Точка отсчета. Восход

— Что жизнь наша? — Долина, где поселились горести. — Что свет? — Толпа людей, которая не чувствует. @Мертвые души

Большая кружка холодного сладкого чая, ровно триста пятьдесят миллилитров. Сперва крепкая, горькая заварка, оставшаяся еще со вчерашнего вечера. В нее аккуратно засыпано три с половиной чайных ложки сахара; около трети его так и не растворилось, осев на дно снежной горкой. И затем — одиннадцать небольших кубиков льда. Все это тщательно перемешано между собой и оставлено на шестьдесят секунд. Отличный напиток с раннего утра.  — Ринтаро…  — Да, Элис-тян?  — Не хочешь сбежать далеко-далеко?  — Почему бы и нет? А куда ты хочешь?  — Как насчет Германии? Или Англии. Ты сможешь работать врачом…  — Тебе ведь не будет одиноко, пока ты со мной?  — Не будет. С тобой мне никогда не будет одиноко. Мори осторожно отпил несколько глотков из кружки, наслаждаясь приятным вкусом. Утро было прохладным, а море — тихим и спокойным. Если пойти по тропинке и спуститься с утеса, на котором стоял его домик, то можно попасть на уютный галечный пляж. Наверху же, насколько хватало глаз, простиралась пустошь с редкими холмами, покрытая однотонной травой. Но Огаю нравилось здесь, нравилось намного больше, чем в городе. Собственно, поэтому он и решил уйти. День обещал быть теплым. Мори хотел прогуляться по пустоши, возможно, сходить к морю, прокатиться на лодке до небольшого островка на севере. Он сам открыл его во время одного из своих морских путешествий. Островок не представлял из себя ничего особенного, просто поросшая травой насыпь из земли и камней посреди водной глади. На небольшом пригорке там росло деревце — когда-то он сам посадил его, а позже много раз отдыхал в его тени. Но сегодня был особенный день. День рождения Юкичи Фукудзавы. Мори собирался провести эти сутки вместе со своим другом, а на закате впервые свозить на тот островок и вручить свой подарок там. Прохладный ветер подул сильнее, зашелестев в траве и заставляя мужчину поплотней закутаться в свой синий халат. Он с усилием сел на ступеньки крыльца, поставив кружку рядом и сложив руки на коленях.  — Ринтаро… Вдруг за его спиной раздался шорох. Фукудзава вышел на крыльцо. Он был в рабочей одежде, словно собирался в город, а то и подальше. Огай удивленно обернулся к нему.  — Куда это вы собрались, Юкичи-сан? Мужчина подошел к другу и одарил его слегка недовольным взглядом. Вместо ответа он сам спросил:  — Зачем ты вышел на улицу? Тут ведь прохладно. Еще и чай со льдом пьешь, заболеть решил? А ведь доктор. Мори поморщился. Он не любил, когда ему указывают, но Фукудзава был для него каким-никаким авторитетом.  — Тебе опять не спалось, да?.. Огай кивнул. Друг всегда умел зрить в корень. Он и правда сегодня снова мучился от бессонницы, потому и подскочил с постели так рано. Той ночью ему вообще не удалось заснуть, но признаваться он не хотел.  — Кстати, с днем рождения тебя.  — Угу… Между ними воцарилось молчание. Мори осушил кружку, так что на дне остались лишь только кубики льда и толстый сахарный слой, и вновь поднял голову. Юкичи возвышался над ним, неподвижный, словно каменный идол, и лишь ветер слабо колыхал полы его одежды и длинные пряди серебристых волос. На боку, как и всегда, висела его фиолетовая катана с литым узором из серебра. Он задумчивым и слегка печальным взглядом озирал уходящую вдаль серо-зеленую пустошь.  — Ты так и не ответил мне… Фукудзава вздохнул, переведя взгляд на друга, что испытующе уставился на него самого в нетерпеливом ожидании.  — Мне нужно съездить в Агентство.  — Зачем? И вновь повисла немая тишина. Двое стариков неотрывно смотрели друг на друга, а на их устах застыл беззвучный вопрос.  — У меня нехорошее предчувствие. Что-то должно случиться, и совсем скоро. Если, конечно, еще не случилось… Мори тяжело выдохнул, затем с трудом поднялся со ступеней и обернулся к Юкичи, взяв его за руку и крепко сжав ту в своих ладонях.  — Послушай, все они уже давно не твои подчиненные. И тебе не нужно беспокоиться о каждом их шаге, пусть это будет прыжок в пропасть. Если кто-то и умрет, какое тебе сейчас до этого дело? Та жизнь и директорский пост остались в прошлом. А сегодня, к тому же, твой день рождения. Неужто ты даже в этот день не можешь забыть обо всем и просто отдохнуть и повеселиться со мной? Фукудзава опустил голову, словно провинившийся ребенок, съежившись под умоляющим взглядом Огая.  — Неужели… неужели ты даже денек не можешь подождать? Поедешь к ним завтра, например, — голос доктора сочился печалью.  — Завтра может быть поздно. Мори со вздохом отступил на пару шагов, отпустив его руку, и отвернулся, оперевшись на ограду крыльца, которая жалостливо скрипнула. Юкичи вот так бросает его и отправляется к тем, кто давно о нем забыл, лишь по велению «предчувствия»… Лицо старика исказилось от гнева. Но вдруг он почувствовал легкое прикосновение руки к его плечу.  — Ты прости меня, что так внезапно решил уехать. Я вернусь, как только смогу, обещаю. Огай развернулся и крепко обнял друга, уткнувшись в его широкую грудь и тихо всхлипнув. Тот, тихо усмехнувшись, обхватил его за шею, почти скрыв за широкими рукавами.  — Может, хоть немного попозже уедешь? Я мог бы…  — Не могу. Я опоздаю на поезд. Мори выпустил его из объятий, и Фукудзава слегка улыбнулся ему.  — Не заскучай тут без меня! Он развернулся и поскорее направился по тропинке прочь от одинокого домика на утесе, пока его высокая фигура не скрылась вдали. Доктор долго смотрел ему вслед, затем тяжело опустился обратно на ступени. Ветер грустно гудел у него над головой, завывая все громче.  — Ринтаро… Маленькие детские ручки нежно легли ему на плечи, а потом обняли за шею. Огай крепко сжал их и поцеловал.  — Да, Элис? Они поняли без слов. Старик улыбнулся, поднялся и посмотрел на девочку. Та радостно улыбнулась ему в ответ, крепче взявшись за его широкую ладонь. Мори повел ее в дом.  — Пойдем, нужно собрать вещи.