Нити во тьме

Элисон никогда бы не подумала, что вид вспаханного поля и пастбищ с пасущимися коровами может вызвать у неё такое умиление и восторг. На какой-то момент она было уверилась, что её проводник сам без понятия, куда её ведёт – Элисон боялась, что они уже не найдут выхода из чёртовых болот, да так и умрут от голода в сырости и грязи. Или утонут. Суть одна. И как здорово, что этого не случилось! Теперь всё вокруг казалось ей таким прекрасным! И умиротворяющие виды с пастухами и овечками, и яблони вдоль дороги, и суетливо бегающие куры – даже беспрестанно лающие собаки. Ну что за чудесный край! – Мы сейчас в пригороде? – уточнила Элисон, выискивая на горизонте городские стены. Это место напоминало ей пригород Хангбада, только не такой упорядоченный. – Нет, просто деревня. Заболотье. Но здесь есть здание инквизиции Нового Дня. Мне надо туда заглянуть. Это они платят мне за то, что я сжигаю брошенные дома. – Ты помогаешь инквизиции? – переспросила Элисон, не поверив собственным ушам. Порченый, работающий на инквизицию, – это же абсурд. Её представления о мире трещали по швам. – Да. И я знаю, о чём ты подумала. Инквизиция Нового Дня смотрит на многие вещи лояльнее, чем инквизиция Хангбада. Да, я под наблюдением, но они даже готовы дать мне какую-никакую работу, – холодно ответил Фолиан, а потом ещё проворчал: – другую-то порченому поди найди. Элисон промолчала. Раньше она никогда над этим не задумывалась. Да что там говорить? В Хангбаде порченых просто не существовало. Неоткуда им там было взяться. Да и в пригороде их тщательно выслеживали: казнили сразу же, как обнаружат. Это было настолько в порядке вещей, что Элисон даже не задумывалась над тем, что где-то может быть иначе. «А ещё в Хангбаде твердили, что за пригородом жизни нет, только порок и вымирание», – фыркнула про себя Элисон, наблюдая, как веселится ребятня, гоняя мяч. Они все так беззаботно смеются! Заболотье ей сразу понравилось. Такое мирное место. – Что будешь делать? Остановишься здесь или тебя к какому-нибудь Городу проводить? Там безопаснее, я бы на твоём месте так и поступил, но мне теперь в Города путь заказан. Из тех, что не очень далеко, Сантарусе безопаснее всех, но пройти проще в Юрхаль. Забавно. И зачем, интересно, Фолиан думает, она вообще всё это затеяла? Он что, считает, что она сбежала из Хангбада, чтобы забиться в другой, точно такой же Город, только ещё и незнакомый? «Хм, надеюсь, он не подумал, что я какая-то там преступница!» – подумала Элисон и заранее почувствовала себя немного обиженной. Сама придумала, сама обиделась – как всегда. – Я сбежала не просто так, – насупилась она. – Так зачем? – Фолиан остановился и прислонился спиной к одному из заборов, всем своим видом показывая, что ожидает долгой истории. Неожиданно раздался громкий лай, и Фолиан резко отскочил. В щель между штакетин со злобным пыхтением просунулся собачий нос. Фолиан торопливо осмотрел рукава и штанины, но, к счастью, дырок не нашёл. Успел. Элисон закрыла лицо ладошкой, с трудом удерживаясь, чтобы не рассмеяться. Но стоило ей вспомнить про вопрос, как всё веселье мгновенно испарилось. Она снова почувствовала на душе тяжесть. – Я ищу брата, – серьёзно сказала она. Фолиан молчал, явно ожидая продолжения. – Он покинул Хангбад за несколько дней до меня, – нехотя продолжила Элисон, – и никто не знает, зачем. Он всегда был дисциплинированным, умным и рассудительным – на него это совсем не похоже. Семья возлагала на него большие надежды. Но в последние несколько месяцев он стал вести себя как-то странно, а потом собрал свои вещи и пропал. Для Хангбада подобное недопустимо. Тот, кто сбежал из Хангбада, в глазах людей превращается в одержимого безумца, – Элисон становилось всё труднее рассказывать об этом спокойно. – Мама и папа перестали о нём говорить, как будто его не существует и не существовало. Но это не так! И он не мог сойти с ума! – Не мог? – переспросил Фолиан с подозрением. Элисон замешкалась. Она не знала, как объяснить, почему она так уверена. Всё, что она могла сказать – «он не такой!». Но какой это – «не такой»? Элисон неожиданно поняла, что не имеет ни малейшего понятия, что должны из себя представлять одержимые. Но брат… Он всегда был для неё опорой: сильнее, умнее, решительнее её, единственный человек, которому она могла полностью доверять. В голове просто никак не укладывалось, что её брат может быть охвачен безумием… Это не соответствовало её представлениям о жизни, а значит – этого не могло быть. – Я… верю в это. Я хочу найти его, узнать правду и доказать всем, что они были не правы. – Доказать? Как? Кому? Теперь в Хангбад не можете вернуться вы оба. Ничего нового Фолиан не сказал. И в глубине души Элисон это понимала, но она была упрямой мечтательницей и привыкла закрывать глаза на правду. Когда её тыкали носом в несоответствие её надежд и реальности, ей становилось больно. Она попыталась разобраться в себе: что же на самом деле заставило её решиться на отчаянное бегство? – Я… я просто не могла. Не могла жить с родителями, которые делают вид, что моего брата даже не существовало. Я хотела узнать правду. Если бы я осталась там, моя жизнь стала бы невыносимой. Фолиан вздохнул и задумался. «Только не делай мне ещё больнее», – взмолилась она про себя. Так глупо цепляться за иллюзии! Но этот нелепый побег от реальности помогал Элисон двигаться вперёд, не впадая в отчаяние. Не исключено, впрочем, что при этом она рисковала загнать себя как белку в колесе. – Юрхаль! Тебе надо идти в Юрхаль, – неожиданно бодро заявил Фолиан. – Божество-покровитель этого города – Децима. Её жрицы владеют даром предвидения, они могут дать подсказку, где найти твоего брата! Децима… в Хангбаде её считали тёмным божеством, просто более изворотливым, хитрым и осторожным, чем другие. Жрецы Хангбада всегда внушали своей пастве, что предвидение – тёмная магия, чреватая бедой. Но, с другой стороны, ведь жрецы Децимы тоже создают барьер, пускай и не такой надёжный, как над Хангбадом. А это значит, что Децима тоже препятствует злу, но… Как всё сложно. Впрочем, если это поможет ей найти брата и узнать ответ хотя бы на часть мучающих её загадок, она готова рискнуть. – Тогда навестим Новый День. Они проверят тебя, а с их рекомендацией получить пропуск в Юрхаль будет проще. В Юрхаль вообще попасть не так сложно, как в другие Города. Элисон стало немного грустно от мысли, что в Юрхале им придётся расстаться. Какой бы лояльный контроль у Юрхаля ни был, порченого за свои стены не пустит ни один Город. – Спасибо тебе! – Элисон с трудом удержалась от того, чтобы не обнять своего спасителя. Без него она бы точно не додумалась, с чего ей начинать поиски брата. Фолиан улыбнулся, его лицо чуть зарумянилось от смущения, и он отвёл глаза. Элисон это показалось милым. Но только ей стоило увериться, что жизнь налаживается и скоро всё будет проще – нет: получи новую загадку. Как же всё сложно во внешнем мире. Даже в таком мирном селении как Заболотье не обошлось от каких-то непонятных и пугающих событий. По дороге к зданию инквизиции Нового Дня им встретился какой-то старый нищий. Он сидел прямо на земле. Весь грязный, заросший, в лохмотьях вместо одежды. Мутными глазами он без всякого интереса взирал на проходящих мимо людей и просил милостыню. Обычный несчастный потерянный бродяга. Но как только он заметил их… взгляд его резко оживился – нет, загорелся безумным огнём. Он заговорил что-то странное, Элисон не могла разобрать ни слова: – Втщан хио иналинус, пигад итщик, – забормотал он с безумным видом и потянулся к её проводнику, хватая его за штаны крючковатыми руками. На резко побледневшем лице Фолиана отразился такой страх, будто до него дотронулся не старик, а какое-то ужасное чудовище. – Хшпао, ин ту ан! Отец Алистер, умоляю, покажи путь! – с благоговением и трепетом бормотал нищий. Проходящие люди стали останавливаться и настороженно наблюдать за странной сценой. На Фолиана было страшно смотреть: с искажённым от ужаса лицом он неожиданно грубо оттолкнул нищего и бросился бежать. Тот принялся качаться, полоумным взглядом уставившись в пустоту. – Фолиан! – Элисон бросилась за ним следом и насилу нагнала. Фолиан стоял, опершись о забор, и тяжело дышал. – Он что, перепутал тебя… э… со своим отцом? – Элисон требовалось хоть какое-то объяснение произошедшему. Фолиан не ответил: он всё ещё приходил в себя. Наконец он глубоко вздохнул и стёр с лица выступивший пот. – Это был одержимый. Это как раз Элисон не удивило. Но разве эти безумцы так опасны, чтобы впадать в такую панику? –Может, надо сказать инквизиции? Фолиан пошевелил губами, как будто хотел что-то сказать, но ничего не произнёс. Ещё раз глубоко выдохнув, он наконец распрямился и вновь зашагал к зданию Инквизиции. – Но в Заболотье инквизиция, как они его упустили? – не унималась Элисон. – Я думаю, в обычное время он обычный нищий, старый пьянчуга, это при виде меня его так сорвало. Одержимый злом тянется к злу. «Тянется к злу», – скептически хмыкнула про себя Элисон. Да она в жизни не видела такого отзывчивого человека, который готов бескорыстно прийти на помощь, а потом столько возиться с малознакомым человеком! Нет, она решительно ничего не понимает во внешнем мире. * * * – В подвалах домов я обнаружил странные растения, я полагаю, проблема была в них, –объяснял Фолиан. Смит равнодушно выслушал его, бегло проглядел плёнку и протянул заранее отсчитанную сумму денег. Он уже давно принимал работу у Фолиана, поэтому почти не придирался. Зато что было в первый раз… Фолиан даже вспоминать не хотел. Дотошность, доходящая до абсурда! «Может, однажды их кто-то надул? Даже любопытно взглянуть на того безумного жулика, который захотел рискнуть надурить инквизицию», – эта мысль даже немного развеселила Фолиана. Он убрал свою зарплату в сумку и направился к выходу. – Как у тебя дела? – неожиданно спросил Смит, остановив Фолиана уже в дверях. И с чего его вдруг заинтересовала жизнь Фолиана? Обычно они ограничивались деловым разговором. – Отлично! – Ага, убедительно звучит, Уил, – Смит таки уловил, что он покривил душой, но не то чтобы Фолиан сильно старался звучать искренне. – Постой, не уходи. Кто эта девица, которую ты привёл? – Её зовут Элисон. Ей нужно в Юрхаль, и я посоветовал ей сначала получить у вас рекомендацию. Уверяю, она чиста. Кто бы сомневался, что, если Смит заинтересовался его делами, значит, ему надо к чему-то докопаться. А ведь всё так хорошо начиналось. И почему он чувствует себя так паршиво, будто пойманный на краже вор? Вроде бы скрывать ему нечего. – Ты не замечал в последнее время ничего подозрительного? Последнее время. Подозрительное. Неужели нельзя хоть какой-то конкретики? – Замечал. Как внезапно весь хлеб в Юрхале разом заплесневел, и в ту же ночь у соседской собаки выросли рога – с тех пор и стал замечать. И замечаю последние лет так двенадцать. И ведь не соврал. Он был совсем мальчишкой, когда в магическом барьере над Юрхалем образовалась брешь. Заклинание перестало держать защиту всего на одну ночь, но её хватило, чтобы весь хлеб оказался безнадёжно испорчен и в городе начался голод. Это был первый раз, когда Фолиан вживую столкнулся с последствиями тёмного колдовства. – Хватит паясничать!.. В последнее время всё чаще проявляют активность культы тёмных божеств. Особенно Шуаниора, Гьярхлотепа, – Смит наклонился вперёд, выдержал паузу и договорил: – и Мхарвелиала. Недавно мы повязали группу культистов на пепелище библиотеки не кого иного как Алистера Рейвена. Да-да, Уилл, той самой, ты её должен помнить. Как же забудешь! Фолиан то и дело задумывался, как бы сложилась его судьба, если б у него хватило ума не лазить по сомнительным библиотекам и не лапать всё подряд. Фолиан поморщился, отгоняя от себя болезненные воспоминания. – Но ведь она сгорела, нет? – Да. И ещё ты единственная живая жертва ловушки Алистера. И пускай тебя удалось спасти прежде, чем ты стал сосудом зла, ты всё равно порченый, в котором осталась магия Алистера, Первого привратника, устроившего весь этот апокалипсис и впустившего в наш мир древних, том числе Мхарвелиала. Надеюсь, ты понимаешь, на какие меры нам придётся пойти, если культ и дальше будет себя проявлять? Фолиан не мог даже предположить, каким образом культистам могут оказаться полезны те жалкие крупицы силы Алистера, что остались в проклятье, но вот угроза от Смита ему была предельно ясна. Фолиан мог жить, пока он оставался безобидным и полезным порченым, но если он сможет хоть на толику способствовать делу культа, его убьют без промедления. Фолиану захотелось убежать, но он удержал себя, хотя и с трудом. После всего того, что он услышал, он счёл своим долгом доложить об увиденном на улице одержимом культисте. Смит сделал запись себе в какую-то тетрадь, после чего они разошлись. «Ведь себе же хуже сделал», – уже после отругал себя Фолиан. Теперь у них ещё больше оснований полагать, что культ Мхарвелиала набирает силу. С другой стороны… может, так и есть? В таком случае Фолиан даже не знал, какой исход хуже. Новый день, решив его устранить, по крайней мере сделает это быстро и почти безболезненно, но чего ждать от культистов? Что они принесут его в жертву во время ритуала особой жестокости? Или что там ещё могут сотворить с человеком эти чокнутые фанатики? Перед глазами вновь ожили его вечные кошмары. Он искренне надеялся, что они не более чем порождение тронутого порчей подсознания, и ничего подобного никогда не случались на самом деле. Фолиану стало тошно. Захотелось как следует вымыться, хотя умом он понимал, что это никак не поможет ему избавиться от гадливости. Усилием воли он прогнал невесёлые мысли и вышел наконец во двор. Элисон всё ещё проходила проверку. «Да, это та ещё нудятина», – усмехнулся он. Раньше он её частенько проходил. В тот год, когда в Юрхале настал голод, им с семьёй пришлось отправиться по деревням внешнего мира. Потом они вернулись обратно, но с тех пор, убедившись, что не так страшен чёрт, как его малюют, довольно часто стали покидать Юрхаль. Иной раз совсем ненадолго – дня так на три. И всякий раз – всё та же нудная проверка. – Нас же не было всего два дня, чего за это время могло измениться? – ворчал нетерпеливый брат. – Так надо, – отвечал отец смиренно. А сестра проводила странную аналогию, мол, нужно надевать на улицу брюки независимо от того, выходишь ты на пару часов или только минут на десять. Фолиана это сравнение до сих пор радовало. Прошло время – и все в семье настолько к этому привыкли, что перестали придавать значения. Привычка – вторая натура. Подумать только, Элисон собирается в Юрхаль. Интересно, изменился ли он с тех пор, как Фолиану довелось там побывать в последний раз? Работает ли до сих пор пекарня Бруно? И заделали ли наконец ту я у их дома, за поворотом? Да, хотел бы он туда наведаться. А ещё лучше – узнать, как там поживает его семья. Может, передать вместе с Элисон письмо? Намекнуть, что всё ещё жив, и, может, подложить немного денег? Нет. Возникнет слишком много вопросов. Если жив, почему не вернулся? А если догадаются, в чём дело, как они к этому отнесутся? На ум невольно шли слова Элисон: «Мама и папа перестали о нём говорить, как будто его не существует и не существовало». Вдруг и с ним будет так же? «Моя семья не такая», – мысленно захотелось возмутиться ему, но, с другой стороны, откуда он знает? И даже если правда не такая – что, если они, наоборот, захотят его найти? Найти, увидеть и поговорить. Фолиан почувствовал, что он к этому точно не готов. Нет, никаких посланий. Тем более, что они могут застать Элисон у почтового ящика, заговорить с ней, тогда она наболтает много лишнего, а потом ещё его самого замучает вопросами. – Фолиан! – высокий голосок Элисон отвлёк его от размышлений. Девушка вприпрыжку бежала с лестницы, размахивая конвертом. «Ей бы хоть немного серьёзности», – фыркнул он, но в чём-то подобная жизнерадостность его даже умиляла. – Я получила рекомендацию! – воскликнула она восторженно. – Я не сомневался, – улыбнулся он. Теперь осталось пообедать, запастись провизией, и можно отправляться в Юрхаль. Наверное, там они и разойдутся с чистой совестью. Но эта мысль Фолиана не обрадовала: он с горечью осознал, что одиночные странствия ему порядком надоели.