Огонь внутри

О сказанных словах я пожалела уже на следующий день. Полночи мы просидели только семьей — я, сестры и отец. Даже Ингвар не стал возражать и ушел, оставив нас наедине. По комнатам мы разошлись только с рассветом, но поспать не удалось: совсем скоро несколько фрейлин растормошили меня, чтобы начать подготовку к свадьбе. Завтрак и сборы прошли в спешке, уже через полчаса зашла Мастрида, и мы начали распределять обязанности между фрейлинами. Обсуждение вышло бурным, девушки проявили небывалый энтузиазм: они наперебой пытались выхватить желанную сферу ответственности. Мирабелла давно покорила меня своим музыкальным талантом, поэтому с легким сердцем мы с Мастридой доверили ей музыкальное сопровождение; Аврелии было поручено оформление пиршественного зала; Корделия сама вызвалась проследить за едой и напитками; и все в подобном ключе. Вскоре обязанности были распределены, перед фрейлинами сейчас стояла цель продумать идеи. Уже после того, как представленные варианты согласуются со мной и Мастридой, девушки должны были начать действовать. На передышку я, конечно, зря надеялась. Сразу после того, как драконицы разбежались, в гостиную влетела портниха с помощницами. Одна из них бережно, точно величайшую драгоценность, держала лиф незаконченного платья, две другие — пышную белую юбку, чтобы та не волочилась по полу. — Это только первоначальный вариант, — пояснила портниха, взмахом руки приказав своим помощницам повернуть модель так, чтобы мне и Мастриде было видно. — Какая красота! — восхитилась Илария. Она и Серена остались, так как были ответственны за мой свадебный наряд. Я придирчиво осмотрела платье. Пышное, с узким лифом и оборками на груди. Имитация на талии черного пояса, спускающегося вниз до самого пола, очень интересно смотрелась на белоснежной ткани. Илария права, платье изумительное. Но все равно… создавалось такое впечатление, что чего-то не хватало. Какой-то детали, что ли. — Не знаю, не знаю… — пробормотала Мастрида, задумчиво постучав по подбородку пальцем. Я с ней была согласна. Может быть, когда увижу себя в зеркале, пойму, что не так. Так и сделали. Со всеми мерами предосторожности я надела платье, боясь нечаянно дернуться и повредить нитки. Покрутившись у зеркала, осталась недовольна. Серена и Илария предусмотрительно молчали, но Мастрида не стеснялась высказывать свое мнение. — Это так… по-драконьи, — скривилась она. — Классическое свадебное платье драконов, максимально традиционное. Скучное, проще говоря. Я промолчала, но прикусила губу. Не хотелось говорить что-то неприятное про традиции драконов, но мне тоже не нравилось то , как я выгляжу. — Ирен настояла, — пожала плечами портниха, самозабвенно расправляя подол платья. — Это ведь свадьба будущей правительницы, нужно было показать её почтение к традициям. — Очень нужно нам это почтение, — фыркнула Мастрида, скрестив руки на груди. — Агата, ты что скажешь? Я отвернулась от зеркала и, тщательно подбирая слова, проговорила: — Я стану женой вашего… вождя, — именно так называли правителя драконы, — но я все еще являюсь каринтийкой. Я готова сделать все ради процветания драконов, но не могу забывать о своих корнях. Мастрида одобрительно улыбнулась. — Вот и я о том же, — кивнула она и обратилась к портнихе: — Ирен больше не ответственна за организацию свадьбы, все вопросы и пожелания можете передавать Иларии, Серене и мне, а мы уже оповестим Агату. Мне нравилось, как Мастрида все взяла в оборот, тем не менее, не пытаясь поставить себя на первое место. Она обращалась ко мне и мое решение было окончательным. В гостиной раздался насмешливый низкий голос: — А что, я проспал несколько недель, и сегодня день свадьбы? Не ожидал увидеть невесту так рано. Мой будущий супруг вышел из спальни и какое-то время наблюдал за нами. — Ингвар! — воскликнула я, делая шаг назад. Он удивленно вскинул брови из-за обвинительных ноток в моем голосе. — Ну все, теперь точно я отказываюсь от этого платья! — раздраженно отрезала я, нервными движениями поправляя длинные рукава. — И вообще, почему примерка здесь, в покоях? Я не хочу, чтобы Ингвар видел платье до свадьбы! — Это еще почему? — искренне удивился он, походя ближе. Я нахмурилась и отвернулась, но Ингвар взял меня за плечи и повернул к себе. Остальные предусмотрительно отошли на расстояние, создавая иллюзию уединения. — Агата, милая, что случилось? — мягко спросил он, поймав мой взгляд. — Плохая примета — видеть невесту в свадебном платье до самой свадьбы, — буркнула я, пряча взгляд. Ингвар негромко рассмеялся. — Ты серьезно? Откуда такие суеверия? — протянул он, заключая меня в объятья. Удобно устроив голову на его плече, со вздохом призналась: — Так принято в Каринтии. — Раз ты так желаешь, то распоряжусь найти подходящую комнату для примерки, — легко согласился он, качая головой. — Все, лишь бы тебе было спокойно. В покои влетели близняшки, а следом за ними Черити. — Ой, мы помешали? — смутились Эйприл и Карла. Они торопливо сделали реверанс перед Ингваром и мигом покраснели. Выглядели при этом так мило, что я не удержала улыбки. — Не стоит делать передо мной реверансы. Не в драконьем поселении, — мягко улыбнулся Ингвар, отстраняясь от меня. — У вас так не принято? — заинтересовалась одна из близняшек. Ингвар подошел к ним, вежливо поцеловал руку каждой, даже Черити, чем привел их в еще большее смущение. — Да, этикет нашего поселения отличается от каринтийского, — согласился Ингвар. — Однако я прошу вас не кланяться передо мной из-за того, что скоро мы станем родственниками. Относитесь ко мне, как к брату. Эйприл и Карла переглянулись, а потом широко улыбнулись. Их взгляд тут же изменился, в нем появилось не простое благоговение, а уважение. Ингвар широко улыбнулся и оставил нас. — Неплохое платье, — вклинилась Черити, внимательно осматривая меня. — Вот именно, что неплохое, — пробурчала я, с помощью помощниц портнихи снимая платье. Под прицелом стольких взглядов, пусть и женских, было весьма неловко находиться в одном нижнем белье, так что я поспешила надеть свой наряд. Мастрида вздохнула и уселась в кресло: — Нам нужно нечто совершенно иное. — Значит, разработаю новую модель, — без труда согласилась портниха, не высказывая и тени недовольства. Черити прочистила горло и вышла вперед. — Если позволите… — кротко проговорила она, хотя во взгляде её не было ничего кроткого. — Что, Черити? — спросила я, посмотрев на неё. Сестра покосилась на притихших Серену и Иларию, но все-таки решилась: — Помнишь, я говорила, что нашла портрет мамы на чердаке? — Когда я кивнула, Черити протянула мне пожелтевшие листы бумаги. — Там же было… в общем, вот. Недоуменно вскинув брови, я взяла листы и на автомате спросила: — Что это? — Хотя уже видела, что изображено. Мама была художницей. Родись она в другое время, могла бы прославиться. Но она поддалась влиянию семьи и вышла замуж за нашего отца, которого полюбила гораздо позже. Хотя о рисовании мама никогда не забывала, я даже помню её мастерскую до того, как нам пришлось спешно сбегать из Каринтии во время восстания. — Это эскиз маминого свадебного платья, — пояснила Черити, робко улыбаясь. — Она сама его создала. Честно говоря, хранила для себя, но… тебе нужнее. Я смотрела на рисунки, выполненные простым карандашом, и не могла оторвать глаз. Листы пожелтели, огрубели, и неудивительно, ведь столько лет прошло. Чудо, что сохранились! В углу одного из рисунков осталось небольшое коричневое пятно. Наверняка от кофе, мама его любила. Дрожащими пальцами я провела по рисунку. Стоило подумать, что его когда-то давно, еще до моего рождения, касалась мама, как на глаза тут же наворачивались слезы. Серена осторожно подошла ближе и посмотрела на эскиз платья. — Оно прекрасно, — выдохнула драконица. И она была полностью права. Пышное, красивое, в нем сочеталось всё, чего пожелала бы невеста. Мама имела прекрасное воображение и создала идеальное платье — как оказалось, не только для себя, но и для своей дочери. 

***

Отец уехал через несколько дней. Я металась между общением с ним и подготовкой к свадьбе: многие вопросы требовали моего мнения и решения. Папа отнесся с пониманием и зачастую присоединялся к подготовке. Так удачно удавалось совместить два дела. Особенно ему понравилось дегустировать варианты свадебного торта. Когда он улетел, стало полегче: теперь я могла полностью сосредоточиться на процессе организации. Сестры постоянно были рядом и помогали. Они очень быстро подружились с фрейлинами. Рагна даже пригласила однажды вечером Эйприл и Карлу на прогулку верхом. За всем этим свадебным безумием прошло четыре дня. Если раньше я на стену лезла от скуки, неизменно находясь в покоях, то теперь оказалась загружена делами. Это заставляло меня чувствовать себя ближе к маме: она тоже выходила замуж не по собственной воле, но взяла подготовку к главному дню в жизни каждой девушки в свои руки. Иногда я замирала, к примеру, около букетов цветов или у нескольких видов тортов, и пыталась представить, что бы выбрала мама. Из всех сестер только я отчетливо помню: когда она умерла, мне было десять. Так что могла предположить, какой бы вариант предложила мама. Ингвар с усмешкой наблюдал за моей увлеченностью делом, но не торопился потребовать себе все мое внимание. Он сам вечером, после изнурительного дня и восхитительного занятия любовью, признался, что ему нравится мой интерес к свадьбе. — Пусть мы днем мало видимся, но я успокаиваю свои инстинкты мыслью, что ты хочешь стать моей женой, — сказал он, а потом начал целовать. Долго и с таким жаром, что голова начала кружиться. И вот на четвертый день он попросил — не приказал, а именно попросил: — Если будет возможность, отмени все свои планы на сегодня после полудня. Когда я спросила, зачем, он тонко улыбнулся и сказал, что это сюрприз. Заинтригованная, я сразу после совместного завтрака приняла всех своих помощниц и объявила выходной. Не хотелось оставлять сестер одних в чужой стране, но они мигом нашли себе занятие: Ламора пригласила Черити на рынок, поискать ткань для праздничного платья, а Карла и Эйприл навязались Эстрелле, которая давно обещала полетать с ними. Так что ровно в полдень я уже была готова. Ингвар ждал меня на террасе. Он как раз натягивал перчатки, при этом не сводя глаз с меня. Щеки запылали от такого взгляда. Оделась вроде скромно: закрытое платье с высоким воротником, длинные рукава, непокорные волосы заколола на затылке, и даже шляпку надела. Но все равно, создавалось впечатление, что Ингвар мысленно раздевал меня. От этого внизу живота сжимался тугой ком. — Ну что, поехали? — скрывая смущение, спросила я. Ингвар кивнул и, взяв меня под руку, повел к лошадям. Конюх, державший под уздцы двух спокойных лошадей, приветливо улыбнулся нам. Я приготовилась взбираться на лошадку, как вдруг ощутила ладони на талии. Миг — и я оказалась в седле. Пока хлопала глазами, Ингвар неторопливо поправил подол платья и запрыгнул на своего коня, навьюченного седельными сумками. — У нас пикник? — с любопытством поинтересовалась я, когда лошади тронулись с места. Ингвар усмехнулся: — В том числе. Мы направились к северу от дворца, то есть на противоположную границу от дома Ингвара. Какое-то время мы ехали молча, так как путь пролегал прямо по оживленной улице. Ситуация к беседе не располагала, так как молодые лица мужчин и женщин удлинялись при виде нас и смотрели вслед. Я начала машинально улыбаться, отвечая не менее любопытным взглядом. За последние несколько дней во дворце в глазах каждого придворного я видела пренебрежение, но в самом поселении ко мне проявляли сдержанное любопытство, не больше. Это уже хорошо. Размышляя об отношении драконов ко мне, я не заметила, как мы оказались за чертой самого города и теперь ехали мимо полей и пастбищ. Медленно, но верно горы приближались, и дорога вилась вверх по холму. Мы оказались в бору. Высокие сосны создавали зеленый полог над головами, и солнечные лучи сквозь них проникали с трудом. Мы неторопливо ехали по узкой дорожке, почти касаясь коленями. Над головами пели птицы, теплый ветерок легко обдувал лицо. Настроение заметно повысилось, улыбка стала искренней. — Ты весьма умело управляешься с фрейлинами, — похвалил Ингвар, чуть поворачивая голову. — Рад, что вы нашли общий язык. — Я тоже рада, — криво улыбнулась я. — Девочки действительно хорошие, хоть каждая своеобразна по-своему. — Неужели? — Это действительно так! — хмыкнула я. — Катарина, например, очень глупа и не скрывает этого. Но все почему-то умиляются, когда она говорит очередную ерунду. — Тебе она не нравится? — уточнил Ингвар. Я погладила свою лошадку по холке и призналась: — Негативных чувств я к ней не испытываю! Да, Катарина по-своему мила, но… Вот, например, когда Мирабелла говорит глупость, все над ней смеются, а к ней относятся более снисходительно. — Здесь я не помощник, — усмехнулся Ингвар. — Женский взгляд на мир всегда оставался для меня загадкой. Я рассмеялась. — Это понятно, я и не прошу помощи. Просто… Не знаю, мне очень хочется завоевать любовь своих фрейлин. Пусть хотя бы кто-то из драконов примет меня. Ингвар мгновенно напрягся и спросил: — Тебе кто-то грубил? Насмехался? Не скрывай, все равно узнаю! — Все со мной милы, — скривилась я. — Особенно когда ты или Авенир рядом. Но их уважение настолько наигранное, что даже я, неискушенная в интригах, вижу фальшь. Правда, не понимаю, почему ты не понимаешь этого. Вздыхая, он отмахнулся: — Ерунда, драконы не посмеют обидеть тебя. Никто не пойдет против решения правящей семьи и связи истинных пар. Поразительно, насколько Ингвар уверен был в своей позиции! Он привык, что драконы всецело доверяют ему и Авениру. За всю его жизнь не произошло ни одного заговора, никто не пытался свергнуть его семью с трона. Но резкие и радикальные перемены — налаживание дипломатических отношений, брачные союзы с представителями других стран и видов — не все смогут принять. Когда сотни лет живешь с одним порядком, тяжело спокойно перестроиться под новый. — Придворные не могут принять меня, — твердо проговорила я и призналась: — Боюсь, некоторые могут начать протестовать. — Тогда я напомню им, что есть такая мера наказания, как изгнание, — резко отрезал он. — Всех не изгонишь, — миролюбиво вздохнула я. — До этого не дойдет, — упрямо произнес Ингвар. Мне бы его уверенность! Наконец, деревья начали редеть, и вскоре мы оказались на берегу чистого озера. Боги, что это было за место! Практически до самой кромки берег порос невысокой насыщенно-зеленой травой. Несколько сосен росли рядом с водой, бросая тень на место, идеально подходящее для пикника. На другой стороне озера берега не было, там сразу начиналась отвесная скала, с которой бурлящим потоком бежал водопад. Дальше этой скалы нависали горы с белыми верхушками, упирающимися прямо в низкие белые облака. — У меня просто нет слов… — восхищенно выдохнула я, глубоко вдыхая влажный воздух. — Я знал, что тебе понравится, — рассмеялся Ингвар. Мы спешились, отпустив лошадей. Те спокойно наклонили шеи, с удовольствием хватая ртом свежую траву. — Но это еще не все, — хитро улыбаясь, сказал Ингвар. — Что может быть лучше? — искренне удивилась я и ахнула, когда оказалась на его руках. — Что ты?.. Ингвар, не смотря под ноги, понес меня в сторону озера. Он что, собирается?.. — Мы же в одежде, даже сапоги не сняли, — напомнила я. А потом пришло понимание. — Ингвар… Вода сюда с гор спускается, а горные реки ледяные. Я же заболею, Ингвар. Ингвар!.. Не слушая меня, этот дракон с разбегу ворвался в озеро, нарушив ровную гладь брызгами, и вместе со мной рухнул воду. Боги! Я зажмурилась и сжалась, приготовившись рухнуть в обжигающе холодную воду. Ну все, свадьбу придется отложить из-за воспаления легких… Странно, но никаких неприятных чувств не последовало. Вода оказалась… теплой, как будто несколько недель грелась под палящим солнцем. Вынырнув, я забарахталась, путаясь в мокрой юбке. Посмеиваясь, Ингвар помог встать на ноги — как оказалось, забрались мы недалеко, вода едва доставала до живота. — Вся одежда промокла! — взвыла я, снимая шляпку и раздраженно стряхивая с неё капли. — Ингвар, ты — бестолочь! Он не выдержал и рассмеялся. — Ну прости. Просто хотел посмотреть на твое шокированное лицо, — выдал он. Я чуть не задохнулась от возмущения. От злости едва пар из ушей не валил. — Посмотреть он хотел! — взвизгнула я и ударила его по груди. — Ты хоть представляешь, сколько могут сохнуть три слоя юбки?! Виноватым он совсем не выглядел, от этого взбесил еще больше. Разозлившись, я пошла в сторону берега. Ну как пошла — скорее, поковыляла, потому что идти нормально вода в сапогах и мокрые юбки, липнущие к ногам, не давали. Ингвар догнал меня и, схватив за руку, притянул к себе, жадно целуя. — Ты очаровательна, когда бесишься, — оторвавшись, фыркнул он. Потом опять подхватил на руки и понес к берегу, попутно объясняя: — Мы здесь до самого вечера, солнце жарит основательно, так что вся одежда успеет просохнуть. — А пока она сохнет, в чем предлагаешь мне ходить? — проворчала я. Не то что бы успокоилась, просто затаилась в ожидании ответов. И, как оказалось, я была права: возмущаться было чему. — Именно поэтому я и потащил тебя в озеро в одежде — чтобы ты не смогла возразить, когда я начну тебя раздевать. Я раскрыла рот, не веря в его наглость. Ингвар, настоящий шельмец, тут же воспользовался моим потрясением и поцеловал. Его язык ласково прошелся по верхней губе, а потом проник дальше. Один глубокий поцелуй — и все, я пропала. Осталась одна лишь раскаленная лава вожделения, спрятанная в хрупкой оболочке. В глазах померкло, горячие влажные губы сводили с ума одним своим касанием. И дальше все помню отрывками. В какой-то момент я оказалась на земле, придавленная сверху тяжелым телом. Потом помню, как Ингвар быстро и ловко стянул нижнее белье и тут же ворвался в меня резким толчком, выбивая низкий стон. А потом еще один. И еще. Пока я сама не начала подмахивать, выгибать спину и жадно впиваться в его губы. Сильные пальцы до боли сжимали ягодицы, направляя их навстречу его толчкам. Завтра появятся синяки. Они всегда появлялись. Ингвару потом становилось стыдно, он сам мазал их особой мазью, но в следующий раз все повторялось. И меня возбуждало то, что он не мог держать себя в руках. Значит, хотел до безумия. Нуждался во мне. Плевать на все — побочные эффекты эликсира, связь пары, отсутствие привычной для человеческого понимания любви. Я знала, телом и душой, что это — мой мужчина. Мой, и ничей больше. Только я могу претендовать на его внимание, интерес, желание. Чуть позже — на любовь, уверена, мы и до этого доберемся. Понимание обоюдной принадлежности друг другу — он мой, я его, — начисто уносило призрачные остатки рассудка. Оставались животное влечение, безудержная страсть и хищное желание обладать. Именно поэтому отдавалась здесь, на сырой земле, со всей страстью, со всем пылом, на который была только способна. Отдавалась — и получала гораздо больше. Толчки стали грубее, жестче. Ингвар оторвался от моих губ и, крепко схватив волосы на затылке, посмотрел в глаза. Он говорил, что у драконов нет такого внутреннего зверя, какой есть у оборотней. Но сейчас я, казалось, видела именно его. Оскаленный рот, изрезанное острыми чертами лицо и горящие огнем глаза с вертикальными зрачками. На миг испугалась, но контрастная смесь страха вперемешку с удовольствием резко привела меня к финалу. Выгнувшись, я вскрикнула, взрываясь и собирая себя по кусочкам. Но даже там, на самом пике наслаждения, я видела драконьи глаза на человеческом лице. Ингвар зарычал совершенно по-звериному. Вибрации отдались в его груди и перешли ко мне. Он еще раз толкнулся вперед и замер, придавливая к земле всем телом. Тяжело дыша, уткнулся лицом в шею. Горячее дыхание обжигало, заставляло соски напрячься, что было ощутимо даже сквозь ткань. Кажется, тело было готово ко второму раунду — а вот я нет, поэтому старалась не выдать неожиданно острого возбуждения. — Что же ты со мной делаешь, Агата… — выдохнул Ингвар. Внутри сжалось от этих слов. Не внизу живота, гораздо выше. Это сердце щемило от неприкрытой нежности в его голосе. Весь день мы провели у озера. Пили вино, рассказывали друг другу о своей жизни, занимались любовью. Последний пункт — чаще всего, как будто пытались компенсировать несколько дней в разлуке. Одежда высохла только к вечеру, тогда мы и засобирались обратно. Честно говоря, мне не хотелось возвращаться во дворец. В последнее время он стал для меня максимально чуждым, хоть я и старалась это чувство подавить, скрываясь за хлопотами по подготовке. На следующее утро мы вновь вернулись к своим делам. Когда Корделия разбудила меня, половина кровати, на которой спал Ингвар, оказалась пуста. Он в последнее время активно занялся делами королевства, чтобы после свадьбы хотя бы неделю провести в спокойствии. — Доброе утро, Агата, — сухо кивнула Корделия. За все время, что я её знаю, драконица ни разу не улыбнулась. — Я зашла, чтобы разбудить вас. Слуги принесли завтрак, через полчаса придет портниха на первую примерку платья. — Да, спасибо, — сонно вздохнула я, уткнувшись лицом в мягкую подушку. Хотелось урвать еще хотя бы минуточку сна, но организм уже проснулся. Пришлось вставать. Ближе к окончанию завтрака пришли Эйприл и Карла. Забыв, что в шестнадцать лет девушки считаются совершеннолетними в большинстве королевств, сестры совершенно по-детски вскрикнули, восхищаясь большой кроватью, и начали на ней прыгать. Две темные косы весело прыгали вверх и вниз вслед за хозяйками. — Мы пришли посмотреть на платье! — заявила Эйприл, когда им надоело дурачиться. Спрыгнув с кровати, она ловко надела туфли и присела на стул рядом со мной. — Я поняла, что не по мне соскучились, — насмешливо поддела я, не скрывая улыбки. Карла, надув губы, спустилась с кровати, но туфли надевать не стала. Но тут же оживилась, спросив у меня: — Агата, а ты не будешь против, если дома мы подругам будем хвастаться, что у нас сестра — королева драконов? Вопрос был задан из вежливости, наверняка они перед всеми уже похвастались. — Думаю, уже весь континент знает мое имя, — криво улыбнулась я и заметила: — Но я не стану королевой. Это титул, который носят правители Каринтии, Вормесса и других стран. У драконов есть вождь. — А ты тогда кто — вождица? — хихикнула Эйприл. Карла хрюкнула от неожиданной шутки, но тут же смущенно прикрыла рот рукой. — Я буду женой вождя. Когда обращаются не к Ингвару, а к нам обоим как к правящей паре, то говорят «правитель» и «правительница», — терпеливо пояснила я. Эйприл насмешливо округлила глаза. Захотелось показать ей язык, но я сдержалась. Все-таки уже взрослая женщина, скоро замуж выйду, нечего с девчонкой дразниться. Дверь открылась, и показалась золотоволосая голова Иларии. Девушка нашла меня взглядом, приветливо улыбнулась и сообщила: — Платье готово к примерке, Агата. Эйприл и Карла, снедаемые любопытством, выскользнули в коридор, я — за ними. Только сначала залпом допила остатки вкусного чая из смородины — в Каринтии такого не встретишь, и, впервые попробовав его здесь, я сразу же влюбилась. В соседней комнате, пустующей, временно устроилась портниха. Получив пространство, она практически перекочевала в покои из своей лавки: остальными заказами занимались её помощницы, она же лично создавала мое свадебное платье. Лишь за эту чуткость мне хотелось от всей души её поблагодарить. С помощью Иларии портниха аккуратно сняла платье с манекена. Я переоделась очень быстро, так не терпелось увидеть себя в зеркале. — В принципе, основное готово, — заключила портниха, придирчиво меня разглядывая. — Осталось украсить лиф и рукава драгоценными камнями, и все. Четыре пары глаз (сама портниха, Эйприл, Карла и Илария) внимательно смотрели на меня. Точнее, на мой наряд. И безумно хотелось увидеть то, что видели они! Хотя и без зеркала можно сказать, что чувствую себя в этом платье очень комфортно. Лиф с вшитым корсетом не давил на грудную клетку, давая свободно дышать, пышные юбки не путались и не тянули вниз. — Покажите мне! — в нетерпении воскликнула я, заламывая руки. Портниха, понятливо улыбаясь, пододвинула напольное зеркало так, чтобы я в нем отражалась полностью. При первом взгляде на отражение сердце застучало чаще. Часть рукавов, выполненная как воланы, визуально сужала талию. Белый цвет оттенял кожу, но очень удачно, вырез делал акцент на ключицах и тонкой шее. Огненно-рыжие волосы смотрелись очень ярко: их определенно нужно убрать в красивую высокую прическу, открыв лицо и плечи. И украшений никаких не нужно, достаточно камней, которые портниха вошьет в лиф. На глаза навернулись слезы. Хотелось плакать просто от умиления. И каждому говорить: «Посмотрите, какая я красивая!». А когда я представила реакцию Ингвара… Боги, не удивлюсь, если церемония затянется из-за того, что жених запрется с невестой в спальне! От этой мысли щеки покраснели до морковного цвета и стали сочетаться с волосами. — Ну что за красота! — воскликнули позади. Знакомый голос. Эйфории как не бывало. Вернувшись с небес на землю, я обернулась к Ирен и вежливо произнесла: — Благодарю. Это все, что удалось выдавить. И вообще, что она здесь делала? Как будто прочитав мысли, Ирен усмехнулась и пояснила: — До меня дошли слухи, что невеста забраковала предложенную мной модель свадебного платья. Вот, решила узнать, что же ты предложила на замену. Пока она с недовольным выражением лица осматривала наряд, мне с трудом удалось сохранить самообладание. Я даже нацепила слабую улыбку, хотя знала, что сейчас она начнет сыпать критическими замечаниями. Близняшки смотрели на Ирен удивленно, не совсем понимая, кем она является. А вот Илария и портниха напряглись и, отведя глаза, сделали вид, что заняты в другом конце комнаты. — Хм-м… — протянула Ирен. — Не особо впечатляет, честно говоря. Ничуть не лучше того, которое предложила я. — Считайте это капризом невесты, — пожала плечами я, не желая вступать в перепалку и отвернулась к зеркалу. Нарочито внимательно поправляла юбку, но на самом деле в отражении следила за Ирен. Она подошла ближе и встретила мой взгляд в зеркале. На губах её появилась легкая ухмылка. — Пообщалась я недавно с драконами, — негромко, так, чтобы слышала только я, проговорила Ирен. — Представляешь, все они единодушны в своем отношении к тебе. Она замолчала, ожидая, когда я поддамся и постараюсь выведать, что ей известно. Но мнения драконов очевидны, даже если Ингвар не желает их признавать. Так что на провокацию я не поддалась. И тогда Ирен перешла в наступление. — Ты никому не нравишься, — прошептала она. Голос её напоминал шипение змеи: на секунду даже показалось, что с её клыков прямо на плечо капнул яд. — Драконы недовольны, их не устраивает такая правительница. С губ чуть не сорвалась — какая? Я прикусила губу, и Ирен это заметила. — Никакой силы — физической, магической и душевной. Простая. Слабая. Человечка. — Нет такого слова, — сдерживая злость, процедила я, но Ирен, упиваясь своей высокомерной речью, проигнорировала это. — Очень скоро Ингвар поймет, что правительница из тебя так себе. Даже он не сможет идти против настроений драконов, — почти неслышно рассмеялась Ирен. Она заботливо поправила рыжий локон на моем плече и продолжила: — Вот увидишь, он запрет тебя в своем любимом особнячке и будет приходить лишь с одной целью — поиметь. Ведь все мы понимаем, что от тебя требуется лишь одно. Родишь ребенка, а после станешь ненужной. Слова задели за живое. Наверное, потому что они отражали мои глубинные страхи. Не поборюсь за себя, и действительно стану затворницей в особняке Ингвара. Величайшая драгоценность, которую не показывают никому и лелеют — но не считают равной. Эта мысль подстегнула меня. Развернувшись к Ирен, посмотрела ей прямо в глаза. Мы оказались слишком близко, я даже чувствовала чужое дыхание на лице. — Я очень рада, что вы пришли ко мне, — широко улыбаясь, воскликнула я. В отличие от неё, я не собираюсь шипеть оскорбления. Я прокричу их так, чтобы весь дворец услышал. — Потому что я давно хотела спросить кое-что. Вы ведь столько лет являетесь фавориткой Авенира… Он не берет вас в жены, потому что за столько лет вы так и не смогли родить ему ребенка? Торжествующая улыбка потускнела. В глазах появилось что-то человеческое — видимо, я все-таки задела её за живое. Тема детей для всех драконов болезненна, но Ирен сама напросилась. Нужно надавить еще раз, чтобы перестала плеваться ядом. Но на этот раз я понизила голос и посмотрела ей прямо в глаза: — Ведь просто так, без возможности родить наследника, вы не достойны стать правительницей. И даже год назад, проживая в Каринтии и не думая о каком-то наследнике незнакомого мне вождя драконов, я была ближе к трону, чем вы когда-либо. Ирен, не отводя взгляда, тяжело сглотнула. Маску равнодушия на лице удержала, но с огромными усилиями. — Платье красивое… Жаль только, что оно ни капли не похоже на то, что принято надевать невестам у нас, драконов. — Последние слова она подчеркнула с особой тщательностью. — Еще до замужества ты попираешь наши традиции. Что дальше? Все наши законы поменяешь? Неожиданно даже для меня вмешались близняшки. Одна из них подошла и мило улыбнулась: — Недавно в Каринтии был бал, где Авенир сказал, что драконы готовы к переменам. — Вы, кажется, и так застыли в своем консервативном мышлении, — поучительно поддакнула вторая, заходя с другой стороны. — Посмотрите, каким глотком свежего воздуха стали новые законы для Каринтии, Стааба, да даже бывших свободных земель. Уверена, и драконам пора сделать что-то новое. Эйприл и Карла синхронно улыбнулись, состряпав невинные личики. Я была готова расцеловать этих чертовок! Ирен, подавив недовольство, молча ушла. Подошедшая Илария выглядела такой ошеломленной, что я не сдержала кривой улыбки. — Это было… Ты великолепно держалась, — выдохнула она. — Обычно Ирен давит всех потенциальных конкуренток на место в сердце Авенра или Ингвара, но от тебя ей будет трудно отделаться… не только потому, что ты истинная пара. Дело в тебе самой. Комплимент помог мне немного расслабиться. Руки, конечно, еще продолжали дрожать, но в целом я была собой довольна. Никогда не умела давать достойный отпор и не видела причины этого делать, но моя жизнь резко поменялась. И мне придется учиться соответствовать.

***

Огромный тронный зал мог вместить, казалось бы, тысячу человек. С нереально высокого потолка свисали огромные люстры, размером с карету каждая. Стоило мне оказаться под ними, как сердце испуганно замирало в ожидании, когда же эти громадины рухнут на меня. Трон, скорее напоминающий изящное резное кресло, стоял на небольшом возвышении. Позади него висел гобелен с изображением дракона, который широко раскинул крылья. На месте глаз на полотно были вшиты красные рубины, которые из-за солнечных лучей поблескивали. В огромном тронном зале мы с Черити были одни. Вообще мы шли в сад вместе с ней и близняшками, но Карла и Эйприл как-то легко и незаметно улетучились: они в драконьем поселении чувствовали себя максимально комфортно, чему я страшно завидовала. По дороге Черити краем глаза увидела распахнутые двери, ведущие сюда, и потянула меня за собой. От дверей до трона — примерно сорок-пятьдесят метров, но это расстояние казалось мне нескончаемым. Изображение дракона на гобелене зачаровывало, я шла вперед, не смотря под ноги. Шаги гулко раздавались в пустом светлом помещении. Черити тоже прониклась торжественной обстановкой и притихла. Она с любопытством оглядывалась по сторонам, но когда мы подошли к возвышению, её нетерпеливая натура не стала спокойно стоять на месте. — Так вот, откуда будет править моя сестра? — живо поинтересовалась Черити и, не дожидаясь ответа, шагнула по ступенькам. — Черити, стой! — негромко воскликнула я. Естественно, это её не остановило. С важным видом она уселась на трон, поерзала, как будто примериваясь. Горделиво выпрямилась, подняла подбородок и величественно осмотрела пустой зал. — А отсюда неплохой видок, — отметила она. Мне очень не хотелось, чтобы нас кто-нибудь застал за таким глупым делом. Мне не нужен еще один повод для насмешек. Надо было подняться и стянуть Черити с трона, но я осталась на месте. — А почему трон один? — удивилась она. — Ингвар стоять будет, что ли? Я не сдержала смешка, представив эту картину. Боюсь, драконье общество впало бы в глубочайший шок. — Официально вождем сейчас является Авенир, а не Ингвар, — пояснила я. — Авенир не женат, поэтому трон один. Черити прищурилась и подозрительно спросила: — Но когда же вас с Ингваром коронуют, у тебя будет отдельный трон? Как было в Каринтии с королевой Илоной и королем Сабином? — Все именно так и будет, — заверила я, криво улыбаясь. Сестра прикусила нижнюю губу и кивнула. — Это хорошо, — сказала она. — У драконов перед носом должно быть постоянное напоминание, что ты являешься их правительницей. Иначе они не перестанут кривить лица. Я встретила хмурый взгляд Черити и вздохнула: — Ты тоже это заметила? — Они и на меня так же смотрят! — фыркнула она, легким движением руки откинув рыжий локон с плеча. — Вроде древнейшие существа, живут по тысяче лет, а с очевидными вещами примириться не могут. После этих слов я увидела всю картину целиком: возвышение, трон, на котором горделиво восседала Черити. И дракон за её спиной. Почему-то подумалось, что она стала бы отличной королевой. Вот кто точно сумел бы справиться с высокомерием драконов: сестра лучше всех в нашей семье раскрывала интриги и чувствовала себя в высшем обществе комфортно. Но почему тогда боги связали Ингвара со мной? Вопрос, на который я, наверное, никогда не найду ответ. — Пойдем, интриганка, — проворчала я, протягивая сестре руку. — Нас, наверное, уже потеряли. Черити неохотно встала с трона и подала мне руку. Так мы и вышли в пустой коридор. — Значит, красный — цвет рода Авенира? — уточнила Черити по дороге, намекая на цвет гобелена и трона. — Красный ничего не значит, он не символизирует род Авенира, — пояснила я. — Малый тронный зал, например, оформлен в синих тонах. Драконы давно не контактировали с внешним миром, им знамена, символы и цвета рода просто-напросто не нужны. Черити нахмурилась, обдумывая новые сведения. — Но как же они узнают, кто к какому роду принадлежит? — удивилась она. Непосредственность и любопытство сестры меня позабавили. Усмехнувшись, я все-таки пояснила: — Драконов всего-то насчитывается несколько тысяч, и уже триста лет не рождаются дети. За сотни лет в изоляции они друг друга все наизусть выучили и знают, кто к какой семьей относится. Правда, теперь, когда драконы стали контактировать с другими странами, могут возникнуть проблемы, — я серьезно задумалась, а потом улыбнулась: — Видимо, им придется перетряхнуть чердаки в поисках своих знамен… Ай! — Черити ощутимо ущипнула за плечо. Потирая пострадавшее место, я возмущенно посмотрела на неё: — За что, черт возьми?! Черити поучительно стукнула меня по носу и с важным видом ответила: — Не «им», а «нам». — Заметив мое недоуменное лицо, она раздраженно выдохнула и объяснила с таким видом, как будто перед ней глупый ребенок: — Ты сказала «им придется перетряхнуть», а должна была — «нам придется перетряхнуть». Они почти твои подданные, привыкай к этому. — Это сложно, — тяжело вздыхая, призналась я. — Не сложнее, чем покорить сердца всей прислуги в доме, — усмехаясь, напомнила Черити. Она права, каждый, что прислуживал в нашем доме в Каринтии, обожали меня. Даже больше, чем отца, хотя тот к каждому относился с уважением и почтением.