Зеркала Судьбы

Капитаны после собрания разошлись по своим отрядам — всё равно других занятий для них пока не было. Кёраку, переглянувшись с Укитаке, хотел было уточнить у главкома, что же это за обязанности такие у бывшего рёки, но решил не попадаться под горячую руку. А то, что у учителя она может быть крайне горячей и тяжёлой, Шунсуй помнил очень хорошо, сколько бы десятилетий со времён его ученичества ни прошло. Впрочем, можно было напрямую спросить у Куросаки — вряд ли тот станет увиливать от ответа, если это не что-то действительно секретное. Однако тот уже, помаячив в девятом, ушёл своим способом. Стоило истаять следам гарганты где-то в Руконгае, Кёраку окончательно убедился, что не успел. Зато это дало повод, не придумывая отговорки, на время ускользнуть из-под бдительного взора своего лейтенанта. Уж очень та всегда ответственно подходила к любым задачам, напоминая капитану Ядомару, что сейчас была в измерении живых вместе с другими вайзардами. Кёраку неспешно прогуливался по извилистым улочкам Сейрейтея, «совершенно случайно» идя самой дальней от территории отряда дорогой, и думал. Чем дальше, тем яркий мальчишка, регулярно наводящий шороху то в Обществе, то в остальных двух измерениях, сильнее менялся, и Шунсуй не мог сказать, хорошо это или плохо. Конечно, кто другой мог бы просто пожать плечами и вздохнуть, что парнишка взрослеет — и нет, это был не камень в огород Комамуры. Вот только один из старейших капитанов Готея не мог отделаться от ощущения, что не во взрослении дело. Точнее не только в нём. Поведение Ичиго постепенно менялось. Исчезли излишняя шумность, некоторая крикливость и что-то похожее на суетливость — но это началось ещё с перехода к нему Хёринмару. Тоже, кстати, событие из ряда вон, вот только окружающие, похоже, уже несколько привыкли, что конкретно этот мальчишка имеет обыкновение делать то, что невозможно и влипать в самый эпицентр всего. Наследие Шиба, что сказать… Однако никаким наследием нельзя было объяснить постепенно проявляющуюся спокойную уверенность в весомости своих слов, в праве говорить на равных с тем же сотайчо… и что-то подсказывало Кёраку, что Куросаки и приказывать умеет. Всё это было скорее свойственно капитану, чем живому временному синигами. В общем, терзали Кёраку смутные подозрения. Да ещё и то, что Маюри так и не смог пробиться в измерение пустых, а Куросаки — как было в отчётах дежурившей в Каракуре группы — туда регулярно мотается, да ещё и так ювелирно управляется с пустой силой, вызывало… ну ладно, не подозрения, но изрядное недоумение уж точно. Подозревать того, кто уже столько сделал для Общества, капитан считал по меньшей мере свинством. Хотя и понимал, что ему это не помешает при необходимости использовать паренька втёмную на благо Готея, даже если того придётся в чём-то обвинить или сделать объектом подозрений. Шунсуй вздохнул, поправил шляпу и в очередной раз свернул на другую улочку. Появилось смутное ощущение, что за ним наблюдают, но капитан списал это на разыгравшуюся внезапно совесть. Порой ему даже было немного жалко, что он не такой идеалист, как Джоширо. «Не зевай!» — неожиданно раздалось от занпакто. «М?» — Кёраку направил вопросительную интонацию в ответ. Однако предупреждение сыграло свою роль — вырванный из неспешных размышлений капитан уже был более сосредоточен и спокойно увернулся от неожиданного удара в спину. По чувствительности мазнуло чем-то знакомой реацу, а потом буквально выскочивший из ножен в руки больший клинок практически сам принял на полотно стали чужой меч. Во внутреннем мире Кьёкоцу рассерженно пообещала устроить Кёраку взбучку за то, что пропускает такие элементарные атаки чуть ли не из программы Академии. Примирительно пообещав быть внимательнее и привычно вплетя в мысленную речь несколько комплиментов, капитан разорвал дистанцию, из-под полей шляпы рассматривая напавшего. Гарда клинка показалась знакомой, а потом, увидев цепочку с месяцем, крепящуюся к рукояти, Шунсуй понял, что за занпакто видит. Недоумение поднялось мягко — разве Куросаки не ушёл только недавно из Общества? Впрочем, это и не мог быть он: перед Кёраку стоял совершенно другой человек, хотя сила, принадлежавшая ему, однозначно была практически идентичной той, которой сейчас обладал Ичиго. Капитан внимательно следил за странным противником, оценивая его и пытаясь разгадать столь интересную загадку: кто это и почему обладает уже имеющимся у другого клинком… И тут у Шунсуя словно щёлкнуло в памяти, воскрешая подзабытое дело более чем полувековой давности. Честно говоря, тогда Кёраку был больше занят поисками собутыльника и прятками от Нанао в отряде Джоширо, чем отслеживанием того, что в очередной раз творит Совет, но краем глаза ознакомился, озадаченный редким явлением. Впрочем, подтвердить свои мысли капитан не успел: в руках врага что-то сверкнуло золотом, а следом сзади на Шунсуя обрушился мощный удар, погружая сознание в темноту.

***

Тоширо целенаправленно искал своего друга, которого долгие десятилетия считал мёртвым. Вот только… а друг ли он теперь? По всей видимости после смерти, которую Хицугая видел собственными глазами, удерживаемый членами карательного отряда, Кусака оказался в Уэко Мундо в виде пустого. И теперь смог вернуться, сходу демонстрируя, что былой преданности Обществу от него можно не ждать. По правде говоря, Тоширо очень сильно сомневался, что в этом бойце, укравшем Печать, осталось многое от того целеустремлённого паренька, тянущегося к справедливости и желающего вступить в один из отрядов, чтобы поддерживать порядок. Соджиро был вторым человеком в жизни Тоширо, которого тот мог, не задумываясь ни на миг, назвать другом. А теперь… Капитан потёр висок, старательно отгоняя разбушевавшуюся память, что решила крайне не вовремя вытащить из самой глубины похоронённые когда-то чувства. Уж лучше сейчас было воспринимать Кусаку кем-то чужим, а не тем, на кого всегда можно положиться, с кем можно всегда поделиться сокровенным, и кто будет готов с тобой ввязаться в любую передрягу. Нет. Хицугая усилием воли вернул себе сосредоточенное спокойствие. Воспоминаниям можно будет предаться потом, когда это всё уже закончится, а сейчас ему следовало исполнить свой долг. Вот так, уговаривая себя и заставляя вновь отчасти заледенеть, чтобы не наделать глупостей, Тоширо вошёл в явно нежилое — скорее склад какой-то — помещение и пошёл по чёткому следу силы. Кусака вёл его, практически приглашал… ничем иным это было не назвать. — Что же, ты всё-таки меня нашёл, — голос звучал чуть глухо из-за маски. — Было бы странно не найти, идя по столь чёткому следу, — качнул головой, внимательно глядя на, увы, противника. — Ты словно специально оставил его для меня, Соджиро. — Верно. Я ждал тебя, — усмехнулся тот и снял маску, открывая несколько повзрослевшее лицо с пересекающим всю правую сторону шрамом. — Давно не виделись, Тоширо. Знаешь, я весьма озадачен, что ты меня так легко узнал и даже не удивился. — А как я могу тебя не узнать? К тому же мне очень не хотелось верить в твою смерть, — Хицугая всматривался в знакомое лицо, подмечая изменения, другой цвет глаз, и ощущал, что этот простой разговор словно переносит его в далёкие времена учёбы. — А ты, оказывается, и не умер до конца, появившись в Уэко Мундо. — Почувствовал, значит. Ну да, пришлось измениться: жить-то хотелось, — дёрнул щекой Кусака от не самых приятных воспоминаний, а потом неожиданно как-то диковато улыбнулся, — Впрочем, вижу, ты тоже несколько поменялся. Вырос, да ещё и целый капитан… Даже жаль, что последние лет десять я в Обществе не появлялся, а до этого всё бегом, да по архивам. Но теперь… Пойдём со мной, Тоширо! Ты ведь уже должен был понять, что из себя представляет Сейрейтей. С силой Королевской Печати мы сможем отомстить им всем! И потом, когда Сейрейтей окажется стёрт из Общества Душ, мы установим там новый порядок. — Соджиро… — это было даже как-то больно, смотреть на друга и понимать, что это уже не тот человек, которого ты очень хорошо знал, что тот Кусака и правда умер в тот день… — Да, я узнал, каков Сейрейтей. Даже лучше, чем хотел бы. Но ты прав: я капитан. Я не пойду с тобой и не стану никому мстить. Это путь в никуда. — Так, значит, да? — медленно произнёс Кусака, а взгляд его заледенел. — Неужели из-за той девчонки? Впрочем, не так важно. Я думал, мы друзья, и Совет причинил нам обоим достаточно боли, чтобы желать одного и того же. Оказывается, я ошибался. — Соджиро… — пусть он был другим, но его слова всё равно били по больному, и, если бы не поддержка из внутреннего мира от Мурамасы и ощущение, что Коташи медленно начинает звереть, Хицугая бы не смог удержать себя в руках. — Не надо, Тоширо, к тому же это всё равно уже не имеет значения! Незадолго до этой встречи я был в Обществе и ранил одного из капитанов. Возможно даже убил, — усмехнулся жёстко. — Ох, там осталось столько следов от Хёринмару… Но вот незадача: этот клинок может быть только у одного синигами. Тебя! Ты ведь понимаешь, что теперь тебя обвинят в нападении и приговорят как предателя?! У тебя нет другого пути! — Ты… сделал что?.. — Тоширо с ошарашенным неверием смотрел на Кусаку, уже совершенно точно не друга… друг бы не стал подставлять, и чувствовал огонёк зародившегося раздражения. «Он что… до сих пор не заметил?..» — Коташи был в изумлении, а Мурамаса явно прислушивался к Хёринмару, который был у Кусаки. «И правда, не заметил…» — ментальный клинок тоже был в недоумении. — Заставил Готей зашевелиться, — недобро улыбнулся Кусака, не зная, что подставил не Тоширо. — Поэтому идём со мной. У тебя всё равно уже нет возможности вернуться. — Нет, — капитан смотрел твёрдо, благодаря глухому сумраку незаметно проявляя в руке катану, а потом его словно током прошибло, да и Мурамаса обратил на это внимание, — Подожди, ты сказал, что тебя не было в Обществе, но как ты тогда узнал о том, что Печать будут перевозить, и маршрут перевозки? Где Печать?! — Она у меня, — самодовольно усмехнулся, раскрывая ладонь, на которой тёплым золотом сияло украденное, а потом вновь спрятал её, — А откуда узнал… Мне рассказали. И неожиданно атаковал. Впрочем, Тоширо был к этому готов, тут же «выхватив из ножен» катану. Иллюзия, задействованная почти инстинктивно, чуть подправила реальность. Обмен ударами… капитан не спешил активировать шикай, отчего-то уверенный, что невнимательность Соджиро, подкреплённая совсем лёгким воздействием, ещё сыграет свою роль. Да и тот тоже почему-то предпочитал использовать запечатанную форму меча. Тоширо сейчас действовал больше инстинктивно, чем выстраивая какую-то схему боя. И неожиданно понял, что в технике и скорости на голову превосходит Кусаку. Если в их первое столкновение это не было заметно из-за того, что на стороне Соджиро был элемент неожиданности, а сам Хицугая был ещё и слегка оглушён бьющими по организму попытками активизироваться остатков связи с прошлым занпакто, то теперь в равных условиях стало очевидно. И Кусака тоже это отметил, разорвав дистанцию с вспышкой золотого света — куда быстрее, чем двигался сам. По всей видимости Печать даже в таком неактивном виде давала её обладателю возможность как-то работать с пространством. По крайней мере именно это почувствовал Мурамаса. — Ты стал сильным… куда сильнее, чем я думал, — хмыкнул Кусака, прищурившись… а потом исчез из виду, вновь сверкнув силой Печати. — Да неужели, — негромко проворчал Тоширо, только благодаря интуиции отражая атаку, пришедшую с неожиданной стороны. От силы удара руки несколько занемели, но усиление циркуляции рейрёку решило проблему. Однако в клинке и силе Соджиро не было желания убивать, только… непонимание, почему Тоширо не хочет присоединиться, и жажда даже не отомстить, а доказать, что сильнее, что Совет тогда ошибся, заранее сбросив Кусаку со счетов. При этом вряд ли сам Соджиро понимал, что на самом деле хочет именно этого. Понимание вместе с яркой силой Печати оглушало, выпивало силы — победить куда сложнее, чем убить, и Тоширо упрямо не давал зазвучать на грани восприятия метроному. Того, кто был ему другом, он убивать не хотел, хотя и понимал, что скорее всего именно это ему и прикажут, когда выяснят правду. А Кусака, словно не понимая этого, сам совал голову в пасть дракону, неожиданно остановившись и усмехнувшись напоследок, после чего исчез в распахнувшейся гарганте. И в этот же миг в помещение вошли Ичиго с младшей Кучики. Друга Тоширо видеть был рад… наверное. Он сам не знал, ощущая только горечь и некоторую опустошённость, привычно скрывая эмоции под внешним спокойствием. Впрочем, судя по взгляду Куросаки, того эта маска не обманула, но он не стал заострять внимание и лезть с вопросами, что произошло. Разве что уточнил, узнал ли Кусака о смене Хёринмару владельца. Хицугая ответил кратко и про иллюзию упоминать не стал, впрочем, и этого хватило, особенно после того, как он озвучил цель Соджиро. И уже во время забега сквозь гарганту, открытую уже Куросаки, Тоширо решил поделиться тем, что сказал Кусака. — Ичиго, ты в Обществе Душ давно появлялся? Они знают, где ты был сегодня? — поравнялся с другом капитан на широкой ленте пути. — Сегодня только там был, а оттуда уже махнул сюда, кстати, меня назначили ответственным за возвращение Печати, — немного недоумённо ответил парень, — А что? — Если верить словам Соджиро, он побывал в Обществе и напал на одного из капитанов, используя Хёринмару, — вздохнул Хицугая, не скрывая тревоги. — Хм. До собрания это произойти не могло, на нём вообще все кроме тебя присутствовали, даже я, — стал прикидывать Ичиго, а потом улыбнулся, — Ну-ну, пусть попробуют мне что-то предъявить. Я сначала был с Хисаги в отряде, а потом вместе с Рукией уже ушёл в измерение живых. Один не оставался ни на секунду. — Тогда хорошо, — кивнул успокоено капитан и приблизился уже к лейтенанту тринадцатого, — Кучики-сан, вы же подтвердите? — Конечно, — спокойно кивнула та, с непонятной эмоцией глядя на впереди бегущего Ичиго. Что же, вряд ли в таком случае Куросаки в чём-то обвинят. По крайней мере даже если попытаются, против слов Рукии, которую однозначно поддержат минимум два капитана, обвинения долго не проживут. Тут можно было успокоиться и не переживать. А ещё можно было по пути ещё раз подумать хотя бы о том, чем закончилась встреча с Кусакой. Тоширо ведь совершенно спокойно мог согласиться и пойти с тем, кто был ему когда-то другом, но… У Хицугаи был перед глазами пример, к чему может привести месть — история Мурамасы была очень красноречива. Да даже если не учитывать это, Тоширо просто не хотел предавать Готей и в первую очередь всех тех, кто в него верил: Ичиго, Рангику, Хинамори, Ичимару — что уже было удивительно, ведь этот… лис был не самой приятной личностью — и весь десятый отряд. Выход из тёмного пространства распахнулся впереди неожиданно, прерывая хоровод мыслей и заставляя собраться. Впереди ждало новое и — Тоширо был в этом более чем уверен — последнее столкновение с пришедшим из прошлого другом. И то, что из открытого прохода дохнуло уже знакомой силой Печати, лишь подтверждало это. Неожиданно мелькнула горькая мысль, что, если вдруг Хицугая оступится и пойдёт по скользкой дорожке, в Готее найдут того, кого послать, чтобы забрать его свободу или жизнь. Вернула в более-менее нормальное состояние капитана ощутимая «оплеуха» из внутреннего мира. Пожалуй, едва ли не в первый раз Мурамаса и Коташи совершенно одинаково фонили возмущением и… уверенностью, что подобного не произойдёт. Коротко извинившись и поблагодарив за крайне своевременную встряску, Тоширо разогнал по телу силу и шагнул вместе с младшей Кучики вслед за Ичиго. Вышли они на холме Соукёку. Кучики бросила короткий взгляд на постепенно восстанавливающуюся алебарду — хотя считалось, что капитаны восьмого и тринадцатого уничтожили её навсегда, огненная птичка решила не оправдывать ожидания окружающих и постепенно возвращалась в свою запечатанную форму — и словно невзначай сдвинулась ближе к Куросаки. Что же, Тоширо её даже понимал — подобный опыт не проходит бесследно. Ичиго тоже заметил телодвижения девушки, но тактично промолчал, кивнув Хицугае на разгорающееся свечение у края скалы. Капитан ответил коротким кивком, поняв без слов друга, и шагнул в сюмпо к источнику чистой силы Королевской Печати. Это прошлое Тоширо, и разбираться с ним ему следовало самому… как минимум поначалу. — А ты быстро. Неужели путь через Сенкаймон стал быстрее и короче? — удивился его появлению Кусака. — Нет, я шёл другой дорогой, — ответил, не спеша нападать: катана была привычно убрана во внутренний мир ещё в измерении живых, а для вакидзаси по-хорошему надо было задействовать силу пустого. — Что ты собираешься делать с Печатью? — Забавно, что никто почти ничего о ней не знает, хотя ответы столь близко… Я собираюсь подчинить её. Сломать сдерживающий её могущество барьер, а для этого достаточно разрубить его. Конечно, лучше подошёл бы банкай… — Соджиро склонил голову немного набок в задумчивости. — Быть может изменишь своё решение? — Нет. И мне жаль, что всё так складывается, — уже не скрывал горечи Хицугая, — и что смерть и пустота так тебя изменили. — Да что ты можешь знать о пустоте? — в винной радужке мелькнула боль. — Тебя она не касалась! — Ошибаешься, — покачал головой Тоширо, пуская силу пустого в глаза на несколько секунд. — Отдай Печать, Соджиро. Я не хочу всё заканчивать так. — Слишком поздно! К тому же… — Кусака неожиданно усмехнулся… а по чувствительности мазнула сила Сой Фон. — Капитан Хицугая, — приветственно кивнула, глядя на артефакт в руках Соджиро. — Насколько понимаю, это и есть похититель, и Печать всё ещё у него. — Да, — коротко ответил, понимая, что вот сейчас уже Соджиро прошёл точку невозврата и краем глаза замечая появление капитанов и лейтенантов… почти всех. — А капитан Кёраку… — В тяжёлом состоянии в лазарете после столкновения с Хёринмару, — сухо ответила, а у Кусаки явственно дёрнулся глаз. — Почему? — Соджиро не понимал, почему никто не спешит ни в чём обвинять Хицугаю. — Почему такая спокойная реакция, хотя это было нападение на капитана именно с применением Хёринмару?! — … — Тоширо вздохнул, после чего сказал, — Этим нападением ты подставил не меня, Соджиро. — Кстати, да, — Сой Фон повернулась вбок, куда подошёл как раз в тот момент Ичиго, — Куросаки Ичиго, потрудись объяснить, как такое возможно. — Это не я, — открестился парень. — Я в это время уже был в измерении живых или ещё на пути туда. Рукия подтвердит. А вообще вот у него занпакто-двойник Хёринмару. — Ясно, — и Сой Фон просто спокойно кивнула. — Но… как?.. — Кусака ошарашенно сделал шаг назад, когда увидел слишком знакомую рукоять, выглядывающую из-за плеча Куросаки, причём вместе с другой рукоятью, после чего, сделав какой-то вывод, зло рассмеялся, — Значит ты даже удержать не смог то, что тебе милостиво оставили! Почему тогда выбрали именно тебя его владельцем? Чем ты был лучше, раз всё равно его лишился, а, Тоширо?! — Не я делал выбор. Ни тогда, ни сейчас, — покачал головой, едва заметно вздрогнув от ударивших с размаху слов… впрочем, сейчас было уже почти не больно. — А мне уже без разницы, — неожиданно совершенно без улыбки негромко отметил и взмахнул катаной, подкидывая Печать. — Что?.. — Прости, — Хицугая прикрыл глаза, удерживая бывшего друга невидимыми путами. — Я не могу позволить тебе сделать это. Сой Фон-сан, думаю, Печать можно забрать. — Слишком поздно, — вдруг едко усмехнулся Кусака, начиная светиться, — Достаточно и маленькой царапины. — Чёрт, — путы порвало резкой вспышкой силы, оставляя в запястье фантомную боль, а свечение неприятно ударило по глазам. Золотое сияние затопило всё вокруг, оглушая мощным порывом чистой, какой-то непривычно иной силы. Хицугая, оставшись на месте и лишь прикрыв глаза рукой от яркого света, мог только проматывать в голове произошедшее, пытаясь понять, где он ошибся. Соглашаться с Коташи, что обездвижить надо было сразу, не хотелось. Мурамаса никак не комментировал этот промах, отмалчиваясь ещё с момента, как Кусака напомнил о том, что Тоширо не смог удержать Хёринмару. Сияние угасло, открывая Кусаку, принявшего форму человекоподобного ледяного дракона. Он что-то говорил, но Хицугая уже не слушал, сосредоточившись на значительно возросшем уровне силы и понимая, что теперь бить придётся по серьёзному. На поражение. Вакидзаси с тихим шелестом покинул ножны, тут же видоизменяясь под действием разлившейся по телу рейрёку пустого. Метроном на грани сознания можно было больше не сдерживать… Рядом практически одновременно раздались фразы активации шикая чуть ли не половины безмолвно следящих до этого за диалогом синигами. Тоширо сомневался, что занпакто младшей Кучики в этом бою поможет, однако говорить ничего не стал. В способности Ичиго придумать что-нибудь нестандартное и сделать Хёринмару действенным даже сейчас Хицугая не сомневался, а собственный лёд… сила Коташи могла быть смертоносно острой при необходимости. А дальше начался настоящий абсурд — Кусака наглядно демонстрировал, что завладевший силой Печати, может буквально играть с пространством. По крайней мере все атаки были против него просто бесполезны… кроме тех, что принадлежали Тоширо и Ичиго. Хицугая был без понятия, почему Соджиро не может ничего сделать с ними, но… приходилось этим пользоваться, убедив себя, что это враг. И как-то в какой-то момент всё просто… закончилось. Вот только такого конца Хицугая и не хотел. Но… уже назад было ничего не вернуть. В какой момент лёд Соджиро стал более податливым, Тоширо не понял. Просто двигался, ведомый ритмом метронома, просто погрузился в бой, стремясь забыть, против кого сражается… Просто нанёс очередной удар, подчиняясь рисунку боя… Лёд раскрошился, разошёлся под изогнутым клинком, а сила Печати неожиданно рванула во все стороны и, словно обхватив пробивший защиту меч, истаяла. Оболочка из голубого льда мягко засветилась и опала, открывая Кусаку, напоминая, показывая, кто был в этом сражении противником. — Вот мы… и закончили… нашу битву, — неожиданно легко, тепло усмехнулся Соджиро. — Ты и правда… куда сильнее… друг… — Вот только я этого не хотел… — едва слышно прошептал Хицугая, закрывая глаза, чтобы не видеть, как растворяется после удара его клинка тот, кто был ему другом. — Прости… В какой-то момент сила Соджиро окончательно исчезла, и Тоширо, не глядя, медленно убрал меч, вновь вернувшийся в форму вакидзаси, в ножны. Было… горько. Хицугая смотрел в землю, пытаясь взять себя в руки и довести дело до конца — где-то тут ещё валялась Печать, опять неактивная. Надо было найти, поднять да передать Сой Фон… Вот только делать ничего не хотелось. Какой-то частью сознания Тоширо понимал, что в этой ситуации иного выхода не было, но… чувство вины душило, сдавливая грудную клетку, а горечь едкой патокой перехватывала горло. Было больно терять Кусаку вновь, но теперь уже точно навсегда. Окончательно, бесповоротно… без даже призрачной возможности того, что тот вдруг выживет и однажды — через десять ли, сотню ли лет, не важно — появится вновь, пусть и с какой-нибудь разрушительной идеей. — Тоширо, — подняв голову, Хицугая посмотрел в обеспокоенные глаза тронувшего его за плечо Куросаки, — Я… Впрочем, не важно. Не заковывай себя вновь в ледяную оболочку. Ичиго не стал больше ничего говорить, лишь сжал на несколько мгновений плечо Хицугаи и отошёл в сторону. Через несколько секунд его голос послышался откуда-то сзади — парень передал Печать Сой Фон и взял на себя утрясание деталей. За такую поддержку Тоширо был ему действительно благодарен. И когда только Ичиго научился так тонко чувствовать, что будет сделать правильнее?.. Ведь сейчас Хицугае не нужны были ни слова утешения, ни попытки как-то ободрить. Это всё лишь присыпало бы солью открытую рану. Тоширо слишком давно в последний раз терял кого-то, разрешая себе окунаться в чувства при этом. С момента, как Соджиро ещё тогда, во время пародии на бой за занпакто, пронзили клинки карательного отряда, Хицугая старался не привязываться слишком, запретил себе проживать яркие эмоции, спасаясь от того, что снова терять будет слишком больно… Всё изменилось только с появлением Ичиго, уходом Хёринмару и принятием Мурамасы. Капитан позволил себе ожить, вновь глубоко чувствовать, а не запечатывать чувства под толщей льда в глубине души. И теперь… теперь, потеряв кого-то, кто всё-таки был дорог, Хицугая был оглушён обрушившимися на него эмоциями. А ещё… он давно не чувствовал внутри такой тянущей пустоты. Глаза непривычно жгло, туманя зрение. Тоширо плотно сжал губы, мотнул головой, смаргивая пелену, и молча ушёл в сюмпо куда-то в сторону Руконгая. Подальше от всех. Демонстрировать кому-то, кроме занпакто, минуты слабости Хицугая был не готов. Но он определённо имел на них право… И предпочёл пережить в относительном одиночестве.