Не Уходи Смиренно/Do not go gentle

      Сначала это было едва ощутимо. Первое время Гермиона даже не задумывалась об этом.       На самом деле, изначально это было из-за того, что у него были такие изящные руки. Это было первым, на что Гермиона обратила внимание, когда ее голова разболелась настолько, что чтение пришлось отложить. Она сидела, рассматривая профессора, когда он был занят зельями, и его руки напомнили руки музыканта. Лёгкость его движений была поистине музыкальной.       Его пальцы были потрясающе длинными.       Не то что бы она...       Это было просто мимолетное увлечение.       Хотя нельзя было утверждать, что Снейп не привлекал ее. Гермиона всегда думала, что Гарри был необоснованно критичен, когда говорил о профессоре. Снейп не был таким уж непривлекательным. Черты его лица были... выдающимися. Его внешность была смесью выразительности и таинственности.       Бледный, конечно же. Худощавый. Но вряд ли именно это не нравилось Гарри в профессоре. Едва ли сам Снейп задумывался об этом в то время, когда его кожа и волосы становились влажными от пара, исходящего из котлов.       Он был Мастером зельеварения. Это в прямом смысле была его работа.       Все же, это не относилось к делу.       Это просто глупая влюбленность. Которая вряд ли выльется во что-то серьезное. Для Гермионы она дала возможность убивать время по вечерам, когда девушка была слишком уставшей, чтобы заниматься чем-то, и сидела на кухне, пока профессор колдовал над ее рукой.       Она предавалась фантазиям, потому что для неё эти эмоции были чем-то новым. До этого она ощущала лишь тревогу из-за того, что могла умереть, и страх перед каждым сеансом исцеления, которое спасало ее от смерти.       Полная абсурдность ситуации помогала ей забыться. Глупость, которая помогала абстрагироваться.       Северус Снейп пытается спасти тебя, потому что ему не все равно. Проклятие - это нечто большее, чем занимательная головоломка. Он даже немного расстроился бы, если бы ты умерла. Возможно, ты первый человек за последние десять лет, о котором он по-настоящему заботится.       Уголок ее рта слегка подрагивал от осознания собственной нелепости, и девушка старательно избегала проницательного взгляда Снейпа.       Затем Гермионе стало не до смеха. Дыхание перехватывало, а сердце пропускало удар, когда профессор прикасался к ней, чтобы осмотреть руку или взять новый образец крови для анализа. Когда Снейп наложил несколько диагностических заклинаний на руку, девушка осознала, что ощущает его дыхание на своей коже, и это заставило ее вздрогнуть. Когда Снейп подходил сзади, по ее спине пробегали тысячи мурашек.       Ее начало пугать, как быстро заинтересованность переросла в реальное физическое влечение.       Она поймала себя на мысли, что рассматривает его длинные тонкие пальцы и представляет, как руки Северуса скользят по ее коже в совершенно другой обстановке. Если бы он не лечил ее. Это было бы потрясающе. Он такой педантичный и требовательный. Наверно, если бы он хотел доставить кому-то удовольствие, это было бы умопомрачительно.       Размышления об этом заставляли Гермиону трепетать. Когда их взгляды случайно пересекались, она не могла унять дрожь во всем теле.       Ее преследовали навязчивые мысли о том, каково это - спать с ним. Просто секс. Она не питала девичьих иллюзий относительно романтической стороны этих отношений.       Профессор Снейп был своего рода байроновским героем - загадочным и циничным. После того, как Гермиона глубоко разочаровалась в Локонсе, ее стал привлекать подобный тип мужчин.       Снейп не был красивым в классическом понимании, но обладал яркой харизмой и необъяснимым магнетизмом. Нельзя было назвать его хорошим или милым, скорее противоречивым и трагически сложным. Его безответная любовь к Лили Поттер лишний раз подчёркивала принадлежность к этому типажу.       Гермиона, конечно же, не была ни его героиней, ни чьей-либо ещё. Хотя ее стремительно ухудшающееся здоровье соответствовало готическому настроению, которое, казалось, вдохновляло Снейпа. Возможно, ей стоит приобрести сорочку в викторианском стиле, хотя Хогвартс - это каменный замок в Шотландии, и она просто заработает обморожение, что не совсем привлекательно, и Снейп...       Что ж, ей совсем не хотелось думать об ответных чувствах профессора.       Когда после очередного сеанса исцеления он взял ее на руки, чтобы отнести в спальню, она обвила руками его шею и в отчаянии уткнулась лицом в его мантию. Он мгновенно напрягся, пока нёс ее в комнату, затем твёрдо убрал руки и ушёл, даже не наложив диагностические заклинания и не сменив, как обычно, повязку.       Ты выглядишь как жалкая идиотка, которая страдает от одиночества — говорила она себе, лежа в полной темноте, чувствуя, как лицо заливается краской. — Он твой преподаватель. Он практически годится тебе в отцы. Наверное, он все заметил и его воротит от тебя. Ему станет настолько некомфортно рядом с тобой, что он перестанет тебя лечить, и ты умрешь лишь потому, что ты — глупая девчонка, которая не может обуздать собственное воображение.       Гермиона яростно пыталась подавить ход мыслей и запрятать эти глупые фантазии как можно дальше. Проще сказать, чем сделать.       Она не могла унять своё сердцебиение, когда в полной мере осознала, как теперь выглядела в его глазах.       Гермионе нужны отношения.       Она сразу же отбросила эту идею. Словно кто-то хотел отношений со смертельно проклятой девушкой. Словно она допустила бы это, зная, как все может закончиться.       Нет. Никаких отношений, пока она не исцелится от проклятия.       Ей просто нужны были друзья, которые бы не раздражали и не докучали бы своей заботой. К сожалению, под эти критерии не попадал никто.       Несмотря на все это, ей катастрофически не хватало времени. Учеба, проверка эссе по Зельям, изнуряющие сеансы лечения каждые две недели, - все это истощило ее морально, духовно и физически.       Да и что, черт возьми, она должна была сказать ему? Что-то вроде: «Извините, профессор, но я больше не могу помогать вам проверять домашние задания, потому что я так отчаянно нуждаюсь в общении, что даже стала фантазировать о ваших руках»?       Снейпу почти сорок. Наверняка у него были более подходящие варианты, чем проклятая ученица, с которой он вынужден носиться.       Он любил Лили Поттер на протяжении тридцати лет.       Он все еще любит ее.       Лили Поттер была симпатичной и у неё были выразительные глаза. Она была популярной. Даже Джинни Уизли больше похожа на неё, чем Гермиона Грейнджер.       Гермиона и Лили были схожи только в одном - обе были магглорожденными. Эта параллель была буквально высечена на руке Гермионы - на случай, если Снейп вдруг забудет об этом.       Они обе были ярчайшими волшебницами своего времени. Однако это было одной из тех черт, которые раздражали Снейпа в Гермионе.       На самом деле, не было никакого смысла думать об этом, учитывая ее состояние и тот факт, что он был ее профессором. Не было никаких шансов.       Гермиона старательно избегала его взглядов и виновато садилась как можно дальше от него в последующие вечера, стараясь лишний раз не раздражать его.       Она прекратила те малейшие попытки завязать разговор, которые позволяла себе раньше, и запретила себе даже смотреть в сторону профессора до тех пор, пока он первый не обратится к ней.       Но... иногда девушка была почти уверена, что его пальцы задерживаются на ее коже чуть дольше, чем положено, когда он проверяет ее руку или замеряет пульс. Что он прикасается к ней больше, чем необходимо. Намного больше, чем в самом начале.       Гермиона уверяла себя, что это происходит лишь потому, что они привыкли друг к другу и им стало более комфортно. Не более того.       Гермиона уснула на диване, пока Снейп проверял ее состояние с помощью диагностических заклинаний.       Она проснулась и увидела, что спала прямо на его плече. Снейп склонил свою голову к ее макушке.       Это ничего не значило. Просто Гермионе было одиноко, а Снейп оказался тем человеком, который не обращался с ней, как с инвалидом, и не добавлял баллы ее факультету лишь за то, что она проклята насмерть и падала в обмороки на каждом уроке.       Он просто привык к ней. Они так долго шли к тому, чтобы наладить хоть какой-то контакт. Гермиона не станет портить все своими глупыми мыслями о том, что между ними может быть что-то большее.       Она прекрасно понимала, что ее состояние было всего лишь спасением от скуки для профессора, который почти двадцать лет преподавал в Хогвартсе.       Она сжала губы. Затем подтянула ноги на диван, прислонила ладонь к перевязанной руке, где пульсировали разрезы, и осторожно прислонила голову к плечу Снейпа.       Его патронусом была лань.       Никто и никогда не займёт место Лили Поттер.       Гермиона прекрасно это понимала.

***

      Когда Гермиона вернулась в их апартаменты после урока Трансфигурации, она увидела, что Снейп стоит посреди идеально чистой кухни. Поверхность стола была пустой. Свитки, развешанные на стенах, исчезли. Вычищенные до блеска котлы висели на крючках. Исчезли бесчисленные бутылки и склянки с ингредиентами.       Профессор стоял с таким видом, словно эта кухня действовала ему на нервы.       В некоторых из этих котлов он месяцами варил зелья. Полки больше не ломились от аккуратных рядов наполненных флаконов.       За эти несколько дней профессор Снейп стал еще более неразговорчивым. Холодным. Присущая ему суровая отстранённость стала ещё заметней в свете последних событий.       Гермиона стояла позади и наблюдала за ним, пока, наконец, не поняла, что это все значит.       Ничего не помогало.       У него закончились идеи.       В груди Гермионы образовалась жуткая пустота, а голова закружилась, пока она пыталась это осознать.       Минуту спустя Снейп заметил девушку и повернулся к ней. Его лицо было бесстрастным, угольно-чёрные глаза не выражали никаких эмоций.       — Порой необходимо начать все с чистого листа, — сказал он.       Гермиона заставила себя слабо улыбнуться и кивнула.       — Мне нужно кое-что дочитать, — девушка опустила плечо, чтобы снять сумку, затем развернулась и быстро прошла в свою комнату.       Закрыв дверь, она швырнула свою сумку с книгами на стол и ошеломлено уставилась в пространство.       Что вообще принято делать перед смертью?       Гермионе следует составить список дел, которые нужно успеть выполнить.       Она хотела бы, чтобы ее кремировали. Никаких помпезных поминальных церемоний или дорогущих урн. Часть своего скромного имущества Гермиона завещает Гарри и Рону. Остальное они могут отдать на благотворительность.       Они могут развеять ее прах над лесом Дин.       Уместно ли оповестить своих друзей о своей предстоящей смерти с помощью писем? Или все-таки стоит сообщить об этом лично?       Она даже не хотела представлять себе этот разговор с Гарри и Роном. Возможно ли, чтобы эту новость им сообщил другой человек, или это было слишком интимно?       Гермиона не хотела показаться грубой из-за того, что не хотела каждому лично сообщать о собственной смерти. Наверно, стоит сделать вид, что она очень занята. Нужно составить список предсмертных желаний.       Она нервно усмехнулась и присела на край кровати. Шок сменялся нарастающей паникой. Раны начали пульсировать в ритме сердца.       Список предсмертных желаний. Прежде чем ее не станет.       Прежде чем она уснёт вечным сном.       Возможно, все это к лучшему. Ужасно и мучительно для тех людей, кто имеет к ней отношение. Когда всё закончится, все почувствуют облегчение.       Гермиона сдавленно хихикнула и крепче сжала левую руку, прежде чем комната начала вращаться.       Нужно было сосредоточиться на списке желаний. Она сделала глубокий вдох и попыталась подумать.       Стоит ли включить сюда выпускной? Могла ли она рассчитывать хотя бы на это? Затем, после выпускного, она бы...       Она бы...       Невозможно было думать о том, что будет после.       От этих мыслей навалилась жуткая усталость.       Если Гермиона в таком состоянии сейчас, когда в запасе есть год-два, как она будет себя чувствовать через шесть месяцев? Год? Вряд ли она будет дееспособной. Так больно думать об этом.       В конечном итоге ее нервы перестанут восстанавливаться после лечения Огнекрабом.       Гермиона утратит способность чувствовать. Лёгкость прикосновений чьих-то рук. Дуновение ветра на лице. Она не сможет ощущать ароматы. Способность различать цвета и само зрение постепенно исчезнут, и она не сможет читать. Ее слух пропадёт. Она больше не ощутит, как чья-то рука обнимает ее за плечи.       Это все исчезнет.       Или она откажется от исцеления и умрет в течение года.       Ей стало интересно, останется ли Снейп тем единственным человеком, который заботится о ней, зная, что он ничего не может сделать?       Скорее всего, нет. В проклятии, которое невозможно исцелить, нет ничего интересного.       Одно дело - пытаться ее исцелить. Совсем другое - заботиться об умирающем человеке, как это делают в хосписе. В любом случае, она скоро закончит учебу. Гермиона облизнула пересохшие губы и сжала их. Совсем скоро выпускной, а после ей ничего не останется, как попрощаться со всеми друзьями и ждать собственную смерть...       В дверь резко постучали.       — Войдите, — сказала девушка.       Снейп открыл дверь и по-отечески встревоженно взглянул на неё.       У Гермионы перехватило дыхание и она отвела взгляд.       В списке самых идиотских вещей в ее жизни мечты о профессоре занимали почётное первое место.       Гермиона услышала, как он вздохнул, когда прошёл в комнату и остановился перед ней.       — Я не сдаюсь.       Гермиона кивнула, не поднимая глаз на профессора.       Все вокруг лгали ей, будто это поможет ей чувствовать себя лучше. Словно быть проклятой означает быть настолько тупой, чтобы верить абсолютно всему, что ей говорят.       Ее осыпали комплиментами. Никогда в жизни она ещё не была такой красивой, смелой, умной, и никто так сильно не любил ее, как сейчас.       Снейп присел на корточки перед ней, и, взяв за подбородок, развернул лицо так, что она встретилась взглядом с его чёрными глазами.       Гермиона почувствовала, как он скользнул в ее мысли, словно тень.       Она дёрнула головой, чтобы отвести взгляд и прервать связь.       — Не надо! — сказала девушка сдавленным голосом. — В моей жизни больше нет ничего личного. Я бы хотела, чтобы мои мысли принадлежали только мне.       — Прошу прощения, — ответил Снейп, убрав руку и положив ее на плечо Гермионы. — Мне показалось, что вы сильно расстроены.       Гермиона горько усмехнулась и посмотрела на него:       — Я умираю, профессор. Да, этот факт иногда сильно расстраивает меня.       Он нахмурился:       — Начать заново - не значит сдаваться.       — Верно... — Гермиона старалась подавить дрожь в голосе.       Повисла пауза, Снейп убрал руку с ее плеча и прочистил горло:       — В Нью-Йорке есть целитель, который специализируется на исцелении от смертельных проклятий. Он согласился принять вас в своей частной клинике. Полагаю, вам следует обратиться к нему сейчас, либо сразу после окончания школы, если вы предпочтёте остаться в Хогвартсе.       Гермиона молчала.       Она привыкла, что Снейп никогда не церемонился. Он никогда не старался преподнести новость тактично. Он без предисловий сообщил Гермионе, что она умирает. Сказал, что исцеление будет болезненным, и так оно и было.       Теперь же профессор недоговаривал. Наверно, просто считал, что она слишком слаба для правды. Возможно, он даже считал ее психически нестабильной - наверняка стоял под дверью и слышал ее нервные смешки.       Возможно, он не хотел признавать своё поражение. Если он проявит великодушие и даст возможность другим волшебникам помочь Гермионе, то вина за ее смерть не ляжет на его плечи.       Таким образом, он бы заранее предупредил свою возможную неудачу.       У Гермионы перехватило дыхание. Она опустила взгляд на свои руки.       — Вы... вы считаете, что мне стоит довериться им?       — Я бы рекомендовал вам поехать.       Она медленно кивнула:       — Спасибо, профессор Снейп, — ответила она на автомате, — я подумаю над этим.       Ни за что.       Гермиона ни за что не поедет одна в Америку. Она не хочет умирать в Хогвартсе. Или в больнице Святого Мунго. Или в Норе.       Она вовсе не хотела умирать, но была слишком истощена, чтобы испытывать ту ярость, которую хотела испытать из-за своего состояния.       Она не хотела ехать в Нору и заставлять Гарри и всех Уизли страдать из-за неё. Девушка не знала, как справиться с той обидой, которую она испытывала.       Она должна выжить. Люди всегда говорили, что она умная. Нужно что-то придумать.       Гермиона начала дрожать.       Снейп молча наблюдал. Когда ее начало трясти, он положил руки ей на плечи:       — Чего вы хотите?       Девушка посмотрела на профессора.       У него был такой потрясающий голос. Идеальный баритон. Снейп использовал его выдающимся образом; этот голос завораживал Гермиону с самого первого урока по Зельеварению. День ото дня его протяжный голос заставлял людей бояться и уважать своего обладателя.       Сейчас этот голос был другим.       Голос Снейпа часто был напряжённым и хриплым, словно профессор старался не закашлять. Исчезла плавность и раскатистость, он был то высоким, то резко стихал в напряжении, особенно после долгих часов лекций.       Они оба были сломлены войной. В них почти ничего не осталось от тех людей, которыми они были раньше. Это было частью них самих.       Гермиона не хотела, чтобы худший день в ее жизни стал ее большей частью.       — Я не хочу умирать, — заявила она.       Девушка посмотрела на свои колени.       Гермиона хотела, чтобы у неё был дом. Свой собственный дом, а не семьи Уизли. Чтобы родители её помнили. Чтобы друзей не переполняли эмоции из-за ее проклятия и ей бы не приходилось постоянно их успокаивать.       Она бы хотела иметь возможность воплотить в жизнь все то, о чем она мечтала.       Она хотела проживать эту жизнь, а не существовать в ожидании собственной смерти.       Она хотела почувствовать хоть что-то, что напомнило бы ей о настоящей жизни.       Хоть что-нибудь.       Она внезапно подняла глаза. Лицо Снейпа было всего в нескольких сантиметрах от неё, он сосредоточенно изучал ее.       Поддавшись импульсу, ни на секунду не задумываясь, она наклонилась вперед и поцеловала его.