Хорошие девушки в кустах не валяются

Виктория сидела на водительском сидении своего polo, нервно сжимая руль припаркованного транспорта. По лобовому стеклу пеленой катился проливной дождь, еле слышно вещало радио и монотонно ощущалась вибрация заведённого мотора. Вот уже час она расточительно жгла подорожавший бензин, пытаясь собраться с мыслями, чтобы достать наконец чёрный зонт-хамелеон и выйти из машины, зайти в бирюзовое здание и подняться на лифте на двадцатый этаж. На часах точное время — 13:45. До собеседования с Учихой Мадарой оставалось ровно пятнадцать минут. Шумских вернулась с вахты два дня назад; бросила на паркетный пол тяжеленную сумку с рабочими вещами, выпустила из переноски полосатого Огурчика. О изнурительной, долгой и до тошноты доставшей за все годы дороге с месторождения домой напоминала только коричневато-серая грязь, налипшая на кроссовки. Вика была уверена, что зайди она сейчас в душ и смой с себя весь этот шлам — ей станет легче. Она успокоится. Но что-то свыше услышало её немного позже запланированного — в кармане ветровки завибрировал телефон. Номер не определён.       — Да, — от жажды голос сел, и девушке несколько раз пришлось прокашляться, чтобы заговорить. — Да, я слушаю.       — Отдел кадров предприятия «Муген», меня зовут Хаюми Конан, — Виктория выпрямила ссутулившуюся спину. — Я звоню сообщить Вам о том, что начальство управления тепловодоснабжения одобрило вашу заявку на собеседование с господином Учиха с целью повышения вашего профессионального разряда. Шумских рехнулась. Её, видимо, хватил тепловой удар или та булочка в придорожной столовой была с неправильными грибами. Сасори одобрил заявку на повышение классификации спустя год? Женщина с ломаной дикцией продолжала последовательно доносить до Виктории баснословную информацию — дату, время, место аудиенции:       — Вам нужно будет заранее оформить электронный пропуск для посещения главного корпуса. Если всё сказанное мной Вам понятно, я закажу его в течение часа…       — Это точно не ошибка? — Виктория спустилась с небес своих мыслей на землю реальности. Спустя два мяуканья кота голос из трубки раздался вновь:       — Шумских Виктория Викторовна, табельный номер Z19867500. — без вопросительной интонации утвердила женщина. Вика осела на пуфик, стоящий в дверях квартиры, вытирая вспотевшие и холодные ладони.       — Верно…       — Ожидаем Вас. Всего доброго. И вот девушка уже здесь — у главной парковки колоссального здания «Муген», полной шикарных иномарок, куда её, как простую рабочую, конечно же не запустили. Виктория раскрыла зонт, закрыла машину и спешно побрела к входу, отчаянно надеясь, что запомнит этот день только в хороших аспектах. Но это не точно. Промокнуть она всё же успела — капроновые колготки характерными пятнами облепили ноги, а замшевые ботинки на танкетке заметно отяжелели. Сдав пальто в раздевалку, Шумских поспешила пройти через турникеты холла, чтобы опозориться перед генеральным директором. Практическую часть и режимную карту своей работы она отлично знала, собственно также как и то, что при виде Учиха Мадары её язык немеет, а мозг отключается. И это была её Ахиллесова пята. В лифте Виктория предпочла зазубриванию мысли о том, как она будет вести себя один на один с начальством. Тонкое предчувствие провала не покидало её до самого столика секретарши.       — Собеседование переносится на два тридцать. Вот так сразу. Вика оглядела смуглую женщину, невозмутимо залипающую в монитор ноутбука: собранные в «бублик» тёмные волосы с нитями проседи, взбитые скулы и опущенные к ним же веки глаз, а вместо стандартной офисной одежды — цветастое кимоно. Такое подхалимство со стороны приближённых к начальству было ожидаемо, но Шумских никогда не думала, что всё будет настолько серьёзно; из-под стола виднелись ноги, обутые в деревянные сандалии поверх белых носок.       — Вы пришли вовремя, так что можете проходить в кабинет и настраиваться на беседу. Я принесу вам черновики, — встав, женщина с ярким золотым бейджиком поправила на лице треугольные очки. — Он любит заваливать неопытных новичков схемами. Очередной камень в тщательно окученный огород девушки пролетел, приземлившись на грядку со свистом. Но в омуте абсолютного безразличия Вика уяснила подсказку, поэтому дружелюбно улыбнулась в ответ «Алсу Ильзаровне» — так гласила именная табличка, направляясь за ней к резным дверям помещения. Вид из окна двадцатого этажа Виктория не оценила: высоты она боялась всю жизнь, особенно после того, как села в самолёт «Владивосток — #» возле окна, будучи в подвешенном состоянии. В конечном итоге полётов Вика более не совершала, так же как и не меняла своего места жительства. О родном приморье ей мало что напоминало, лишь редкие звонки мамы, да воспоминания, связанные с братом, который учился в морском училище. У последнего Виктория и переняла «мужские навыки», когда из семьи ушёл отец. У боковой стены кабинета внимание девушки привлёк полустеклянный стеллаж с японским антикварным оружием. Подобные экспонаты она видела лишь раз, в далёком детстве, посещая с бабушкой музей. Тёплую ауру ностальгии прервал хриплый голос секретарши:       — На собеседовании Вам это не пригодится, дорогая. Присаживайтесь и ожидайте.       — Не страшно, главное чтобы это не пригодилось господину Учиха. — шутку Вики никто не оценил. Оставшиеся полчаса она провела наедине с серым, сливающимся цветом с обоями столом, кипой листков и мыслями, направленными далеко не на профессиональные темы. Всё происходящее казалось ей бредовым, бестолковым сном. Шумских вполне хотела бы сейчас поспать, но не давала ни реальность, ни чувство, сдавливающее грудь. Ни страх, ни паника, ни отчаяние. Этот огромный веер, эти метательные предметы… Вика залипала на них, как на старый полароидный фотоснимок. Чтобы унять напряжение, бессмысленно водя головкой ручки по листу предоставленной бумаги. Дверь с шумом отворилась и, словно вихрь в безмятежный штиль, в помещение вторгся Учиха Мадара. Виктория вздрогнула и напугано забегала взглядом; весь вид мужчины вопил о его агрессивности по отношению к неизвестному. Осторожными движениями рук девушка прикрыла свои каракули, приняв то ли деловую, то ли ученическую позу. Про себя она тысячу раз пожалела, что не отказалась от всего этого при звонке с отдела кадров. Теперь будет полный, глубокий и зловонный провал. День у Мадары действительно, как говорят русские, начался не с той ноги. Ещё вчера он задержался на работе до самой поздней ночи, выслушивая очередную тираду Обито о его планах на возвращение в «нормальный» мир. Помимо этого, на грядущую рабочую неделю было запланировано несколько рейдов на городские объекты, встречи с банковскими службами и представителями прессы, а всё это требовало должной подготовки. И вот, в разгаре плавно проходящих дел один начальничек из подрядной фирмы попадается на крупной взятке в ресторане, полном проституток в лице молодых несовершеннолетних девочек — идеальный набор сторонних проверок в полном комплекте! И если всё всплывшее как нечто органическое можно было как-то замять, другую проблему Учиха устранить всё же не смог. Утром не столь долго живущая с ним Мадлен собрала свои вещи и выпорхнула из его дома точно также, как и влетела в него. Мадара остался со всем этим дерьмом один на один. Без минуты покоя и привычного утреннего секса. В кабинете его встретили два удивлённых синих глаза. Конечно, в свете образовавшихся событий, мужчина забыл, что по средам принимает некоторых «избранных», выделенных в ходе аудита с помощью Акацуки или, как оно редко бывает, им самим. Сегодня была очередь подопечной Акасуны, той самой аппаратчицы со злополучного куста, где Обито обнаружил единицы незначительных нарушений. Виктория Шумских сидела перед ним в чёрном приталенном платье с длинными рукавами. Густая чёлка, скрытая доселе каской, визуально напоминала мужчине шляпу или защитный шлем, прикрывающий голову во время битвы. И не смотря на специфический вид шевелюры, мужчина с неохотой отметил, что ей это было к лицу. Бледному и менжеватому. Мадара с несколько секунд сопоставил ту бесцветную девчонку в спецовке и эту манкую девушку перед ним.       — И вот ночь сменилась ясным днём, — как будто бы заключая продолжительную сатирическую историю, изрёк он. Вика кивнула, не сумев открыть рта, зная, что голос в процессе приветствия задрожит. Пыл неконтролируемой злости исчез, и теперь она видела перед собой всё того же бесстрастного начальника с ночной проверки. В идеально отутюженном костюме вместо энцефалитной одежды он выглядел несколько иначе, по крайней мере, Шумских точно знала, что в этих четырёх стенах — его территория, и пытаться спорить и доказывать свою правоту даже в случае некорректности мужчины ей не стоило бы.       — У Вас впечатляющая коллекция. — Виктория не любила подхалимство, но эта фраза вырвалась сама собой. Мадара обернулся к стеллажу, любовно оглядывая закреплённый на стенде гунбай. Он почувствовал в сказанной фразе искреннее восхищение, без тени фальши, и был этому неподдельно рад.       — Помнится, вы пытались убедить меня, что сами производите разбор механических фильтров. Стало быть вы прекрасно разбираетесь во внутреннем содержимом всех водоочистных устройств, — с тем, что её нещадно игнорируют, Вика с безысходностью смирилась. — Я хочу увидеть подробные чертежи, скажем, атмосферного деаэратора. Сложности при собеседовании с самим генеральным директором Виктория предполагала, поэтому его подозрительно похожая на приказ просьба не вызвала у неё удивления. Попахивало издевательством, ведь несмотря на профессиональное усердие, Шумских трудилась при водоподготовке для водогрейных котлов, а деаэратор — устройство, предназначенное для удаления из воды агрессивных газов, находилось лишь на крупных объектах с паровыми котлами. Такие находились на ППН№1, где Виктория ни разу не была.       — Сколько погрешностей я могу допустить? — с уверенностью спросила она, попутно вспоминая начальные курсы аппаратчиков, где упоминалась эта тема.       — Ноль. Шумских так и думала. Линия за линией девушка зарисовывала базовую конструкцию: овальный барабан, перпендикулярную ему колонку, штуцеры, трубы подвода воды, люк… Особых данных к рисованию, а тем более графически точному, брюнетка никогда не имела, но именно сейчас, под пристальным надзором Учиха, карандаш сам выводил на бумаге добротную схему. Фотографическая память уже в который раз выручала везучую на заподлянки Шумских. К сожалению, никак не спасая последнюю от всего прочего. Мадара с расстояния разглядел коротко стриженные ногти девушки, окрашенные в прозрачный лак. На руках — ни единого украшения. Брови нахмуренные. Глаза — только пара мазков туши на верхних ресницах. После экспрессивной Мадлен, Шумских выглядела как развод водянистой акварели на пустом холсте. На это было приятно смотреть. Плавно, стараясь не отвлекать от рабочего процесса, Учиха обошёл Викторию со спины, присаживаясь в кресло напротив неё. От ощущения его мощной ауры в близком к себе расстоянии у аппаратчицы по коже рассыпались мурашки. Как замечательно, что она любила носить закрытую одежду.       — Думаю, это всё. — Вика спешно отодвинула расчерченные листы поближе к мужчине, стремясь поскорее отвязаться от напряжённой паузы. Мадара с иронией осмотрел многоминутные старания аппаратчицы, взяв их в руки. С аналогичностью Виктория наблюдала, как спадают на его лицо разрозненные пряди густых волос. Листок за листом Учиха старательно проверял достоверность изложенного; всё было криво, но верно. Как и его снисхождение к этой аудиенции. Сначала она изобразила целостную схему. Чуть правее — отметила названия приборов по цифрам. Всю вторую часть бумаги занял барбатажный бак — компенсатор давления. Единое соединение системы трубопровода, крестики, означающие запорную арматуру… Мадара перевернул лист. Шумских передёрнуло от того, каким взглядом он пронзил её, оторвавшись от проверки. Этот бешеный взор вывел из равновесия спокойствия как кулак, проехавшийся по носу. На мгновение Вике даже показалось, что мерцание, будто бы водной ряби, исказило её зрение, но протяжно моргнув, она пришла к выводу, что ей показалось. Она просто в очередной раз убила себе нервные клетки.       — Ты что-то знаешь. — голос, пронизывающий холодом.       — Только с теоретической точки зрения, — такая злоба по отношению к её успеху удивляла. — Мне не доводилось эксплуатировать деаэратор лично. Учиха продолжал буравить её взглядом. Глянув на симметричный круг с тремя вытянутыми точками, нарисованными ею в процессе воспоминаний о детстве, Вика покраснела и замялась.       — Я расписывала ручку и увлеклась. Мадара был уверен — случайности не случайны. В этом случае интуиция не могла его обмануть. Кресло, на котором сидела Виктория, развернуло на сто восемьдесят градусов, прижав к столу спиной. От неожиданности девушка вцепилась пальцами в подлокотники.       — Что это за символ, Шумских? — Учиха навис над ней, не давая подняться. Он ни с чем не спутал бы собственный мангекьё шаринган.