Экипаж

-Пап, мам! Я на работу, к утру постараюсь вернуться!- набегу говорила женщина, войдя в кухню,-Позвонили из издательства. Попросили в ночку посидеть. Она приобняла маму, чмокнув её в щёку. Женщина положила тёплую чуть шершавую ладонь на руку дочери. -Да они что там? Совсем оболдели?!-грозно прикрикнул Зинченко, поворачиваясь к Лене,- Тебе? В ночь? Ты что, единственная во всём этом чёртовом издательстве? И неужели это не может подождать до утра? Мужчина зло оглядывался, будто ища источник своей ярости. В последнее время его дочь стали часто вызывать на работу в ночь. -Ты что, медсестра, чтоб дежурить в ночную смену?-огрызнулся он, стукнув кулаком по столу. -Не кричи на неё!- вмешалась Ирина, встав со стула,- Не забывай, с кем разговариваешь! -Мам,- тихо произнесла женщина, взяв её за руку,- Спокойно. -А что она? -А что ты? Лёня! -Ира! А может она не на работу?- он взглянул на Елену, шумно выдохнув, и взмахнул рукой. -Пап! Да что ты взъелся? Сам-то как таксист туда-сюда! Кто тебя знает, чем ты там в аэропортах... Громкая пощёчина прервала фразу Лены, оставшись на её щеке горячей резкой болью. Женщина прикрыла ладонью болевшее место, испуганно глядя на злого отца. Он часто и глубоко дышал, пытаясь успокоиться, раздувая ноздри и сжав кулаки. Ирина держала дочь за руку, прося показать красную щёку, но та отказывалась. Зинченко поднял взгляд на Елену и увидел лишь страх на её лице, что заставило мужчину смягчиться. Он расслабил лицо и, вытянув вперёд руку, обратился к женщине: -Лен... -Не подходи ко мне!- прошипела та, хлопнув отца по запястью,- И не смей обращаться ко мне на людях! Елена вырвала у мамы руку и направилась в свою комнату собирать саквояж для работы: ноутбук, папку с чистыми листами, скреплёные статьи, несколько ручек, карандаш, и книгу, с которой она коротала время, пока ехала до офиса. Она не любила постоянно водить пальцем по сенсорному экрану: прикосаться к бумаге было приятнее. Пока она складывала вещи в дорожный портфель из дорогой чёрной кожи, Ирина, стоя около двери, без умолку уговаривала дочь не сердиться и поговорить с папой, когда вернётся. -А кто тебе сказал, что я собираюсь возвращаться?- зло отвечала женщина, и не думая смотреть на маму,- Вещи можете оставить себе. Или сжечь. Там уж как отец пожелает. Щёлкнув замком саквояжа, Елена взяла со стола белые проводные наушники, вставив штекер в разъём и надела один наушник, включая первую композицию из составленного ею плейлиста. -Пока,- чуть слышно попрощалась она, проходя мимо Ирины. Положив телефон в карман брюк, поставила портфель к двери, надевая кроссовки; сняла с высокой вешалки пиджак и взглянула на Зинченко. Он ничего не говорил, сложив руки на груди, осматривая дочь с головы до ног. Она всегда так ходит на работу? В таком красивом костюме? А ей идёт... Такая взрослая. Его. Поправив плечи, женщина взяла саквояж и, развернувшись к двери, дёрнула за ручку. -Опять заело! Чёрт,- прошептала Лена, надавив на дверь и пробуя ещё раз. Не выходит. -Дай помогу,- произнёс мужчина, подходя к дочери, и положил руку ей на плечо, чтобы отодвинуть. Она лишь брезгливо дёрнула им. Дверь не поддавалась, и женщина наконец сдалась. Она посмотрела на отца, сделав шаг назад. Тот, спустя несколько секунд, ловко открыл злосчастную предательницу, не выпускавшую Лену. Она тут же направилась к выходу, но Зинченко успел взять её за руку и притянуть к себе. -Послушай. То, что ты показываешь здесь свой харатер, не делает из тебя взлослого человека,- он смотрел ей в лицо, бегая по нему взглядом,-Да, я тоже сглупил. Прости. Но что это за работа в ночь? Насколько я знаю, переводчики работают днём. -И что мне теперь, бить тебя по лицу перед каждым ночным рейсом?- отозвалась Лена, не отводя взгляда от карих глаз отца,-Мне давно не пять лет! Выдернув руку, женщина резко развернулась и, выйдя, захлопнула дверь с непослушным замком. -Лёня, успокойся. Она права,- мягко проговорила Ирина,- У них в издательстве в последнее время очень много работы. Заказы постоянные от важных шишек. Если бы ты был дома почаще, то увидел, что она бегает от кухни до компьютера и обратно, постоянно держа телефон у уха. А иногда часами из комнаты не выходит. А сын твой, напомню, его Валера зовут, не всегда вовремя домой возвращается. И тоже очень редко вылезает из своей пещеры. Ты побыл бы дома хоть день. А то сразу ребёнка бить,- она развернулась, идя вглубь квартиры,- Я спать, а на тебе посуда и сын. Только с ним будь помягче. А то и его из дома выселишь. Мужчина обескураженно посмотрел на жену, тяжело вздохнув. Ещё и сын балбес! Завалил сессию и кувыркается по крышам как акрабат. Но это его дети. Его. Он их до безумия любит, пусть они иногда и бывают грубы и резки с ним, но веди Зинченко и вправду дома не часто бывает. А что делать? Работа... -Что такая грустная, Зинченко?- язвительно поинтересовалась молодая девушка-коллега Лены, нагло растянув тонкие, измазанные яркой алой помадой, губы,- Опять в семье проблемы? Женщина лишь шмыгнула носом, не отрываясь от компьютера, продолжая печатать статью. Она ненавидела, когда кто-то лез в дела её семьи. Это не важно! Она разберётся в этом сама! Постоянные расспросы и неприкрытые намёки на "недопонимание со стороны отца". Какое им дело до отношений дочери с её родителем? -Ну, чего молчишь? Я тебе вообще-то вопрос задала!- обиженно выпалила девушка, нагнувшись к рабочему месту Зинченко, читая название документа  Word,- "Жизнь без глянца". Неплохо, но тебе не кажется, что... -Заткнись, Завешникова! Тебя не должны касаться мои отношения с семьёй и моя статья! Пошла вон!- прокричала Елена, вставая с места, оттолкнула Завешникову и указала ей на дверь из кабинета. Та лишь округлила глаза и с ужасом выскочила прочь. Зинченко с минуту востанавливала дыхание и пыталась успокоиться. Идиотка! Зачем сорвалась? Плохо? А кому сейчас хорошо? Если у тебя проблемы, это не значит, что можно вымещать свой гнев на других! Густой дым поднимался от ещё горячей лавы, а сгоравший угольный пепел витал в воздухе, походя на чёрные снежинки. Жаль, что всё вокруг не похоже на зиму. Скорее, что-то вроде ада Данте. Если всё закончится подобно "Божественной комедии", то значит, что тьма и ужас ада преувеличены. Ведь правда? Это закончится? -Валерий! Никогда не смей закрывать перед моим лицом дверь!- зло прикрикнул Зинченко, стуча ладонью по стеклянным вставкам в двери комнаты сына,- Ты слышишь? Парень молчал, стоя спиной к двери, игнорируя крики отца. Слишком часто. Почти всегда. Приелось. Надоело. Нет дела. Валера сложил пальцы рук в замок, поднёс их ко лбу. Закрыл глаза, вздохнул. Полегчало. Юноша решил не испытывать нервы родителя, щёлкнул дверным замком, отрыв дверь. Он увидел сердитого отца, замахнувшегося для очередного удара. -По штурвалу будешь так бить,- дерзко произнёс Валера, опираясь о косяк,- Ещё разбитого стекла с кровью для полной картины неблагополучной семьи не хватает. Да, пап? Произнося последние слова, Зинченко-младший закрыл дверь и провернул замок. Приелось. -Не смей закрывать передо мной дверь!- ещё раз крикнул Леонид, в последний раз ударив по стеклу, которое с жалобным хрустом разлетелось под ладонью мужчины. Осколочный дождь осыпался на ковёр в комнату испуганного парня, который испуганно озирался. Зинченко зашипел, схватившись за окровавленную ладонь, ловя стекающую из кривых порезов холодную кровь. -Пап?- позвал Валера, осторожно подходя к двери, аккуратно переступая осколки. -Ложись спать,- резко отозвался мужчина, зажимая разорванную кожу,- Я уберу. Серо-голубое небо холодно предупреждало о скором дожде. Прохладный ветер огибал стоявшие в ровном порядке железные птицы, раскинувшие длинные крылья. К одному из них подставлен высокий трапп нежно-голубого цвета. Ярко-красные и голубые полоски на боках самолёта подходили к спине большой лошади, изображённой ближе к кабине, которая являлась маскотом компании. Пегас красовался и на фуражке командира, шедшего навстречу экипажу. В руках он держал чёрный портфель с личными вещами, а из нагрудного кармана кителя до петельки на плече тянулась золотая цепочка, качавшаяся от амплитудной ходьбы Зинченко. Подойдя к коллегам, Леонид поздаровался с девушками и протянул руку Андрею. -Ой, Леонид Саввич, а что у вас с рукой?- спросил стюард, несильно пожимая руку командира. Мужчина лишь предупреждающе взглянул на юношу, молча проследовав к траппу. -Опять с семьёй проблемы,- проговорила Виктория, пригубив тёплый кофе из чашки,- Лена сегодня звонила. Просилась у меня пожить.