Хроники Войны клонов: 8560

      Нас расквартировали на одной из лун Брентааля IV. В целом, ничего увлекательного там не было, обычная горнизонная служба: ранний подъем, зарядка, проверка оружия, небольшие "боевые" выходы за пределы лагеря. Наш батальон постоянно прибывал в состоянии боевой готовности и был отнесен к войскам первого эшелона, которые, когда начнется атака, самыми первыми окажутся в самом ее эпицентре. Такая слава закрепилась за нами ещё со времён кризиса "Темного жнеца", что закончился пару месяцев назад.       Недавно к нам прибыло пополнение. Опять "блестящие" клоны, которые дройдов увидели только на учебном полигоне на Камино. Они ещё были в эйфории от речей людей, которые отправляли еще нас на фронт с Камино. Как сейчас помню тот день, но мы другие. Тогда каждый из нас был готов исполнить любой приказ, даже самый абсурдный. Сейчас же все больше скептических мыслей поселилось в наших головах. Недавно слышал, как один из "стариков" заявил, что война не имеет для него никого смысла, а он лишь раб, который был обязан выполнять не только приказы, но и малейшие прихоти джедаев. Парнем заинтересовалась контрразведка, его посадили на гауптвахту, а после его освобождения отправили в штрафной батальон. Мы молчали. Никто не знал, что правильнее в этой ситуации. Иногда я сам задумываюсь, а какое значение для меня имеет эта война? И ответ прост: я защищаю свою Родину. Ради этого я был создан, значит, я должен оправдать надежды, уничтожить угрозу для граждан Республики.       Новобранцы плохо подготовлены: все, что они умеют, так это держать винтовку, выполнять приказы и, наверное, все. Видать, потери довольно большие, раз они проходят ускоренную подготовку. То, что им не дали на Камино, даём мы. В свободное время доптренировки с ними, такими зелёными "блестящими". Самое страшное, что после первой же атаки, их очень много погибает. Молодые клоны идут в бой в полный рост, а дройды только рады выкосить отделение. Впрочем, во второй бой таких ошибок не повторяется.       За две недели нашего сидения на луне вкус напитков с Корусанта не успел пропасть изо рта. Все по-прежнему вспоминали наш отдых там. Некоторые умельцы, к примеру Бастер, смогли перевезти с Корусанта алкоголь во флягах. Надо сказать очень радовались этому. В самые скучные вечера, когда в Галанете уже ничерта не было, а все оружие вычещенно до того, что им можно было инъекции делать, мы выпивали по глоточку и становилось куда лучше. Иногда вспоминаю о Маре. Ее тело, ее прекрасные ножки, грудь. Очень хотелось ей написать... Но что написать? О том, как у нас все дни проходят как один? Даже выйти было некуда, так как лагерь наш находился в глуши. Говорили, что это для маскировки, но как, черт возьми, можно замаскировать нашу эскадру в космосе? В прочем, это не моего ума дело.       Иногда к нам приходили местные торговцы. Продавали всякую дрянь: портянки, носки, носовые платки, некоторые продавали продукты местных фермеров. Продавали дёшево, а мы брали, к тому же, солдат всегда голодный и всегда в чем-либо нуждается. Мы прекрасно их понимали. Война: все разорено, тем более здесь, на луне, а метрополия под контролем повстанцев-сепаратистов, которых мы в ближайшее время будем выкуривать. Один раз к нам пришел непростой торгаш. Он как обычно разложил свои товары. Среди них была одна очень необычная вещь. Пистолет. В самом углу лежал шикарный дуэльный пистоле DL-18. Он был с красивыми узорами, изображавшими сцены каких-то древних местных легенд, которые были нанесены золочёной краской. Рукоять была сделана из дорогого дерева и тоже покрыта гравюрами. — Эй, а что это за вещь? — спросил Хэви. — Вроде солдат, а пистолет узнать не можешь. — Поговори мне тут! Дай-ка подержать. Хэви взял оружие. Оно было довольно длинное. — Кат, на, подержи, — сказал Хэви и дал мне ствол. DL был довольно увесистым. Около килограмма, может чуть больше. Ствол действительно был довольно длинным. Я попробовал прицелиться. Сразу было видно, что использовали его по назаначению:, мушка была идеально откалибрована. — Стреляет? — спросил Хэви, забрав у меня пистолет. — Конечно. Картридж на двадцать выстрелов полагается. — Ну шикарная вещь. Кобура есть? — Ее нет. — Так, ну, последний вопрос, сколько стоит? — Три с половиной тысячи кредитов. — Однако! Почему так дорого? — Коллекционная вещь. Сделана в маленьких экземплярах местным оружейником. — Ладно. Покупаю. Торгаш очень обрадовался, услышав эту новость. Он сорвал куш: в здешних местах даже один кредит был очень большими деньгами. Торгаш завернул пистолет в тряпочку и отдельно положил картридж. Хэви расплатился и мы с ним пошли в казарму к Бастеру: он там стоял "на часах". — Бастер! Смотри, что купил! — крикнул Хэви прямо с порога. — Что это? Хэви развернул ткань. — Красивая вещь, но тебе зачем? — Как это зачем? После войны поставлю у себя дома и буду вспоминать. — Ну-ну, — скептически ответил Бастер. — Хорошо, а сейчас где его носить будешь? Кобуры-то нет, — подхватил я. — В рюкзаке полежит. В бою у меня пулемет есть. — Ладно, черт с тобой. Пойдем, скоро ужин и отбой.       Сели как обычно за свой столик в углу: я, Хэви, капитан Фандер и Бастер, который пришел чуть позже. Опять давали какую-то зелёную кашу, сделанную непонятно из чего: то ли из соплей, то ли из водорослей, кусок хлеба. Ели мало, в казармах нас ждали местные фермерские продукты, которые уплетались куда с большим удовольствием. — Капитан, нас долго будут держать здесь? Уже осточертело. Мы же вояки, нас надо на передовую. Здесь скучно! — поговорил я. — Не знаю, ждём приказа. А пока, мы стягиваем силы, чтобы атака удалась. — Ясно, значит, ждём...— грустно ответил Хэви. Далее мы пошли спать. — Знаешь, Кат, у меня плохое предчувствие... — Это скорее всего из-за еды, я всегда говорил, что она была так себе. — Да нет, я серьезно. Какой-то страх, который я испытывал только перед первым боем, ну или когда проходили финальное испытание на Камино. Помнишь? — Да, тогда нервишки изрядно потрепали... Ведь, если бы завалили, щас бы остались на Камино кадетов учить. — Не знаю, кому из нас больше повезло... — Ладно, давай спать. Дежурный выключил свет. Спать...

***

      Подъем по тревоге. Машинально, как ещё научили на Камино, вскакивает. Быстро одеваемся. Я строю отделение. Бегом в оружейную комнату. Получаем винтовки, карабины, пулеметы. На улице строится по ротам. Капитан зачитывал приказ: — На Брентаале восстание. Нашим войскам предстоит подавить очаги повстанцев-сепаратистов. Сенат согласовал атаку. За Республику! — Лаконично! — с иронией заметил Бастер. — Рота, за мной, грузимся на штурмовики (они же LAAT)! Запрыгивает в привычную канонерку. Предстоял полет до Бреенталя. Наш взвод вместе с Фандером на привычном корабле по номером "79". Это был тот самый корабль, что высаживал нас на Джеонозисе. Мы ее считали счастливый, ибо ни разу не были сбиты! Звено с нашим батальоном отправилось в стороны самой планеты. Рядом летел эскорт из истребителелей V-19, внутри летели тяжёлые, неповоротливые грузовые LAAT. — Снова в бой, парни?! — спросил у нас Фандер. — Так точно! — хором ответили мы. — Сэр, обрисуйте наше боевое задание, — попросил я. — Наша задача – захватить крепость, где засели повстанцы под руководством Шогара Тока. Их активно спонсирует сепаратисты. — А как же крепостные орудия? Это же мясорубка. — Не волнуйся, наша диверсионная группа вывела их из строя и отправила сигнал атаки по тайному каналу связи. — Что ж, это все облегчает... — с некоторой опаской сказал Хэви.       Ганшип сильно мотнуло, послышались звуки разрывов снарядов и стук осколков о броню. Потом ещё и ещё. — Мы попали под обстрел! — крикнул пилот. — Спасибо,а то я думал, что просто ветер! — крикнул в ответ Хэви, держась обеими руками за поручни. — Капитан, что это?! Вы же говорили, что орудия отключены! — крикнул я. — Видимо диверсионный отряд захватили. Неожиданно нас тряхнуло ещё сильнее. Канонерка явно "зашаталась", кабину заполнили искры и дым. Сирена! — Нас подбили! — крикнул пилот. Чувствовалось, как увиличивается скорость. "Вот же ирония, на "счастливой" канонерке мы начали, на ней же и закончим" — думал я в падающем ганшипе. Резкий толчок, нас подкинуло в воздух. Страшный скрежет металла. Канонерка как будто поддетела и перевернулась на бок. Темнота... — Твою мать! — крикнул Фандер, — встаём, поднимайтесь! Нам надо идти вперёд. Хэви, Кат, Чарли попробуйте открыть дверь, Бастер, помоги мне с ранеными, остальные, пытайтесь выбить заднюю дверь! — Есть, сэр! Нет, оказывается мы выжили, только это была половина от нашего спасения. Предстояло ещё выбираться, а потом под огнем пооивнкиа захватить укрепления. Черт, тяжело! — Ладно, парни, навались! — скомандовал я. Схватились за прорези. Напряглись. Хэви и Чарли приподняли дверцу, а я со всем телом ударил в нее, пытаясь выбить. Ничего не получилось. Лишь глухой удар и скрежет металла. — Навались ещё раз! — крикнул я. Мы повторили операцию. Скрежет стал чуть более звонким. — Сильнее! — крикнул Фандер и тоже всем телом влетел в дверь. Бронированная дверь чуть поднялась. Сзади подошли ещё пара клонов, помогли нам. Дверь поднялась ещё сильнее. — Отлично, парни! Теперь вправо ее! — крикнул я. Дверь поддалась и скользнула по рельсам, открыв нам проход. Высунул слегка голову из сбитой канонерки. Все небо было покрыто тучами черного дыма от разрывов снарядов ПВО, которые осыпали нас дождем из осколков. Как это все мне напомнило тот бой на Джеонозисе, наш первый бой. Впрочем, все бли одинаковые. Такая же свистопляска, крики раненых, бесконечные лучи лазера. Это стало работой...       Мы закрепились на передней линии. Примерно в пяти кликах от нас находилась гигантская крепость, ощетинившаяся орудийными башнями крупных калибров. Именно они должны были быть отключенными нашими диверсантами. — Парни, вперёд! — крикнул Фандер. — Куда вперед-то? — спросил Хэви, лежавший рядом за пулеметом, — нас же сейчас всех повалят. — Отделение, за мной! — крикнул я. Хэви и Бастер бежали за мной чуть поодаль.       Хэви внезапно споткнулся. Спрыгнул в окоп и оглянулся. Хэви не вставал. Видимо панели. — Бастер, Хэви вроде подбит! Вообще мы всегда говорили "подбит" вместо "убит". На войне в нас сформировалась некая "призумпция" смерти: клон не может считать мы мертвым, пока не доказано обратное. — Черт! Посмотри, как он. — Прикрой меня! Я подбежал к телу Хэви. Он лежал как-то на боку. Я перевернул его. В груди была дыра, оплавленная броня все ещё оставалась какого-то желто-оранжевого цвета, который постепенно темнел. Костюм медленно тлел, а вместе с ним и сгорала кожа, из-под которой вылезало сгоревшее мясо. — Хэви, черт возьми! Хэви!!! Очнись!!! Я снял с него шлем. Глаза всё ещё были открыты, в них ещё были остатки жизни, такой молодой солдатской жизни. Лицо становилось бледным, былая смуглость и горячесть покидала его. — Хэви... — проговорил я. Вокруг меня свистели осколки, выстрелы, а я просто сидел на коленях перед мертвым телом своего брата, товарища... Что-то так сильно сжалось в груди, а вгорле стало так горько и тяжело. Вот он, человек, которого я знаю с самого рождению всю свою жизнь. Ещё сегодня утром он был жив, мы с ним шутили, а сейчас он лежит передо мной, мертвый. Душа покидала его, она уходила их глаз, делая их такими пустыми, холодными, почти стеклянными. Я закрыл их медленным, аккуратным движением руки, которым,наверное матерь гладит своих новорожденных детей, только если там радость, то здесь горе. Большое горе для меня, бойца, солдата. Много братьев погибло на моих глазах, очень много, но сейчас я чувствоваля будто не было смертей, не было этих пяти месяцев войны, самых страшных. Моя окаменевшая душа как будто разрушилась и внее влетела эта рана, начавшая ныть и царапать... Хэви мертв. Лазер пробил грудь насквозь, повредив сердце... Хэви мертв... Я не заметил, как Бастер сел рядом, не заметил, как Фандер скинул нас обоих в ближний окоп. Я ничего не замечал, а в голове вертелась только та смерть, только то тело моего товарища, друга. Только сейчас я понял, о каком страхе говорил Хэви. Он предчувствовал. Может быть все солдаты перед смертью чувствуют это. Может многие действительно знают, что идут в последний бой. Должно быть это очень ужасно, понимать, что больше не вернёшься... — Кат, это война. Так бывает здесь. Каждый из нас приносит жертву в это бесконечное жерло. Хэви погиб, но сейчас надо спасти себя. Кат, очнись, мы отступаем в тыл, — проговорил Фандер. — Но почему я должен платить цену войне, которую не я начал?! Ради чего она?! — Кат, она ради мира в Республике, ради порядка. Хэви отдал свою жизнь, чтобы жили другие, вот священный долг любого солдата. Понимаешь? — Так точно, сэр. — А теперь, отступаем...       Горы обгоревшего металла дома, которые раньше были канонерками и AT-TE, заполняли почти все поле, а вокруг них лежали тела убитых наших парней, они лежали белой россыпью на черной, выжженной земле Брентааля. Среди них, там, на передовой лежало Хэви. Только сейчас понял эту боль, которую испытывает человек, который теряет то, что дорого ему. Ошибка командования, халатность генералов — вот, что является причиной смерти моего друга и моих братьев. Чтож, это война и такова наша солдатская судьба, которую мы даже не выбирали...       Мы отступали сначал ползком, пытаясь вырваться из огня противника, потом они прекратили обстрел и мы пошли в полный рост. Очень много клонов тогда погибло. — Капитан, разрешите обратиться к вам с личной просьбой. — Да, конечно, Кат. Что случилось? — Разрешите ночью пойти на вылазку и найти тело товарища для последующего захоронения. — Кат, это опасно и нельзя без приказа высшего начальства. — Я понимаю, сэр, но он близок нам и я нелчу, чтобы могилой его стала воронка от снаряда. Он должен быть похороненным нами. — Ладно, даю свою согласия, вопреки приказу. Если попадетесь, то нам влетит всем. — Благодарю вас, сэр!       Во временной казарме, отведенной для нашей роты было довольно пусто. Много потерь, в поле осталось каких-то сорок человек. Фандер говорил, что из всего нашего батальона, который был укомплектован личным составом полностью (пятьсот с лишним человек) выжило около двухсот. Так пусто...       Ночью я и Бастер прошли через патрули. Оказались на ничейной земле. Неприятный запах уже разлагающихся трупов наполнял все поле, темное и скользкое. Мы шли к тому месту, где лежало тело Хэви. Я отчётливо помнил его. Ползком, под покровом ночи мы пробирались, боясь хоть немного поднять голову и быть замеченными вражескими наблюдателями. Хэви лежал на небольшом пригорке в такой же позе, как и когда я его оставил. Только лицо стало совсем какого-то иссиня-бледного цвета, щеки и глаза впали. Рана окончательно остыла и можно было увидеть, что она сквозная. — Предлагаю оттащить его ближе к нашим позициям и там похоронить, — сказал Бастер. — Да, думаю это будет лучше всего. Мы надели шлем обратно на Хэви и понесли его на наших спинах к нашим позициям.       В самом тылу мы нашли небольшо кладбище, где были похоронены умершие раненые. Там мы и решили похоронить нашего товарища. Вырыли небольшую могилку и аккуратно положили туда тело. Закопали. Бастер из подручных досок сделал небольшой крест, на котором угольком написал "КС-5632. ХЭВИ. НАШ БРАТ". Он вставил табличку в сырую землю и сверху надел шлем. — Вот и все, брат. Покойся с миром, — сказал я и медленно высыпал землю из ладони. — Пойдем, Кат. Нам пора. — Да, Бастер, конечно, — тихо сказал я, вставая с колен. Ночью мы спали плохо. Тело Хэви ещё долго снилось мне...       Нас подняли в четыре утра. Солнце ещё не успело взойти. Тревога, срочно выступаем. За время нашего отдыха генерал Шаак-Ти пробралась туда и отключила пушки. Теперь дело за малым, войти в крепость и перебить остатки повстанцев и дройдов. Наш батальон переместили в резервы из-за малой численности. Шли мерным шагом к передовым позициям, освещённым бластерными выстрелами из крепости и с нашей стороны. Потом перешли на бег и с ходу ппргыали в окопы. — Кавалерия прибыла! — крикнул Фандер и эффектно прыгнул за мной. Сразу же открыли огонь по позициям метежников, которые отчаянно отстреливались с земляного вала. — Кат, их щит отключен. Время пришло. — Есть, сэр! — Чарли, гранатомёты сюда! Чарли - молодой клон - почти мгновенно прибежал ко мне, неся тяжёлый гранатомёт. —Ориентир – возвышение с пулеметом! — крикнул я Чарли, рассматривая вражеские позиции в трофейный бинокль. С диким ревом ракета метнулась в сторону противника, неся килограмм взрывчатки. Взрыв! Капитан сразу же передал координаты для огня танков, чтобы те пробили брешь. Залп! Мы бежим сквозь ворота и начинается зачистка узких тюремных коридоров, полных повстанцев. — Всем сдаться! — крикнул я, залетая вместе с Бастером в одну из комнат. К его удивлению все повстанцы сложили оружие. — Выходить по-одному! Боевики подняли руки и начали было ужиивыходть из комнаты, когда я крикнул: — Всем оставаться там! — Кат, но зачем, они уже в плену. Я ничего не ответил на это, только достал два термальных детонатора, активировал их и кинул в комнату. Закрыл дверь, жалобные крики повстанцев. Взрыв! — Это вам за Хэви, сволочи!!! Мы зашли во внутрь. Там лежали обожжённые тела с множествами рваных осколочных ран. Некоторые были ещё живы. Тогда я их начинал поднимать и расстреливать. Прямо в голову. Многие молили о пощаде, говорили, что у них жены, что они обмануты, но я не слушал: перед глазами было тело моего товарища. Какая-то непреодолимая ярость пылала во мне. Ей я пытался забить то чувство горя и утраты, в надежде хоть как-то отомстить за гибель моего товарища. После расстрела я ещё долго стрелял по трупам, пока меня не остановил Фандер. Я не заметил, как он пришел — Эй, Кат, успокойся! Хэви был твоим другом и братом, но это не выход. Мы бойцы Великой армии Республики, и наша цель — освобождение Галактики, а не ее угнетение! Все, хватит! — Да, сэр... Я понял...       Мы принимали участие в штурме командного поста. Вот это была целая крепость в крепости. Наверное целая рота защищала ее. Сначала пришлось преодолеть заграждение из мешков и трупов с пулеметными гнездами, затем непробиваемый двери. Из пришлось вскрывать при помощи резака и там снова пулеметы. Пришлось закидать повстанцев, засевших там гранатами, после чего из облаков пыли послышалось: — Мы сдаёмся! — кричали повстанцы, выходившие из своей последней обители, захваченной нами.       С командного поста было видно все поле боя, усеянное нашими трупами, взорвашимися канонерками, пожарищами танков. По одной единственной тропинке наши силы сейчас направлялись в крепость, где мы будем находиться до полного захвата и освобождения планеты... — Идите отдыхайте, парни, — сказал Фандер, — Сегодня был трудный день. — Есть, сэр, — как-то вяло ответили мы. В казармах мы сразу уснули.