Нити во тьме

С тех пор, как они с Элисон вышли из опасной зоны, Фолиана не покидало чувство тревоги. Он не мог воспринимать Города как раньше. Огромные жертвенники, на которых можно разом лишить жизни всех жителей города – или подвергнуть сильнейшему проклятью. Один ли город на болоте был таким или они все? Но не значит ли это, что большая часть человечества балансирует на тонкой грани? Фолиана не покидал образ врат, ведущих в неведомые края. Они были чем-то таким чудовищным, чуждым для их мира и самой человеческой сущности, что Фолиана прошибал пот, стоило только вспомнить о них. И сколько таких врат стоит вот так, приоткрытыми, и влияние того, иного, непостижимого, постоянно просачивается в их мир и отравляет его? История женщины, ставшей рабой отвратительного костяного шара, рыбацкий городок, превратившийся в рассадник зла, особняк, через который безумцы зачем-то пытались открыть врата в другие миры – всё это постоянно прокручивалось в мыслях Фолиана. Да ещё и эта слежка! На выходе из опасной зоны Фолиан совершенно отчётливо увидел женскую фигуру в тёмном балахоне. Она скрывалась от их глаз, но постоянно шла следом. Сначала Фолиан подумал, что это кто-то из Нового Дня прощупывает его, не сорвался ли с их крючка – а может, и убрать хочет, решив, что оставлять ему жизнь и дальше неприемлемо. Но теперь, узнав, что для обычного мира их блуждания в опасной зоне растянулись на целый месяц, он и представить не мог, кто их выследил. У Нового дня слишком много дел, чтобы столько усилий тратить на в целом безобидного порченого. Но кто же тогда? Ещё больше Фолиана настораживало, что он видел её, когда они отправились в путь из пригорода Блэктауна. Чёрные волосы, заплетённые в косы, и скользящая походка крадущегося зверя. Кто эта женщина, чёрт возьми? Но она ускользает и надолго исчезает из виду, стоит ему заметить её. Когда он пожаловался Элисон, та посмотрела на него с сочувствием. Ему показалось, что Элисон ему не очень поверила, то есть списала образ на разшалившиеся нервы Фолиана. Нет, определённый смысл в этом был: поход в опасные земли действительно здорово пошатнул его психическое равновесие, но эта женщина… Нет, но она точно следовала за ними! Больше всего Фолиан боялся, что он действительно помешался из-за всех тех отвратительных видений, которые ему пришлось увидеть в проклятых землях. Фолиан одновременно хотел разобраться в себе, но в то же время совсем не хотел оставаться один, как и оставлять Элисон с этим проходимцем, поэтому он отправился с ними в Уксур. Что-то настораживало его в Джерри, но он не мог сказать, что. Конечно, то, как охотно он им помогает, само по себе подозрительно – но, с другой стороны, почему не могло оказаться, что он просто хороший человек? Да ещё эта мутноватая история с погибшей девушкой. С одной стороны, Джерри сам рассказал её, но в то же время она какая-то до неприятного тёмная. Ночью, когда они расположились в одной палатке, Джерри остался снаружи стеречь лагерь. Элисон уснула почти сразу, как легла, а Фолиан не мог заставить себя расслабиться. Ему было беспокойно. Он вышел наружу, чтобы немного развеяться и подышать прохладным ночным воздухом. – Уильям, – услышал он голос Джерри и обернулся. Джерри сидел у костра и задумчиво смотрел на колеблющееся пламя. – Да? – откликнулся Фолиан. – Скажи, ты ведь попросил Элисон не рассказывать никому, что вы видели? Она постоянно оглядывалась на тебя, когда я спрашивал её о ваших странствиях по опасной зоне. Джерри помогал им, и у Фолиана язык не поворачивался послать его подальше со своими расспросами. Но и рассказывать ничего не хотелось. – Но целом она всё рассказала. – Значит, вы видели особняк, алтарь в руинах и рыбообразных мутантов-проклятых… – стал загибать пальцы Джерри. – Да. Так что твои карты оказались верными. – Но я хочу знать больше! – развёл руками Джерри, – вот скажи: что возвели раньше – особняк или алтарь? – Алтарь. – Но почему ты так решил? – Особняк строили уже фанатики, поклоняющиеся привратникам, а алтарь возводили ещё во времена апокалипсиса: это один из первых Городов – Интере-есно, – протянул Джерри, – а откуда такая информация? Фолиан замялся. Про видения прошлого из воспоминаний Алистера, которые он видел как будто собственными глазами, ему говорить совсем не хотелось. Они пугали его. Он бы сам с опаской отнёсся к человеку, который бы сообщил ему подобное. – Вообще, я тоже что-то об этом читал, – задумчиво проговорил Джерри, к облегчению Фолиана так и не дождавшись ответа, – в записях людей, которые застали мир прошлого и апокалипсис. Скажи, а тебя тоже интересовало, как мир выглядел в те далекие времена? – Хм… да, – неуверенно отозвался Фолиан. Это увлечение дорого ему обошлось. – Почему-то я так и подумал, – кивнул Джерри с легкой улыбкой. По проклятому человеку, наверное, можно догадаться, что тот в своё время проявлял нездоровый интерес к чему-то необычному. А зная, что проклятье связано с Алистером Рейвеном, одним из самых значимых свидетелей старого мира… Джерри так и пришёл к этому выводу? Впрочем, даже если и так, Фолиан был благодарен ему уже за то, что он ни разу не затронул эту тему напрямую. В том, что Джерри в курсе, Фолиан почему-то не сомневался. – Хм… это прозвучит немного странно, – решился спросить Фолиан, – но ты не замечал за нами слежку? – Слежку? – переспросил Джерри. – Да. Какая-то женщина следит с нами от самой проклятой зоны. Я её и пригороде Блэктауна заметил. И у меня ощущение, что она всё ещё следует за нами. Джерри удивленно приподнял брови. – Нет, я не замечал… Но зачем? Этого Фолиан тоже не мог понять. Нет, их точно не могли преследовать с целью грабежа. На выходе из опасной зоны они выглядели совершенными оборванцами. А зачем ещё? Кому они могли понадобиться? Культистам? Новому дню? Может, это просто одиночная одержимая? Ни один вариант не сулил ничего хорошего. Шорох отвлёк Фолиана от беспокойных мыслей. Из палатки, неуклюже пошатываясь, вылезла Элисон. – Не спится? – окликнул её Джерри, но она не обратила на него никакого внимания. И побрела куда-то, не замечая ничего вокруг. Хрупкая фигурка волочилась вперед неестественно и хрупко. Она напоминала марионетку в неумелых руках. Свет пламени скользил по её одежде, по ногам и узким плечам, но лицо оставалось во мраке, и невозможно было разглядеть его выражение. Фолиан не понимал, что с ней, но всё внутри похолодело. Жизнь во внешнем мире научила его видеть во всём странном и необъяснимом только плохое. – Элисон! – он вскочил и догнал её, схватил за плечи. Элисон обмякла и осела на землю. Сонно и удивлённо заозиралась. – Где он? – спросила она, и голос её заранее звучал разочарованно. – Кто? – Неважно. Это был сон, – отмахнулась она, и запоздало спросила: – Я что, ходила во сне? – Выходит, что так, – подтвердил Фолиан. И хотя он знал, что люди могут ходить во сне по физиологическим причинам, никак не связанными с потусторонним влиянием зла, ему стало не по себе. Тем более, что до этого она спала даже на удивление спокойно и крепко для человека, недавно попавшего во внешний мир. И ведь шла она как-то так целеустремленно… что было бы, не разбуди он её? Может, она всё-таки одержима, только не очень ярко выраженно? Это его пугало. – Я могу тебя попросить последить за ней в дороге? – спросил Фолиан Джерри, когда бедная девушка снова легла спать. – Я боюсь упустить, вдруг она попала под влияние зла. Если заметишь что-нибудь странное, прошу, скажи мне. – Хорошо, – сказал Джерри, продолжая смотреть, как языки пламени лижут ветки в костре. А потом задумчиво добавил: – Ты говоришь «странное» о человеке, который хотел срезать путь до Города через опасную зону. В город, в который ей даже не надо было. И что характерно – она-таки срезала и прошла. Живой. – Что ты имеешь в виду? – Да ничего. Но девочка удивительно везучая. И в первую очередь ей повезло с тобой. Сказочное везение, я бы сказал. – Почему? Кроме меня много людей, готовых помочь человеку в беде. Например, ты зачем-то нам помогаешь, хотя тебе едва ли от этого есть выгода. – Да, я готов помогать, пока это мне по пути и не требует особых усилий. Пока это не мешает тому, чего хочу я. А ты сделал её цель – своей, как бы бессмысленна она ни была. У тебя нет никаких собственных стремлений, верно? Фолиан промолчал. Слова Джерри задевали его, но он был вынужден признать их справедливость. И всё же то, как он легко и бесцеремонно судит о других, раздражало Фолиана. С тех пор, как он встретил Элисон и решил помочь ей найти брата, жизнь действительно обрела смысл. Она перестала быть тем существованием, которое он безнадёжно вёл с тех пор, как проклятье забрало у него всё. – Я немного вздремну перед дорогой. Не покараулишь пока? – спросил Джерри. Фолиан кивнул. И остался наедине со своей тревогой. * * * С утра Элисон вела себя как ни в чём не бывало. Она была бодра, разговорчива, и Джерри охотно поддерживал с ней беседу. Они говорили обо всём подряд, но обычно что-то рассказывал Джерри, и Элисон радостно его слушала. – А что это за зверюшка на брошке? – О-о-о. Это мышонок. Он мой тёзка. Его тоже зовут Джерри. Он известный герой старого мира. О нём снимали анимационные фильмы… движущиеся картинки. Не видела никогда? Жаль, это выглядит просто потрясающе. И делали книги с картинками. Основная суть в том, что мышонок с помощью хитрости, ума и удачи всякий раз спасается от кота. – Это какой-то миф был? Или аллегория? – Нет, просто для смеха. Сейчас же тоже пишут весёлые песни и книги… хотя, вероятно, у Вас, в Хангбаде, и правда с этим не очень. Мне нравится образ мышонка Джерри и эти истории. – Ого. А откуда ты о нём узнал? – Я же часто ищу для продажи артефакты прошлого в руинах. Да и деревня моя на руинах стоит. Что-то да попадается. Ещё давно, когда я был подростком, я в первый раз нашёл с ним комиксы. Мы были нищими, и приходилось бороться за выживание, а эта простая, но весёлая история меня воодушевила: вроде и непонятно, будешь ли через неделю ещё жив, а сидишь и смеёшься над старыми листами бумаги, которые принадлежали давно уже умершим людям. Тоже абсурдно по-своему. Так или иначе, я ценю с ним все находки. Вот, так что этой броши я тоже обрадовался. Он снял её, протёр плащом и заколол обратно. – Значит, ты любишь юмористические истории? – А кто-то не любит? – он усмехнулся. – Нет, я люблю. И он начал пересказывать какую-то юмористическую историю, которую когда-то читал, про трёх человек, которые вместе с собакой отправились путешествовать в одной лодке. Фолиана радовало то, как непринуждённо и естественно вела беседу Элисон – то есть она в порядке. И в тоже время его огорчало, что он-то всю дорогу молчит. У Джерри был неплохо подвешен язык, и он говорил практически без остановки – только Элисон умудрялась время от времени что-то вставить или спросить. Фолиану же казалось, что за то время, пока он бродил в одиночестве, он почти разучился поддерживать оживлённые беседы. Он видел улыбку на её лице, и ему становилось завидно. Он бы тоже мог много чего рассказать интересного, просто слова как-то не клеились. Ничего, он поможет ей найти брата, и тогда она будет много улыбаться. Тут осёл, неуклюже плетущийся с поклажей Джерри, своим криком отвлёк Фолиана от мыслей, и возвращаться к ним он не стал. «О каких глупостях я думаю», – только решил он. Он даже чуть не позабыл о слежке… но то ли она прекратилась, то ли неизвестная стала осторожнее: в этот день он уже никого не заметил. Возможно, она не рискнула выходить за ними на равнины. За небольшой рощей, где они ночевали вчера, начиналась открытая местность. Вокруг них раскинулась степь. Дикие поля тянулись до самого горизонта. Пряно пахла низкая трава, в небе, широко расправив крылья, кружили степные соколы. Небо казалось таким высоким и безмятежным. Дышалось легко. Джерри и Элисон продолжали болтать, а Фолиану просто становилось спокойнее. Как будто события в опасной зоне были очень давно, а может, их и не было вовсе. Как будто и врата, те самые, ужасные, чуждые, были лишь дурным сном. В какой-то момент он остановился, потому что захотел сделать снимок поля. Ведь не всё же ему снимать проклятые места для Нового дня. Фотоаппарат оказался неисправен. Может, отмок в топях. Но в этот момент Фолиану это почему-то показалось такой ерундой. Он просто позвал Элисон и показал ей вид. Тучные белые облака плыли в небе, как фрегаты по морю (Фолиан видел их только на иллюстрациях в книгах, но ему казалось, что эти корабли двигались бы они именно так: величественно и медленно), и цветы диковинным узором окрашивали жёлто-зелёное поле. – Какая красота! – признала она, восторженно глядя вперёд. – Да, – согласился Фолиан, – но в грозу я бы тут оказаться не хотел. – Верно, – и Элисон зябко поёжилась. Осёл отправился попастись. Джерри пытался тащить его вперёд, но у животного именлись на этот счёт свои планы. А пока Джерри боролся со своенравным ишаком, Элисон беззаботно, как маленькая девочка, собирала дикие цветы. Фолиан пытался вернуть фотоаппарат к жизни, но безнадёжно. Фолиан понимал, что должен был расстроиться, но здесь и сейчас ему было слишком хорошо. Этот день вообще запомнился бы ему как один из самых умиротворённых за всё последнее время, но всё испортил вечер. На закате они встретили его. * * * Когда Элисон внезапно увидела его одиноко стоящим на дороге, она сначала даже не поверила своим глазам. Неужели вот он, совсем рядом? Сердце как бешеное заколотилось в её груди. Она сорвалась на бег. Фолиан пытался её окликнуть и остановить, но она даже не обратила на него внимания. Там же был он! Её брат! – Брат! – она подскочила и с разбегу обняла его, почувствовала его тепло. Он был такой живой, такой настоящий. Слезы покатились у неё по щекам. – Я так скучала по тебе, – сказала она дрожащим голосом и всхлипнула. Он молчал. Она рассматривала его лицо, вглядывалась в его черты. И хотя она сразу узнала его, ей казалось, что она так давно его в последний раз так давно, что уже забыла, как он выглядит. И теперь заново запоминала его черты. – Почему ты ушел? Почему ты оставил меня? Ты же мог взять меня с собой! – она не хотела его отпускать. Но он не отвечал, и лицо его оставалось неподвижным, как маска. Что он пережил в внешнем мире? Как он жил без неё? – Может, представишь его нам? Я горю желанием познакомиться с твоим братом, – с лёгким смешком сказал Джерри. Она вспомнила о том, что они не одни. И сама удивилась тому, что, как только увидела брата, ей показалось, что мир вокруг перестал существовать. – А, да, конечно. Это Уильям и Джерри. Мои хорошие друзья, – сказала она и вдруг с ужасом осознала, что не может вспомнить, как зовут её собственного брата. Она помнит оскорбления, которыми разбрасывался его отец. Как он называл брата тварью и паршивой собакой. Но имя… имя… как она могла забыть имя своего любимого брата? Того, кто терпел побои и оскорбления ради неё? Того, кто стоял между ней и бесконечной бездной одиночества? Как она могла забыть?! Забыть. Его. Имя. Что творится с её разумом? Она посмотрела на брата, но его лицо даже не дрогнуло. Она оглянулась на Фолиана. Упоминала ли она имя брата при нём хоть раз? Фолиан, казалось, лишился дара речи. Он побледнел как полотно. – Как тебя зовут? – спросил Джерри напрямую. – Пусть она вспомнит, – равнодушно ответил он. Элисон была в отчаянии. Она не понимала, как это могло произойти. Она пыталась вспомнить, чтобы она хоть раз обратилась к брату в воспоминаниях, но не могла. Имя. Как же его звали?! А брат тронул её за плечо, вздохнул и отошёл в сторону. Он разглядывал её спутников. И если на Джерри его взгляд не задержался, то при виде Фолиана его глаза широко распахнулись. – Ты, – нахмурился он. – Что? – переспросил Фолиан. Он напуган. Но чем? Такое ощущение, что его встревожило не только то, что Элисон забыла имя своего брата – это тревожило и её саму – но и брат сам по себе. Неужели с её братом правда что-то не так? – Опять, – тем временем сказал тот. Что он имеет в виду? Они знакомы? Но Фолиан воскликнул: – Я не понимаю! – и Элисон поняла, что всё-таки нет. Фолиан попятился к Элисон: – Что происходит? Это правда твой брат, но ты не помнишь, как его зовут? Элисон чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. Она открывала и закрывала рот, ей не хватало воздуха. Она тоже не понимала, что происходит. Ей казалось, что она всё ещё спит, что брат снова пришёл ей во сне. Она пыталась с ним заговорить, но, видимо, в компании Фолиана и Джерри брат разговаривать не желал. Поэтому она упросила своих спутников разбить пока что лагерь и, воспользовавшись моментом, отошла с братом подальше. – Только видишь? Тут поле, скрыться некуда. Так что мы всё равно на виду. – Мы ненадолго, да и нет, не увидят, – сказал он. В тусклом сумеречном свете поле вокруг казалось серо-голубым. Брат стоял перед ней, и… разве он всегда был таким? Малорослым? Хрупким? Он едва походил на парня. – Ты закончила путь. Теперь мы вместе, сестра моя. Я нашёл прекрасное место. Мы сможем жить там и не знать бед. Уксур – прекрасное место. Пока это деревня, но скоро он станет Городом. Пойдём туда. Давай останемся там. – Ты не мой брат, – неожиданно чётко осознала Элисон. Вся его фраза прозвучала так фальшиво. Фальшивым был и он сам. Кто-то взял и перелепил её саму, Элисон, сделав только чуть более мужественной. Чуть шире плечи, нет груди, и, в общем-то, всё. И речь его звучала так чуждо. И по интонациям, и по сути. Вроде ничего особенного по смыслу, но Элисон поняла, что её брат никогда бы не сказал ничего подобного. Ведь брат… – Ты права. Ведь твоего брата никогда не существовало, – сказал он и растворился в воздухе. Сердце Элисон упало. Она почувствовала, как подгибаются ноги. – Ты прошла испытание, тебе осталось только забрать награду, – услышала она голос «брата». Элисон увидела, что вокруг неё клубится тень. Тень приняла образ двуглавой лысой кошки. У каждой головы – только по одному глазу. У левой – левый, у правой – правый. Одним прыжком лысая кошка взобралась на её плечи и улеглась. Одна голова шептала: – Ты была уверена. Вторая: – Ты сомневалась. – Это ложь, – Элисон покачнулась и опустилась на колени, продолжая качаться взад-вперёд. Нет, наверное, ей просто снится кошмар. Что это за тварь приняла облик её брата? Но почему она не может вспомнить ни его имени, ни даже как он выглядит? Ведь «узнала» она его лишь потому, что он выглядел почти так же, как она сама. Она, наверное, выглядела как птица, которая отчаянно пытается подружиться со своим отражением в зеркале. Как нелепо. – Из вас двоих отец любил тебя больше. Тебе тоже доставалось, но это не идёт ни в какое сравнение с тем, как доставалось брату. Но он всё равно всегда тебя защищал. И ты помнишь каждый удар, которым он его награждал. Ты помнишь их как на себе. Потому что это была ты. Пусть она проснётся, и окажется, что этого разговора не было. Этого не может быть. Она же помнит его. Точно помнит. Кто же заступался за неё тогда? С кем она проводила время? – Не можешь развязать узел своих воспоминаний? – спросил кот на её плечах. Его коготки больно кололи ей плечи. Это были уже два лысых кота. И обоих не было по одному глазу. И каждый сидел на одном её плече. – Правда. – Ложь. – Кто ты, чего ты от меня хочешь? – вскрикнула Элисон и дёрнула плечами, желая сбросить этих созданий… или создание. Чем бы оно ни было. Вместо ответа коты спрыгнули с её плечей и разлились в тень. «Ложь. Сомнения. Загадки. Испытания». Фигура нереального создания вновь сплеталась из теней, не ощущаясь как что-то реальное, как что-то из плоти и крови. Оно колебалось и менялось, как пламя свечи. И вместе с тем оно как будто походило на маленького – размером с собаку – льва с длинноклювой птичьей головой. В огромных, широко распахнутых глазах нельзя было прочесть ровным счётом ничего. Они смотрели на мир удивлённо и равнодушно и казались всевидящими и бессмысленными одновременно. Не понять, какие эмоции испытывает это существо. Оно казалось непостижимым и неправильным. Элисон не испытывала к нему ни страха, ни отвращения, но вместе с тем рядом с ним она ощущала странный дискомфорт. Как будто собирала паззл, в котором не хватает одной детали, как будто смотрит на книжный ряд, где только одна книга стоит криво. – Завтра. В Уксур. Награда. Ты заслужила, – проговорило оно и исчезло. Элисон так и осталась сидеть на коленях не в силах осмыслить, что только что произошло. Она не знала, сколько прошло времени, когда внезапно возле неё возник Фолиан. – Элисон! Ох, стоило отвернуться. Куда ты пропала? Он помог ей подняться. – Ты видел это? – спросила она. – Что? – Лысых котов и странное существо из тени, – неуверенно пробормотала она. Фолиан отрицательно помотал головой. – Что произошло? Где твой брат? – Его нет. И никогда не было. – Как это? – изумился Фолиан. – Нам необходимо в Уксур, – проговорила с горечью Элисон. – Это поставит точку в моём путешествии. И продолжала это повторять на все расспросы. Джерри и Фолиану идея хорошей не показалась: уж больно непонятным и настораживающим было всё происходящее. Джерри начал сомневаться, что вообще хочет иметь дело с городом, с которым происходит подобная чертовщина. Но Элисон во чтобы то ни стало требовалось докопаться до сути, иначе она весь остаток жизни будет мучиться тем, что не понимает своего прошлого. И она была готова идти даже одна, но наконец Фолиан поддержал её: «В случае чего мы сразу уберемся подальше. Это же нормальное людское поселение, там не может быть… так опасно», – сказал он, видимо, понимая, как ей это важно. И Элисон была ему за это благодарна. * * * Уксур был одним из самых странных поселений, которые Элисон доводилось видеть. Люди были в нём потерянные, как будто сами не знали, что забыли в этом месте. Все дома напоминали скорее временные жилища. Много палаток. Оно напоминало лагерь беженцев, но в то же время в людях не было ни тревоги, ни желания куда-то идти. Они прячутся? Им некуда податься? Казалось, тут все только и ищут, чем бы занять себя. Элисон чётко подумалось: «этого города не должно было быть». И в тоже время он не казался пугающим, как часто бывает с тем, чего касается зло. Скорее непонятным. – Нет, это не очень хорошее место для торговли, – ворчал идущий рядом Джерри. – Они не похожи на людей, которым есть, чем расплатиться. Да и выглядит тут всё, как будто завтра здесь будет в лучшем случае гулять перекати-поле. Он фыркнул и сложил руки на груди. – Так куда твой брат-то делся? Элисон не ответила и ускорила шаг. Она почувствовала, что цель уже совсем близко. У центра поселения стояла деревянная статуя уже птицельва. Примерно так выглядел её «брат», прежде чем исчезнуть. Тень, падающая от скульптуры, вдруг отделилась и поднялась. Элисон почувствовала себя нехорошо. Она всё ещё не разобралась до конца, было ли то, что она пережила вчера, реальностью или болезненным порождением её сознания, сном. Она оглянулась на спутников, и, судя по их настороженным лицам и кинжалу, который начал доставать из-за пояса Джерри, сейчас видение предстало не ей одной. – Ты прошла испытание, и ты достойна стать моей последовательницей, – заговорило странное существо. – Мы все тут возводим новый Город. Мы будем хранить знания. И я не буду никого держать. Потому что все мы можем сомневаться. Сомнения лежат в основе уверенности. Только так. – Ты всех здесь обманул, как меня? – Я спас тебя, – возразила странная сущность. – Ты не помнишь? Элисон нахмурилась. Тот, кто проделывал такие отвратительные вещи с её сознанием, едва ли тянул на спасителя. – Я больше не держу твоего «брата», можешь его забирать. Вообще-то имело смысл называть это сестрой, но почему-то ты всегда подсознательно видела своего защитника именно как существо противоположного пола. Удивительно, учитывая твои отношения с отцом, что породил тебя на свет вместе с матерью. Элисон злилась на создание, так спокойно рассуждающее о тех уголках души, которые не решалась исследовать она сама. Но тут на неё нахлынули воспоминания, и она потеряла связь с внешним миром. Это была она. Это всегда была она. Это она спорила с отцом. Это она ударила его в последней ссоре. Только её он избивал. Только её он называл паршивой псиной и тварью. Это она после очередной ссоры сбежала из дома и провела ночь в храме. Она ненавидела того, за кого отец хотел выдать её замуж. Она ненавидела его уже тогда, когда он с самого раннего детства нагло заваливался в гости к её отцу. Это к ней, когда она сидела возле алтаря и бессмысленно рассматривала клубок проводов, ведущих в подвал, подошёл незнакомец. И дал амулет. – Забрать часть тебя было наилучшим выходом. Ты была настроена на решительные действия, но ни к чему хорошему бы они не привели. А сбегать просто так ты была бы не готова. Та часть, которую я забрал, была агрессивнее, но в то же время и рациональнее. Она бы не стала сбегать навстречу верной гибели, но не была готова и простить отца. Это был тупик. Лишь забрав её, я смог принудить другую часть спастись. И пройти испытание. – Зачем тебе Город? – внезапно вмешался Фолиан. – Никто не станет жертвовать жизнью ради того, в кого не верит, да и с воплощением в этом мире у тебя проблем нет. И как тварь, подобная тебе, проникла в Хангбад? – Ты. Опять ты? Ты преследуешь. меня? – существо спрыгнуло с постамента и подбежало к Фолиану. Теневое тело его размывалось при движении и казалось у него было не меньше воьми лап – но бежало оно совершенно не внушительно, как бродячая собака. – Ты вчера мне “опять» говорил, да я впервые тебя вижу! – Плохая у тебя память. Алистер. – Я не он, глупая курица, – руки Фолиана затряслись от гнева, – Что ты сделал с Элисон? – Ты слышал, глупый священник. Временно взял её нематериальную часть, чтобы она пришла сюда. И, отвечая на твой прошлый вопрос, мне нужны люди, чтобы она верили в меня – я не собираюсь класть их на жертвенник. Я не очень внушительная сущность, и, чтобы пролезть целиком, мне хватило и щели во вратах. Ни ты, ни другие привратники не впускали нас намеренно. Так что люди, их знания, их мечущиеся в сомнениях души, их вера в меня всему вопреки – всё, что мне нужно. – Никто не будет верить демону, который всё, что и может – обманывать, – Джерри тоже вступил в их перебранку. – Кто бы. Говорил! Я хоть даю. Людям. Возможность уйти. – Ты всем надоел, демон, – и Джерри резко метнул в него кинжал. Тот плавно вошёл в тело сущности, как в воду. Теневая плоть обогнула его, и кинжал упал на траву. Создание даже не вздрогнуло. Казалось, оно и вовсе ничего не заметило. Но Джерри не выглядел испуганным – скорее разочарованным. – Джерри! – раздражённо закричал Фолиан. Он боялся, что, если существо озвереет и вместо разговоров нападёт на них, у них не останется никаких шансов. – Это кинжал инквизиции, он делался против зла. Могло сработать, – развёл руками Джерри. Создание внимательно посмотрело на застывших людей. А потом отвернулось, уставившись куда-то вдаль, как будто внезапно забыло об их существовании вовсе. Фолиан невольно посмотрел туда же и увидел, что к ним идут какие-то люди. Они их и не заметили, пока всё их внимание было приковано к Элисон и странному существу. “Проклятая близорукость Алистера». Кто это? Одежда у всех как будто одинаковая, будто форма. – Это же Новый День! – воскликнул Джерри и ухватил Уильяма за плечо. – Уходим, пока этому демону не до нас. Фолиану это показалось неправильно. Бежать от Нового Дня – да в глазах инквизиции они будут выглядеть только подозрительнее. Уж не вернее ли будет доложить им о произошедшем? В конце концов, Город, который основывает потусторонняя сущность, способная подменивать воспоминания людей и внушать им ложные цели – это как раз то, чего не должно быть, и именно такого не должен допускать Новый День. Виновник событий спрыгнул и растворился в тенях. Надо будет дать им все сведения, которыми он располагает, чтобы они его смогли выследить. Он шагнул в сторону инквизиторов… и обомлел. Среди людей в одежде Нового дня затесалась та самая женщина в чёрном балахоне, которая следила за ними всю дорогу. Атлетическая, но женственная фигура и чёрные длинные волосы, заплетённые в две тугие толстые косы. И всё это время она работала на Новый День? Но стоило Фолиану отвлечься на эту мысль, жгучая боль взорвала ему плечо. Он не смог удержать крика. В глазах помутнело, воздух показался горячим – он не мог сделать ни вдоха от накатившей боли. По руке заструилось что-то тёплое. Он тронул плечо и посмотрел на раскрытую ладонь. Кровь. Мир поплыл перед глазами. Но сквозь мутную пелену помутневшего зрения он сумел разглядеть пистолет в руках ближайшего к нему человека из Нового Дня. “Меня застрелили», – проскользнула мысль. Он медленно осел на землю, не в силах стоять на ногах от невыносимой боли. Где-то впереди, между ним и Новым днём с отчаянным криком встала женщина из местных: – Уходите, оставьте нас, мы никому не хотим зла! Прогремел новый выстрел. Тёмная фигура длинноклювого льва, основавшего город, бросилась в сторону инквизиции, заслоняя своих последователей. Люди Нового Дня переключились на него, но пули только проходили насквозь. Яростные крики, испуганные крики, странный клёкот потустороннего существа. Что было дальше, Фолиан уже не узнал: его сознание провалилось во тьму.