Ну... здравствуй?

Приказ Хокаге обрушивается на их отдел как гром посреди ясного неба, а потом они берут себя в руки. Война началась обыденно и просто. Всего одним приказом и двумя фразами: «Началась война. Формирование отрядов на вас. Не подведите». Начальник просто похлопал его по плечу, молча давая благословение на любое решение и отпросился с работы: его сын — шиноби. Его отдел резко вырастает в важности (а то они раньше были неважными), ведь теперь именно от них зависит, кто умрёт в горячих песках Суны, а кто под проливным дождем Аме, а кто защищая их собственные границы. И до конца вечера Фугаку только и занимается, что справляется с нашествием на свой отдел. Матери просят за сыновей и дочерей, отцы за жён, а дети за родителей. И тем не менее, до конца вечера Фугаку проделывает огромную работу, обозначая будущие "огненные" участки. Ему никто не даёт эту информацию, вся информация, которая у него есть, это то, что они воюют с Облаком, Камнем, Туманом и другими мелкими странами. Всё остальное вычисляет он сам. Команды формировать не нужно, но часть он всё-таки перераспределяет. За десять минут до конца рабочего дня Фугаку отправляет запрос на получение данных об отрядах других стран. За десять минут до конца рабочего дня Фугаку вызывает Хокаге. *** Минато смотрит на город и с затаённым удовлетворением отмечает невероятно быструю реорганизацию. Минато смотрит на город и облегченно выдыхает, потому что целый день провёл на совете кланов, совете джонинов и совете старейшин. Город всё также шумен и активен, гражданские до сих пор не в курсе о войне. Но город переполнен. То и дело видны шиноби, мелькают клановые моны и слышится звон оружия. Это команды, спешно отозванные с миссий, возвращаются, нарочито весело бренчат оружием и нарочито громко хвастаются своими заслугами. Масаки Яманака, жена Иноичи, стоит тут же с очередным отчётом по "подозрительным" личностям и хмуро качает головой, когда он вызывает Тецуро Фугаку. На самом деле, он бы давно сделал последнего начальником отдела координации и распределения, если бы не шипящая интуиция. Минато всё ещё следит за этим мужчиной, непонятно по какой причине спрашивая о нём отчёт каждый месяц. Фугаку Тецуро слишком непрост для простого крестьянина. Фугаку Тецуро слишком умён и сообразителен. И потому что не бывает настолько худощавых, аристократичных и "тонких" крестьян. За эти четыре года он стал одним из ведущих специалистов отдела координирования, разработавший практически все структуры распределения шиноби по миссиям. До этого он был начальником в области торговли и сельско-хозяйственной отрасли. Он не разбирается в продуктах или производстве, это было проверено не раз и не два, но зато отлично, меньше чем за полгода, разобрался когда и что нужно было продавать, по какой цене, в каких местах, чтобы это стало приносить прибыль. Если честно, Минато до сих пор с некоей толикой злорадности вспоминает выражение лица их дайме, когда деревни, обеспечивающие Коноху, стали продавать зерно и в других городах. До этого Коноха сама закупалась у дайме в виду того, что провианта не хватало. Минато знает, ответственные за этого странного мужчину АНБУ пропинали его по всем сферам гражданской жизни Конохи и везде. Везде. Этот Тецуро отметился со своими схемами, статистиками и словечками. И это при том, что он не специалист. Множество опросов показали, что Фугаку дуб дубом во всех отраслях, куда его втыкали. Все что он делал, это просто составлял шаблоны действий в тех или иных случаях, а потом просто совершенствовал эти шаблоны, глядя на результаты. При этом все Яманака в один голос твердят, что у него не просто закладок, даже минимальных щитов нет и что в менталистике этот парень, как шиноби в гражданской жизни: никак. Одним словом Минато не доверял Тецуро. И в виду начавшейся войны собирался совершить страшную, по словам Масаки, ошибку. «— Он человек слов и слова, Хокаге-сама, — женщина скрещивает руки на груди и смотрит прямо. — Он не боец.» Минато смотрит на стоящего перед ним мужчину и кивает Масаки на выход. В принципе, он был бы с ней согласен, если бы этот "не боец" не выполнил бы все свои миссии блестяще. Фугаку не полевик, это да — слишком слабый. Но... — Что скажешь? — Минато кивает "гостю" на кресло рядом со своим столом и тот, сдержанно кланяясь в знак приветствия, садится. — Что вы хотите слышать? — Ты перераспределил некоторые команды, почему? — Минато почти лениво листает список-отчёт по распределённым командам и их составам. Надо сказать, группы собраны весьма грамотно. — В соответствии с утвержденным Приказом от вашего лица, в каждой команде должны быть шиноби разных профилей. Переформированные группы — старой сборки — похожи по навыкам и способностям. Минато кивает. Этого ответа он и ожидал... — Скажи, куда бы ты направил эти группы? — он кивает Тецуро на еще два листа. — Песок? Побережье? Дождь? Граница с Рисовыми Полями? Фугаку вчитывается в ровные строчки, о чём-то думает, а потом пожимает плечами. — Я не знаю. Минато удивлённо щурится. — Почему? — Я не полководец. Моя задача — собрать такие команды, которыми в любой момент сможет воспользоваться старший по званию. — Ты координатор, — Минато смотрит, думает. Ему нравится этот человек. — Верно. Когда мне придет запрос, я отправлю на него наиболее подходящую команду. Но не я решаю, какая группа где нужна. — Почему? — Полномочий нет, Хокаге-сама. Они смотрят друг другу в глаза, Минато чуть лениво, с этакой скукой, а Фугаку... Намикадзе кажется, что в чужом упрямом взгляде сейчас запляшет шаринган. Что-то знакомое скребётся на подкорке, но он отмахивается от этого всеми силами. Тецуро мягок и вежлив, но у него твёрдый взгляд и странная решимость. Минато думает. — А куда бы отправил? — В зависимости от того, какие у Конохи цели в этой войне, — после некоторых раздумий ответил ему Фугаку. — Завоевательные или оборонительные? — Допустим, оборонительные, — Минато будто бы вёл партию в шоги с Нара. Тот тоже отвечал вопросом на вопрос и смотрел цепко, внимательно, но не насмешливо. Шикаку бы, наверное, задал бы точно такой же вопрос. — Я бы смешал сильные команды со слабыми и выставил бы их по основным точкам вражеских атак. — Завоевательные? — Сильных поставил бы с сильными, а слабых со слабыми. Минато быстро поднял взгляд к потолку. Шикаку, слегка задумался, но в целом, жестами выразил согласие с умозаключением Тецуро. Но Фугаку, видимо, растолковал молчание Хокаге по-своему и потому пояснил. — Если сильные шиноби вместе, то они пройдут больше, дальше и с меньшими потерями, так как не будут отвлекаться на защиту более слабых, которых можно поставить на зачистку уже пройденных территорий. — Что ж... — Минато бы держал такого человека ближе к себе, поскольку один Нара хорошо, а два ещё лучше. И, в принципе, он был близок к тому, чтобы поменять решение, потому что за эти восемь с лишним лет он научился читать людей. Видеть честных и не очень. Чувствовать фальшь в их словах и слышать правду сквозь молчание. Наверное именно поэтому тот Фугаку, который был его лучшим другом, и смог так легко и быстро ему, Минато, довериться. Наверное он тоже "видел" людей. И Тецуро Фугаку действительно был похож на человека слов и слова. — Что ж... — Минато достал новый лист бумаги, быстро набросав форму приказа. — До завтра реши, какие команды объединил бы вместе и назвал бы сильными, список принесешь мне лично. Шикаку. Нара тут же оказался рядом, принимая приказ. — Проверь и внеси свои пункты, а также позаботься о договоре и других документах. Жду завтра к семи утра. Тебя, Тецуро, тоже. И да, — когда Фугаку вышел, добавил Минато. — Послезавтра до обеда этого отряда уже не должно быть в Конохе. *** Фугаку сидел над бумагами, тщательно вчитываясь в досье. Он не знал, почему его вызвали и зачем выдали такое поручение, но выданную работу он предпочитал выполнять на отлично. Сильных шиноби в Конохе много. Куда больше, чем в других деревнях. Не то чтобы Фугаку был в других деревнях, но ему так казалось. Поэтому он решил сделать четыре "сильных" отряда. Которые, по его расчетам, могли бы возглавить следующие шиноби: Шисуи "Сумрак" Учиха, Какаши "Шаринган" Хатаке, Сарутоби Асума и Митараши Анко. В сильные отряды он, конечно, запихнул бы всех АНБУ и этого хватило бы с лихвой, на его взгляд, но учитывая тот факт, что АНБУ в эти отряды запихать мог и сам Хокаге, перечитывал досье и ломал голову, собирая "пазлы" таким образом, чтобы отряды дополняли друг друга, что с учетом АНБУ, что без них. Вообще, очень хотелось добавить в список "сильных" самого Минато Намикадзе: «Жёлтая Молния Конохи», от одного имени которого (по сводкам Третьей Мировой) разбегались все враги. Но Фугаку не думал, что Хокаге оценит столь тонкий комплимент его боевым навыкам и потому продолжал ломать голову дальше. Итачи "Стальной Клинок" Учиха, вышедший из рядов АНБУ... Вот кого Фугаку, по непонятным ему причинам, совершенно не желал добавлять в список бойцов, но был вынужден по причине объективности. Ему всего тринадцать, какая война? Увы, навыки и список заслуг просто обязывали его это сделать и он, скрепя сердцем, добавил Учиха в тот "отряд", который по его примеркам должны были отправить в Аме: под опеку легендарного Бога Шести Путей — Нагато Узумаки, — и не менее легендарных Ангелов Пути: Яхико и Конан. Вообще, просматривая все сводки и имеющиеся документы, Фугаку не понимал кого Облако-Туман-Камень собираются выставить против таких монстров, как Минато, Нагато и его ангелов, саннинов, Сумрака, Клинка, Шарингана и других шиноби, слава которых идет далеко впереди них? А ведь у Конохи есть ещё и звезда тайдзюцу Майто Гай, специальные АНБУ и так далее, по очень немаленькому списку. Песок и Дождь он бы тоже взял в расчет, но по их боевикам Фугаку почти ничего не знал. «Хотя, конечно, Райкаге с братом и раньше были сильны, а сейчас, наверное, равны с Минато», — мелькнула шальная мысль, когда Фугаку, собрав всех "мелькавших на обложках" шиноби в один список, решил чутка отдохнуть. «А откуда я знаю, какими раньше были Райкаге с братом?» Откуда-то он знал, что это очень громкие и скандальные личности, невероятной силы... Попытавшись подумать об этом больше, он вдруг плавно соскользнул на другие размышления, а потом и вовсе вернулся к работе, лишь к ночи закончив списки и сделав несколько вариантов этих самых списков. Работой он не сказать, чтобы был доволен, но хороша она или нет будет решать Хокаге. *** Шисуи уже полгода в Суне без перерывов. Иногда ему кажется, что и в Конохе также жарко, и больше всего все берегут воду. Потом, правда, он вспоминает, как всё есть, и считает себя глупым. — От Хокаге, — он протягивает запечатанный свиток Казекаге, который тот принимает с лёгкой усталостью. Война с Камнем вымотает кого угодно, просто за счет джинчурики Пятихвостого, сдерживать которого приходилось либо Шисуи, либо Пакуре, либо Яшамару, либо самому Казекаге, но Раса всё время на советах. — Спасибо, — Раса распечатывает свиток тут же, бегло пробегаясь по ровным строчкам. — Тебя отозвали в Коноху под руководство некоего Тецуро Фугаку. Просят отправить тут же. Шисуи неприятно удивлен. Имя главы клана неприятно скребёт, а отзыв в Коноху заставляет сердце в который раз упрямо забиться быстрее, сколько бы раз он его ни затыкал. — Так точно, Казекаге-сама. Слепящее солнце проникает в кабинет, и Шисуи привычным движением ослабляет ворот на жилете. — Тогда не задерживаю. Приступай, — говорит Раса, больше не отвлекаясь на него и он уходит из кабинета, мысленно прикидывая план действий. Шисуи... помнит всё. И события восьмилетней давности, когда Дазай ещё был жив и лениво приглядывал за их "гениальной" командой. И страшный день смерти главы клана и жены Хокаге. И... многое, многое другое, о чём помнить почти десять лет спустя — глупость. Шисуи смешно фырчит, когда ветер кидает ему в лицо горсть песка, а в следующий момент шуншином уходит из под огромного тессена, которым управляет не по возрасту взрослая девчушка. Хотя, вернее, уже девушка. — Пх, — он сидит на заборе, опершись подбородком на руку, и с едва скрываемой улыбкой смотрит на юную Суну-чан, как он её называл. — Твоя техника всё лучше и лучше, Суна-чан. — Я Темари, сколько раз тебе говорить! — краснеет от возмущения девчонка, снова замахиваясь тессеном, но Шисуи некогда развлекаться, поэтому он тихо смеется и, попрощавшись с химе Сунагакуре, идет по крышам и заборам в сторону военной части. — Ши-кун, — приветствуют его напарники, тоже состоящие в посольстве Конохи, и тут же начавшие расспрашивать о послании из Листа. Шисуи... не любит рассказывать про свои задания, еще больше он не любит рассказывать про Коноху, разговоры о которой непременно заходят каждый раз, когда приходят послания. Но почему-то, все коллеги выбирают рассказчиком его, как бы много он не проводил в Суне времени. Если честно, он уже и сам не помнит, как светит солнце в родной деревне и сколько там новых зданий. Эти скупые крохи информации он вылавливает из обрывочной переписки с Итачи, Норико и, изредка, Микото-сан. Разговоры о Конохе почти всегда напоминают о том, о чем он вспоминать не хочет. Кроваво-тёмную ночь и яркие всполохи Сусаноо, а потом и всё то, что было "до". Короткие месяцы счастья, омрачённые нелепой детской влюблённостью. Тем не менее... он напрягает память, начиная вылавливать из последних посланий новую информацию. Коллеги слушают почти мечтательно, ловят его слова — уже знакомые им — с такой же жадностью, с которой деревья ловят влагу. А в виду начавшейся войны, его повторяющийся раз из раза рассказ действуют успокаивающе. Им его не понять. Они любят Коноху, им нравится её безопасная, миролюбивая политика и развивающаяся экономика. Шисуи... тоже любит, но не может в ней остаться. Слишком многое у него с ней связано — с родной и горячо любимой деревней. Слишком о многом напоминают ему улочки и дома, мельком встреченные люди... и снова пустой дом. Шисуи хмыкнул, вслед за этим принимаясь собирать вещи, на короткие вопросы отвечая "Отозвали". Невольно проваливаясь в мысли-воспоминания. Он многое помнит против своей воли, помнит и каждый чертов год проживает заново. Восемь лет — это много или мало? И если много, то почему он до сих пор живет там, в прошлом, боясь жить сейчас? Почему события, давно прошедшие, еще касаются струн его души, заставляя болеть сердце? Если мало, то когда будет много? Когда его сердце перестанет надсадно болеть при виде Итачи, который слишком рано вырос? Когда он перестанет бояться, что разлюбил деревню, ради которой готов умереть? Восемь лет назад, он был счастлив. Поэтому... восемь лет — это много или мало? Шисуи уже девятнадцать и он в шоке от того, как быстро вырос. Потому что ему кажется, что он и не жил вовсе. Выходя из Суны, он смотрит на неё с какой-то затаённой обречённостью: так смотрят люди, выходящие из последнего убежища навстречу неизбежному. А потом все мысли и заботы исчезают в техниках Шуншина, когда он следит за тем, чтобы пересечь всё расстояния максимально быстро и незаметно. В Конохе он будет вечером. *** Итачи слышит возмущение матери впервые за много лет. Она шипит почти неслышно, что-то разъясняя кому-то, и он впервые слышит, как мама вышла из себя. До этого она злилась только на отца. Итачи застегивает джонинский жилет, прячет маску АНБУ (оставил себе, как сувенир) в сумку и хлопает по подсумкам, проверяя их заполненность. Мама никогда не повышала голоса ни на него, ни на Саске, ни на кого бы то ни было. А вот сейчас он уже здесь слышит её Ки и сочувствует тому безумцу, который ее вывел. Потому что вывести химе клана — чревато последствиями. А вывести химе клана Учиха — всегда чревато последствиями. Сначала со стороны самой химе, а потом несчастному перепадет от людей старейшин, которые заступятся, а потом от её сыновей, каждый из которых отомстит в своем духе. Саске закидает помидорами и техниками наравне с Наруто, а Наруто пожалуется Минато-сану, который потом когда-нибудь по старой памяти напомнит "обидчику". А он сам... Ну, Итачи сначала просто посмотрит на этого самоубийцу. Привычная маска равнодушия. Мать шипит на... та-да-дам... на легендарного шиноби, отличного стратега от имени которого разбегаются все враги, и, по-совместительству, главу крупнейшей из Пяти Великих Деревень... — Здравствуйте, Минато-сан, — Итачи принимается застёгивать сандалии, краем уха вникая в притихший разговор. Дома он "Минато-сан", на работе, впрочем, тоже, но там чаще "Хокаге-сама". — Привет, Итачи. Держи, — Намикадзе протягивает ему увесистый пакет со свежими данго, которые Итачи прячет как можно дальше, глубже и безопаснее. — Ты понимаешь, что это не шутки? С ума сошёл? — снова возвращается к разговору мама, Итачи кивает взрослым и выходит на улицу. Ему еще нужно зайти к отцу. Вообще-то, он туда ходит раз-два в год, не больше, но... началась война и Итачи кажется, что будет правильным об этом рассказать. Его нового тайчо зовут Фугаку. Это заранее раздражает. *** Какаши рад, что пожаловался Микото-химе. На сердце как-то по-детски весело от совершенной пакости. Потому что нечего забирать у него работу. И плевать, что от этой работы он поседел на сорок лет раньше положенного, что в мешки под его глазами можно собирать народы, а спина болит, как у старика. Потому что это его работа и никакой Нара не справится с ней лучше него. Какаши сидит на крыше дома Учиха, слушая, как Микото-химе ругает сенсея. Сначала с удовлетворением слушая, потому что Микото-сан говорит о целесообразности таких резких изменений в структурах, потом о детях на войне (удовлетворение превращается в недоумение), а потом переходя то ли на секретный шифр, который должен понять только сенсей, то ли... В конце Какаши слушает и пытается понять, почему Микото-химе ругает Минато-сана? Как начавшийся цивильно и вежливо разговор превратился в пропесочивание за прошедшие восемь лет? Сотворенная шалость больше не вызывает удовлетворения, Какаши жуёт яблоко и думает о том, что в его же интересах закончить эту войну как можно быстрее. Оставлять Корень надолго он не хочет и не потому, что там какие-то шевеления — со всеми шевелениями они с сенсеем уже давно разобрались, — а потому что там тихо, его никто не трогает и всё что он делает, это думает. Какаши смотрит в спину Итачи, который идёт в сторону кладбища и сам отправляется навестить Рин с Обито. Война. Совсем не то, где он хотел бы провести ближайшие пару месяцев. Какаши боится признаться сам себе, что просто не хочет стоять на свежих могилах. Его седина и мешки под глазами ярко свидетельствуют о том, что он и так слишком много потерял. *** Фугаку застёгивает жилет чунина, в который раз за день недовольно сжимая и разжимая кулаки. Допрыгался... То ли Хокаге его хотел убить, то ли он сам ещё до конца не понял гениального замысла Йондайме, но идея вести "отряд продвижения" ему совсем не нравится. Во-первых, он чунин. Все его новые "подопечные" сплошь джонины и выше, если есть куда выше. Фугаку прекрасно представляет, что будет с его авторитетом, когда отряд об этом узнает. Фугаку прекрасно понимает, что во время сражений будет балластом и лишним элементом. Во-вторых, он не стратег. Он обычный офисный работник, который все четыре года провёл сидя за столом и выходя на тренировки только в субботу-воскресенье, когда нечем заняться. Он не легендарный Нара, у которых мозги очевидно работают на все сто процентов, не гений мысли и стратегий Минато Намикадзе и уж тем более не Учиха, чья ядерная сила и энергетика заставляют людей идти за ними. И он понятия не имеет, что из себя представляет "продвижение" в глубь вражеской территории. Все что он может, это строить предположения и теории, которые наверняка с настоящим положением дел не имеют ничего общего. Фугаку жалеет о том, что вообще сделал вариант, куда запихнул самых "убойных" шиноби, потому что именно этот вариант Хокаге и выбрал, убрав лишь клановых на важных должностях и пару человек, для назначения их в другие команды. Фугаку доходит до места встречи за пять минут до обозначенного времени и обнаруживает, что все уже на месте. Фугаку уже готов сгореть со стыда, но вместо этого только делает равнодушное выражение лица, и обводит собравшихся взглядом. У самых ворот стоят не такие известные, но довольно сильные шиноби. Генма Ширануи, неофициальный ученик Йондайме, он же АНБУ под кодовым именем "Дикобраз", он же бывший телохранитель Хокаге. У него в зубах сенбон, и смотрит он с этакой ленцой сквозь полудрему. Напротив него — классический представитель клана Нара. Собранные в ершистый хвост волосы, чересчур узкий разрез глаз, разве что черты лица более грубые, чем у... Фугаку соскальзывает со сравнения с кем-то и только едва-едва морщится на это. Далее что-то громко втолковывает Майто Гай в вырвиглазно-ярко-зелёном трико и не менее вырвиглазных гетрах оранжевого цвета. Фугаку знает о его способностях лишь на бумаге, но длинный перечень выполненных миссий убеждает его в том, что этот экстравагантный парень своего звания джонина достоин. Жертва словоизлияний Майто Гая — Какаши Хатаке. Фугаку запихивает странную тоску куда поглубже, потому что такими монстрами принято восхищаться, а не жалеть их. Увы, ему отчего-то мерещится полностью убитый и почти неживой взгляд четырнадцатилетнего мальчишки. Фугаку бы сказал, что испытывает вину, если бы точно не знал, что впервые видит главу клана Хатаке. И, по неофициальным данным, заместителя главы АНБУ НЕ. Рядом с ними оживленно, но цивильно переговариваются Шисуи и Итачи Учиха, и Фугаку окончательно выпадает из почти-боевого настроя. Сумрак Шисуи вяло крутит на пальце кунай, на лице застывшая маска вежливости и только живой взгляд улыбается и искрится смешинками. Итачи Учиха же вообще ничем не выдает своих эмоций, он стоит ровно, уже готовый к обороне, чутко прислушиваясь к окружению, в основном слушая, нежели говоря. — Тайчо прибыл, — кидает им стоящая тут же девушка, не участвовавшая в разговоре, и все звуки мгновенно затихают. Фугаку поджимает губы. Его то ли подставить так ядерно желают, то ли наоборот проверяют перед повышением, но ему эта идея заранее не нравится. Вот вообще. Потому что джинчурики в команде — это, чёрт побери, джинчурики в команде. Фугаку обводит группу взглядом, надеясь, что ледяная маска не дала сбой и он не выглядит жалко. — Тецуро Фугаку, — неожиданно спокойно представился он. — Сработаемся. Ответом стала тишина, которую он решил считать за "доброжелательно-согласительную". *** Первое столкновение происходит на границе со страной Горячих Источников. Шисуи и вся команда демонстративно зевала, пока Норико (дамы вперед), на языке кунаев и техник разъясняла Облаку, что нападать на Лист было очень плохой идеей. И дело было даже не в том, что напарница была фурией или около того, просто другим членам команды в этой стычке делать было нечего. Это было простое "мясо", которое кинули Конохе на попробовать. Шисуи сидел на ветке дерева, свесив ногу и мерно раскачиваясь в такт звукам бойни. Джинчурики Санби стала сильным бойцом и очень опасным. Норико стала высокой, поджарой девушкой, фонящей силой и смертью на мили вокруг. Опасной. Норико теперь смотрит тяжело, исподлобья, но почти всегда мягко. Двигается скупо, но изящно. И до сих пор больше всего бережёт свои руки. Она всё ещё хочет быть ирьёнином, хотя из-за чакры биджу этот путь для неё навсегда закрыт. Шисуи смотрит, как последний шиноби умирает, как исчезает чакра Санби с кулаков девушки (не стану ирьёнином, зато чакра демона похожа на мед-чакру — почему бы не использовать так же!), и вместе со всеми продолжает путь. Их цель — показать Облаку, что не стоит разевать пасть на Лист. Правда... Он переглядывается с Какаши и тихо хмыкает. Было бы это так, и Минато-сан уже был бы в Кумо, разговаривая напрямую с Райкаге. Поэтому Шисуи знает, их цель — просто собрать по дороге всех возможных врагов и Сэкиё в том числе. Даже не так... их цель — собрать по дороге как можно больше Сэкиё и по мере возможностей разобраться со всеми остальными. Норико, Тецуро-сан и Нара идут по земле, а остальные предпочитают идти по-верхам и контролировать обстановку. Шисуи совершенно нечего делать, потому что даже Итачи приятной беседе предпочитает деловое молчание. Они собирают по границам и другие отряды и чем дольше, тем больше крови на их одеждах. Шиноби Облака сильные противники и будь здесь обычные отряды Конохи, уже вовсю лилась бы кровь обеих сторон. Но их отряд слишком силён, а его участники отметились широкой славой ещё в Третьей Мировой. Поэтому Шисуи вытирает кровь с клинков и взглядом спрашивает у остальных "всё в порядке?", врагов всё больше и демонстративно скучать уже не приходиться. Вокруг дрянная погода, дрянные люди и снова война. Потому что несмотря на то, что они вышли почти сразу, всё равно опаздывают. Шисуи скользит среди листвы, а перед глазами всё ещё стоит недавнее поле боя. Полегли и свои, и чужие. И что тем неприятнее осознавать, что восемь лет мира — это слишком мало. Тецуро-сан будто знает, что их цель не Кумогакуре, потому что идут они по границе, это да, но не пробиваются вглубь страны. Поэтому Шисуи даже не удивляется, когда день на четвертый (или пятый) их сенсор засекает четырёх сильных шиноби. — Это не Туман и не Облако, — отозвался Каното, с которым Шисуи сталкивался лишь один раз, и не сказать, чтобы это была приятная встреча. Отношения с приближенными Данзо у Шисуи вообще были натянутые, даже если их начальство уже как декаду покоится в земле. И, ну естественно, это не Туман, не Облако, даже не Камень, и уж тем более не обычные отступники, вышедшие поживиться кровавыми богатствами войны. *** Итачи успевает отбить вражеский кунай прежде, чем тот попал в тайчо и взорвался. Впрочем, сам Тецуро уже находился вне зоны поражения, но времени и желания удивляться у Итачи не было, потому что в следующий миг он уже "скрестил" клинки с "гостем". Человек напротив человеком вряд ли был: светло-серая кожа, отдающая морской зеленью, маленькие круглые, рыбьи, глаза с хищным зрачком, жабры под глазами, и это наверняка не всё. Итачи пригнулся, пропуская над собой огненный шар Шисуи, и нанёс удар катаной снизу, который этот человек с лёгкостью сдержал, криво оскалившись треугольными акульими зубами. Где-то кто-то так глумливо предлагает сдаться, что уши в трубочку сворачиваются, и не только у шиноби Листа: — Хидан, заткнись, — успевает урвать Итачи, прежде чем бой с акулой поглощает его полностью. Итачи — АНБУ. Итачи — наследник клана. Итачи — гений, в пять лет преодолевший черту третьего томое и ослепший, кстати, из-за этого же, что понадобилась пересадка глаз. Он на мгновение прикрывает веки, касаясь их пальцами, а потом активирует шаринган отца. Ослепнуть в пять лет — совсем не весело. Особенно, когда деревня разрушена и матери нужна помощь с двумя младенцами. Итачи пережил потерю отца молча, хотя видит Ками — разревись он как мальчишка и выпусти всю свою боль в крике, и эмоциональное потрясение было бы не настолько сильным. Зато три томое на грани с Мангекё. Зато глаза отца. Зато медицинские показания «использовать шаринган только при острой необходимости». Битва слишком яростная, и поймать противника в иллюзию довольно сложно. А учитывая тот факт, что то и дело приходится парировать и другие удары. Сэкиё. Итачи бы уже поймал бы своего противника, если бы не его напарники. Три прыжка назад, уворачиваясь от мощных ударов, после каждого из которых чувствуется отток чакры. Ничего, ещё минута и он разгадает нехитрую загадку под маркером "способности Кисаме Хошигаки". Итачи не обязан знать, кто это такой, но Итачи знает, и это знание даёт ему больше, чем эфемерное знание самого Кисаме на тему: "не смотри Учиха в глаза". Некто "Хидан" так раскрепощённо фыркает, что желание вымыть ему рот становится всё сильнее. *** Шисуи не сказал бы, что развлекается, но ему определённо нескучно. Против Какузу они сражаются втроём: он, Какаши и Норико. И видит Ками, это просто издевательство. Шисуи краем глаза оценивает остальное поле боя и скрипит зубами. Майто Гай и Ширануи Генма сражаются с Джузо Бива, а Канато и Нара пробуют на зуб Хидана. Пока Тецуро Фугаку пытается помочь Итачи с Кисаме Хошигаки. — Хороший улов, Какаши, — Шисуи парирует удар нитями, и кружит вокруг Какузу, пытаясь найти его слабые места. Какузу и Хидан — Комбинация Зомби. Привет награда на миллионы, если не на весь миллиард. Кисаме Хошигаки и Джузо Бива — Хвостатый без Хвоста и опаснейший отступник. Тоже награда на пару миллионов, если не больше. Хотя Шисуи, конечно же, предпочёл бы встречаться с каждым по-отдельности. Норико принимает практически все удары и где-то успевала даже парировать, даром что джинчурики. Какаши пытается перевести поединок в удобное ему русло, но Какузу упрямо ведёт бой на своих правилах. Вокруг слышатся взрывы и грохот стоит такой, что самое время оглохнуть. Шисуи складывает печати. Видимо, пришло время сыграть всерьёз.