Крылья Ворона

      От замка осталось немного, обгорелые стены, обломки камней и лишь в нескольких местах на уровне второго и третьего этажей сохранились полы. Закопчённые и ветхие, казалось, не способные выдержать даже веса пера. Девушка смотрела на него со странной смесью чувств во взгляде, вряд ли даже она сама смогла бы определить какая из этих эмоций была главной.       — Ничего не чувствую. — Мужчина выскользнул из-за одного из обломков стены, встал за спиной у девушки. — Если здесь и была чья-то сила, то исчезла за столько лет.       — Нет, не исчезла. Да и лет прошло не так уж много. — Девушка медленно покачала головой, скользнула пальцами по одному из камней. — Представляешь огонь какой силы должен был пылать здесь? Харренхолл горел в огне дракона, что способен был плавить камни, и всё ещё стоит и даже люди там живут. Здесь же всё обрушилось, словно камни и вправду расплавились, все ушли отсюда, забросили замок и даже не пытались его восстановить. Это не слишком похоже на Таргариенов.       — Да отступать было не в их правилах. — Мужчина кивнул, вновь оглядел погибший замок. — Хотя в этом месте было столько горя для них, может позже сюда и вернулись бы, но случилось восстание.       — Их? — Девушка не повернулась, задавая свой вопрос.       — Думаешь мы ещё Таргариены после всего, что случилось?       Она не ответила, покачала головой, вновь коснулась оплавленных камней. — Здесь всё пропитано пламенем, каждый камушек. Они поют мне. Может и Рейегар это чувствовал, просто не так явно? Затем и приезжал, и потому уезжал с новой песней каждый раз? — Она помолчала несколько мгновений, наклонив голову, вслушиваясь в песню камней. — Они зовут меня, хотят рассказать историю, услышать которую могу только я. Он дал мне эту силу. Пойдём.       Она переступила через довольно крупный обломок и быстро пошла вглубь нагромождения камней, которое когда-то было замком. Быстро, не оглядываясь и не проверяя следует ли спутник за ней, то и дела касаясь стен и остатков колонн.       — Хочешь подняться туда? — Мужчина остановился сразу, как только она замерла воле трёх сохранившихся абсолютно целыми колонн, на которых возлежал кусок пола бывшего второго этажа.       — Да? Что бы здесь ни случилось, оно началось отсюда. Не уверена, что здесь мы получим ответ на наш вопрос, но я должна выслушать камни. Они хотят рассказать.       — Высоко. — Он поднял голову, оценивая расстояние до осколка бывшего когда-то полом. — Помочь подняться?       — Нет. Я сама. — Она повернулась к спутнику, улыбнулась немного грустно. — За Стеной ты посоветовал мне не использовать огонь, а я посоветую тебе не использовать здесь лёд. Ему тут не место.       — Не стану, если на то не возникнет необходимости, но будь поосторожнее. Пол должно быть хрупкий после пожара и стольких лет.       — Падение не убьёт меня. Несколько камушков тоже. Тебе ли не знать. Это под силу лишь богам, да тебе при некоторых усилиях. — Ещё одна грустная улыбка, и она отвернулась. Под поднятой ножкой сама собой возникла огненная ступенька, ещё одна и ещё. По огненной лестнице девушка поднялась к куску пола — абсолютно чёрному, с то и дело пробегающими алыми искрами, словно огонь ещё жил здесь даже спустя все прошедшие с пожара годы. Шаг вперёд, пол даже не дрогнул под её алыми сапогами, искорки замерли на мгновение, а затем развернулись, метнулись к ней, закружились вокруг всё быстрее. Качнулись назад и вперёд, словно танцуя. Девушка улыбнулась, затем недоумённо подняла брови, нахмурилась. Губы дрогнули и с них сорвался тихий выдох больше похожий на стон, глаза расширились. Дрожащие ладони в алых перчатках накрыли рот, девушка замерла дрожа, а затем вдруг вскрикнула, дёрнулась назад. Лестницы из огня уже не было, пол кончился мгновенно.       — Что случилось? Ты в порядке? — Лететь до земли было не так уж далеко, но удариться о неё мужчина девушке не дал. Двигался он быстро и успел подхватить упавшую спутницу на руки, даже не вздрогнув, словно поймал перо. И вопросы задал, лишь поставив её на ноги.       — Я… Я видела… — Голос дрожал и связать слова ей не удавалось. — Смерть замка. Смерть короля Эйгона. Это он сделал! Он!       — Кто он? — Её спутник недоумённо нахмурился. — Ворон?       — Нет. Не Ворон. Он. — Плечи девушки дрогнули, она развернулась, почти пробежала несколько шагов, запнулась обо что-то, упала на колени и замерла, обняв себя за плечи. Трава, успевшая прорасти сквозь камни пола занялась искрами огня.       — Не надо. Здесь уже более чем достаточно было огня. — Потухло пламя так же легко, как занялось, замороженное тонкой корочкой льда. — Послушай, я… — Он опустился рядом с ней на колени, замер, протянул руку, опустил. — Я… — Ещё несколько мгновений промедления. Он тряхнул головой, словно отгоняя что-то, придвинулся к ней, обнял за плечи, прижал к себе, бережно погладил по светлым волосам. — Мне жаль. Мне очень жаль, Дени.       Она вздрогнула, но потом замерла, прижалась к нему, положила ладонь в алой перчатке на его руку. — Я всё видела. Всё. Это он уничтожил Летний замок и всех, кто был здесь. Убил прадеда. Он хотел, чтобы прадед служил ему, чтобы весь дом Таргариен ему служил. Способность подчинять драконов дала богиня, она же и создала их, растворившись в них, последнем своём творении. Сила Таргариенов, последнего дома драконьих всадников отчасти похожа на силу богов. Совсем немного, но она нужна богам. А если нет, то их уничтожат. Так он сказал Эйгону. И всё здесь погубил. Мои дед и бабка спаслись вопреки его воле. Потому и Ворону нужна была такая наша смерть. Чтобы тех, кто посмел отказать богам забыли навсегда, окрестили безумцами. В этом они схожи, хоть и враги.       — Она говорила мне, что кровь драконов имеет свою силу, но я не обратил внимания тогда. — Он помолчал, глядя на руины. — Выходит, они всё же получили своё. Двое последних Таргариенов служат им. Только Ворон остался ни с чем.       — Выходит.       — Злишься на него?       — Не знаю. Должна бы, они ведь моя семья, но, если бы Летнего замка не было, я бы никогда не родилась. Если бы не он, я бы не сидела здесь. - Она прерывисто вздохнула, сжала его руку. — Знаешь, Джон, я даже не могу заплакать. Когда-то я думала, что костёр Дрого выжег мои слёзы. Глупая была, наивная. Что это такое я поняла, только когда он вернул меня, когда хотела разрыдаться над своей судьбой, а ни одной слезинки так и не появилось. Мне казалось вот-вот они появятся, что я могу заплакать, туман перед глазами, словно сейчас они польются, но так ничего и не случилось. У огня не может быть слёз.       — Я тоже. Тоже не могу. — Он гладил её по голове, но смотрел куда-то вдаль. — Хотя хотелось порой поначалу. Она умеет ранить, даже не берясь за оружие. Может из-за того, что сама ранена страшно.       — Им ранена. — Тихо почти неслышно на выдохе. — Она рассказывала тебе?       — Да. Разве могла она обойти стороной такую тему. Она его ненавидит, все восемь тысячелетий. Хотя всё ещё любит того мальчика, которым он был.       Повисло молчание. Дени повертелась в руках Джона, посмотрела на небо. — Я тоже. — Тихо-тихо, на выдохе. Словно низким облакам и спрятанным за ними звёздам. — Глупо, знаю.       — Несмотря на всё? — Джон вздрогнул, рука соскользнула с её серебристых волос.       — Благодаря всему. Я думала, что ненавижу тебя. Я и ненавидела, когда мы встретились, наверное. У нас общее дело, сделаем и разойдёмся. А потом… — Она замерла, выдохнула, посмотрела ему в глаза. — Всё верно, но решение принимал я. Всё случившееся - моя вина. Тирион столько всего сказал, а я вдруг поняла, что почти не знаю того, кто рядом со мной. В нём столько того, за что я любила, но то, за что возненавидела, всё исчезло, замещено чем-то. Чего я не знаю. — Дени подняла руку, провела пальцами по чёрным кудрям. — Хочу узнать.       — В тебе тоже что-то изменилось. Ты нашла себя настоящую, ту что может быть милосердна и сурова. Я угадал?       — Да, он помог немного. — Она поднялась, не отрывая взгляда от его глаз. — Сказал, что я не должна позволять играть собой, что только я могу решить, кто я в этот момент. Решить сама.       — И кто же ты сейчас?       — Я огонь. Глупо отрицать это. Я и так зачем-то пыталась это делать. Уже не человек, так зачем цепляться за то, что было. — Алый затопил радужку глаз, губы изогнулись в улыбке. — Прятаться нужно от Ворона, а не от себя. И не от тебя.       — Согласен. От друг друга нам прятаться не нужно. — Серый сменился льдисто-голубым, пальцем он провёл по её щеке к уголку губ. — Лёд подарил мне кое-что. То, чего всегда так не хватало. Я это я, и я останусь собой, что бы ни было вокруг, кто бы меня не окружал. Если окружающие не принимают меня, хотят видеть меня кем-то другим, то им со мной не по пути, ну или придётся пересмотреть свои взгляды. Ты одна всегда видела во мне меня. Не героя, что спасёт людей, не позор семьи, не брата, который постоянно что-то должен, не инструмент для своих целей. Человека. Теперь, думаю, тем более только тебе это под силу.       — Не смогла бы возразить, даже если бы захотела. — Она протянула руку, зарылась пальцами в его волосы, чуть притянула к себе. — Но я не хочу. — По руинам заплясали искорки пламени, закружились хрупкие снежинки. — Дай руку. — Тонкие пальцы подхватывают его ладонь, кладут ей на плечо, совсем близко к шее, перемещаются на его плечо, скользят по шее, зарываются в волосы. Он не сопротивляется, напротив притягивает её к себе, касается её губ своими. Тонкие пальцы сжимается сильнее, до боли натягивая его волосы, его рука сжимает её плечо, вторая прижимает её крепче, словно она может ускользнуть куда-то. Искорки оборачиваются пламенем, снежинки ледяной бурей.       — Красиво. — Шепотом произнесла Дейенерис, когда они отпрянули от друг друга. - Я и не знала, что наши силы такое могут.       — Огонь и лёд когда-то были единой силой. — Ледяная глыба, напоминающая очертаниями костёр, возвышалась вокруг них, а внутри льда горело живое пламя. — Они стремятся слиться вновь. Может поэтому нас так и тянет друг к другу?       — Может. — Она с улыбкой отпустила его волосы, скользнула пальцами к вороту тяжёлого белого плаща. — Но мне уже всё равно. Ты сменил цвет, Джон, но когда-то я видела тебя без каких-либо цветов.       — Разрешу посмотреть ещё раз. — Он чуть наклонился, чтобы шепнуть это. — Если ты дашь ответное разрешение.       — Обязательно. — Она поймала его подбородок, наклонилась вперёд улыбаясь. — Как же я иначе удовлетворю своё любопытство.       — Удовлетворяй. — Алый плащ скользнул на землю, за ним, спустя несколько мгновений, последовал белый. — Тебе повезло, что мы не чувствуем холода.       — Думаешь, меня бы это остановило? — Алая рубашка на белом. — Я слишком любопытна для этого.       — Мне повезло. — Отлетели в сторону перчатки, ладони скользнули по её обнажённым плечам, по груди, к животу. — Ты удивительная.       — Ты сомневался когда-то? — Она потянула его рубашку, и он послушно отпустил её, позволяя снять.       — Никогда. — Его ладонь вновь вернулась к её бёдрам, ещё закрытым алой тканью брюк. — Не надоело болтать?       — Это любопытно, но, пожалуй, есть кое-что привлекательнее. — Она приподняла голову, вновь коснулась его губ, прижалась ближе, слегка толкнула назад. Огонь внутри льда чуть качнулся, словно повторяя её движение. Коснуться друг друга по-настоящему, снова почувствовать. Словно всего не было. А может и было. Огонь и Лёд - две половины одного. Она не стыдилась даже самой себя, становясь единой. Они были людьми, это прошло. Тот человек, которого она любила, предал её, но и это прошло. Он её не предаст, она знала, они вместе. Он вновь обнимал её, касался поцелуями её кожи. Может он и не искупил того, что сделал, ещё нет, но теперь точно знал - он может это сделать. Сделает ради того, чтобы быть с ней как сейчас, чтобы чувствовать всю её. Чтобы снова быть вместе.