Часть 3
24 апреля 2020 г. в 03:06
Закрыв дверь, Кай с доброй улыбкой повернулся к своим слугам и с удивлением увидел, что отец и сын плакали, крепко обнявшись.
— Прости меня, отец, — прорыдал Бабазинио, — это я тайком съел торт, который прислали из дворца герцога, и свалил все на поварят.
— И ты прости меня, Бабазинио, что так и не научил тебя грамоте, иначе ты прочел бы в приложенной записке, что это был бутафорский торт для украшения кухни.
Бабазинио заревел еще громче. Бонбон грустно посмотрел на него и перевел взгляд на Орлакулу.
— Прошу, пусть все закончится быстрее.
— Что закончится? — не понял Кай.
— Вы же выпьете нашу кровь?
Орлакула тяжело вздохнул.
— Дорогой мой Бонбон, меня оклеветали враги. Я действительно принадлежу к древнему вампирскому роду, но образование и самосовершенствование не позволяют мне опуститься до истребления менее развитых существ. Годы духовной практики в Тибете научили меня сдерживать порывы плоти и переносить солнечный свет, серебряные пули, чеснок и другие мелкие неприятности.
— Я люблю колбасу с чесноком, — поддержал беседу Бабазинио.
— Я могу вас отпустить, — продолжил Кай, — но вам, думаю, некуда идти. Ну что, согласны ли вы быть моими слугами, зная, кто я?
Отец и сын кивнули.
— Прекрасно. Теперь нам надо собираться в поход — хочу найти моих врагов и отомстить им.
— Это враги ограбили ваш замок? — спросил Бонбон, обводя взглядом полупустые помещения.
— Я предпочитаю аскетизм, — ответил Кай и запахнул плащ поплотнее. — Бонбон, собери мое оружие, одежду и туалетные принадлежности. Бабазинио, принеси из подземелья сундук с книгами. Сегодня переночуем здесь, а завтра отправимся в путь.
Молодой слуга отправился в подземелье с опаской, и не зря: сначала в коридорах замка на него напали летучие мыши.
— Смотрите, новый шут! — закричала одна мышь и закружилась над головой Бабазинио.
— Шут! Шут! — подхватили остальные, противно хихикая. Бабазинио побежал дальше, отмахиваясь руками и выставляя вперед острые коленки. Перед ним возникла бледная дева с печальными глазами.
— Но это мо-о-ой карнава-а-ал! — провыла она и растворилась в воздухе.
Бабазинио осенил себя крестным знамением и побежал дальше. С потолка на него упало маленькое насекомое.
— Здравствуй, Бабазинио! — пропищало оно. – Это я, твой друг!
И тут в юном эпикурейце зародилось странное непреодолимое чувство. Он схватил насекомое и быстро съел его, как будто это было редчайшее лакомство с папского стола.
— Как долго ты ходил! — с упреком сказал Бонбон, когда Бабазинио наконец внес сундук в спальню графа. — Уже и ужин прошел. Я оставил твою долю на кухне.
— Я не голоден.
— Здоров ли ты? — забеспокоился старый слуга. — На тебе лица нет, — и он потянулся, чтобы пощупать лоб сына.
— Да отвяжись ты от меня! — крикнул Бабазинио и вышел, хлопнув дверью.
— Неблагодарный! — всхлипнул Бонбон и продолжил укладывать бархатные ленты Орлакулы в дорожную шкатулку.
— Не печалься, Бонбон, трудности закаляют характер, — сказал граф, ложась в кровать без матраса. Старик вздохнул и отправился в свою спаленку, где и того не было — постелями служили две узкие скамьи. Бабазинио в комнате тоже не было.