Огонь. Пепел. И ты.

Тамао чувствовала себя просто отвратительно. Окутанный огнем стадион расплывался перед глазами, от неистовых криков заживо сгорающей девушки закладывало уши, и коккури ощущала пространство, словно через подушку. Неловко поднявшись, она попыталась позвать Фауста, единственного врача в команде, но тот продолжал безмятежно посапывать, далекий от насущных проблем. Поняв, что теряет сознание, девочка еле слышно пробормотала «Йо..» и неловко рухнула в сиденье, уронив голову на колени. Анна не видела, что происходило за ее спиной, даже не заметила, как жених, удивленно повернувшись, кинулся прочь. Ускользающее сознание стремилось к застывшей фигуре, наблюдающей за сгоранием Агаты с возмутительным спокойствием, чуть ли не скукой. Он ее убил. От вспыхнувшей ярости стало трудно дышать, и Анна ногтями вцепилась в нагретое солнцем каменное ограждение, стараясь удержаться на ногах. Она все смотрела на Хао, а тот даже не обращал на нее внимания, подчеркнуто игнорируя всякие мысленные взывания. - Ах, ты не хочешь со мной говорить, - скрипучим от обиды и злости голосом прошипела итако, - хорошо... Помогая себе руками, девушка подтянулась и забралась на трибуну, попутно наполняя четки искрящейся силой фуриоку, из-за чего гладкие бусины стали неестественно перламутрового отлива. Предупреждающий возглас ребят потонул в реве толпы, орущей имя победителя, словно одержимой безумным бесом, имя которому Хао Асакура. Одно движение – и Шикигами возникли из ниоткуда, пустив по воздуху прозрачную рябь силы. Немногочисленные зрители, собравшиеся рядом с командой «Фунбари Онсен», с криком кинулись врассыпную, когда над их головами пролетели две черные тени, издающие приглушенный рык. - К полю! – властно приказала итако, запрыгивая на когтистую лапу красного Зенки. Пространство превратилось в расплывчатую линию, разноцветная толпа слилась с песочными стенами, и в лицо Анны ударил порыв горячего воздуха, разметав волосы по плечам. Когда ноги коснулись шершавой поверхности песчаника, обагренной пятнами бурой подсыхающей крови, Хао уже спускался с поля, лениво перешагивая со ступеньки на ступеньку. Приспешники с благоговейным трепетом ждали его приближения, маленькая Опачо даже подпрыгивала от нетерпения, желая поскорее обнять своего всемогущего господина. А Асакура неожиданно замер, почувствовав движение за своей спиной. Он стоял в огромной луже крови, но даже не счел нужным отойти подальше. - Зря ты сюда пришла, - равнодушно отозвался шаман, поворачиваясь. Анна присела рядом с обгоревшими останками Агаты, крепко сжав руки в кулаки. Ветер трепал ее черное платье, редкими порывами донося запах горелого мяса, плохо скрепленный шарф сорвался с волос и извивающимся змеем помчался прочь, словно не желая видеть ужасы, сотворенные безжалостным Асакурой. Хао ловко подцепил невесомую ткань, возмущенно колыхнувшуюся на ветру, и намотал ее на руку, возвращаясь обратно на место своего преступления. - Эй, ты не участница турнира! – послышался грозный голос судьи, только заметившего присутствие посторонних на стадионе. – Ход закрыт! Он стал было приближаться к девушке с намерением прогнать несносную нарушительницу правил с границы защитных тотемов, про себя сетуя на бесполезность высоких деревяшек, которые после окончания поединка наотрез отказались работать. Но, натолкнувшись на холодный пристальный взгляд Хао, остановился, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. - Уйди, Радим, - угрожающе сверкнул глазами шаман. - Ей здесь быть нельзя! – все еще пытаясь сохранить остатки пошатнувшегося достоинства, произнес мужчина. Асакура медленно и угрожающе ухмыльнулся, возрождая во взгляде маниакальный огонь преисподней, сжигающий хрупкую уверенность Радима. - Ну, ладно, - нехотя буркнул тот, для показного недовольства пнув ближайший камешек, и поспешил ретироваться, напрочь испортив эффект показного всемогущества десяти патчей. Анна смотрела на Агату, силясь в фрагментах голого черепа с выбитыми зубами отыскать прежнюю девушку, вынашивающую своего ребенка. И, почувствовав, как руки коснулось что-то теплое, с отвращением шарахнулась в сторону, прожигая Хао ненавистью и злобой. - Твой шарф, - сухо отозвался парень, напустив на лицо холодное равнодушие. Он протянул ей красную ткань, и та мигом соскользнула с руки, застряв между двумя крепко сжатыми пальцами. - Зачем ты это сделал? – безжизненным обреченным тоном спросила итако. - Что именно? – наигранно удивился Хао. – Принес тебе шарф? Резкий взмах – поднявшийся ветер заглушил хлесткий звук пощечины. Анна удивленно уставилась на свою руку, не понимая, как позволила себе потерять контроль, и искренне боясь ответной реакции. В какой-то момент показалось, парень ударит ее в ответ – слишком злобные огни полыхнули в расширенных от удивления глазах. Девушка даже боязливо попятилась, не в силах совладать с эмоциями, отразившимися на побледневшем лице. Но шаман вовремя взял себя в руки, медленно потирая покрасневшую щеку. Он пренебрежительно хмыкнул и выпустил рвущуюся на свободу ткань, и та полетела по ветру, сквозь сплетенные красные нити пропуская палящие солнечные лучи. Хао подошел настолько близко, насколько позволяла все еще бушующая толпа народа, не желая покидать пределы стадиона, и замершие приспешники, ошарашено наблюдающие за действиями итако. Анна не шелохнулась, с яростью смотря на парня, а тот сжал губы в тонкую линию и тихо прошипел: - Еще раз так сделаешь на людях – и я… - Что?- звенящим от обиды голосом произнесла медиум, вызывающе смотря в полыхающие неистовым пламенем глаза. – Убьешь меня? Хао хотел гневно воскликнуть «Да!», но все же сдержался, понимая, что своими действиями сам подталкивает девушку к бездонной пропасти, полной черноты и пепла сожженных надежд, которые превратят их отношения в расплывчатую дымку. Эта дымка будет таять, словно весенний снег, словно искры догорающего огня, пока под напором векового дома Асакур не исчезнет совсем. А он этого не хотел. Анна заметила яркий ореол эмоций, скользнувший на смуглом лице с мелкими капельками крови на подбородке, ожидая ответа, но его не последовало. Так ничего и не добавив, шаман круто развернулся и ушел, оставив после себя цепочку кровавых следов. Всю дорогу до выхода Хао не покидало ощущение испытывающего взгляда в спину, словно Анна пыталась мысленно пробить в его лопатках огромную дыру. Когда фигура Асакуры скрылась в черном провале стадиона, итако отыскала глазами шарф, мертвой полоской лежащий в грязном сером пепле. Девушка сделала несколько неуверенных шагов, всмотрелась в ткань и с сожалением прошла мимо. Любимый красный шарф был напрочь испачкан бурой кровью. *** Зрители покидали стадион медленно и неохотно, находясь под впечатлением от недавнего боя. Всюду слышались ошарашенные возгласы вперемешку с восхищенными вздохами, и от этого монотонного, не прекращающегося гула было некуда деться. Анна спускалась вместе со всеми, заботливо поддерживая Тамао под руку – девушка еле держалась на ногах. Ребята шагали позади, находясь на том расстоянии, чтобы и не мешаться под ногами, и суметь помочь в случае опасности. Шаманы видели, что произошло на поле, но говорить об этом в присутствии Киоямы постеснялись, ограничившись лишь многозначительными взглядами. - Простите, - слабым голосом пискнула коккури, когда девочки начали спускаться по ступенькам, - Анна-сама, из-за меня столько проблем… - Не говори глупостей, - устало отозвалась итако, смотря прямо перед собой, чтобы взглядом ненароком не натолкнуться на кого-то знакомого. – Что сказал Фауст? - Она просто перенервничала, - услужливо ответил немец, разбуженный настойчивыми пинками товарищей по команде. – Холодный компресс на голову, пара часов сна – и будет как новенькая! - Вот и замечательно, - Анна нахмурилась, почувствовав странное покалывание в области груди, заставляющее бусины весело вибрировать, подскакивая на бархатистой коже. Острое ощущение опасности гадюкой засело глубоко внутри, готовое в любой момент выпустить смертоносный яд. – Йо! Парень вздрогнул, не ожидавший такого напряженного требовательного возгласа, но вовремя пришел в себя и мигом оказался рядом. - Позаботься о ней. Асакура не шелохнулся, продолжая смотреть на Анну с удивлением и непониманием, поэтому итако, тихо ругнувшись, схватила его руку и положила на хрупкое девичье плечо Тамамуры. Йо опомнился, только когда девушка решительно пошла в противоположную сторону, непочтительно расталкивая излишне наглых болельщиков. - Куда ты? Итако не ответила, она была уже далеко. Влияние чужой враждебной энергии неприятно сказывалось на ее самочувствии – голова кружилась заведенной юлой, во рту пересохло, словно существо настойчиво стремилось дотянуться до живительной светящейся ауры, пытаясь сожрать заветные капли силы. - Где же ты, тварь? - хрипло прошипела Киояма, которой вдруг стало душно в переполненной народом трибуне. Толпа шла непрекращающейся волной, и девушка оказалась на ее пути, словно старый камень, врытый в слизкое дно. Люди двигались к выходу, толкая и тесня друг друга, и Анна стремилась протиснуться между их громоздкими потными телами. В какой-то момент ей это надоело, и итако, вскочив на пыльный каменный край трибуны, стремительно кинулась к одному из провалов, в котором еще недавно скрылся Хао. Именно там, по ее ощущениям, и таился источник враждебного фуриоку, гоняющий по коже стайку мурашек. Схватив четки, Анна соскользнула с широкой кладки, игнорируя потресканные ступеньки. Девушке не нравилась темнота, не нравилась затхлая прохлада, исходящая от длинного коридора, лишь в конце которого таился робкий крохотный огонек света. Странно, но здесь не было ни одного человека, словно обычные смертные тайно чувствовали суровую всепоглощающую энергию и обходили ее стороной, благо на стадионе было еще три таких выхода. Анна приготовила свое оружие, прошептав нужные строчки из книги Чжо Сенджи Раккецу, и Шикигами, превратившись в неоформленные сгустки силы, серой тенью устремились вглубь засасывающей черноты, посланные шаманкой на разведку. Почти сразу же тьма преобразилась, очертив границы, и на солнечный свет показалась высокая фигура девушки. Итако удивленно уставилась на Канну Бисмарк, нахмурив брови. - Ты что здесь делаешь? Немка усмехнулась, сверкнув огоньком сигареты, уверенная и самодовольная, как и всегда. Длинные голубые волосы свисали ниже плеч, касаясь пояса с красными заклепками, вызывающе короткие шорты показывали белоснежные ноги во всей своей красе. - Анна Киояма, - медленно протянула шаманка, казалось, пробуя это имя на вкус, - я тебя искала… Итако подозрительно прищурилась и помимо воли заглянула за ее плечо в безуспешной попытке разглядеть злобное существо, таящееся в недрах темноты. Ощущение опасности только усилилось, но исходило оно явно не от Канны – немка никогда не обладала столь разрушительной энергетикой. - Кого ты тут высматриваешь? - резко воскликнула Бисмарк, недовольная, что ее появление произвело так мало эффекта. Киояма досадливо посмотрела на девушку, чувствуя, как духи расплывчатым силуэтом возвращаются к четкам, так и не сумев ничего обнаружить. - Разве ты не чувствуешь? – прямо спросила итако. – Пространство бурлит от силы! - Чушь какая, - фыркнула шаманка, бросая окурок прямо под ноги медиума, - стараешься увильнуть от разговора? - Какого еще разговора? - Мы не закончили, - Канна гадко улыбнулась, почти скопировав жест своего господина. Почти. – Помнишь, на поляне, когда вы, малолетки, сбежали вместе с Големом? Я сказала, что хочу посмотреть на твою силу… - Не помню. Анна шагнула в коридор, показывая, что говорить больше не о чем, но быстро выставленная рука преградила ей путь. - А я помню, - Бисмарк сделала резкий выпад, и цепкие пальцы вцепились в тонкую ничем не прикрытую шею, - и мое желание никуда не исчезло. Ну, это было уже слишком. Анна задохнулась не от недостатка кислорода, а от лютой ярости, отославшей весь здравый смысл к чертям. Мало ей было неприятностей, так теперь еще и эта девка ведет себя, как самоубийца! «Хватит с меня» – рыкнула про себя Киояма и судорожно дернулась, выворачиваясь из крепких оков. Ногти царапнули кожу, оставив на ней красноватый след, но Анна в долгу не осталась, с огромным удовольствием заехав по смазливой физиономии. Канна, досадливо скривившись, отступила, потирая ушибленную челюсть, и сигарета, словно по волшебству, снова была зажата между пальцами. - Ну? – деловито поинтересовалась немка, щелкая зажигалкой, пока итако, тяжело дыша, хмуро смотрела, как вспыхивает оранжевый огонек, испуская серые струйки дыма. – Так и будем продолжать драться на кулаках? Может, давай сражаться, как цивилизованные люди? Ты согласна? - Дура, - в сердцах бросила Анна, взмахивая четками, - пытаешься лишний раз выслужиться перед Хао? Голубые глаза потемнели, налившись гневом, Канна презрительно скривилась, взмахом руки вызывая призрака, окутанного плотной дымовой завесой. - Ты посмела оскорбить мою госпожу! – внушительным басом гаркнул Эшкрофт, мерцая громоздкими с виду доспехами. – И ответишь за это жизнью! - И ты дурак, - хмыкнула девушка, припоминая старый добрый способ расправы с призраками. Влив в свои четки частицу разрушающей силы, пропитанной ядовитой магической сеткой так, что нить, соединяющая бусины засветилась желтым, итако приглашающе подняла четки и поманила духа пальцем. - Иди сюда, древняя развалина. - Убей ее! – рявкнула приспешница, вконец потеряв терпение. – Разорви на части! Удар получился спонтанным, спровоцированным, наполненным необузданной яростью, сплетенной с потоками фуриоку, но немка все равно осталась довольна. Не зря она так часто донимала Занг-Чинга, учась правильно атаковать – Эшкрофт действовал, как настоящий профессионал, с неимоверной скоростью врезавшись в девушку. …И каково же было удивление Бисмарк, когда ее драгоценный дух неожиданно оцепенел, сплетенный яркими бусинами, опутывающими мощную броню рыцаря подобно диким лианам. Сгоревшая сигарета выпала из руки и упала на землю, окатив окурок фонтаном из пепла. - Что ты с ним сделала?! – в панике крикнула Канна, когда блондинка легко заставила призрака воспарить в воздухе, опустошенного, с отсутствующим выражением на лице. - Сковала, - просто ответила итако, смотря на Бисмарк с неприкрытым злорадством, - я же медиум, забыла? И умею управляться со злыми призраками. Так что Эшкрофт теперь мой. Канна отрицательно замотала головой, хлестнув себя по щекам голубыми прядями, и взволнованно произнесла: - Итако этого не умеют! Ты бы не смогла захватить его без нужного заклинания! Анна безразлично пожала плечами, не сильно заботясь о своих действиях. - Ты сама это допустила. Потеряла контроль над духом, позволив найти лазейку в наведенных чарах. Так что не мешай и отойди в сторону. - Врешь, - немка негодующе сверкнула глазами, готовая в любой момент кинуться на Анну голыми руками. – Ты все это выдумала, чтобы скрыть свою силу! Но девушка уже не слушала. Она шагнула мимо Канны в сердце коридора, заметив странное серебристое свечение в левой стороне бурой стены. Робкое сияние хаотично сверкало, то замедляя, то убыстряя темп, копируя удары человеческого сердца. Или не человеческого. - Эй, куда ты направилась?! – рыкнула Канна, стремясь восстановить израненное самолюбие. Она подлетела к окаменевшей девушке, и схватила ее за плечо. Анна даже не шелохнулась, гипнотизируя взглядом дальний угол стены. - На что уставилась? – негодующе буркнула шаманка. – Зеркал никогда не видела? Наверное, кто-то обронил, хочешь взять себе? Канна хотела сказать еще что-то, издевательски кривя полые губы, но тут Анна наконец-то повернула голову, и немка заставила себя заткнуться, заметив в блестящих серых глазах страх и панику. Четки, зажатые в руке, весело звякнули, наливаясь светом, и Эшкрофт вновь приобрел чувствительность, скинув с себя цепкие желтые путы. Но призрак не спешил кидаться отстаивать поруганную честь, он, как и итако, сверлил взглядом кусок зеркала, чувствуя исходящую от него разрушительную силу. - Уходи отсюда, - одними губами шепнула Анна, отталкивая девушку. Из зеркала показалась серая когтистая рука. *** Наставления Фауста очень быстро дали свои плоды, и Тамао почувствовала себя гораздо лучше, лежа в постели с мокрой тряпкой на лбу. Йо устроился рядом на маленьком стульчике, обитым бархатом, и держал девушку за руку, ощущая прохладу нежной кожи. - Как ты, Тамао-тян? – взволнованно спросил Манта, нарезая вокруг кровати круги. - Уже хорошо, спасибо, - коккури слабо улыбнулась, польщенная заботой. Признаться честно, она думала, что парни забудут про нее сразу же, как только вернутся в гостиницу, но нет – Йо не отходил ни на минуту, а Манта как верный друг следовал его примеру, развлекая парочку забавными байками. Девушка тут же пожалела о своих словах, когда Асакура поднялся, разминая затекшие ноги, и весело улыбнулся, тряхнув каштановой гривой волос. - Вот и замечательно! Тогда мы, пожалуй, пойдем. Если вдруг что-нибудь понадобиться – зови! «Дура ты, Тамао, - корила себя коккури, - сказала бы, что все еще плохо, и тогда Йо-сама точно бы не ушел!» - Эй, выше нос, Тами-тян, - бодро воскликнул маленький человечек, заметив ее разом погрустневшее лицо, - поправляйся! - Йо-сама… Шаман удивленно оглянулся, уловив в мелодичном голосе умоляющие нотки, и весь превратился в слух, ожидая продолжения, но девочка упорно молчала, смотря на свои крепко сжатые руки. Она покраснела, от волнения кусая губы почти до крови, и собираясь с силами, чтобы вытолкнуть одно единственное слово: «Не уходи». Этого страстно желало ее сердце, бьющееся только ради него, доброго, ласкового заботливого парня, согревающего своим присутствием весь мир. «Не уходи, Йо, - шептали красивые малиновые глаза, - останься со мной» Тень понимания мелькнула на лице Асакуры, и во взгляде отразилось что-то страшное, мерзкое, заставившее Тамао стыдливо потупиться. И ведь не злость мелькнула в ласковых карих глазах, а безграничная печаль и жалость, от которых душа коккури заплакала кровавыми слезами. Ее чувства не взаимны. Йо любит Анну, и всегда будет любить, и нет в его сердце места для такой, как Тамао. «А чего ты ожидала? – сурово ухмыльнулось подсознание. – Ты для него лишь ребенок, с которой он вырос, и можешь быть кем угодно: сестрой, служанкой, помощницей, другом… …Но не любимой." - Поправляйся, - грустно улыбнулся шаман, и, наклонившись, по-дружески коснулся губами теплой девичьей щеки. Йо и Манта ушли, аккуратно прикрыв за собой дверь, а девочка так и осталась сидеть на постели, зачарованно ощупывая место поцелуя, и чувствуя, как по лицу льются горячие обидные слезы. - Не реви, Тами-тян, - сочувственно сказал енот, удобно устроившись на покрывале и ласково потрепав рукав длинного домашнего халата. – Найдем тебе другого жениха. - Еще лучше этого! – поддакнула Кончи без следа своей обычной усмешки. – Ты же у нас такая красивая! - И умная! – добавил Пончи. – Не расстраивайся! А то мы тоже начнем рыдать! Коккури горько улыбнулась сквозь слезы и тихо прошептала: - Все будет хорошо, ребята. Не сейчас, но будет. *** Йо сидел на берегу океана, ощущая, как холодные волны ласково омывают голые ноги, оставляя на коже прозрачные облака бархатистой пены. По-летнему душный ветер заискивающе трепал полы просторной белоснежной рубашки, силясь сорвать с шамана его одежду, зеленые штаны, закатанные до колен, набрякли от морской воды. Парень все смотрел в безграничную даль, наблюдая за течением океана, чувствуя необычайное спокойствие, какого не испытывал уже очень давно. Амидомару поблизости не было, но харусаме надежно лежал рядом с хозяином, блестя на солнце длинным лезвием, готовый в любой момент ринуться в бой. Асакура почти не удивился, когда в плотных зарослях кучерявых деревьев мелькнула фигура, неспешной шаркающей походкой приближаясь к берегу. Йо спиной почувствовал тщательно скрытую силу, исходящую от него золотистым ореолом, и невесело улыбнулся, произнеся: - Привет, брат. Хао тяжелым мешком плюхнулся рядом с парнем, с видимым облегчением стянув высокие сапоги с кусочками лего. Он устало потянулся, подставляя лицо нежным солнечным лучам, и глубоко вздохнул, окуная стопы в спасительную прохладу соленой воды. - Я рад, что ты пришел, - продолжил Йо, окидывая огненного шамана миролюбивым взглядом. - Неужели? – ехидно уточнил Хао, зачерпнув пригоршню холодных капель, и судорожно начиная стирать кровь с подбородка. – Даже несмотря на сегодняшний поединок? Асакура мигом помрачнел, отворачиваясь. Брат понимающе улыбнулся и, очистив лицо, по очереди закинул сапоги, на подошвах которых толстым слоем налипла грязь пополам с кровью, подальше в океан. - Уплывут ведь, - заметил Йо. - Не уплывут, - беззаботно отмахнулся шаман и тут же проницательно сверкнул глазами: - почему ты здесь, а не утешаешь свою любимую невесту, испытывающую шок от увиденного? Йо горько усмехнулся, и этот режущий звук неприятно прошелся по ушам. - Рад бы утешить, да только она, видимо, в этом не нуждается. - Зато Тамао нуждается, да? – парень весело рассмеялся, заметив хмурое выражение лица собеседника. – А ты, братец, не промах! Решил погнаться сразу за двумя зайцами? Не думал, что тебе нравятся еноты и лисы. - Ничего мне не нравится! – вспыхнул Йо, говоря правду, и не удержался от колкого замечания: - Я думал, Анна с тобой. - С чего бы? – скептически фыркнул Асакура. – После того как я убил ту беременную женщину, вряд ли она захочет со мной разговаривать в ближайшие несколько лет. - Зачем ты это сделал, Хао? – грустно посмотрел на брата Йо. Он спросил прямо, открыто, без ярости и гнева, ожидая очередной гадкой ухмылки и ехидного ответа, но Асакура тяжело вздохнул, будто взвалив на плечи всю боль мира, и честно ответил, не скрываясь за иронией. - Перед тем как убить Агату, я окунулся в отголоски ее мыслей и понял их суть. Женщина мечтала умереть, просто жаждала этого. И вовсе не потому, что лишилась своей единственной любви – это и внешне звучало-то не слишком оригинально. Чтобы стать шаманкой, ей пришлось пережить слишком много горя и страданий, настолько много, что хрупкая женская психика этого не вынесла. Смерть родителей, неизлечимая болезнь дедушки, постоянная бессонница и нескончаемые потоки слез – все это оказалось для нее непосильным грузом. - Значит, подарив смерть, ты освободил ее? – печально спросил парень. В глазах Хао зажглись опасные, ожесточенные огоньки, он нахмурился и резко выпалил: - Я убил ее, Йо. Никогда не называй смерть избавлением, свободой, или тому подобной романтичной ерундой – это удел глупцов. Любое убийство всегда сопровождается грязью, кровью и страданиями, какими бы благими намерениями оно не сопровождалось. - Но ты все равно продолжаешь отнимать чужие жизни, - брат внимательно посмотрел на Хао, боясь очередной вспышки гнева, но тот уже успокоился, смотря, как волны ласково касаются ноющих ног, стараясь унять их дрожь. - Да, продолжаю, потому что это мой путь, ведущий к безграничной силе и вековой мудрости. Я сам его выбрал, и менять решение не собираюсь. Они немного помолчали. Йо, для удобства сев в позу лотоса, задумчиво чертил на песке узоры, пренебрежительно откидывая мелкие камешки, попавшие под пальцы. А Хао, закрыв глаза, погрузился в свои размышления, позволив утихшему ветерку обдувать открытое лицо. - Думаешь, Анна поймет твою философию, примет убеждения? – наконец спросил парень, швырнув очередной камень в насыщенную синеву океана. – Будет с тобой? Хао улыбнулся уголками губ, смотря на своего брата с сочувствием. - Она уже это сделала. Просто пока не знает об этом. Все еще колеблется, взвешивает и расценивает, хотя прекрасно понимает, что отталкивать правду бесполезно. - Но Анна – моя невеста, - упрямо воскликнул Йо, чувствуя, как от слов шамана сжигающей лавой разливается боль, - и никуда не ушла, хотя и имела такую возможность. Асакура пренебрежительно пожал плечами, сухо ответив: - Возможно, она так и останется с тобой. Возможно, вы даже нарожаете кучу детишек и вместе встретите старость. Но ни тебе, ни ей никогда не изменить суровой действительности – Анна до самой смерти будет испытывать ко мне чувства. - А ты? – жестко выпалил парень, пытаясь в безмятежных охристых глазах отыскать хотя бы намек на ложь. – Ты будешь испытывать? Хао спокойно посмотрел на собственное отражение, частичку своей души, свою половинку с такими же правильными чертами, но чужим наивным выражением, не испорченным ни ненавистью, ни страданиями. - Да. Йо молча отвернулся, и не ожидая другого ответа. - Твои сапоги уплыли, - чтобы скрыть смущение, сказал он, указывая на две спешно удаляющиеся черные точки. Асакура лишь усмехнулся, посмотрев в указанном направлении, и в ту же секунду огромная волна взметнулась из глубокой пучины, энергично вытолкнув обувь на поверхность. - Клево, - удивлено выдохнул Йо, когда чистенькие, мокрые сапоги, услужливо подплыли к шаману. – Ты использовал свои навыки работы со стихиями? - Ага, - парень лениво поднял свою находку, один за другим обдавая сырую подошву потоками жаркого воздуха, после с видимой неохотой натянув сапоги обратно на ноги. - У меня есть еще несколько вопросов. - Ну, так задавай, пока я не ушел. - Что происходит с Анной? Кто за ней охотится? И почему закрыли вход к храму? Хао прищурился, в одно мгновение растеряв собранное по крупицам благодушие. Он хлопнул растерянного шамана по плечу и доверительно сообщил: - А вот это, братец, не твое дело.