Зеркала Судьбы

Куросаки стоял и судорожно думал. Рядом с ним чуть позади стоял Гримджоу и внимательно следил за тем, что парень сделает — взгляд очень хорошо чувствовался. А впереди за столом сидели девять аранкаров, большую часть которых Ичиго не ожидал увидеть, ведь точно знал, что они уже мертвы. Но они все были здесь и смотрели на него. Парень просто не знал, что ему делать. Они ведь были врагами, с четырьмя он сам лично сражался, а один был даже убит руками Хичиго!.. Но если они захотят сейчас реванша… или считают его — а разве у них есть причины не считать?.. — врагом… Куросаки, постарался взять себя в руки и прикинуть расклад. А он был не очень — против десяти аранкаров парню не выстоять, даже если он выложится на полную. Ладно, часть одолеть он сможет, но всех… А ведь это была Эспада, причём в полном составе!.. — Да так, мне пора, — повернувшись боком, ответил как можно более спокойно на прозвучавший вопрос, решив попытать счастья. — Ну нет, так не пойдёт! — Джагерджак довольно оскалился. — Я тебе ещё припомню глыбу льда. — Не только у тебя к нему за это счёт, — фыркнул Децимо. — Нам незачем сражаться, — Ичиго сделал шаг в сторону… прямо перед ним, останавливая, коротко вспыхнула бала. — Повод всегда найдётся, — усмехнулся Нойтора, готовый запустить новую. Квинта, как и Секста, был явно настроен на драку и поднялся из-за стола, разворачивая свою силу. Воздух мгновенно потяжелел, а некоторые из сидящих аранкаров, равнодушно наблюдавшие за развитием событий, презрительно поджали губы, отвернулись или ещё как отреагировали. Ввязываться они явно не хотели. Конечно, то, что предстоит бой лишь с двумя, немало обнадёживало. В конце концов, Айзен этих двоих перекрывал по силе значительно, а с ним же как-то справились. Конечно, Тоширо тут сейчас не было, но Сексту Куросаки уже побеждал, а Квинта… справился Хицугая, справится и Ичиго. Парень сделал шаг назад, спиной к стене, чтобы освободить себе пространство для манёвра, глядя, как два аранкара уже поудобнее перехватили рукояти оружия. «Хей, Король, расслабься, раскрывай силу и наслаждайся шоу!» — неожиданно влез подозрительно довольный пустой. Куросаки мысленно вопросительно окликнул Хичиго, но тот только усмехнулся, поторопив. В следующий миг Ичиго уже пришлось смещаться в сторону от массивного оружия Квинты. Решив, что Хичиго в бою плохого не посоветует, парень привычно потянул пустую силу, выводя её в доминанту, и раскрыл реацу, снимая с себя давление. Неожиданно для самого Куросаки волна чёрно-багряной силы прокатилась по всему залу, захлестнув каждого аранкара. Схлынула она так же стремительно, но нападать на Ичиго уже никто не спешил. Более того, на лицах Эспады была крайне богатая гамма эмоций — от удивления и оторопи до злости и неприязни. Выделялись из всех только Кватро и Новена, один за счёт своей малой эмоциональности, а второй из-за того, что на его голове был длинный цилиндрический шлем. Секста с Квинтой, скривившись, направились к своим местам. — Что же… вот и тот, кого избрало измерение, — разбил тишину голос Сегунды, — Владыка Уэко Мундо. — Что за бред?! — оторопело отреагировал на это Куросаки, как только вернул дар речи. — Что за собра… о, Ичиго! — в зале появилась и тут же кинулась обниматься Нел… выглядела она теперь взрослой девушкой, но парень её узнал. — Я так рада тебя видеть! Как ты сюда попал? Надолго? — Нел… подожди! Задушишь! — Куросаки вывернулся из крепких объятий под чей-то презрительный фырк. — Я тоже рад тебя видеть… И я не знаю, как сюда попал. — Да? Странно… А у нас должен скоро Владыка появиться, — поделилась с парнем Нел, а потом прислушалась к чему-то… и на её лице проступило Осознание, — Ичиго! Почему ты сразу не сказал, что именно ты Владыка? — Да никакой я не Владыка! — Куросаки в порыве чувств чуть было не обратился за поддержкой к наблюдающим аранкарам, но вовремя вспомнил, что уж там её точно не найдёт. — Но я же чувствую! — воскликнула девушка. — Неужели ты не чувствуешь?.. — Да ни… — начал открещиваться от неизвестно чего Ичиго и оборвал сам себя, почувствовав. Это было нечто странное. Необычное… незнакомое… необъятное. Невероятная мощь пронизывала всё вокруг, изливалась на пустыню светом холодного месяца, застыла в ветвях стеклянных деревьев, стелилась тенями Леса Меносов… была всем вокруг. У Куросаки невольно перехватило дыхание, когда он ощутил себя лишь песчинкой в огромном нечто и… одновременно с этим, вместе со всей вьющейся вокруг силой он был чем-то, кем-то иным. Холод целого измерения заползал под кожу, будто в поисках живого тепла. Парень вздрогнул, моргнул, силясь вырваться из обрушившихся на него ощущений, а потом ударом под дых пришёл он… Голод, чуждый и чужой, царапнул горло, обжёг всё внутри и развернулся тянущей бездной, прежде чем исчезнуть. Всё схлынуло столь же внезапно, как и началось, оставив после себя только одно — ощущение целого бескрайнего океана силы. Силы, ластившейся мягкими прохладными волнами: только потяни — отзовётся. — Это… что?.. — чуть хрипло выдохнул, ошарашенно глядя в глаза цвета дымчатого кварца. — Ты Владыка, Ичиго, — светло улыбнулась Нел. — Измерение выбрало тебя, наделило силой и властью. — Это действительно так, — подтвердил неожиданно Сегунда. — Вот только раскомандуешься, ошибёшься, и ты труп, — с усмешкой пообещал Квинта… неодобрения ни от кого, кроме собравшейся что-то на это сказать Нел, не было. Куросаки окинул их взглядом и, увидев схожие с Квинтой эмоции или же вовсе равнодушие, удержал себя от резких реплик — драки он не хотел. Вместо этого он резко развернулся и вышел за распахнувшиеся перед ним двери. Хотелось захлопнуть их за собой с грохотом, но парень сдержал себя. Надо было успокоиться и подумать, что делать дальше, как реагировать на произошедшее. И как уйти из этого измерения домой, где не будет десятка настороженных, равнодушных, холодных или неприязненных взглядов с чётким ощущением — один раз оступишься, даже по мелочи, и тебя разорвут в клочья. Невольно передёрнув плечами, Ичиго буквально вылетел за пределы дворца, под покров бескрайней ночи, и остановился, глядя на пустыню. Уйти домой… А ведь парень ещё кое-что почувствовал в те мгновения, когда его «накрыло». Тонкая, невесомая, незаметная и практически не ощутимая плёнка заключила всё пространство в подобие мыльного пузыря, но словно скорлупа у яйца. Прочная снаружи, неразрушимая, она должна была быть легко «прокалываемой» изнутри, но… Изнутри она имела те же свойства, что могло означать только одно: из измерения выйти невозможно, как невозможно и попасть в него. Уэко Мундо завернулось в своеобразный двухсторонний щит, и неизвестно, чем это может грозить остальным двум измерениям. Зато понятно, что это значит для самого Куросаки. Он заперт здесь с теми, кто настроен к нему отнюдь не доброжелательно. Ну, кроме Нел, но с ней отдельная история… Вздохнув, парень шагнул в сонидо и очень быстро оказался на куполе Лас Ночас, где сел на ровную поверхность и обратился к единственному, кто мог знать об этом всём больше других. «Ты знал, Хичиго?» «Про что конкретно, Король?» — тут же отозвался пустой. «Про то, что меня с какого-то перепугу назначили Владыкой», — парень невольно скрипнул зубами, злясь, что всё решили за него. «После твоего пробуждения, уже да, почувствовал. А до этого… ну, я подозревал, что нечто подобное возможно», — хмыкнул Хичиго. — «Я даже объяснить это могу. Ты ведь никогда не задумывался, что являешься, по сути, единственным, кто родился в некотором роде уже пустым… Сила пустого, то есть я, была в тебе ещё до рождения. Ты сейчас способен на всё, на что способен аранкар, и даже больше, но ты никогда не был частью борьбы за жизнь и эволюцию, через которую прошли все в этом измерении. Поэтому измерение выбрало именно тебя — ни один из Эспады не сможет встать во главе пустых, потому что инстинктивно между ними всегда будет борьба за первенство, а значит и стабильной системы выстроить не выйдет» «Слушай, а ты когда успел это всё так стройно сформулировать?» — донеслось от Тенсы то, что и сам парень уже подумал, но спросить не успел. «Ну я же не тупой и чувствую, что происходит», — фыркнул Хичиго. — «Что чувствую, то и говорю. К тому же теперь само измерение своеобразно отвечает, а в слова перевести несложно. Куда интереснее проверять, что изменилось» «А что-то ещё изменилось?» — заинтересовался Ичиго. «Спустишься, покажу», — было слышно, как пустой ухмыльнулся. — «Кстати, Король, когда ты злишься, у меня склера вновь чёрной становится. Похоже, мы теперь ещё сильнее связаны» «Похоже… Тенса, Хёринмару, на вас как-то моё, кхм, избрание отразилось?» — Куросаки только сейчас подумал, что на внутреннем мире это могло ой как сказаться. «Изменения коснулись только Хичиго, нас зацепило только давлением силы при его изменении», — успокаивающе ответил Тенса. «Мы в порядке, Ичиго. Сила измерения нас не затронула… в этот раз», — спокойно добавил ледяной занпакто. «Ну и хорошо», — протянул, думая уже о другом. Семья, друзья — вся жизнь парня, всё то, что он любил, знал, к чему привык, осталось в измерении живых и частично в Обществе Душ. Здесь же… Новая попытка прорвать тонкую плёнку барьера-не барьера, но некой преграды, не принесла плодов, и гарганта так и не открылась. Куросаки едва слышно выдохнул, чтобы загасить хоть как-то закипающую злость. Измерение просто выдернуло его, не считаясь с желаниями, чувствами или чем-то ещё… словно вещь, полезную, нужную, но лишённую воли. Лишённую того единственного, что ни одна сила не имеет права и зачастую возможности отбирать у человека — свободы выбора. Налетел ветер, поднимая колючий песок и донося его даже на купол. Куросаки невольно отвлёкся от своих мыслей и… услышал едва различимый шёпот, будто этот ветер, воздух, само пространство хотело что-то сказать. В шелесте песчинок непонятным образом слышалось: «Помоги всё исправить… Владыка…»

***

— Тц. «Измерение выбрало Владыку, бла-бла-бла…» Так какого чёрта оно выбрало этого мальчишку? Синигами! — первым в опустившейся тишине вспылил Нойтора, злобно сверкая единственным глазом. — С хрена ли мы должны ему подчиняться?! Ну ничего, пусть только повод даст… — Думаешь, измерение не позаботилось о своём избраннике? — поправил очки Заэль. — Не думаю, что попытки напасть увенчаются успехом… как минимум в ближайшее время. Не так ли, Сегунда-сан? — Именно так, Октава, — неспешно кивнул задумчивый Барраган. — Не скажу, что в негодовании… но я немало удивлён выбором Уэко Мундо. Какой бы силой ни обладал этот мальчишка, но в нём навряд ли будет достаточно мудрости и выдержки, чтобы не дать повода обойти защиту измерения. — Я не признаю его Владыкой. Мы и с одним синигами горя хлебнули. Кто знает, не станет ли этот таким же, — глухо из-за воротника, но непоколебимо произнесла Тия, судя по выражению глаз вспоминая, что добил её отнюдь не Готей. — Станет, не станет… Мне как-то срать. Хотя… ну нахрен ещё такого же!.. Я готов признать Куросаки достойным противником, но Владыкой? Да из него Владыка, как из Квинты художник! — фыркнул Гримджоу, закинув ноги на стол и развалившись в чуть изменённом недавно парой серо кресле. — Чё ты там мявкнул, кошак драный?! — начал привставать со своего места мгновенно вспыхнувший злостью Нойтора. — Да тебе кисточки с красками можно давать, только если хочешь сдохнуть от нервного тика одновременно с истерическим смехом, — лениво протянул Джагерджак, косясь на потенциального противника. — Угомонитесь, — неожиданно прозвучало от мрачного Старка. — Мы и так многих потеряли, кто был с нами. Не хватало ещё друг друга поубивать. Я не в восторге от того, кого выбрало измерение, но, если он покажет себя хоть на каплю достойным… что же, можно будет смириться с решением Уэко Мундо. — По крайней мере он и сам по себе был силён, — задумчиво протянул Заэль. — Вроде бы именно он убил Айзена? — Не один, — булькнули Новена. — Пески шептали, что это сделали двое… вроде бы ещё один из капитанов. — Силён? Ха! Да если бы не… кстати, да, если бы не тот капитан с силой пустого, я бы нашего нынешнего «Владыку», — последнее слово было произнесено с изрядной долей сарказма и яда, — ещё тогда в фарш превратил! — Не смог бы, — от находящейся на дне зелёных глаз пустоты Квинта вздрогнул, а равнодушный Кватро добавил, — Я его убить не смог… до конца. — Пф, — ограничился фырком Джируга, не желая и дальше находиться под взглядом словно средоточия всей пустоты измерения. — А ты чего молчишь, а, Ямми? — А что говорить? Я согласен, что, как только выдастся шанс, ему не жить, — буркнул Децимо, после возвращения к жизни изрядно поубавивший спеси… и силы. — Мы будем наблюдать за ним, — пообещали Аарониро. — Кто знает, что из этого выйдет… — Да вы что все, совсем что ли?! — неожиданно воскликнула вернувшая дар речи Неллиэль и заняла поставленное для неё относительно недавно такое же каменное кресло, что и у остальных. — Ичиго совершенно другой! Не то, что Айзен… Вы ещё увидите, насколько ошибаетесь. Я признаю его Владыкой! — Вот не пойму: то ли я тебя тогда слишком сильно по голове ударил, то ли бить надо было ещё сильнее… — проворчал Нойтора. — Что за мазохистское желание вверять свою жизнь в руки грёбаного синигами? — Да иди ты!.. — вскинулась Ту Одершванк, а потом опустила взгляд. — Я знаю, что он другой. Да и… он стал бы Владыкой ещё тогда, когда были бои… Я этому невольно помешала… — Вот это поворот, — присвистнул Гримджоу. — А ещё раз так не могла? — В этот раз измерение призвало его так, чтобы никто не смог помешать, — прикрыл глаза Барраган. — Как бы то ни было, нам остаётся только наблюдать и ждать, если он ошибётся. — Когда он ошибётся, — едко вставил Нойтора, за что оказался на несколько мгновений вжат в кресло реацу Сегунды, очень нелюбящего, чтобы его перебивали или поправляли. Конечно, никто бы в этом не признался, но все присутствующие аранкары с момента своего возрождения жили… существовали больше по инерции. Очнувшись в полуразрушенном дворце, они не поубивали друг друга в порыве непривычных чувств только потому, что сил едва хватало стоять, хотя некоторым и это удалось не сразу. Боль не от ран физических, которые возрождение убрало все, а от потерь, которые уже было не исправить, нахлынула чуть позже. Каждый здесь потерял то, что было просто обыденно и привычно раньше, но, оказывается, очень дорого. Примера больше не пытался спать каждую свободную секунду… но и будить его больше было некому — Лилинет, погибнув вместе с ним под клинками синигами, просто исчезла, оставив Старка в одиночестве. Видимо вторая часть его души измерению была уже без надобности… Сегунда потерял всех подчинённых и едва не потерял жизнь, но измерение выдернуло его в практически разваливающийся дворец за миг до предполагаемой смерти… и через несколько мгновений после того, как последний синигами ушёл в мир живых. Тогда Барраган чуть было не потерял всю реацу — сила буквально вырывалась из него в окружающий мир, уничтожая все следы, которые оставили после себя чужаки. Уэко Мундо брало и использовало то, что ему было нужно, не считаясь с тем, каково будет другим. Однако жизнь едва удержавшемуся на грани Сегунде сохранило, позволив сначала восстановить силы, а потом вновь освободив для себя его Респиру… и вновь… и вновь… Эта «чистка» длилась дольше недели и серьёзно измотала Луизенбарна. Благо, что потом оно вернуло остальных… и чуть раньше этого заставило возвратиться из пустыни обратно в Лас Ночас и Сексту. Помощь тихо матерящегося, но не заходящего дальше слов Гримджоу оказалась Сегунде очень кстати — бегать по ближайшим пескам Сексте было куда сподручнее, чем Баррагану, отходящему от последнего вытягивания силы старения. Рабочие были найдены, и Лас Ночас начал потихоньку восстанавливаться, к появлению воскрешённых Эспада уже не грозясь обрушиться на голову перекрытиями. Но до нормального вида дворцу было ещё очень далеко… Скорбящая по своей фракции Тия отошла от возвращения относительно быстро и включилась в работу Сегунды, хотя от потери так и не оправилась до конца… как и от самого факта, кто её добил. Не питая к Айзену ни каких-либо тёплых чувств, ни привязанности, Халибел очень болезненно приняла то, что он её предал. Квинта после возрождения порывался было искать «бесящую соплячку», но быстро передумал после вразумляющего тумака от Джагерджака, который на тот момент был гораздо сильнее. Впрочем, через некоторое время Неллиэль, про которую и говорил Нойтора, объявилась сама и стала помогать аранкарам восстанавливаться. Квинта хоть и шипел сквозь зубы заковыристые ругательства, но поднять руку на Ту Одершванк не посмел. Даже когда восстановился в должной мере, а сама бывшая Трес была на грани истощения от непрерывной прокачки реацу в других аранкаров. Её помощь Эспаде пришлась очень кстати… Мягкая, текучая сила притупляла даже душевную боль, позволяя не сломиться от непривычного испытания. Септима уж точно был благодарен за это бывшей Трес — потеря ориентира, того, в безграничные возможности которого можно было верить, серьёзно ударило по Зоммари. Однако благодаря времени, данному ему Неллиэль, Леру смог хоть немного оправиться и теперь пытался понять, что ему делать дальше, где искать новый источник веры. По Октаве было сложно понять, как на нём сказались смерть и возрождение — учёный не изменился ни капли, лишь в самой глубине глаз виднелось какое-то мрачное удовлетворение. Вежлив, чуть заносчив, эксцентричен… пожалуй, именно Заэль остался именно таким, каким был, будто и не было ни мучительной смерти от неучтённого варианта — а ведь Гранц перед боем озаботился собственной устойчивостью к различным веществам — наркотика и пронзившего сердце обломка занпакто, ни не менее болезненного возвращения к живым. Разве что учёный был крайне рад, что один конкретный капитан по какой-то причине не разграбил его лабораторию, и всё осталось на местах. Исследования можно было продолжить с места, где они оказались приостановлены, словно и не умирал Заэль, с отчаянием понимая, что все труды пошли прахом. Новена, пожалуй, отделались легче всех, после возрождения всего-навсего мучаясь неопределённостью будущего и непониманием, что делать дальше. Потому и прийти в норму им оказалось проще всего. Уж всяко проще, чем Децимо. При возрождении измерение урезало его способности хорошо, если только вполовину, а не больше. Сейчас Ямми действительно мог рассчитывать разве что на место десятого — заветный нолик ему не светил и не грозил… как минимум в ближайшее время. Как максимум — вообще. Что самое интересное, Льярго понимал, за что его так «понизили» и не спешил возмущаться, знатно присмирев по сравнению с собой прошлым. По крайней мере вспыхивать подобно газу от любой искры Децимо перестал, стал более молчаливым, замкнутым… И теперь от него можно было даже услышать бурчание, смутно напоминающее слово «спасибо». Правда далеко не всегда и только если здоровяку действительно было, за что благодарить. Но даже так изменения поражали. И только в одном из аранкаров изменения, практически незаметные на первый взгляд, но серьёзные, действительно пугали. Кватро Эспады и раньше не отличался богатым проявлением эмоций, но после возрождения и новости, что Айзен был убит, и вовсе словно закаменел. Смотреть в глаза Шифферу было откровенно страшно — казалось, что в ответ на тебя смотрит бездна всепожирающей пустоты. Взгляд Улькиоры теперь выдержать могли только трое… Кватро стал не просто молчаливой тенью, теперь он скорее напоминал безжизненную куклу-марионетку. Повесил рассеянный кукловод марионетку на гвоздик и забыл, а она и висит безвольно. Обрежь ниточки — упадёт на землю. Так и с Улькиорой было, разве что никто не знал, что именно и когда обрежет удерживающие его «ниточки», заставив упасть изломанной куклой. И оттого становилось жутко. Отчего такое произошло с Шиффером, остальные аранкары не понимали. Слабо понимали они и друг друга… по крайней мере первое время, пока не пообвыклись с куда более человеческими, чем раньше, эмоциями, которые контролировать оказалось куда тяжелее, чем привычные, изрядно приглушённые или выстуженные холодом измерения. Проще всего, правда было Неллиэль и Гримджоу — не иначе как нахватались при встречах с Куросаки от него же… Впрочем, такой вариант даже не приходил в их головы. Согласием, которого и раньше-то не было, сейчас даже не пахло — любая мелочь заставляла аранкаров волком глядеть друг на друга, не доверять… и ощущать себя крайне неуютно без поддержки собственных фракций, погибших во время войны. Однако кое в чём Эспада были единодушны: стоит навязанному им Владыке — тому, кого они отказывались принимать — сделать хоть один просчёт, шаг не туда, малейшую ошибку… и тогда его не спасёт никакая защита измерения. Потому что сильнейшие вынесут приговор и сами же его исполнят, отбросив на время все конфликты.