Виконтесса де Бражелон, или Воспитанница Атоса

На квартире их по-прежнему ждала мадмуазель Люсиль де Венсан – боялась уйти и из-за этого потерять место. Беатрис тихонечко-тихонечко вздохнула: эта дама нравилась ей и могла бы быть для нее хорошей помощницей и учительницей, но господин опекун откажется ее брать – теперь девочка в этом была совершенно уверена. - Вы очень помогли нам, - с порога объявил граф гостье. – Так что, я полагаю, сейчас самое время обсудить то, чему вы можете научить мою воспитанницу. - Как я уже говорила, я могу заниматься с мадмуазель музыкой и танцами, но… я не представляю, как я могу вам это продемонстрировать тут, если только у вас нет здесь клавесина в другой комнате. Свои же умения в вышивке или стихосложении, в рисовании, если это угодно, я могу показать… - Да, возможно, это тоже понадобится, - прервал ее Атос. – Я не проверял эти таланты воспитанницы. Беатрис заерзала на месте, уже представляя, что ей сейчас придется выдерживать еще одну проверку, но граф кивнул ей, чтобы могла идти в спальню – умываться и отдыхать после визита. - Вы готовы взять на себя обязанности гувернантки мадмуазель? – спросил Атос. – Помимо уроков, которые вы упоминали. - Гувернантки? – побелела гостья. Ее мысли за время отсутствия графа с девочкой метались от согласия к возмущению. Быть учителем для девушки благородного происхождения уже не было почетно, но превратиться в гувернантку… - Моя воспитанница – еще дитя, - признал Атос, - но я до сих пор это не до конца понимал. - И вы уже рассчитали ее прежнюю гувернантку? Так рано? - Я не верну ее в любом случае, - слегка поморщился Атос, - поскольку не приемлю непослушание и внушение воспитаннице неподобающих мыслей. Мадмуазель де Бражелон не нуждается в няньке, тем более такой, ей нужна взрослая компаньонка, поскольку девочка должна быть обучена идеальным образом. - Вы полагаете… я могу это сделать? - В данный момент мне в любом случае не к кому обратиться, - пожал плечами граф. – Вам я готов оплатить все услуги, которые вы окажете, а также готов дать самые лучшие рекомендации в дальнейшем. Мадмуазель де Венсан призадумалась. Это и вправду было лучшим предложением, на которое она сейчас могла рассчитывать. - Когда мне следует приступить? - Это зависит от того, есть ли кому сопровождать вас – путь до Бражелона не близкий, лучше не ехать по нему одной. - Тогда могу я узнать у вашего сиятельства, когда вы покидаете город? – смущенно улыбнулась девушка. - Через три дня вас устроит? - Полностью, месье. - Прекрасно, тогда на рассвете четвертого дня я жду вас здесь, сударыня. Однако должен предупредить также, что мы прибыли без экипажа. - Я умею ездить верхом, - тут же уверила мадмуазель Люсиль. И тут же вновь покраснела: - Вот только… - Вот только лошади и седла у вас нет, - угадал Атос. – Что ж, я полагаю, что вы сможете обойтись одной лошадью на двоих с мадмуазель де Бражелон, она еще не так уверенно сидит в седле, как думает. О седле я распоряжусь. - Б-благодарю, - на миг запнулась она. Судя по всему, в своем искусстве верховой езды она тоже не была уверена, но отступать не желала. Но и граф не намерен был решать все проблемы юных девиц, даже поступивших к нему на службу. Однако Беатрис, прислушивающаяся к разговору за дверью (нет-нет, не подслушивая, просто дверь была закрыта неплотно, а потому было хорошо слышно), обрадованно вздохнула: теперь у нее будет горничная-подруга, которая многое умеет, особенно делать очень красивые прически! Может быть, граф ненавидит не совсем всех женщин, раз согласился взять в дом мадмуазель де Венсан? Надо будет как-то узнать, как господин опекун относится к ней самой… Ведь не притворяется же он! *** Весь следующий день на улице шел дождь. И если господин граф все равно куда-то ходил по делам, поплотнее укутавшись в плащ и надвинув шляпу на лоб, то Беат проводила время в доме, уйдя с головой в хозяйственные дела. Гримо плохо умел объяснять, но зато отлично умел показывать все, а Беатрис с интересом за всем следила и запоминала. Мадам Морель, разумеется, поглядывала на девочку с прежним недоверием и нелюбовью, которые даже усилились после визита сюда мадмуазель де Венсан, квартирной хозяйке казалось, что мушкетер любой юбке рад, кроме ее. Но Беа теперь не обращала на все это внимания, все равно они совсем скоро отсюда уедут с господином графом – он даже вещи уже велел укладывать, Гримо был занят этим все свободное время. Девочке же собирать было практически нечего, сюда она везла крайне мало и упаковать это можно было за час. На второй день дождя почти не было, но сырые и грязные улицы желание гулять не вызывали. Беатрис хотелось посмотреть даже на такой Париж, но при мысли о том, как она испачкается во время такой прогулки… О небольшой прогулке господин граф заговорил ближе к вечеру, спросив девочку, хочет ли она отправиться на вечернюю мессу. - Конечно! Беатрис, которая никогда не пропускала месс, побывать на воскресной в столице могла только мечтать! На этот раз она даже согласилась обойтись без праздничной прически, все же в храм она шла в чепце. Господин граф, как девочка заметила, тоже на этот раз оделся наряднее, почти как к королю – Беат не знала, что эти старания направлены как раз на нее, Атос старался соответствовать всем правилам, в которых воспитывалась и будет впоследствии воспитываться девочка. Правда, время в церкви граф тоже использовал с пользой для себя – вновь встретился с д’Артаньяном и уговорился об отъезде. Беатрис же старалась более не отвлекаться на убранство храма, а внимательно слушать мессу, после которой она еще и попросилась на исповедь, помня о том, что натворила с мадам Морель. Иными словами, после посещения церкви Беа вышла веселая и счастливая, чувствуя благодать в душе, которой не помеха был даже мелкий дождик, заморосивший на улице, девочка лишь одернула плащ, вспоминая о том, что едва не забыла его, но теперь-то она точно знала, что больше никогда-никогда не оставит эту вещь дома, также как перчатки и шляпу, чтобы не мерзнуть. На третий же день девочку и вовсе ожидал праздник – они с господином опекуном отправились вновь к портнихе. Беатрис буквально ахнула при виде повседневных платьев: одно было с отложным воротничком из ткани с рисунком в виде маленьких букетов цветов, другое строгое коричневое, но тонкой нитью серебра по вороту и корсажу, а третье было теплым, из серого шерстяного сукна, оно менее всего нравилось девочке, но оно было самым нужным зимой, а в отличие от всех своих прочих ее домашних это было сшито по последней моде, что немедленно делало его гораздо привлекательнее. Беатрис и эти наряды готова была примерять целый день, не в силах отвести от них глаз. Но когда принесли два выходных… Девочка, кажется, забыла, как дышать. Одно было тоже теплым, но это был темно-синий бархат, расшитый серебром и украшенный жемчужинами, а еще бантами из синей шелковой ленты. Беатрис немедленно дала себе слово встречать именно в нем Рождество! И именно в нем посещать церковь этой зимой. И… если они еще куда-то будут приглашены с господином опекуном, то оно тоже непременно пригодится. А розовая парча! Второе платье было таким нежным, легким и… такое вообще могут носить только принцессы, наверное! И если она такое наденет, от нее будет взгляд не отвести! Вот бы в таком на прием к королю… - Господин граф! Беатрис заметила, каким насмешливо-добрым взглядом следил за ней опекун, и поспешила присесть в реверансе. - Я не в силах выразить, как я вам признательна! – продолжила девочка. – Они настолько великолепны… - Это я уже понял, - кивнул Атос. – Но, надеюсь, завтра в дорогу вы не собираетесь надеть одно из них? - Нет, конечно, нет, - покраснела Беат, которой, на самом деле, очень хотелось именно так и поступить. – Я надену костюм, как и в дорогу сюда. Так ведь будет удобнее, верно? Или мадмуазель де Венсан это будет мешать? - Думаю, что наоборот, так ей будет даже удобнее. - Тогда я именно так и поступлю. Но… я хотела сказать… что я бы тоже должна… чем-то поблагодарить вас… - Однажды – непременно, мадмуазель, - всерьез кивнул граф, - однако сегодня я обойдусь просто вашими словами признательности. Беатрис кивнула, но в голове засела мысль о том, что господин опекун так много для нее делает: привез в Париж, представил королю, накупил платьев! А что она? Даже с теми немногими поручениями, что ей дают, она справляется не очень успешно. И вообще ведет себя как маленькая, выпросила вот столько нарядов… Граф уже велел упаковать все наряды, попутно купив еще несколько лент – наверное, для своего костюма. На обратном пути к ним еще и прицепилась уличная торговка. Беатрис показалось, что она не очень навязчивая, но господин граф, видимо, очень утомился от ее болтовни, потому что купил у нее кулек каштанов. И они тоже были переданы девочке, которая немедленно уткнулась в лакомство. Такого она раньше не пробовала – каштаны были сладкие-сладкие! Беа после еще долго облизывала сладкие пальцы, которые так и норовили слипнуться между собой, будто плавники у рыбки. Ну не трогать же такими руками ее новые наряды?! Беатрис же, только вернувшись на квартиру, сообразила, что теперь у нее стало так много вещей! И как же их все собрать? - Добавишь туда, - шепнул ей Гримо. И девочка воспряла духом, проследив, куда кивнул ей слуга. Конечно! Господин граф ведь не повезет все это разом на одной своей лошади. Значит, либо он наймет повозку, либо возьмет еще нескольких вьючных мулов. И еще один узел, с ее нарядами, никому не помешает точно! Беа бросилась увязывать наряды – вот теперь и ей было нужно немало убрать! Завтра на рассвете ведь уже выезжать. *** Атос в самом деле нанял несколько мулов, на которых утром и было увязано все увозимое имущество – всем этим лично занимался Гримо, чтобы не позволить что-то уронить и разбить или поломать. Слуга же и заметил появление гувернантки, без слов забрал у нее еще два узла, присоединив их ко всем прочим. - Вы очень вовремя, мадмуазель, - приветствовал Люсиль коротким поклоном Атос. – Мы как раз готовы уезжать. - А как же господин шевалье, лейтенант? – встрепенулась Беатрис. – Разве он не едет с нами? - Он догонит нас после, - пояснил граф. - Мы поедем медленно? - Вернее будет сказать, что он поедет быстро. И девочка несколько сникла, до сих пор ей так хотелось верить, что путешествие с ней не доставляет проблем опекуну, а теперь вот выходило, что все же она его задерживает! Никудышный из нее наездник! Беат тихо вздохнула, и в то время как господин граф подсаживал на лошадь мадмуазель де Венсан, девочка мысленно давала себе слово научиться держаться в седле как опекун! Чтобы летать на лошади, словно ветер! Может быть, даже в мужском седле и мужском костюме – ведь так удобнее. Об этом она и мечтала, сидя позади своей новой гувернантки, отмечая попутно, что мадмуазель Люсиль тоже не очень хорошо умеет обращаться с лошадью. Это очень жаль… Правда, господин граф собирался заниматься с Беатрис этим искусством, но так было бы здорово заниматься еще больше! Если, конечно, у нее будет время между другими занятиями… Ей предстоит столько уроков! Беа тихонечко вздохнула: а ведь ей так хотелось почаще возиться с платьями и… и своей куклой. Эти ночи ее «дочка» спала в сумке: Беатрис боялась брать куклу в постель, чтобы граф больше ее не мог заметить, поэтому среди вещей «дочке» была устроена удобная постель. Девочка порой заглядывала проверить свою малышку, пообещать ей заботиться о ней, а затем убегала по другим делам. А будет ли теперь у нее время возиться с крохой? Они смогут вновь вместе спать… - Мадмуазель Люсиль, - тихо позвала Беатрис. - Что случилось? - Я могу спросить? - Конечно. - А вы не будете против… - Беат смутилась и закончила едва-едва слышно: - Можно мне будет спать… с куклой? Гувернантка спешно скрыла улыбку. - Хорошо, - прошептала она. – Только это должно быть пока секретом. Ведь господин граф считает вас уже взрослой, вы знаете? Беа быстро-быстро закивала, радуясь возникающему пониманию с Люсиль – кажется, одна хорошая учительница у нее все же будет! На уроках у которой можно будет всегда немного отдохнуть. Интересно, а сможет ли мадмуазель Люсиль влиять на господина графа? Например, чтобы скрыть что-то… Беатрис бросила взгляд на опекуна и отказалась от этой мысли – нет, он точно никому не уступит! Ну и ладно, зато уроки танцев будут веселыми. И музыки… Надо попросить себе еще уроки рисования, подумала девочка. Тогда господин граф сделает меньше других уроков. - Мадмуазель Люсиль! – немедленно решила осуществить она свой план. - Вы устали? - Нет. Я хотела сказать, что я хочу научиться рисовать хоть немного. И еще хочу заниматься стихосложением. - А! – гувернантка ненадолго растерялась. – Я думаю… вам лучше об этом сказать господину графу. - Я скажу. Но и вы скажете тоже, да? - Я полагаю, мадмуазель, - взяла себя в руки мадмуазель де Венсан, - что вам надо помнить также и о свободном времени. Я непременно обсужу это с вашим опекуном, но, я думаю, мы составим вам график так, чтобы вы все успели. Беатрис тут же нахмурилась. График! Она-то думала, что гувернантка тогда договорится о своих уроках, господин граф выделит еще время на их занятия верховой ездой и хозяйством. А уж все иные уроки – когда останется время… - А может быть, - тихо-тихо прошептала Беат, решив подсказать новой гувернантке нужное решение, - можно будет сделать поменьше уроков математики, истории и географии? Ну чуть-чуть хотя бы… Люсиль едва не расхохоталась вслух. Но зато сделала верный вывод: ее новая подопечная не такая уж и наивная. Забот с ней будет все же хватать. - Если вы хотите больше играть, чем учиться, - серьезно предложила гувернантка, - то мы так и скажем господину графу. В этом нет ничего страшного, он знает, что вы еще совсем маленькая… - Я не маленькая! И Беат, выплеснув возмущение, больше предпочла об этом не говорить. Тем более, что ее теперь забрал к себе опекун, заметив, что гувернантке сидеть с девочкой более неудобно, чем он предполагал. И ныне девочку занимала иная мысль: как бы ей поговорить наедине с господином лейтенантом, когда тот приедет? *** Д’Артаньян в самом деле нагнал их, было это уже в конце этого дня, когда небольшой отряд путников остановился на ночлег. И несмотря на усталость, Беатрис искренне обрадовалась появлению господина шевалье: он прибыл с улыбкой, сделал вид, что не узнал мадмуазель в костюме мальчика, уверил, что она выглядит заправским мушкетером! После этого удалой гасконец переключил внимание на мадмуазель де Венсан, одарив ее несколькими комплиментами… - Мне, я думаю, пора заняться воспитанницей, - поднялась Люсиль из-за стола. – Если позволите. - Да, конечно, - согласно кивнул ей граф. – Комната в вашем и ее распоряжении, а мадмуазель уже пора ложиться. Гувернантка, присев в реверансе, удалилась с воспитанницей. И едва за ними закрылась дверь, как Атос обернулся к другу: - Надеюсь, ваши намерения мне лишь показались? - Мои намерения?! – удивился д’Артаньян. - Вы почти с порога начали ухаживать за гувернанткой мадмуазель де Бражелон. Ни в коем случае не хочу задеть ваши чувства, дорогой друг, однако вы же понимаете, что пока эта девушка служит у меня, то она находится под моей защитой? - Это звучит почти как вызов на дуэль! - Разумеется, нет, - покачал головой Атос. – Пока. Д’Артаньян, вы же не имеете серьезных намерений, не так ли? - Я просто сделал комплимент девушке! - Прошу вас этим и ограничиться. Граф вздохнул – какой-то неприятный у них выходил вдруг разговор. Но, увы, ныне все было завязано на ребенка, приходилось сразу беспокоиться о таких вещах, о которых раньше он и не подумал бы. - Поймите, дорогой друг, ее репутация теперь – это репутация моей воспитанницы. Если мадмуазель де Венсан ее замарает, я буду вынужден ее прогнать. Но если в этом будет замешан мой друг… - Я понял, понял! – тихо рассмеялся гасконец. – Дорогой Атос, неужели вы думаете, что я так быстро забыл Констанцию. - Нет, к сожалению. - Тогда я даю вам слово, что далее любезностей и комплиментов за ужином мои беседы с мадмуазель де Венсан не зайдут. - Благодарю вас! - Тем более, что вы же помните, я еду в гости к вам… - И к мадмуазель де Бражелон, - невольно улыбнулся Атос. – Она первая догадалась вас пригласить. - Я непременно уделю ей внимание! Граф немного удивился этой горячности друга, сам он до сих пор не представлял до конца, как вести себя с воспитанницей. А гасконец словно бы был даже не против общества ребенка. Впрочем, нашел он для себя объяснение, вероятно, сейчас д’Артаньян находит для себя отдушину в детской откровенности. После всей грязи двора, после смерти любимой женщины гасконец искал возможности стряхнуть с себя все это, забыть и… может быть, ненадолго вернуться в беспечную юность. Так что для себя Атос решил не мешать другу, если тот в самом деле пожелает побыть с ребенком наедине. Это точно лучше общения с мадмуазель де Венсан, за которую граф ныне и вправду был ответственен. Черт возьми, в его окружении последние дни становилось все больше женщин и девушек! Но Атос был вынужден признать, что в одиночку он не справится с воспитанием девочки. Доверить же эти вопросы горничной он тоже не может. Себя граф успокаивал тем, что услуги мадмуазель де Венсан будут нужны ему недолго, может быть, год или два, пока поведение девочки не станет достаточно взрослым, чтобы в дальнейшем ее можно было исключительно учить наукам, а поведение она сможет копировать с него самого, например. Видеться они, пожалуй, будут не часто. От гувернантки требуется находиться при подопечной и ежевечерне отчитываться графу о ее успехах. Конечно, более всего Атоса волновало даже не это, а то влияние, которое мадмуазель де Венсан может оказать на девочку. За эти три дня до отъезда граф проверил репутацию и рекомендации гувернантки самым тщательным образом, но так и не нашел, к чему можно было бы придраться: девушка из благородного, но обедневшего рода, воспитанная до определенного возраста в монастыре, где зарекомендовала себя как благочестивая и скромная, а по достижении совершеннолетия и окончания оплаты, которую давным-давно, еще до своей смерти, внес ее отец, Люсиль вынуждена была покинуть стены и сестер. Может быть, она не решилась бы на это и постриглась бы в монашки, но ее пригласили в герцогский дом, кажется, из хорошего отношения к ее отцу. Однако же впоследствии подтвердили самые высокие оценки девушки. Так что Атос посчитал, что риск обоснован, хотя и придется, конечно же, присматривать и за поведением мадмуазель де Венсан, и за поведением воспитанницы. Например, сегодня в дороге они часто перешептывались… Наверняка скажут, что это лишь дамские глупости. И пока ему нечего возразить, надо лишь внимательно за всем следить.