Глава 1
31 марта 2020 г. в 17:53
Сначала это было едва ощутимо. Первые месяцы она думала, что это просто стресс из-за войны. Следующие несколько месяцев ей казалось, что это вызвано стрессом из-за судебных разбирательств. Затем, когда наступила зима, она думала, что это стресс из-за школы.
Северус Снейп стоял у изножья ее больничной кровати, глядя на неё с выражением глубокого презрения.
— Вы никогда не задумывались, что вам стоит доверить изучение этой раны профессионалу? — спросил он, как только Гермиона поднялась, чтобы сесть на постели.
Голос Снейпа был низким и жестким. На его шее навсегда остались следы от укусов Нагайны.
Гермиона посмотрела на ещё свежую рану на предплечье. Грязнокровка.
Повязку, которую она бережно намотала поверх позорной надписи, сняли.
Кровотечение снова открылось.
Оно никогда не прекращалось, независимо от того, что Гермиона пыталась сделать, чтобы предотвратить его.
Она развернула руку, чтобы не смотреть на рваные порезы:
— Флёр лечила меня. Она сказала, что это проклятие не поддаётся исцелению. Порезы не слишком глубокие, так что я просто содержала рану в чистоте. Мне казалось, что не стоит переживать об этом.
Его губы скривились в горькой усмешке:
— Оно убивает вас.
Гермиона тупо уставилась на Снейпа, чувствуя себя так, словно он подошёл и ударил под дых. Ей стало трудно дышать, к горлу подступил комок, и она просто смотрела на профессора.
Через мгновение девушка снова посмотрела на свою руку и судорожно вздохнула.
Хоть она и не думала об этом, слова Снейпа не сильно удивили ее.
Она так устала. Гермиона не могла припомнить, когда в последний раз наслаждалась едой или получала удовольствие от чтения книги, не подавляя приступы мигрени, или когда она делала что-то с настоящим энтузиазмом.
Простые вещи так долго требовали больших усилий, что она даже успела к этому привыкнуть.
Сейчас, сидя в своей постели, Гермиона осознала, что все началось после поместья Малфоев. Именно тогда все начало становиться таким трудным и болезненным.
Сложно было заставить себя не думать о Малфой мэноре. Гермиона предпочитала не делать этого, если могла избежать этих мыслей.
Если бы Гермиону не пытали там, они бы не поняли, что у Беллатрисы была чаша Пуффендуя. Если бы Гермиону не пытали, Гарри бы не обезоружил Драко Малфоя и не завладел бы Бузинной Палочкой.
И тогда они бы проиграли войну.
Поместье Малфоев было жизненной необходимостью. Переломный момент в ходе войны.
Добби умер.
Гермиона не знала, когда умер Добби. Она узнала только потом, когда очнулась и услышала, что Гарри копает могилу.
Гарри часто говорил о смерти Добби. Это было одним из самых значительных событий всей войны для него. Когда разговор заходил о Малфой мэноре, Гарри всегда упоминал Добби. Иногда он спохватывался и добавлял, что Гермиона стойко и героически лгала под пытками.
Но смерть Добби была самым важным событием того дня. Это была трагедия.
Пытки отошли на второй план, Гарри и все остальные предпочли не признавать, что это вообще имело место быть.
Гермиона никогда не считала, что было уместно заводить разговор о том, что ее рука была исполосована проклятьем и постоянно кровоточила.
Ей повезло, что ее просто пытали. Многие люди умерли.
Она несколько секунд смотрела через всю палату на белую перегородку, обдумывая это.
— Его нельзя обратить, не так ли? — наконец спросила Гермиона.
— Полагаю, что нет.
Она медленно кивнула. Если Снейп говорил, что она умрет, вероятно, так оно и будет. С другой стороны, тогда бы она очнулась в больнице Святого Мунго.
— Сколько я могу протянуть?
— Если вы отнесетесь к своему здоровью со всей серьёзностью, то сможете прожить, по меньшей мере, год, — его голос был ледяным.
Кожу болезненно закололо. Внутренности скрутило, и Гермиона подумала, что ее может вырвать.
Сердце девушки заколотилось, и все маленькие порезы на руке затрепетали в такт. Словно именно там был центр пульсации. Когда ее сердцебиение учащалось, пульсация повторяла сердечный ритм.
У неё вошло в привычку игнорировать пульсацию или слегка прижимать рукой рану. Иногда давление и тепло ее руки помогали снять дискомфорт.
Пока она неподвижно сидела на больничной койке, пытаясь удержать лицо перед профессором, который всегда считал ее существование ничем иным, как неприятностью, несколько струек крови достигли запястья. Кровь была жидкой и водянистой.
Она не знала, почему мадам Помфри или директор МакГонагалл не могли сами сказать, что она, вероятно, умрет до того, как ей исполнится двадцать.
Глаза защипало, и Гермионе пришлось моргнуть, чтобы сохранить ясность взгляда. После войны она решила, что больше у неё не будет повода для слез. Это утомляло и всегда вызывало мигрень. Так что она не будет плакать. Она просто запретила себе это делать.
Девушка тяжело сглотнула, и слова, казалось, застряли на мгновение в горле, прежде чем она выдавила:
— Спасибо, что сказали мне, профессор Снейп. Я прошу прощения за то, что сорвала ваш урок сегодня.
Снейп фыркнул, а затем закашлялся, прочищая горло.
— Есть причина, по которой именно я информировал вас об этом. На данный момент у меня есть несколько экспериментальных зелий, которые могли бы замедлить симптомы проклятия, либо приостановить их, если, конечно, вы не предпочтёте лечение в больнице Святого Мунго, — Снейп повёл челюстью, словно слова, которые он произносил, были отвратительны на вкус. — Если же вы решите остаться в Хогвартсе, я, как Мастер Зельеварения, приложу все усилия, чтобы разработать лекарство для вас.
Гермиона смотрела на него несколько секунд.
Отправиться в больницу Св. Мунго означает, что придётся покинуть школу и жить либо в самом госпитале, либо с Уизли.
Это означает стать инвалидом.
Это означает сказать Гарри и Рону.
Снейп был исключительным специалистом в исцелении от темных проклятий. Дамблдор должен был умереть в течение часа после того, как надел кольцо Марволо Мракса, но благодаря колдовству Снейпа директор прожил ещё целый год.
Если Гермионе оставался год, то усилиями Снейпа она может протянуть с десяток лет или больше. Если она останется в Хогвартсе и закончит учёбу, то у неё будет возможность использовать оставшееся ей время с максимальной пользой.
— Вам следует сообщить директору МакГонагалл о своём решении, — Снейп выпрямился, его плечи расправились так, что он невероятным образом напомнил летучую мышь, взгляд его сердитых чёрных глаз скользнул по Гермионе, словно он пытался обозначить, насколько это возможно, что его предложение помощи было продиктовано чувством обязательства.
Казалось, он вот-вот развернётся и унесётся прочь.
— Я бы хотела остаться, профессор, если вы не возражаете, — выпалила Гермиона и смолкла.
Снейп замер и посмотрел на нее с бесстрастным выражением лица.
Секунду спустя он моргнул:
— Надеюсь, вы вверяетесь мне не потому, что считаете, будто ваш отъезд огорчит меня.
Горло Гермионы перехватило, но она вздернула подбородок:
— Нет.
Снейп приглушенно фыркнул, развернулся и направился к выходу из палаты, полы чёрной мантии вздымались позади него.
После выписки из больничного крыла Гермиона большую часть вечеров проводила в подземельях. Ее обнажённая рука на столе в лаборатории Снейпа, он же бормотал заклинания над ней и смешивал зелья, которые ей либо приходилось проглатывать, либо, стиснув зубы, позволять ему наносить на незаживающую рану на ее руке.
Когда Беллатриса истязала Гермиону, она использовала проклятый кинжал и наложила дополнительное заклинание на рану. Беллатриса использовала на Гермионе круциатус сразу после нанесения раны, поэтому заклятие не сработало должным образом. Вместо того, чтобы сконцентрироваться в руке Гермионы и медленно убивать девушку, заклятие разошлось по всему кровотоку.
Вот почему Гермиона была еще жива, но, хотя проклятие было ослаблено распределением, противодействовать ему любым традиционным методом было невозможно.
Снейп был крайне неприятным собеседником. Он работал молча в абсолютной тишине, исключая те моменты, когда он шипел, чтобы она убралась с дороги, или когда возмущённо расспрашивал, как Гермиона себя чувствовала до и после принятия его тошнотворных зелий. Затем он окидывал ее таким негодующим взглядом, словно она была неизлечимо проклята назло ему.
Гермиона была слишком уставшей, чтобы вести какой-либо разговор, и не думала, что профессор оценит ее начинания. Она тихо сидела и читала свои учебники, делала заметки или просто наблюдала, как он работает, размышляя о том, что он делает.
Девушка надеялась, что со временем все станет настолько привычным, что во время этих встреч ей не будет казаться, словно ее чувства затерли наждачной бумагой, но проходили недели, и Снейп становился ещё более невыносимым, потому что здоровье Гермионы все ухудшалось.
Она перестала читать и просто села, склонив голову на стопку учебников, в то время как профессор работал над ее рукой, пока она не уснула. Гермиона проснулась в пустой лаборатории, перенесённая с помощью левитации на небольшой диван и укрытая одеялом.
Впервые в жизни девушка не успела сдать вовремя домашнюю работу, потеряла сознание во время урока по Чарам, затем снова - три дня спустя во время урока по Истории магии.
Минерва пригласила ее в свой кабинет и поинтересовалась, не хочет ли Гермиона написать своим друзьям и сообщить о своём недуге: стало трудно утаивать, что она регулярно опаздывала на уроки и выглядела мертвенно бледной.
Большая часть ее друзей не вернулась в Хогвартс, по крайней мере никто, с кем бы она раньше тесно общалась. В начале учебного года она ясно дала понять, что не имеет ни малейшего желания купаться в лучах своей славы. Она приехала в Хогвартс не затем, чтобы рассказывать направо и налево истории об их приключениях с Гарри и Роном.
Она никогда не пользовалась популярностью среди школьников. Прошло всего несколько недель, прежде чем ей удалось наконец побыть одной, хотя ее частые обмороки стали снова привлекать внимание.
Распространение слухов о том, что с Гермионой что-то не так, стало лишь вопросом времени.
— Гарри и Рон будут в Хогсмиде на выходных, — сказала она минуту спустя. — Я сообщу им лично.
Проведя весь вечер в лаборатории Снейпа, Гермиона медленно направилась к выходу из подземелий. Она дошла до подножья лестницы и остановилась уже на третьей ступеньке, чувствуя, что слишком истощена, чтобы преодолеть путь наверх. Она задалась вопросом, в том ли она состоянии, чтобы вернуться и просить декана Слизерина отлевитировать ее из подземелий на первый этаж.
Ее плечи тяжело опустились. Даже если она выберется из подземелья, дальше ее ждут ещё лестницы. Ещё больше лестниц.
Когда Гермиона окажется в башне Гриффиндора, ей нужно будет подняться на семь лестничных пролетов, чтобы дойти до своей спальни.
Наверное, пришло время признаться себе, что она умирает. Гермиона должна уйти из Хогвартса и максимально использовать оставшееся время, нежели притворяться, что ей удастся поймать удачу за хвост и прожить дольше.
Пригодится ли ей после смерти диплом об успешной сдаче Ж.А.Б.А? Само нахождение там уже было бредом.
Глаза защипало, когда Гермиона снова взглянула на лестничный пролёт. Она закрыла лицо руками и с трудом сдержала рыдание.
— Неужели мысль о том, чтобы попросить помощи вам настолько невыносима, что вместо этого вы готовы тратить чужое время, рыдая перед лестницей... — хрипло прорычал Снейп прямо возле ее уха. Одна его рука твёрдо обхватила талию Гермионы, второй он сжал ее локоть и повёл вверх по ступенькам до выхода из подземелий. — Некоторые из нас хотят насладиться тем строго ограниченным личным временем, которое у них ещё осталось.
Гермиона ощущала тепло его руки сквозь ткань мантии. Она старалась сосредоточиться на его хватке, после которой останутся синяки, а не на пульсирующей боли в голове.
Снейп не бросил ее в конце лестницы, а довёл до больничного крыла и лично передал Гермиону в руки мадам Помфри. Пока девушка лежала без сил на больничной койке, она краем уха слышала его низкий, резкий голос, дающий мадам Помфри длинный список инструкций по уходу за больной.
На следующее утро пришла МакГонагалл и объявила, что комната Гермионы перемещена в другое место. Ее переведут в крыло для преподавателей, в личные апартаменты, где не так много лестниц, и... Северус тоже займёт одну из комнат для того, чтобы присматривать за Гермионой и продолжать работу над лечением ее проклятия. Они все так же будут проводить вместе большую часть времени. Это наилучшее решение проблемы, поскольку теперь Гермионе не придётся пересекать весь замок каждый вечер после учебного дня.
Гермиона почувствовала, что лучше бы МакГонагалл решила поселить ее в непосредственной близости с разъярённым скорпионом, но выбор лежал между Снейпом и больницей Святого Мунго.
Второе означало бы сдаться.
Убийственно гневный взгляд Снейпа был направлен на Гермиону, в то время как он перевозил всю свою лабораторию на общую кухню их апартаментов, и такой же, полный ледяной ярости взгляд пронзал ее, когда профессор левитировал коробки в свою комнату.
Гермиона лежала, свернувшись калачиком на небольшом диване, и старалась не принимать на свой счёт все ругательства и брань, доносившиеся от него.
Жизнь рядом со Снейпом оказалось ещё более невыносимой, чем Гермиона могла себе вообразить даже в самом страшном сне. Он едва говорил с ней, лишь свирепо смотрел на неё, когда проносился по всей комнате, держа в руках эссе для проверки, и отпускал постоянные комментарии о том заветном личном времени, которого больше не осталось. Когда Снейп не преподавал, он либо проверял домашние задания, либо стоял, ссутулившись, над десятками кипящих котлов и рьяно старался разработать зелье для исцеления Гермионы.
Ее постоянно ухудшающееся здоровье стало для него личным и профессиональным оскорблением.
В конце концов Гермиона оказалась на пороге кабинета директора с заявлением об отчислении.
— Я глубоко ценю, что вы обратились с просьбой к профессору Снейпу для того, чтобы он помог мне, но мне следует трезво смотреть на вещи, — выпалила Гермиона, садясь в кресло перед столом МакГонагалл и ощущая болезненную пустоту в голове. — Я и так принесла ему достаточно неудобств в течение последнего месяца. Просить его присматривать за мной в его свободное время, помимо того, что часами разрабатывает средство для снятия заклятья, - мне кажется, это переходит все рамки приличия.
МакГонагалл откинулась на спинку кресла, приняв заявление Гермионы, и проницательно взглянула на свою ученицу, прежде чем начать говорить.
— Я не Альбус Дамблдор, мисс Грейнджер. Преподаватели Хогвартса - это учителя, они не оказывают мне услугу, работая здесь, и не проводят обширные внедоговорные исследования по моим личным требованиям. Профессор Снейп вызвался разработать средство для вашего исцеления по собственной инициативе, он обратил мое внимание на то, что для вас затруднительно добираться к башне Гриффиндора и предложил перенести его лабораторию.
Гермиона ошеломлённо смотрела на МакГонагалл, пока уголок рта директрисы не дёрнулся. Она подалась вперёд, и ее строгий взгляд смягчался, пока она изучала Гермиону и водила заявлением об отчислении по столу.
— Северус всегда был сложным человеком даже в свои лучшие дни. Я пойму, если вы предпочтёте, чтобы вас перевели в больницу Святого Мунго. Но хочу вас заверить, все старания Северуса были продиктованы его личной инициативой и волей. Вы никому не навязываетесь.
Гермиона встала, и, выхватив заявление из рук директора, сунула его в карман. Она вернулась в свою спальню, скрутилась калачиком на кровати и приложила ладонь к пульсирующему предплечью.
Девушка услышала, как хлопнула входная дверь, затем приглушенное бормотание Снейпа и звук гремящих котлов и банок с извлекаемыми ингредиентами. Когда шум стих до мерного постукивания ножа и мягкого шипения кипящего котла, Гермиона встала с постели и остановилась в дверях, чтобы посмотреть, как он работает.
Она понятия не имела, почему Снейп прилагал столько усилий, чтобы исцелить ее, в то время как она всю свою жизнь была уверена, что он откровенно ненавидит ее.
Он годами рисковал своей жизнью, чтобы защитить единственного сына Лили Поттер, во всем, что делал Северус Снейп, был какой-то смысл. Гермиона не могла понять, зачем он создал себе столько проблем из-за неё.
Его угольно-черные глаза были сосредоточены на маленьком серебряном котле, пока он быстро размешивал его содержимое и добавлял несколько капель желчи броненосца. Он был полностью погружен в работу, его сосредоточенность резко контрастировала с тем ленивым выражением лица, которое было присуще ему во время занятий. Он перестал даже притворяться, что его интересует преподавание. Он уже не был деканом Слизерина и больше не проявлял благосклонность к кому-либо.
Гермиона осознала, что ему было скучно.
Семнадцать лет преподавания одного и того же предмета школьникам, которых он презирал; его просто заинтересовала возможность спасти Гермиону. Вероятно, изначально он предложил помощь, будучи уверенным, что все разрешится легко, теперь же в нем взыграло упрямство и гордость, потому что эта проблема терзала его.
Он не спасал Гермиону Грейнджер. Он просто хотел одолеть эту штуку на ее руке. Он хотел одолеть саму Беллатрису Лестрейндж.
Тот факт, что Гермиона была человеком, связанным с этой проблемой, был нелепой случайностью.
Снейп, похоже, даже не заметил ее, стоящую в дверях и наблюдающую за каждым его движением. Его скулы покрылись румянцем от жара, ноздри раздулись. Гермиона простояла ещё пару минут, прежде чем вернуться в свою комнату.
Колдография Гарри и Рона, которую она держала на небольшом прикроватном столике, лежала изображением вниз.
Гермиона подняла колдографию, посмотрела на улыбающихся Гарри и Рона, затем снова положила их лицами вниз и продолжила чтение.
Она собиралась сказать им, что умирает, когда встретится с ними на выходных, и ей не хотелось думать об этом.
