***
Юлиус пропадал уже второй день. Конечно, я переживала, нервно грызла ногти, но в душе лицемерно была ему благодарна, что хоть так отвлекает меня от глупых мыслей. Магия моя не продвинулась с мертвой точки, и Лерой, ещё один святой в этой обители демонов, сказал, что почитает мне книжку, да не простую, а про магию и все с ней связанное. Сконцентрироваться на его голосе было просто в полной тишине, но спать от его убаюкакивающего и ласкающего слух тембра хотелось ещё больше, чем когда-либо прежде. К общему помятому состоянию ко мне добавилась такая не нужная нервозность и взбалмошенность, что теперь хотелось просто застрелиться. Бах в висок, и что бы красиво. Переполненность эмоциями выматывала, мана добавляла масла в огонь, впитываясь слишком быстро, от чего я могла просто-напросто проснуться среди ночи от нехватки воздуха. Она душила. Её было очень много. И только бы дурак не догадался, что нужно поскорее начать её контролировать. Так сказать, "фильтровать" поступающую энергию. Только как это сделать, я даже не представляла. И это была одна из немногих причин, почему я ждала и дико волновалась за Юлиуса. Размышления насчёт дома за эти дни как-то перешли на второй, а то и третий план. Хаотичные мысли забегали в головушку, буквально требовали рассказать все Лерою, но отчего-то я не смела и рта раскрыть в его присутствии: "Секрет", — шептала интуиция. Не должен знать. Вряд ли такая чувствительность к мане нормальна и привычна. Вдруг проболтается где-нибудь? Доверять ему полностью я при всем желании не могла, потому что чувство, словно ты одинока в этом мире не давало мне должным образом остановиться на налаживании отношений. Никогда со мной такого не было. И это ужасно. Только Юлиус знал об этом или, по крайней мере, догадывался. Но как назло ушел в самый не подходящий момент. Сегодня утром я набралась смелости и зашагала в сторону кабинета вице-капитана, которая оказалась женщиной строгой, но адекватной. Пусть меня она немного не взлюбила, но в просьбах (она была одной единственной и то я спрашивала, где туалет. Тогда же я, конечно, и не помнила, что это вице-капитан. Слишком много здесь цветов и запомнить все почти безумие) она мне не отказывала. — Не знаю, — было мне ответом. Молли, а именно так ее звали, даже не подняла голову от бумажек, настолько я была ей неинтересна. Только вздохнула, с лёгким стуком закрыв дверь с другой стороны. Конечно, кто бы мне что-нибудь объяснил, как не вице-капитан, где же наш драгоценный Юлиус? Но смысл ей это делать? Без смысла. — Пфф, — с раздражением выдохнула: — Ну и игнорируй меня дальше. А я вот вырасту, как наберусь сил и опыта, так и покажу тебе, что значит не ставить ни во что меня, женщина, — естественно, прошептала. Ногами для приличия потопала да и вышла на задний дворик огромного здания. Кто бы мог подумать, что оно расположено вблизи мелкого лесочка, где маны для меня хоть жопой жуй. В глазах рябили блеклые голубенькие мошки, что точно вдалеке были либо людьми, либо чересчур сильными животными. Краем уха услышала тихий шелест, немного обернулась, остановив движение ног, и прислушалась. Из-за здания отряда тут же вылетело оранжевая ниточка, что казалась пульсирующей и не ниточкой, а целой полосой. Уничижительно ухмыльнулась: вот и наш вице-капитан занервничала. Или разозлилась, кто её знает. Я замечала, что с каждым днём чувствую ману все чётче и чётче. И это было настолько непривычно и странно, что порою мне казалось, что и не ослепла я, потому что как и любой обычный человек могла определить, где находится, к примеру, дерево. Оно источало приятную, как шёлк, ману. Их было легче прочих отличить. Животные всегда являлись обладателями шершавой маны, а люди — очень приблизительно — были похожи на что-то горячее. И все в разной степени. Юлиусова мана чуть не обжигала, но при этом грела, как в меру остывший чай, налитый в кружку; у Лероя она была словно остывающий уголёк под ногами, маленькой, но все равно теплой и непотухающей; Ричи мана со всех сторон обволакивала лёгкой пленкой, как плевра на лёгких, проводя горячку по сосудам: по тем ниточкам, исходящим от него (их почему-то становилось больше и больше, причем у каждого); у Оллайла мана только вблизи его тела волновала мои рецепторы: казалось, что он просто был слабым, но подойдя поближе, я жглась от его ауры. У других же людишек (ибо в моих глазах остальное человечество не заслужило анализа их магии) было что-то схожее, но не вычурное. К чему я вела-то. Издалека, примерно с севера, шли тяжёлые тучи, переполненные маной, как кусочки ваты водой. Навострила ушки и чуток повернулась в их сторону: туда же направлялась вице-капитан. Верно, просканировала местность и полетела на той самой метёлке, которую я не взлюбила с момента знакомства, прямиком к нашему ненаглядному. Предкушающе улыбнулась, ощутив три источника маны в километрах четырех. Как молекулки одного вещества присосались друг к другу, ей-богу. По началу было страшно чувствовать на такие большие расстояния, которые ещё сами по себе увеличивались (именно те, которые я ощущала. Было странно чувствовать ману травинки, находящейся в двух километрах от меня. Голова раскалывалась, и душило не по-детски), но такое происходило нечасто, а если происходило, то ахереть как далеко. Повторюсь, я здесь с неделю. Ещё одна причина начать контролировать эту ману, будь она неладна. Мана Юлиуса, мана Молли и... что-то тёмное, но человеческое. Эта третья аура грела, как и другие, но потом словно ошпаривала. Развернувшись обратно, побежала в комнату Лероя, не захотев попадаться на пути у той загадочной личности. Логика подсказывала мне, что мы ещё увидимся.***
Эта невообразимо сильная мана тянула меня к себе с той постоянностью, с какой она приближалась к зданию отряда. Похожа. Похожа на что-то. На что-то безумно родное, но при этом совершенно чуждое мне. В итоге я не выдержала и выбежала в общий зал, где скопилась многочисленная группка "оленей". Мельком выглядывая из-за перил, старалась издалека разглядеть такую необычную энергию. Белый цвет Юлиуса выделялся на фоне однотипных зеленых-синих-фиолетовых. А ещё был он. Блекло-красный, обещающий расцвести кровавым. Ниточки очерчивали его контур, показывая его даже вдали высоким и мускулистым юношей. Какая знакомая энергия, чтоб его. Откуда я его знаю? Чувство ностальгии накрыло меня с головой: я будто ощущала ману родственника. — Фрея, спускайся к нам, — доброжелательный тон Юлиуса пусть и был учтивым и благосклонным, но точно не выказывал просьбу. Так только подчинённым что-то говорят. Взволнованно выдохнула, аккуратно спускаясь с лестницы: ещё упасть не хватало: — Познакомься с новеньким. — Ага, — показательно пренебрежительно бросила, как можно более незаинтересованно кинув ещё раз взгляд в красного парня, быстро обходя ненужных мне людишек: — Фрея Свон, — протянула маленькую ладошку амбалу, запрокинув к нему голову. Он выдохнул, как я поняла, дымом. Гадость. — Малявка какая-то, — ему было очень скучно, и я на явный намек на мой небольшой росточек и возраст только надменно сжала губы и продолжила уперто держать руку кверху. — Швабра, — высокомерно произнесла сквозь зубы, почему-то все больше раздражаясь. Тьфу, хренов другой мир, с хрена ли меня так косит? — Чего стоишь, кого ждёшь? Представься, безманерный крестьянин, — ёпт твою мать, Фрея, это точно ты говоришь? Удивлённо раскрыла глаза, не припоминая у себя привычки оскорблять себе подобных. Неужели привычка этого тела? — Фрея Свон, — подняла руку ещё выше, растопырив пальцы. — С детками аристократов не вожусь, — выдохнул ещё одну порцию дыма: — Тем более с такими мелкими. — А я, думаешь, вожусь? Просто скажи свое имя, идиот. — У нее тяжёлый характер, — как бы между строк вставил Жуклиус, судя по мане, в душе ухахатываясь с моего фиаско в плане общения. Окружающие нас люди стали расходиться, не видя смысла в дальнейшем представлении, пока не остались самые упорные и желающие отчитаться о миссиях. Человек, этак, семь. — Не буду, — по-детски сказал незнакомец, такой для меня загадочный и интересный, что я готова была за эти слова морду расцарапать. — Ну и оставайся в этом распетушившемся высшем обществе без поддержки в будущем приятного союзника. Юлиус поперхнулся воздухом, тут же извинившись перед гостем за мои слова. Опустила руку, исподлобья глянув на неизвестного. Он, видимо, сюда не на чай забежал, так что времени узнать его у меня хоть отбавляй. Отбежав от этой парочки в сторону, схватила за ладонь Лероя, со всей силой поведя его в комнату. Он повозмущался насчёт моей бестактности, но ладошку перехватил и смирно пошел рядышком. Я была полна энтузиазма продолжать слушать его чтение.***
Сидеть я больше в комнате не могла. Дотошный Лерой все перерассказал, проговорил одно и то же четко и ясно. Оказывается, он мне ту тонюханенькую книженцию прочёл за один присест. Но обслушалась я на год вперёд, а то и больше. Спасибо ему за это, я вновь загорелась жаждой деятельности. Что-то захотелось начать разбираться с проблемой. Между рёбер будто маленький человечек поселился, точящий ножички и скребущийся ноготками гладкую поверхность костей. Почесала кончик носа и впопыхах выбежала на улицу, получше перехватив в ладонях бутылку воды. Бегло оглядевшись, как бы подозревая окружающую обстановку, что казалась пустынной, я уселась на заднем дворике, перед этим пройдя немного вглубь небольшого лесочка (или может это такой большой сад? Кто поймет этих богачей, чтоб его). Я чувствовала, что уже давно должна была перестать разбрасываться соплями и начать в конце концов контролировать ситуацию. Положила ноги, как какой-нибудь индус, и сосредоточилась на внутренних ощущениях. Если этой магией можно управлять и если мне говорят, что она у меня есть, логично же, что внутри меня что-то типа источника? Да, точно, источника магии. Юлиус мне особо не объяснил ничего, просто решил проверить мою подготовку, но это все закончилось плачевно. Лерой же мне все досконально разжевал и в ротик положил. Но в той книге говорилось только о самой мане, магии и прочем. Про то, как ее почувствовать, вообще речи не заходило. Хотя я и так ее чувствую... так, все, не загружаем мозг лишней информацией! Непонимающе скривилась, надув губы. Чувствовать-то чувствую, контроля никакого. И вот как назло справочник кончился, а все остальное, недошедшее до моего сознания, пришлось переспрашивать у Лероя. Он меня через пень колоду рассказал, как он ману контролирует, я для виду покивала, ибо это выглядело как "пуф..паф вот здесь в животе, потом в руках горячо и файербол готов". Скривилась ещё сильнее: даже в мыслях у меня все виноваты, кроме меня. Я не понимала, в чем заключается моя проблема. Размышления как веревкой привязали меня к теплой и сыпучей земле. Так бы и просидела весь оставшийся вечер. Резко перевела свое внимание на зашуршавшую траву у кого-то под ногами и напряглась всем телом. — Ями Сукэхиро. Удивлённо обернулась к говорившему. Задница, вся отсиженная, принявшая форму всех камушков, на которые умудрилась сесть, поднялась с помощью моих ножек. Голова от переизбытка маны закружилась, и я еле устояла на ногах. И что, блин, мне даёт его имя? Я, конечно, хотела его узнать, но не так внезапно. Ями подошёл ближе ко мне и неожиданно приподнял меня за ухо. Зашипела от пронзившей боли, перехватив его руку. В воздухе замахала ногами. — Кто так маной растрачивается? — казалось, ему все ещё было тоскливо и неинтересно, но мана его говорила об обратном: ему точно хотелось исправить мое положение. Мне же желалось перекинуть в него пару-тройку добрых словечек: — Направь ее уже куда-нибудь, — он выдохнул парами отвратительного дыма, заставив меня закашляться: — Смотреть больно. Увидел тебя сегодня только, а уже жалость почувствовал. Превзойди свои пределы, сопля, а то совсем ты какая-то дохлая, — открыла глаза, с бешенством посмотрев на него. — Пусти, — он тут разжал пальцы и я грохнулась на вновь занывшую задницу: — А что я, по-твоему, делаю? Тем более я только приш... — Разорвет же, если не выпустишь ее, — заткнулась на полуслове, испуганно задержав дыхание: — Это несложно: просто не держи ее. — Ты совсем того? — нахмурила брови, опять же поднявшись на свои две: — Что я должна сделать? — переменив свой настрой, внимательно глянула на контуры его головы. — Ты ману непроизвольно в себе держишь, — ему теперь точно скучно, даже некультурно развернулся от меня и пошагал в сторону лесочка, ману которого я уже вдоль и поперек изучила, — себе же хуже делаешь. Хмуро проводила его ниточку взглядом, обречённо выдохнув. Я не понимала, что же это происходит. Ями. Спасибо, Ями, что объяснил, пусть объяснение выглядело так: "Это плохо, перестань". А как перестать? Что я должна сделать? Отпустить? Но если я не могу этого совершить, это значит что? Меня что-то удерживает. Но что же это...? На секунду в головушку пришла тусклая мыслишка, которая тут же скрылась, оставив после себя ощутимый след. Может, я не принимаю сам факт существования магии? Но почему это звучит, как бред сумасшедшего? Я же активно её ощущаю вокруг меня, так почему? А дело было в том, что Фрея пусть и чувствовала всю окружающую ману и даже больше, но на инстинктивном уровне противилась тому, чего не могла объяснить. Как она может принять свою ману, если она кажется очень чужеродной и страшной? Леся хоть и имела скверный характер, но являлась жуткой трусихой. Особенно если что-то не понимала, но должна была это выполнить. А Фрея очень хотела жить. А чтобы жить, ей требовалось подчинить эту странную энергию, поселившуюся у нее в каждой клеточке тела. Как же ей хотелось жить. А страшно. Она никогда не сталкивалась с такими серьезными проблемами. Что есть несделанное домашнее задание и нагоняй от матери, если ее собственная жизнь в опасности? Глаза боялись, а руки делали. Она не поняла, что произошло. Она просто задержала дыхание, как перед прыжком, а потом... прыгнула, получается. В округе прошлась мощная волна, поднявшая опавшие листья с земли и потрескавшая окна с задней стороны здания. Ветер зашелся в сильном порыве и тут же успокоился, когда тело маленькой девочки упало наземь. Она так и не поняла, что произошло. Пока Леся жалась в углу и молилась о спасении, Фрея делала и пожинала плоды своего труда. Тело будто дышать научилось. Стало проще и легче. Она заснула к тому времени, когда Юлиус поднял ее на руки и отнес к Лерою.