Змеиная метка

      Кажется, что шестнадцать лет — самый беззаботный возраст, в котором все проблемы легко решаются кнопкой «заблокировать», а лишняя сотня долларов, украденная прямо из-под носа родителей, вмиг сделают тебя счастливым обладателем в беспечную и долгую жизнь вместе с друзьями. Но не когда ты волшебник.       Это утро… Оно было наполнено искренним ожиданием. Легкость наполняет меня изнутри, заливаясь от макушки до кончиков пальцев на ногах, а где-то внизу живота приятно потягивает. Негромкое урчание кота над самым ухом успокаивает, придает уверенности, что сегодня обязательно случится что-то хорошее! С чуть приподнятым настроением, я поворачиваю свое лицо к питомцу. Мои пальцы зарываются в мягкую рыжую шерстку старого Капера, губы оставляют ласковый поцелуй на мордочке, пока я не решаю, что пора вставать.       Босые ступни опускаются на ковер, тело уверенно пружинит, а я поднимаюсь в полный рост и довольно потягиваюсь до мурашек по спине. Взгляд падает на дату — 29 августа. Сегодня мой день рождения. Мое долгожданное шестнадцатилетние.       Щеку начинает жечь практически сразу. Я наспех прикрываю это место, падаю на пуф рядом с туалетным столиком, скрещиваю пальцы на левой руке, закрываю глаза и одними губами шепчу: «Гриффиндор, пожалуйста, ну, прошу!». Кожу раздражает все сильнее с каждой секундой, пока что-то совсем горячее не вспыхивает внутри, прожигает мое сердце, а на скуле не чувствуется что-то словно засыхающей гуаши на эпидермисе; ощущения не из приятных, но терпеть можно. Я произвожу глубокий вдох и выдох, дабы успокоить каждую свою клеточку тела, кровь, что кипит в венах, а после медленно открываю веки и наблюдаю себя со стороны.       Первое, что я вижу в зеркале, это мои глаза цвета зеленого леса. Они необычно глубокие, идеально бы сочетались с ярко-красной, практически кровавой меткой, которая плавно переходит в насыщенный оранжевый оттенок. Метка Гриффиндора значит для меня многое, является знаком в успешное будущее, которое приведёт к большим деньгам, а, возможно, и славе. Все-таки, работа в Министерстве Магии требовала от своих будущих работников строгой дисциплины и высшей отметки за экзамены. И со всей серьёзностью я готова принять судьбу, стать тем самым примерным Гриффиндорцем, только вот…       — Слизерин?!       Становится не по себе. К горлу подступает огромный горький ком едкой горечи разочарования, удивления и смятения. Первая мысль всплывает в голове, за ней появляется вторая, третья, пятая и так по нарастающей, устраивая смертельный загон. Я хвастаюсь за волосы, медленно вдыхаю кислород в свои легкие и пытаюсь осознать, в какой же момент все пошло не по плану. Подушечками пальцев касаюсь своей метки, пытаюсь легонько растереть мерзкий градиент в типичных для Слизерина цветах, но исход этого остается очевидным — эта штука все еще на моей щеке, не желая смываться.       Капер громко мурлычет на это, горделиво приподнимая свою голову и сразу же находя себе позу для дальнейшего сна. Прерывистый вздох слетает с моих розоватых губ. Внутри съедает пустота, я закрываю свое лицо ладонями. Нервное напряжение бежит по позвоночнику вверх, заставляя меня выпрямиться и через одни лишь пальцы увидеть небольшую палетку и тюбики с краской, которые я оставила здесь вчера ночью в попытке закончить свою картину.       — Замажу, и никто не узнает. Так ведь?       Я пожимаю плечами сама себе, совершенно неуверенная в своих действиях. Только вот руки берут два тюбика с красным и оранжевыми цветами, а они яркими пятнышками остаются на свободном участке палитры. Кисточка опускается сначала в один цвет, после во второй, а на щеке, вместо холодной и непримечательной метки появляется яркий и теплый знак Гриффиндора, что автоматически относит меня к новому факультету.       Скрип двери и старых коридорных половиц раздаются по комнате. Внутрь проскальзывает тень, а за ней входит женщина средних лет, с черными волосами с редкой проседью, незаметными морщинками и с небольшой коробочкой в руках, в которой, вероятно, лежали мелкие вещи, что пригодились бы мне в Хогвартсе по прибытию. Это была моя мама — Эфиопия Люсерпент. Она растила меня одна, так как отец погиб. И сейчас я благодарна ей за все.       — Ну, что у тебя, милая?       Я тут же отбрасываю кисточку подальше, а взгляд перевожу на женщину. Над нами нависает неловкое молчание. Чуть выпрямившись, оглядывая мать, нахожу в себе силы ответить на ее вопрос:       — Гриффиндор.       — Отлично! — Отзывается женщина и облегченно выдыхает. Её губ касается теплая улыбка. — Собирайся, нам нужно успеть на поезд. Ты же не хочешь опоздать?       — Хорошо, мам.       Я, осознающая, что чуть было, не раскрыла всю свою настоящую метку перед мамой, так нагло закрашивая знак Слизерина, зачесываю одними пальцами прядки волос назад и поднимаюсь со стула, желая загнать Капера в переноску.

***

      Время летит очень быстро. Вот мы с мамой едем на вокзал, а после уже прощаемся у поезда. Она просит меня быть максимально осторожной, не ввязываясь не в какие перепалки, не задевая старшекурсников, слушаясь учителей… В общем, все то, что мы так давно обговаривали, лишь бы хорошо сдать экзамены и бла-бла-бла. Я помнила это очень хорошо, поэтому так спокойно кивала на все ее правила, прописанные для меня. И вот, поезд уже трогается.       Платформа и город сменяются природными видами. Деревья и густая трава покрывали высокие холмы. Сидя у окна, можно было разглядеть вдалеке высоченные горы, которые «надели» свои снежные шапочки, приготовившись к суровой осени и весне, хотя именно в этом году было необычайно знойно. По всем вагонам гулял свежий ветер, стоял гул юношеских и девичьих голосов. Даже те, кто был не особо разговорчив, влились в компанию. Я познакомилась с двумя сестрами-близнецами с Хаффлпаффа. Метки у них были на ладошках. С нами также ехал и парень с Рейвенкло, у которого знак находился на ключице, рядом с изгибом плеча. Пятно с бронзовыми и синими оттенками тянулось куда-то дальше, что выглядело нереально красиво. Поэтому, моя маленькая метка выглядела даже не очень и примечательно.       Ближе к вечеру мы оказываемся у замка. В свете уходящих лучей он выглядел величественно, больше похожий не на школу, а на целый город, окруженный самыми крепкими стенами во всем этом мире. Но было в нем что-то такое и очень загадочное, чего я разгадать еще не могла, но очень хотела.       Еще по дороге в Хогвартс, в поезде, нам выдали форму, в которую там же мы и переоделись. Черная мантия была несколько велика, а вот юбка и жилет сели довольно хорошо. В целом, я была довольна местной одеждой, хоть и сколько раз моя мать негативно отзывалась о ней. Поэтому, по прибытию, нас сразу же отправили в Большой зал, где ученики с более старших курсов уже разместились за столами своих факультетов, вели оживленные беседы о своих каникулах и даже обменивались небольшими подарками, которые привезли для друзей. Кажется, все были рады, кроме меня одной.       Волнение бьет по нервам. Когда все первокурсники собираются, Дамблдор начинает свою длинную речь. Многие слушают ее, хлопают и радуются началу нового учебного года. А страх о том, что меня раскроют, заставляет переминаться с ноги на ногу, тереть потные ладошки друг об друга и смотреть на носки черных лаковых ботинок, пока из-за собственных мыслей я чуть не пропускаю свою очередь на показ метки. Медленно, я выхожу вперед, вставая прямо перед профессором. Его внимательный взгляд продирает меня до самых мурашек.       — Ваша метка определила вас на Гриффиндор, мисс Люсерпент. Прошу, занимайте свое место.       Меня словно отпускает, а огромный камень падает с моих плеч. Я отхожу подальше от оставшейся толпы первокурсников, что ждали официального подтверждения о своем факультете, глазами находя свой факультет и сразу же следуя туда, пока кто-то не задевает меня своим плечом. Чуть не упав, я приземляюсь на лавочку, но быстро возвращаюсь на ноги, пытаясь разглядеть обидчика.       — Смотри под ноги, дура.       Белые, словно снег, пряди волос уложены набок. Ворот выгляженной рубашки торчит из-под серой жилетки, а еще нескладное тело мальчишки выглядело так, словно он вот-вот сломается под напором моего взгляда. Я скалюсь, а темно-синие глаза напротив лишь сильнее источают гнев. Мне даже становится смешно от такого.       — Ты как со мной разговариваешь, идиот?! — Я начинаю повышать голос и артистично размахивать руками, словно бы претворяясь типичной задирой и главной выскочкой с факультета, причем только-только прибывшей в Хогвартс. От этого парень краснеет до самых кончиков ушей, явно оскорбленный собственный самолюбием, ведь так с ним еще никто не разговаривал.       — Ты что, какая-то особенная? — Шипит блондин сквозь зубы, делая уверенный шаг в мою сторону. Со всех сторон ощущаются интересующиеся нашей ссорой глаза.       — Не обращай внимания. — Слышится уже со стороны спокойный голос юной девушки, а в это время кто-то тянет меня за мантию. Мне приходится отвернуть голову от соперника и посмотреть на небольшую группу таких же первокурсников, что уже давно прошли свою проверку меткой. — Это Драко Малфой, он недалекий.       — А ты кто?       — Гермиона Грейнджер, Гриффиндор. Я замечу, что ты тоже.       Легкие кудри девушки опадают ей на плечи, а вместе серьезной гримасы проявляется легкая улыбка. Уголки губ остальных тоже ползут вверх, как бы приветствуя меня. Я занимаю место среди них, когда Драко исчезает из поля зрения стола Гриффиндора.       — Приятно познакомиться, я Эффи Люсерпент.       — Может, сходим, прогуляемся? — Предлагает Гермиона, вновь подавшая голос за вечер. Краем глаза замечаю, что ее тарелка также опустела. Подумав пару секунд, я решаю, что хочу побыть сегодня в одиночестве и обдумать завтрашний день.       — Давай завтра, м? Хочу пройтись одна.       Понимающе кивнув, девушка осталась за столом, а я немедленно покинула Большой зал, за пределами которого стало так тихо и спокойно. Мантию пришлось скинуть, так как мое лицо покрылось липкой и неприятной испариной, а это могло отразиться на краске, что до сих пор продержалась на щеке. Вечерняя прохлада внутри стен замка успокаивали меня. Мыслить было легко и спокойно.       Коридоры отдаленно напоминали мне готический стиль. Многие окна были заполнены красивыми разноцветными стеклышками, а величественные своды завораживали своей красотой мою душу, как художника. Камень цвета гранита с легкой позолотой отражал от себя свет пламени свечей и факелов. Это место не просто жило волшебством, это и было волшебством, что настраивал на изучении магии, зелий и заклинаний.       Многочисленные коридоры и перекрестки привели меня к кабинету Трансфигурации. Этот коридор был темнее всех, что я встречала на своем пути, поэтому мне захотелось развернуться, прежде чем меня остановил голос.       — Эй, ты.       Кажется, только за несколько часов, проведенных в Хогвартсе, я могу знать этот тембр из тысячи других учеников этой школы. Я поворачиваюсь к Малфою и нахмурилась. Руки я тут же сложила на груди, уперлась плечом на ближайшую стену и легким кивком головы разрешила ему говорить.       — Чего тебе, Малфой?       — А что это с твоей меткой? — Ехидничает блондин, с легкой издевкой подходя ближе, и самыми кончиками пальцев убирает волосы с места, где находилась моя метка. Из небольшого кармашка в юбке я достаю зеркальце и тут же смотрюсь в него. Из-под гордых красного и оранжевого цветов проглядывает предательски зеленый и белый. Рукой мне приходиться прикрыть скулу и опустить взгляд в пол. — Хах, а я понял, в чем дело. Ты даже не представляешь, что делают с теми, кто врет о ней…