Зеркала Судьбы

Куросаки вновь сидел на подоконнике и мрачным взглядом сверлил образец резьбы по камню, троном именуемый. Уже почти две недели он был в измерении вечной ночи, и каждый день тут был тем ещё испытанием. Ладно, к вечной темноте снаружи Лас Ночас — а кидо, изображающее голубое небо, чудом сохранилось на части купола… как Октава смог растянуть его на весь восстановленный купол, было той ещё загадкой — привыкнуть можно было, как и к практически не стихающему шелесту песчинок за стенами. Ичиго ещё в первые два дня оценил свою нечувствительность к холоду и был благодарен Хёринмару за побочный эффект его силы. Хичиго на это бурчал, что сила пустого спасла бы от холода измерения не хуже, но выходить во внешний мир не спешил, как и утягивать Ичиго во внутренний, чтобы «привести свои аргументы». Может, всё дело было в том, что Хичиго и сам сейчас разбирался в том, что же в нём изменилось по воле измерения. А может, как и Куросаки, ощущал разлитую в воздухе враждебность Эспады, звенящую на грани восприятия опасность, которая не давала расслабиться, держала в постоянном напряжении. Парень теперь даже спал всего несколько часов за «ночь», ощущаемую только по внутренним часам, и спал крайне чутко, просыпаясь от малейшего постороннего звука или движения реацу рядом с собой. Кто-то назвал бы его параноиком, но… Ичиго тоже невольно осваивал то, что дало ему измерение. Ну, как осваивал… в конце первых суток, когда посреди ночи сидел на одном из балконов и размышлял, как бы ему узнать, что на его счёт думает Эспада, ластящаяся сила словно замерла на несколько мгновений, а потом на парня нахлынули ощущения… Из общего фона окружающей силы выделилось одиннадцать разных нитей — реацу Эспады. И как-то неожиданно оказалось, что они все… были связаны с Куросаки. Только теперь это для него стало ощутимо, как и оттенки самых ярких эмоций, что бурлили в этих реацу. Не только сам Ичиго отрицал своё владычество, но и Эспада не желали признавать это. Кроме Нел — только от неё ощущалось мягкое доверие и яркая уверенность в том, что парень на своём месте. Что говорить, её эмоции приятным теплом выделялись на фоне остальных. Глухая неприязнь Диеза, яркое раздражение Сексты, практически жгучая ненависть от Квинты, стылое равнодушие Кватро, холодное неприятие Трес и сухое неодобрение Сегунды — всё это било по чувствительности, заставляло каждый миг ожидать, не решит ли кто перевести эмоции в действия. На четвёртый день Куросаки уже просто привык к негативному фону со стороны. Правда, часть Эспады была всё-таки не так резко настроена: Новена с Септимой испытывали спокойную настороженность, Октава — лёгкую заинтересованность, а от Примеры доносилось отстранённое внимание. Так бы всё и продолжалось, если бы вот как раз почти две недели спустя лёд не тронулся… — Ичиго, ну пожалуйста! — Нел опять стояла на своём. — Нет. Я не стану садиться на эту каменюку и приказывать. Ну зачем мне и им это надо? Нел, ну подумай сама: им и без меня прекрасно жилось, так зачем мне влезать, навязывая свою волю? — Куросаки всё старался отвертеться от взятия «бразд правления» в свои руки. — А ты прислушайся к измерению, Ичиго… Ситуация настолько хрупкая, что достаточно одному сорваться, чтобы вся Эспада за короткое время перестала существовать! — бывшая Трес действительно верила, что парню под силу удержать всех в равновесии. — Нел… — вздохнул Куросаки. — Скажу честно: мне по-хорошему должно быть вообще плевать на аранкаров и измерение в целом. Я не просил утаскивать меня сюда, не просил ни силы, ни власти — мне это просто не надо. И то, что мне не уйти с семьёй повидаться, не узнать, как они там… да даже весточку им не передать, что я жив и со мной в целом всё нормально, начисто отбивает желание хотя бы слушать, что там просит исправить измерение! И то, что Эспада в большинстве своём относится ко мне как к потенциальному врагу, хоть и понятно, но вот ни черта не помогает! Я не принадлежу вашему измерению, вот только ему похоже об этом сказать забыли, как и о том, что я живой человек. И то, что я ощущаю и тебя, и остальных десятерых, особо ничего не меняет… Нел замерла, чуть ошарашенно глядя на опёршегося затылком на внутреннюю часть оконного проёма Ичиго — она не ожидала от него такой яркой вспышки эмоций. Зато уж теперь бывшей Трес было куда проще понять, почему парень столь упорно отказывается от того, кем уже является, и старается не пересекаться с Эспадой. А Куросаки и сам не думал, что вывалит на… чего уж тут, на друга клубок своих эмоций и накопившееся за проведённое «взаперти» в измерении время. Хичиго же в этом помочь не мог, считая, что, раз дали, то надо пользоваться, и личная Эспада — очень полезная штука. Вот только Ичиго ему напомнил, каково оказаться лишённым выбора, и заявил, что в отличие от измерения совесть и чувство правильного у него есть. Внутренний пустой не нашёл, что возразить, и притих, прекратив вещать в духе «Король и на табуретке королём будет, а вот трон без короля — уже сюр!» и подбивать парня на активное «приручение» аранкаров. Конечно, парень мог бы не сидеть в Лас Ночас, а пойти поискать Ашидо, но… тому как бы не безопаснее было сейчас оставаться в Лесу Меносов — Куросаки всё-таки знал, что без повода Эспада не станет пытаться оторвать ему голову, а вот на счёт другого синигами столь уверенным быть уже не мог. Да и Кано вряд ли бы захотел мирно жить рядом с, по сути, Высшими пустыми. Это, конечно, если отчаянный синигами из одиннадцатого всё ещё жив… Почему-то в его смерть не верилось — то ли опять сказывались обретённые способности, то ли Ичиго просто очень сильно хотел, чтобы Ашидо выжил. Куросаки едва слышно вздохнул — порой то, что дало измерение взамен на свободу, ставило парня в тупик. То чёткое знание о чём-то всплывёт, то ощущения выдадут нечто странное… Последние двое суток Ичиго как раз маялся, пытаясь игнорировать, с ощущением, что измерение его слушает, слышит и слушается. Конечно, если это не касалось попытки вырваться в измерение живых… Да и то, отмечал подобное Куросаки только по мелочам. Может быть потому, что не решался действительно проверить степень своего влияния на измерение, опасаясь увидеть, насколько сильно связан с ним, и ненароком подтвердить для самого себя, что на самом деле стал Владыкой. Тем, кто управляет Уэко Мундо, тем, кто отвечает за измерение вечной ночи… А ведь парень, заявляя, что у него нет желания слушать измерение, не мог этого не делать. Шёпот песков и ветра становился всё чётче, яснее и подталкивал к действиям, рассказывал, объяснял… Пожалуй, даже — и в особенности — самому себе Куросаки боялся признаться, что ему начинает нравиться сидеть на подоконнике одного из многочисленных окон, куполе или и вовсе в пустыне и слушать то, чем делилось измерение с тем, кто наконец мог его услышать. Негромкие рассказы о том, почему пустые вынуждены поглощать друг друга, что есть эволюция на самом деле, а также заметки о том, что на поверхность вышли новые адьюкасы, что где-то собирается стая, на удивление неплохо скрашивали вынужденное пребывание здесь. Неожиданно что-то заставило Куросаки насторожиться. — То есть ты совсем-совсем не хочешь помочь навести порядок?.. — грустно наконец спросила Нел, так и не дождавшись от парня продолжения, но ответа не последовало, и она попыталась добиться хоть какой-то реакции, — Игнорируешь? — Нел… погоди, — Ичиго выпрямился, напряжённо пытаясь выцепить, что же так царапнуло восприятие. — Что-то случилось? — мигом подобралась бывшая Трес, почувствовав перемены в настрое Куросаки. — Сейчас… пока нет, — парень даже глаза прикрыл, сосредотачиваясь, и неожиданно чувствительность с силой измерения дали ответ, — Квинта с Секстой решили выяснить в пустыне отношения, а неподалёку под песками… это что-то странное. Ичиго прислушался к шёпоту пустыни, теперь нёсшему в себе тревогу, леденящее предупреждение о том, что становилось чётче и рождало неприятные ощущения. В пустыне было что-то непонятное, неправильное, неестественное… чуждое. И это что-то, до поры до времени скрытое под толщей песка, теперь пробуждалось от силы сцепившихся аранкаров. И постепенно выбиралось на поверхность, почуяв… Добычу?.. Обрушившийся поток информации было очень сложно быстро разобрать, но интуиция тихо намекала — времени осваиваться с непривычными объёмами нет. Одно было ясно сразу же — к опасному нечто приложил руку Айзен. Более того, только благодаря нему оно и появилось среди песков. Куросаки открыл глаза и кратко обрисовал ситуацию Нел. — Они ведь не справятся сами с этим, да? — мгновенно уловила суть девушка. — Только вдвоём — нет. Не их уровень, — вновь обратился к ощущениям парень, решая, что делать ему. — Скажи мне направление и расстояние, — неожиданно твёрдо попросила и добавила, — пожалуйста, Ичиго… Я отсюда не чувствую. — Так… — Куросаки на секунду сжал виски пальцами, заставляя себя сосредоточиться, и слез с подоконника. — Идём. И направился к ближайшему — как ощущал — выходу из дворца. Один такой как раз был совсем рядом. Нел последовала за ним, явно недоумевая, почему Куросаки просто на словах не объяснил, куда спешить. Бывшая Трес даже не раздумывала, отправиться на выручку собратьям или нет — просто не могла остаться в стороне, зная, что они умрут, если не сумеют сбежать. Но «бежать» и самые боевые члены Эспады… без вариантов. И она, похоже, действительно не предполагала, что, стоит им выйти за пределы Лас Ночас, Куросаки сразу же уйдёт в сонидо, утягивая Нел с собой. А парень просто сам даже не мог объяснить, откуда в нём проснулось неожиданное стойкое нежелание не то что видеть, но и знать о гибели двоих Эспада, чувствовать, как затухает реацу… Всё огромное расстояние они преодолели в кратчайшие сроки — сонидо Ичиго стало быстрее, чем было до попадания в Уэко Мундо в этот раз. И прибыли очень вовремя. Секста с Квинтой уже неплохо потрепали друг друга, но пока обошлось без действительно серьёзных ран и даже без ресурексиона, хотя злость и жажда раскатать тонким слоем по песку звенели в реацу обоих. И появление Куросаки с Нел незамеченным не осталось. Замершие напротив друг друга два аранкара практически синхронно повернули головы в сторону прибывших и явно собирались уже что-то сказать крайне резкое и нелицеприятно, но… Чувство опасности Ичиго буквально взвыло, заставив на чистом автомате прикрикнуть на двоих Эспада. — Уходите в сторону! Живо! — парень даже ощутил, как внутри что-то непривычно напряглось во время приказа, но ему было не до этого. И аранкары неожиданно послушались, одним шагом сонидо уходя с опасного места в сторону парня. В силе сверкнул гнев, но тут песок дрогнул, и из него стало выбираться непонятное существо. Тёмно-зелёная кожа, покрытая мелкими шипами, толстые короткие лапы и будто сплюснутое, плоское тело, завершающееся тремя сегментарными хвостами, оканчивающимися короткими шипами. Треугольная голова с усиками и большими сетчатыми глазами смотрелась непропорционально и чуждо. На нижней половине головы белела маска, а в одном из хвостов виднелась дыра — единственные элементы, говорящие, что существо — пустой или когда-то им было. Внешне в остальном всё было спокойно, но Ичиго чувствовал, что сила измерения рядом с этой тварюшкой буквально взбесилась, отторгая искажённый чужим вмешательством организм. — Что за хренотень?.. — оторопело моргнул Квинта. — Эксперимент Айзена, — буркнул Куросаки, выхватывая тесак и отражая сорвавшиеся с концов хвостов лучи серо вверх, благо длина и ширина клинка позволяла проделать это со всеми сразу. — Нел, пожалуйста, подлечи их… я знаю, что ты можешь. Девушка только кивнула и положила ладони на плечи недовольно зыркнувшего на неё Квинты и с испытующим прищуром смотрящего на Ичиго Гримджоу. Неяркое салатовое сияние парень отметил краем глаза, убеждаясь, что не ошибся в расшифровке своих ощущений от бывшей Трес. Её ему вообще было как-то проще и понимать, и ощущать… даже на расстоянии чувствовать. Куросаки всё списывал на то, что воспринимает Нел другом, но прав был лишь отчасти. Откуда же парень мог знать, что она единственная, кто сказал ключевую фразу о признании его Владыкой?.. Но сейчас в целом было не до размышлений, потому что, стоило отражённым атакам грохотнуть взрывами, расцвечивая небо яркой вспышкой, как тварюшка довольно шустро атаковала, нацелившись по большей части на аранкаров. Куросаки нахмурился, раскрывая силу и смешанной реацу вдавливая противника в песок. Взметнулась сила измерения, присоединяясь… Бывший пустой раззявил пасть — маска разошлась по линиям, образующим «Х», на четыре сегмента, ощетинившихся изнутри многочисленными рядами мелких зубов — и издал противный вой на одной высокой ноте, заставляя морщиться. Секста и вовсе скривился, как от резкой зубной боли — его слух был куда более острым, практически звериным. Что-то Ичиго подсказывало, что если бы не кокон из его силы и силы измерения, то этот вопль вполне мог порвать барабанные перепонки, а то и вовсе заставить голову лопнуть… как арбуз… Куросаки мотнул головой, отгоняя непрошеные мысли, и, удобнее перехватив рукоять меча, нанёс удар по верещащему существу. Что удивительно, шикай Зангецу при всей силе парня не оставил и царапины на метнувшихся навстречу лезвию хвостах. — Гримджоу!.. — укоризненно-растерянное восклицание Нел совпало с метнувшимся мимо Куросаки силуэтом. Секста, которому давление реацу Ичиго явно не мешало… как парень на самом деле сейчас и хотел, воспользовался моментом и полоснул катаной, высекая искры, по боку врага, тут же выстрелив в метнувшийся в его сторону хвост серо и уйдя из зоны поражения. Простые атаки явно не действовали на это существо, так что Куросаки запустил по телу мощный ток силы пустого и активировал банкай. Находиться парню рядом с тем, что так сильно отвергало само измерение, было почти физически неприятно, так что он невольно хотел поскорее разобраться с результатом работы Айзена. Решивший, что ничего не изменилось, бывший пустой вновь попытался заблокировать атаку Ичиго хвостами, но мгновенно их лишился. Вой перешёл практически в ультразвук, больно ударив по ушам, и Куросаки выдохнул: — Гецуга Теншё. Чёрная с багряной каймой дуга, ставшая куда более узкой и… острой?.. вгрызлась в тело врага голодным зверем и рассекла его на две половины, практически не встретив сопротивления. Ичиго был даже удивлён подобным — конечно, вложил силу он от души, но не думал, что это так заострит кромку атаки. А потом… Остатки Гецуги не взорвались, не растворились, не прошли дальше, а языками чёрного пламени охватили то, что осталось от эксперимента Айзена, за десяток секунд обращая в серый пепел, медленно начавший таять, будто снег под солнцем. Пространство, чуть ли не ломавшееся рядом с этим существом, постепенно успокаивалось. Неожиданно ветер взметнул песок и налетел на парня. Инстинктивно закрыв глаза, Куросаки неожиданно ощутил, словно его мягко погладили по голове, взлохматив волосы, и провели кончиками прохладных пальцев по щекам. Уже знакомый шёпот оставил висеть в воздухе у самого уха тихую и короткую благодарность. Ичиго открыл глаза, ощутив на спине взгляд, и обернулся, чтобы увидеть подозрение на лице Нойторы и сильную задумчивость у Гримджоу. — Что? — решил сразу выяснить, хотя примерно и понимал по ощущаемым эмоциям, что Квинта сейчас заподозрил парня то ли в слежке, то ли в искусственности ситуации. — Мы ведь ушли слишком далеко, чтобы нас можно было бы почувствовать. Как ты узнал, где мы? — на удивление культурно задал вопрос Нойтора. — Следил? — А зачем бы мне это делать? — ответил вопросом на вопрос Ичиго, а потом всё-таки объяснил, не желая ещё большей ядовитости эмоций, направленных на него, — Измерение предупредило, что здесь просыпается и собирается вылезти эта гадость. — Измерение? Ну-ну, — по-кошачьи фыркнул Гримджоу и саркастически уточнил, — А оно тебе случайно не сказало, есть ли ещё подобные твари в пустыне? Карту там не нарисовало? — Гримджоу, — одёрнула аранкара Нел, и в этот момент вряд ли бы у кого повернулся язык назвать её бывшей Трес, так что Секста невольно замолк. Ичиго колкость мимо ушей не пропустил, но как-то отреагировать ему не дало внезапное осознание, что Джагерджак под предлогом задеть высказал очень дельную мысль — уж вряд ли экспериментальный образец был один. Но для того, чтобы узнать, есть ли ещё нечто подобное, требовалось спросить напрямую у измерения. Вот только это было равносильно тому, что Куросаки открытым текстом скажет — да, я действительно Владыка и использую то, что принадлежит мне по праву, а все несогласные могут тихо заткнуться и пойти на все четыре стороны. По крайней мере парень ощущал это именно так. Как другие воспримут — неизвестно… А вот с другой стороны: ну какое ему дело до аранкаров в целом и Эспады конкретно? Кто они ему? Какого меноса он должен подтверждать свою роль во всём этом, взваливая на себя ответственность за тех, кто убил бы его, появись такая возможность, только за то, что эгоистичная воля измерения поставила парня над другими?.. Занпакто молчали, чувствуя — и наверняка ощущая на себе в виде погоды — раздрай владельца. Сказать им ему было нечего, потому что в своих вопросах Куросаки был абсолютно прав, но при этом всё равно сомневался. Не мог просто взять и бросить самостоятельно разбираться с проблемами даже тех, кто непременно стал бы его врагом ещё раз, стоило бы появиться поводу… Это было странно, но ощущалось непонятно правильным, естественным. Ичиго совершенно запутался в том, чего он действительно хочет, что чувствует, и абсолютно не знал, как же ему всё-таки поступить… Неожиданным образом на помощь пришло возмущённое шипение Хичиго: «Слушай, Ледяное Величество, ты нам сейчас пятиметровые сугробы наметёшь своим смятением! Как откапываться потом будем? А если всё растает? Вообще потоп будет!.. Так что давай уже решай, хочешь ты спасать Эспаду или нет!» Хотел ли Ичиго спасать Эспаду?.. На этот вопрос он не мог ответить, зато мог с уверенностью сказать, что видеть и чувствовать их смерть совершенно не желает. Что же, это всё и определяло… Куросаки присел на корточки под недоумёнными взглядами аранкаров и погрузил ладонь в песок, откуда-то зная, что этот вопрос надо задавать именно так. Сосредоточившись, парень обратился к тому ощущению могущественной силы, пронизывающей всё вокруг, и постарался как можно чётче сформулировать то, что хотел знать. И измерение услышало… и ответило. Замерли вечно перекатывающиеся с места на место песчинки, утих ветер, а затем воздух дрогнул и на несколько мгновений потяжелел. Но истекли отведённые на ответ секунды, и давление исчезло, давая оглушённым аранкарам отдышаться и прийти в себя. — Что это, чёрт возьми, было?! — зло сверкнул глазом Квинта, пока Джагерджак тряс головой, пытаясь избавиться от ощущения стукнутости пыльным мешком и противного звона в ушах. — Я спросил у измерения, единственная ли это была тварь, — уже вставший и отряхнувший руку от песка Ичиго хмуро потёр висок, протяжно ноющий после очередного слишком большого потока информации. — Айзен оставил не меньше десятка схронов с неудачными результатами экспериментов… Идёмте. Надо предупредить остальных Эспада…

***

— И куда это ты собрался в одиночку? — Гримджоу успел притормозить парня до того, как тот рванул бы в пустыню. — Очередные твари вот-вот откопаются, а неподалёку спуск в Лес Меносов, — со вздохом обрисовал глубину потенциальной ямы Ичиго и прищурился, — Чего это ты меня останавливаешь? — Так договорились же, что минимум вдвоём на их уничтожение ходим, — широко усмехнулся, напоминая, — Вот как раз после твоего приказа заткнуться на минутку и послушать, потому что перекрикивать ты никого не собираешься, и после очень доходчивого рассказа, договорились. — Это касалось вас, — качнул головой, продолжая движение. — Ну нет уж, Куросаки, сейчас ты с нами в одной лодке… по крайней мере пока, — у Джагерджака было на диво хорошее настроение. — А если сможешь с нами ужиться, то и дальше будешь. Ичиго промолчал, уже в сонидо выходя за пределы дворца и в пустыне только ускоряясь. Секста следовал чуть позади — всё-таки скорость у парня была впечатляющая — как привязанный, с упорством барана не собираясь отпускать его одного. Куросаки слегка поморщился — уж больно это напоминало попытку проследить. Впрочем… парень прислушался к эмоциям аранкара. Нет, ни следа от подозрительной внимательности, только сосредоточенность и предвкушение хорошей драки. Что удивительно, но Гримджоу словно бы чуть спокойнее стал относиться к парню, уже так сильно в штыки его не воспринимая. Да и довольно спокойно воспринял, по сути, приказ на время всем замолкнуть, едва удержанный в очень зыбких рамках вежливости — сложно сдержаться, когда в эмоциях на тебя выливают тонну негатива с примерным содержанием «какого хрена этот синигами устраивает собрание Эспады, он ведь не один из нас». А теперь и вовсе вслух признал, что парень сейчас с ними в одной лодке. — Гримджоу, — окликнул аранкара Ичиго, когда они уже остановились в десятке метров от нужного места. — Почему ты начал менять своё отношение ко мне? — Глупый вопрос, Куросаки, — неожиданно серьёзно ответил Секста. — Хоть ты и синигами, но родственное нам в тебе есть. А ещё тебе зачем-то надо, чтобы мы выжили… я ведь уровень той твари ощутил, когда попытался прорубить ей бок. Вот и хочу посмотреть, зачем тебе целостность Эспады. — Ну хоть за честность спасибо, — Ичиго уже не смотрел на Джагерджака, прощупывая песок впереди. — Сейчас вылезет. — Отлично, — широкий оскал в голосе просто чувствовался, а потом, стоило песку вздыбиться от активно лезущего существа, Секста тут же отреагировал, — Разорви, Пантера! Куросаки со спины обдало горячей реацу, полной нетерпеливого предвкушения, и Гримджоу выдвинулся чуть вперёд, присматриваясь, кто же выбирается из-под песка. Ичиго прислушался к ощущениям и потянул из ножен катану — от экспериментального образца Айзена неуловимо веяло чем-то таким, огненным, так что Хёринмару подходил лучше всего. Оценив силу вылезшего окончательно существа, Куросаки активировал шикай, решив, что этого должно хватить… теоретически. В любом случае жахнуть аналогом чёрной Гецуги — Гекори — можно будет практически в любой момент, а тренироваться у парня всегда лучше всего выходило в бою. Гримджоу же… сейчас они на одной стороне, и он сам вызвался встрять в это, так что можно будет и прикрыть гордого аранкара, когда напорется на пока непроявленные способности существа. А вот на подобное с его стороны можно не рассчитывать… Главное, что не враги. Куросаки молча заморозил поток пламени, чуть не подпаливший синюю гриву Сексты. Что же, пожалуй, парень начал смиряться с тем, что от бытия Владыкой ему так просто не отвертеться.