Clocks and Blades

Интервью продолжалось, всё больше журналистов задавали вопросы, мол, как это вообще возможно, что руководство академии собирается делать для решения сложившейся ситуации, была ли история о четырех детях правдой или нет, встречалась ли такая причуда в истории Японии, как этим детям можно доверять, если они пришли из будущего, о котором никто, кроме них, не знал. Кровавый Король ответил, что четверо пришельцев невиновны, пока их вина не доказана, но это не значит, что им доверяют; Полночь заверила, что такая причуда была беспрецедентной, но не невозможной при правильных обстоятельствах; Эктоплазм же говорил о проверке их ДНК, чтобы сравнить их с предполагаемыми родителями и посмотреть, есть ли совпадение. У Кацуки гудела голова. Это невозможно. Бред какой-то. — Айзава-сан, — Айзава, который был занят чтением бумаг, принесённые ранее полицейским для директора Незу, повернул голову к журналисту, явно сытый по горло этой пресс-конференцией. — Если память мне не изменяет, одного из этой четвёрки зовут… — он быстро просмотрел свои записи, — Бакуго. Бакуго Кента. Это имя, несомненно, совпадает с именем вашего студента, Бакуго Кацуки. Многие зададутся вопросом о связи между этими двумя, и некоторые могут даже сказать, что это удобное совпадение, что предполагаемый ребёнок нынешних студентов прибудет из будущего. Как бы вы ответили на эти аргументы? Кулак Айзавы сжал полицейский отчёт, отчего бумага сильно измялась. — Я бы сказал, что яблоко никогда не падает далеко от яблони, — ответил он сквозь зубы. Он помахал скомканным отчётом. — Здесь упоминается, что, по словам четверых детей, они являются первокурсниками в ЮЭй. Они выходили из школы, когда злодей напал на них и отправил через свой портал. Дальше они выяснили, что они в том же месте, но в другое время. В отчёте также говорится, что четверо из них утверждали, что являются близкими друзьями, и, если вы помните, двух человек звали Тодороки — не одного, а сразу двоих. Если вам так любопытно, я предлагаю вам найти Старателя и спросить его, каково его мнение о том, что его предполагаемые внуки-близнецы являются злодеями. Журналист побледнел, пробормотал извинения и быстро сел на место. — Внуки? — тихо повторил Половинчатый. Все повернулись к нему, его лицо было белее, чем обычно. Никто не сказал и слова. — Свидетельство детей дало нам информацию о причуде злодея, — добавил директор. — Теперь мы знаем, что его причуда может перемещать нескольких человек во времени, но не в пространстве, и вероятно то, что он не может выбрать, в какое время суток он хочет отправлять людей, поскольку дети прибыли сюда в тот же момент, когда они покинули свою реальность. — Полиция также работает над описанием лица злодея, которое будет раскрыто стране прямо сейчас, — продолжил Кровавый Король, который уже читал отчёт до того, как Айзава превратил их в смятый ком. — Он среднего роста, ему около двадцати, у него короткие светло-зелёные волосы и фиолетовые глаза. Есть борода и множественно пирсинга на ушах, а также татуировки карпов на предплечьях. Он был описан как худой и нервный. Если вы видите его, пожалуйста, не предпринимайте никаких инициатив и немедленно предупредите необходимые органы. Если вы герой, пожалуйста, не берите инициативу в одиночку. Этот человек и его причуда очень опасны, так как мы не знаем, как далеко он может продвинуться в прошлом. Если он использует причуду, чтобы переместить кого-либо в прошлом, мы ещё не знаем, как мы сможем вернуть их назад. Если он переместит не того человека в прошлом, это может оказать постоянное влияние на нашу реальность, поэтому дети должны оставаться под нашей опекой, где мы можем следить за ними. Мы не можем рисковать, чтобы какая-либо злодейская организация оказалась рядом с ними, поскольку они хранят ценную информацию о будущем нашего мира — Кровавый Король-сан, — невысокий, толстый журналист обвинительно тыкнул пальцем в сторону учителя. — Разве вы не должны допрашивать их об этом будущем, о котором они знают? Если у них есть сведения относительно конечной цели Лиги злодеев или как их победить, разве мы не должны делать все от нас зависящее, чтобы получить эту дополнительную информацию и использовать её для предсказания того, каким будет их следующий ход? Или быть готовым к следующему цунами, следующему финансовому кризису, следующему землетрясению? Как ЮЭй может позволить игнорировать такую возможность для обеспечения безопасности людей? — Ёбанный ублюдок! — прорычал Кацуки. Неожиданно, никто не сказал ему заткнуться, и его комментарий был встречен согласным ворчанием и кивками. — Временные рамки — это не игрушка, — раздражённо отрезала Полночь с мрачным видом. — Ход мира разворачивается таинственными способами, и каждое действие неизбежно встречается со своими равными последствиями. Если мы изменим что-то одно, мы изменим этот курс, но мы только откладываем последствия, ожидающие нас в конце цепочки событий. И мы можем только представить, насколько хуже будет отдача. Даже если бы мы могли предсказать следующий ход Лиги злодеев, мы не знаем, как они отреагируют на это, и они, скорее всего, придумают другой план, о котором мы не знаем. Мы будем бегать по кругу. Защита знаний, которые эти дети хранят от злодеев, не означает, что нам позволено ими воспользоваться. В этом конкретном случае, чем меньше мы знаем, тем лучше. — И если они действительно родом из будущего, это означает, что студенты академии и прохожие видели, как злодей напал на четверых детей и похитил их. Я думаю, что мы можем с уверенностью предположить, что их родители, их ЮЭй и их полиция делают всё возможное, чтобы найти и вернуть их, и поэтому мы должны помнить об этом и нормально жить своей жизнью, чтобы не беспокоить их собственное расследование, пока мы не найдем способ встретить их на полпути, — заключил Эктоплазм. — Капец, они умные, — пробормотал Липучка. — ЮЭй молодцы. — Тем временем студенты будут оставаться под нашей опекой. Это всё, что мы скажем на сегодня, — заявил директор. — Вскоре полиция также выступит с собственной пресс-конференцией и расскажет подробнее о своём расследовании. Спасибо за уделённое время! Кацуки вскочил на ноги и пошёл прочь из гостиной, прежде чем кто-либо из его одноклассников успел что-то сказать. Краем уха он слышал, как кто-то зовёт его по имени, но не обратил на это внимания. Он поднялся по лестнице, прыгая через три ступеньки, на свой этаж, вломился в свою комнату, где до сих пор играла музыка, и запер дверь. Кацуки прислонился спиной к двери, держась за голову. Его сердце билось так сильно, что грозило выпрыгнуть из грудной клетки. — Какого хера… Как это возможно… Как могла произойти такая поебень?! Он начал ходить по комнате, подходя к окну, затем возвращаясь к центру, ложился на кровати и вставал, снова шёл к окну, продолжая держать в руке тапок Урараки. У него не было никаких объяснений происходящему. Должно быть, это сон. Очень, очень странный, долбанутый сон. Закатив глаза, он ущипнул себя и тут же выругался, ощутив боль. Какая радость. Всё по-настоящему. Он действительно запустил один из своих самых сильных залпов в собственного сына. Отлично. Это мог быть любой другой пришелец, Дикобраз или два те засранца, но нет, из четырёх он должен был целиться в своего ребёнка. Кацуки завалился на пол. В сердце бушевала ярость, когда он вспомнил красные глаза мальчика, расширившиеся от страха. Хотелось кричать, надрывая глотку, выпрыгнуть из окна и пальнуть мощными залпами, чтобы взлететь над облаками, где, наверное, всё было так тихо, что сознание прекратило бы истерить и перестало бы осаждать его тысячами оставшихся без ответа вопросов. Он хотел успокоиться, устать настолько, чтобы не чувствовать сводящий с ума гнев, сжимающий грудь. Кацуки вскочил на ноги, чтобы сделать звук в колонках ещё громче, и тут впервые обратил внимание на тапок в руке. Отшвырнув его на кровать, он снова начал разминаться, прежде чем приступить к жесткой тренировке, жалея, что у него так мало места в спальне, чтобы бегать и прыгать. Несколько раз он слышал стук в дверь, но проигнорировал их. Был ли то Киришима, который собирался пожаловаться на музыку или кто-то из утырков, желающих потрындеть — он не знал, да и наплевать. Кацуки тренировался до тех пор, пока его тело не стало отказывать. Глянув на часы, он понял, что отмахал два с половиной часа. Медленно поднявшись на ноги, взял полотенце, пару боксёров, шорты и любимую футболку с черепом, он вырубил музыку и, пошатываясь, поплёлся в душ. Кацуки проторчал под обжигающей водой гораздо дольше, чем надо было, но его голова была блаженно пуста, из-за чего уходить не хотелось. Вздохнув, он в конце концов вырубил воду, вытерся и надел чистую одежду. Было только восемь вечера, но он уже не хотел ничего, кроме как пойти спать. Когда Кацуки вышел из душа, его мрачное настроение внезапно вернулось. Подходя к своей комнате, он увидел сидящую перед его дверью Урараку с книгой в руках, явно ждущую его. — Какого хера ты тут забыла? — наехал он на Урараку. Он был не в настроении для каких-либо вопросов, и не хотел, чтобы шестерёнки в его голове снова заработали, вынуждая думать. Если ему придётся накричать на Урараку, вынудив её свалить, то он был очень даже готов к этому. Она оторвалась от книжки, закрыла её с тихим хлопком, после чего вскочила на ноги и скрестила руки на груди. — А можно мой тапочек обратно? О. Он и забыл. Кацуки хмыкнул, после чего открыл дверь, бросил спортивную одежду и мокрое полотенце поверх пыльной формы и осмотрелся. Он нашёл тапок за кроватью, куда он, по ходу, завалился после броска Кацуки. — На, — он кинул розовую херовину Урараке, которая лениво поймала её одной рукой, прежде чем надеть на ногу. — Теперь съе… исчезни, — исправил он сам себя в последнюю секунду, всё ещё не испытывая желания говорить ей гадости прямым текстом. Она не пошевелилась. Вместо этого она нерешительно замерла в его дверном проёме, прежде чем начать говорить. — Они… разговаривают внизу, — сказала она тихо, словно она не хотела, чтобы её услышали. — Я не знаю, собирался ли ты перехватить что-нибудь на ужин, но… Она заколебалась, чем только вывела его. — Рожай быстрее, я не собираюсь тут торчать весь день, — гавкнул он. — Я пытаюсь сказать… Ну, то есть, я знаю, что тебе не нравится разговаривать, но у других будет много вопросов и… ну, если в какой-то момент ты захочешь просто… просто помолчать и побыть в спокойствии, ну… приходи ко мне, ладно? — Его щёки вспыхнули, да и у Урараки лицо было ярко-розовым. — Не пойми неправильно, мне нужен кто-то, с кем можно потренироваться, и тебе может понадобится способ отвлечься от всего этого, поэтому я просто обещаю тебе, я не буду говорить об этой… ситуации. Прежде, чем он смог ответить, Урарака зашагала к себе в комнату. — Просто подумай об этом, — улыбнулась она ему перед тем, как за ней закрылась дверь. Кацуки цокнул языком и схватил дверную ручку, колеблясь. Он был адски голоден, но теперь он был в курсе, что все остальные были внизу… Его желудок громко заурчал. Проклиная всё на свете, Кацуки схватил толстовку и решил-таки спуститься вниз. Он мог себе быстро что-то сварганить, игнорируя утырков, и притащить еду к себе в комнату. Выглядело хорошим планом. То, что план нихера не был хорошим, Кацуки понял, когда подошёл к столу рядом с кухней. Он стиснул зубы, желая оказаться у себя в комнате, а не смотреть, как половина его класса весело трещит вокруг двух девчонок с глазами енота, и все такие счастливые, будто были лучшими друзяшками всю жизнь. Тьфу. — Смотрите, кто пришёл! — у него зачесались кулаки грохнуть Пикачу, как только этот суицидник помахал ему из-за стола. — Бакуго, иди сюда! Он нахмурился и расправил плечи, его ладони вспотели, когда все посмотрели на него, включая две новые пары глаз. И прежде чем он успел одёрнуть себя, его взгляд пересёкся с парой красных глаз. На секунду в голове Кацуки пронеслось воспоминание. Фотография, которую его мать показала ему, когда ему было двенадцать, потому что Кацуки потребовал показать фотографии родителей, когда они были помоложе. В альбоме нашлась полароидная фотка его отца, когда тому было четырнадцать лет. В отличие от хмурого пацана, который стоял перед Кацуки сейчас, его отец улыбался на фото; единственным различием были красные глаза. У пацана были такие же короткие колючие каштановые волосы, такие же пухлые розовые щеки, форма глаз и бровей, да и губы были такими же тонкими, как у отца Кацуки. Он осторожно сглотнул, ощущая новый всплеск злости, но взгляд не отводил. Пацан помрачнел ещё больше, его брови сошлись к переносице, а красные глаза горели. — Не могу поверить, что ты попытался меня подорвать, — сказал он наконец. Его голос был неожиданно тихий и мягкий, на тон выше, чем можно было ожидать. Кацуки рыкнул и наконец отвернулся, его сердце тяжело стучало. — В следующий раз не стой на моём пути, блять, — огрызнулся он, топая на кухню. Он не знал, что ему сказать. Он не был знаком с этим пацаном, не чувствовал привязанности к нему, и в конце дня они оставались чужаками. Поэтому Кацуки не понимал, почему он должен прилагать усилия ради него. Да блять, он не старался даже ради своих друзей и семьи, что уж говорить про кого-то левого придурка. — Чувак, это перебор, — Киришима, сидящий рядом с Пикачу и Лягушкой, неодобрительно покачал головой. — Он твой… ну, знаешь, типа твой малой! Кацуки повернулся к Киришиме и посмотрел с такой злостью, что одноклассники слегка поёжились. Пацан пожал плечами, явно не впечатлённый. — Забей, мне всё равно, — пробормотал он тихо, оглядываясь вокруг, словно каждый элемент мебели лично оскорбил его. Он развалился на своём стуле, скрестив руки перед собой, и угрожающе расправил плечи, как будто он пытался заставить остальных держаться подальше от себя. — Но мне интересно, ты ничего не рассказывал о Бакуго! — сказала Чёрноглазка, поддерживая руками подбородок и локтями упираясь в стол. Кацуки повернулся со своим: «Отвали, Инопланетянка» ровно в тот же момент, когда пацан сказал: «Мне не о чём рассказывать». Они оба посмотрели друг на друга, пока остальные смеялись. — Просто называй его Кента-кун, — Дикобраз приобняла пацана за плечи и прижала к себе, опасно близко к своей груди, и энергично взлохматила волосы. — Я так зову его ещё с детства! Он очень застенчивый, поэтому просто позадавайте ему вопросы. — Отпусти меня! — прокряхтел он в попытке вырваться из хватки своей подруги. Когда у него получилось, то его волосы были изрядно взъерошены, а лицо — красное от смущения. — Что? — Киришима зубасто улыбнулся. — Малыш Бакуго стесняется? — Никогда бы не подумал, глядя на его старика, — подлил масло в огонь Липучка, махая в сторону Кацуки. — Никогда бы не подумал, что кто-то захочет иметь с ним детей, — продолжил Пикачу, подогревая общее веселье. — Никогда бы не подумал, что кто-то захочет его терпеть! — Ты заткнёшься или мне тебя заставить? — взорвался Кацуки, стоя на кухне и крепко сжимая нож. — Он не так уж плох, — пробормотал пацан, глядя в стол. — Да, но подумать только, что он таки с кем-то потрахался, — сказал Виноградный Извращенец, глядя на Кацуки. — Ну, похоже, он её или заставил, или угрожал ей, — добавил он в шутку. Некоторые утырки за столом заржали и давились смешками, но Кацуки не удивился. С ножом в руке он тяжелой походкой пошёл к карлику, уже предвкушая, какое восхитительно испуганное лицо будет у этой сволочи, когда он приблизится, но прежде чем он успел что-то предпринять, пацан спросил: — Ты Минета, правильно? — Ты слышал обо мне? — коротышка засиял, в глазах мелькнул шалость. — Может, твоя мамочка что-то рассказывала обо мне? — Собственно говоря, она сказала то же, что и мой папа, — ответил пацан ещё тише. Он наклонился вперёд и зло посмотрел на Виноградного Извращюгу. — Ещё раз что-то вякнешь о моих родителях, и я тебя закопаю, — прошипел он. Коротышка моргнул и побледнел, и испуганная физиономия, на которую рассчитывал Кацуки, образовалась прямо на глазах. «Возможно пацан не такой уж отстойный», — подумал он со слабой ухмылкой. Он вернулся на кухню. Настроение стало немного лучше. — Ахахах! Окей, прямо сейчас мы наблюдали ярость мини-Бакуго! — рассмеялся удивлённый Киришима. — Не шути о таких вещах, дурила, — насупилась Дикобраз, глядя на Виноградного Извращенца. — Некоторые таблоиды действительно распространяли подобные слухи о семье Бакуго, и это не смешно! Сам того не замечая, Кацуки стал нарезать морковку медленнее. Он раздражённо напомнил себе, что не собирался слушать девчонку. Не хотел слышать ничего о себе в будущем, но любопытство уже сжирало изнутри. Он неохотно прислушивался к разговору более внимательно, надеясь, что Киришима спросит побольше. — Чёёё?! — и тот не разочаровал его. — Какого фига? Зачем нести подобную хрень? Дикобраз пожала плечами. — Когда она была беременна, то не уволилась и даже не взяла перерыв, как все, и продолжала работать до практически самых родов, а затем через полгода вернулась в передовую. Это вдохновляло многих людей, но и шокировало не меньшее количество и, учитывая личность её мужа, некоторые думали, что, возможно, именно он заставил её столько пахать. — Но… почему она не ушла в декрет? — озадаченно спросил Обезьяна. — Она могла потратить немного больше времени на себя или побыть подольше с ребёнком, можно было и не спешить возвращаться на работу так скоро. Кацуки наклонился, чтобы краем глаза увидеть мальчика. Тот выглядел так, словно пытался прожечь в Обезьяне дыру одним только взглядом, пока сам сидел, сгорбившись на стуле. — Моя мама про-герой, одна из сильнейших, — голос пацана всё ещё был тихим и мягким, но в нём ощущался лёд. — Она решила не останавливаться, когда ещё могла работать, потому что злодеи не останавливаются только потому, что ты в отпуске. Она не могла быть как обычные хорошие девушки, когда так много людей всё ещё нуждались в помощи, — теперь пацан выпрямился, и его красные глаза горели воодушевлением и гордостью. — Она не хрупкая женщина. Она сильная и упрямая, когда ей нужно, и на этой планете нет ни одной души, которая скажет ей, что делать, даже папа! — он слегка покраснел, и на его лице была очевидная боль и растерянность. — Я не знаю, почему кто-то говорил о них гадости, — пробормотал он, глядя на стол, как будто тот был виноват. — Конечно, папа может быть грубым, но он никогда не сделает ничего, чтобы причинить вред маме — чёрт, он даже был первым, кто поддержал её в её решении. Он обожает её, он сделает всё ради любви всей своей жизни. И после этих слов начался ад. — ЧТООО?! — Любовь всей его жизни?! — Как это прелестно! — Любовь всей его жизни! — Бакуго, кто знал, что ты можешь быть такой лапочкой! — Неожиданная мягкая сторона грубого парня из 2-А наконец-то раскрыта миру! — Любовь всей его жииизни! — Бакуго! Бакуго, ты это слышал? — ЗАВАЛИЛИ ЕБАЛЬНИКИ, Я ЩАС УГРОБЛЮ ВАС К ХУЯМ! — проорал Кацуки, ощущая, как ранит смех и вопли одноклассников его гордость. Эти дятлы забили на него, словно не у него в одной руке был херов нож, а в другой — кухонная зажигалка. — Погоди, теперь мне срочно нужно знать: кто же твоя мама? — спросила Униформа, подпрыгивая и вертясь на стуле, словно она была готова подскочить и стартануть прямо на пацана. — Да, звучит так, словно она очень крутая, — сказала Звукачка с таким видом, словно это она, блять, решала, кто на Земле классный, а кто отстой. — Она больше показалась пугающей, — сказал Обезьяна, скрестив руки и глядя на пацана, словно тот был заброшенным ребёнком. Тот сильно покраснел и сполз вниз так сильно, что теперь над столом возвышались только его плечи и голова. — Вамненадоэтзнать, — пробормотал он на одном дыхании, глядя себе на грудь в попытке скрыть смущение. — Ну, давай! — настаивал Киришима, похлопывая его по спине. — Скажи нам! Я хочу знать, кому удалось укротить Зверюгу Бакуго! — Мы её знаем? — нетерпеливо спросил Пикачу. — Мы встречались с ней? Пожалуйста, пожалуйста, скажи, что она из нашего класса. — Что? Из нашего класса? — Липучка улыбнулся так широко, что казалось ебальник треснет. — Наши девчонки не настолько больные на голову, чтобы оседлать бешеную псину по имени Бакуго. — Эй! — вот теперь Кацуки был сыт по горло. Он схватил стул пацана и резко дёрнул назад, отчего тот едва не свалился на пол. — Если вы не начнёте заниматься своими делами, я начну бить рожи. И ты, — он повернулся к пацану, который впился в него взглядом и вопросительно вскинул бровь, по крайней мере, без страха, — тебе лучше держать свой хавальник закрытым, иначе я снова тебя урою. — Оооу, — Униформа явно собиралась взорваться от восторга. — Бакуго-кун так мило защищает своего сына! Кацуки отпустил стул, словно тот обжёг его. — Защищаю? — она, блять, издевалась. — Не смеши меня. Мне похуй на этого ушлёпка. Тебя оглушило, когда Полночь говорила о временных рамках? Одна мелкая деталь, и мы изменим будущее, и что будет с этими задротами? Может, они застряли здесь без возможности вернуться назад. Так что не лепи на меня эту хуеву романтическую мишуру и отвали. Занимайся. Своими. Делами. Он развернулся и пошёл обратно на кухню. Швырнул порезанную морковь, картошку и лук в кастрюлю слишком сильно, разбрызгивая повсюду воду. — Какой же ты зануда, Бакуго… Ой, кстати, Хана-чан! — Чёрноглазка всегда находила, о чём потрындеть. — Я заметила, что у тебя фамилия Ашидо, правильно? У тебя моя фамилия — как так вышло? — У меня тоже фамилия матери, — влезла Звукачка. — Это не так уж и редко. За исключением тех случаев, когда отец не… Она замерла на полуслове и прикрыла рот ладонью, боясь, что следующие слова будут нетактичными. Но Дикобраз только хихикнула. — Да, всё так. Мои родители не женаты. — Что? Т-то есть? Почему это… Как? Почему? — Кацуки закатил глаза на панику Чёрноглазки, теряя интерес. Он взял куриную грудинку, которую до этого вытащил из холодильника, заправил солью и перцем, затем обмакнул в муку и яйцо. Он обернулся, когда почувствовал, как кто-то молча крадётся к нему. — Отъебись, Киришима, я не собираюсь… Это был всё тот же пацан. Скрывая руки за спиной, он стоял в шаге от него, рассматривая аккуратно разложенные ингредиенты на кухонном столе. Кацуки подождал, пока тот скажет хоть что-то. Но когда молчание продолжилось, разозлённый Кацуки зарычал и отвернулся, отказываясь каким-либо образом взаимодействовать с ним. Если этому придурку хочется поиграть в шпиона, то пусть — решил он, промывая рис, прежде чем положить его в рисоварку. — Ну, — Дикобраз лениво потянулась. — Вы с папой встречались, когда ты забеременела мной. Папа сразу сделал предложение, и вы обручились, но потом всё завертелось: твоя беременность, а затем моё рождение, работа героями, расходы, детский сад, школа, а теперь и академия — вы просто никогда не находили время, чтобы выбрать дату и пожениться, потому что всегда были более важные вещи. Но теперь вы двое всерьёз заговорили о женитьбе после того, как я закончу ЮЭй, и… да, я думаю, вы собираетесь в этот раз сделать всё, как полагается. А что касается моего имени, то, когда я родилась, папа был настолько поражён мужеством, которое ты проявила, что подумал, что было бы неправильно, если он навяжет мне своё имя, когда всю тяжелую работу выполняла ты. Мой папа такой глупый, — заключила она с широченной улыбкой. — Да ладно! — взвизгнула Чёрноглазка. — Ты не добавляешь лавровые листья? Кацуки хмуро посмотрел на пацана. — Чё ты там ляпнул? — с угрозой рыкнул он. Но, судя по чужой реакции, Кацуки, похоже, мурчит, а не рычит. — Ты же готовишь своё фирменное куриное кацу-карри, верно? — пацан пожал плечами. — Обычно ты добавляешь два листочка в соус прежде, чем добавить чили. Это добавляет блюду особенный аромат. Кацуки впился взглядом в пацана, колеблясь между тем, чтобы послать его или же последовать его совету. В последнее время он пытался улучшить свой рецепт, потому что куриное карри-кацу было любимым блюдом его старика, чей день рождения был через два месяца. Кацуки цокнул языком и хмыкнул, делая мысленную заметку попробовать эту идею в следующий раз. — Менее счастливой я не стала, — продолжала болтать Дикобраз позади них. — Вы двое всегда заботились обо мне, у меня всегда всё было. Случалось, правда, что некоторые дети пытались подшутить или прокомментировать ситуацию с моими родителями — независимо от того, что их родители говорили дома, дети всегда повторяли их слова в открытом школьном дворе. Но, — Дикобраз схватила за руку Чёрноглазку, одним движением говоря «мы справимся!», а её улыбка стала ещё шире, насколько это возможно, — у меня есть крутая причуда, которая похоронит любого, кто не будет уважать мою семью! — Что у тебя за причуда, кстати? — спросил Виноградный Извращенец. — Ты едва нас не убила! Кацуки повернулся к холодильнику, чтобы достать свежий чили. Секундой позже он обнаружил, что пацан протягивает тарелку со слегка застенчивой улыбкой в попытке скрыть тот факт, что он явно схавал перец, а то и несколько. Кацуки сердито вырвал у него тарелку. — Хорош жрать, засранец! — прорычал он, но знатно провалился, забыв добавить агрессию в голос, потому что, ну, ёб твою мать, этот малой проглотил хуй знает сколько чили и даже не моргнул. Даже у старика Кацуки были пределы, а ведь именно он привил ему любовь к острой еде. Дикобраз хохотала за столом. — Да уж, простите за то, что произошло. Но я была уверена, что ваш одноклассник собирается убить Кенту-куна! У него же лицо фиолетовым было! Я испугалась и запаниковала, — она подскочила и вытянула руки вперёд. Слишком заинтересованный, чтобы притворяться, что ему плевать, Кацуки повернулся посмотреть, параллельно стукнув пацана, который снова пытался спереть чили. — Моя причуда — это кислотные шипы! — гордо объявила она. — Я могу наращивать шипы из затвердевшей кожи по всему телу, а ещё могу отделять от себя, швыряя их и так далее. Мои шипы содержат кислоту, и чем дольше я жду, чтобы их выпустить, тем больше кислоты в них есть. Проблема в том, что я пока не могу контролировать их так, как хочу — до сих пор пытаюсь централизовать их рост — они имеют тенденцию расти по всему телу сразу, и как только я перестаю фокусироваться, то часто оказываюсь в… неловких ситуациях. — Оказываешься голой! — Виноградный Извращенец даже не пытался скрыть стекающую слюну. — Ты это имела в виду? Может, я не совсем понял, может, стоит показать н-наглядно, а? — Пошёл вон! — Чёрноглазка врезала кулаком коротышке по голове. — У этого парня проблемы, — пробормотал пацан себе под нос, после чего закусил чили. — Откуда, блять, ты… — Кацуки забрал оставленную ранее тарелку, поставил обратно в холодильник и сердито захлопнул дверцу. Пацан надулся, проглотил остаток хрустящего чили и убрал руки в карманы. — Баку… То есть, Кента-кун! — Липучка помахал пацану. — А какая у тебя причуда? Ты тоже взрываешь вещи, как Бакуго? — Оу, крошка Король Взрывокиллер! Мне нравится! — захихикал Киришима. — Мечтай, — огрызнулся Кацуки, продолжая смотреть на сидящих на диване рядом с кухней долбодятлов. Когда пацан с хмурым видом расправил плечи, Кацуки понял, что за те несколько минут, которые тот провел рядом с ним, малой немного расслабился. Он отверг эту мысль, раздражённый, и скрестил руки на груди, готовый оценивать. — Ну? — спросил Кацуки уже напрямую, когда все заткнулись. — Какая твоя причуда? «Лучше бы ему иметь какую-нибудь охуенную причуду», — подумал Кацуки, щуря глаза. Иначе он будет просто игнорировать пацана, пока тот здесь. Пацан пнул что-то невидимое на полу, опустил голову, пряча смущённо покрасневшее лицо, после чего вздохнул и вытащил руки из карманов. — Мои руки… — он сделал паузу, чтобы прочистить горло, и поднял ладонь, чтобы все могли видеть. — Мои руки потеют водородом. Ну, не только водородом, но в основном. Это легко воспламеняемый компонент, поэтому я должен быть постоянно начеку, когда рядом источник тепла, — его лицо потемнело, как будто он вспоминал о чём-то неприятном. Он указал на одну из своих ладоней, показывая две розовые полоски кожи, одну под основанием пальцев, а другую над запястьем. Они выглядели как мягкие мозоли или узкие кошачьи подушечки. — Чтобы активировать свою причуду, я сначала должен положить одну руку над другой, верхняя часть ладони правой руки должна соприкасаться с нижней частью левой и наоборот. Как только моя причуда активирована, водород начинает цикл ядерного синтеза — это означает, что его ядра сливаются с другими ядрами, чтобы набрать массу и превратиться в гелий. И оттуда две силы начинают взаимодействовать с каждым фрагментом кожи, и… Пикачу демонстративно громко зевнул, выдавая настроение остальных, которые успели заскучать. Единственные, кто не выглядел, будто пожалел о заданном вопросе были Кацуки, Лягушка и Дикобраз — первый смотрел пристально, а остальные двое — с нервным ожиданием. Пацан снова покраснел, теперь сильнее, выглядя смущённым с концами. — И… эм… — его плечи слегка опустились, и он вздохнул. — Думаю, было бы логичнее, если бы я просто показал вам, верно? Он глубоко вздохнул и сложил руки одну поверх другой. — Ой, подождите! — Дикобраз выпрыгнула со своего места и побежала к выключателям на стене, её вьющиеся волосы счастливо подпрыгивали позади нее. — Долой свет! Так будет зрелищнее! Она выключила свет, отчего Униформа и Пикачу завизжали от внезапной темноты. На секунду Кацуки ничего не видел. И затем из темноты появилась точка красноватого света, заключенная между ладонями пацана, которая с каждой секундой становилась всё ярче. Он медленно раскрыл свои руки, и точка света превратилась в маленький шар огня и энергии, вращающийся вокруг себя и высвобождающий крошечные волны материи, излучая самые прекрасные цвета, которые Кацуки когда-либо видел в тёмной комнате. Казалось, что время вокруг пацана замедляется. Кацуки видел, как одежда пацана чуть парит на нём, его короткие волосы были слегка взъерошены, глаза стали краснее, чем когда-либо, отражая великолепную игру света перед ним. Он раздвинул руки ещё шире, и шар энергии стал больше и ярче, медленно окрашиваясь в солнечный жёлтый цвет, посылая всем им тёплый ветерок. Кацуки не заметил, когда у него открылся рот. — Стойте, стойте, стойте! Хотите увидеть что-то сногсшибательное? Посмотрите на это! — Дикобраз притащила из кухни коробку с зубочистками, открыла её и бросила содержимое в пацана. Но вместо того, чтобы ударить его по лицу и рассыпаться по полу, зубочистки замедлились и поплыли в сторону жёлтого шара света и энергии, прежде чем начали мирно вращаться вокруг него, загораясь. — Вау! — ни один из этих херовых утырков больше не выглядел скучающим, все они смотрели широко распахнутыми глазами на невероятную силу пацана. С его парящей одеждой и сияющими глазами, бесстрашно раскинутыми руками перед горячим шаром чудесного света и силы, он выглядел как бог, готовый взлететь к небу. Быстрым движением он повернул ладони так, чтобы они больше не были направлены на сферу, и опустил их вдоль тела, после чего вся комната снова оказалась в темноте. Прежде чем Дикобраз снова включила свет, все начали кричать, подбадривать и говорить одновременно. — ЧТО ЭТО БЫЛО?! — Это было удивительно! — Как ты это сделал?! — Невероятно! — Было так красиво! Мальчик откинулся на спинку стула, слегка задыхаясь, затем пошёл за своей кожаной школьной сумкой, которая валялась на полу. Он заглянул внутрь, скованно улыбаясь похвале, которой его засыпали со всех сторон. Он бросил сумку обратно на пол, когда нашёл то, что искал — бледно-розовый мятый носовой платок, о который он и вытер потные ладони. — Это моя причуда, — объяснил он застенчиво, словно пытался извиниться. — Я создаю звёзды.