Глава 2
2 апреля 2020 г. в 12:04
После разговора с МакГонагалл находиться со Снейпом под одной крышей стало легче.
Несколько дней спустя, когда Гермиона сверяла сроки сдачи своих домашних работ и удостоверялась, что ничего не забыла, она услышала резкий голос Снейпа.
— Мисс Грейнджер.
Девушка сразу поняла по его тону, что он собирается напоить ее каким-то новым зельем. Живот скрутило, и Гермиона неохотно прошла на кухню.
Профессор готовил компресс и мельком взглянул на неё лишь для того, чтобы пододвинуть зелье. Гермиона взяла флакон и стала рассматривать цвет жидкости.
— Вы дали мне успокоительное? — ее голос был напряженным.
Снейп не отрывал взгляда от компресса:
— Я консультировался с целителями из Швейцарии. Заклятие хоть и сосредоточено в вашей руке, но все же распространяется по всему телу вместе с кровотоком. Этот компресс, надеюсь, — он максимально подчеркнул это слово, — сможет вытянуть проклятие из вашей раны. Оно не излечит вас, но вскоре вам должно стать лучше, и я выиграю немного времени, чтобы исследовать дальнейшие способы разрушения заклятия.
Гермиона сглотнула и опустила взгляд на флакончик успокоительного:
— Будет больно?
Снейп взглянул на неё с нечитаемым выражением лица:
— Будет.
Гермиона кивнула, откупорила трясущимися руками флакон и проглотила зелье. Ее тут же окатило волной слабости, и она едва нашла в себе силы, чтобы опуститься на стул.
Она смутно различила, как Снейп обошёл кухонный стул и приблизился к ней. Его тонкие пальцы разжали ее губы и вложили какой-то предмет между зубов. Кожа его рук была жёсткой и грубой.
Гермиона сжала челюсть. Кляп?
Ее пульс взлетел до небес. Неужели это будет так больно?
Она попыталась сесть ровно и отстраниться, но обнаружила, что ее рука зафиксирована и прижата к поверхности стола. Она резко дернулась, пытаясь освободиться.
— Не двигайся! — со злостью прорычал Снейп ей на ухо. — Чего ты хочешь больше: жить или умереть?
Гермиона замерла. Кровь гулко застучала в ушах, рана на руке запульсировала в такт сердцебиению. Мысли бессвязно перемешались в голове, но она была точно уверена, что не хочет умирать.
Ее челюсть затряслась. Девушка крепко сжала зубы, прежде чем кивнуть.
Гермиона едва ощущала касания его холодных пальцев, снимающих повязку с руки; сквозь пелену слез она смотрела, как Снейп взял испускающий пар компресс и приложил его на открытые порезы на ее предплечье.
Гермиона закричала.
Она чувствовала боль. Бесконечную боль. Боль, будто в неё запустили круциатусом. Словно профессор погрузил ее руку в открытое пламя. Огонь разлился по венам, вверх по руке до груди, поднялся к горлу, перекинулся на спину и достиг живота. Везде огонь. Она вся была объята пламенем.
Девушка кричала и кричала, не обращая внимания на кляп во рту, она едва не ударилась головой о стол, пытаясь освободить руку и прекратить эту пытку.
Левой рукой Снейп крепко держал ее за голову. Он прижимал Гермиону к груди, пальцы правой руки скрестил с ее, чтобы она не поцарапала их обоих.
Ей казалось, что это пламя будет сжигать ее тело целую вечность, но затем она ощутила, как Снейп убрал компресс с руки, и агония постепенно стихла. Он медленно разжал руки и отстранился. Гермиона вытащила кляп и опустила голову на стол.
Она была истощена до предела. Ей даже не хватило сил задрожать, когда слезы брызнули из глаз, и из горла вырвались слабые, прерывистые рыдания. Она лежала, тяжело дыша.
— Вам необходимо отдохнуть и восстановить силы, — услышала Гермиона низкий голос.
Он поднял девушку - не отлевитировал, а взял на руки - и отнёс в ее спальню.
Снейп положил Гермиону на кровать и сел рядом, наложив несколько диагностических заклинаний на руку и тело, изучил их с задумчивым выражением лица. Он вытащил из кармана несколько зелий, затем помог ей проглотить их. От профессора исходил едва уловимый запах лекарств. Не самый приятный запах, но странным образом он успокоил Гермиону.
Если не считать пытки, она никогда в жизни не ощущала такой сильной боли. Конечно, лекарство может быть таким же ужасным, как и само проклятие. Она медленно перевернулась на бок и отключилась, пока Снейп менял марлю и накладывал на руку свежую повязку.
На следующий день Гермионе стало заметно легче. Она проснулась и наконец-то ощутила, что выспалась, и даже съела завтрак, потому что по-настоящему проголодалась, а не потому, что заставляла себя.
Снейп остановил Гермиону в коридоре, когда она шла на урок по Чарам, и отвёл в пустой кабинет, затем наложил на неё несколько диагностических заклинаний. По выражению его лица было трудно понять его эмоции, но в глазах не было прежней злости. Он кивнул и вышел, не сказав ни слова.
Каждую неделю Снейп прикладывал компрессы, чтобы нейтрализовать последствия проклятия. Вдобавок, Гермиона должна была принимать около десяти различных видов зелий: для восстановления почек, печени и сердца, лимфатической системы, эндокринной системы и пищеварительного тракта. Практически все органы были повреждены и продолжали разрушаться, пока действовало проклятие. Компрессы лишь немного снижали интенсивность магии, чтобы у Снейпа было больше времени, чтобы найти лекарство.
Возможно, ценой этих еженедельных сеансов агонии Снейп оттянул момент ее смерти на несколько лет.
По крайней мере, теперь Гермионе не нужно было говорить Гарри и Рону, что она умирает. На выходных они встретились в Хогсмиде. Разговор был достаточно напряжённым, хотя она чувствовала себя лучше, чем пару недель назад.
Гарри и Рон побледнели так сильно, что теперь Гермиона боялась, как бы они не упали в обморок. Глаза Гарри становились все больше и больше, и он только успел сказать:
— Но с тобой же все будет в порядке, да? — пока Рон не дал ему подзатыльник.
Мальчики взяли ее сумку и купили ей еды и сладостей, затем, когда Гермиона сказала, что устала, подхватили ее под руки и провели обратно в замок. Уходя, они взяли с неё обещание, что если ей что-нибудь понадобится, она непременно сообщит им.
Гермионе становилось все лучше и лучше. Она стала энергичнее, набрала потерянные килограммы и даже успевала делать все домашние задания наперёд. Теперь девушка вспомнила, каково это - ощущать интерес к жизни, а не бороться с постоянной усталостью. Но лечение, которое ей приходилось переносить каждую неделю, не стало менее болезненным и она не смогла привыкнуть к этим ощущениям. Это было все так же невыносимо больно и долго.
— Вы можете оглушить меня ? — спросила Гермиона профессора, пока тот готовил очередной компресс.
Она сидела на стуле, пытаясь сохранить видимость спокойствия, в то время как страх предстоящих пыток медленно скручивал ее внутренности в узел.
Снейп замер на мгновение, и посмотрел на неё так, словно только что заметил, что рядом сидел человек, а не просто проклятая рука, подающая признаки жизни.
Он смотрел на неё несколько секунд в молчании.
Гермиона съежилась и приготовилась к тому, что он презрительно обвинит ее в неблагодарности или с упрёком напомнит, что это она изъявила желание жить и продолжать лечение.
Вместо этого холодное, напряженное выражение его лица слегка ослабло. Некоторое время он молча смотрел на нее, прежде чем подняться и поправить высокий воротник сюртука, обнажив широкие шрамы на шее. Прижав ладонь к ткани, он закашлял, прочищая горло.
— Магию, которую я применяю, традиционно не используют по нескольким причинам. Гланды Огнекраба очень опасны и почти всегда приводят к летальному исходу. Они выжигают проклятие из вашей крови, и здесь важно сохранить разумный баланс воздействия, иначе это может начать медленно убивать вас. Ваша магия… — его голос начал стихать. Он сделал паузу и снова прочистил горло.
— Ваша магия, — его голос стал громче, — направляет и сдерживает процесс изгнания проклятия из вашего организма. Если вы будете без сознания, ваша магия не сможет контролировать колдовство, что может привести к остановке сердца или отказу работы других органов.
Гермиона медленно кивнула. Она предполагала, что ответ будет отрицательным:
— Хорошо.
Ее руки пронзила мелкая дрожь, когда она снимала повязку и допивала успокаивающее зелье.
Пока Гермиона полулежала на столе и плакала, Снейп подошёл к ней и убрал пряди волос, прилипшие к ее лицу; он подождал минуту, прежде чем взял ее на руки и отнес в кровать.
Он помог ей принять несколько зелий и уже поднялся, чтобы уйти, как вдруг она схватила его за запястье.
— Вам будет все равно, если я умру?
Он твёрдо убрал ее руку, но сел обратно на кровать рядом с ней и пристально изучал ее несколько секунд.
— Во мне ещё осталась капля совести, мисс Грейнджер, — наконец ответил он ледяным тоном.
Что ж, он не сказал «нет», как она ожидала. Гермиона смотрела на него и ей казалось, что он вот-вот заговорит и добавит «хотя нет, не осталось».
Вместо этого Снейп отвёл взгляд и прочистил горло:
— Если вы умрете, вы войдёте в историю как героиня Магической войны, и все забудут, какой невыносимой всезнайкой вы были.
Гермиона хмыкнула и тихо засмеялась. Уголок его рта слегка дёрнулся.
— Вы заслуживаете более достойной участи, чем прожить всю жизнь в тени мистера Поттера.
Гермиона молчала.
Профессор поднялся и вышел из комнаты.
Снейп не казался ей таким уж неприятным, иногда он даже отвечал на вопросы Гермионы. С тех пор, как ее состояние стабилизировалось, он стал менее раздражительным и продолжил варить зелья, а также искать способ снять проклятие со своей ученицы.
Едва ли нашлась бы более подходящая компания для неё.
Теперь, когда о смертельном проклятии Гермионы стало всем известно, студенты стали регулярно поджидать её в Большом зале или библиотеке и жаждали разузнать все подробности о ее подвигах. Многие преподаватели стали излишне добры к Гермионе, их глаза часто блестели от слёз.
Все эти тирады о ее героизме и слёзы преподавателей стали раздражать Гермиону.
Снейп относился к ней совершенно иначе. Его внимание и обеспокоенность были сосредоточены лишь на проклятой руке Гермионы. Он не начислял ей дополнительные баллы, как это делали другие, лишь потому, что она подготовилась к уроку или выгладила свою мантию. Снейп, если и делал ей поблажки, то делал это незаметно, и девушка испытывала колоссальное облегчение, что в замке остался хотя бы один человек, который бы не нянчился с ней.
Гермиона начала проверять школьные эссе вместо него. Большую часть своего свободного времени профессор тратил на ее лечение, так что это стало жестом благодарности в его сторону и попыткой хоть немного разгрузить его вечера.
Когда она впервые предложила, Снейп отказал со всей присущей ему язвительностью. Все же у Гермионы нашлось достаточно энтузиазма, чтобы настаивать до тех пор, пока он не сдался и не позволил поставить «предварительные» оценки на эссе студентов первого курса. Затем, постепенно он доверил ей сочинения студентов с первого по пятый курсы. Эссе выпускников на уровень Ж.А.Б.А. профессор проверял лично.
Свои вечера Гермиона проводила за домашней работой либо проверкой эссе по Зельеварению вместо профессора, в то время как он варил зелья, накладывал на ее руку экспериментальные чары, или бегло просматривал десятки книг и изучал письма от различных целителей и мастеров зелий.
С тех пор, как Снейп занялся лечением Гермионы, он проконсультировался с десятками специалистов и представителей магических госпиталей. Он регулярно получал письма, которые яростно сжигал, едва пробегая по ним взглядом: в них целители советовали обеспечить Гермионе максимальный комфорт и позволить спокойно встретить свою смерть, а не давать ложные надежды на исцеление.
После двух месяцев лечения компрессами у Гермионы не наблюдалось улучшений, постепенно развилось повреждение нервов и появилась гиперчувствительность к перепадам температур. Когда стоящий рядом котел начал нагреваться, Гермиону пробила дрожь, а на коже выступил липкий холодный пот.
Она попыталась отодвинуться от стола и перебраться на диван, но, едва пресекла половину комнаты, ее колени внезапно подкосились, а все книги выскользнули из рук и рухнули на пол.
Руки и пальцы продолжали трястись, девушка не могла собрать свои учебники. Она пыталась дышать спокойно, но каждый раз, когда книги выскальзывали из пальцев, она судорожно вздыхала, отчего руки тряслись ещё сильнее, а учебники упрямо падали на пол.
Не плачь. Не плачь. Не плачь. Собери уже свои книги. Ты не беспомощная.
Ярость закипала внутри Гермионы. Если она не в состоянии подобрать свои учебники с пола, ей нужно оставить Хогвартс. Слёзы застилали глаза. Ее положат в больницу Святого Мунго, и она умрет там. Грудь болезненно сжалась, когда Гермиона попыталась сделать глубокий вдох, и снова принялась складывать книги.
Его рука легла поверх ладони:
— Оставьте их.
Она попыталась отвести свою руку:
— Нет, я смогу...
Снейп разжал ее пальцы и забрал книгу. Его ладонь была тёплой.
— Я смогу ... — горло словно сжимали тисками при каждой попытке вдохнуть.
Профессор подхватил Гермиону под локти и помог подняться, затем повёл к дивану.
Она наклонилась вперед и согнулась вдвое, пытаясь дышать, а он подтянул ее к своему плечу.
Мгновение спустя Снейп вынул свою палочку, наложил на нее диагностические заклинания и внимательно изучил их, прежде чем взять запястье девушки и нащупать пульс. Гермиона все ещё дрожала, словно в шоке.
Дыши. Ей просто нужно дышать. Она больше не рядом с котлами. Она зажмурилась, когда ощутила, что глаза начали застилать слёзы, и продолжала делать короткие глубокие вдохи, пока не успокоилась. Наконец Гермионе удалось восстановить дыхание и она уловила тонкие ароматы мыла и вербены, исходящие от одежды Снейпа.
Он молча сидел рядом, не говоря ни слова, пока Гермиона не перестала дрожать и судорожно вздыхать от боли в груди.
Она сделала глубокий вдох и неловко отстранилась, чтобы не прижиматься всем телом к его плечу.
Снейп все ещё сидел рядом с ней.
— Я полагаю, что в ваших интересах проводить лечение с интервалом в четырнадцать дней, — сказал он, наконец. — Это даст вашей нервной системе больше времени для восстановления.
Внутри Гермионы что-то оборвалось, она смотрела на профессора широко раскрытыми глазами:
— Но... но... этого будет недостаточно, чтобы противостоять проклятию.
— Нет, — ответил Снейп, по его лицу пробежала тень, прежде чем он надел бесстрастную маску. — Но это замедлит его и даст дополнительное время, чтобы снять проклятие. В противном случае ущерб от лечения может стать для вас губительней, чем само проклятие.
Гермиона тяжело вздохнула и почувствовала боль в груди, словно ее сдавили. Рука Снейпа все еще покоилась на ее запястье, его указательный палец лежал на точке пульса удивительно успокаивающим образом.
Ты умрешь. Он не сможет вылечить тебя. Ты умрешь. Он просто не хочет говорить, потому что ему тебя жалко.
Гермиона почти улыбнулась самой себе. Северус Снейп ни разу в жизни никому не сочувствовал. Она сглотнула и отвела взгляд, высвобождая запястье и сцепив руки перед собой.
— Я не знаю что делать, — наконец сказала она, — я не знаю, что делать дальше.
Гермиона посмотрела на книги, которые уронила посреди комнаты. Пять из них были библиотечными, и по тому, как они лежали, девушка могла сказать, что в дополнение к порванным корешкам у них были помяты все страницы.
Мадам Пинс будет возмущена, когда Гермиона вернет их. Наверно, ей запретят брать редкие экземпляры. Возможно, даже серьёзно оштрафуют.
Гермиона никогда раньше не беспокоилась о деньгах. Но это было до того, как она решила закрыть стоматологическую клинику своих родителей и отправить их на другой континент. До того, как она сняла все деньги со своего счёта и потратила их на еду во время поисков крестражей.
До того, как ее прокляли, и она стала нуждаться в еженедельном лечении с помощью зелий со строго предписанными ингредиентами.
— Я не знаю, есть ли в попытках меня вылечить какой-то смысл, — продолжила она, не отрывая взгляд от книг на полу, — я все ещё думаю, что он должен быть, что в конце концов я пойму, что с этим делать, и тогда все встанет на свои места, или, по крайней мере, мне станет легче это переносить. Но, наверное, смысла нет, — она глубоко вздохнула и посмотрела на свои испачканные чернилами руки. — Может быть, в этом и есть суть.
Повисла долгая тишина.
— Я не думал, что переживу войну, — сказал Снейп, когда Гермиона почти встала, чтобы уйти в свою комнату.
Гермиона посмотрела на него с удивлением. Он никогда прежде не говорил о войне. Он отказывался давать показания в суде, и от заключения в Азкабан его спасло лишь то, что Гарри настоял на своих показаниях и передал Визенгамоту воспоминания профессора.
Тогда Гермиона подумала, что Снейп предпочёл бы Азкабан.
После суда Снейп ясно дал понять, что презирает Гарри, и что все, что он сделал в память о Лили Поттер, было не из-за симпатии к Гарри. По причинам, которые Гермиона не могла понять, Гарри надеялся, что в конце концов Снейп изменит своё отношение к нему.
Гермиона не думала, что Снейп когда-нибудь сможет проникнуться симпатией к другому человеку.
Профессор все еще сидел рядом с ней, глядя на зелья, стоящие в другом конце комнаты. Его мысли были далеко отсюда.
— Альбус редко давал мне поручения, которые не указывали бы на то, что я не более, чем ценная пешка. Он ценил меня лишь потому, что в основе моей преданности Ордену лежало чувство раскаяния, — его голос был напряженным, хриплым, каким обычно он становился после долгого рабочего дня. — Когда Дамблдор попросил меня убить его, чтобы защитить Драко Малфоя, я осознал свою роль.
Он опустил глаза:
— Многие годы я служил Ордену, рискуя собственной жизнью, и оберегал единственного сына Лили Поттер в память о ней. Но все эти годы его готовили, чтобы принести в жертву.
Последовала короткая пауза, затем он горько усмехнулся:
— Я предполагал, что быстрая смерть - это большее, на что я мог бы надеяться. Я верил, что Альбус был прав, и Гарри все-таки умрет. Мне казалось... что планы на дальнейшую жизнь были бы неуместны.
Снейп фыркнул, и это заставило его закашляться. На мгновение он прижал свои длинные тонкие пальцы к шее, прежде чем поправил воротник мантии, затем его рука снова исчезла в объемных рукавах:
— Затем я очнулся в Визжащей хижине, услышав, как этот чертов феникс плакал надо мной, и я не знал, что делать дальше. Я презираю должность профессора в этой школе... но Хогвартс был домом для меня большую часть моей жизни.
Снейп молчал несколько секунд, прежде чем поднял взгляд на Гермиону:
— Если война требует последней жертвы, недопустимо, чтобы ею оказались именно вы, в то время как здесь нахожусь я, вынужденный жить против своей воли.
Гермиона издала сухой смешок. Она обнаружила, что, пытаясь подавить непрошеные слёзы, ей удавалось лишь засмеяться.
Снейп едва заметно улыбнулся, глядя на неё.
— Я рада, что вы выжили, профессор, — Гермиона попыталась слегка улыбнуться и подняла брови, когда встретилась с ним взглядом. — Вы заслуживаете более достойной участи, чем провести всю жизнь в тени Альбуса Дамблдора.
Он прищурился, но его глаза, казалось, блеснули от удовольствия, прежде чем он иронично усмехнулся.
