Похождения графа

Кай и его новоиспеченные слуги отправились в путь рано утром. Папаша Бонбон нашел в сарае телегу, на которой Бабазинио возил яблоки на ярмарку, и погрузил на нее свое имущество — шубы, камзолы и драгоценности, нажитые во время придворной службы. Бабазинио суетился, перетаскивая остатки съестных припасов; запнувшись о камень, он разбил кувшин со сливками и испортил лучшую шубу отца, сшитую из яичек бобра. Затем слуги вытащили спящего монаха, положили его в пустое свиное корыто и закрыли таверну на ключ. Кай водрузился на гору шуб, Бонбон впрягся в телегу, а Бабазинио пошел рядом, играя на лютне. — Путь долог, — сказал Кай. — Бонбон, развлеки меня рассказом о своей былой жизни. — Моя жизнь была светла и безоблачна, добрый господин. Еще не так давно я был не последним человеком при дворе: мое поварское мастерство ценил не только папа, но и король, который предлагал перейти к нему на службу. У меня были дом в центре Рима, звание магистра кислых щей и золотая кисточка для смазывания гусей, но моей главной гордостью был Бабазинио. Он прекрасно танцевал с бубенчиками, вышивал гобелены шелком, пел духоподъемные и комические куплеты, возбуждал смех зрителей потешным изображением человеческих слабостей и был примерным сыном. Но вскоре случилось ужасное... — Аой! — трагически воскликнул Бабазинио и ударил по струнам. Кай вздрогнул от неожиданности. — В грехопадении моего сына виновата Америка: оттуда купцы привезли в дар папе заморское лакомство — шоколад. Бабазинио не устоял и похитил его прямо из папской тарелки, после чего был приговорен к изгнанию. Я не мог оставить сына в беде и последовал за ним; как вы уже знаете, на нас напал призрак, после чего я постарел, а Бабазинио утратил былую почтительность, начал дерзить и перестал вышивать гобелены. Горе мне! Кай молчал. — Хотите, — сказал Бонбон, — я покажу вам свой чирей на пояснице? Кай замешкался, не зная, что сказать, но тут на помощь пришел Бабазинио, предложивший сделать привал на поляне у озера; хотя до замка оставались считанные шаги, Кай согласился. Бабазинио, несмотря на увещевания отца, снял портки и побежал плескаться на мелководье. Бонбон развел костер и принялся варить кашу, а Кай растянулся под деревом. Они не заметили, как Бабазинио, погнавшись за стрекозой, исчез в неизвестном направлении. — Хозяин, я все же думаю, что в замок идти нельзя. Говорят, что людей после встречи с графом и мать родная не узнает. — Какие глупости, Бонбон. Если тебя это успокоит, графа сейчас в замке нет. — Ох, тревожно мне, — вздохнул слуга, помешивая бурлящее варево длинной ложкой, но тут его прервал вопль Бабазинио. Юноша, трясясь от ужаса, прибежал на поляну, бросился к отцу и случайно перевернул котел с едой. — А-а-а! — кричал он, раскрыв рот так широко, что были видны гланды. — Там призрак! За ним действительно шла белая огромная фигура. — Несчастные смертные, отдавайте свои деньги и уходите, — пропыхтела она и сделала несколько пассов руками. Кай достал мушкет и выстрелил. Призрак схватился за бедро и упал. — Помогите! Бонбон и Бабазинио с опаской подошли к нему и сдернули простыню. Под ней оказался пышнотелый мужчина в широких белых штанах, орошенных кровью. — Это царапина, — сказал Кай. — Если бы я хотел тебя убить, убил бы. Кто ты и зачем пугаешь людей? — Звать меня Димамас, а прозвание мое — Грушевый Комод. — Может, Компот? — переспросил Бонбон. — Где? — обрадовался Бабазинио. — Комод. Я был лучшим актером при дворе герцога Де Амичи, известного мецената. Меня погубила моя доброта — я взял на обучение мальчишку из бродячего цирка, а он хитростью занял мое место и настроил герцога против меня. Я был другом герцога, но из-за жалкого циркача был вынужден бежать с позором, преследуемый собаками. Герцог приказал поймать меня и казнить, поэтому я скрываюсь под обличьем призрака. — Мне кажется, герцог был тебе плохим другом, — сказал Кай. — Нет, он хороший, во всем виноват подлец Спагетти. Если доберусь до него, оторву уши. Благородный господин, вам не нужен актер в театр? Я очень талантлив. — У меня нет театра, я всего лишь студент. Грушевый Комод упал перед Каем на колени. — Я готов служить вам за еду! Бабазинио вцепился в мешок с припасами, умоляюще глядя на хозяина. — Ты причинил зло моим слугам, я не могу взять тебя. Бонбон, Бабазинио, собирайтесь, нам пора. И путники направились в замок, сопровождаемые испепеляющим взглядом Комода. Замок оказался заброшенным — вокруг не было ни души, розовые кусты разрослись, как дикий шиповник, всюду ползали улитки и прыгали лягушки. Кай достал ключ, висевший у него на груди, и отпер дверь. — Вы неплохо подготовились, хозяин, — с уважением сказал Бонбон, перелезая через порог. — Но здесь, кажется, все уже украдено до нас. Пойдем, пока граф не вернулся. Кай запер дверь изнутри. — Мы никуда не пойдем. Дело в том, что граф Орлакула — это я.