Парад Солнца

9 ноября; 4:14 Глазам потребовалось немного времени, чтобы привыкнуть к лунному свету в комнате, но Гермиона по-прежнему почти ничего не видела. Горло Драко находилось в миллиметрах от её лица — в какой-то момент она перевернулась на живот, а вот он, похоже, вообще не сдвинулся с места. Разве что его ладонь теперь лежала на её спине и прижималась чуть сильнее. Гермиона покраснела — смешно, учитывая, что Драко даже не проснулся, — но так уж получилось. Она чуть не рассмеялась безо всякого повода и почувствовала, как смех запузырился в груди. Собственные вчерашние реакции немного смущали, и она попыталась не обращать на них внимания, сконцентрировавшись на его. Она почти не могла поверить, что это произошло. Усомнилась бы, если бы сейчас обнажённая не лежала рядом с голым Малфоем. Она занималась сексом с Драко Малфоем. Смех снова забурлил внутри, но Гермиона сдержалась, довольствуясь ухмылкой. Будучи абсурдным, случившееся имело некий истинный смысл. Это было... На самом деле, Гермиона и желать не могла, чтобы всё прошло лучше. С кем бы то ни было. Она могла бы обойтись без некоторой неловкости — которая, без сомнения, возникнет и сегодня, — но всё оказалось настолько хорошо, что от одной лишь мысли о произошедшем её сердце немного ускорилось. Гермиона ожидала каких-то сожалений, но не испытывала ничего подобного. Правда, всё могло измениться в зависимости от того, как поведёт себя Драко. Ей нужно было привести себя в порядок, и она отодвинулась от его руки, чувствуя, как ладонь заскользила по коже. Она лишилась тепла его тела, и от холода побежали мурашки. Сев, Гермиона ощутила боль, но она встала, и состояние улучшилось. Подобрав свою одежду с пола, она несколько минут смотрела на Драко, впитывая его образ — будто ей было мало прошлой ночи — и запоминая детали. Она схватила с кровати одеяло и прикрыла его. Если раньше у неё имелись проблемы с мысленными образами, то теперь она вляпалась по полной программе. 8:38 Умываясь, Гермиона постаралась использовать как можно меньше воды, но запасов всё равно осталось чрезвычайно мало. Скоро им придётся уйти, чтобы найти реку — сегодня вечером или завтра утром. По её подсчётам с их скоростью чтения, если они выйдут сегодня вечером, то должны будут взять с собой около двадцати томов. Будет нелегко, но выбора у них не оставалось. Гермиона даже не помнила точно, какие именно книги они просмотрела вчера. Прошлым вечером они сбили со стола бóльшую часть стопки, и она потратила час на изучение и определение прочитанного. Она отложила незнакомые книги на случай, если ими занимался Драко, и взяла новые, чтобы не тратить время на перечитывание. Услышав звук шагов, доносившийся со стороны спальни, она подняла глаза. Не похоже, что Драко только проснулся — глаза у него были не сонные, а настороженные, волосы пребывали в некотором подобии порядка. Она разглядела на его шее красную отметину, которую оставила ночью, и испытала лёгкий прилив самодовольства — у себя на шее она обнаружила как минимум три болезненных пятна. Драко уже оделся, хотя, оглядывая его, Гермиона видела лишь наготу. Разглаживая руками страницы книги, она покраснела. — Привет, — поздоровалась она. Она же должна была сделать именно это? Или теперь нужно было подойти и поцеловать его? Может, ей стоило улыбнуться? Может, не следовало вести себя так, будто вчерашний вечер был обычным явлением? Может... — Привет, — судя по голосу, Драко проснулся какое-то время назад. Что он там делал? Пытался избежать неловкости, пока не понял, что это невозможно? Определялся с приветствием? Сожалел о случившемся? Она сомневалась, что большинство мужчин относятся к девственности так же, как и большинство женщин, но её мучил вопрос: не стал ли Драко слишком поздно задумываться о том, что всё случилось… именно с ней. Эта мысль спровоцировала образ, от которого Гермиона только сильнее покраснела. Она резко выдохнула, раздувая кудри, и уставилась на книгу широко распахнутыми глазами. Она уже раз пять прочитала один и тот же абзац, так ничего и не поняв. Гермиона слышала, как Драко подошёл к столу, уселся на него, хмыкнул и взялся за фолиант. — У нас мало воды, — ей нужно было сказать хоть что-то. — Я знаю. Может, он чувствовал смущение из-за того, что кончил... немного поспешно. Для девственного мужчины не сдерживаться было абсолютно нормально. Гермиона сомневалась, что он оценит её замечание. К тому же он... ну, наверстал упущенное. Она глубоко вздохнула и устрашающе прищурилась, вперившись глазами в абзац. Если она так и не сумеет понять, что в нём написано, лучше перейти к следующему. Гермиона покосилась на Драко: он очень сосредоточенно вглядывался в лежащую перед ним книгу, и хотя ей был виден профиль, похоже, его глаза не двигались. Может, он размышлял о том, что Гермиона использует случившееся против него? Каждый раз, когда Драко будет отпускать комментарии о её волосах, манере говорить или чём-то ещё, она станет припоминать это. Прошлой ночью они оба открылись друг другу, стали уязвимы: их тела, звуки и выражения лиц, то, насколько хорошо они справились — всё. Ничего из этого она никогда не использует против Драко, и надеялась, что он поступит так же. Даже если бы он скорчил ночью какую-нибудь жутко забавную гримасу, она бы удержалась от смеха. А, может, это её лицо как-то странно перекосилось? Вдруг она была ужасна? Или Драко сожалел о случившемся, но не из-за девственности, а просто потому, что это была она. Может, всё время он хотел добиться именно этого, а теперь, достигнув цели, не считал нужным с ней разговаривать? А может, такое поведение было обычным — было ли? Старался ли он продемонстрировать, что всё нормально, потому что... Хлопнув себя ладонью по лбу, Гермиона покачала головой. У неё не было причин волноваться или злиться. Им просто нужно время, чтобы свыкнуться — ведь так? Она пришла к выводу, что сейчас они ощущают уязвимость, нервозность и дискомфорт. Воздух вокруг сгустился от напряжения, и она не представляла, что делать и как к этому относиться. — Как считаешь, нам следует отправиться к реке сегодня или завтра? — она старалась говорить легко — обыденно, нормально, легко. Драко посмотрел на оставшуюся бутылку с водой, полную наполовину, затем покосился на дверной проём, ведущий в спальню, в которой они... ночевали. Сжав челюсти, он снова вперился в книгу. — Сегодня вечером. Иначе придётся обходиться без воды как минимум день. Интересно, почему Драко посмотрел на спальню — он думал, что не хочет снова оказываться в такой ситуации, или считал, что из-за произошедшего они израсходовали слишком много воды? Ей хотелось проделать дыру в его черепе и прижаться к ней глазом, как к детской игрушке, в которой меняется картинка. — Хорошо. 17:48 Спуск по ступеням дался гораздо проще, чем подъём, но пару раз Гермиона чуть не упала. Ноги будто подчинялись мышечной памяти и просто двигались вверх, вниз, вверх. Толкнувшись посильнее, Гермиона либо удержится на краю, либо чиркнет кроссовкой по паре ступеней. Падение было бы... Она погибнет. Сломанный позвоночник, разбитая голова, труп. Некоторые люди умудрялись выживать в ужасных происшествиях, а некоторые даже выбирались из передряг невредимыми, но больше тысячи ступенек — для её удачи это было бы чересчур. Попытки читать во время спуска не облегчали ситуацию. Как и тяжёлые тома, лежащие в сумке. Когда сумка раскачивалась, Гермиону тянуло вперёд, и сохранять равновесие было трудно. Вдобавок к горящим мышцам ног ноша сильно давила на плечо, впиваясь в кожу. Раньше Гермиона считала, что ненавидит горы больше ступеней, но потом кто-то добавил в её жизнь гору ступеней. Драко шагал с ней в ногу; помимо царящего между ними напряжения их тяготило ощущение приближающейся угрозы. Гермиона чувствовала, что беда могла грянуть в любую секунду. В любую секунду. 10 ноября; 13:10 Читать, шагая по лесу, было опасно. Гермиона чудом не спотыкалась о кусты и не врезалась в стволы, но то и дело задевала плечами деревья и оступалась. Ей нужно было прекратить углубляться в книги — пропускать то, что казалось интересным, и искать жизненно важную информацию. Она ловила себя на том, что читала о посторонних вещах уже на протяжении трёх страниц, даже этого не осознавая, и тут же обуздывала свой интерес. Услышав какой-то звук впереди, Гермиона оторвалась от книги и посмотрела вниз — туда, где только что была рука Драко. Она остановилась, уставившись на фолиант, на обложке которого было выгравировано какое-то итальянское слово. — Ты не можешь просто оставить их здесь. Драко остановился и повернулся к ней, нахмурившись. — Грейнджер, ты же это не серьёзно. — Это чьи-то... — Кто, вероятно, мёртв и кому всё равно. Они сгниют либо в том доме, либо в лесу. — Но… — Книги, — он указал на фолиант пальцем, — не люди. У этого тома есть миллион копий, и не всё ли равно, что мы оставим её... — Я в курсе, — перебила она. — Но это не… — Хочешь их нести? Я — нет. И буду бросать, когда закончу читать, так что если желаешь подобрать их и тащить — а ты уже выглядишь так, будто вот-вот рухнешь, — на здоровье. Гермиона впилась в Драко глазами — он закусил губу и приподнял бровь, уже зная, каким будет её выбор. — Мерзавец. — Зубрила. Они так долго таращились друг на друга, что Гермиона начала теребить подол футболки; его взгляд упал ей на шею, и она поняла, что дело плохо. Интересно, знал ли Драко, что она больше никогда не сможет смотреть на него по-прежнему? Чувствовал ли он то же самое? Даже просто взглянув на него, она вспомнила выражение его лица после оргазма — его голос снова зазвучал в голове. Гермиона была совершенно сбита с толку и думала, что, видимо, как раз поэтому мало кто спит с тем, с кем не состоит в отношениях. Особенно с тем, с кем будет проводить каждый день бог знает сколько времени. Драко сделал три шага к ней, и Гермиона выпрямилась — ей потребовалась секунда, чтобы понять: он не просто пялился на неё, а что-то делал. Услышав глухой удар, она оглянулась и увидела, как он вытащил из её сумки и бросил на землю уже вторую книгу. Ещё один фолиант отправился следом. Это были те тома, которые Гермиона успела прочитать. Насколько же внимательно он за ней наблюдал, если заметил небольшие различия в переплете? — Лучше? Гермиона вздохнула; Драко покачал головой, но она услышала, как, двинувшись дальше, он рассмеялся. 15:49 — Вот же хрень, — было первым, что сорвалось с губ — Гермиона не знала, произносила ли она нечто подобное раньше. Драко весело покосился на неё, и в голове мелькнула мысль: как же было странно, что она сумела понять его настрой лишь по движению бровей — одна поднялась выше другой. — Думаю, «хрень» — это не то слово. Гермиона потянулась потрогать скелет, и он схватил её за запястье, отдёргивая. — Что? Я… — Не трогай. Кто знает, что здесь за магия. Или бактерии. — Это просто кости. — Гигантского зверя, наверняка волшебного. — Знаю. Не смогла удержаться, это всё любопытство. Разве ты никогда не ходил в музеи с огромными скелетами динозавров, мечтая к ним прикоснуться? Это... — Нет. — Наверное, я могла бы поместиться между этими рёбрами. Драко крепче сжал её запястье. — Это всего лишь слова. Я бы не стала этого делать. Он хмыкнул. — Это мы уже слышали. Что… — Ой! — Не суй голову… — Драко, думаю, очень важно тщательно его исследовать! Он уставился на неё с нечитаемым выражением лица, затем повернул голову к скелету — его губы начали подрагивать. — Что? Драко покачал головой, и Гермиона прищурилась. — Зачем нам его тщательно исследовать? — Если нам придётся с ним сражаться… — Не будет никакого сражения. Ты видишь размер… — кажется, сама мысль об этом его разозлила. — Я сказала если. А теперь смотри: видишь, здесь есть пространство? Это… Почему ты не смотришь? — Ты справляешься за двоих. — Это важно! Тебе нужно знать, где… Драко снова уставился на её шею, слишком уж пристально изучая оставленные им следы. Он выглядел так... словно думал о поцелуе... — Где? — Что? — Где? Знать где — что? Гермиона наморщила нос и свела брови. Он был в своём уме? Он нёс полную чушь. Знать, где что, что? Драко рассмеялся, и она решила, что он действительно сходит с ума. Разве это не входило в тройку главных признаков безумия? Случайные, бессмысленные фразы, сопровождающиеся смехом? Это… — Грейнджер, отвлеклась? — Нет, я прекрасно за всем слежу. Он ухмыльнулся, а она, фыркнув, снова приступила к изучению скелета. 11 ноября; 7:01 Было странно просыпаться на расстоянии вытянутой руки от него, ведь всего несколько дней назад Гермиона проснулась обнажённой и прижатой к его телу. Но, по крайней мере, теперь Драко спал гораздо ближе, чем раньше. Он довольно часто таращился на её шею. Каждый раз, когда Драко смотрел на Гермиону или заговаривал с ней, его глаза будто бы впивались в отметины на коже, оставленные его ртом. Она то и дело ловила на себе его взгляды, и решила, что, наверное, он ни о чём не жалел. Может, Драко тоже не знал, как ему теперь быть, а, может, просто дело было в них. Может, и не было другого, лучшего варианта. Обниматься и держаться за руки? Нет, не с ним. И, пожалуй, всё было не так уж и плохо. Гермиона даже могла бы получать удовольствие, если бы знала, что это нечто серьёзное. Ей по-прежнему казалось, что она дрейфует, и ей не нравилось, что она не может определить это состояние. Однако Гермиона не представляла, было ли это возможно до того, как они уедут с острова. Вся ирония заключалось в том, что самый главный вызов их отношениям — нынешним и будущим — будет брошен после отъезда. Это могла быть некая временная, странная связь, возникшая по причине того, что они постоянно держались вместе и сообща переживали напасти, рассчитывая только друг на друга. Чувства могут пройти, когда им больше не придётся находиться рядом. Гермиона сомневалась, что захочет пресечь их общение, даже если оно обернётся чем-то иным, но не представляла, что произойдет дальше. По крайней мере, сейчас. Это приводило в бешенство — вот уж сюрприз. Она бросила на пингвина Драко одну из прочитанных книг и победно водрузила сверху свою птичку. 13 ноября; 14:07 — Если ты когда-нибудь найдёшь дорогу домой. Гермиона прижала палец к строчке, чтобы отметить место, которое читала, и посмотрела на Драко. — Что? Он наклонил тонкую невзрачную книгу, которую держал в руках, и постучал по внутренней стороне обложки. — Если ты когда-нибудь найдёшь дорогу домой. Это посвящение. — Это дневник? — Рассказ. Я его не прочитал, — Драко пожал плечами. — Почему он оставил её? Перед исчезновением он там больше не жил — в доме ничего не было. Эта вещь кажется личной. Которую хотелось бы сохранить. — Возможно, не он должен был отыскать дорогу домой, — пробормотал Драко, листая страницы. — Где-то в этой истории обязан прятаться ключ. У нас осталось пять книг, и это единственная, которая кажется важной. Найти дорогу... Не спрашивай меня, почему моя жизнь, похоже, сводится к историям и зловещим финалам, — резко бросила Гермиона, выхватывая у него книгу. Он сжал руку в кулак и приподнял брови — эти телодвижения обычно сопровождались шагом в сторону и уклонением от зрительного контакта. 14 ноября; 16:49 — …Постоянно дочитывала раньше. Ты даже не представляешь, как мне пришлось из-за этого мучиться. Даже… — Грейнджер, я спросил, закончила ли ты читать, десять минут назад. Не надо делиться со мной трудностями книжного червя. — …Вовсе нет. Я не виновата, что люблю читать. Мне нравятся знания. Знание — сила, ты, конечно, в состоянии это понять. Я… — Не уверен, что хочу в это вникать. — …Какая-то влиятельная персона, мне просто нравится узнавать о вещах… — Всегда говорил, что ты всезнайка. — …Просто никогда этого не понимал. И у тебя не было причин так смотреть на меня, когда ты узнал, что я… — Ты чересчур завелась. Мысль... — …Темноте, и, может, если бы ты… Мне не нравится этот блеск, — Гермиона сделала глоток воды из бутылки, закрутила крышку и, глядя на Драко, прищурилась. Промахнувшись мимо сумки, она чуть не выронила бутылку в реку, и чтобы нормально её положить, пришлось опустить глаза. Он ухмыльнулся. — Блеск? — Ты выглядишь слишком по-слизерински, чтобы я сейчас могла спокойно себя чувствовать. Что это такое? Вы там все отрабатывали перед зеркалом зловещие заговорщические взгляды? Клянусь… Драко захлопнул книгу и направился к ней. Он шёл так быстро, что Гермиона испуганно отступила на шаг — он схватил её за запястье и потянул на себя. От волнения у неё вырвался звук, похожий на имитацию летящей ракеты, но губы Драко накрыли её прежде, чем она сумела что-то сказать. Гермионе хотелось одновременно отстраниться и наброситься на него, так что она решила просто ответить на поцелуй. Она потерялась в жаре его рта, в воспоминаниях, которые пронеслись перед мысленным взором. Приподнявшись на цыпочках, Гермиона прижалась к нему, и он обнял её за талию. — Знаешь, это не будет работать каждый раз… Он сжал её футболку в кулак, скользнул языком по нижней губе. Похоже, Гермиона пискнула, коснувшись его языка своим. Мелькнула мысль, что её тело ведет себя хуже обычного, зная, на что способен Драко, и не имея прежнего препятствия, которое могло бы спровоцировать неуверенность или остановить. Гермиона не представляла, станет ли второй раз менее неловким, но чувствовала себя... свободнее во время поцелуя. Отсутствие колебаний на одной чаше весов, её действия — на другой. Гермиона знала: если это случится, с ней всё будет в порядке, с ними всё будет в порядке. Она не понимала, почему её так тянуло к нему. После того, как она в первый раз уставилась на него, поцеловала, занялась с ним сексом... «Ну, однажды я уже это сделала». Наверное, это было плохо. Но её это мало заботило. Существовало что-то, что она... ох. — Ты не можешь просто поцеловать меня, чтобы заткнуть... Драко прижал её сильнее, отчего стало трудно дышать, и снова поцеловал. Ох, ну и ладно. Она донесёт до него эту мысль позже. Позже, когда этот трюк не сработает, и она... она не... Их языки сплелись в ласке, Гермиона обняла Драко за шею и почувствовала, как его губы изогнулись. Он отстранился, и она понадеялась, что её одышка не слишком заметна — это бы испортило её подозрительный вид. Драко наклонился, поднял книгу, которую уронила Гермиона, и протянул ей. — Ты же не хочешь обидеть чувства этого фолианта. — Я твои обижу, — она прижала книгу к груди — вдруг давление смогло бы унять бешеный стук сердца? — Ты злобно смотришь на мои ноги. А ты… — Знаю, но в данный момент причинить вред им будет намного легче, чем твоим чувствам. — Хочешь сказать, у меня нет чувств? — Хочу сказать, что у тебя хрупкие ноги. Драко посмотрел на свои ботинки и нахмурился. — У меня не хрупкие ноги. — Костлявые палки, — пробормотала Гермиона. — Так что, просто... следи за ними, Малфой. Он недоверчиво посмотрел на неё, медленно приподняв бровь. — Ладно, звучит по-дурацки. Но прямо на языке вертелось. Я не смогла промолчать. — Некоторые вещи лучше не озвучивать. Или мои поцелуи были напрасны? Гермиона фыркнула, игнорируя вспыхнувшие кончики ушей, и открыла книгу. Она подумала, что кроме той ссоры из-за эпизода в коридоре они впервые упомянули вслух происходящее между ними. Это не имело особого значения, и Гермиона не понимала, почему вообще обратила внимание. Она собиралась сказать, что, будь его поцелуи напрасны и не нужны, она бы и сама никогда не стала с ним целоваться, но тогда согласилась бы с его мыслью. Она слышала, как он шёл за ней, бормоча что-то о хрупких ногах, и была почти уверена, что в любом случае победила. 18 ноября; 7:12 Она сняла пять книг со своей бедной пингвинихи и проверила, нет ли на ней повреждений — вдруг пришла пора отправить птицу Драко в костёр. 10:32 — Надеюсь, это было последнее место, где всё вверх тормашками, — рявкнула она, потирая лоб, трещащий от сильной головной боли. — Ты не рассказала, о чём была книга. — Хм? — Перед входом ты говорила… — О! Она про маленького мальчика, который оказался заперт во временном пузыре. Он не стареет, а пузырь застревает в лесу на одном месте — и вот он наблюдает за тем, как деревья прорастают из семян и умирают. Сначала он завидует жизням людей, а затем начинает ревновать к смерти. В конце концов, его пра-пра-какая-то-племянница застревает в пузыре вместе с ним, и он понимает, что может из него выбраться, а она — нет. Он говорит ей, что отправится на поиски помощи, чтобы разбить пузырь, но в тот момент, когда выходит из него, умирает. Вот такой финал. — Что, чёрт возьми, это должно нам донести? — Цени время, которое у тебя есть, наслаждайся им, перестань… — Время идёт и так далее. Я имел в виду, что это не помогает в нашей ситуации. — Я знаю, — вздохнула Гермиона. Если ты когда-нибудь найдёшь дорогу домой. — Драко, а что, если это похоже на рассказ? Что, если они были семьёй или группой людей, которые использовали растение для обретения бессмертия? Или даже менялись местами. Кто-то один жил тысячу лет, а затем ему на смену приходил здравствующий член семьи. Как племянница заняла место мальчика, который на самом деле был её пра-пра-каким-то-дядей. — Зачем кому-то становиться бессмертным по очереди? Почему человек, проживший тысячу лет, переживает о том, чтобы разделить бессмертие со своей пра-пра… — История подразумевает долг. Может быть, защита растения было семейным долгом. Может, именно поэтому оно не распространено широко. Чтобы защитить время. Чтобы... — Так ты думаешь, мы столкнёмся с пра-пра-кем-то-там того человека, которого убила Эстербей? — Может быть. Я не знаю, продолжалась ли эта традиция. Книга, надпись… Возможно, следующий в очереди ушёл. Вдруг именно так Эстербей выяснила, как убить того, кто сейчас защищает растение? Может, они просто были готовы выбраться из пузыря. Но если ты когда-нибудь найдёшь дорогу домой — возможно, это идея рассказа, или же надпись означает, что им понадобится книга или что-то в ней содержащееся, когда они придут сюда. Драко забрал томик, провёл пальцами по внутренней стороне обложки, пролистнул страницы. Тяжело вздохнул и вернул книгу Гермионе. — Ты же рассказывала, что карта, которую ты нашла во Фракии, проявлялась только под солнцем? Гермиона взглянула на него, затем снова перевела глаза на книгу. — Это происходило на солнце, но... может быть, дело как раз в этом. Наверное, с книгой надо что-то сделать. О боже, надеюсь, что не потребуется их кровь... — Однажды мы уже нашли заклинание. — И должны отыскать его снова. 22 ноября; 8:01 — Думаю, это крайняя северная точка нашего пути вдоль реки. Сегодня повернём на восток, и думаю, стоит дойти до реки у гор. Так мы будем знать, что до следующего символа нужно просто двигаться на северо-запад. К тому времени нам понадобится вода, так что будет лучше, если мы доберёмся до реки перед… Драко остановился перед Гермионой и уставился на неё потемневшими глазами. Она рассматривала его в течение двух ударов ускорившегося сердца, затем прочистила горло. — Не надейся, что сможешь меня заткнуть… Его пальцы коснулись простыни на её боку, взгляд скользнул по лицу, горлу, груди. — Я бы решил, что ты меня дразнишь, если бы не узнал тебя получше. — Что? — прошептала Гермиона. Драко приблизился, и она ощутила жар его тела, контрастирующий с подаренной рекой прохладой. Достаточно было вытянуть палец, чтобы коснуться его; качнувшись вперёд, она в него врезалась. Драко провёл рукой по узлу, пробрался под полотнище, и его ладонь скользнула по её голой спине. — Несмотря на все твои ухищрения, с определённого ракурса и при определённом освещении я мог видеть тебя сквозь простыню с тех самых пор, как ты воспользовалась ею во второй раз. Гермиона ощутила, как вспыхнули щёки; она удивленно уставилась на него, хотя он по-прежнему смотрел вниз. Драко кивнул. — Иногда это лишь ноги или силуэт. Иногда... — он наклонил голову и взглянул на неё. — Да ты извращенец! — Гермиона проигнорировала все те случаи, когда сама пялилась на него дольше положенного — ведь он хотя бы не был голым. — Почему ты мне не сказал? Ты просто… — А зачем? — наклонившись, Драко прижался губами к её плечу, и она понадеялась, что он не заметил пробежавших мурашек. — Потому что... Ну, это было бы в рамках приличий! Его рот был удивительно тёплым, и ей требовалось прилагать много усилий, чтобы поддерживать своё... свой... Он втянул кожу в рот, прикусил, и Гермиона обняла его за плечи. — В тот момент у меня были проблемы с приличными реакциями. — Что ж, надеюсь, ты... Ты не ненавидел меня… — она едва сдерживала стон. — Грейнджер, я не это имею в виду. — Хм? Он переключился на другую сторону её шеи, щекоча волосами подбородок. — Совершенно случайное совпадение, что мне приходилось отлучаться в туалет почти каждый раз, когда ты мылась, не так ли? Гермиона, не мигая, смотрела на деревья поверх его плеча, пытаясь затуманенным мозгом осмыслить информацию. Неужели он... Она покраснела от осознания своего неведомого ей воздействия на Драко и прозвучавшего признания. Выискивая какие-нибудь подсказки, она попыталась вспомнить те разы, когда выбиралась из реки, а он уходил. Гермиона не знала, как ей к этому относиться. Накатила радость, что не она одна так мучилась даже до их первого поцелуя. Это заставляло Гермиону меньше сомневаться в его Признании Притягательности; она почувствовала себя лучше, узнав, что вызывала такую реакцию, но одновременно с этим ощутила лёгкую обиду и смущение. Она сожалела, что терзалась чувством вины за мысленные образы, возникшие во время события, которого никогда не было, в то время как Драко эти самые события воплощал в реальность. Гермиона тяжело вздохнула, и Драко тут же поднял голову. Он ухмыльнулся, хотя она не знала, что именно показалось ему забавным, и поцеловал её. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы забыть об открывшихся фактах, но к тому времени, как их языки сплелись, она уже потерялась в эмоциях. Одна рука Драко переместилась ей на бедро, а пальцы второй скользнули по простыни на груди. От осознания того, что она обнажена под полотнищем, от ощущения его ладони на своей коже у неё поджался живот, а руки опустились на его бёдра. Она втянула его нижнюю губу, нежно прикусила, провела по ней языком, и он обхватил её грудь. Гермиона просунула пальцы под его футболку, провела по изгибам тела, и он прошептал ей в губы что-то неразборчивое. Она терпеть не могла, когда он так делал: пусть говорит, если хочется, но достаточно громко, чтобы... — О, — прошептала она, выгибаясь под его рукой. Издав ответный звук, Драко притянул её за бёдра. Её пальцы замерли на его позвоночнике, прежде чем снова опуститься на ягодицы. Толкнувшись вперёд, он со стоном прижался к ней, и она ухватилась за подол футболки. Ей пришлось дважды дёрнуть ткань, прежде чем Драко отстранился и помог ей. Его голова исчезла в вороте; Гермиона подняла глаза и погладила его грудь. Она читала, что мужчины, как и женщины, могут чувственно реагировать на ласку сосков, но... Драко тихонько зарычал, и она, посмотрев на него, перестала выписывать круги большими пальцами. Его скулы окрасились румянцем, веки прикрылись. Она коснулась его сосков, наблюдая за выражением лица. Его челюсть дёрнулась, губы приоткрылись, и он толкнулся ей навстречу. Он обхватил ее бёдра, не давая отстраниться по инерции, сжал ещё крепче и наклонился, чтобы снова поцеловать. Движения его языка стали напористее; ладонь поползла по боку, и Гермионе потребовалось удивительно много времени, чтобы понять, что Драко пытается развязать узел простыни. Жар внутри усиливался от понимания того, что сейчас произойдёт, но она всё ещё чувствовала застенчивость. Она пыталась напомнить себе, что он не просто увидел её тело в полумраке спальни, а значит, в ярком солнечном свете не обнаружит ничего нового. Драко трижды поцеловал её в губы, повернув голову, посмотрел на узел и взялся за него обеими руками. Гермиона старалась отдышаться, ощущая его дыхание на своём плече, но, как только узел оказался развязан, сердце, которое она так старалась успокоить, ей изменило. Затаив дыхание, она схватилась за пояс его штанов; Драко мгновение поколебался, затем повернулся и расстелил простыню рядом с ними. Гермиона не успела даже сделать полноценный вдох, как его руки снова обвились вокруг неё, и она выдохнула ему в рот. Она прижалась к нему грудью, забирая тепло, и он повернул её к простыне. Через несколько секунд, после неловких наклонов и приседаний, во время которых ей казалось, что она вот-вот раскроит себе череп или рухнет голой смущенной кучкой, её спина оказалась на простыне, а голова осталась цела. Застенчивость никуда не исчезла, ведь Гермиона просто лежала, выставив каждый изъян напоказ. Пришлось прижать ладони к земле, чтобы не завернуться в простыню. Драко, видимо, не замечал её дискомфорта и не обращал внимания на ноги, которые норовили скреститься — он неторопливо разглядывал её тело. Эта неспешность контрастировала с быстротой рук, с которой он расстёгивал брюки, одновременно стягивая бельё. Теперь Гермионе стало лучше: не она одна была обнажена. Она отвлеклась тем, что пожирала Драко глазами, и глубоко вздохнула, посмотрев на его член, прямой и покачивающийся. Драко отбросил в сторону ботинки и одежду, и её захлестнули воспоминания. Прежде чем Гермиона смогла вдоволь его изучить, он встал на колени, подполз к ней, и она застенчиво раздвинула ноги, давая место. Он замер у её груди, чего в её планах не было, но, когда его рот сомкнулся на соске и втянул его, все мысли выскочили из головы. Ладонь Гермионы опустилась Драко на затылок, спина выгнулась, и вместе с выдохом вырвался стон. Язык ласкал её грудь, и воздух с шумом вырывался из лёгких. Он приподнял нежные полушария, поглаживая и очерчивая их пальцами. — Я хочу кое-что попробовать, — хрипло проговорил он и поцеловал сосок. Гермиона потерялась с ответом и прикусила губу. Лишь когда его рот опустился к её животу, она смущенно поёрзала и вспомнила о его словах. — Что-то? — Хм-м? Она сжалась под его губами, и он поцеловал её пупок. — Попробовать что-то? — М-м-хм. Драко посасывал кожу на её бедре, и она упёрлась локтями, чтобы отодвинуться — он уже достаточно изучил её тело. Это было неумным решением, поскольку теперь Гермиона оказалась прямо перед лицом Драко, и он смотрел, сжимая её ноги. Лицо вспыхнуло, и, видимо, она сделала чересчур глубокий вдох. — Я так не думаю. Он взглянул на неё, приподняв брови. — Я почти уверен, что это будет приятно. — Ну, я ... Что, если нет? — слабо поинтересовалась она. Не самый зрелый способ обсудить ситуацию, но вдруг она сумеет донести свою мысль? Он бы... — Я так не думаю, — изогнув губы, он снова опустил глаза. — Но, — выпалила она, заставляя Драко посмотреть ей в лицо, — если это ужасно... — Доверься мне. О, это было совершенно несправедливо. — Если тебе не понравится, я остановлюсь. Ей уже не нравилось. — Зачем тебе вообще... — А ты как думаешь? — он опустил взгляд, его пальцы скользнули вниз, раскрывая её… Локти подогнулись, рука прижалась ко лбу, и Гермиона в ужасе уставилась на небо и нависшие ветки. Ей казалось, будто лицо было охвачено огнём, и совсем не тем, который Драко разжёг в её крови. Что он делал? Просто смотрел туда? Она чувствовала его дыхание, и от этого ноги напряжённо подрагивали. Слава богу, она только что помылась, но она же была, ну... влажная, и он будет... Господи, она могла представить, как его лицо… Гермиона пискнула, и её бедра дёрнулись от прикосновения его языка. Затаив дыхание, она подняла голову и удивленно уставилась на его поднятое лицо. Драко провёл языком по губам, словно пытался определить вкус, но не выказывал никаких признаков отвращения. — Нравится? Гермиона откинула голову, резко выдыхая, его рука стиснула её бедро. — Да, — она задохнулась и уже начала втягивать в лёгкие воздух, как его язык снова оказался в ней, и ей пришлось задержать дыхание. Слыша все звуки, она смутилась ещё больше, но Драко не отстранился. Вообще-то, он был... полон энтузиазма, и у Гермионы появились проблемы с дыханием отнюдь не от беспокойства. Его язык скользнул вверх, бёдра снова дёрнулась, и Гермиона застонала — тело пронзило удовольствие. — О боже. — Да? — уточнил Драко, и она поняла, что его дыхание тоже участилось. — Д-да. Его волосы мазнули по коже, и ласка возобновилась — длинные поглаживания языком, движения вверх — в попытке не шевелиться Гермиона сжала кулаки. — А, там немного помягче... Мож-может быть... Она запрокинула голову, протяжно застонала и стиснула губы. — Чёрт, — пробормотал Драко и прижался к ней лицом; его язык гладил, скользил, ласкал. Разгорячённая, с зажмуренными глазами, она была удивлена, что простыня в кулаках не порвалась. Несколько раз его язык надавил слишком сильно, но ей было хорошо. Гермиона не понимала, почему Драко совершенно спокоен, может, она действительно была не так уж плоха на вкус, но это было хорошо. Только когда его язык вошёл в неё, выскользнул наружу, снова оказался внутри, Гермиона поняла, что может быть ещё лучше. С той секунды, как Драко от неё отстранился, она думала об ощущении его внутри себя, и теперь чувствовала странную пустоту — языка было недостаточно. Ей снова захотелось испытать то единение, наполненность, почувствовать его лицо, прижатое к её щеке, касания его тела. Сквозь туман всё нарастающего напряжения, она вдруг уловила некую разобщённость, и ей захотелось, чтобы Драко оказался над ней. — Драко, — она дважды позвала, ей даже пришлось дёрнуть его за волосы, чтобы он отреагировал. Она почти пожалела об этом, взяв секундную паузу, чтобы сделать вдох и обуздать желание. — Нет? — Нет, я… — она подняла голову, чтобы посмотреть на него, и увидела, как он вытирает рот — картинка перед глазами слегка размылась. Встретившись с Драко взглядом, она покраснела. Гермиона действительно не знала, что сказать, не прозвучав при этом неловко или странно, поэтому просто протянула к нему руку — что тоже могло выглядеть по-дурацки. В течение двух секунд она чувствовала себя невероятно нелепо и глупо, подыскивая иные слова помимо «секс», «трахни», «внутри меня», но Драко пришёл ей на выручку и схватил за руку. На секунду ей показалось, что он собирается её поднять, но он положил её ладонь себе на плечо и наклонился, продвигаясь наверх. — Да, — прошептала она, и он улыбнулся так, что она могла бы обидеться, если бы не старалась запомнить этот образ. Склонившись к её губам, он застыл и посмотрел ей в глаза — она сообразила, что на вкус Драко сейчас, наверное, был... как она. Нахмурившись, полная опасения и любопытства, она оглядела его рот, затем приподняла подбородок и поцеловала его. Недавняя пауза, похоже, лишила Драко остатков терпения: его язык ворвался ей в рот, и она обрадовалась, что вкус оказался не слишком ужасным. Пробовать себя было очень странно, но не так уж противно, как казалось Гермионе. Сначала язык Драко повторял недавние движения, а затем начал вытворять то, что его хозяин только планировал осуществить. Драко немного подтянулся, позволяя Гермионе отдышаться; она почувствовала, как его костяшки мазнули по её бедру, ощутила выдох, а затем касание головки напротив входа. Драко приподнялся, и она, затаив дыхание, встретилась с ним взглядом. Ей хотелось лежать и смотреть, пока мир не окрасится в серый, но он подался вперёд, она закрыла веки, и они оба захлебнулись воздухом. Это было лучше, чем в первый раз. Гермиона нашла бы это логичным, если бы была в состоянии мыслить, но думать она могла только о том, как же хорошо ей было. Раньше она убеждала себя, что не так уж много упускает в сексуальной жизни, но это была неправда, неправда. Ощущение Драко внутри было настолько невероятным, что в ней зарождалось желание чувствовать его там постоянно, наполняющего и... Он начал двигаться, вцепившись ей в бедро, и она застонала, инстинктивно подняла ноги и обхватила его за талию. Обхватила и притянула ближе, глубже, вот так. Губы Драко прижались к щеке, и Гермиона расслышала что-то вроде «чёрт, туго, влажно, горячо, горячо, туго», но её сердце колотилось, а голова кружилась от прилива крови. Она выдохнула его имя ему на ухо, приподнимая бёдра, и он прижался ртом к её губам. Гермиона погладила его по волосам дрожащими пальцами; она и так-то была близка к краю, а теперь ей казалось, что она превратилась в дрожащую массу. Сердце, ноги, дыхание, кровь, кости — всё дрожало и двигалось, подстраиваясь под нарастающие в глубине ощущения. Драко двигался всё быстрее, шлепки кожи о кожу раздавались в унисон с биением её сердца, с толчками его языка. Гермиона обняла его, положив ладонь между лопаток и притягивая ближе, ближе. Ей хотелось, чтобы он проник ей под кожу, впитался в кости, почувствовал, как нарастающее напряжение обретает форму, захлёстывает. Он простонал её имя ей в рот, поцеловал мокрую от пота щёку, и прижался лицом к шее. Гермиона втянула в пересохшее горло обжигающий воздух, надеясь, что так она воспламенится полностью. «О боже, о боже, так близко, — она сжала его шею, влажные пряди светлых волос прилипли к пальцам. Она с трудом сглотнула, не разрывая поцелуя и слушая хрип его слов, — так близкотакблизкопожалуйстапожалуйста». Напряжение свернулось тугой болезненной пружиной; ногти впились в его кожу, дыхание замерло, сердце бешено колотилось и, и... Чувства, дикие и неконтролируемые, взорвались внутри, и Гермиона закричала, выгибаясь. Напряжение вырвалось из пор, закрутило в водовороте, и не осталось ничего, кроме ощущений. Вверх, вверх, вверх, но вот Гермиона вернулась, очутившись в коконе смутного удовлетворения — последней эмоции, которая не спеша таяла. Шумно дыша, она провела рукой по спине Драко; тело было ватным, а голова тяжёлой. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы заметить: он не двигался, и одна из причин, по которой ей было так трудно дышать, заключалась в том, что он на неё навалился. Втянув воздух в лёгкие, он пошевелился и выдохнул ей в шею. Она собиралась покрепче обнять его за плечи, но он скатился с неё и лёг на спину рядом. Она и не думала, что он уже кончил. Должно быть, это случилось во время её оргазма или через несколько секунд после. Слава богу, она успела — Гермиона не представляла, что сделала бы, закончись всё секунд за десять до её разрядки. Пришлось бы брать дело в свои руки — она никоим образом не могла позволить этим ощущениям исчезнуть. Она отдышалась, прислушиваясь к дыханию Драко, и посмотрела на него. На его губах медленно расцветала улыбка, и вот он уже криво ухмылялся, глядя в небо. Даже если сердце и дрогнуло от такой картины, Гермиона бы никогда в этом не призналась. Повернув голову, Драко посмотрел на неё: его ухмылка стала самодовольной, а выражение лица — горделивым и удовлетворённым. Гермиона поняла, что он доволен тем, что продержался до её оргазма, и не возражала. Похоже, она даже начала немного улыбаться в ответ, что лишь усугубило ситуацию. Господи, если Драко снова повторит это достижение, ей придётся вырубить половину леса, чтобы по дороге домой его раздутое эго могло протиснуться сквозь стволы. Гермиона схватилась за кольцо на шнурке и потянула — наверное, слишком нежно. Сглотнув, повернула голову, выискивая край простыни, чтобы прикрыться; его рука скользнула по её животу. Она перевела глаза на Драко, стараясь нащупать простыню, и он схватил её за бедро и перевернул на бок. Она застенчиво покосилась на него и опустила взгляд на кольцо, крутящееся на шнурке. Ей бы очень хотелось... Пальцы Драко прошлись по изгибу её бедра, талии, снова спустились — он повернулся на бок и улёгся лицом к ней. Гермиона опустила голову, сообразила, что он склонился для поцелуя, и неловко замерла, устроившись у него на груди. Она будет выглядеть глупо, если сейчас просто поднимет голову? Может, стоит притвориться, что она не заметила его движения. А если прижаться к нему лбом, это будет странно? Может, получится изобразить, что... Гермиона поднесла кольцо поближе к лицу, делая вид, что внимательно рассматривает украшение, хотя вряд ли на груди у Драко были глаза, способные разглядеть её заинтересованное выражение. Драко длинно выдохнул, его пальцы замерли на её боку. Может, ей стоит поднять... Рука скользнула к её спине, а подбородок коснулся макушки. Гермиона глубоко вздохнула и обняла его. Она рассеянно потёрла напряженные мышцы вдоль позвоночника, и Драко притянул её ближе. Проигнорировав вонзившиеся в кожу камни, она устроилась в его объятиях. Это был совершенно незнакомый опыт, более сложный, чем просто сон, как в прошлый раз. День был в разгаре, скоро им нужно будет выдвигаться в путь. Ей придётся опять помыться перед отправлением. Но, наверное, она останется здесь — совсем ненадолго — и будет считать удары его сердца под своим лбом.