Империя превыше всего

- Чертов ублюдок. Ненавижу тебя, тварь! - И тебе всего хорошего, воин. - Голос старика из леса, что своими речами побудил культистов перейти в контратаку, казалось, проникал в сознание Тацуми сквозь писк, стоящий плотной стеной. - Вижу, ментально ты не менее силен, чем телом. Что же, посмотрим, как ты выдержишь это...       В мозг вонзились миллиарды раскаленных штырей, постоянно вертящихся вокруг своей оси. Издав сиплое подобие на стон, Тацуми почувствовал, как из ноздрей хлынула плотным потоком кровь. Где-то в районе мозга, полыхающего в агонии, начало разрастаться солнце, грозящее выжечь и раздавить остатки серого вещества в его голове. На фоне общих ощущений, боль от сдираемой ногтями кожи на голове даже не казалась хоть чем-то значимой. Крохотным кусочком сознания он фиксировал голоса на фоне, хотя и не мог понять, о чем они говорят: - Ты неплохо держишься, северянин. Немногим хуже пара десятков других воинов, подобных тебе по стойкости духа, но остальные никчемны. Они - мусор, недостойный жить. - Гнида старая, не смей так говорить о моих волках. Они перегрызут тебе глотку, сойдись с ними в рукопашном бою. Колдовать каждый мудак может, а выйти на клинках ссутся, как трусливые шакалы. - Воин машет мечом, крестьянин пашет, а маг - колдует. Каждому свое, Лимеан. - Каждому свое, говоришь? Ну вот сейчас и увидишь свои слова в действии, старый мудак. Ты ведь тоже не всесильный, уже все свои силенки использовал небось? - С чего ты это взял, молодой грубиян? - Да ты вспотел как после марш-броска, дедуль. - Хах. Ты прав, я все свои силы распространил на область. Однако, стоит мне снять хоть немного чары с твоих союзников, я выжгу твой мозг. - И будешь тут же убит одним из моих волков, тварь. - Это еще неи...       Договорить ему не дал неожиданный фактор. Высокий, в доспехе гвардейского полковника, и шатающийся, словно после дикой пьянки. Полковник Таннит, видимо, едва двигал непослушными ногами. Его лицо, искаженное в гримасе боли, было обильно покрыто кровью, что стекала из глаз, носа и рта, заливая нижнюю его часть. По земле он тащил меч, который, соприкасаясь с брошенным оружием или случайным камнем, издавал грустный звон. Второй рукой он пытался держать равновесие, ибо ходил подбоченившись и постоянно шатался из стороны в сторону. Гордый воин не желал сдаваться. - Вы друг друга стоите, хотя и недолюбливаете друг друга. Вы трое просто уникальные люди. - Трое? Неужто Грегор тоже стоит на ногах? - Нет. Он, к сожалению, не удержался и потерял сознание. Третий из вас не стоит на ногах, но все еще держит свое сознание в кулаке. Это вон тот шатен с молотком за спиной. - Тацуми? А малой не промах. - Да, он отличный воин. Несмотря на молодость и неопытность, он держится очень даже неплохо. Хотя он и валяется на земле, обливаясь кровью, он нас слышит, хотя и с трудом. - Тварь... - Сдавленный голос Таннита прервал диалог двух врагов. - Я... убью тебя... - Все может быть, мой юный враг. - Ситуация интересная, однако. Стоит тебе ослабить чары хотя бы на секунду, я или этот олух тебя убьем, но это будет стоить кому-то из нас жизни. - Или обоим. - Или обоим, верно. - Ты так не веришь в Тацуми, Лимеан? - Он еще молод, хоть и силен. Не думаю что осилит.       Внезапно, Таннит споткнулся об камень и чуть не потерял равновесие, громыхая доспехами. Столь неожиданный звук заставил собеседников резко оглянуться, отвлекая свое внимание друг от друга. Штыри, все это время выжигающие мозг Тацуми, исчезли, хотя боль и оставалась очень сильной. Теперь он мог оглядеть ситуацию. Его и старика разделяли полтора десятка метров, Лимеана и старика метров десять, а Тацуми и Лимеана - метра три, если прикинуть на глаз. В принципе, если он призовет доспех и сильно постарается, то можно успеть убить этого ненавистного деда. Но стоит ему быть замеченным во время подготовки, как ему выжгут мозг. Ситуация, как выразился Лимеан, и вправду интересная. Однако он может осмысленно думать, и это уже хорошо. "Думай голова, думай, ну же! - Мысли вихрем носились в голове Тацуми. - Надо как-то привлечь внимание Лимеана, раз он так хорошо держится. Но как?! Стоит мне пошевелиться - я труп!". И тут внезапно сам Господь Бог послал свою милость на Тацуми - Лимеан скосил глаза и увидел, что Тацуми сам лежит с открытыми глазами и смотрит на него. Губами он спросил у него, сможет ли он двигаться, на что Тацуми, моргнув, незамедлительно дал положительный ответ, но потом указал глазами на старика, который, видимо, сейчас активно прожаривал мозг мычащего Таннита. Хмуро посмотрев на него, Лимеан незаметно вздохнул и показал глазами, что все понял. И, нисколько не думая, совершил, возможно, главную свою ошибку - рухнул на колени и завопил: - Старик, молю, сжалься над ним!       Воцарившаяся тишина могла посоревноваться в своей оглушительности с залпами тысяч орудий. Удивленный старик, оторвавшийся от дергающегося полковника, уставился на стоящего на коленях воина. - Он славный воин, не мучай его! Если хочешь, можешь творить со мной все что захочешь, хоть плотскими утехами займись!       Последнее заявление совсем ошарашило мага, и он, побледнев, закашлялся, отступая на пару шагов назад и жалобно блея: - А.. это.. но...       Поняв что это время действовать, Тацуми подкинул свое тело на руках, словно отжимался, и в кратком взлете мысленным приказом призвал броню. Сверкнула вспышка, и тело мягко сдавила надежная тяжесть брони, а по мышцам прошел импульс энергии. Старик, только недавно переживший, возможно, сильнейшее потрясение в своей жизни, даже не успел повернуть голову в сторону Тацуми, а тот уже несся на него со скоростью лавины. Взмах молота - и переломленное в пояснице тело, издав громкий хруст ломающихся костей, уже несется навстречу Лимеану, что встал и так же спешил к нему. На высокой скорости он остановился и, выкинув ногу навстречу телу старика, встретил его мощным пинком в районе груди. Влажный хруст, по своей громкости слабо уступающий предыдущему, и старый маг отлетел чуть ли не обратно, выпуская изо рта фонтан крови. Тяжело дышавший Лимеан, заметно побледневший, подошел к Тацуми и похлопал его по плечу, устало сказав: - Неплохо сработано, молодой. Очень даже. Я думал ты помрешь, боль адская просто. - Да, я тоже так думал, но как-то удерживал свое сознание в этом мире, хотя и молил о потере сознания. - Нам повезло, что ты не потерял его, а остался с нами. На самом деле, я хотел попробовать напасть на него, отвлекая внимание, но ноги сами подкосились и пришлось импровизировать. - Да, получилось очень даже впечатляюще. Я бы даже сказал, ошеломляюще. - Потом вымою рот с мылом, не волнуйся. Ладно, давай приведем в чувство нашего бравого помощника. - Угу.       Вместе они подошли к телу Таннита, что слабо шевелился и постанывал, валяясь на земле. Быстрый осмотр не показал серьезных ранений, хотя, скорее всего, следовало его сводить к врачу-психиатру, чтобы подлечить нервы. Приподняв валяющего полковника, Тацуми, отвинтив крышку с его фляги, принялся поить офицера. Вначале неохотно, но затем со все разгорающейся жаждой, Таннит прижался ртом к горлышку, и не отпускал его, пока вся вода из фляги не перекочевала в его желудок. Вытерев подрагивающей рукой рот и еще сильнее размазав кровь на нем, он, сипло вздохнув, сказал: - Худший день в моей жизни, Тацуми. Клянусь родовым поместьем, что хуже этого дня у меня не было. И не будет. - Да, выглядите вы неважно, господин полковник. - Спасибо что спас меня, Тацуми. Как доберемся до столицы, я тебя вознагражу от имени своего рода, клянусь своим именем! - Господин полковник, не я же один вас спасал. Полковник Лимеан принял в этом главную роль, отвлекая мага. - Да-да, мой окровавленный друг. Пока ты тут шатался и корчился, я делом занимался. - Удивлен что ты ему не помог меня мучить. Уверен, вы бы нашли уйму общего. - К моему великому сожалению, мне тоже мозги прожаривало, так что не смог поучаствовать. А хотелось. - Ненавижу тебя. - Я тоже. Ладно, хватит уже нам пререкаться, пора помочь остальным. Тацуми, тащи воду, ее нужно много.       Однако, как и говорил старый колдун, остальные бойцы находились в более плачевном состоянии. Как-то осознанно действовать и вести разговор смогли два десятка солдат, и то, находясь чуть ли не в предобморочном состоянии. Тацуми таскал воду, чтобы дать им напиться, смыть кровь или приложить очередной компресс. Пока он занимался этим, Таннит привел в чувство Грегора и, поднеся ему всю ту же воду, пошел помогать Тацуми, попросив своего друга, в случае чего, звать его. Лимеан, ушедший к полковнику Аугштальскому, через некоторое время вернулся и, подойдя к Грегору, чтобы и он мог слышать, подозвал к себе Тацуми и Таннита. Все они, видя его мрачное лицо, не спешили задавать вопросов, ожидая, пока Лимеан сам соизволит сказать то, о чем он думает. Тот, обведя всех еще раз взглядом, не предвещающим ничего хорошего, сплюнув в сторону мрачно сказал: - Старик мертв, его заместитель без сознания, как и все, кто находился в здании. - Блять! - Одним словом Грегор кратко описал все мысли, что носились в головах товарищей. - Полковник умер?! - Да Тацуми, он погиб. У него вскипели мозги, выплескиваясь через глаза.       Тяжело вздохнув, Тацуми прикрыл глаза. Он не испытывал особо теплых чувств к старому командиру, в отличии от ветеранов, но он отлично понимал какой эффект на боеспособности дивизии окажет известие о смерти командира. Крехтя и морщась, Грегор, подняв руку, попросил их помочь ему встать, на что оба полковника и Тацуми ответили категоричным отказом. Еще более скривившийся Грегор, послав их всех к черту, сам начал подниматься, тихо выталкивая из себя слова: - Пока вы рисковали своими жизнями спасая меня, я валялся без сознания. Теперь я хочу вам помочь.       Заметив, что Лимеан уже набирает в легкие воздуха чтобы что-то сказать, а Тацуми и Таннит тянут руки чтобы помочь ему лечь на землю, он в ярости встряхнул головой и с горящими мрачной решимостью глазами заявил: - Я ничего не смог сделать, чтобы спасти своих бойцов, и теперь я не собираюсь отлеживаться, пока вы им помогаете, хотя вам досталось не меньше моего. Не будет такого, и Вселикая Истина мне свидетель.       Поняв, что раздухарившегося полковника так просто не унять, с мрачными лицами они приняли его помощь и вместе потихоньку начали помогать солдатам, лежащим без чувств. Видя что их полковник, находящийся в не самом свежем состоянии, постоянно кривясь и сплевывая розоватые сгустки слюны, все же ходит и помогает бойцам не только его полка, но и других, первые из пробужденных солдат тоже вставали, тяжело дыша и так же отплевываясь густой слюной, вкусом напоминающей железо. Дело пошло живее, и все больше бойцов вставали, дабы помочь сослуживцам. Организовали постоянный поднос воды, над особо тяжелыми поставили дежурить бойцов, часть солдат отправилась к врачам, чтобы те могли помочь бойцам. Внезапно Тацуми вспомнил, что еще совсем недавно были слышны взрывы со стороны города, и, вспомнив про столбы дыма, он быстрым шагом направился к Лимеану, который тихо что-то обсуждал с несколькими младшими офицерами. Те, увидев что к ним направляется посторонний, прекратили разговор, хотя до слуха Тацуми все-таки дошли обрывки фразы, брошенной одним из товарищей Лимеана: - ... неизвестно что там сейчас, мы должны отправить туда отряд разведки!        Подойдя и отдав честь офицерам, он, сделав вид что не слышал последней фразы, тихо проговорил: - Господин Лимеан, я вспомнил про взрывы и дым. Я думаю, надо кого-то отправить на помощь в город, там могут быть раненые и им может понадобиться помощь. - И ты туда же? У нас сейчас в строю едва сотня бойцов, если я дам тебе хотя бы пятую часть из них, это может серьезно ослабить нашу оборону на случай, если кто-то еще нападет. Те же недобитки культистов, мать их раз так. - Но господин полковник, в городе тоже могут быть еретики! Мы то еще ладно, мы солдаты, но там же женщины, дети и старики! Страже не справиться! - Да знаю я, знаю! Чем им может помочь отряд едва держащихся на ногах солдат в десяток-другой клинков? Пополнить список трофеев? - Тогда я могу пойти один, если вы не хотите терять бойцов! Я справлюсь! - Так, слушай меня сюда. Ты слишком уникален, чтобы губить тебя прямо сейчас . - Но господин Лимеан!..       Спор мог идти вечно, если бы не неожиданно появившаяся в лагере женщина с окровавленным свертком в руках. Она, едва дышавшая от длительного бега, направилась неровной походкой к бойцам, удивленно смотрящим на нее. Несколько солдат бегом направились к ней, чтобы оказать помощь. Та, заливаясь слезами, умоляла солдат помочь ее ребенку. Несколько медиков, пришедших в себя, уже подбегали к ней, чтобы оказать необходимую помощь. Мягко отобрав у нее ребенка, они аккуратно, но тем не менее быстро направились к развернутому на месте полевому госпиталю, где в тазах со спиртом лежали инструменты, необходимые для операций. Женщина, было, рванула за ними, но та могла помешать им, и один из медиков попросил ее не мешать врачам, а лучше самой сейчас быть обследованной. Немного издалека, чтобы не мешать им, за действиями медиков внимательно смотрели три полковника, Тацуми и еще несколько офицеров, подошедших вместе со своими командирами. Наблюдая за их манипуляциями, Тацуми бросал многозначительные взгляды на Лимеана, мигом помрачневшего и явно не думающего ни о чем хорошем. Медики, возившиеся со свертком, пытаясь максимально аккуратно и быстро раскрыть его, наконец справились, но в изумлении замерли, смотря на его содержимое. Побледневший офицер, повидавший не одну сотню, а, возможно, и тысячу смертей своих сослуживцев, поднял взгляд на старший офицерский состав и судорожным кивком головы пригласил их посмотреть. Удивленно переглянувшись, офицеры с Тацуми подошли к медикам, и, увидев то, что лежало в свертке, замерли, не в силах вдохнуть. Тацуми, бросив один короткий взгляд к объекту всеобщего внимания, отбежал и согнулся в судорожных рвотных порывах. Видавшие многие ужасные смерти товарищей и друзей, офицеры ошарашенно смотрели на изрубленное детское тело, представляющее собой скорее суповой набор, нежели нечто единое. Тихий голос медика, наполненный гневом и яростью, проникал, казалось, в самую душу: - Видимо, ее рассудок не выдержал потери ребенка, а посмертные конвульсии она приняла как проявление жизни в теле дитя.       К собравшимся офицерам постепенно подтягивались солдаты, и, замечая труп ребенка, замирали, не в силах даже сказать хоть слово. Молчащий Лимеан, обводя каждого бойца горящим темным пламенем взглядом, произнес сквозь сжатые зубы: - в две шеренги стройся. - И десятки бойцов, гонимые желанием отомстить, чуть ли не бегом рванули на построение перед офицерами. Тацуми, увидев происходящее, молча встал в ряд. Его все еще подташнивало, однако захлестнувший его гнев был сильнее. Мрачные и собранные, бойцы четырех полков смешали свои ряды, и цвета всех подразделений смешались. Коротко посовещавшись с другими полковниками, Лимеан, сделав шаг к построению, начал свою речь. - Бойцы, слушать меня внимательно. Я знаю, что вас мало, что вы не до конца оправились и некоторые из вас с трудом стоят на ногах. Я этого не хотел, но теперь не могу противиться ни словам своих товарищей, ни своему сердцу. Там, в городе, гибнут люди. Гибнут чьи-то жены и мужья, дочери и сыновья. Мы обязаны им помочь. Не ради императора, ни ради Империи или кого-то еще. Мы солдаты, с гордостью носящие символ Империи под сердцем. Мы это щит, стоящий на пути захватчиков. Мы это всесокрушающий меч, вознесенный самим Богом над головами наших врагов! Посовещавшись, мы с полковниками вынесли решение направить отряд солдат в город. Нам нужны шесть десятков добровольцев, которых я лично поведу в бой. Ну, кто желает умереть в охваченном пламенем городе, а?! - Я! - Две шеренги бойцов, охваченных гневом и желанием отомстить, шагнули вперед, издав громогласный вопль.       Мрачно усмехнувшись, Лимеан вернулся к неодобрительно смотревшему на него Танниту и улыбающемуся Грегору. Не смотря на недовольство на лице Таннита, Грегор знал, что в душе он тоже поддерживает идею направиться в город, но не такими маленькими силами. Напряженно сопя, Таннит, помолчав некоторое время, со вздохом произнес: - Лимеан, я тебя понимаю в твоем стремлении защитить простой народ. Но у тебя едва сотня бойцов, которые недавно чуть не умерли от прожарки их мозгов. - И я тебя понимаю, Таннит. Ты хочешь сберечь своих мальчишек, спасти их жизни, чтобы потом не подписывать десятки листов похоронок. Но ты представь, что горит не городок где-то далеко-далеко, а твой собственный. Ты бы землю жрал и у лепешку разбивался, но пошел бы туда, верно? - Мой родной город давно спален, а его жители убиты. И ты об этом знаешь. Хорошо, я тебя понял. У нас с Грегором есть два-три десятка бойцов, которые только очнулись, мы будем помогать остальным. Удачи, воин. - Спасибо. Вам тоже.       Строй солдат подходил к горящему в нескольких местах городу, пускающему столбы жирного дыма в небо. У ворот стен, призванных защищать город от вторжения, лежали десятки тел культистов, проткнутых стрелами. - Видимо, стража города пыталась дать им отпор. - Они неумелые воины, но смелые, готовые положить свои жизни для защиты своей Маленькой Родины.       Оглядывая обугленные ворота, свесившиеся между зубцами стен трупы защитников и дым, уходящий далеко в небеса, Лимеан посмотрел на Тацуми, стоящего неподалеку. Тот мрачно и с гневом смотрел на представшую перед ним картину. Почувствовав на себе тяжелый взгляд, он повернулся, и, увидев смотрящего на него полковника, подошел к нему. - Как думаете, много их там? - Думаю, достаточно для того, чтобы раз двадцать нас убить. - А вы умеете быть оптимистичным.       Приблизившись к уху Тацуми, Лимеан прошептал ему на ухо: - Тацуми, послушай меня и ничего не говори. Ты должен выжить любой ценой. Ты - носитель легендарного Тейгу и великий воин, для тебя уготовано великое будущее и возвеличивание нашей Империи. Если ты умрешь в этом бою, то нам всем настанет конец, я чувствую это. И я сейчас не про здесь собравшихся, а про всю нашу великую, могучую и прекрасную Империю. Если мне и моим людям уготовано пережить этот день, то клянусь своей жизнью и честью, мы пойдем за тобой даже на штурм самого Ада. Надеюсь, ты меня понял правильно.       Отойдя от ошарашенного Тацуми и выйдя вперед, Лимеан решил дать последнюю речь. - Многие из вас, возможно, скоро погибнут в неравном бою. А, возможно, и все мы там сляжем. Но солдаты! Будьте храбрыми! Будьте смелыми! Сражайтесь и умирайте с чувством выполненного долга в сердце! За Империю и императора! УРА! - УРА!