Глава 47.Овечка в шкуре волка
Поздний вечер расстилался над Токио-3, да только город-крепость не замечал, как близилась ночь. Люди и машины то тут то там носились по улицам, велись бесконечные работы, гремела строительная техника. Жизнь не утихала, отмечая недавнюю триумфальную победу над смертью. Тьма никак не могла забрать эстафету у света несмотря на то, что главный союзник и добродетель света давно ушло в закат — солнце скрылось за верхушками горной гряды, которые опоясывали Токио-3 подобно стенам замка. Но свет всё равно лился отовсюду: из зданий, от машин, прожекторов и уличного освещения. Город блистал как гирлянда в новогоднюю ночь. И с высоты птичьего полёта мог показаться жемчугом на теле матушки Земли. По меркам современного мира преступное расточительство. Но по меркам Токио-3 — жизненная необходимость. С той же высоты птичьего полёта творящийся внизу муравейник выглядел упорядоченным, систематичным, выполняющий единую волю сверхразума. И так оно и было, однако всей картины для отдельно взятого человека не видно. И для Икари Синдзи всё вокруг казалось проявлением хаоса. Хаос на дорогах, на которых они ехали на уже привычной Alpine Кацураги Мисато, хаос в магазине, в котором люди поспешно скупали продукты. Хаос — он был вездесущ, улицы Токио-3 словно дышали им. И когда они наконец-то добрались до дома, то вместе облегчённо вздохнули и обрадовались, что попали в родные и спокойные пенаты. Здесь в их отсутствии почти всё замирало, если не считать одного уаркающего доходягу. — Вот мы и дома. Как же я устала! — воскликнула Мисато и прошмыгнула к себе в комнату. — Дом, родной дом, — поддержал её Синдзи. Если не считать шуршания Мисато за стенкой, то квартира, погруженная в мёртвую тишину, казалась столь непривычной. В такое время Пен-Пен всегда смотрел свои любимые мультики в полной темноте. А если не смотрел, то обязательно оставлял телевизор включённым, чтобы на фоне звучали хоть какие-то звуки, лишь бы не остаться в той самой мёртвой тишине. Но сейчас в гостиной не мерцали яркие всполохи от работающего телевизора — это настораживало. — Пен-Пен? — окликнул Синдзи пернатое создание. — Уарк! — донеслось с балкона. От сердца отлегло. Он и сам не мог сказать, почему так забеспокоился об «пернатом чуде». Синдзи мог только предположить, что пингвин настолько вошёл в его жизнь, что не мог представить уже расставание с ним. Облегчённо вздохнув, юноша разулся и сразу направился на кухню вместе с пакетами из магазина. Завтра его ждал необычный день, и он постарался хорошенько к нему приготовиться. Особенно чтобы можно было состряпать первоклассную якисобу. Синдзи витал в облаках. Перед глазами рисовалась сладостная картина того, как Рей улыбается от его стряпни, как она говорит «вкусно». Ему не занимало уверенности в своём успехе. Гадал он разве что об одном: какое же платье Рей наденет. И повсеместный бардак в квартире его никак не беспокоил — Синдзи даже готов сам убраться вместо Мисато, которая в последние недели отлынивала от своих домашних обязательств. А у него банально времени на всё про всё не хватало. Внезапно на кухне нарисовался возбудитель спокойствия —Пен-Пен. Пингвин, как и всегда, не имея ни стыда, ни совести сразу начал совать свой клюв по пакетам, выискивая что повкуснее. — И я тебя тоже рад видеть, Пен-Пен, — произнёс Синдзи с ухмылкой. Пингвин, вытащив голову из пакета вместе с большим ломтем красной рыбы в вакуумной упаковке, посмотрел на юношу своими глазами-бусинками. — Положи форель там, где взял, негодник. Аккуратно положив свою добычу рядом со столом, Пен-Пен направился к Синдзи, чтобы дежурно поластиться. — Уа-арк. — Подлиза! — пригладил он пернатого. — Не любишь ты нас, всё ради рыбы. — Уарк! — запрыгал пингвин, просясь на руки. — Уарк, уарк! — А-а, вот теперь ты меня рад видеть? Подлиза как есть! — Уарк! — недовольно «уаркнул» Пен-Пен, хлопоча по его ноге своими лапами-крыльями (или чем они на самом деле являлись). — Уарк! Уарк! Уарк! — Ладно-ладно, я понял твои притязания. Синдзи подобрал упаковку и взял нож с разделочной доской, аккуратно достал красную рыбу и принялся ровно разрезать её. Весь процесс сопровождался пристальным взглядом Пен-Пена, который обозревал со стула. — От тебя ничего не утаить, правда? — Уарк. — И то верно.Ты здесь главный, босс. — Ур-р. Синдзи продемонстрировал недоверчивому пингвину почти три равных ломтика: — Тебе, мне и Мисато-сан. Выбирай любой. — Уарк, — ткнул он мордочкой на вид самый большой кусок. — Прошу вас, — Синдзи изобразил галантность и передал Пен-Пену прямо в клюв тот самый ломтик. Каковой на самом деле по объёму был меньше всех. — Приятного аппетита. С пронзительным «Уарк!» Пен-Пен прихватил свой трофей и ретировался в сторону балкона. Видать новые пейзажи Токио-3 ему доставляли некое эстетическое удовольствие. И если Синдзи с ним познакомился бы вчера, то посчитал такую мысль анекдотической. Но с текущей высоты их знакомства — уже не так смешно. В любом случае один из членов семейства уже получил свой долгожданный ужин, а двое ещё нет. Сегодня вечером их ждёт японский омлет с рисом, полюбившийся Мисато. Она вообще в обе щёки налегала на любую домашнюю готовку, хотя на словах всегда ратовала за еду быстрого приготовления. Возможно, она просто не хотела сама себе признавать, что невероятно соскучилась по нормальной пище, которую в последний раз регулярно употребляла разве что ещё в родительском доме. Когда она там была в последний раз? Мисато не любила рассказывать о своих родителях. О младшем брате — всегда пожалуйста, она им гордилась. Но о родителях или помалкивала, или плавно разговор уводила в сторону, оборачивая всё в шутку. Синдзи понимал, что дело далеко не в том, что они погибли (если вообще погибли) — отношения с родителями у неё такие же натянутые, как и у него с отцом. В этом они были похожи, на что Мисато не раз намекала. Быть может именно поэтому они так легко и быстро сошлись под одной крышей — два одиночества. Икари Синдзи, колдуя у плиты омлет на две порции, невольно мягко улыбнулся — его грела мысль, что он Кацураги Мисато невзначай начинает считать своей семьёй. И пусть ему сложно было назвать её старшей сестрой, как она сама в шутку предложила, — всё равно, эта мысль придавала ему сил. — Наш чудик уже отжал свой налог? — вышла из своей комнаты хозяйка в одной лёгкой футболке и коротких шортах. Типичный её домашний наряд, из-за которого у Мисато с Синдзи не раз разгорался спор. Но в итоге ему всё же пришлось смириться к некоторой домашней вольностью со стороны своей опекунши. Всё же она треть жизни прожила одна и многие привычки по щелчку пальцев не выветрить. И если совсем уж по-честному — грех жаловаться. У женщины было на что полюбоваться, хоть и такая по-военному подтянутая фигура была не в его вкусе. Тоже в какой-то мере эстетика. — Вместе с пошлинами, — Синдзи возясь у плиты краем глаза заметил, как Мисато с усталым видом доковыляла до холодильника и выудила баночку пива. — Опять вы за своё? — Доживи до моих годков, и я посмотрю на тебя, — плюхнулась она на стул и одной рукой вскрыла банку. — Я заслужила немного расслабиться. — Расслабляться можно иначе. — За-ну-да. Мисато сделала несколько жадных глотков и как завопила от счастья, что Синдзи аж подпрыгнул. — Вот это я понимаю расслабончик после трудовых будней! — стукнула она банкой по столу так, что из горловины плеснулось пиво. Синдзи только устало выдохнул. Юный повар, покончив с готовкой, разложил две порции омлета на стол уже как заправский официант. За то время, что он живёт в Токио-3 руку набил только так. И случись что с его работой или боевым долгом в NERV, то оказавшись на улице его бы оторвали с теми самыми набитыми руками в любой ресторан страны. Во всяком случае так ему хотелось верить. — Мисато-сан, я теперь понимаю почему вы до сих пор одна в ваши-то годы. — Чего-о, паршивец?! — она ещё раз стукнула банкой. — Да кто ж захочет жить с женщиной, которая пьёт по утрам и вечерам? Не может навести порядок в собственной квартире? — Он ткнул большим пальцем в гостиную, где уже несколько недель никто не убирался, а только складировал пустые упаковки от фастфуда и банки от пива. Почти как в первый день его заселения сюда. — Я вообще-то была очень занята, если ты не заметил! — Мисато умудрилась сесть в позу лотоса на стуле и отхлебнула ещё немного пива. — Не припоминаю, чтобы ваша тарелка оставалась пустой по утрам и вечерам, — Синдзи равнодушно указал на омлет, после чего сложил ладони вместе. — Приятного аппетита. — Уж извини за то, что я такая рассеянная, — без тени раскаяния сказала Мисато и атаковала омлет вслед за собеседником. — А ещё ленивая. — За-мол-чи, — игриво она фыркнула, — Так уж вышло, что я как-то отвыкла от домашнего уюта. — То, что вы отлыниваете от уборки, никак не приблизит вас к привыканию к уюту. Потому что это, — он снова ткнул в гостиную, — назвать уютом нельзя. — Да-да, я поняла. На этот раз твоя взяла, — сдалась Мисато и Синдзи остался довольным. — Но знаешь, что? — Что? — Почти два месяца назад у нас сложился примерно такой же диалог при аналогичных обстоятельствах. Припоминаешь? — Ну да, есть такое. — Помнишь, как ты стеснялся даже слово вставить? А сейчас вон как вырос: не боишься говорить то, что думаешь, перечить и отстаивать своё. — Ну… да, есть такое, — щёки Синдзи почти незаметно налились красным, — Я тогда себя ощущал, как в гостях. А сейчас, наверное, как дома. — Правда? Я очень этому рада. За это надо выпить! — Мисато отхлебнула из банки. — Значит получается, что завтра ты впервые будешь отмечать свой день рождения в новом доме! И за это тоже надо выпить! Слова с делом у неё не расходились. — Уже сейчас пьёте? Вас что, завтра не будет? — Прости, но не в этот раз. Меня ждёт важное дело, я бы сказала — миссия! Что б её, — процедила она куда-то в сторону. — Так что Син-чан, завтра ты с Рей как-нибудь сам! — подмигнула довольная собою. — Мисато-сан, ничего неприличного. Мы же типа… эм, коллеги. — Служебный роман? Так уж и быть, я закрою глаза на возможные, гипотетические неуставные отношения!.. — Мисато-сан! У меня и в мыслях не было!— теперь он не на шутку раскраснелся, ведь и вправду они останутся вдвоём не обременённые ни учёбой, ни работой. Только отдых и больше ничего. Наедине. — Ты смотри какой возбуждённый, прямо светишься, как звёздочка на небе! — пролепетала она. — Ничего я не свечусь. — Светишься-светишься! По тебе невооружённым взглядом видно в каком ты предвкушении от завтрашнего свидания. — Это не свидание! — Ах да, праздника. Прошу прощения, — она рукой элегантно скрыла ехидную улыбку. — Мисато-сан, найдите уже себе мужчину. — Зачем? Меня и так хорошо кормят, — залихватски улыбнулась и с довольным лицом разжевала кусок да побольше. — Какая вкуснятина — объедение! — Видимо не только едой, — картинно обиделся Синдзи. Доев омлет, вновь сложил ладони вместе. — Я поел, спасибо за компанию. После чего резко встал и пошёл к себе в комнату, минуя все минные поля в виде упорядоченного хаоса из мусора. — Какой же ты душка, — крикнула ему вслед одна наглая особа. — Я спать, — бросил Синдзи, когда входил в свою комнату и на секунду задержался в дверях. — Чтобы всё убрали, Мисато-сан. Ничего не знаю, помогать не буду. Но завтра всё должно блестеть. Уговор есть уговор. — Окей, — с кошачьей мордочкой помахала она ему и отпила пива. — Ярких сновидений. — Доброй ночи. И Синдзи скрылся в своей комнате, оставив Мисато доедать свой ужин в одиночестве. Она и не возражала — дело привычное, благо баночка хмельного напитка ещё наполовину полна. А ведь Мисато не лгала, что пиво в ней открывало второе дыхание — хозяйке ещё предстояло провести основательную уборку, чтобы квартира не ударила грязь лицом перед Аянами Рей. И кого ещё Синдзи мог пригласить на свой праздник. И чтобы не свалиться на полпути, проклиная всё на белом свете, ей жизненно необходимо немного алкоголя в крови. Как допинг. — Спасибо за угощение. — Мисато послала благодарность куда-то сквозь стены. — Ну так что тут у нас. Медленно похлёбывая пиво, она оглядела фронт работ. Всё не настолько запущено, как пару месяцев назад, когда к ней вселился новый сосед. Тогда и вправду был холостяцкий кавардак. Свинарник, что уж скрывать то. А сейчас так, терпимый беспорядок, по-своему уютный. Но Мисато понимала, что для Синдзи — это вовсе не уютно и даже не терпимо. Допив хмеля, она приступила к уборке как к чему-то противоестественному своей натуре, но то, что сделать было необходимо. Как выпить горькое лекарство в далёком детстве: «фу-у, но надо». А ведь предстояло не только мусор собрать, но вымыть посуду, подмести, полы помыть, пыль протереть. В какой-то момент на неё окатила волна праведного гнева: она же офицер, начальник оперативного отдела NERV, командует самым дорогим оружием в истории человечества! «Какого чёрта?!» — восклицала Мисато в сердцах. — Купить костюм горничной что ли? — плеснула женщина с иронией и, отложив швабру, присела на диван. Так и хотелось включить телевизор и бесцельно повтыкать в какую-нибудь туповатую мелодраму под пиво и снеки. Когда она в прошлый раз пялилась в ящик, разложившись на диване? Уже и позабыла. В этом доме только Пен-Пен себе позволял подобную роскошь. В последнее время у неё времени банально на саму себя почти не хватало: физическая усталость приходила слишком быстро, кожа огрубела и стала похожа на выжженную землю, волосы и ногти превратились в чёрт-те что, обламывающиеся и секущиеся как два пальца об асфальт. Загляни сейчас в зеркало — увидишь зомби. Ещё пару недель и уже будет стыдно на людях показываться. Да что на людях — при Синдзи! Хотя он то к внешности противоположного пола не так уж и притязателен, казалось бы. Однако Мисато не могла взять выходной, чтобы привести себя в порядок. Впереди несколько недель лихорадочной работы, точку над которыми можно поставить едва ли с постановкой «Евы-02» на боевое дежурство. — Не-е-ет, — пробормотала Мисато себе под нос, — нет, нет, нет. На сегодня работы хватит. И она тут же вскочила и налегла на швабру с удвоенной силой, лишь бы больше не вспоминать ни о работе, ни тем более про трудоустройство «Евы-02» с её пилотом в Токио-3. Одна мысль про одну рыжую бестию выматывала до суха. Как-нибудь потом, на сегодня хватит. Закончив с уборкой Мисато вынесла из квартиры всего два мусорных пакета. Отчего-то ей казалось, что как-то маловато собрала — при первом взгляде сложилась уверенность, что соберёт мусора гораздо больше. У страха глаза велики? Но с каких пор, задумалась она? Не иначе прихотливость Синдзи к чистоте в какой-то мере передалось и ей. Главное, чтобы это не лень сказалась и просто убралась спустя рукава. Но ещё раз оглядела свою лачугу, в которой уже казалось, что всю жизнь прожила. Она хоть и не блистала, но зоркий глаз Синдзи не должен был придраться. Время неумолимо неслось к полуночи. Пен-Пен уже слишком долго залипал на балконе, поэтому Мисато решила к нему присоединиться с ещё одной баночкой пива. Она заслужила — с завтрашнего дня ей предстояли три тяжёлых дня. — Привет, приятель, куда втыкаешь? — вышла Мисато на балкон. Ещё не остывший горячий воздух окатил всё её тело и лишь холодный алкогольный напиток помогал справиться с резким перепадом температуры. — Уарк, — грустно отозвался Пен-Пен, глядя на Токио-3. Он стоял на сложенных друг на друге ящиках. Конструкция выглядела на первый взгляд весьма хлипкой, отчего Мисато подошла к нему медленно, чтобы не пугать друга. Там, вдалеке, во всю шли ремонтные и строительные работы. Город-крепость всё ещё пестрел бесчисленными огоньками и шумел непрерывной какофонией. Закрыв глаза легко можно было забыть про то, что на дворе уже как властвовала сама госпожа ночь. — Непривычно, да? Столько огней, столько шума, когда обычно все спят. — Уарк. — Ничего, не успеешь оглянуться как наш Токио-3 вернётся в привычное русло. Обещаю. — Уарк. Воцарилось молчание. Мисато размеренно посасывала пиво, Пен-Пен же заворожённо наблюдал как муравейник восстанавливался после разорения. Сам он по Токио-3 редко гулял — на поверхности слишком жаркая погода. Он больше любил свежий воздух Геофронта. Но сейчас пейзаж претерпел сильные изменения, в городе происходила заметная движуха и это привлекало внимание. Ради удовлетворения любопытства он стоически терпел стоявшую духоту. — Приятель, я хочу перед тобой тоже извиниться, — Мисато сделала глоток освежающего напитка. — Завтра я тебя снова покину дня на три-четыре. — Ур-р. — Во время моего отсутствие присмотришь за Синдзи? — Уарк! — Я всегда знала, что могу на тебя положиться. Спасибо. Мисато пригладила Пен-Пена, который в ответ приятно заурчал по пингвиньи. А где-то там, Токио-3 продолжал сверкать и громыхать, восстанавливая свои силы подобно могучему зверю после тяжкой победы.* * *
Острое желание промочить горло заставило Синдзи вынырнуть из глубокого сна. Первое время он не понимал, где находится и сколько сейчас время. Протерев глаза, чтобы хоть немного прогнать сонливость, Синдзи приподнялся и включил ночник. Яркий свет тут же ударил из всех стволов, заставив сощуриться что есть сил. Где-то в глубинах библиотеки своей памяти он нашёл полочку, на которой находилась папочка с записью о том, где же всё же он оставил стакан с водой. Попытавшись нащупать его на столе Синдзи обнаружил неприятную досаду — он настолько быстро ретировался от Мисато, что забыл налить себе воды на ночь. Ничего не оставалось, кроме как встать и доковылять до кухни. Заодно можно было бегло оценить, насколько же хозяйка справилась со своим обещанием. Да, это не частный дом, но всё же четырёхкомнатная квартира — ожидать можно любого подвоха. И ему не прельстило убирать этот самый возможный подвох. Дело не в лени или брезгливости, а в обесценивании рвения женщины сделать хоть что-то полезное в быту. Синдзи уважал чужой труд, какой бы он ни был. Быть может слишком уважал. Прежде, чем встать его привлекли необычайные всполохи света, гулявшие по шторам. Молнии? Неужели? Гроза в Японии редкий гость — одно из последствий Удара, одно из самых незначительных, в сравнение с другими. Поэтому, в отличие от прошлого, люди нынешнего времени радовались, когда природа хмурилась и напоминала всем, что она ещё живая. Вот и Синдзи ради такого столь редкого явления мигом проснулся, вскочил и на радостях раздвинул шторы. Такого праздника и подарка на свой день рождения от сил природы он и не мог загадывать. Восторженная улыбка мимикрировала в гримасу ужаса. Страх выполз из своей пещеры, лениво потянулся, прорычал. Тело Синдзи окоченело, и он застыл как вкопанный. «Почему именно сейчас? Какого чёрта? Можно было подождать хотя бы пару дней?» И ещё добрая сотня вопросов, которые приходили сейчас на ум вместо того, чтобы осознать происходящее. Он уже настроился провести время с Рей вдвоём. Он даже уже перестал стесняться того, что это можно было бы назвать свиданием. Все его мечты запечатлеть радостную Рей в платье пошли прахом. И вот они рассыпались под его ногами, и он не в силах их собрать вновь. — Мисато-сан! Похоже у нас нападение! — Синдзи еле смог выдавить из себя подобие крика. — Что-то очень необычное… Молнии и вправду сверкали. Но сверкали они вовсе не из небес. Эти молнии были совсем не порождением Зевса. Их метала гигантская «дыра» в пространстве, застывшая над Токио-3. «Дыра», которую он уже встречал в одном из своих сновидений. Словно в ткани пространства кто-то вырезал аккуратный круг и на этом месте зияла абсолютная пустота. Настолько пусто, что даже назвать чёрным это невозможно. Никаких переходов из мира реального в мир ничто. Даже просто смотреть на «это» было дискомфортно. Будто что-то или кто-то повесил над городом настоящую чёрную дыру и контролировало её. Шёпот мчался оттуда. Окатил как цунами. На тысячах языках. Вся комната загудела. «Тебе не убежать, лилим» «Не может быть», — остолбенел Синдзи. — «Только не оно...» — Мисато-сан! — отпрянул он от окна. «Уйми свои потуги, лилим» — Мисато! «Я иду за всем, что тебе дорого, лилим» — Всё что тебе дорого — обратится в прах. Синдзи мгновенно развернулся на тихий голосок и заметил у выхода из комнаты уже до жути знакомую «Аянами Рей». Всё в том же полупрозрачном платье она сейчас стояла в свету лампы. Два алых огонька на месте глаз в этот раз блистали пуще прежнего. — Я не боюсь тебя, — Синдзи пытался унять дрожь и выровнять дыхание. Оно не стало отвечать, а лишь медленно зашагало в его сторону с оглушительным топаньем. Полы проминались и скрипели, словно оно весило как целый автомобиль или даже больше. Гул нарастал. И не только от шёпота. Далёкий гул откуда-то из-под земли. — Один раз я тебя победил, — Синдзи старался храбриться, но в голосе храбрость таяла. — Одолею ещё раз. Вокруг всё задрожало, мелкие и не очень вещи начали взмывать в воздух. Даже кровать приподнялась и беспомощно болталась над полом. Весь дом заухал, будто сердце гигантского чудовища застучало. — И столько же раз одолею… сколько понадобится… Лампа лопнула с оглушающим хлопком. Осколки звонко рассыпались по полу, отскочили и взмыли в воздух к уже там левитирующим книгам и журналам. Всё погрузилось в полутьму. Только очертания фигуры вместе с двумя огоньками заместо глаз были видны на месте «Аянами Рей». — Победить? — ответило оно со снисходительностью, несвойственной настоящей Аянами Рей. «Наивный лилим» Огоньки вспыхнули и взмыли в воздух, всё выше и выше. Волосы становились всё длиннее и длиннее. Перед Синдзи представало нечто вроде чудовища. Не в плане внешности, нет. Оно не было уродливым — по очертания уж очень женственной фигуры даже в какой-то мере прекрасным. Чудовищна была Сила, заточённая в этом существе. И это чувствовалось всеми фибрами души. — Т̴ы̨ с͠л̵и͠ш̀к̢о̶м̀ с͡л̛е̷п̷,͡ ч͞т͢о̸б͏ы͜ п̛о̵б͞е̷д͠и̛т͏ь̀, — странный язык вновь вибрировал со всех сторон. Но в отличие от предыдущего раза таким ангельским голосом, которым Синдзи ещё никогда никого не слышал. «В тебе больше нет Света, лилим» «Аянами Рей» уже выросло над вжавшимся от страха пареньком. В метра два роста не меньше и доросло почти до потолка. Оно сделало быстрый рывок вперёд и прямо перед лицом Синдзи застыло два пылающих огонька. В которых в одном миге читалось смутное отражение фиолетового нечто. — О̡т̧к̴р҉о̛й̴ ҉г͏л̀а̡з̡а͏,́ ͝д͜а̢б̵ы̸ ͝у͏в͡ѝд̵е͏т҉ь̢ ̀с̸в͝о̶е̸г̕о͠ ̡в̕р͠а͢г҉а̷. Синдзи словно вынырнул из-под воды и никак не мог надышаться. Пот лил ручьём, весь взмок, как если бы он и вправду только что тонул в бескрайнем море. «Что это чёрт побери было?» — единственная мысль как перекати поле блуждала по закоулкам пустого града его сознания. Синдзи мог поклясться, что это не было сном, не было видением. От того он с большим недоверием озирался на свою самую обычную комнату. Тьма в реальности была не такой беспощадной, в ней всё прекрасно видно. Ведь тьма — это просто отсутствие должного света. А не хищник, готовый тебя пожрать. А может дело в том, что за окном Токио-3 всё ещё жил своей жизнью? Стучал, гремел и светил прожекторами сквозь шторы? Синдзи не мог ответить на этот вопрос, всё перемешалось в его голове. Он резко приподнялся и вновь включил ночник. По-настоящему, как он надеялся. Тот отозвался и сразу же прогнал детскую тьму из комнаты. Всё на месте, никакого бардака. Звуки за окном были самыми настоящими — там Токио-3 залечивался даже в глубокую ночь. И никаких «чёрных дыр» зависших над городом. И всё же сон. Просто сон. Или нет? Синдзи поковылял с трясущимися ногами до ванной. Как он ни старался из головы никак не уходили образы «чёрной дыры» и «Аянами Рей». Даже после яркого кошмара детали быстро забываются и надо приложить усилие, чтобы хоть что-то запомнить. Но не сейчас. Всё было настолько реально, настолько подробно, что казалось всё это в действительно произошло. И как только сообщение доставили — отмотали время вспять. Сообщение. Угроза. Предупреждение. Раньше Синдзи не воспринимал «Аянами Рей» как нечто серьёзное. Скорее побочный эффект от синхронизации с «Евой». Вот только побочный эффект заходит слишком далеко. Это «нечто» уже живёт своей жизнью. Теперь он на распутье: пытаться самому разобраться или кому-нибудь всё рассказать? Но кому? Доктору Карихаре или Акаги? Или обоим? И что тогда? Синдзи брызнул на лицо холодной воды, чтобы хоть немного успокоиться. Сердце всё ещё куда-то спешило… Нет, не «куда-то». Оно спешило прочь. Бросить всё. Убежать. Как можно дальше от Токио-3. И более не возвращаться. — Тебе не убежать, лилим, — проговорил Синдзи самому себе в зеркало и замотал головой. Нет. Убегать — не выход. И дело уже вовсе не в том, что судьба настигнет. А она настигнет, как пить дать. Бросить людей, которые ему стали близки? «Синдзи» образца полгода назад может быть и сделал бы нечто подобное. И в общем-то сделал. А вот «Синдзи» нынешний — нет. Уже нет. «Интроекция…» — вспомнилось обвинение в его адрес «Аянами Рей». Фальшивка, дабы угодить другим людям. Нет, нет, нет. Синдзи, вцепившись в свой волосы, постарался выбросить из головы подобные мысли. Оно пытается запутать, сделать его вновь слабым, уязвимым. Он не мог себе позволить вновь вернуться в своё недавнее состояние. Ведь по словам Мисато и Рей следующие Ангелы будут только сильнее, поэтому у него только один путь — вперёд. — Открой глаза,— Синдзи поднял голову над раковиной и уставился в собственное отражение, — Чтобы увидеть… своего врага. Так, значит? Он сделал глубокий вдох, стараясь максимально успокоиться. Очистить свой разум от страха. Страх имеет свою силу. Но сейчас — он мешается. Синдзи — опытный пилот «Евангелиона». И как не пилоту «Евы» знать, как контролировать свой страх. Вдох. Выдох. Если посудить здраво — «Аянами Рей» право. Чтобы стать сильнее — Синдзи надо перешагнуть через себя. Не раз, не два. И шаги должны быть очень широкими. Но сколько тогда останется от него самого? От прежнего Икари Синдзи? Кем же он тогда станет? «Интроекция». Фальшивка. Маска. Потеря самого себя. Михо… Нет — Со-хён… Синдзи взъерошил себе волосы — голова уже пухла от таких рассуждений на ночь глядя. Задача была слишком сложной, а ответа всё не видать. — Что же ты такое? Чего же ты от меня хочешь?