Ну... здравствуй?

Поединок шиноби ранга S. Фугаку твёрдо решил, что если выживет в этой мясорубке, то определённо напишет об этом книгу. Обычные шиноби сражаются, поочередно комбинируя коварство железа с убойностью техник. А убойные шиноби сражаются, превращая мир в хаос. Фугаку и сам не понимает, каким образом успевает реагировать на каждый брошенный в его сторону удар. Это не реакция или физические способности, а что-то другое. Как будто бы знание кто, куда и что кинет. Как будто бы он уже был в такой ситуации однажды, когда жизнь висела на волоске и зависела от скорости предугадывания действий противника. Только кажется, в прошлый раз шёл дождь. Поймать эту мысль, как и многие другие, он не успевает. Рыба-человек пытается убить Учиха Итачи и каждый отвоеванный мальчиком миллиметр Фугаку встречает с облегчением. И всё равно каждый раз упрямо бросается на Хошигаки Кисаме, который только отмахивается от него, как от назойливой мухи. А Фугаку по непонятной причине не может не бросаться, даже зная, что Итачи, скорее всего, может справиться и без его помощи. Впрочем, вскоре становится не до атак, потому что земля идёт волнами, превращаясь в грязь и камень одновременно в хаотичных местах. Потому что в ход пошли техники, противостоять которым Фугаку чисто физически не в силах. — Разойтись! — орёт Фугаку, понимая, что концентрация стольких сильных шиноби в одном месте или уничтожит всё подчистую (и его в том числе) или... впрочем, иного варианта, кроме как уничтожение окружающей среды, он не видел. Потому что то, что творит Майто Гай — ненормально, то что творят Какузу, Шисуи и вообще все кроме него — это ненормально. Что удивительно... его все слышат и даже слушают, что конкретно ему представлялось невозможным. Очередной удар, Фугаку впечатывает в дерево, ещё каким-то чудом оставшееся на месте, и следом прикладывает чем-то тяжёлым по голове. Так что вопрос: как выжить чунину в схватке почти десятка гигантов мира шиноби? *** — Разойтись! — слышится приказ, когда всё вокруг начинает разрушаться со скоростью света. Шисуи автоматически дергается в сторону, замечая точно такую же реакцию и у всех остальных (Сэкиё в том числе). Они уводят свой поединок дальше в сторону, действуя уже на совершенно других скоростях и условиях. Сумрак Шисуи — диверсант, убийца, говорун, один из самых быстрых шиноби. За годы мира практически все забыли, что Учиха Шисуи — орудие массового поражения, ставшее на Третьей Мировой бичом всех тех, кому повезло не встретиться с Желтой Молнией Конохи, и не повезло встретиться с ним. Шисуи Учиха — парень с добрыми глазами и яркой улыбкой? Ха! Он наносит удары на такой скорости, что даже Какузу — непробиваемая машина смерти — начинает пропускать удары. Он комбинирует техники, шаринган, кунаи и сюрикены одновременно и с такой силой, что остается только уворачиваться, так как блокировка этих ударов может закончиться плачевно для блокирующих конечностей. Даже если эти самые конечности — не конечности вовсе. И тем не менее... Какузу сдерживает не только его (пусть и уворачивается), но и Какаши с Норико. Шисуи перестаёт это нравиться. *** Итачи играет с огнём, вернее с тайфуном, когда позволяет Кисаме увести себя от других. Потому что чем больше у Кисаме времени, тем меньше шансов, что Итачи успеет победить его до того, как Хошигаки начнет использовать техники, справиться с которыми будет очень сложно. Вернее... невозможно. Итачи уворачивается от странного меча-дубинки и скрипит зубами. А потом пропускает удар прямо в грудину, из-за чего слышен треск рёбер и ему кажется, что он даже чувствует, как мешаются в кашу все внутренности. Рот заполняется кровью и чем-то густым и похожим на желе. В глазах темнеет. — Жаль тебя, — слышится голос над ним и Итачи, выныривая из ало-красных пучин боли, понимает, что оказался на земле. Сплевывая ошметки чего-то, глотая кровь, он приподнимается, приваливаясь спиной к дереву и поднимает глаза, усмехнувшись. Хошигаки Кисаме забыл самое главное правило в борьбе с Учиха. Никогда не смотри им в глаза. В следующий момент в глазах Кисаме заплясали три томое и отступник, подняв собственный кунай, перерезал себе горло. Этот бой вполне мог стать более долгим и более... эффектным. Но мир шиноби таков, что зачастую всё решается слишком просто. В следующий момент Итачи, поймав в листве взгляд оригинала, рассыпается воронами, передавая всю усталость от повреждений тому, кто всю битву провел в качестве наблюдателя. *** Всё решается слишком просто. Майто Гай открывает Шестые Врата, а Генма Ширануи градом закидывает своего оппонента сенбонами. Джузо Бива, переживший сражение с Майто Даем, ставший одним из самых сильных шиноби за всю историю Киригакуре и превращавший поля сражения в озера крови, отбивает обе атаки и с легкостью отправляет Ширануи в полёт. У него по подбородку течет кровь, а его меч, уже разрушавшийся из-за смертоносных ударов Гая, уже снова цел, невредим и блестит на солнце. Всё решается слишком просто, когда кунай со стороны попадает прямо в глаз Джузо, а следующий удар от Майто отправляет его в нокаут. Избежать печальной участи Бива не успевает и потому, сумасшедше скалясь прямо в глаза Гаю, рассказывает, что после техники открытия Восьми Врат, тогда, всего восемь-девять лет назад, он восстановился меньше, чем за неделю. Будто бы _у н и ж а я_ жертву, которую Майто Дай принес ради спасения сына и команды. Бива умирает, пронзив себя осколком собственного меча, который полностью восстанавливается, напитавшись кровью отступника. Обернувшийся Гай кивает Тецуро Фугаку, который весь в грязи и заляпанный кровью, оказался тем самым человеком, решившим исход боя, метнув кунай. Майто Гай ничего не говорит, когда Генма, устало болтая между зубами сенбон, присаживается, чтобы запечатать Джузо в свиток. Бива когда-то стал причиной смерти отца, но его отчего-то жаль, потому что последними словами отступника были: «я умру... от единственного друга». Всё решается слишком просто. *** Какаши танцует со смертью. Пять сердец, из которых один Шинигами знает какое основное. Слава Какузу ничуть не преувеличена, а даже преуменьшена. Но... Какаши усмехается. Земля слабее Молнии. Печати укрепления кожи, которые использует шиноби, сражавшийся с самим Хаширамой, это всего лишь техники Земли, доведённые до совершенства. Поэтому, когда Шисуи с Норико выгадывают для него удачный момент, он наносит удар. Райкири. Какузу повисает у него на руке с пробитой грудиной. Он чувствует, как разрывает чужое сердце, как текут по пальцам вязкие капли, и как шиноби перед ним трясет от разрядов Райкири, проходящих через всё его тело. — Не с тем связался, — говорит он и скидывает Какузу с руки. Дыра у него в груди ровная и, можно сказать, даже красивая. Норико, как и велят инструкции, собирается проверить тело и шиноби на "действительную смерть", когда их всех раскидывает в разные стороны. — Мой ход, — рычит Какузу и, ну конечно, он не мог умереть так просто, выгибается словно дикий зверь, готовящийся к прыжку. Его спина пузырится, вздувается, расходится волнами и рвётся по швам вместе с одеждой. А в следующий момент из неё вырываются тени. — Становится весело, — равнодушно хмыкает Норико, хотя Какаши уверен, что она впервые видит такие техники и такой уровень контроля. — Для нас — самое то, — фырчит Шисуи и всё снова начинается по новой. Это, конечно, не смешно. Потому что удары Какузу вбивают в землю, крошат камень и ломают ребра. Какаши танцует со смертью. — Вода! — раздаётся резкий окрик Шисуи и Норико обрушивает на Какузу целый поток. Прежде чем прозвучит повторный приказ, Какаши повторяет технику Молнии и вместе с напарниками отскакивает в сторону. Вода слабее Молнии даже сильнее, чем Земля. И вот тут Какаши понимает, что всё это время Шисуи сдерживал "марионеток" Какузу, потому что после этого комбо-удара на них обрушился целый шквал острейших каменных глыб, молний и огня. Норико ставит щит, у них есть всего пара мгновений, чтобы придумать план дальнейших действий. — Сердца, — коротко говорит Норико и когда щит исчезает, Какаши остается один. *** — Майто, Ширануи, — Фугаку вытирает кровь, держится не шатаясь, хотя голова всё ещё идёт кругом, и пляшет звёздочками. — Найдите и помогите Каното и Нара. Я за Итачи. — Я тут, — в этот же момент спрыгивает перед ними Итачи Учиха. Он смотрит на Фугаку равнодушно-холодно, ожидая приказов, держится прямо и так, будто не сражался сейчас с отступником S-ранга. Майто Гай и Генма кивают подростку и мчатся выполнять приказ, когда на поляне появляется новое действующее лицо. Учиха Шисуи кивает Итачи, тяжело дышит и вообще выглядит так, будто его хорошенько повозили по острым камням. — Держи, — он "сцеживает" Итачи на раскрытую ладонь вязкие капли крови, в которой вся его рука. — С техниками Хидана знаком? Итачи отрицательно мотает головой. Но Шисуи дёргается в сторону откуда пришёл и они будто взглядами договариваются: "Разберешься?" — "Разберусь". В следующий миг Шисуи снова нет и только остаточные образы кружат голову. Итачи одной рукой вытаскивает из кармана кунай, о который размазывает полученную кровь. — Что ты делаешь? — напрягшись, спросил Фугаку. Итачи вздохнул. Так вздыхают взрослые, когда спешат, но отмахнуться от детей нет возможности. — Ворон-сан дал мне кровь, с вероятностью в сто процентов это кровь Какузу. Далее он спросил меня о способностях Хидана, следовательно они как-то связаны с кровью. Вероятнее всего, Хидану нужна кровь для какой-то техники и Ворон-сан хочет, чтобы я подменил кровь, которую тот будет использовать, на кровь Какузу. В следующий миг Фугаку остался не у дел. На пустой, развороченной техниками поляне, пропаханной до глубоких кратеров и залитой водой, он остался один. Отлично. Просто отлично. Что делать чунину, чтобы не чувствовать себя бесполезным, когда сражаются настолько сильные шиноби? Правильный ответ: ждать результатов. Но это определенно не тот вариант действий, который выбирает Фугаку. Потому что в следующий миг мимо него пролетает... акула? Вы серьезно? *** Итачи держит в руке кунай, крепко, но так, чтобы не пораниться самому, и спешит на звуки битвы. Итачи АНБУ, но всё что он знает о Зомби-парочке — это только то, что они условно бессмертны, являются нукенинами S-ранга и имеют за пазухой множество пренеприятных фокусов. Более подробно он знает разве что только о Кисаме, с которым сражался только что. На поле боя с Хиданом царит хаос. — Эй, — нукенин сидит на огромном валуне, свесив одну ногу. — Тоже пришёл на нашу вечеринку? Итачи не видит смысла отвечать, поэтому просто рвётся к Хидану наперерез Майто Гаю, который только закончил рассказывать про Силу Юности, создавая образ дурака. Каното и Нара то ли выведены из боя, то ли мертвы, оно и понятно — скрытник и стратег не та комбинация против боевика — но их он не видит. — А ты прыткий! — хохочет Хидан. Они скрещивают кунаи, но тот, с кровью, Итачи держит в кармане вместе с рукой. Сражаться одной рукой неудобно, но Итачи знает, что рискни он вытащить вторую руку и Хидан, увидев кровь, может попробовать её собрать. А это не гарантирует того, что при попытке сбора, кровь Итачи не смешается с кровью Какузу. Они сражаются почти на равных, когда в бой вмешивается Майто Гай. Это вносит в сражение хаос и шум. От Хидана в разные стороны летят кунаи, он размахивает косой так, что та едва-едва не задевает лицо Итачи... Момента лучше и не подгадаешь. Итачи добровольно кидает самого себя по камням и ухабам, делая вид, что удар Хидана его задел, и в момент, когда разозленный Майто Гай бросается на отступника, Итачи быстро "рисует" себе на щеке кунаем порез, чувствуя, как чужая кровь начинает течь по лицу. Собственные пальцы липкие, грязные, но Итачи успевает отреагировать, когда Хидан вырастает прямо перед ним. Майто сражается с... Итачи скрипит зубами. Ки-са-ме. Видимо он тоже использовал какого-то неотличимого от оригинала клона. Вот же... досада. Прежде чем Итачи отскакивает от противника, тот успевает собрать на странный штырь кровь с его щеки и, мерзко рассмеявшись, демонстративно слизать её и проглотить. *** Шисуи рад, что встретил Итачи, потому что при мысли, что двое его напарников сами не справятся, становилось страшно. Шисуи уверен в брате и потому, вытирая чужую кровь с рук — самый быстрый шиноби, не считая Райкаге, Минато-сана и наверное некоторых других — бежит обратно в бой. Какаши хорош в рукопашном бое. Движения стремительные, жёсткие. Норико справляется с тенями Какузу и Шисуи, переглянувшись с джинчурики, вклинивается в бой Какузу с Какаши. — Прошу простить, латал раны, — он разводит руками, а дальше возможности поговорить не остаётся. В тайдзюцу Какузу не просто хорош, а великолепен. Каждый удар невероятно силён и, пусть большая часть этих ударов попадает по остаточным образам, но всё равно неприятно. Поймать Какузу в гендзюцу тоже пока не получалось, точно также, как придумать что-то с его нитями: слишком универсальный боец. Вот только шаринган довольно коварная вещь. Шисуи знает: хватит только случайного скольжения взгляда, чтобы поймать человека в иллюзию. А кто, кроме Учиха, умеет более, чем просто виртуозно управляться с иллюзиями? *** Фугаку находит "убежище". Ширануи Генма, зажав меж зубов бинты, щедро поливает раны Нара Даэна спиртом. Тот явно в бессознанке. Рядом валяется, едва дыша, Каното. — Отпинал, как маленьких детей, — говорит Ширануи. — Даже техник толком не использовал. Фугаку кивает. Каното и Даэна он взял не как боевую силу, а как разведчико-стратегов. Он ещё минуту смотрит на раненных, потом поднимается и идёт в сторону сражения. Облокачивается на дерево и смотрит. Голова болит. Тело болит. Но он смотрит. Кровь, переданная от Шисуи Итачи, слова самого Итачи, всё это пытается сложиться в единую картинку, но пока не складывается. Хидан — машина убийства. Трехлезвийная коса, повышенная ловкость, скорость, сила... техниками почти не пользуется, их у него то ли нет, то ли слишком специфические. Фугаку до крови закусывает губу, едва удерживая себя на месте, когда очередной удар просто сносит Итачи с поля боя. Мальчишку волочет по земле, и он все-таки срывается с места, когда в Хидана влетает Майто Гай, а после, в эту же свалку, Кисаме. Фугаку останавливается. Вздрагивает, переводит взгляд на Итачи — тот быстро проводит кунаем по щеке, оставляя там кровавую полосу — облегчённо-раздражённо выдыхает и, чтобы успокоиться, смотрит на отделившийся бой. Хошигаки Кисаме, очевидно, мастер водных техник. Они сейчас не на океане, конечно, но даже так воды вокруг просто предостаточно. Фугаку смотрит, как Майто Гай последовательно пытается вбить этого монстра в землю и, примерно оценивая шансы, понимает, что этот поединок за Конохой. Просто откуда-то знает это и всё, несмотря на то, что оружие Кисаме — жуткий меч покрытый чешуйками и больше напоминающий битуё — всё ещё у него в руках. Фугаку переводит взгляд на Хидана. Тот уже чёрного цвета, покрытый белыми полосами и, очевидно, обезумевший. Фугаку смотрит и понимает: Хидан привык к работе в команде. Слишком беспечен, слишком дерзок. Но он невероятно силён, и в паре с Какузу это наверняка непобедимая команда. Итачи не спешит действовать, у него даже шаринган не активирован. Он настороженно напряжён, готов к прыжку и с оружием наизготовку. Наблюдает за действиями врага внимательно, цепко... Хидан чертит странную пентаграмму и Фугаку вдруг понимает. Кровь. Ритуал. Всё завязано на кровь. Условно бессмертный. Пазл начинает складываться невероятно быстро, будто бы он когда-то это уже знал... Хидан бессмертен, он побеждает, связывая себя с врагом с помощью ритуала, который чертит, синхронизируется с оппонентом, кровь которого попробовал и, ранив себя, ранит и врага. Враг не обладает его регенерацией и потому умирает. Как его победить... чёрт, и Нара в бессознанке, повезло. Хидан бешено смеется, закончив и, вонзив длинный штырь себе в грудь, смотрит на Итачи. Фугаку на мгновение прикрывает глаза, боясь смотреть в сторону Учиха. Внезапный страх, что Хидан попробовал кровь Итачи парализует его изнутри. — Что-о-о? — разгневанно-разочарованный вопль убеждает его в обратном, Фугаку рвано выдыхает, и снова включается в работу. Хидан бессмертен, значит если разорвать его на множество кусочков, он как-то соберется в них обратно? А если его сжечь? Разорвать на множество кусочков и сжечь? Вряд ли люди этого уже не пробовали, в любом случае стоит предполагать худшее и что он восстал из пепла, подобно фениксу. Но ведь хоть какая же слабость должна у него быть! Впрочем, бой, очевидно, прекратился. Итачи и Хидан всё также стоят друг напротив друга, вот только теперь в глазах Учиха пляшет красный огонь шарингана. Фугаку кивнул сам себе. Значит разорвать и спрятать куски? Хм, а что если их уничтожить другим образом? Скормить какому-нибудь хищнику, к примеру. В следующий миг Хидан вдруг страшно рассмеялся. Фугаку вдруг подумал, что самым адекватным решением будет отрезать голову и закопать тело. *** Они заканчивают с Какузу довольно неожиданно. Тот вдруг падает на землю, как подкошенный, Норико в трансформации Санби и покрытая жгучей, пузырящейся зелёно-мутной чакрой, мгновенно оказывается рядом, применяя Коралловую Ладонь. Ярко-зелёные кристаллы мгновенно разрастаются по всему телу Какузу, превращая его в один сплошной кристалл. — Сколько у него там сердец осталось? — спрашивает Какаши, утирая пот со лба. Одно разорвал Какаши, второе, если Шисуи верно всё понял, только что уничтожил Итачи, значит ещё три. — Он ещё жив, — Норико разминает плечи, возвращаясь в прежний вид. — Поэтому давайте разберемся с его сердцами. И она показывает на несущихся на них теней. По-отдельности разобраться с каждым довольно простая задача для ученика Хокаге, гения Учиха и джинчурики, но потом они всё равно собираются вокруг кристалла, чтобы проверить умер Какузу или нет. — Кстати, а чего он упал-то? — Норико одним ударом разбивает кристалл и переворачивает мёртвое тело отступника. Пульса нет, тела впрочем тоже: вместо него обмякшие серые нити. — Итачи помог, — пожимает плечами Шисуи. Если бы не Итачи, кто знает, как долго они добивались бы победы над Какузу? А вот теперь пора разобраться и со всем остальным. Запечатав тело Какузу в свиток, они спешат туда, где есть движение. *** Итачи присаживается на камень около только что запечатанной ямы и с удовольствием вытягивает ноги. Майто упаковывает Кисаме, а в свитке тайчо голова Хидана. Решение проблемы с бессмертием Хидана довольно просто: тело они расчленяют и закапывают здесь, а матерящуюся голову запечатывает в свиток Тецуро Фугаку. Команда ШиНоКа появляется в момент, когда в себя приходит Нара и перестаёт прикидываться трупиком Каното. — Полагаю, цель миссии выполнена? — говорит спустя какое-то время отдыха тайчо и Итачи вскидывает брови. Тецуро Фугаку собран, спокоен, и будто бы даже не удивлён произошедшему. Обращается к Какаши с лёгкой усмешкой и какой-то усталой улыбкой. — Прошу простить, тайчо? — допив фляжку, отвечает Хатаке. — Официальная цель миссии — продвижение вглубь страны врага, но для захвата Кумо требуется что-то больше отряда из семерых бойцов, из которых трое — больше интеллектуального труда люди. Итачи хмыкнул. А тайчо быстро догадался. — Но вместо этого у нас практически диверсионная группа захвата, — тон тайчо неуловимо меняется. Проскальзывают какие-то стальные нотки и Итачи ловит себя на мысли, что это совсем не "чунинский" тон. Какаши ничего не отвечает, но почему-то кивает, и Фугаку не менее серьёзно кивает в ответ. Будто бы понял, о чём речь. — Тогда меняем курс в сторону стран Земли и Ветра, — проходит время, в которое они разделываются с сухой порцией еды, и Фугаку говорит снова. — И на случай встречи с другими... такими личностями. Шисуи работает в паре с Какаши, Норико с Итачи и Каното, Гай также с Генмой и Даэном. Даэн, Каното, не ввязывайтесь в сражения лоб в лоб, а координируйте команду и дополняйте её. Каното, ты диверсант, с ядами как? Бывший АНБУ НЕ похлопал по подсумкам. — Почему не позаботился об отравлении противников? — взгляд Тецуро тяжелеет, команда удивлённо смотрит на фонящего Ки тайчо. — Один отравленный кунай во время напряженной битвы, когда нет возможности оказать яду противодействие и... почему я должен это объяснять? От твоей работы зависит жизнь твоей команды, что за халатность? — А сам-то? — дерзко вскидывает голову Каното, и в следующий момент вдруг замолкает под взглядом Фугаку. — Прошу простить, приму к сведению. — Исправься. Иначе вместо награды за миссию получишь дисциплинарное взыскание. Дальше. Даэн, почему не просчитал, что Хидан не ваш противник? Почему ввязался в заведомо проигрышный бой? Ты Нара или кто? — Команда была занята, — сказал Даэн, щурясь. — А Хидан очевидно работал в паре с этим... Какузу. — Рассчитывай свои силы. Шисуи, Какаши, Норико, замечаний нет. В следующий раз обратите внимание на ситуацию с другими командами. Таких случаев, как сегодня с Даэном и Каното больше не должно происходить. — Хай, — вяло отозвались вышеназванные, переглядываясь. Головомойка от чунина... что может быть лучше. Итачи быстро подсчитал и понял, что очередь дошла до него... — Итачи, — тон не поменялся, но Учиха не был бы Учиха если бы не заметил смену позы, взгляда. — Почему в одиночку? — Прошу простить, не подумал об этом, — ровно ответил он. — А если бы погиб? — выпаливает Тецуро прежде, чем с щёлканьем закрывает рот и отворачивается. — В любом случае все молодцы, Хокаге поставлю в курс о сегодняшней битве. На награду с этих шиноби не претендую. Полчаса на отдых и отправляемся. Норико, позаботься о Нара, пожалуйста. Итачи переглядывается с Шисуи. Всё это становится достаточно странным. *** Итачи лежит, то проваливаясь в полу-дрёму, то снова выныривая в прохладу ночи. Дежурит Шисуи и бояться нечего. У костра что-то пишет в блокнот Тецуро и Итачи, то ли из-за дневных переживаний, то ли из-за чего ещё, вдруг вспоминает. «Треск костра, большой лагерь — туда-сюда снуют шиноби, — мама треплет его по волосам и он степенным шагом идёт в сторону мужчины, задумчиво что-то записывающего. У отца грубые черты лица, глубокая морщинка на лбу и рассеянный взгляд. Итачи смотрит на перебинтованную грудь и снова испытывает угрызения совести. — А, Итачи, — он замечает его, вздрагивая, и Итачи сам сжимается от какого-то страха. Но тут лицо отца озаряет тёплая улыбка и он протягивает к нему руки. Большие, чуть мозолистые, тёплые и такие надёжные. Итачи ныряет в эту надёжность, тихо млеет, когда отец прячет его в своих объятиях, и только смотрит полу-сонно, как отец что-то пишет.» Итачи вздрагивает, встречаясь с тайчо взглядом. Тецуро слабо ему улыбается и, кажется, вот-вот протянет руки, приглашая в объятия. Итачи тут же переворачивается на другой бок, прогоняя назойливое видение из головы. Пф. Будет он сравнивать какого-то чунина с раздражающим именем со своим отцом. *** Шисуи с Какаши сидят друг напротив друга, слегка касаясь вытянутыми ногами и лениво перебрасываясь фразами. Сколько Какаши не видел напарника? Год? Два? Шисуи всё такой же мальчишка, что и восемь лет назад, разве что волосы потускнели, выжженные солнцем Суны, да глаза стали темнее. «Думаешь он?» — слегка кивает в сторону тайчо Шисуи и Какаши снова смотрит на Фугаку Тецуро. Головная боль Корня и АНБУ. И не потому что он настолько универсален, что в любом месте проводит трансформацию и улучшения — таких, надо сказать, около двух десятков, спасибо Академии и новым методикам обучения. А потому что... Во-первых, ходит тайными тропами шиноби. Когда проходил обучение в Академии и активно занимался "шинобскими" занятиями, всегда ходил такими путями, какими пользуются лишь АНБУ и главы кланов. Один раз — совпадение, два — случайность, но три и больше... Причём дело не в том, что эти тропы какие-то сверхважные или что-то ещё. Большая часть из них вообще по земле идет. Дело в том, что они настолько непопулярные, что знают о них... ну никто, практически. Во-вторых, Какаши голову сломал, пока понял, каким образом этот Тецуро по именам практически всех АНБУ знает, и здоровается с ними при встрече. Точнее он-то и не понял, каким таким образом, но либо все Яманака поголовно предатели, либо... проще об этом просто не думать. И ещё много, много мелочей, которые заставляют наблюдать за этим человеком с особенным тщанием. Особенно в виду текущей ситуации с Сэкиё. «Думаю он», — кивает в ответ Какаши. Сэкиё нашли их в течении одной недели. И это они ещё не покинули пределов страны Огня. Ещё и эти командирские нотки, ловкое ускользание с поля поражения, что в сегодняшней битве просто невозможно. Это совсем не чунинские навыки. «И зачем?» — Шисуи слегка пинает его, вытягиваясь сильнее, устраиваясь удобнее. А потом переходя на жесты. — «Он в Конохе уже четыре года, да? И за всё это время ни единого доказательства.» Какаши пинает его в ответ, отвечая. «Ты не видел, сколько всего за эти четыре года на него собралось.» «Значит он совершенно бестолковый шпион». Они встретились взглядами. Шисуи тускло улыбнулся. Какаши закатил глаза. Спать, чувствуя чужое тепло, слишком непривычно. А утром они выступают в путь, который лежит в Яку. *** Микото воюет за каждую привилегию, положенную регенту клана. Воюет не потому, что любит воевать, а потому что иначе не сможет защитить наследие Фугаку и собственных сыновей. Микото вообще не любит воевать. Но вместо этого застёгивает джонинский жилет, распускает волосы, красит тёмной помадой губы и подводит тёмным глаза. Куноичи на войне — отвлекающие элементы. Микото не обманывается по поводу своих сил, она когда-то была гением в сюрикендзюцу и кендзюцу, но Ками, как же давно были эти времена. Она неслышной тенью скользит по дому, собираясь. Вспоминая, как много лет назад собиралась также. «— И зачем? — Фугаку, недовольно скрестив руки, смотрит на то, как она красится. В его взгляде плещется приятная ей ревность. — Не надо? — вместо напрашивающейся колкости — робкий вопрос. Она единственная дочь своего отца, она не имеет права позорить свою семью. Её задача — быть покорной мужу. Хотя Микото никогда не была смиренной и покорной. Микото всегда была дерзка и слишком своевольна. — Для кого? — Фугаку не поддается на её тихую провокацию, и это ей нравится. — Только для тебя». Только для него... Микото никогда не любила краситься. Не любила воевать. Не любила быть лидером. Её счастье всегда заключалось в тихом семейном уюте, здоровых и живых сыновьях и любимом муже. Глубокий вдох, выдох. Она останавливается на входе. Отчего-то хочется плакать. — Ты куда, мам? — из комнаты выходит, страшно зевая, Наруто. А потом, проснувшись, виновато-виновато смотрит. — Ой... Микото плотно сжимает челюсти, просто чтобы не разрыдаться, как последней девчонке. У неё на плечах клан, сыновья и Минато. Поэтому она присаживается на пороге. Наруто восемь лет и он тот ещё хитрый лисёнок. Весь в Кушину. На первый взгляд такой же громкий, глупый и безрассудный, а на деле в глазах небесного цвета пляшут черти, которые Микото так любила в Кушине. — Иди сюда, — она обнимает крестника, сажая его к себе на колени. Ни Итачи, ни Саске никогда не позволяли ей проявлять к ним чувства. И если до смерти отца Итачи ещё хоть как-то принимал её ласку, то... — Ты такая красивая, ма-... Микото-чан, — Наруто обнимает её за шею. Он — очевидный маленький засранец. Микото крепко его обнимает, зарываясь носом в его шею. Наруто ребенок совершенно другого поколения. В свои восемь он бегает по улицам, играя в шиноби, криво-косо метает кунаи и мечтает стать таким же, как папа. — Это моя мама! — возмущается, проснувшийся следом Саске, стремительно выползая из комнаты. — Отвали, добе! — Саске! — смеется Микото, раскрывая объятия и для младшего сына. И тот, вопреки своему привычному "Хмпф!", косится недовольно на Наруто и идёт к ней. — Почему ты плачешь? — синхронно спрашивают мальчишки, сидя у нее на коленях, и она аккуратно промокает глаза, чтобы не повредить макияж. Микото просто слишком больно. Микото просто слишком счастлива за своих младших. Они не вынуждены в восемь лет носить маску АНБУ, не вынуждены в восемь лет равнодушно смывать кровь с рук, не вынуждены в восемь лет... Микото просто слишком сильно любит Итачи, который уже слишком давно не позволяет ей о себе заботиться. Микото больно. Потому что Наруто не должен звать её мамой. Его мама пожертвовала жизнью ради него. Его мама была такой замечательной и удивительной, что Микото и рядом с ней не стояла. Его мама — не она. — Ну ма-а-ам, — синхронно тянут мальчишки, и она раздает обоим подзатыльники. — Ночь на дворе, почему не спите? И Наруто! — она смотрит на него строго, хотя сердце щемит. Мальчик ей словно сын, но... — Я понял... Микото-чан... — хмурится крестник, и Саске самодовольно показывает ему язык, за что получает щелбан. — Я на миссию, мальчики, — она целует сначала чуть не замурчавшего Наруто, а потом надувшегося Саске. — А за вами присмотрит Минато-сан. — А папа не занят? — настороженно спрашивает Наруто. — Я и сам могу один пожить, — ворчит Саске. — Итачи же... — Это не обсуждается, — Микото оглаживает лица мальчишек и, отправив их снова спать, снова и снова сворачивает чувства, запирая их за холодной маской идеальной химе. На выходе она задерживает мимолетный взгляд на зеркале. Всё ещё красива. Через полчаса она стальным тоном выговаривает старейшинам, проверяет собранность отряда Учиха, прощается с Минато и покидает Коноху. Её путь лежит в Яку. Там она и её соклановцы будут держать границу, защищая одновременно и от Облака, и от Земли. Если Микото Учиха не возглавит свой клан, этот клан возглавят те, кто потом сведут его в могилу. Если Микото Учиха не возглавит свой клан, Итачи Учиха не станет главой клана. Она летит меж деревьев, а сердце греет блокнот мужа.