Огонь. Пепел. И ты.

Тамао в который раз смущенно разгладила полы длинного ночного платья, уговаривая себя войти в спальню мальчиков. Казалось бы, так просто – отодвинуть высокую матерчатую дверь, расписанную яркими китайскими розами, и войти в комнату, ведь причина вполне оправдана: нападение на Анну. Но всякий раз, когда коккури представляла себе выражение лиц заспанных парней, недоумевающих, что всегда стеснительная Тамамура забыла в их покоях, щеки вспыхивали румянцем, а руки начинали дрожать. И когда дверь неожиданно сама отползла в сторону, и на Тамао посмотрел удивленный Йо, девушка подпрыгнула от неожиданности, выбросив весь продуманный монолог из головы. - Э-э-э, привет! – парень вяло улыбнулся, и коккури заметила темные круги под глазами, оттеняющие болезненную бледность лица. Ночная пижама от непрерывных метаний по кровати помялась, и на обозрение Тамао был выставлен кусочек оголенной безволосой груди, заставивший девушку трепетать от восторга. – Что-то случилось? - Нет…То есть, да! – коккури беспомощно закусила губу, собираясь с духом. – В женскую комнату кто-то пробрался. Кажется, ему была нужна Анна-сама. Асакура в шоке уставился на Тамамуру, недоуменно нахмурив брови и сгоняя с себя последние капли усталой вялости. - Где? Когда?! Тамао честно прикинула, сколько прошло времени, и навскидку произнесла: - Примерно полчаса назад. - Так чего ж ты молчала?! – Йо взволнованно задвинул за собой дверь и босиком стремительно кинулся вверх по лестнице, заставляя деревянные половицы скрипеть от натуги. – Она в порядке? - Мы не знаем, - коккури еле поспевала за Асакурой, смотря себе под ноги, чтобы ненароком не свалиться со ступенек. – Госпожа пропала. Парень ничего не ответил, но ускорил шаг, вламываясь в комнату чуть ли ни с боем. Спальня выглядела так, будто через нее прошел ураган, разметав сотни острых осколков по полу. На секунду Йо непроизвольно зажмурился, ослепленный ярким светом большой люстры. - Явился, - хмыкнула Пирика, осторожно складывая кусочки стекла в мусорное ведро, - не прошло и полгода. Северянка выглядела раздраженной и подавленной, заспанное лицо не выражало ничего кроме досады и скрытого страха. - Я только сейчас узнал, - оправдывался Йо, растерянно оглядывая комнату, - что здесь стряслось? Амидомару? Дух возник быстро, своей широкой сутулой фигурой заслоняя весь беспорядок, царящий в дальнем конце спальни. - Здесь чувствуется темная энергия, господин. Куски зеркала прямо источают мрак. - Сюда пробрался монстр, - хмуро отозвалась Пирика, - страшный такой, с большими серыми ручищами. - И он забрал Анну? – звенящим от напряжения голосом спросил Йо. - Скорее это она за ним погналась, - смущенно поправила Тамао, наклонившись, чтобы помочь северянке. - Кинулась, как сумасшедшая! – авторитетно заявил Пончи, с небольшим хлопком зависнув над кроватью коккури. – Я сам видел! - А чего ж тогда не помог? – буркнула Кончи, пинком пушистой ноги сгоняя енота с полюбившегося ей места. – Бросился бы следом! - Я что похож на идиота?! – искренне возмутился тануки, беззлобно пихая лисицу в ответ. – Мне мои яйца еще дороги! - Да замолчите вы! – покраснела Тамао. – И без вас тошно! - Вы не смогли рассмотреть, куда именно она направилась? – поинтересовался Асакура, задумчиво изучая широкое разбитое окно, откуда дул влажный душный ветер, приносящий лишь дополнительные неудобства. - Нет, - честно ответила коккури, - все произошло так неожиданно, мы… Вдруг девушка замерла, малиновые глаза удивленно расширились. Она инстинктивно сжала кусок стекла, и тот жадно впился в кожу, оставляя кровавую полосу. - Тамао? – Пирика оторвалась от своего занятия, чтобы схватить хрупкие плечи и хорошенько встряхнуть. – Что с тобой? Йо опустился рядом с окаменевшей коккури, недоумевая, что происходит, и почему вдруг смущенное лицо разгладилось, лишенное всяких эмоций, а вечная морщинка на лбу исчезла. Такая спокойная, Тамао нравилась Асакуре гораздо больше, чем та неуверенная в себе девочка, всю свою жизнь боящаяся сказать лишнего слова. Неожиданно коккури будто очнулась, переведя на шамана удивленный взгляд, из-за чего яркая малиновая радужка заискрилась всеми оттенками розового. - Это Анна-сама, - дрогнувшим голосом отозвалась Тамао, даже не заметив, как на пол стекает тонкая кровавая струйка, - она передала послание. - И? – Йо в безмолвной поддержке нежно коснулся сжатых пальцев, от чего девушка вздрогнула, приходя в себя. - Госпожа сказала, чтобы мы не волновались. Что она в безопасности и скоро вернется. - Значит, разобралась с этой мерзостью! – уверенно и восхищенно воскликнул енот, для пущего эффекта колыхнув своими прелестями. Какое-то мгновение Асакура внимательно вглядывался в испуганное лицо Тамао, а потом медленно улыбнулся, возвращая лицу беззаботное выражение. - Вот и отлично, - парень легко поднялся, деловито стряхнув с пижамы мелкие кусочки стекла, и воодушевленно добавил: - Тамао-тян, посмотри на свою руку! Ты же сейчас все кровью зальешь! Рану надо обработать. - Йо-сама, - недоверчиво произнесла коккури, не спеша следовать его примеру. Девушка так и замерла на коленях, начиная ощущать жгучую боль в ладони, кусок стекла безвольно вывалился из руки, со стуком упав на пол,- неужели вы так просто все это оставите? Анна-сама, она же… - Сказала, что с ней все хорошо, - закончил за нее Асакура, тщательно пытаясь подавить возникшие при этом подозрения, - поэтому нам не стоит об этом беспокоиться. Тамао растерянно уставилась на шамана, не веря своим глазам: Йо как будто расслабился, как всегда широко улыбаясь, словно ничего и не произошло. «Неужели ему все равно?! – с удивлением и глубоко потаенной надеждой подумала Тамамура. Эта мысль заставила сердце биться быстрее, с каждым стуком разливая по телу приятную дрожь. «Прекрати!»- грозно выпалил грозный внутренний голос. – «Постыдилась бы, Анна-сама – невеста Йо-куна! И он любит ее…» Но эта странная завораживающая улыбка, коей Асакура одарил девушку, легко заглушила разум, предоставляя коккури возможность погрузиться в сладостное предвкушение. - Пойдем, - дружелюбно отозвался Йо, в приглашающим жесте протягивая ей руку, - нужно поискать аптечку. Тамао затравленно уставилась на протянутую ладонь, до конца не веря своему счастью, и прикоснулась к теплым пальцам с открытым восхищением, словно к божественной реликвии, на которую раньше можно было только смотреть. Когда они вышли, оставив раздосадованную Пирику в одиночестве собирать осколки, та лишь фыркнула, недовольно пробормотав одно единственное слово: «бардак!» А окрыленная теплым дружеским жестом Тамао спускалась за Йо, не отрывая от его спины радостного взгляда. Ситуацию омрачала рука, начинающая неприятно пульсировать, поэтому девушка прижала ее к себе, дабы ненароком не испачкать одежду. Аптечка нашлась на кухне, в отдельном шкафчике рядом с компактным холодильником. - Присядь, - посоветовал Асакура, с энтузиазмом начиная рыться в прозрачном контейнере и извлекая оттуда упаковку бинтов, ваты и склянку с йодом. – Но сначала промой ладонь. Тамао послушно выполнила все указания и устроилась на мягкой широкой подушечке, наблюдая за действиями парня со смущением, искренне считая, что не заслуживает такого отношения. - Йо-сама, вам не стоит… - Не говори ерунды, - отмахнулся шаман, опускаясь рядом с коккури и бережно беря ее дрожащие руки в свои. Он по-доброму улыбнулся, забавляясь растерянностью девушки, и произнес: - терпи – сейчас будет немножечко больно. Было неприятно, но, наблюдая за спокойными уверенными движениями Йо, Тамао напрочь об этом забыла. - Где вы этому научились? – искренне поинтересовалась она, ругая себя за покрасневшие щеки – естественную реакцию на близость Асакуры. - На тренировках Анны. Во время упражнений я часто обо что-нибудь бился, поэтому волей-неволей пришлось учиться. Йо, обработав покрасневший порез, крепко затянул его бинтами, и напоследок завязал небольшой симпатичный бантик на изгибе пальцев. - Ну, вот и все, - подытожил шаман, - тебе лучше? - Гораздо лучше, Йо-сама, - Тамао прижала кисть другой рукой, убаюкивая ее, как младенца, и искренне пробормотала: - спасибо вам! - Да, не за что. Со всяким бывает… Время шло, а парень все никак не хотел подниматься, о чем-то задумавшись, и Тамамура не смела ему мешать. И когда Йо все же заговорил, вопрос заставил девушку удивленно охнуть, непонимающе смотря на предмет своего обожания. - Тамао, - негромко, почти умоляюще пошептал он, - скажи честно, я плохой человек? - Ну, что вы, господин, вовсе нет! Вы самый добрый из всех, кого мы встречали! - Тогда, может быть, я страшный? – Йо невесело улыбнулся, представив лицо брата, точную копию его лица, и с сомнением произнес: - хотя, наверное, дело все же не в этом… - Йо-сан, - уверенно обратилась Тамао, дотрагиваясь до его рук с такой пылкостью, что девушка не узнала своих собственных движений – настолько те были непривычны, - дело в Анне-сама, верно? Между вами что-то произошло? «Ну, давай же, скажи, - трепетала ее душа, умирая от неизвестности и постыдного запретного желания, - скажи, что ты ее больше не любишь!» Йо решительно тряхнул головой и вдруг поднялся, от чего глаза коккури засверкали от разочарования. - Пора спать, Тамао-тян. Спокойной ночи… Но не успел парень сделать и пары шагов, как на его руке требовательно запищал мобильный оракул. Недоуменно нахмурив брови, Йо прочитал пришедшее сообщение, и с каждой строчкой темные брови удивленно поднимались вверх. *** Анна смотрела на шамана пристально, не пытаясь закрыться за скрещенными руками, смотрела открыто, для удобства откинувшись на спинку жесткого пластикового стула и наматывая четки на запястье. На улице уже перевалило за полночь, и яркие звезды мерцали с небосвода, служа естественным освещением для небольшой уютной комнаты, где и расположилась парочка. База на фоне мрачного господства ночи казалась грозной и неприветливой, но девушка была слишком взволнована, чтобы обращать на это внимание. Она не хотела смотреть на уютную с виду кровать, аккуратно застеленную белоснежным покрывалом, не хотела видеть стопку вещей, мелькающую в высоком деревянном шкафу, как не желала принимать того факта, что они находились в покоях Асакуры, отстраненно понимая, - ничем хорошим это не закончится. Хао сидел напротив, чуть наклонив голову так, что длинные пряди касались щек и оставляли большую часть лица в соблазнительном полумраке. Лишь глаза горели двумя яркими неукротимыми огоньками, источающими спокойный приглушенный свет. - Итак, - медленно протянула девушка, видя, что Асакура не спешит начинать разговор, - ты хотел рассказать мне о случившемся. Парень крепко обнял чашку двумя руками, зачарованно наблюдая, как обжигающий пар поднимается над кофе, закручиваясь причудливыми узорами. Анна удивлялась, как можно пить горячие напитки в такую духоту, но спросить не решалась, всеми силами стараясь сохранить официальность атмосферы. Она сама неспешно потягивала апельсиновый сок со льдом, ртом поочередно вылавливая кусочек за кусочком. - Может, сначала поедим? Я жутко проголодался! - На ночь вредно, - непреклонным тоном ответила итако, - давай рассказывай! Асакура тяжело вздохнул, кинув на медиума укоризненный взгляд, и негромко произнес: - Ну, хорошо. Я поведаю тебе одну историю. - Очередную легенду? - Не совсем, - Хао улыбнулся, поднося чашку к губам и делая медленный глоток, - эта история приключилась со мной тысячу лет назад во время первого путешествия в Аду. Тогда я был знаком с девушкой, ее звали Сейрико-тян. Она могла видеть духов, но не умела ими управлять. Ее потенциал был настолько магически слабым, что любые заклинания давались с большим трудом, и приходилось с боем вырывать их из немощного организма. - И что же? – с интересом спросила итако, допивая остатки сока так, что губ коснулся лишь холодный колотый лед. Маленькая тонкая струйка незаметно соскользнула с прохладного стакана и бойко потекла по горячей от жары коже, затерявшись в вырезе ночного халата. Хао проследил за траекторией движения этой капельки, и если бы Анна могла увидеть его взгляд, она бы наверняка подавилась от смущения. - Ты решил отправить ее в Ад, чтобы Сейрико увеличила уровень фуриоку? - Не совсем, - качнул головой шаман, с неохотой возвращаясь к действительности. – Я пошел вместе с ней, желая удостовериться, чтобы в преисподней ничего не случилось. Сейрико-тян была одна из многих моих учеников, испытывающих уважение к своему учителю, но только в ее обществе я не чувствовал себя неуютно. Поэтому для меня было очень важно, чтобы она добралась до источника в целостности и сохранности. - Ты отвел ее к священному источнику? – нахмурилась Анна, положив обе руки на столешницу. Ладони Хао покоились неподалеку, и девушке вдруг нестерпимо захотелось коснуться их и почувствовать тепло кожи. Желание было настолько огромным, что итако убрала руки, незаметно сжав их в кулаки, чтобы болью отогнать навязчивые мысли. - Да, - просто ответил парень, от этого не ускользнули манипуляции медиума, и самолично протянул ладонь, дружелюбно произнеся: - иди сюда… - С чего это вдруг? – растерялась Анна, досадуя на свою неосмотрительность – ее намерения были раскрыты. - Дай руку, кому говорят, - Хао говорил спокойно, даже скучая, но итако понимала всю серьезность момента и поэтому послушно дотронулась до руки, позволив своим пальцам сплестись с его. Ощущения были приятными, но на лице девушки не дрогнул ни один мускул, чтобы ненароком это не показать. - Так вот, - как ни в чем не бывало продолжил Асакура, - добравшись до источника, я самолично отправил Сейрико-тян к потоку силы и стал ждать ее возвращения. И она вернулась…но уже не та, что раньше, - голос дрогнул, шаман заново переживал те чувства, которые, казалось, загнал в себя уже очень давно, но острая боль в области груди показала, насколько он ошибся. В памяти всплыло изнеможенное лицо ученицы, умоляющее о помощи, которую Хао так и не смог оказать в силу своей неопытности, парень вспомнил красные от слез глаза, постепенно теряющие жизненный блеск, раскрытые в немом вопросе губы, не способные вымолвить и слова. Анна, чувствуя настроение своего собеседника, накрыла их крепко сцепленные руки своей и чуть сжала, вылавливая сознание Асакуры из губительной пучины. - Оказавшись слишком слабой, чтобы принять силу, Сейрико-тян привязала себя к источнику, который стал по капле забирать у нее жизненную энергию. Вместе с тем, в царство живых начали просачиваться монстры, заполняя землю, как грибы после дождя, - Хао опустил голову, большим пальцем задумчиво чертя на мягкой бархатистой коже только ему понятные узоры, а та подалась вперед от напряжения, уже догадываясь, к чему он клонит. - Всякий раз, когда в открытый портал, место, где грань между миром живых и мертвых стиралась до тончайшей нити, попадала хоть капля человеческой крови, источник выпускал своего демона. - И как ты от них избавился? – затаив дыхание, спросила Анна. - Никак, - Хао невесело улыбнулся, заметив, как удивленно выгнулись ее брови, - твари исчезли сами по себе, когда у Сейрико закончились силы. - Она умерла? - тихо произнесла девушка. Шаман не ответил, он лишь грустно смотрел на итако, из чего медиум поняла, что предположила верно. - Сочувствую… - Не стоит, - неожиданно жестко отозвался Асакура, покрепче сжав ее ладони на случай, если девушка вдруг захочет их выдернуть, - смерти случаются. Близкие люди иногда умирают. Нам нужно смириться и жить дальше. Анна покачала головой, прекрасно понимая, что своими словами парень пытался убедить себя, а не ее. - Но в этот раз никто в Ад не уходил, - ускользнула она от скользкой темы, - и не открывал источник... - Ошибаешься. Он вновь потревожен, но в этот раз из нашего пространства. Существует некий…ритуал, основанный на крови, благодаря которому дверь во врата Ада приоткроется. При этом в оба мира выделяется несметное количество силы, способной пробурить вход к Великому духу. К сожалению, в этот раз на удочку преисподней попались мои приспешники… - Занг-Чинг, Турбин и Пейоте, - догадалась Анна, - так вот что они делали возле храма! И Аниша… Девушка замерла, пораженная внезапной догадкой, от которой сердце болезненно сжалось, а губы сомкнулись в одну тонкую линию. - Нет, - простонала она, не в силах справиться с эмоциями, - не может быть… - Аниша хотела избавиться от своего ребенка, так как тот мешает ей нормально жить. Фуриоку малыша настолько велико, что начинает проявляться до его рождения и привлекает к себе потусторонних существ, которых женщина неистово боится…Магна говорил, она пыталась сделать аборт, но во время операции у акушерки вдруг остановилось сердце. Поэтому Аниша, прознав про загадочный ритуал, непременно поспешила им воспользоваться, даже не вникнув во все тонкости процесса. - Подожди, - медленно произнесла Анна, припоминая одну странную деталь, идущую в расход с его словами, - но ведь, когда мы с Тамао увидели ее, Аниша сопротивлялась, не желая причинять ребенку вред. Она кричала о помощи… - Все верно, - кивнул Хао, - в последний момент женщина решила отказаться от безумной затеи, пожалев свое дитя, но уже было поздно – ритуал не остановить простым словом «нет». И теперь жизнь малыша по капле утекает сквозь пальцы, и беременная ничего не может с этим поделать. Анна вдруг задохнулась от боли и невысказанной злобы, застилающей глаза и мешающей рационально соображать. Как Аниша могла так жестоко поступить с частичкой себя, со своей кровью? Как она посмела попытаться отнять жизнь у крохотной малютки, даже не понимающей о своих безумных способностях? Как?! - Я должна остановить это, - убежденно воскликнула итако, резко подрываясь с места так, что стул с грохотом упал на пол, - должна сохранить ему жизнь. Хао тоже встал, хмуро смотря на девушку из-под полуопущенных ресниц. Этого он и опасался, собираясь с силами для разговора, и теперь горестно жалел, что вообще согласился на уговоры медиума. - Даже не думай об этом, - холодно произнес он, опасно сверкнув глазами, полными расплавленной лавы. – Ты не будешь вмешиваться. Анишу и ее ребенка уже не спасти. - Чушь какая, - сквозь зубы процедила Анна, - как ты вообще можешь такое говорить?! Она рванулась к выходу, но как только пальцы коснулись двери, та резко закрылась, а итако оказалась с силой прижата к стене, недоумевая, как Хао смог двигаться настолько быстро. - В Аду есть свои правила, - излишне спокойно произнес шаман, призывая все свое самообладание, чтобы не сорваться, - и их нельзя нарушать, иначе расплата будет жестокой! Анна-тян, сколько раз можно повторять - если ты попытаешься вмешаться в привычный ход вещей преисподней, то умрешь! Ад заберет твою душу, и даже я не смогу вернуть ее обратно в тело! - Ну и пусть! – истерично выпалила Анна ему в лицо, чувствуя, как на глаза наворачиваются жгучие слезы, и она была не способна их остановить. – Пусть я умру, но спасу его…ведь он…он такой же, как я! От меня отказались, когда я была еще младенцем, оставили умирать! А я выжила…и теперь не позволю, чтобы с кем-то поступили точно также… Девушка дернулась, желая вырваться из навязчивых силков, но Хао грубо прижал ее к стене, лишая возможности выбраться. - Это не твой ребенок, Анна, - серьезно произнес он, - и не ты от него отказалась! Отпусти свое прошлое, чтобы оно тебя не поглотило! Итако промолчала, понимая, что кроме всхлипа не сможет ничего из себя выдавить. Она смотрела на Хао во все глаза, пытаясь успокоиться, но попытки заканчивались крахом, стоило только на секунду представить, что малыш Аниши умрет, даже не родившись. - Я не могу, - наконец прошептала итако, ощущая, как крупные горячие слезы катятся по щекам, противно сползая на шею, - не могу… Лицо парня исказила болезненная гримаса, словно душу безжалостно полоснули острым лезвием отчаяния. Свежая рана пульсировала и кровоточила, и шаман не мог с этим ничего поделать. Он нежно коснулся мокрой скулы Анны, на кончиках пальцев оставляя жгучую влагу, и не помня себя от нахлынувшей страсти и обреченности, накрыл ее губы своими, чувствуя их мягкость и податливость. Итако ответила, не задумываясь, обвив его шею руками и впившись в рот, как в живительный источник. Она жаждала поддержки, утешения, и только Хао мог ее предоставить. Асакура вкушал ее губы страстно, неистово, язычком стирая собравшиеся на них слезинки, впитывая в себя всю боль, что терзала сердце девушки. Он легко коснулся линии ключиц, спустился ниже, ненавязчиво стягивая тонкую ткань халата с плеч и обнажая белоснежную кожу груди. Анна не сопротивлялась, безропотно позволив рукаву повиснуть на туго стянутом поясе, а сама запустила руки под плащ, с наслаждением вцепившись в горячий мужской торс. Ей было интересно понять, так ли тверды проступающие кубики пресса, как кажется на первый взгляд, так ли соблазнительна тонкая талия и широкие лопатки. Хао, почувствовав, как острые коготки вгрызаются в кожу спины, задохнулся от удовольствия и возбуждения, он с силой рванул второй рукав, припав к сочной девичьей груди. Одна рука при этом сжала маленький розовый сосок, набухший от бесконечных ласк, а другая настойчиво начала распутывать узел пояса. Тот поддавался с большим трудом, но вскоре и эта преграда спала, тряпкой рухнув к ногам девушки. Халат распахнулся, и Асакура мог с восхищением наблюдать все прелести молодого подтянутого тела. Анна замерла, словно ожидая его реакции, заискивающе заглядывая в глаза, подернутые пеленой безудержной страсти. Он медленно и предвкушенно улыбнулся, скользнув от груди к маленькому уху и, обдав порывом прерывистого горячего дыхания, тихо шепнул ей: - Ты прекрасна. Сказав это, он, игриво прикусив мочку, спустился ниже, пытаясь слизнуть мокрые дорожки на шее, все еще сохранившиеся после приступа паники. Парень словно излечивал ее раны, забирая каждую слезинку и даря вместо них стон наслаждения. Итако закрыла глаза от возбуждения, ощущая, как внизу живота разливается настоящий пожар, который уже захватил ее однажды в недрах Ада, когда такие же настойчивые губы гуляли по ее ключицам, а руки прижимали к себе, не желая отпускать. А Хао, полностью избавившись от халата, сгреб итако в охапку и бережно уложил на кровать, нависнув над стройной фигурой опасной, но чертовски соблазнительной тенью. Он стал покрывать ее грудь поцелуями, уткнувшись двумя руками в края подушки и подмяв девушку под себя, приятно придавив своим весом. Задержавшись на привлекательной ложбинке, шаман игриво прошелся по ней языком, перемещая руку ниже и легко раскрывая длинные ноги. Нащупав резинку черных трусиков, Хао аккуратно скользнул за ее пределы, и Анна испустила протяжный стон, раскрыв разом пересохшие губы. - Ты такая влажная, - довольно прошептал Асакура, пальцами поглаживая намокшие складочки, - я хочу тебя попробовать… Но Киояма уже не слушала. Она вся напряглась, почувствовав, как в сознание настойчиво пытается кто-то проникнуть, вторгаясь неумело, а от того болезненно. Виски неприятно закололо, возвращая шаманку к суровой реальности. Анна поморщилась, делая мысленное обращение, подкрепленное изрядной порцией силы. Хао ощутил произошедшие изменения и с трудом оторвался от возбужденного тела, пристально сощурив глаза. «Кто?» воззвала девушка, с опаской смотря на изменившиеся черты лица своего нечаянного возлюбленного, и эта резкая перемена в его осмысленном взгляде, наполненным холодным спокойствием, предвещала скорую бурю. «Тамао» - робкий голосок пронзил рассудок итако, зазвучав в голове, как гром среди ясного неба. «Анна-сама, Йо очень хочет вас видеть» «Что случилось?» Медиум поднялась, щекой нечаянно мазнув горячее плечо отстранившегося парня, и, легко спрыгнув с кровати, накинула халат, вновь безжалостно затягивая его поясом, и подобрала со стола четки. «Получено сообщение от судей. Вам лучше увидеть его собственными глазами» «Скоро буду» коротко отозвалась Анна и отключилась, одним рывком обрывая связь. - Мне пора идти, - через силу выдавила итако, смотря на застывшего на кровати Хао со смесью стыда и сожаления. Шаман ухмыльнулся, набросив на лицо маску отчужденности и равнодушия. Он откинулся на подушку, закинув руки за голову, и спросил, обдав девушку волной горечи: - К Йо? - Прости меня за случившееся, - быстро заговорила Анна, отодвигаясь к двери, - этого не должно было… - Замолчи! – резко выпалил шаман, в одну секунду оказавшись перед вздрогнувшей девушкой. Все его притворные чувства испарились, обнажая истинное обличье, сейчас наполненное обидой и злостью. – Не смей говорить, что этого не должно было произойти! - Хао… - Прекрати играть со мной, Анна, - угрожающе прошипел Асакура, заключая ее лицо в стальные тиски жестких пальцев, - я больше не стану этого терпеть! Девушка испуганно сжалась в комок под напором его презрительного взгляда, чувствуя себя грязной, испорченной, водящей за нос и причиняющей страдания. На глаза навернулась новая порция слез, но Асакура не стал обращать на них внимания. Он отвернулся, даря ей свободу, и, устало закрыв глаза, тихо произнес: - Уходи. Анна подорвалась, как ужаленная, давясь слезами и на всех порах помчавшись к выходу. А Хао вдруг обернулся и с ненавистью треснул по деревянной двери кулаком, обагрив костяшки своей собственной кровью.