Хроники Войны клонов: 8560

      Сидеть пришлось недолго: у нас было всего лишь два или два с половиной свободных и спокойных часа. В течение них мы отдыхали: кто-то перекусывал, кто-то рассматривал развалины, кто-то осматривал свое оружие, я же пялился в поле через свой новый бинокль. — Кат, дай хоть посмотреть, что за вещица у тебя, — попросил Бастер. — Тебе наверное из всей роты остался хоть какой-то трофей от жуков, — дополнил Хэви, не отрываясь от своего пулемета. — На, Бастер, — с улыбкой ответил я. Тот взял бинокль слегка повертел его в руках и взглянул через него в сторону врага. — Шикарная вещь! — сказал он, — а тебе как командиру отделения вдвойне полезнее. — Дай-ка мне тоже посмотреть, — Хэви и выдернул из рук Бастера прибор. Тоже повертел его в руках и взглянул через него в сторону врага. — Вещица действительно хорошая! — одобрительно сказал Хэви и кинул бинокль мне. Я поймал его: — То-то! Началась некая пауза. — Парни, как вам первый бой? — спросил Я! — Кат, знаешь, это незабываемые впечатления. Если выживу в этой войне, то точно напишу книгу и первому своему сражению посвещу много страниц! Не забуду написать там обо всем, о трупах, об изувеченных телах, о первом ранении, — сказал Бастер. — А ты думаешь война будет долгой? — спросил Хэви. — А ты нет? — спросил я. — Не знаю, мы можем сейчас разбить сепаратистов мощным ударом. Мне так кажется... — За, зря ты думаешь так. А сколько дройдов Торговой Федерации находятся на других складах, и сколько ещё заводов действует по всей Галактике? — Так зачем нам всех их разбивать? — недоуменно спросил Хэви, — можно просто всю верхушку сбить. — Как же? — ответил я, — Во-первых, всю верхушку не разбить, кто-нибудь, да улезнет, во-вторых, найдутся другие последователи, в-третьих, мы должны остановить производство дройдов, то есть разбить их основные силы. — Я склоняюсь к мнению Ката, — сказал Бастер. — Кстати, брат, как твоя рука? — спросил Хэви. — Отлично, как новая, — ответил Бастер. — Это хорошо! Скоро в бой, нам потребуются каждые свободные руки! — сказал я. К нам в траншею спрыгнул Фандер. — Боевой настрой? — спросил он. — Так точно! — ответили хором мы. — Понимаю, вам здесь комфортно, но выгребайтесь из этой дыры. Сейчас нас подберёт LAAT и мы помчимся на врага! — с энтузиазмом сказал он. — Есть сэр! — ответили мы. Фандер убежал. — Ладно, парни, пойдемте, — сказал я товарищам. — Пойдем, брат! — подхватили они и мы пошли. — Первое отделение, подъем! — крикнул я остаткам своих людей. Бойцы нехотя начали вставать, надевать свои шлемы, вешали винтовки за спину и на плечо. Пулемётчики охватывали свое оружие за ствол о закидывали на плечо. Так же поступил и Хэви. Мы стали подниматься из траншеи. Поднимались аккуратно, отделениями, потом собирались кучками по взводам, ожидая наших десантных канонерок. Внимательно вглядывались в небо, желая поскорее увидеть их бело-бежевые силуэты. — Ну и где они? — спросил Бастер, — уже минут двадцать ждём их здесь, а жажда боя в нас, ох, как играет. — И не говори! Уже не терпится надрать задницы этим негодяям! — подхватил Хэви, — Эй, парни, не желаете ли порезвиться? — обратился он к солдатам. — Ха, скажешь тоже, конечно хотим! — И это правильно! — подхватил Фандер, появившийся непонятно откуда, — Звездолёты сейчас будут, ждут сопровождения истребителей. — А зачем нам истребители, уничтожили же вроде места базирования вражеской авиации? — спросил я. — С земли могут открыть сильный огонь: разведка доложила о наличии у противника лучевых пушек и дроидов пауков с тяжёлыми бластерными пушками, к тому же резервы авиации никто не отменял. — Ясно. Пока мы разговаривали, в воздухе появились наши канонерки. Они довольно дерзко сели. На большой скорости их репульсоры коснулись земли, сработали тормоза, но корабль по инерции ещё двигался вперёд, от того нос его слегка поднялся. Напомнило коня, скачущего галопом, которого резко дёрнули за узды. За ними летели истребители прикрытия: длинный, похожие на вытянутые треугольники, одни, другие же были трёхкрылые, на каждом крыле которых было по двигателю. — "Громовой взвод"! На борт "семьдесят девятого"! — громко крикнул Фандер. Мы бегом побежали к нашей канонерка. На ней мы высаживались в первом бою. Только сейчас появилась возможность осмотреть ее внешний вид: весь борт был покрыт черным следами от попаданий, вмятинами от осколков и самими осколками, застрявшими в броневой дверце, которая надёжно защищала нас от них. Забежали в десантный отсек. Я встал возле шаровой установки, Хэви сел рядом, скинув ноги с LAAT. — Не боишься упасть? — спросил я его. — Нет, совсем не боюсь, зато новые ощущения! — с улыбкой ответил Хэви. — Ну как знаешь, брат. Его примеру последовали ещё несколько пулемётчиков, севшие рядом. Выглядили они достаточно мужественно. Двигатели канонерки слегка журчали, готовые унести целый взвод солдат-клонов на своих огненных крыльях в бой, прямо на передовую. Сейчас все наши десантные корабли должны были доставить наши войска и танки прикрытия к самой передовой.       Канонерка начала журчать чуть сильнее, затем взмыла в воздух и зависла на некоторой высоте. — Ждём грузовые корабли, — пояснил нам Фандер. Лодка всё ещё журчали. Внезапно она тронулась, чуть тряхнуло и мы полетели вперёд. Рядом с нами летели такие же десантные LAAT, чуть поодаль, в глубине строя летели грузовые версии, неся тяжёлые танки AT-TE огневой поддержки. По самым краям этого "роя" летели истребители прикрытия, готовые в любую минуту сбить противника. — Лейтенант, сколько до входа в зону посадки? — крикнул я. — Не торопись, сначала надо войти в зону огня ПВО, пройти ее и только потом садиться. С воздуха угрозы не было. Как оказалось позже, мы провели орбитальную бомбардировку вражеских мест базирования авиации, после чего господство в воздухе было завоевано: наши десантные канонерки могли спокойной перемещаться, не боясь быть сбитыми истребителями. Серьезную угрозу представляли наземные силы ПВО, и мы ознакомились не только со старыми взрывающимися осколочными и шрапнельными снарядами, но и с лазерными лучами "больших" дройдов-пауков. После входа в зону огня на моих глазах один такой лазер попал в LAAT, словно резаком, разрезая корпус, после чего корабль потерял управление и начал падать. Истребители прикрытия старались прикрыть нас, атакуя наземные силы, буквально выкашивая их своими пулеметами. — Приготовиться, садимся! Корабль приземлился. Мы попрыгали с канонерок, и они тут же улетели: у них была вторая цель — атаковать ракетами топливные цестерны и корабли Торговой Федерации. Грузовые же корабли наоборот разворачивались и летели обратно за новыми танками. Впереди меня высадили один AT-TE. Сразу же он открыл огонь из своего главного калибра в сторону неприятеля. — Вперёд! — крикнул Фандер и побежал. Мы ринулись за ним. Иногда я смотрел по сторонам и видел, как падают мои братья: тихо, безмолвно, казалось, что они просто споткнулись и сейчас вновь подниматься, но они не поднимались и больше никогда не встанут. Я шел в первой линии атаки, ведя за собой свое отделение, вернее его остатки. — Ложись! — кто-то крикнул. Доверясь животным инстинктам, я прыгнул вперёд на живот, а после этого услышал наверное самый громкий звук в моей жизни: разрыв первых снарядов, под который я попал. Это были ракеты, выпущенные из дройдов " Огненный град". Два гигантских колеса, а по середине были лотки с ракетами. Десятками они засыпали нас, отрывая конечности и поражая смертоносными осколками. Я видел, как соседний взвод попал под такой залп. На мгновение он исчез в пыли и дыму, а когда все это рассеяло, вместо взвода лежали сорок исколеченных трупов: без ного, без рук, без голов...       Нас готовили к войне, но нас не готовили к войне. Звучит противоречиво, но такова реальность. Мы все знали, что будут смерти, но не думали, что такие. Нам казалось, смерть это просто падение и все и их будет мало, ведь мы герои, мы доблестная армия Республики. Никогда ещё мои братья не были так дороги и близки мне, хотя я даже не знал не из номера, не звания, я не знал ничего.       Мы постепенно двигались, сокращая дистанцию с врагом. Это позволяло нам проще поражать их, но и им тоже. Удивился, как все оказывается просто: увидел дройдов, убей его; не увидел, он убьет; увидел, но не подстрелили, ты труп. Не было ничего лишнего, только жизнь и смерть; только я, моя винтовка, картриджи в подсумках, две гранаты, товарищи и проиивник; только ты и враг... Неожиданно винтовка перестала стрелять, кончился картридж. На меня нацелился тяжёлый дройд серии B2. Почему-то я так растерялся. Все навыки, которые я получил на Камино, исчезли. Руки меня не слушались. Я стоял напротив дройда, опустив винтовку и тупо глядя в жерло его бластеров, и понимал, что сейчас меня убьют. Тот момента казался мне вечным. Внезапно почувствовал толчок и упал. Это привело меня в сознание. Оглянулся сзади стоял клон, стрелявший по врагу. В него попал два выстрела и он упал. Я подполз к нему. Он был ещё жив. Этот безымянный боец спас мне жизнь, я считал своим долгом сделать то же. Но было бесполезно: тот скончался. За всю свою жизнь я не испытывал столько горечи и боли, ведь боец умер из-за меня. Ко мне подбежал лейтенант Фандер. — Боец, не отвлекайся! Сначала надо спасти себя, а потом беспкоиться о раненых! — Он не ранен, убит, — с горечью сказал я. Но лейтенант уже убежал. — Убит...— повторил я. Отсоединил пустой картридж, достал из подсумка новый. Оружие снова готово к стрельбе. Прицелился и вновь открыл огонь. Здался сильный грохот и меня отбросило взрывной волной вперёд. Одна из ракет попала в AT-TE, прямо в боезапас. Его разворотило, башня отлетела на пятнадцать метров. Танк превратился в искореженный кусок металлолома за какое-то мгновение. Поднялся и оглянулся назад. Поле позади было усыпано белыми телами наших доспехов и мертвыми скалами подбитых танков. Наши ряды редели. Оглянулся на свое отделение: остались только Бастер, Хэви и я. Хэви занял небольшую позицию в каменном выступе и успешно косил врага. Бастер лежал рядом, перезаряжая оружие. Лег рядом с ними. Я прицелился и открыл огонь по врагу. Ясно видел, как мой выстрел летел, а потом, попадая в цель, ронял дройда. Впереди ясно были видны шары кораблей Торговой Федерации. Нашей основной задачей было их уничтожение, а в лучшем случае их захват для последующей эксплуатации уже нашими войсками. Прозвучала команда от лейтенанта. Мы встали пошли вперёд, не прекращая огонь. Стреляли от бедра: казалось, что важнее больше подавить врага, чем поразить. Когда до кораблей Торговой Федерации оставился километр, эти шары активизировались. Посадочные стойки начали подниматься, они убирались в корабль. Шары начали подниматься. Сначала нехотя, потом с нарастающей скоростью они взлетали. Находившиеся рядом AT-TE мгновенно развернули башни в воздух и открыл залповый огонь по кораблям дройдов. Мы все с интересом наблюдали. Маленькие снаряды масс-драйверных танковых пушек мало что могли сделать этой махине. Через некоторое время небо покрыли синие лучи, устремившиеся в корабли. Это открыли огонь наши СТАУ. Скорее всего их успели перебросить ближе к передовым позициям для нашей поддержки. Спустя несколько залпов СТАУ корабль на некоторые время завис и начал стремительное падение. После касания земди нас накрыла стена пыли, вызванная ударной волной. — Вот это заворушка! — крикнул Хэви. — И не говори, брат! — ответил я. Мы медленно продвигались. Видимость была нулевая, радиосвязь отключилась и приказов не было слышно. — Вперёд, парни! — крикнул я Бастеру и Хэви. — Мы этим и занимаемся! Пальбу вели наугад: ничего не было видно, кроме синих и красных полос бластерные выстрелов. — Вижу дройдов! — крикнул Фандер, — приготовиться к ближнему бою! — Есть, сэр! — умудрился кто-то ответить в такой ситуации. Черт, ближний бой. С дройдами это ужасно. Нас тренировали бороться с ними голыми руками и корпусом винтовки, но только со старыми моделями B1, которые и без нас разваливаются от толчка. Шаг перешёл на бег: мы бежали в сторону противника, громить и резать его во имя Республики. Наши ряды сошлись. Увидел дройда впереди себя, завалил его одним выстрелом в торс. Я старался не вступать в рукопашный бой с ними, потому что... боялся. Понимаю, что если погибну, то выполню свой долг перед государством, но мне хотелось жить! Жить, жить и ещё раз жить! Я не собирался удобрить землю Галактики своим телом!.. Видел, как боец ринулся на тяжёлого дройда B2, чтобы завалить и расстрелять его, но бойцы не повезло: дройд схватил его за руку, поднял и прострели на весу своими тяжёлыми бластерами. Выстрелы прошли насквозь, я видел как они пролетели сквозь клона, а бездыханное тело того отшвырнули. Вскоре дройда настиг бластерные заряд нашего пулемётчика. Вдруг сзади на меня накинулся дройд. Он старался меня душить и снять шлем. Я растерялся. Сначала меня наполнило чувство резкого страха, ощущение, будто у меня отказал мозг, а руки и тело двигались только машинально: каким-то образом я развернулся. Передо мной предстала кривая, галочкообразная, голова дройда B1. Собрав в кулак всю свою силу, я ударил его головой. Почувствовал тупой удар в шлеме. Дройд немного отошел назад, после чего я схватил винтовку за ствол и начал бить дройда оружием, словно битой. Ярость, гнев, месть за всех моих братьев, погибших сегодня вылилась в эти удары по дройду. — Воу, воу, воу, брат, успокойся! — крикнул Бастер, подбежав ко мне. — Да... — Ты осторожнее с эмоциями, тебя легко могут пристрелить здесь.       Постепенно пыль начала оседать. "Парни! Армия дройдов отступает, поднажмем!"— крикнул нам капитан, командир нашей роты. Он рванул вперёд, а потом взрыв... От капитана осталась только нога и нижняя часть тела. Ещё минуту назад он был жив, а теперь... На войне нет ничего лишнего.       Мы опять собрались и начали наступать, но уже заметно медленнее, чем раньше. Небо изрезали канонерки и их грузовые вариации: они доставляли подкрепление к нам. За время боя нас стало заметно меньше, и теперь, чтобы продолжить атаку, к нам присылали новые части новобранцев. Оглядываясь назад, я видел только горы, тела дройдов, подбитую технику и море трупов. Море трупов моих братьев, с которыми возможно тренировался, ел, пил, спал, с которыми виделся может быть совсем недавно, а теперь их нет. Но вспомнились мои рассуждения на крейере: а все ли оно мне братья? Да, мы все одной крови и по крови мы братья, но по душе, по характеру? Глупо полагать, что если мы все клоны, то у нас одинаковый характер, одинаковые мысли. Не могу объяснить, но я чувствую в каждом из нас некую индивидуальность на каком-то подсознательном уровне...       Бой продолжался уже четыре часа без остановки, мы продолжали догонять отступающую армию дройдов. Каждый взлетающий из корабль сразу же привлекал огонь наших тяжёлых танков и СТАУ, после чего стремительно падал и вызывал песчаную бурю. Уже привыкли вести бой в сплошной волне песка, которой забивался везде, царапл броню и визоры, раненным он попадал в раны, вызывая сильнейшую боль. Каждый раз, когда нас накрывала волна, мы останавливались. Казалось, будто сепаратистам это выгодно, чтобы задержать нас. Им нужно было время. Когда буря утихла мы вновь продолжили движение в сторону вражеских позиций. Оттуда истошно поливали нас пулеметным огнем. Я спрыгнул в одну из воронок от выстрела AT-TE, следом за мной туда попрыгали Фандер, Бастер и Хэви. Окопались, превратив воронку в траншею. — Да, здесь жарко! — проговорил Бастер, пытаясь отдышаться. — Да, брат! — крикнул Хэви из-за пулемета. — Так, бойцы, что у вас с боезапасом? — спросил нас лейтенант. — У меня ещё один картридж есть, — ответил я. — Аналогично, — сказал Бастер. — Хэви, что у тебя? Хэви отвлекся от пулемета и присел, облокотившись на стенку воронки. — Ещё два картриджа, но этот монстр их съедает мгновенно. — Ясно. Боеприпасы бере... Фандер не успел договорить: я выпрыгнул из окопа, оставив винтовку. — Ты куда, боец? Я не отвечал. В метрах двадцати я увидел спрятавшегося маленького, но зато с мощной пушкой, дройда-паука. Я не хотел геройствовать, неведомая сила движила мной. Я бежал спасать своих братьев. Нащупал гранату на поясе, активировал, оставалось только отпустить палец и она взорвется. Я бежал. Вокруг свистели пули: и свои, и чужие. Я мог попасть под любой из них, но мысли были не об этом, а о том дройде, которые спрятался и мог убить десятки братьев. Накинулся на него, заложил гранату рядом со стволом и в кувырке отпрыгнул, пытаясь упасть на живот как можно дальше. Взрыв! Обернулся: от дройда остался лишь кусок искореженного железа. Ползком я направился к воронке, где были мои товарищи. — Кат, черт возьми, ты с дуба рухнул? Ты куда побежал? — начал Бастер? — Бастер, он мог бы завалить целое отделение, я сейчас спас им жизнь. — Черт тебя дери... — Кат, мы оценили твой геройский поступок, ты молодец. Ты был готов пожертвовать собой ради братьев. Это достойно! — одобрительно сказал лейтенант и похлопал меня по плечу. — Служу Республике! — проговорил я, взялся за винтовку и лег рядом с Бастером. Не успел я вернуться, как воздух наполнил страшный пронзительный свист. Я взглянул в небо и увидел сотни темных следов от артиллерийских снарядов, летящих прямо на нас. — Ложись! — как-то машинально крикнул я. Мы покатились к днищу воронки и старались вжаться как можно сильнее в землю, свернувшись в позу эмбриона. Началась артподготовка сепаратистов, они пытались остановить наше продвижение. Раздались серия мощных взрывов, нас начало засыпать землёй и осколками. Шлемы мало спасали от звуковых ударов. Ты слышишь все разрывы, а затем резко только некий писк, а за ним уже все остальное. Грохот раздавался сериями. Сначала на нашей линии, затем на задней, потом снова на нашей. Никогда раньше я не испытывал такой страх. С каждым снарядом тебя все больше и больше засыпала земля и осколки. Хотелось встать и побежать назад, в безопасность, за толстую броню крейсера и там отдышаться. С каждым свистом хотелось все сильнее и сильнее вжаться в глубину, под защиту толстых слоев почвы. — Сколько это будет продолжаться? — кричал с надрывом Хэви. — Лишь бы к нам не попал снаряд! — крикнул я. Действительно, ведь если хоть один попадет в нас, то выжить не удастся никому. — Не боись, говорят, снаряд в одну воронку не падает! — прокричал со знанием дела Фандер, хотя сам в бою был второй раз. Но он офицер, ему простительно. — Где, черт возьми, наша авиация? Неужели они дадут смешать нас с землёй?! — кричал Хэви — Не знаю, связь не работает! — ответил ему лейтенант. Новый разрыв снаряда прекратил все споры. Как же хотелось, чтобы сейчас обстрел взял и прекратился, а мы оказались на крейсере и тогда нам объявили не о том, что скоро в бой, а нас отправят в горнизон, или чтобы я открыл глаза, а все это было сном. Опять среда разрывов, мы уже не чувствуем, как на нас сыпятся осколки, земля и прочее. Мы уже не слышим ничего: ни взрывов, не стонов раненых. Мы молимся, в надежде, что нас не убьёт...       Обстрел резко прекратился. Он даже не стихал по нарастающей, он просто стих. Видимо наша авиация устроила налет. Мы попытались подняться. Над нами лежал настолько плотный слой песка, что пришлось приложить некоторые усилия. Аккуратно подняли головы из воронки. Поверхность поля боя нельзя было узнать: вместо оранжевой глинистой почвы это была черная, изрытая воронками, покрытая твердой пленкой плавленного песка. Тихонько поднялись. — Как тихо и спокойно, — сказал я. — Да... — тихо сказал Хэви, вылезая из воронки. Следом за ними вылез Бастер и Фандер. Из таких же воронок вылезали другие клоны. Противника видно не было. — Эй, помогите!.. — крикнули из соседней воронки. Мы побежали туда. На дне было шестеро человек, один из них сидел и звал на помощь. Его доспехи были измазаны кровью и покрыты дырками. Мы с Бастером спустились к нему. — Бастер, достань свой перевязочный пакет, у меня кончились. — Хорошо. — Эй, парень, держись, сейчас мы поможем, сейчас станет легче, — успокаивал я молодого бойца, — Хэви, скажи лейтенанту, чтобы вызвал медиков сюда! Я снял шлем и отстегнул нагрудный доспех. Все тело было покрыто ранами от осколков. Разорвал ножом костюм. Начал перевязывать. Солдат задыхался, он был так напуган, из глаз сочились слезы. — Спокойно, спокойно, щас...— отвечал я, увлеченно забинтовывая грудь. — Да... Да... Я же выживу?.. — спрашивал раненый, упиваясь воздухом. — Да, парень, успокойся. Бастер, помоги мне вытащить его. Мы подняли раненого под руки и начали вытаскивать из воронки. — Медицинский корабль сейчас будет! — сказал Фандер, когда мы поднялись. Канонерка с медиками и специальным оборудованием приземлилась. Выбежали три клона с красными крестами на плечах, достали носилки и приняли у нас раненого. — Сэр, что теперь? Вряд ли мы сможем продолжить наступление, — сказал я. — Пока не знаю, будем ждать приказа свыше. Капитана не видел? — Видел! Он лежит где-то там, — и я показал в сторону трупов. — Черт! Ладно, тогда давайте пока поможем раненым. Я в штаб, а вы пока пройдитесь вдоль фронта и помогите кому можете. Медики дадут вам перевязочные пакеты и носилки. — Есть, сэр! К нам подошли два санитара, вручили пакеты и одни носилки. — И еще, — сказал один из них, — возьмите эти ампулы. — Что это? — с пренебрежением спросил я. — Обезболивающее, можете много чего увидеть и некоторым солдатам оно просто необходимо. — Хорошо. Это все? — Так точно, капрал! — Выдвигаемаемся, парни, — крикнул я Бастеру и Хэви. — Есть! — в шутку проговорили они и пошли следом за мной. Вдоль линии фронта было столько трупов. Мы заглядывали в каждую воронку, обычно, там не было никого живого: в лучшем случае можно увидеть тела, в худшем там было кровавое мессиво из плоти и белой брони. Сзади горели танки, уничтоженные прямым попаданием фугасным снарядом. Никто из экипажа не выживал. По всему полю ходили такие "поисковые" отряды. На всей линии копашились выжившие: они рыли траншеи, создавая линию обороны на случай атаки. К тому же, по уставу, если не поступало никаких команд и наступление встало, то надо окопаться. Иногда мы проходили через пустынные участки, где не оставалось никого живого, только воронки, которые становились братскими могилами. — Сколько молодых ребят погибло... — промолвил Бастер, глядя на несколько трупов в одной из воронок, когда мы проходили один из таких участков. — И не говори... Но это наш долг. Мы были рождены для этого, — ответил я. — Стойте, вы не слышали? — сказал впереди идущий Хэви и поднял пулемет. Мы все прислушались. — Может контузило? — спросил меня Бастер шепотом. — Подожди! — я прислушался ещё сильнее, — Да, я слышу то ли стоны, то ли хрипы. Надо найти, откуда это. Стали искать источник звуков. — Кажется, я нашел... — крикнул Хэви, — Ребята, помогите. Мы подбежали к воронке, в которую он спустился. Начали разгребать изувеченные трупы, поднимая их наверх. Послышался кашель. — Помогите мне встать... — вымолвил хриплым голосом лежащий. — Да, конечно, щас поможем, — сказал Хэви и подошёл ко мне, — Кат, у него нет ног... Чуть ниже пояса была оборванные доспехи, костюм, а под ними рваные ткани, из которых вытспали раздробленные кости. — Видимо шок, — вымолвил я. Было страшно, опять... Страшно, человек даже не понимал, что у него нет ног и просил, чтобы его подняли. Я достал ампулу с обезболивающим, вставил ее в шприц. Подняли бойца наверх. Сняли шлем с него. — Как тебя зовут? — Кха-кха... КС-1290... — А имя? — Дин... — Слушай, Дин, сегодня ты останешься жив! Ясно? — Так точно... — попытался он отдать мне честь. Я вколол ему в шею ампулу с обезболивающим. Боец постепенно успокоился, а потом и вовсе уснул. — Бастер, помни мне погрузить его на носилки, — попросил я. — Да, конечно, — ответил Бастер и, взвалив винтовку за спину, аккуратно подхватил раненого под остатки ног. Мы перенесли его на носилки, которые взяли Хэви и Бастер. Отправились обратно. По пути подобрали ещё одного легкораненного. — Кат, рад тебя видеть, — подошёл ко мне Фандер, — Кат, пока у нашей роты командира, на эту должность временна поставили меня. Не хочешь временно побыть командиром моего взвода? — Но, сэр, это же ваш "Громовой взвод". — Нет, пока он твой, назначаю тебя командиром "Громового взвода", у меня теперь есть "Громовая рота". — Служу Республике! — Вольно. Ещё вот что, собери всех бойцов нашей роты. Я раздобыл краску, будем раскрашиваться, а заодно объявлю приказ о выступлении. — Сейчас выступаем? — В ближайшие два часа. Нашему батальону поручено обойти с фланга отступающие части дройдов и связать их боем, пока не подойдут наши основные силы. Кстати, наш батальон вперёд поведет джедай. Все, теперь иди, собирай роту. — Есть! — я развернулся и пошел.       Первыми к покраске я подвел "Громовой взвод", наверное элиту нашего батальона. Солдаты хозяйственной роты наносили коричневые (за отсутствием другой краски) полосы на броню: по одной широкой на руках, одна по центру на верхнем нагрудном доспехе, тонкая по всему периметру доспеха, закрашивал наколенники и налакотники, две тонкие линии в качестве лампасов и обводил визор на шлеме. Честно, новой окраской мы были довольны. Теперь из всей общей массы солдат клонов мы выделялись. Фандер объявил приказ о выступлении нашего батальона, после чего мы построились в линии "коробками" по взводам, через каждый взвод был лёгкий танк TX-130. Некоторые разместились на его броне. Одним из таких был наш лейтенант. Во главе колонны шел джедай. — Черт! Уже закалебался идти по этой долбанной пустыне. Уже смеркается, а ведь нам ещё предстоит ночной бой! — ворчал Бастер. — Бастер, не нуди, итак тяжело, — ответил Хэви, несший свой тяжёлый пулемет. Я молчал. Очень устал за сегодняшний день, ноги еле двигались, а оружие, казавшееся таким лёгким стало настолько неподъемным, что я нес его на плечах. Решил сделать пометки на на броне о том, сколько боёв я прошел: достал ножик и начал делать зарубки за доспехе, защищающем кисть. Получилось две штуки. Хэви и Бастер повторили.       Шли наверное час или полтора довольно бодрым шагом, пытаясь нагнать противника. Вроде не так много, но ноги настолько устали, что сапоги хотелось просто скинуть и побежать без них, а ещё лучше лечь. Ха, как в известном анекдоте: "Солдат стоит, а служба идёт".       Уже давным давно стемнело, когда мы увидили огни отступающих дройдов. Они отходили на север к дополнительным эвакуационным базам. Головные танки открыли огонь. Мы разбежались в поле и рассредоточились. Враг открыл пальбу, мы отвечали. Впереди я видел зелёный клинок светового меча нашего генерала джедая. Он развернулся, крикнул нам "Вперёд!" и побежал. Нам пришлось сделать то же самое. Хотя, зачем нам сокращать дистанцию боя, если мы можем стрелять издалека? Это его проблемы, что вместо хорошего бластера у него светопалка для ближнего боя. Завязалась перестрелка. Она длилась не очень долго: дройды быстрее убегали от нас. — Отбой! Отдыхаем! — крикнул где-то вдали джедай. К нам тут же прибежал наш лейтенант и приказал: — Все парни. Отдыхаем. — Почему не приследуем их? — спросил кто-то. — Нет смысла, они слишком быстро убегают, мы не успеваем, а маленькая группировка войск не представляет тактического значения. Все, отдыхайте. — Взвод, роем спальное место! — крикнул я своему подразделению. — Есть! Начали рыть небольшую ямку, посередине поставив специальный фонарь. В ней мы и будем спать. — Ну и денёк! — выдохнул Хэви, снял шлем и ремень с груди. — И не говори, наконец-то можно отдохнуть и поспать, — подхватил я и тоже снял шлем. Бастер только снял шлем и сразу же захрапел. — Ладно, Кат, давай на боковую, завтра опять поднимут ни свет ни заря. — Да, брат, спокойной ночи... Хэви отвернулся и уснул.       Какая ночь! Небо такое звёздное. Впервые я видел его таким. На Камино были вечно тучи и облака. А здесь, красиво. Наверное, это самый трудный день в моей жизни: сегодня я стал настоящим солдатом, прошел через три боя и уцелел. Это дорогого стоит. Какое окончание дня может быть лучше, чем засыпать в поле, под звездным небом, когда рядом с тобой твои товарищи и братья, живые. А сколько сегодня погибло? Бесчисленное множество солдат, таких же как я. Мне будет спокойнее думать, что каждая звёздочка на небе горит в память об одном из них. Их подвиг могут забыть жители, могут забыть власти, народная молва перестанет говорить об этой войне, но этот подвиг не забудем мы: пока мы живы, они тоже будут жить в нашей памяти!..

***

      Мы возвращались к нам в лагерь. После неудачной ночной попытки догнать сепаратистов мы отступили, понимая, что смысла в этих "догональках", нет, а остатки уничтожат оккупационные войска. Слава богу, мы в них не входим. Готовились к погрузке на Аккламаторы, которые доставят нас на Корусант, где пойдет распределение по фронтам. — Сэр, разрешите вам нарисовать молнию на шлеме? — спросил Бастер у Фандера. — Разрешаю, — он снял шлем и дал его солдату. Тот взял кисточку и нарисовал большую изящную молнию на правой части шлема. — Шикарно получилось! Ну-ка, теперь ты иди сюда, — сказал Фандер, взяв кисточку. Бастеру на шлеме он написал "Бастер", нарисовал молнии слева и справа от гребня на шлеме. Хэви он написал "тяжеловес" и нарисовал молнию на груди. — Эй, Кат, иди сюда, тоже что-нибудь нарисуем. Я подошел и дал шлем лейтенанту. На нем он нарисовал две молнии рядом с визорам, по бокам от него, получилось довольно классно. А на правой части груди написал: "Слушай мою команду" довольно аккуратным почерком. Этим занимались все клоны, все хотели покрасить свою броню и как-то выделяться. Вскоре весь наш батальон был покрашен в коричневый цвет, который стал официальным цветом 131-го пехотного, который постоянно был на самом острие атаки. Бой кончился, но не закончилась война. Предстояло ещё множество сражений. В крейсере мы увидели множество раненых. Одни были ранены легко, стояли, забинтованные, другие тяжелораненые: без рук, без ног. Из было искренне жаль, ведь вряд ли они пригодятся в армии теперь, а ничего, кроме службы они не знают и не умеют. Многих из них ждут бары, алкоголь и спивание на пособия по инвалидности.       Мы становились настоящими солдатами: мы прилетели сюда зелёными желторотами, а улетали уже закалённым в боях мужами, которым предстояло вершить Великой дело освобождения систем Республики от сепаратистов и их союзников. Уже на Корусанте нам зачитали манифест о начале "Великой клонической войны", напечатанный самим канцлером. Мы снова грузились в Аккламаторы, которые уносили нас вглубь космических просторов, прямиком в самое жерло войны, где под градом снарядов, осколков и сгустков плазмы наши характеры будут закаляться, а души будут крепнуть от потерь близких товарищей. Мы становились солдатами...