За что умирают люди

За день до распределения по командам Сараде исполнилось двенадцать. Мама говорила, что это важная дата, что распределение — большое событие, определяющее дальнейший путь ниндзя каждого. Сарада думала, что это было бы здорово, будь оно так. Двенадцать было отцу, маме и Седьмому, когда они стали командой номер семь под руководством Шестого. И все мечты, о которых они сказали при знакомстве, так или иначе исполнились. Седьмой с детства мечтал стать Хокаге, а воплощением желаний отца и мамы оказалась сама Сарада. Девочке оставалось лишь пожать плечами, ведь рассказывать о деталях мама отказалась. Путь ниндзя, да?.. Сарада всегда ощущала смятение, думая о чём-то абстрактном. Намного проще было работать с сухими фактами, но и отмахнуться от вопросов о планах на будущее не получалось. Вот только ответов на них не было так же, как и на миллионы других. Учиха не была уверена, чего она хотела от будущего и имела ли право вообще что-то хотеть. «Путь ниндзя» в концепции «нового времени» мог быть разве что в сохранении того, чего добились родители. В защите Конохи. В том, чтобы удержать и передать следующим поколениям Волю Огня. Именно об этом говорил Седьмой в первый учебный день уже закончившегося года. Сараде нравилось его слушать, нравились его идеи и то, как он в них верил. Седьмой был одним из тех, кто сражался за мир и, победив, продолжал его ценить. Сарада любила Коноху потому, что понимала чуть больше остальных. В жертву деревни было принесено слишком многое. Не любить её - значит признать всё это напрасным. Хотя временами девочка и сомневалась — правда ли оно того стоило? Прошлое - в прошлом. Его не изменить. Поэтому и ответ оставался неизменен — стоило. Ответить иначе - всё равно, что осквернить память многих людей, в том числе и давно мёртвого клана. Сарада верила, что Учиха любили Коноху и сражались за неё до конца. Значит, и она будет. Сделает всё, что сможет, отдаст всё, что потребуется, и уйдёт в свой срок, как и подобает осколку старого времени. Оно того стоило. На вопросы по-прежнему никто не отвечал, а мама даже злилась. Сарада злилась тоже, от бессилия и обиды хотелось плакать, но она была уже достаточно взрослой, чтобы сдержаться. Поэтому она снова вымещала эмоции на тренировке. Разбить землю ударом не оставляло труда: от мамы ей передался филигранный контроль, а фамилия наделила большим запасом чакры. Шаринган получалось поддерживать без проблем уже до сорока трёх минут, если не экономить чакру — до восемнадцати. Вполне достаточно для боя, но всё ещё недостаточно для наследницы проклятого клана. На все её успехи по-прежнему пожимали плечами. Она уже привыкла, даже в каком-то смысле признавая чужое мнение. Всё ещё недостаточно, всё ещё можно лучше. Что же, это дело практики. Мама говорила, что команда — это как семья, на всю жизнь. На её примере Сарада могла как согласиться, так и нет. Команда — это далеко не семья, и семья — не команда, но и то, и другое действительно на всю жизнь. Смотря на Мицуки и Боруто, Учиха не могла назвать их даже хорошими знакомыми или приятелями. Она вообще не очень понимала, чем жили её новые сокомандники: Мицуки был слишком закрыт и заинтересован в одном Боруто, а Боруто… Он был лучшим олицетворением «нового времени». И совершенно не подходил для работы шиноби. По крайней мере, по мнению Сарады. Слишком простой, слишком беззаботный, слишком безответственный, всё «слишком»: он был средоточением всего того, чего по праву рождения была лишена Сарада. Именно поэтому она временами была груба, хотя и не хотела. Била, хотя обычно бы даже не обратила внимания на небольшие ошибки и недочёты. Боруто злил её тем, что был похож на отражение в кривом зеркале. Боруто вообще её злил. Пожалуй, Сарада на самом деле немного завидовала. Отцом Боруто был Седьмой, человек, сотворивший и держащий на своих плечах весь этот «мир». Он, так или иначе, всегда был рядом. Своего же отца Сарада даже не могла вспомнить до недавней встречи. Седьмой говорил, что они с отцом тоже сначала не могли поладить. Хоть в этом новое поколение походило на предыдущее. Отец. Краеугольный камень жизни Сарады — её семья, её клан, её Глава. Слишком важный, чтобы суметь устоять перед призрачным шансом на встречу. А ещё отец мог бы ответить хотя бы на часть вопросов. Что случилось с кланом? Как с этим связан Корень АНБУ? И кто же в итоге такой Учиха Итачи? Встряхнувшись, девочка с недовольством сдула снова отросшую чёлку с лица. Последние месяцы выдались слишком напряженными, чтобы думать о внешности, и вместо стрижки она убирала траурные пряди в хвост. Интересно, этот мир действительно сможет остаться мирным? Смотря на своих одноклассников, беззаботно болтающих в последний день своего детства, Сарада надеялась на это. Надеялась, но больше не верила. Не после биджуевой встречи с отцом… И не только. Сарада и Чоу-Чоу — она увязалась следом по какой-то невнятной причине, — шли за Седьмым. Учиха была даже благодарна Боруто за невольно обеспеченное прикрытие — коробку с бэнто. Потом — неизвестный противник. Короткая стычка, не увенчавшаяся успехом ни одной из сторон. Сближение, и… Сарада долгую секунду не могла отвести взгляд от трёх вращающихся томое в глазах незнакомого белокурого мальчишки её лет. Запятые неожиданно сошлись у зрачка, обретая черты нового рисунка, и вместе с этим мысли девочки обрели потрясающую чёткость. Миг — чтобы закрыть глаза. Попасть в гендзюцу высшей ступени шарингана — гарантированное поражение. Но Учиха для того и тренировалась, чтобы не полагаться на одно лишь зрение. Миг — на остановку тока чакры. Не стоило отметать вероятность, что неизвестный успел захватить Сараду в иллюзию до того, как она поняла, с кем они столкнулись. Миг — чтобы сориентироваться в пространстве. Противник неопытен — двигался быстро, но недостаточно ловко. Сместиться на шаг, отвести удар нелепого оружия в сторону. Ударить коленом в живот. Миг — чтобы преодолеть разорванную мальчишкой дистанцию. Миг — чтобы вогнать кунай точно в подключичную артерию. Миг — чтобы добить. Крик Чоу-чоу резанул по обостренному восприятию, вынудив неловко отшатнуться и открыть глаза. Противник более не опасен — закатившиеся глаза были тому подтверждением. — Тише. Он может быть не один. Короткий рывок, и Сарада протянула руку, чтобы помочь Акимичи подняться. Нужно было уходить, и чем быстрее, тем лучше. Резкий удар отбросил ладонь девочки в сторону. — Не трогай! Ты… Ты ведь… Почему ты так спокойна?! Чоу-Чоу запиналась и испуганно трясла головой, продолжая сидеть на запылённой дороге. Учиха с непониманием взглянула свою руку… Почти по локоть измазанную в крови. — Прости. Чоу-Чоу, нам нужно отступить и встретиться с… — Что здесь произошло?.. Сарада, ты в порядке?! Седьмой с поразительной скоростью оказался рядом, смотря с ужасом и беспокойством. Сарада могла лишь коротко отчитаться, запоздало задавая себе тот же вопрос. Она и правда была слишком спокойна, но без труда могла это объяснить: Был враг. Был бой. Был выбор — смерть или смерть. Единственное различие — либо Сарады и Чоу-Чоу, либо врага. Действовать на опережение было рациональнее всего: пока противник её недооценивал, у неё был шанс. Яркий и добрый взгляд Седьмого закаменел, своей тяжестью придавив девочку к земле. В нём легко угадывалось смятение и… Разочарование? Сарада не позволила себе отвести глаза. Она никогда не искала чужого одобрения — всё равно бесполезно. От неё всегда чего-то «ожидалось», и девочка могла либо оправдать эти ожидания, либо нет. Сегодня, видимо, нет. Но Учиха не сожалела. Стягивая испачканный наруч, она могла уверенно сказать: выбор был верным. Она не хотела смерти Чоу-Чоу. Не хотела смерти никому из Конохи. Сарада любила Коноху. И хотела защитить деревню и её жителей любой ценой.