Парад Солнца

24 ноября; 13:10 Ещё раз посмотрев в книгу, Гермиона хмыкнула и убрала томик обратно в сумку. Врезавшись в спину Драко так, что её нос странно хрустнул, она раздражённо замычала и обошла его. Поравнявшись с Драко, метрах в семи она заметила женщину. Гермиона нахмурилась, а сердце ёкнуло — женщина молотила руками по воздуху. Обычно, растерявшись, Гермиона осматривала всё место действия, будто не понимая, на чём именно сконцентрироваться. Сейчас же её глаза метались так быстро, что зрение затуманилось, но ей удалось рассмотреть: рот женщины был открыт в немом крике, а лицо посинело. В голове вспыхнула мысль: «Она попала в ловушку», и Гермиона рванула с места, чувствуя, как рука Драко скользит по ткани футболки. Она подбежала ближе: схватившись за горло, женщина плакала; её рука, бившая по воздуху, резко остановилась. Гермиона знала, что несчастная умирает, и была уже готова ударить по ловушке, когда Драко схватил её за талию. Повинуясь инерции, она навалилась на его руки, ударившись животом так, что весь кислород вылетел из лёгких. Волосы взметнулись вперёд, и когда Драко притянул Гермиону к себе, что-то дернуло её за кожу головы. Вскинувшись, она рванула волоски и закричала от боли, продолжая высматривать женщину, которая... — Она исчезла, — выпалил Драко. — Наверное, это была иллюзия, чтобы мы зашли сюда. Там никого нет. Задыхаясь, Гермиона уставилась на пустое пространство и на пряди своих волос, застрявшие в воздухе перед её носом. До неё начало доходить, что никто реальный перед ней не умирал, и уровень адреналина постепенно понизился. Ей следовало сообразить это до того, как броситься бежать, но тогда она могла думать лишь о том, что нужно помочь несчастной. Ещё два шага, и Гермиона оказалась бы в ловушке, в которой застряли волосы. И, может быть, с ней бы произошло то, что продемонстрировала иллюзия. Она хотела высвободить три пряди, но Драко осторожно протянул над её головой кинжал. — Замри, а то сниму с тебя долбаный скальп. Он был зол. Даже если бы Гермиона пошевелилась, он никак бы не сумел её задеть, но этот язвительный тон она знала. У него не было причин сердиться на неё. Что, если бы там действительно кто-то был? Она бы просто стояла? Она же не ставила под угрозу его жизнь — ну, вообще-то они вроде как зависели друг от друга. — Я знаю, что на кону и твоя жизнь, но я не могу смотреть, как кто-то умирает, и ничего не делать. В его прищуренных глазах сверкнуло неверие, он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого быстро выдохнул, ещё пристальнее вгляделся в Гермиону и, усмехнувшись, отвернулся. 18:12 — Та женщина в ловушке напомнила мне об истории. Про запертого внутри пузыря мальчика, который не мог выбраться, пока кто-то другой не занял его место. — Великолепно, — очевидно, он по-прежнему на неё злился. — Я просто хотела поблагодарить тебя. За то, что остановил. Я не думала, что это ловушка, — Гермиона рассматривала свои ногти. — Моя жизнь тоже поставлена на карту, — протянул Драко со стоическим выражением лица. — Я... Ну, хорошо. Всё равно спасибо. Он раздражённо фыркнул. 26 ноября; 19:30 Гермиона повернула голову и, наклонив лезвие охотничьего ножа, бросила в ямку беличий мех. Нагнувшись, сунула туда же косточки и присыпала их землёй. Не самое приятное занятие перед тем, как съесть мясо этого зверька, но Гермиона решила, что так проявит уважение к тому, что даст им пропитание. Она вернулась к костру; протянув над огнем её перо, Драко переворачивал куски мяса. — Знаешь, о чём я подумала? Он тяжело вздохнул и закатил глаза к тёмному небу. — Может, сначала намекнёшь? — Возможно, нужная нам книга находится в следующем месте. Может быть, даже не та, что про мальчика в пузыре, — она уселась рядом, ожидая ответа, но Драко промолчал. — Может, всё случится в третьем месте. В том, которое не отмечено символом. Оно отличается, так что там должно что-то быть. — Может быть. Гермиона не сочла это полноценным ответом. — Драко, мне кажется, ты слишком полагаешься на предположение, что мы нашли заклинание, потому что уже… — Я не буду снова ссориться из-за этого. — ...Изменили это. Создаётся впечатление, будто ты несерьёзно… — Я не... Это моя жизнь, как я... Нет. Я не собираюсь об этом спорить, просто чтобы ты... — Я не пытаюсь спорить! Я пытаюсь обсудить… — Обсудить? Обвиняешь меня в каком-то дерьме, а, оказывается, ты просто обсуж… — Я не обвиняю… — Ты только что сказала… — Мы сейчас ссоримся о том, как не поссориться? — уточнила Гермиона. Она почти не сомневалась, что именно этим они и занимались. Драко закрыл рот, покачал головой и снова уставился на жестянку. — Чертовски бесишь. Она сердито покосилась на него и, подтянув колени к груди, перевела взгляд на огонь. Подбросила в костёр ещё одну ветку, задев плечом его напряжённое плечо. — Просто я волнуюсь. — Знаю. А когда волнуешься, всегда начинаешь доводить. — Это не… — Прямо сейчас ты ничего не можешь поделать. Если только не хочешь помереть от беспокойства до того, как мы туда доберёмся… — Ты не волнуешься? Драко снял банку с огня, поставил её на землю между их ногами, но так ничего и не ответил. 29 ноября; 11:39 Драко начал опускать бутылку в ручей; Гермиона схватила его за запястье, но он и так замер. Они оба смотрели, как мимо проплывает рыба, хотя та не столько плыла, сколько скользила. Гермиона ждала, что рыба взмахнёт плавниками, откроет рот или дёрнется вверх, но та просто продолжала двигаться. Драко высвободил руку, закрыл бутылку, и Гермиона перепрыгнула через ручей. — Я бы сказала, хорошо, что мы в курсе, но думаю, мы усвоили урок на горьком опыте. — История моей жизни, — пробормотал он. — Надо же! И это я провоцирую опасные ситуации. Да это ты невезучий! Драко впился в неё взглядом. — Думаю, тогда тебе следует держаться от меня подальше. — Опасные ситуации, помнишь? — Гермиона указала на себя пальцем, и он усмехнулся. — Знаешь, из нас вышла убийственная парочка. — Из нас вышла ужасная пара. Гермиона перевесила сумку на другое плечо и взглянула на него. — Думаю, мы как бы уравновешиваем друг друга. Кто-то скажет, что я везучая, а с твоей... антипатией к опасностям мы вроде как держимся посредине. — Я бы не сказал, что посредине. — Ну, думаю, мы не так уж ужасны вместе. Драко посмотрел на неё — она ​​почувствовала его взгляд. — Да. Не ужасны. 29 ноября; 2:42 Гермиона, дрожа, открыла глаза и поплотнее завернулась в простыню. Погода на острове по-прежнему держалась не слишком холодной, но ночью температура опускалась, к тому же она всегда зябла, когда уставала. Будто тело переставало выделять много тепла. Хмыкнув, она посмотрела на лицо Драко, повёрнутое к ней в лунном свете, а затем оценила расстояние между ними. Наверное, Гермиона могла вытянуть руку и коснуться его кончиками пальцев, так что если она придвинется поближе, ничего страшного не случится. Разве только Драко не нравилось спать с людьми, которые к нему прикасаются или что-то в этом роде. Подползая ближе, она снова покосилась на его лицо, но он даже не шевельнулся. О, после всего имевшего место ранее это было немного смешно. С этим парнем она... Что ж, это было смешно. Если Драко не понравится, что она спит настолько близко, он отодвинется, и тогда она всё поймет. И если утром он окинет её странным взглядом, она будет вести себя так, будто придвинулась во сне, или просто скажет, что сильно замёрзла. Жадная до тепла, она подползла ещё ближе и замерла всего в миллиметре от Драко. Он лежал скрестив руки, и Гермиона решила, что ему тоже могло быть холодно; наклонив голову, она поискала край простыни. Драко тяжело вздохнул, и она застыла; подняв руку, он отбросил её волосы и пробормотал что-то насчёт удушья, но не отодвинулся. Неужели проснулся? Она накинула на него половину простыни — та грела не слишком хорошо, но тепло тела удерживала. Гермиона только начала обдумывать разные озорные идеи на случай, если Драко действительно говорил во сне, как его рука обняла её и крепко прижала. В тёплом коконе Гермиона прикрыла удивлённые глаза и заснула прежде, чем смогла осуществить свои коварные планы. 30 ноября; 14:06 Она ударилась головой обо что-то чересчур твёрдое и жёсткое для спины Драко, оторвалась от книги и уставилась на ствол перед собой. Она врезалась в дерево. Блестяще. Уже как минимум в десятый раз за эту неделю. Она точно заработает сотрясение мозга. На голове у неё появится какая-нибудь странная вмятина — в такую дети всегда жаждут ткнуть пальцем, — а мозг будет повреждён. Она будет ходить по школам в качестве живого примера и рассказывать об опасностях чтения во время прогулки по лесу. Затем начнёт забывать свою речь, и это станет похоже на мучившие её кошмары, в которых все смеются. Или на те ситуации, когда она пытается что-то объяснить, никто ничего не понимает, и она... Драко обогнал её — он шёл позади и отлично мог наблюдать её курс. — Мог бы предупредить… — она раздражённо оглядела его трясущиеся от безмолвного смеха плечи и сердито забормотала: — Посмотрим, Человек-Рыба, поцелую ли я тебя опять. Грубый мелкий хорек. Дай только… Продолжая бубнить себе под нос и потирая лоб, Гермиона обошла дерево. Она снова углубилась в книгу, выискивая место, где остановилась. Секундой позже книга куда-то пропала, чужая рука потянула за волосы, заставляя поднять голову, и Драко поцеловал её. Гермиона закрыла глаза и несколько секунд просто бестолково стояла. Дыхание ускорилось, она ответила на поцелуй: всего три движения губ, и Драко отстранился. Она слишком долго пыталась сообразить, почему он так самодовольно на неё смотрит. — Это не считается, — Гермиона сердито уставилась на его губы. Сейчас она из принципа не могла повторить поцелуй. Гадёныш. — М-м. 1 декабря; 11:01 Она поняла, что не может выдохнуть, до того, как сообразила, что не в состоянии сделать вдох — как раз перед тем, как упереться в стену. Она вскинула глаза на спину ничего не заметившего Драко и ткнула кулаком вперёд. Невидимая стена не шелохнулась, как и воздух, запечатавший горло. Казалось, кто-то влил в трахею цемент, и Гермиона вспомнила ту женщину. Она лягнула стену; лёгкие начали гореть, и Гермиону охватила паника. Что, если та женщина была настоящей? Что, если она умерла от удушья, а затем просто исчезла? Может, земля разверзнется… Ладно, думай, история, история... как же выбраться? Она взглянула на Драко и с долей облегчения обнаружила, что он бежит к ней. Она жестом показала, чтобы он не касался стены, покачала головой и прижала ладони к преграде, очерчивая границы. Он остановился менее чем в метре от неё, его глаза расширились, а лицо побледнело. Из-за нехватки кислорода у Гермионы закружилась голова; ей казалось, будто на неё давит какой-то груз, но история, истор... Драко поднял с земли палку, но, встретившись с ним взглядом, Гермиона покачала головой. — Жук, — беззвучно произнесла она, и он нахмурился. Гермиона попыталась сглотнуть и упёрлась ладонью в ​​стену, чтобы удержаться в вертикальном положении. С мольбой в глазах она подняла вторую руку, согнула пальцы и пошевелила ими, словно жучиными лапками. Малфой дёрнулся, повернулся вокруг своей оси и бросился к деревьям. Как бы она ни пыталась протолкнуть в горло воздух, ничего не получалось. Чернота начала паутиной расползаться перед глазами, а кружащаяся голова, казалось, стала тяжелее тела. Гермиона прижалась лбом к стене, стараясь сосредоточиться на носках кроссовок и пытаясь убедить себя в собственной правоте. Она провела ладонями по преграде, ища хоть какой-нибудь намёк на выход, но та вдруг исчезла. Гермиона оступилась, дважды попыталась втянуть в лёгкие кислород, и тот наконец заструился по стиснутому горлу. Гермиона решила, что в её неустойчивости виновато головокружение, но Драко схватил её за руку, дёрнул вперед, и земля вновь стала твёрдой. Задыхаясь, она удивлённо посмотрела на Драко, а её нога опять начала опускаться. — Бежим, — выдохнула она, толкая Драко — того не пришлось просить дважды. Гермиона почувствовала, как земля оседает под ступнёй, и толкнулась сильнее, не осмеливаясь оглянуться. Драко выругался — должно быть, он тоже это заметил, — схватил её за руку и потянул в другую сторону. Они неслись сквозь деревья, надеясь, что не угодят вдвоём в очередную ловушку, и даже когда почва под ногами обрела устойчивость, они ещё долго не останавливались. 2 декабря; 3:02 Когда Гермиона проснулась, было темно, но разглядеть горло Драко на уровне глаз она сумела. Наверное, прошлой ночью он лёг рядом и, видимо, накрыл их своей мантией поверх простыни. Тот факт, что она была счастлива от того, что он решил спать с ней, вызывал тревогу. Вечером она заснула слишком рано, ещё до того, как Драко закончил жарить найденные каперсы, и думала, что, устраиваясь на ночлег, он захочет сохранить дистанцию. Интересно, было ли странным то, что она мысленно отмечала все места соприкосновения их тел и прикидывала вес его руки, обнимающей её за талию? Она не собиралась никому об этом рассказывать, а если бы кто-то случайно увидел её сосредоточенное выражение, можно было бы отговориться мыслями о чём-то случайном, неясном и связанном с библиотекой. На самом деле в эту минуту её разум был полностью поглощён теплом и ощущением Драко. Разумеется, ради исследовательских целей. Анализ поз для сна. Гермиона откинула голову, чтобы заглянуть ему в лицо, и обнаружила, что использовала его руку как подушку. Она сомневалась, что ему удалось просунуть руку так, чтобы она не проснулась, так что, видимо, это каким-то образом произошло во время принятия Поз Для Сна — в её голове термин был написан с большой буквы, ведь речь шла об официальном исследовании. Кажется, её шевеление Драко не разбудило — его лицо во сне было полностью расслаблено. Гермиона внимательно изучала его черты — для выявления Различий Близости Поз Для Сна, — словно пыталась запомнить, чтобы потом зарисовать по памяти. Вспомнив мысль, что Драко может говорить во сне, пришедшую после того, как он бормотал про удушение, Гермиона ухмыльнулась и посмотрела на него так, что, случись ему бодрствовать, он бы наверняка откатился. — Клубника, — прошептала она как можно тише, но всё же достаточно разборчиво. Нос Драко на секунду сморщился, и она усмехнулась. — Апельсины. Его губы дрогнули в улыбке, от которой у Гермионы на мгновение перехватило дыхание, а сердце сделало четыре бешеных удара. Да-да, это определённо были апельсины. Она устроила голову у него на руке, дожидаясь, пока улыбка исчезнет. — Домашние эльфы, — она ждала, что он опять поморщится. — Ням. Её глаза широко распахнулись. — Ням? — резко прошептала она. — Зажарить. У Гермионы отвисла челюсть, и ей пришлось постараться, чтобы успокоиться и не спросить чересчур громко. — Ты ешь домашних эльфов? Он пробубнил то ли «сердце», то ли «перцы», и она отшатнулась. Предплечье Драко поднялось, его ладонь успокаивающее прижалась к её затылку — он разразился хрипловатым смехом. Гермиона уставилась на него: пока она всматривалась, удивление удвоилось, а ярость испарилась. — Грейнджер, я не ем сердца домашних эльфов. На мой вкус слишком горькие. Она ударила его по рёбрам и сердито воззрилась, когда он открыл глаза. — Это не смешно! Я… — Как и твои попытки заставить меня говорить во сне. Я мог бы рассердиться, не начни ты интересоваться такими нелепостями и не поверь ещё более несуразному ответу. Гермиона фыркнула. — Я бы не стала спрашивать ничего личного. Боже, не могу поверить: ты заявил, будто ешь домашних эльф… Он ухмыльнулся, и она прищурилась. — Попробуешь ещё раз выпытать ответы, пока я сплю, и я сделаю это специально для тебя. — Это были несерьёзные вопросы. На самом деле, даже вообще не вопросы. — Поэтому предупреждаю, а не злюсь. Ну-у. К счастью, она не успела добраться до «Гермиона». — Что бы ты спросила потом? — Я говорила наугад. Может... кофе. — Чай. — Хм. Сахар. — И сливки. — Сливочное пиво. — Огневиски. — Хм-м, — она повозилась, двигая головой, чтобы поудобнее устроиться на его руке. — Масло. — Джем. — Вид. — Зависит от того, с чем я его ем. — Но никакой клубники. — Вообще-то, один сорт клубники мне нравится. Да, странно. У неё хвостик чёрный, я не знаю названия. — Интересно. Маффины. Упёршись языком в щёку, он хмыкнул и в задумчивости уставился на деревья. Наблюдая за ним, Гермиона улыбалась и обдумывала следующий вопрос. 3 декабря; 16:28 — Что ты собираешься делать, когда мы вернёмся домой? Драко подозрительно посмотрел на Гермиону, но ей нужно было как-то отвлечься от нарастающего чувства голода. Пары горстей каперсов в день организму не хватало, она постоянно мучилась тошнотой и урчанием в животе. — Не знаю. — Просто возвращаться на работу после всего этого кажется странным. Боже, мне придётся рассказать эту историю тысячу раз. Моя работа будет... Рон и Гарри... Мои родители... Я уверена, что твои о тебе беспокоятся. Он пожал плечами. — Они знают, что у меня небольшой отпуск. Гермиона с любопытством на него посмотрела, но он проигнорировал её взгляд. Она чувствовала, что при упоминании его родителей они ступали на зыбкую почву. Она не могла представить, что однажды навестит Драко в его доме. Она никогда не простит Люциусу того, что он сделал. Гермиона ни на секунду не поверила в то, что он искупил свою вину. Конечно, в конце он беспокоился о Драко, но где он был раньше? Ах да, промывал сыну мозги и превращал его в массового убийцу... — Ты можешь перестать думать о моих родителях с таким выражением лица, — протянул он. — Я не... Я не думаю о твоей маме. Секунду он выглядел так, словно собирался рассердиться — возможно, он уже разозлился, но потом вспомнил, кто она такая и с какой стороны знала его отца. Он задумался, перестав барабанить пальцами по сумке, и Гермиона ощутила, что они стали немного дальше друг от друга. 4 декабря; 15:12 Она заметила, как Драко отшатнулся, раньше, чем почувствовала, что рука перестала двигаться. Драко развернулся и широко распахнутыми глазами уставился на застывшую конечность, пока Гермиона пыталась высвободиться. Застрявшая в стене рука не шевелилась, и Драко надавил на неё так, будто собирался сломать запястье. Гермиона поймала его пальцы, чтобы успокоить, и, глядя на сумку, принялась копаться в старом пакете из-под сухофруктов, который хранился в кармане на молнии. Она вытащила червяка и, взглянув на Драко, сжала его пальцы, привлекая внимание. Готов? Она не знала, зачем беззвучно это проговорила, но Драко всё равно кивнул; на его лице теперь отчётливо читалась не паника, а неверие. Гермиона бросила червя к его ногам, промучилась паникой в течение пяти секунд, а затем стена исчезла. Отпрыгнув, Драко не выпустил её руку, и они оба бросились бежать, чтобы земля их не поглотила. — Хочу ли я знать, зачем ты носишь с собой червяков? — Подготовка — ключ к успеху, — Гермиона оглянулась через плечо: почва выглядела нормальной, но она знала, что в ней кроются такие же ямы, в которую провалился Драко. Только теперь они росли и преследовали их. — Мою руку зажало. Это спасло тебе жизнь. — И всё же странно, Грейнджер, что ты таскаешь с собой червей, которых приносишь в жертву. — Как ты думаешь, зачем я тащу за собой тебя? Ради удовольствия? — она фыркнула и уже собиралась ухмыльнуться в ответ на его наверняка недовольную гримасу, но он ухмыльнулся первым. Гермиона закатила глаза и отвернулась в надежде, что Драко не заметит её румянца. 18:10 Гермиона кинулась на кролика, болезненно ударившись коленями о землю. Зверёк попытался вырваться из хватки, и она сжала добычу крепче. Драко, задыхаясь, кивнул и протянул кинжал. Гермиона смотрела на блестящее лезвие, чувствуя, как кролик мягко и тепло крутится в ловушке её рук. Она медленно подняла глаза, и, видимо, по выражению лица Драко понял, о чём она думала. Если бы эти мысли перестали возникать, она бы испугалась. Драко подбросил кинжал в воздух, поймал его за рукоять и просунул руку, чтобы перехватить животное. — Мы голодаем, а ты не можешь прикончить кролика. — Это... Черты его лица стали жёстче: он присел на корточки и прижал кролика к земле. Гермиона знала, что он тоже ненавидел такие моменты, но стоило животному дёрнуться в попытке спастись, как она поняла: если бы пришлось самой расправляться с добычей, она смогла бы продержаться без еды ещё один день. Зверёк издал какой-то странный звук, Гермиона отвернулась и зажмурилась — кинжал вонзился в тельце. Драко выдохнул, будто его только что ударили под дых, и она глубоко вздохнула, почувствовав внезапный приступ тошноты. Драко начал разделывать тушку, и Гермионе захотелось уйти, убраться подальше от этих звуков, но она решила, что будет справедливо, если она хотя бы останется. Если вытерпит по крайней мере это, раз уж Драко приходилось заниматься остальным. — В конце концов, ты оглянешься на мир, в котором пыталась всех спасти, и дай Мерлин, чтобы там был кто-то, готовый спасти тебя. — Что это значит? — она сидела отвернувшись, так и не открыв глаз. — Это значит, что ты убиваешь грёбаного кролика. 5 декабря; 12:23 Гермиона полагала, что купание в бикини было совершенно нормальным делом, пока Драко не решил полностью раздеться перед заходом в воду. Его обнажённые ягодицы маячили всего в метре от неё, и за то, что она слишком долго на них пялилась, судьба наказала её попавшим в глаза шампунем. Это была не её вина — именно Драко решил раздеться, а пятая точка осталась единственной частью его тела, ещё не изученной полностью. К тому же та оказалась вполне привлекательной, что только усложняло ситуацию. Судьба была виновата в том, что они мылись в достаточно мелкой реке, вода в которой доходила Драко лишь до бёдер. Гермиона чувствовала себя в купальнике абсурдно, особенно когда Драко, видимо, нисколько не смущался собственной наготы, но она сомневалась, что ей тоже стоило раздеться. Она уже почти закончила, так что не было никаких причин снимать одежду. Судя по взглядам, которые бросал на неё Драко, он был с этим не согласен. Гермиона плеснула водой, чтобы смыть мыло, и рассмеялась. Она покосилась на него, что было опасным делом, ведь теперь он стоял к ней лицом, и приходилось собирать волю в кулак, чтобы не опускать взгляд. Было бы очень неловко, если бы он заметил, как она на него пялилась. — Грейнджер, над чем ты смеёшься? Она покачала головой: кроме собственной неловкости, других причин не было. — Не знаю. — Как тогда, когда заявила, что на мне сидел жук, или когда тихонько называла меня мистером Скеленогом и думала, что я ничего не слышу? — А ты слышал? — тихо уточнила она, и он вскинул бровь. — Ну, это полностью зависит от твоей интерпретации моего смеха в тех ситуациях. Бог знает, что ты там решил своим извращённым умишком. — Умишком? Гермиона моргнула и рассмеялась — против слова «извращённый» Драко не возражал. Он ухмыльнулся. — Нет-нет. Стой там. — А если я не хочу оставаться здесь? — прошептал он глухо и вкрадчиво, и она подумала, что, наверное, если не хочет, то и не надо. — Ты должен. Нам сегодня ещё идти, а потом придётся опять мыться. В прошлый раз мы прошли меньше мили… — она сглотнула, когда Драко остановился перед ней. — Я читала, что эрекция в холодной воде… Что? Господи, Гермиона. Он лукаво ухмыльнулся. — Грейнджер, грязные мыслишки. Расскаж… Послышался треск деревьев; они оба резко повернули головы, и Гермиона выхватила взглядом сумки. Выскочив на берег, они бросились к ним. Драко карабкался за ней, стискивая одежду; она прижала сумку к животу, вцепившись в рукоятку охотничьего ножа. Треск и шелест постепенно затихали, но Гермиона не сумела ничего разглядеть сквозь деревья. Она не знала, встречали ли они когда-нибудь животных, способных производить столько шума — за исключением того чудовища, которое шумело намного громче. — Животное? Они оба молчали несколько секунд, и она услышала, как Драко бросил сумку. — Может быть. 6 декабря; 7:01 — …Верю тебе! Как же это сложно... — …Сорок минут обратной дороги не повод, чтобы так злиться… — …Забыл книгу! Ты просто оставил ее там, и… — Я же сделал это не специально! Когда мы уходили, было темно… — Какая разница! Ты ведь не забываешь свою сумку? Ты не… — …Чтобы пройти весь… Я привык к сумке, её нелегко забыть, когда в ней… — …Бинокль, бритвы, шампунь, зубная щетка, кинжал… — … Я что-то забыл всего один грёбаный раз… — …Карта, что тоже очень важно. Но книга… — … Сдохнуть, потому что я оставил её там на сорок минут, на полтора часа максимум до того, как… — …Это серьёзно, раз эта книга не является важным объектом твоего мыслительного процесса… — Начинается. Опять. Я устал, было темно, а потом я вспомнил! Меня достало… — ...Больше никогда. Она будет лежать в моей сумке, где не станет жертвой твоей беспечности! — …Стервозной из-за… — Не называй меня так! — Я наз... Ты не туда идёшь! Эй, мозговитая, или позабыла, куда именно шагать и что у тебя имеется мозг? — Проблемы с памятью не у меня! — ...Уходить, как в прошлый раз и до этого, вместо... — ...Не хочу сейчас тебя видеть! — У тебя нет... — …Это слёзы злости. Они не… не потому, что я… Слёзы злости! — Дерьмо. — Что? — Не... — Слёзы... — Злости да, я знаю. Давай просто... я пойду за книгой, хорошо? Просто... принесу её. — Хорошо. — …Тебе не обязательно идти со мной. — Знаю. 17:56 Звериный рёв прогремел так, будто он раздавался прямо над ними. Когда они сорвались с места, он доносился издалека, но в этот раз приближался быстрее, чем они мчались. Гермиона поняла, что убежать они не сумеют — слишком уж стремительно распространялся звук. Медленные, короткие ноги их не спасут, и не было надежды найти хоть какое-то убежище. Через несколько секунд зверь их настигнет. И, вероятно, оторвёт им головы раньше, чем они даже повернутся к нему лицом. Гермиона выхватила охотничий нож, грудь ходила ходуном от дрожи, вызванной отнюдь не только сильной вибрацией почвы. Драко краем глаза уловил её движение и повернулся — его лицо было искажено испугом. Гермиона не сомневалась: у неё самой было точно такое же выражение. — Ты не можешь убить грёбаного кролика… — Драко, в этот раз не убежать. Помни, что… — О, бег — это... — Помни, что я говорила! Насчёт живота! Это самое слабое... — Нельзя отказываться от попыток убежать от этой твари! Мы никак… — Хорошо, — прошептала она, вряд ли Драко расслышал её сквозь рев — она и себя-то не слышала. — Ты идёшь с… — он осёкся — Гермиона заработала ногами ещё активнее. Ей просто нужна была небольшая дистанция. Немного места, чтобы развернуться и иметь возможность дышать. Она знала: Драко решил, что она всё же старается убежать, и если он не остановится… Ну, выбора у неё не было. В этот раз зверюга до них доберётся, а схватка оставляла хоть какой-то шанс. По крайней мере, Гермиона будет знать, что попыталась. Гермиона развернулась — ноги заскользили по земле, — вскинула руку, стараясь удержать равновесие, и услышала приглушённую ругань Драко. Она втянула воздух в лёгкие так сильно и быстро, что задохнулась и закашлялась — зверь замедлил свой бег. Возвышающаяся над ней тварь оказалась массивнее, чем она ожидала после изучения скелета. Голова Гермионы находилась на одном уровне с плечом животного, а его туловище было около двух метров в ширину. Он был блестяще-чёрным, глаза — такие же тёмные, как и всё тело, выделялись только ряды острых жёлтых зубов. Гермиона успела сделать два вдоха, прежде чем зверь приблизился и поднял лапу, отводя её назад. Гермиона бросилась на землю: лапа просвистела над ней, и когти вонзились в дерево. Что-то затрещало, зверь взревел, и горячий воздух раздул ей волосы. Слыша, как скрипит и потрескивает древесина, Гермиона вскочила на ноги и рванула к другому боку зверя. Она почувствовала, как позади опустилась лапа, взрывшая землю у самых пяток, и грязь брызнула ей на спину. Она расслышала, как валится дерево, и ощутила под ногами вибрацию земли. Челюсти размером больше головы Гермионы устремились к ней — отпрыгнув, она упала на землю, откатилась и с трудом поднялась. Сделав замах, она ударила животное ножом в морду. Тварь снова заревела — Гермиона почувствовала, что лезвие пропороло мех и кожу, — и отпрянула на задние лапы. Она устремилась к боку зверя, пытаясь пролезть под него так, чтобы он на неё на навалился. Тварь поднялась, и Гермиона заметила шевелюру Драко — спереди справа. Лапы опустились, опять сотрясая землю, и она разглядела его лицо. Она пырнула ногу перед собой, та дёрнулась, взмывая... — Драко! — закричала Гермиона и услышала хруст, от которого сердце подскочило в горло. Она изо всех сил ударила зверя по рёбрам, отвлекая его внимание от Драко. Чудовище рывком повернуло к ней голову, а она наносила удары снова, снова, сноваснова. Зверь переставил лапу, развернулся всем телом, и ей пришлось отпрыгнуть назад, чтобы избежать удара когтей, которые чуть не оторвали ей ноги. Они оставили в земле глубокие борозды, наполнившиеся кровью — желудок Гермионы резко подпрыгнул. О, Боже, Драко, ДракоДракоДрако; чудовище развернулось, и она побежала с ним рядом, пользуясь разницей в росте. Она четырежды ударила зверя по ноге, пока тот не отодвинул конечность; зубы щёлкнули настолько близко, что слюна упала ей на руку. Как только нога подвинулась, Гермиона нырнула и вонзила нож в брюхо. Она схватилась за рукоять обеими руками так сильно, что задрожала от прикладываемых усилий, и с криком вытащила лезвие. Кровь полилась на футболку, на руки, закапала прямо перед Гермионой, забрызгивая джинсы. Зверь взревел так, что её затрясло; он встал на задние лапы, и она тут же из-под него выскочила. Зверь с грохотом опустился, Гермиона снова воткнула в него нож, и рычание превратилось в вой. Она надавила на рукоятку, рассекая плоть, и животное рванулось вперёд. Кровь хлынула на руки, а зверь припустил, набирая скорость, и в лесу опять загрохотало. Гермиона лишь мельком обратила внимание на его отступление, глаза искали, метались, и... Драко стоял напротив — с лицом таким же белым, как глазные яблоки — и прижимал к груди окровавленную руку. Его ладонь подрагивала у бока, кинжал и руки были залиты кровью, а в глазах плескался шок. Гермиона бросилась вперёд, охотничий нож выпал из кулака, взгляд затуманился от слёз. Когда она услышала этот хруст, а затем увидела кровь, кровь... — С тобой всё в порядке? Он задел тебя, да? Это было… — Никогда. Больше. Не поступай. Так. Со мной. — Хорошо, — она кивнула. — Хорошо. Просто скажи… — У меня сломана рука. Ты… — Я в порядке. Ничего… Я в порядке, — Гермиона развернулась, всё ещё дрожа от прилива адреналина, страха, мыслей о том, что именно с ним случилось. Она отыскала свою сумку в паре метров и, поскользнувшись на раздавленном флаконе с шампунем, вырвала из неё простыню. Порылась немного, пачкая кровью слишком много вещей, вытащила бутылку с водой и маленький пузырёк с купленным обезболивающим. Подбежав к Драко, она поставила бутылки на землю и занялась простынёй. Быстро сложив полотнище, придвинулась ближе и протянула среднюю часть образовавшейся повязки. — Положи сюда руку. Драко сглотнул и, шипя и постанывая от боли, вложил конечность в перевязь. Гермиона внимательно осмотрела руку, проверяя, что ни одна из костей не выступает. Тогда бы им пришлось вернуться в деревню, и к чёрту все вопросы или время. Она потянулась, чтобы набросить повязку на шею, и Драко склонил голову, глядя ей в глаза сквозь чёлку. Инстинктивно, сама в этом нуждаясь, Гермиона наклонилась и поцеловала его. Мягко, нежно, пока закрепляла самодельную перевязь двойным узлом. — Я решила... Когда он взмахнул... Снова навернулись слёзы, зрение затуманилось; глаза Драко заметались по её лицу. Гермиона покачала головой, попыталась рассмеяться и подавилась. Она наклонилась за бутылками, чтобы спрятать лицо, но Драко схватил её здоровой рукой за локоть, заставил выпрямиться и поцеловал. Коснувшись губами, он отстранился и взглянул на неё. Она потянулась убрать его волосы, вспомнила, что заляпана звериной кровью, и опустила руки. Она всматривалась в серую радужку — Драко снова наклонился и поцеловал её, неторопливо, нежно. Поддержка, утешающая и успокаивающая. «Я жив, — говорил этот поцелуй. — С нами всё хорошо». — В следующий раз, — прошептал он, — мы убежим. — Ты и твоя беготня, — она прижалась лбом к его щеке, в который раз оглядывая повреждённую руку. — Ты и твоя не самая лучшая идея сражаться.