***
Очередной удар приходится на легкие. Сакура глухо стонет и почти хнычет от негодования: Тадаши, крупный и, вероятно, совсем безмозглый тип, наносит мощный удар по уже порядком измученной грудной клетке, но в этот раз, она чувствует, как в правом легком начинается кровотечение. Если так пойдет и дальше, ей придется активировать бьякуго, чтобы исцелиться, но тогда все коту под хвост: ее терпение, ее воля, ее порядком разбитое лицо. Все не окупится. Остается надеяться, что мужчина в скором времени устанет и решится на отдых, где-нибудь подальше от ее камеры. — Кха… — куноичи заходится в приступе кашля, ощущая, как по губам стекает кровь. — Последний раз спрашиваю, — рычит на нее уже замахнувшийся для следующего удара ногой Тадаши. — Как произвести процесс стимуляции клеток, мелкая розоволосая дрянь? — Ч-чего сразу к цвету волос… кха… цепляться? — обиженно сопит Сакура и улыбается окровавленным ртом. — Ты, знаешь, тоже не красавец. — Заткнись, тварь! — мужчина не сдерживается и снова бьет ее. По животу проходит волна боли, Сакура стойко терпит, прикусив губу. Внутри все заходится в безумном смехе: она думала, что информация будет касаться непосредственно деревни, но каково же было ее удивление, когда речь зашла о ирьениндзюцу. Она знает эту технику, даже практиковала ее одно время, пытаясь улучшить и развить, но результат не всегда был стопроцентный и, в большинстве случаев, операции оканчивались неудачей. — Спроси повежливее, крепыш, и, может, я смилуюсь, — Сакура продолжает провоцировать в надежде на то, что ей наконец уже сообщат, для кого именно требуется подобная операция. Явно не для хорошего человека, хмуро подмечает и пропускает удар, хлестко отпечатавшийся на лице формой ладони ее мучителя. Кровь течет с удвоенной силой и девушка пытается перевернуться на бок. Не хочется захлебнуться и умереть столь бесполезной смертью. — Нет медика, который смог бы провести подобную операцию. Только я. И Цунаде-сама, но знать вам об этом необязательно. — … так что думай дважды, прежде чем снова бить меня, Тадаши. Она намеренно делает упор на его имени. Он, даже если не будет хотеть, больше не станет рукоприкладствовать. Плюсы невербального общения. Плюсы ее бесконечных тренировок. — Я даю тебе передышку, мелкая сука. У тебя есть пятнадцать минут, чтобы решить, хочешь ли ты жить, или нет. Пятнадцать минут. Сакура терпеливо ждет, когда он исчезнет из ее поля зрения. Когда плотно закроет металлические решетки на массивный замок. Когда шум от его шагов стихнет. Пятнадцать минут, чтобы вылечить себя и разделаться с браслетами. Повреждений слишком много, но времени должно хватить, чтобы расправиться с самыми сильными из них. — Насколько же они тупы, раз пытаются выведать у меня информацию, вместо того, чтобы заставить излечить их сообщника самой, — устало хрипит Сакура и наконец активирует печать. Сила растекается по венам горячим потоком. Девушка облегченно выдыхает и концертирует чакру в запястьях. Резкое движение и браслеты бесполезными обломками спадают на пол. Остается последнее, не менее важное — излечиться. Спектакль был бесполезным, она ничего интересного для себя не выведала, поэтому и дальше продолжать играть слабую девушку, она не намерена. Сначала она сращивает ребра: этот ублюдок сломал ей три слева и два справа. Повезло, что осколок одной из сломанных костей не впился в сердце, иначе бы смерть настигла ее еще раньше. Дальше остановить кровотечение, поставить на место выбитую ключицу и парочку сломанных пальцев. От боли тело сводит судорогой, но Сакура упрямо держит рот на замке, крепко сцепив меж собой верхнюю и нижнюю челюсти. Если она начнет стонать или кричать — они могут придти и процесс регенерации придется отложить до лучших временем, если она, конечно, доживет. Интересно, меня ищут? — Скорее всего, — тихонечко, самой себе, — меня не было приблизительно сутки. Кто-то должен был начать переживать, что обычно пунктуальная и педантичная Харуно не вышла на работу. Просканировав тело, отмечает все еще кровоточащее легкое. Так просто эту проблему не решить, но время на исходе. Сакура разминает руки и отключается от бьякуго. Предварительно убрав останки браслетов и спрятав их в углу камеры, Сакура возвращается на прежнее место и принимает ту позу, в которой ее оставили. Спустя минуту снова слышатся грузные шаги. Тадаши вновь стремительно заходит в помещение и смеряет ее презрительным взглядом. Сакура в ответ зло ухмыляется. — Надеюсь, ты хорошо подумала? — А вы? Мужчина злится от наглости ее тона и угрожающе движется навстречу. Готовый ударить, замирает, когда позади слышится приказной тон того, кого он в ответ недовольно называет «Мори». Тот самый шизик быстро проникает в камеру и просит остановиться. — Ты так и не усвоила урока, Харуно? Нам повторить, чтобы тебе было яснее и понятнее? — Я не раз упомянула, что подобная операция доступна только мне. Вы же намеренно пытаетесь привести единственного человека, способного провести ее, в негодность. Как глупо. Мужчины шипят на ее высказывание, но если Тадаши снова ударяет по животу, то Мори самодовольно ухмыляется. — Как насчет продемонстрировать свои способности? Может, нам ранить тебя также сильно, как и того, кому требуется подобная операция? Сакура вспоминает момент, когда Гаара сломал Ли руку и ногу своим песком. Вспоминает, как ее сенсей отказывалась от операции, потому что шанс был один на миллион. Потому что активировать все клетки сразу — тяжело и почти невозможно. По отдельности проще простого, но… — Нам сломать тебе правую руку или левую? Или, может, начать с позвоночника? Сакура не хочет отвлекаться и слушает внимательно, но внутренние сенсоры улавливают движение смутно знакомой чакры где-то сверху, и внутри все заметно теплеет: она и не переживала, если честно, насчет того, ищут ли ее, или нет, но осознать, что все-таки да, было приятно. — Может, вам просто вежливо попросить меня о помощи? — предлагает разумный вариант Сакура, все еще ощущая чужое присутствие где-то на поверхности, сразу над камерой. Не то, чтобы она согласится и поможет. Просто есть шанс все-таки узнать, что за человек нуждается в помощи. Возможно, беглый нукенин? Иначе зачем похищать и угрожать, если можно было бы просто принести его в больницу. — Не води нас за нос, девочка, — недовольно бурчит Мори, сокращая расстояние между ними и, тем самым, отгородив ее от очередного посягательства ног Тадаши на ее тело. — Я помогу, — доверчиво заглядывает ему в глаза Сакура, — если вы расскажете, кому именно требуется помощь. Знакомая чакра стремительно приближается к ним и Сакура победно ухмыляется. Тадаши непонимающе округляет глаза, завидев зловещий оскал на лице Харуно, а Мори, проявив чудеса мыслительной деятельности, резко оборачивается и приказывает сообщнику: — Следи за девчонкой, кажется, у нас еще один гость. Мори скрывается в коридоре, а Тадаши переводит пристальный взор на Сакуру. Девушка, предварительно обрадовавшись, что со временем зрение привыкло к полумраку, начинает отмечать внешние признаки возвышающегося над ней мужчины: грубые черты лица, сломанный в нескольких местах нос и узкие карие глаза. Тадаши и впрямь не отличается особой красотой. — Чего пялишься? — рычит на нее мужчина и угрожающе проводит у лица кулаком. — Любуюсь, котенок, — точно по-кошачьи мурчит Сакура и нагло обводит взглядом массивное тело. — Размышляю, что сломаю тебе первым. Как думаешь, мне стоит начать с рук или ног? Что для тебя менее важно? Мужчина ошалело смотрит на кровожадную улыбку Сакуры и интуитивно пятится назад. Девушка ухмыляется и наконец оканчивает затянувшийся спектакль. Быстро встав на ноги, концентрирует чакру в кулаке и наносит удар по челюсти немного зависшего от такой наглости Тадаши. — Так что вы там про сломанный позвоночник говорили? — невинно стреляет взглядом в сторону валявшегося у выхода из камеры мужчины. — Сука, — скулит от боли мужчина и чуть ли не плачет, сжимая дрожащими руками пострадавший орган. Свой снова сломанный нос он восстановит не скоро, мстительно думает девушка и, заведомо пнув его под ребра, обхватывает руками за ворот кофты и тянет за собой на выход. Пришел ее черед шантажировать и угрожать. — Где тут выход? — строго спрашивает, когда не понимает, в какую сторону ей идти. Коридор смутно напоминает подземелья одного знакомого ее сенсея. Только у Орочимару хотя бы факелы имеются, освещающие путь, здесь же — кромешная тьма, нарушаемая лишь кусочками света из крохотных окошек камер. Не дождавшись ответа, встряхивает мужчину, как тряпичную куклу и довольно выслушивает маршрут. Направо, налево, лестница и выход. Всего-то ударила пару раз, а он уже раскололся — не шиноби, определенно. Когда свобода наконец достигнута, а в лицо ударяет прохладный зимний воздух, Сакура выдыхает. Вокруг разруха, и, кажется, в метрах пятидесяти идет бой. Все та же знакомая чакра. Это же не… — Не может быть, — неверяще шепчет куноичи и, не смотря на ношу в виде Тадаши, стремится напролом, сквозь деревья, надеясь убедиться в своих подозрениях и догадках. Ветки хлещут по лицу, но сдержать восторженный и радостный возглас, когда она наконец достигает места сражения, не удается. Грубо отбросив от себя Тадаши, с чувством орет через все поле, ощущая, как внутри быстро бьется о ребра сердце: —Саске! Парень уворачивается от атаки Мори и не смотрит в ее сторону, но Сакура замечает, как вздергивается уголок его губ и довольно хмыкает. Вмешиваться в сражение она не станет, Учиха сделает все сам и лишь разозлится, если она полезет. Усевшись рядом с обездвиженным Тадаши у дерева, начинает ждать. Внутри все грохочет от адреналина и счастья. Кто бы мог подумать, что похищение окончится встречей с другом, которого она не видела больше двух лет. От приятных и терпких чувств хочется петь и плясать. Они и правда не виделись слишком давно. Спустя пять минут тело Мори приземляется в паре метров от нее. Следом за ним рядом оказывается заметно подросший за два года скитаний Саске. — Волосы отрастила? — вместо «привет», произносит он. — Ты, как я погляжу, тоже? — вопросом на вопрос отвечает Сакура, не сдерживая нежной улыбки и теплоты в голосе. Парень, которого она однажды провожала вместе с Наруто за ворота Конохи, возмужал и вырос. Сакура едва достает ему до подбородка, а в ширине и развороте плеч он теперь совсем не уступает Мадаре Учихе. Невольно вспомнив последнего, Сакура хмурится. Все же, виделись они с ним чуть больше недели назад, и момент, когда он стремительно покидает ее квартиру, прочно отпечатался в мыслях. Ей было тяжело признать, но она снова почувствовала себя брошенной. Тень грусти, судя по всему, проскальзывает на лице Сакуры, потому что Саске непонимающе вглядывается в ее глаза. — Все в порядке? Не ранена? — А, что? — Сакура отмирает и неловко смеется. — Все в порядке, меня тяжело серьезно ранить, помнишь. — Ты выглядишь изрядно потрепанной, — фыркает Саске, отводя пристальный взгляд. — Что это, кстати, за парни? И почему ты здесь? Сакура удивленно хлопает глазами. Он не в курсе? Точно. Скорее всего, Саске просто возвращался в деревню и, почувствовав чью-то враждебно-настроенную чакру, решил проверить. — Эти придурки похитили меня и пытались выведать технику стимуляции клеток, — поясняет Харуно, разминая кулаки и презрительно поглядывая в сторону обездвиженных мужских тел. Саске хмурится сильнее. — Ты позволила им себя похитить? Им? Сакуре становится стыдно, ведь она и правда позволила схватить себя двум слабакам, толком не разбирающихся в искусстве ниндзюцу. Просто тон, расстроенный и надменный, которым окатывает ее Саске — выбивает из колеи. Она ведь совсем забыла, кого в команде номер семь всегда считали бесполезной. Даже война не смогла доказать обратное Учихе, так на что она, собственно, вообще надеется? — Не смей меня упрекать, — вдруг зло отвечает Сакура, разглядывая сраженных Тадаши и Мори, слегка нахмурившись. — В любом случае, надо вернуться в деревню и прихватить этих двоих. Пусть с этим разбираются АНБУ. Саске смотрит на нее еще около пары секунд и согласно вздыхает. Связав на всякий случай мужчин, Учиха перебрасывает их себе через плечи и, дав знак Сакуре, стремится вперед. Сакура семенит следом и старается заглушить кольнувшую в сердце боль. Она не ждала большего. Даже похвалы от Саске никогда не дождешься, но он мог бы быть не таким резким и грубым, скрипит мысленно от возмущения зубами. Хочется послать его к черту, ударить и накричать, потому что первое, что он делает, когда видит ее после стольких лет разлуки — упрекает. Попытка успокоиться завершается успехом, Сакура устало потирает ладони, отмечая, что молчать с Саске — неприятно. С Мадарой… Нет! Харуно не хочет сравнивать. И не понимает, почему продолжает. Странно все, ненормально. Дорога до Конохи занимает чуть больше часа. Когда родные ворота виднеются в дали, девушка позволяет себе облегченный вздох. Раньше, когда они будучи детьми отправлялись на миссии, рядом всегда был болтливый Наруто, сглаживающий подобные неровные углы, но сейчас она понимает, что им с Саске говорить совершенно не о чем. — Ты, кхм, надолго? — решается на терзающий ее мысли вопрос. — Еще не решил, — равнодушно отвечает парень, даже не смотря в ее сторону. — Понятно. Анализ морального состояния приводит в ужас. Истощения — валом. Желания врезать Саске — вагон и гребаная тележка. Потребность вымыться — видимо-невидимо, блять. Безумный день. — Нас встречают? — голос Саске врезается в мысли. Сакура вскидывает голову и удивленно смотрит на стремительно приближающую толпу. Она выхватывает светлую макушку Наруто, темные волосы Сая и… — А он что здесь забыл? — грубо спрашивает у нее Саске, поудобнее устраивая на своих плечах все еще бессознательные тела. Мадара Учиха несется впереди всех. Достигает их, гневно смиряет взглядом Саске, неудавшихся похитителей, а затем и саму Сакуру. Съежившись от волнения и смущения, Сакура непонимающе спрашивает: — Мадара-сан? — Сакура, мы так волновались, — шумный Наруто вырывается вперед и несется на Харуно, чтобы сжать в объятиях, но его перехватывает крепкая рука Мадары и сильно отпихивает в сторону. — Дистанция, лисеныш плешивый, — нейтрально подытоживает Учиха и скрещивает руки на груди. Сакуре кажется, что она спит. Потому что в голосе Мадары сквозит отчетливая… ревность? Он ревнует ее? Ее не было всего день, а мир вокруг успел сойти с ума? Узумаки, не долго думая, находит новую цель и сцепливает в объятия дернувшегося было бежать Саске. Сакура, видя эту картину, начинает громко смеяться, тут же привлекая к себе недоуменные взгляды собравшихся. В уголках глаз собираются слезы. Вероятно, от истерики ее отделяет лишь то, что здесь она не одна, а позориться подобным образом Сакура прекратила лет так в шестнадцать. — Извините, нам надо к Шестому, — пытается успокоиться и снова не зайтись в приступе хохота. — Наруто, отцепись от Саске, он только вернулся. Не бойся, не сбежит. — Прости, Сакура-чан, — стыдливо опускает глаза в пол блондин, предварительно отступив от Учихи-младшего на пару шагов. — Ты… Как ты? — Отлично, — заботливо улыбается ему и ловит на себе проницательный взгляд ониксовых глаз Мадары. Кивнув Саю в знак приветствия, уверенно проходит мимо Мадары и даже не дрожит. Позади слышатся размеренные шаги ее друзей и… знакомых. День постепенно близится к логичному завершению и небо освещают лучи уходящего за горизонт солнца.***
— И чего ты здесь забыл, дядя? — шипящий негодованием голос Саске нарушает тишину, что стойко сопровождала всю их процессию точно до кабинета Хокаге. Сакура, идущая впереди всех, не хочет подслушивать, но все равно обращается в слух и пытается уловить как можно больше информации. — Тебя это не касается, Саске. Ну, конечно, еще бы Мадара ответил прямо, когда вокруг такое количество лишних ушей, с досадой думает девушка и открывает представшую перед лицом дверь. — Господин Хокаге, — здоровается девушка с бывшим сенсеем и приветливо улыбается. Парни последовательно следуют ее примеру. Небрежно сгрузив Тадаши и Мори на пол, Саске отряхнул руки, точно от грязи, и поздоровался последним, немного склонив голову в почтительном жесте. Какаши-сенсей выглядит слишком молодо для своих лет, но вот форма Рокудайме ему совсем не идет. Когда Сакура представляет Хатаке, то в мыслях только зеленый жилет, протектор и книга Джирайи-самы, которую он читал даже во время спаррингов с ними. Правда, до того, как каждый стал сильнее и опытнее. — Сакура, ты в порядке? — участливо справляется о ее здоровье Какаши и девушка утвердительно кивает. — Мы планировали послать за тобой поисковой отряд сразу же, как нам доложили о твоей пропаже, но Цунаде остановила и сказала не переживать. Сакура удивленно вскинула брови. Скорее всего, Сенджу просто верила в силу и ум своей ученицы. Либо же… — Покажите Цунаде этих двоих, — вдруг широко ухмыляется девушка, указав взглядом на Тадаши и Мори. — Думаю, они знакомы. — С чего такое решение? — уточняет Какаши. — Их интересовала техника стимуляции клеток. Та самая, благодаря которой Цунаде излечила Ли во время травмы на экзамене на чуунина. — Вот оно что — тяжело вздыхает мужчина и обводит взглядом их небольшую компанию. — Думаю, им повезло, что я все-таки послушался совета Цунаде и не отправил Мадару на твои поиски. Его? Он хотел послать Мадару? — Т-точно, — заикнувшись, отвечает девушка и чувствует, как лицо горит. — Если это все, то я хотела бы пойти домой и привести себя в порядок. — Хорошо, — согласно кивает Хокаге. — Рапорт предоставишь завтра, а пока более не буду тебя задерживать. Сакура спешно клянется, разворачивается и, игнорируя направленные на нее взгляды, покидает кабинет, а затем и резиденцию. Ей почему-то кажется, что Мадара пойдет за ней и… отругает? Наорет? Упрекнет, как и Саске, в несообразительности и слабости? Отмахнувшись от назойливых мыслей, вскидывает голову и позволяет ветру растрепать волосы. На улице прохладно, начало декабря, почти середина, как никак, а она только в красной безрукавке и коротких шортах. М-да. Дома она снимает грязную одежду и стремительно несется в ванную. Час процедур и, вот, она уже как новенькая. Если не считать небольшие синяки на ребрах и пару ссадин на лице — залечит завтра, ведь сейчас она слишком истощена. Морально больше, конечно же, но и физически тоже. В комнате сушит волосы, надевает широкую зеленую футболку и шорты, стараясь не думать о Саске и его неожиданном возвращении. О Мадаре, которого не видела неделю и его удачном побеге в тот самый момент, когда она уже была готова решить для себя нечто важное. Ей думается, что если она откроется ему, то он поступит идентично Саске и бросит ее однажды, потому что она покажется ему бесполезной. Учихи любят силу. Они упиваются своей властью, так зачем одному из них слабачка не из знаменитого клана, да еще и без развитого кеккей генкай? Глупо, бесполезно все это. Она почти не удивляется, когда ощущает его чакру где-то недалеко от своего дома. Правда, приходит в недоумении, ведь Мадара, черт бы его подрал, Учиха звонит в дверь. Не забирается к ней нагло и без разрешения. Он учтиво звонит в дверь. Сакура, ошеломленная, несется в коридор и спешно раскрывает перед ним вход в ее скромное жилище. — Мадара-сан? — хрипло спрашивает, ощутив, как внутри гулко бьется сердце. Он не спрашивает, можно ли войти. Просто обходит ее, быстро снимает сандали и спокойно идет на ее кухню. Сакура идет следом, и боится нарушать повисшую тишину. Потому что ей приятно молчать с ним. Потому что он — не Саске. И сравнивать их, точно сравнивать воду и огонь. Как же она была недальновидна, раз пыталась сопоставить двух совсем разных людей? Один клан — не значит один характер и ход мыслей, верно? — Чаю? — произносит уже привычную фразу и мнется, одергивая полы футболки ниже, чтобы прикрыть голые ноги. И почему она не надела домашнее платье или хотя бы бриджи? Черт. — Это было глупо, — выдает Мадара и разворачивается к ней лицом. — Глупо, Сакура. Нет, только не он. Только не от него. Она не хочет слышать это сейчас. Снова. — Я не… — потупляет взгляд и сцепляет дрожащие руки пред собой. Глаза начинают щипать, а в горле встает ком. Боги, она просто расплачется, а Мадара посмеется над ней, как Саске, поиздевается, назовет бесполезной и уйдет. Она не уверена, что сможет выдержать насмешку от него. Место Мадары в ее жизни вдруг приобретает такой смысл, что становится страшно — дышать трудно, невыносимо. — Я не… Не глупая. Небесполезная. Слезы срываются и стремительно опаляют шею. Сакура трясется от рыданий, закрывает лицо руками и надрывно всхлипывает. Внутри все обрывается и стремительно падает куда-то вниз. Истерика настигает не тогда, когда она рассчитывала, но остановиться уже не может — боль в грудной клетке становится невыносимой. Жжется и режется, точно безумная. — Я не… Воздух из легких выбивает нежное и осторожное прикосновение к ладошке. Харуно вздрагивает, поднимает голову и встречается глазами с взглядом Мадары: бездонный омут черных глаз, на дне которого плещется бог весть что — сочувствие, нежность и что-то еще… жаркое, темное. — Ты самое упрямое и своенравное существо, которое я только знаю, Сакура, — голос Учихи звучит низко и глухо. — Но ты поступила глупо, раз позволила Саске отделать того худощавого придурка. Это должна была быть твоя победа. Только твоя. Что? Мадара жадно блуждает глазами по ее лицу и склоняется ближе, опаляя дыханием шею. Отведя ее руки от лица в сторону, мужчина проводит пальцами по мокрым от слез щекам. — Мадара-сан? — мямлит Сакура, находясь в замешательстве от его слов, его действий. Учиха широко распахивает глаза и неожиданно резко подхватывает ее на руки, и быстрым шагом несется на тот самый диван тошнотворного цвета. Сакура, пребывая в шоке от происходящего, лишь изумленно наблюдает за всем, словно находясь под толщей воды. Перед глазами все плывет. Все, кроме горящего огнем преисподней взгляда Мадары. Она обнаруживает себя на диване, крепко прижатая телом Учихи. Дергается, когда доходит в какой двусмысленной ситуации оказывается и всхлипывает от охватившего все тело жара и озноба, когда мужчина настойчиво приподнимает майку и ласково проводит ладонью по оставшимся синякам. — Залечи, — хрипит Мадара и ведет указательным пальцем вверх по выступающим на алебастровой коже ребрам. — Вылечи себя, Сакура. Прикрыв ладошкой рот, Харуно лишь жмурится сильнее. Слишком приятно, слишком чувственно. — Вылечи себя, — почти рычит на нее Учиха и Сакура слушается, сосредотачивая чакру в местах, где остались повреждения. Мужчина снова дотрагивается до ее ребер, бежит кончиками пальцев вверх и обжигает этими прикосновениями кожу еще сильнее. Смущение отпечатывается на лице стыдливым румянцем, а из горла едва не вырывается стон. — У-уберите руки, пожалуйста, — шепчет совсем тихо и снова вздрагивает, когда горячие ладони Мадары сильно сжимают талию, а лицо мужчины оказывается в считанных сантиметрах от ее собственного Тело, будто чужое, отзывается на каждое его прикосновение, а в мыслях один сплошной туман, из которого нет спасения. Сакура зажмуривается. Все настолько ново и странно, что отчетливое желание прижаться в ответ сильнее, Харуно подавляет с трудом. Девушка понимает, что должна оскорбиться, оттолкнуть… Сделать хоть что-то, только бы его руки перестали касаться ее предателя-тела, но не может. Мадара не стесняется, тянется губами к шее и медленно проводит языком по бьющейся и пульсирующей вене, слегка покусывая. Из горла Сакуры вырывается тихое «ох» и она тут же пытается заткнуть себя рот трясущими от переизбытка чувств и эмоций руками. — Пожалуйста, хватит, — наконец разум берет вверх над импульсами тела, и девушка упирается сжатыми кулаками в грудь Учихи. — Хватит, Мадара-сан. — Не позволяй ему говорить тебе то, что расстраивает, Сакура, иначе сопляку придется лишиться своего острого языка. Ты меня поняла? — Да, — буквально силой выдавливает из себя и снова закрывает глаза. Мадара встает с нее и тянет за собой, не отпуская талию из прочного кольца его рук. Она оказывается также сильно прижата к нему, но дышать легче и его конечности наконец покинули ее ребра, а язык… — Боги! — испуганно вскрикивает, когда смысл произошедшего доходит до нее и пытается вырваться. — Да как вы посмели трогать меня? Вам не стыдно, вы же… — Я что? — ухмылка трогает его губы и Сакура завороженно смотрит на него, пытаясь дышать и не сбиваться с мыслей. — Отпустите, — требовательно, жестко. — Как скажешь, — спокойно соглашается Мадара и отпускает, отсаживаясь подальше. Без его горячих рук становится сразу как-то холодно и одиноко, но грубо затолкав эти желания глубоко в себя, Сакура хмурится и нарочито строго скрещивает руки на груди. Напускная злость, напускное спокойствие — Мадара вызывает в ней бурю непонятных и необъяснимых эмоций, от которых внизу живота все пылает, а в сердце разгорается адское пламя. Что же он делает с ней? — Почему вы сбежали тогда? — задает вопрос, что терзал ее на протяжении этой долгой недели. — Почему вы поступили так, как он? Мадара откидывается на спинку дивана и тяжело вздыхает. — Время, Сакура, я хотел дать тебе время. Удовлетворенно кивнув на его ответ, девушка следует примеру Мадары, и также откидывается головой назад. Ее плечо касается его руки и она почему-то совсем не хочет соблюдать какие-то нормы приличия и убирать ее. Боги, он трогал ее там, где никто никогда не трогал, так что, какая разница, мысленно фыркает Харуно. — А что было, кхм, минутой ранее? — А на что это было похоже? — Хватит отвечать вопросом на вопрос! — раздается со стороны Сакуры грозное шипение. — Тогда скажи, что ты думаешь? Готова впустить меня в свою жизнь и позволить стать ее непосредственной частью? Сакура неловко улыбается. — А вы? Мадара вдруг громко смеется и ласково треплет ее по макушке широкой ладонью. От его смеха внутри становится тепло и легко. Она впервые видит его таким… непринужденным, но это выглядит столь правильно и знакомо, что в сердце стремительно закрадывается щемящая нежность. И Сакура позволяет ей это. Почему бы и нет? — Готова, Мадара-сан. Я хочу, чтобы вы стали частью моей жизни. А о Саске и чувствах к нему она подумает потом. Когда Мадара не будет с такой заботой сжимать ее ладошку в своей.