелось пойти в бар и снова увидеть Тони. Но вместо этого у него была запланирована вечеринка Марселя, которую он должен был посетить в месте, которое раньше называл своим домом, а теперь принадлежащем Марселю. — Мы поймали девчонку, — сказал Диего. Тони пристально посмотрела на него. Как будто он имел к этому какое-то отношение, она пришла по своей собственной воле. — Тони! Ты гораздо красивее, чем я думал. Я — Марсель, и это мой дом, — сказал Марсель. Тони огляделась по сторонам. Там было что-то вроде патио и лестницы, которые ведут в номера и балконы. На стене висела большая буква «М», но Тони почему-то не верила, что она означает Марселя, во всяком случае, изначально. — Чего ты от меня хочешь? — спросила Тони. — Они тебе ничего не сказали? Я хочу нанять тебя играть на моей вечеринке, сегодня вечером, — сказал Марсель. — Извини, но я не выступаю на вечеринках, — она обернулась. — Жаль, сегодня здесь будет твой друг, я думал, ему понравится сюрприз. — сказал Марсель. Она застыла на месте. У неё был только один друг в этом городе. Она снова повернулась к нему. — Ты знаешь Клауса? — спросила она. — Он мой старый друг, — сказал Марсель. Она нахмурилась. — Он не настолько стар, чтобы его можно было назвать старым другом, — сказала Тони. Марсель и Тьерри переглянулись. — Ну-ну. Она не знает, — сказал Марсель. — Знает что? — спросила Тони. — Я позволю Клаусу сказать тебе это, — сказал Марсель с улыбкой. Он ей не нравился, и кудрявый тоже. Тьерри был нормальным. Он действительно уважал ее гитару. — Хорошо, я буду играть. Что это будет за вечеринка? — спросила она. — Классическая, — сказал Марсель. — Значит, никакой гитары. У тебя есть пианино? — спросила она. — Ты мне нравишься, ты очень умная девушка. Да, у нас есть пианино, — сказал Марсель и кивнул Тьерри. — Пойдем со мной, — сказал Тьерри и повел ее в левую часть патио. Она посмотрела на белое пианино и начала играть на клавишах. Тихая музыка наполнила патио. Рояль был в идеальном состоянии, хорошо сохранился. Она улыбнулась, услышав, как к ее роялю присоединилась труба. Она знала, что у нее должна быть причина любить Тьерри. Он был таким же музыкантом, как и она. — Поразительно! — сказал Марсель. Тони подскочила и перестала играть. — С вами обоими это будет чертовски веселая вечеринка. Итак, первое дело в первую очередь. У нас есть немного времени, Тьерри, покажи ей комнату, чтобы она могла подготовиться к вечеринке, принеси ей платье, — сказал Марсель. Тьерри повел ее вверх по лестнице и открыл дверь. Она вошла в дом. Посреди комнаты стояла большая кровать, туалетный столик с выдвижными ящиками, большое зеркало и стул. Рядом с ней была дверь в бирючиновую ванную комнату. Тьерри вернулся с красивыми длинными синим платьем на бретелях и такими же высокими каблуками. — Оно прекрасно, — прошептала она. Тьерри улыбнулся. Он положил платье на кровать, туфли на пол и направился к двери. Тони схватила его за руку. Он пристально посмотрел на нее. — Ты можешь держать своего друга подальше от меня? Он мне не нравится, — сказала Тони. — Кто? Диего? — спросил Тьерри. Она кивнула, предположив, что так зовут кудрявого. — Конечно. А теперь прими душ и приготовься, кто-нибудь придет, чтобы позаботиться о твоей прическе и макияже, — сказал Тьерри. — Спасибо, — сказала она и посмотрела, как он выходит. Она услышала, как повернулся ключ, и это ей совсем не понравилось. Она начала чувствовать себя пленницей. После теплого душа Тони вытерлась насухо, надела платье и туфли на высоком каблуке. Она не помнила, когда в последний раз так выглядела. В дверь постучали. — Войдите, — сказала Тони и снова услышала скрип ключа. Вошла женщина, не очень высокая, но красивая. У нее с собой была большая сумка. Она начала с волос. Она собрала их, оставив несколько распущенных локонов. Далее нанесла на лицо нежный макияж и все. — Люди уже там, внизу, Тьерри ждет за твоей дверью, — это было единственное, что она сказала ей перед тем, как начать собирать свои вещи. — Спасибо, — пробормотала Тони и вышла из комнаты. Но эта женщина ошибалась. Тьерри уже играл, стоя рядом с ее пианино, Марсель был тем, кто стоял за ее дверью, в смокинге и рукой, готовой для нее. Клаус замер, увидев ее под руку с Марселем. Она выглядела еще более красивой, чем когда-либо, но ему не нравилась мысль о том, что она стоит посреди комнаты со столькими вампирами, ничего не зная об их существовании. Марсель подвел ее к роялю, и на мгновение воцарилась тишина. Она заговорила с Тьерри, и снова заиграла музыка, фортепиано и труба вместе. Толпа зааплодировала, и люди начали танцевать под музыку. Клаус сделал еще один глоток. — Клаус, друг мой! Ну и что ты думаешь о моем парне Тьерри? А моя милая пианистка? — спросил Марсель. — Совсем неплохо, — сказал Клаус, стараясь сохранять спокойствие. — Я думаю, что она знает тебя, но не о тебе. Я был так удивлен, — драматично вздохнул он. После нескольких классических мелодий Тони вытащила из туфельки лист бумаги с записями и показала его Тьерри. Он улыбнулся и кивнул. Тони встала и огляделась в поисках очень необычной рыжей макушки. Она улыбнулась, когда наконец нашла его. Он поднял свой бокал в ее сторону. Тони поклонилась ему и вернулась на свое место у рояля. Они начали играть новую версию песни «I knew you were trouble». Она поработала над ней, прежде чем добралась до душа, но это был первый раз, когда они действительно играли ее. Клаус широко улыбался. Марсель, который хотел расстроить его, не понял его улыбки. — Что тут смешного? — спросил Марсель. — Ничего особенного, мой дорогой друг. Я просто наслаждаюсь вечеринкой, — сказал Клаус и подошел поближе к пианино. Тьерри продолжал играть, но все равно внимательно наблюдал за Клаусом. Когда песня закончилась, Клаус сел рядом с ней и присоединился к ней, играя знаменитую мелодию. — Я и не знала, что ты музыкант, — прошептала она. — Нет, я художник, который умеет играть музыку, — ответил он. — Ты мне нравишься еще больше, — прошептала Тони. Улыбка Клауса стала еще шире. — Петь ты тоже можешь? — спросила она. — Нет. Если только ты не хочешь немного дождя, — ответил Клаус. Она тихо рассмеялась. — Иди, наслаждайся вечеринкой, — предложила Тони. — Я наслаждаюсь этой вечеринкой, — сказал Клаус. Она улыбнулась. Мелодия закончилась. — Мне нужен перерыв, а ты, Тьерри? — спросила Тони. — Я в порядке, — сказал Тьерри. — О’Кей, я иду в ванную и скоро вернусь, — сказала Тони. Клаус стоял, пока она не подошла к ближайшей ванной комнате. Он знал, что если он последует за ней, то и Тьерри последует за ним. Тьерри продолжал играть, и Тони присоединилась к нему, когда она вернулась из ванной. Клаус присоединился к ней за роялем. Было уже два часа ночи, когда патио опустело, и вечеринка закончилась. Тони вздохнула. Она была совершенно измотана. Марсель подошел к ней. — Я знаю, что мы не договорились об оплате, но у моего друга Тьерри есть некоторые знания по этому вопросу, и он сказал мне, что нужно подписать чек, и я поставил дополнительную премию, — сказал Марсель. Тони посмотрела на чек. Она не могла поверить своим глазам. Две тысячи долларов. Она никогда не получала столько денег сразу. — Спасибо, — сказала Тони. — Ты это заслужила, — сказал Марсель. — Я собираюсь переодеться, а потом мы уходим, Клаус? — спросила она. — Конечно, милая. — сказал Клаус. Она поцеловала Клауса в щеку, потом Тьерри и пошла наверх. Марсель посмотрел на Тьерри, приподняв бровь. — Она любит музыкантов, — сказал Тьерри, пожимая плечами. Тони вернулась через несколько минут в джинсах, рубашке, ботинках и с гитарой, держа платье и каблуки. Ее длинные светлые волосы снова были распущены. Она отдала Тьерри платье и туфли на каблуках. — Оставь себе, — сказал Марсель. Она слегка нахмурилась. — Спасибо, но я не думаю, что буду использовать его снова, — сказала Тони все еще Тьерри, даже если тот, кто говорил с ней, был Марсель. — Как тебе будет угодно, — сказал Марсель и кивнул Тьерри. Тьерри забрал у нее платье и туфли на каблуках, и она снова поцеловала его в щеку, прежде чем попрощаться и уйти вместе с Клаусом.