Точка отсчета. Восход

«Недуги косят безжалостно святых!»

@Подводный днище-град

«Как когда-то сказал один великий мудрец: «Ослеплённые туманом глаза не могут разглядеть правду.» Люди вокруг нас — это лишь оболочки для стандартных, понятных механизмов, действующие только в пределах строго указанных схем, которые показаны им в книгах или фильмах. У них нет нужды выходить за грани, мыслить нестандартно, нарушая все правила — все уже давно сделано за них, и им следует лишь плыть по течению, двигаться по пути малейшего сопротивления. Те единицы, кто еще что-то из себя представляет, быстро гаснут в круговороте ежедневной рутины, и потому так сложно отыскать равного гения, который был бы способен хоть каплю противостоять тебе. Найти среди раскрытых книг того человека, в чьей повести ты не можешь прочитать даже название — не это ли конечная «цель» поиска странной вещи под названием «счастье»? Ты строишь, вкладывая все свои силы и ресурсы, изворачиваешься, как только можешь — он рушит, предугадывает самого тебя, уничтожает всё, что ты так усердно выставляешь. Грандиозные планы на пике своей кульминации, и ты уже готов торжествовать, но один его ход — и всё летит в бездну небытия, словно и не бывало. В такие моменты, когда ты разгромлен, хотя казалось, что вновь одержишь уже ставшую обыденной победу — вот оно, вот то самое, то необъятное чувство, то, ради чего стоит жить. Но найдется ли когда-нибудь человек, способный одолеть демона?»

***

Священник тихо произносил речь над гробом, вокруг которого собралась толпа. У Дазая было на удивление много знакомых — тут собрались не только члены Детективного Агентства, работники кафе и пара людей из министерства, но и те, кого Накаджима Ацуши, новый директор, совсем не знал. Ему даже показалось, что среди этой толпы он заметил пару знакомых лиц из Портовой Мафии. Точно ли это были они, сказать сложно, да и тигр сейчас думал совсем не об этом.  — Небо темнеет. Как бы дождь не пошел. Кёка поставила ладонь перед собой, ожидая, не упадет ли на нее первые капли. Но дождь пока не думал идти, хоть тучи и темнели с каждой минутой, а синие куски неба уплывали все дальше. Ветер у земли был слабым, но заметным. Он качал ветви деревьев, осыпая похоронную процессию красными, желтыми и оранжевыми листьями. Священника почти никто не слушал, каждый думал о своем. Дазай же спокойно лежал в гробу и улыбался в своей обычной манере, наслаждаясь ветром и небом, как будто не его вовсе провожали в последний путь. Казалось, сейчас, на удивление всем, он откроет глаза, встанет и засмеется, словно это был очередной розыгрыш. Но нет. Он уже не поднимется, веселый смех не раздастся из его уст, а рука не потреплет подчиненного ласково по голове, насмехаясь над его тягой к работе. Теперь он — лишь часть истории детективного агентства.

***

Ручка скрипела, скользя по бумаге. Раньше его это раздражало, но теперь он научился не обращать внимание на подобные мелочи. Сейчас важнее было поскорее закончить. «… умер, и тогда из-за смены директора Вооруженное Детективное Агентство пало…» Это был экстренный план. Им понадобится некоторое время, чтобы выбрать нового директора, и тогда «Смерть Небожителей» получит еще один шанс. Они проигрывали, жестоко проигрывали. Только одно могло спасти их от поимки.  — Дос-кун… Этот голос… Как же давно Фёдор не слышал его. Со времен Трагедии Воскресного дня. Неужели…  — Давно не виделись, Дос-кун!  — И тебе добрый вечер, Николай. С возвращением.  — Кажется, ты не очень рад меня видеть. Нет, ты удивлен, так ведь? Ха-ха, знаю, что удивлен!  — Отнюдь. Я знал, что ты вернешься. С твоей-то тягой к жизни и всяким безумствам. Несмотря на это, он так и не повернулся к гостю, стоявшему у него за спиной, и продолжил писать на Странице, будто ничего не случилось. Ему было не до того. Нужно скорей закончить, иначе…  — Дос-кун, Дос-кун! А я принес тебе подарок! Знаешь, какой?  — Угу. Только этого ему сейчас не хватало. Что у него снова — мертвая крыса или гнилое яблоко? Как бы там ни было, сейчас на это просто нет времени.  — Ну же, Дос-кун, — голос Гоголя вдруг стал другим, тихим и серьезным. — Нам нужно поговорить. Это напугало Достоевского больше, чем неожиданное воскрешение, подарок или что бы то ни было еще. Он слегка дернулся и проговорил дрожащим голосом:  — О чем?

***

 — Дорогие друзья. Мы с вами собрались здесь, чтобы почтить память одного из величайших людей, которых когда-либо видел наш город. И пусть мне с большим трудом даются эти слова, — Ацуши на миг замолчал, оглядев обращенную к нему публику. — Я хочу сказать вам, что это был лучший человек, которого я встречал. Без него я наверняка до сих пор бы жил на улице, воруя, лишь бы не умереть. Сегодня я хочу сказать ему: «Дазай-сан, спасибо вам за все, что вы сделали для меня. Пусть и по ту сторону у вас будет такая же беззаботная жизнь». Он снова посмотрел на тело, ждавшее погребения, и потом отошел от него. Он должен был быть последним, кто говорил речь, и несколько человек уже направились к гробу, чтобы опустить его в могилу, но их опередил высокий брюнет в черном плаще. Акутагава остановился у изголовья и, тяжело вздохнув, заговорил:  — Я не должен быть здесь и уж тем более выступать перед вами, но все же я скажу. Дазай-сан был моим учителем и наставником в молодости. В те годы я усвоил намного больше, чем за всю оставшуюся жизнь. Когда он ушел, я старался работать, как только мог, чтобы стать сильнее и получить его признание, которое так легко досталось его новым подчиненным. Раньше я жил лишь для того, чтобы он сказал мне всего пару слов. Дазай-сан был мне как отец… И в этот день я провожаю в последний путь своего отца. Он кивнул и отступил на несколько шагов. Гроб под всеобщие всхлипы стали опускать в яму; мужчина же подошел к Ацуши.  — Поздравляю с новой должностью.  — Чего уж там. Ты же не только попрощаться пришел, верно?  — Да. Есть новые данные из преступного мира по делу Достоевского. Это пока не в вашей компетенции, но босс просил, чтобы именно Агентство передало это в отдел по делам одаренных, — с этими словами Акутагава протянул новоиспеченному директору плотно набитый желтый конверт.

***

 — Помнишь ли ты, Дос-кун, мою мечту? Стать свободным, подобно птице. Но когда я сидел в том здании с пленниками, я понял — для свободы не достаточно умереть. Я должен избавиться от любых сковывающих чувств.  — И потому ты здесь, да?  — Как всегда в цель, Дос-кун! Кое-что все еще держит меня, крепко держит. Это кое-что — наша дружба.  — Что ты имеешь ввиду? — Фёдор слегка вздрогнул. За его спиной раздался лязг железа.  — Ты всегда был единственным, кто понимал меня. По крайней мере, пытался понять. Но если я умру, то останусь один. Мы с тобой окажемся по разные стороны, это так? Конечно так, ты знаешь, — Достоевский почувствовал, как рука Николая мягко коснулась его головы, слегка поиграв с прядями волос. — Но я хочу, чтобы мой лучший друг всегда был рядом. Даже после смерти.  — Николай, что ты задумал? — голос русского прозвучал слегка испуганно, выдавая те чувства, которые он пытался скрыть.  — Ох, неужели великий гений Дос-куна не может догадаться? Раз так, не такой уж он и великий! — Гоголь громко засмеялся. — Я хочу, чтобы ты отправился вместе со мной. Чтобы и там рядом был человек, который понимает.  — Ты в своем уме?! — Фёдор подскочил с места и повернулся к нему. Первым и последним, что он увидел, было дуло пистолета, направленное ему в лоб. Следом комнату огласил громкий звук выстрела.

***

 — Это в том коридоре, — прошептал Куникида, указав в сторону звука. — Идем, Ацуши, мы обыщем то направление, остальные отправятся в другую сторону. Тигр кивнул и беззвучно поспешил вперед, следуя приказу старшего товарища. Кто бы и зачем ни стрелял, им следовало поскорее выяснить это. Мало ли кого держат «Небожители» в своем убежище. Вчера вечером на основе новых данных, поступивших от Сигмы, которого арестовала военная полиция, Рампо-сан вычислил местонахождение сбежавшего Достоевского и его оставшихся сообщников. Они были в ловушке, как крысы в затопленном дождем подвале. Ничто не могло спасти их от Агентства. Хоть Ацуши и не был полностью в этом уверен. Они обследовали почти все убежище, эти бесконечные тоннели, уходившие в никуда, огромные пустые комнаты без какой-либо мебели, воздушные шахты, чьего потолка не было видно за темной пеленой. Оставалось осмотреть совсем маленькую часть. Длинный коридор заканчивался толстой дверью, такой, какие ставили в старых бомбоубежищах. Она была слегка приоткрыта. Прежде, чем Куникида открыл ее, с той стороны раздался второй выстрел. Забежав в комнату, детективы увидели падающее тело Гоголя. В виске была дыра, пистолет с металлическим звуком упал рядом с ним. Достоевского нашли там же. Его труп неуклюже перевалился через стул, кровь залила лицо и поверхность стола, стерев все, что было написано на Странице. Они проверили несколько раз, пока точно не убедились, что он мертв и это не очередной хитрый трюк.

***

Ацуши хорошо помнил этот момент. Подобное всегда хорошо отпечатывалось в его памяти. Из-за того, что он сам видел его смерть, Накаджима и не верил в возвращение Достоевского. Но все же конверт он принял, согласившись доставить по назначению. Вскоре люди стали расходиться, пока на кладбище у свежей могилы не остался всего один. Рыжий мужчина, низкого роста, в черном плаще и смешной шляпе, он подошел к надгробному камню и мягко провел по нему рукой.  — Ну что, доволен, Дазай? Накахара Чуя присел на только что засыпанную землю и достал из кармана маленькую бутылку вина. Откупорив ее легким движением, он отхлебнул порядочный глоток.  — А ведь не сбеги ты, как трусишка, был бы боссом Портовой Мафии вместо меня. Хотя, — он снова приложился к бутылке, — Я тебя не виню. Ты тогда впечатлил всех… Рыжий поднял голову к небу, закрыв глаза. Ветер шевелил его волосы и норовил сорвать шляпу. Один листок упал ему на нос, но тут же был скинут. Бутылка продолжала пустеть.  — Я буду скучать по тебе, суицидник… Пожиратель бинтов… Он повернулся, вылил остатки вина в землю, усмехнулся и встал, размяв ноги.  — Не буду я речи тебе говорить, как молодежь. Просто знай, несмотря ни на что, ты все еще мой лучший друг. И враг тоже. Еще какое-то время он стоял рядом, мрачно глядя на свежую могилу и вспоминая молодость. Они с Дазаем были чудесными партнерами, каждый добился даже больше того, чего хотел. Чуя надеялся, что по ту сторону Осаму наконец-то будет счастлив. Грустно усмехнувшись, он направился прочь. И, словно специально дождавшись этого, пошел долгожданный дождь.