Я не люблю тебя

Дробный стук каблуков стал слышен ещё издали. Чондэ тут же завертелся, выворачивая шею, и неуверенно улыбнулся шагнувшей в гостиную жене. Бледная и странно заторможенная, с влажной чёлкой, Чжиын выглядела болезненной, а на её скуле, чуть ниже виска, медленно разрасталось красное припухшее пятно. — С тобой всё хорошо? — удивлённо поинтересовался Чунмён, сидевший на ручке дивана рядом с неподвижной женой, смотревшей в одну точку. — Да, просто меня, кажется, кто-то укусил, — мило улыбнувшись, потёрла щёку женщина. — Я умылась холодной водой. Сейчас мне уже лучше. — Вот и замечательно, а то мы только тебя ждём, — тряхнув зажатым в руке пультом, заметил Чонин. Он дождался, когда Чжиын, аккуратно расправив подол цветастого платья, сядет на диван между Чондэ и Сонми, и устремит взгляд на ещё не включённый экран телевизора. Кёнсу, сидевший отдельно от остальных, в глубоком кресле, осторожно поёрзал, принимая более удобную позу, а Чонин, устроившийся на полу, у ног Сонми, в предвкушении потёр ладони. — Ну что, готовы мне объяснять, что к чему?! — не оборачиваясь, уточнил парень. — Учтите, у меня будет много вопросов! — Давай уже, сам всё поймёшь, — лениво отмахнулся Чондэ, продолжив по глотку цедить пиво из запотевшей бутылки. Включив телевизор и запустив смонтированное ранее видео, Чонин подался вперёд, всматриваясь в огромный мерцающий экран, на котором транслировалась картинка из далёкого прошлого. Пять смутно знакомых человек сидели на крыше неизвестного здания, тренькали на гитаре, звенели бутылками и громко смеялись — искренно, от души, как могут смеяться подростки, ещё не вступившие в настоящую взрослую жизнь со всеми её невзгодами и проблемами. Солнце уже клонилось к закату, отбрасывало оранжевые тени на юные, чуть захмелевшие лица, с лёгкостью отматывая время назад, возвращая в место, ставшее воспоминанием, делая его реальным, материализуя давно минувший вечер и дружескую попойку — одну из многих, но в чём-то наверняка особенную для всех её участников. — Вопрос первый, почему качество съёмки настолько дерьмовое?! — поставив видео на паузу, возмутился Чонин. — Прошла всего пара минут, а у меня уже в глазах рябит от этих пикселей! — Господи, это девяносто седьмой год. В то время даже мобильников ещё не было! — всплеснул руками Чунмён. — Ладно, вопрос второй! — Чонин подошёл к телевизору, принявшись поочерёдно тыкать в размытые лица людей, захваченные в кадр. — Вот этот прыщавый хрен в очках — это ты? Чунмён, вместо ответа, мучительно возвёл глаза к потолку. — Ну, ты ничего так прокачал внешность, — одобрительно хмыкнул парень. — А вот этот весёлый чувак с пивом, наверное, Чондэ? Ким согласно отсалютовал полупустой бутылкой и чмокнул в висок вздрогнувшую супругу. — А вот с девушками сложнее, — потирая подбородок, пробормотал Чонин. Все трое, как на подбор, были худыми и темноволосыми. Одна из них, самая мелкая, куталась в огромную дутую куртку. Вторая шутливо душила локтем кривляющегося Чондэ. А вот третья, запакованная в короткую юбку и весьма откровенную полупрозрачную блузку, томно смотрела в камеру, закусив губу. — Это ты? — ткнул в чужое изображение Чонин, обращаясь к задумчивой Сонми. — Я, — без привычных ужимок ответила женщина. — Совсем на себя не похожа. Вот ни капли. — Постарела? — понимающе усмехнулась Ли. — Да нет. Ты знаешь, почему, — возвращаясь на своё место, пожал плечами Ким. — А как Чжиын попала в вашу компанию? Она же младше вас, как я понял. — Её старший брат учился в одном классе с Чунмёном и Кёнсу, — неожиданно заговорила Джихё. — Они много времени проводили вместе, и как-то так вышло, что её брат постепенно отдалился от нас, а сама Чжиын, напротив, уверенно вошла в нашу тесную компанию. Ты помнишь этот вечер? Женщина настороженно покосилась на улыбающуюся Джихё и перевела остекленевший взгляд на экран. Помедлила и неуверенно, едва заметно кивнула. — Тебе было очень холодно, хотя стояла жуткая жара, и мы подумали, что ты заболела, — спокойно продолжила свой рассказ Джихё. — Чунмён тогда отдал тебе свою куртку и ты не снимала её с себя весь вечер. — Было дело, — прошелестела Чжиын, заправив за ухо прядь волос. — А ты ревновала? Чонин фыркнул в кулак, с интересом наблюдая за разворачивающейся сценой. И ничуть не меньше женского спора его интересовала реакция мужчин — пока Чондэ хмурился и взбешённо дёргал губой, Чунмён лишь растерянно моргал, глядя то на жену, то на подругу. — Не ревновала. Я была уверена в том, что Чунмён любил меня, — наконец, ответила Джихё. — Милая, не любил, а люблю, — тут же возразил супруг, ласково коснувшись женских волос. — Вот так будет правильно. — Поехали дальше? — Чонин, не дожидаясь ответа, вновь запустил видео, молча наблюдая за сменой кадров. Было видно, что Чондэ вложил много сил в создание этого «фильма», как он сам гордо его называл. Хронология событий едва ли была нарушена — после уютных посиделок на крыше транслировались школьные поездки, шумные вечеринки, выезды на природу, выпускной. Иногда друзья были впятером, иногда снимались по отдельности. И хотя качество видео с каждым новым сюжетом возрастало, его характер почти всегда оставался неизменным. Чондэ постоянно пил — он редко расставался с бутылкой, менялось лишь её содержимое. Сам Ким выглядел беззаботным шутником и прекрасно общался с каждым из друзей. Лишь со временем, вступив в пору студенчества, он стал всё больше внимания уделять скромной и застенчивой Чжиын. На общих кадрах он стал чаще вертеться вокруг неё, шутить для неё, смотреть на неё. Даже пить почти прекратил, сменив бутылку с пивом на яркий безалкогольный коктейль. Взгляд же Чжиын всегда был направлен на Чунмёна, и не заметить его мог разве только слепой идиот. И когда Ким был прыщавым пацаном, и когда вернулся из армии — возмужавший, широкоплечий, уверенный в себе — Чжиын всегда была неподалёку и наблюдала за ним. Не лезла к нему, не приближалась ближе положенного, но, Чонин был уверен, стоило Чунмёну лишь махнуть рукой, и она бы сделала для него всё, о чём он только не попросил. Вот только сам Чунмён видел лишь Джихё. Они не демонстрировали открыто свои чувства на камеру, но сомнений в том, что они были влюблены, не возникало. Долгие взгляды; украдкой сплетённые пальцы; общие шутки, понятные лишь им двоим. Так Джихё, смеясь над шуткой Чондэ, тыкалась лбом в спину Чунмёна. Так Чунмён подтрунивал над ней, а затем притворно возмущался, когда она начинала лупить его. И Чжиын со своими долгими печальными взглядами молча преследовала их — из года в год, безмолвно и неотвратимо. — А это мои проводы в армию, — оживился Чондэ, когда на экране замелькала его лысая макушка. — Такое чувство, словно это случилось вчера, а не двадцать лет назад, — растроганно произнесла Сонми. — Мы тогда гуляли всю ночь, до самого рассвета, а часов в пять нас нашла твоя мать и устроила жуткий скандал! — Даже на проводы пускать не хотела, — рассмеялась Джихё. — Подождите, а где Чунмён с Чжиын? — вглядываясь в быстро сменяющиеся кадры, хмыкнул Чонин. — Чунмён в то время сам служил, а я плохо себя чувствовала и не смогла прийти, — тихо ответила Чжиын. — Угу, и написать мне так и не смогла — наверное, тоже из-за ужасного самочувствия, — шутливо боднув жену локтём, пропел супруг. — Просто письма Чунмёну отнимали у неё слишком много сил, — поддержав друга, хитро шепнула Сонми. — А это наша свадьба! — несдержанно заёрзал Чунмён, прижимая к себе помрачневшую жену. — Мы женились практически нищебродами, у нас даже не было денег на нормальные кольца. Я только вернулся из армии и сразу же сделал Джихё предложение, от которого она не смогла отказаться. Торопился, каюсь. Боялся, что уведут! Женщина, никак не отреагировав на слова мужа, подалась вперёд, нависнув над плечом Чонина, и не отрывая взгляда от экрана. Та Джихё из далёкого прошлого была очень похожа на Джихё-настоящую. Только у той, что сидела за спиной Кима, собрались морщинки в уголках глаз, да сам взгляд потерял былую восторженность и потускнел. На Джихё было надето обычное светлое платье до колен. Никакой фаты, вместо каблуков — удобные сандалии, а в руках бледные полевые цветы. Чунмён был облачён в строгий костюм, тесный в раздавшихся плечах и явно оставшийся с выпускного. Он с любовью смотрел на Джихё и она отвечала ему тем же. Крепко держалась за его руку и с гордостью демонстрировала камере обручальное кольцо — вот, смотрите, мы теперь вместе, отныне и навсегда. — Вы встречались ещё с кем-то до друг друга? — спросил Чонин, не спеша запускать видео. — Нет, Чунмён был моим первым и единственным мужчиной. И мне хотелось верить, что и я у него тоже. Ну, да ладно, — опередила супруга Джихё, не придав значения виноватому выражению на его лице. — Мы дружили с самого детства, и как-то незаметно наши чувства трансформировались во взаимную симпатию. И никого другого уже не нужно было. — Но это так скучно! А как же сравнить ощущения? Набраться жизненного опыта перед вступлением в брак? — разочарованно протянул Чонин. — Эй, по себе людей не судят, — осадила любовника Сонми. — Давай дальше! И так уже целый час смотрим. Следующий блок оказался целиком посвящён Ли. Качество видео к тому времени стало практически идеальным, и отличия двух Сонми — из прошлого и настоящего — ещё сильнее начали бросаться в глаза. — Будто два разных человека, — прищурившись, пробормотал Чонин. Ли его не слышала — она была целиком поглощена видеорядом. Вот она, чуть захмелевшая, устраивала импровизированный концерт, забравшись на скамейку в парке, пока хохочущий Чондэ пытался её оттуда снять. А вот надрывно пела в караоке, воображая себя эстрадной дивой. — Я хочу быть звездой! — кричала она невидимому оператору, раскинув руки и кружась под ночным небом. — Я иду на прослушивание! — заговорщицки шептала, поправляя бретельки короткого платья перед зеркалом. И всегда, с неизменным лукавством и сексуальностью, она заигрывала с камерой. Жеманно хихикала, оголяя худое плечико. Облизывала губы, когда отрывалась от бокала или горлышка бутылки. Смеялась, запрокинув голову, разметав густые локоны по призывно изогнутой спине. Красиво. Желанно. Чувственно. — Что, блять?! — несдержанно воскликнул Чонин, когда после череды коротких сцен с Сонми увидел Кёнсу, идущего с ней под венец. — А это как понимать? До, всё это время не проронивший ни слова, потемнел лицом и недобро поджал губы. — Откуда он взялся? Его даже на кадрах всё это время не было! — А кто, по-твоему, всё это время был нашим оператором? — устало хмыкнула Джихё, наблюдая за тем, как Ли неумело прикрывала накидкой округлившийся живот, отбиваясь от лезущего в лицо с камерой Чондэ. — Так, ладно, — искренно пытаясь во всём разобраться, взмахнул руками Чонин. — Выходит, что вы поженились по залёту? — Ага, один случайный перепих — и вот результат, — печально протянула Сонми. — Я хотела сделать аборт, но врач сказал мне, что я больше не смогу иметь детей, и мама уговорила меня родить. Пришлось выйти замуж за Кёнсу, прожить с ним несколько лет, а потом мы с тобой встретились и я с облегчением вырвалась из брачного плена. Хотя женщина старалась говорить бодро и радостно, друзья ощущали звенящий в её голосе нерв. Кёнсу и вовсе не поднимал глаз, игнорируя кадры того, как Сонми укачивала крошечную Юну и ласково целовала её в курносый нос. — Я была плохой матерью, — внезапно заявила Ли, прикрыв глаза подрагивающей ладонью. — Я начала строить карьеру, когда Юне исполнилось два года. И с каждым месяцем появлялась дома всё реже и реже. Её первое слово было: «Папа!» Я не видела её первых шагов, не читала ей на ночь сказки, не заплетала косички по утру и не варила противную овсяную кашу, как миллионы других мам по всему миру. У меня были съёмки, репетиции, новая бурлящая жизнь, к которой я всегда стремилась. А всё семейное — оно душило меня, и я бежала от него без оглядки. Простите! Обогнув Чонина, женщина торопливо вышла из гостиной и через пару секунд громко хлопнула входной дверью. Неловко переглянувшись, друзья молча отвернулись к экрану, где транслировались кадры с третьей по счёту свадьбы — Чондэ и Чжиын. Самая шумная и многолюдная, сыгранная по всем канонам — с фатой, пышным платьем, белым лимузином и рисом в волосах. Только вот невеста была измученная и зарёванная, казавшаяся ещё более несчастной на фоне ярко улыбающегося, довольного жизнью жениха. — Почему ты плакала? — отстранённо наблюдая за тем, как Чжиын обнимали Сонми и Джихё, явно желая ей спокойного семейного счастья, поинтересовался Чонин. Женщина молчала. Чондэ мрачно крутил на пальце обручальное кольцо. Из динамиков вырывались крики гостей и звуки давно забытых песен. А затем экран погас. Фильм закончился. — Это всё? — выждав несколько секунд, будто бы не веря, что это финал, уточнил Чонин. — Всё, — подтвердил Чондэ. Бесшумно поднявшись, Чжиын ушла, но не на улицу, как Сонми, а на второй этаж. Наверху хлопнула дверь и все звуки стихли — дом погрузился в мёртвую тишину. Кёнсу отошёл к окну, приоткрыл створку, и, чиркнув спичкой, неспешно закурил. Покосился на сгущающиеся тучи, идущие с севера, и выдохнул дым, тут же подхваченный порывом ветра. — Хороший фильм. Познавательный, — признался Чонин, перебравшись на диван и повернувшись лицом к Джихё. — Вы в нём все видны, как на ладони. — Хорошие друзья? — умиротворённо улыбнулась женщина. Парень ничего не ответил, лишь отзеркалил чужую ухмылку. Затем обернулся к Кёнсу, успевшему наполовину выкурить сигарету, и иронично прищурился. — А вот его я понял хуже всего. Хорошо прятаться за камерой, да? — А что его понимать? — фыркнул Чондэ, подперев голову кулаком. — Кёнсу — удобный. У нас даже девиз есть: если в жизни случается дерьмо, звони До. Приедет и вытащит из любой задницы, слова плохого не скажет, всегда поддержит, выпьет за компанию, денег в долг даст. Да, дружище? — Удобным может быть унитаз. Для друга это не самый лучший комплимент, — стряхнув пепел, хладнокровно констатировал Кёнсу. — Зато честный, — загоготал Чондэ, игнорируя недовольный взгляд Джихё. — А ты хочешь поговорить со мной о честности? — лукаво изумился До. Ким открыл рот, чтобы ответить, но внезапно отступил, пошарил взглядом по столу и с кряхтением поднялся. — Хотите ещё пива? Я принесу. — Здесь пива никто, кроме тебя, не хочет, если ты ещё не заметил, — отозвался Чунмён. — И прекращай уже пить. Чжиын с детьми пожалей! — А ты меня ещё поучи, как быть идеальным семьянином, — издевательски протянул Чондэ, и, взъерошив короткие волосы, вразвалку направился прочь.

***

Сонми курила третью сигарету подряд, продолжая смотреть на экран смартфона и не решаясь набрать номер дочери. Иногда, чтобы отвлечься от тяжёлых мыслей, она поднимала взгляд к потемневшему небу и подставляла лицо порывам прохладного ветра. Куски голубого неба ещё проглядывали над головой, но тёмно-синие, почти чёрные тучи, уже жадно пожирали их, и птицы кричали всё надрывнее, мелькая крохотными суматошными точками на фоне сгущающихся небес. До бури оставалось совсем недолго — она уже приближалась семимильными шагами, распахивала вечно голодные объятия, готовая закрутить в сумасшедший вихрь всё живое. И пока время ещё оставалось, пока солнце не потухло окончательно над головой, Сонми отчаянно ткнула в значок зелёной трубки, решив довериться судьбе, и прижала телефон к уху подрагивающей рукой. Юна ответила после четвёртого гудка, и голос её звучал по-детски удивлённо и растерянно. — Мам? — повторила она, не дождавшись ответа. Сонми же, прижав к искривлённому рту ладонь, с трудом сдерживала рвущиеся наружу всхлипы. Мысленно сосчитав до трёх, она поспешно, пока дочь не бросила трубку, поздоровалась, и в ухо ударила звонкая тишина. — Ты пьяная, что ли? — наконец, произнесла Юна. — Почему? — шмыгнула носом Ли, вновь затянувшись. — Не знаю. Ты давно мне не звонила. Может, выпила на природе и решила вспомнить о своих материнских обязанностях? — первая робость схлынула, сменившись привычными колючками и недоверием. — Глупости не говори, я просто занята была, — поспешно оправдалась Сонми. — Как у тебя дела? Как успехи в школе? — Нормально. — Мальчика ещё не нашла? — неловко рассмеялась женщина. — Если понадобится какой-то совет, то всегда обращайся! — Обязательно, — сухо отозвалась дочь. — Это всё? — Нет, — Сонми цокнула языком и выбросила в траву докуренную до фильтра сигарету. — Может увидимся как-нибудь? Поболтаем, поедим вкусностей, весело проведём время, как старые добрые друзья. Только ты и я! — Не думаю, что получится. Я готовлюсь к экзаменам. — Ну, давай после экзаменов, — не теряя надежды, предложила Ли. — Как сможешь, так сразу мне звони! Договорились? Юна молчала, и если бы не её сбитое дыхание, женщина решила, что она давно положила трубку. Впрочем, она не торопила дочь, лишь с сожалением смотрела на лежащие на краю лавки сигареты и зажигалку, жалея о том, что не могла сейчас отвлечься и вновь закурить — уж слишком сильно дрожали руки. — Мама, поздно нам уже становиться подругами, — наконец, вздохнула Юна. — И встречаться нам тоже не нужно. — Милая, я знаю, что ты на меня обижена! Но я, правда, хочу исправиться! Дай мне ещё один шанс, пожалуйста! — Я не знаю, что у тебя случилось, но точно уверена, что ты действуешь под влиянием момента. И я сейчас вновь поверю тебе, а потом ты опять сменишь номер телефона и ничего мне об этом не скажешь. Или укатишь со своим новым любовником на какие-нибудь острова и отмахнёшься от меня, как от надоедливой мухи. Мама, я не могу тебе больше верить! Я не нужна тебе, и папа тоже не нужен. Ну так живи своей жизнью, зачем ты ко мне лезешь?! — голос Юны звенел от слёз, и она сбросила вызов прежде, чем Сонми смогла собраться с мыслями и достойно ответить. Сжав в пальцах пластиковый корпус, Ли взревела, почти запустив его в стену беседки, но в последний момент сдержалась и с шипением выпустила воздух из лёгких. Аккуратно положила телефон рядом с собой, и, наконец, закурила — жадно, взатяг, угрюмо наблюдая за спустившимся с крыльца Кёнсу, неспешно шагающим в её сторону. — Чего надо? — недовольно уточнила она, когда бывший муж любопытно заглянул в беседку. — Хотел спросить, как ты, раз твой любовник не спешит бежать на помощь, — преувеличенно серьёзно заявил До. — Даже так? Уколоть пытаешься? — коротко хохотнула Сонми. — Знаешь, меня не нужно успокаивать, потому что я в полном порядке! У меня отличная карьера, сотни тысяч поклонников по всему миру, деньги, известность, десятки хитов! Меня все любят и ценят. Я — звезда! — Кто же с этим спорит? — следя за тем, как истерично мелькал огонёк чужой сигареты в сумраке беседки, хмыкнул Кёнсу. — А ты — мудак! Настраиваешь Юну против меня! Мы бы давно с ней помирились, если бы ты не вмешивался! — Это бы случилось, если ты отдавала предпочтение не сигаретам, наркотикам и Чонину, а единственной дочери, — неотрывно глядя в прищуренные глаза бывшей жены, отчеканил До, совсем не удивившись, когда та вскочила и отвесила ему звонкую пощёчину. — Замолчи! Ты ничего обо мне не знаешь! — прошипела она, почти соприкасаясь с ним носами. — Напротив, я знаю о тебе всё. Знаю, как сильно ты боишься потерять известность и жадно цепляешься за остатки былой славы. Знаю, как дрожишь в страхе перед старостью, продолжая перекраивать лицо. Знаю, как накачиваешь себя разным дерьмом, чтобы забыться и вновь почувствовать себя счастливой и молодой. Знаю, почему держишься за Чонина и не замечаешь очевидного, — спокойно выговаривал Кёнсу в искажённое злобой лицо Сонми. — Тебе нравится чувствовать себя желанной в руках молодого любовника, но ты ему не нужна. Разве, только, твои деньги и знакомства. — У нас с Чонином взаимовыгодные свободные отношения. Мы друг другу ничего не должны, и задеть тебе меня вновь не удалось, — судорожно затянувшись, Ли выпустила дым прямо в лицо мужчины. — Я всего лишь хочу, чтобы ты хоть раз в жизни взглянула правде в глаза и признала, что ты постаревшая, спившаяся бывшая звезда, променявшая нормальную семью и любившего тебя человека на внимание молодого кобеля, который скоро с тобой наиграется и бросит, — кривя губы, жёстко отчеканил Кёнсу. Сонми отшатнулась от бывшего супруга и недоверчиво помотала головой. Затянулась в последний раз, не глядя швырнула окурок в сторону и тряхнула распущенными волосами. — А ты изменился. Уже не тот простофиля, каким всегда был. Не скажу, что мне это нравится — мне похуй. Это ведь ты меня любил, а мне на тебя всегда было плевать, — женщина задумчиво улыбнулась и бросила короткий взгляд на последний клочок голубого неба, прячущийся под пеленой туч, заворачивающийся в них, будто в плотный плащ. — Как-то раз по пьяни Чжиын сказала мне, мол, ты считал, что я любила тебя, потому что всегда по-особенному смотрела в камеру, с которой ты неизменно таскался. Я тогда долго смеялась — навзрыд, до слёз. А знаешь почему? Я любила не тебя, а камеру в твоих руках. Мне нравилось корчить из себя томную диву. Жаль, что ты этого так и не понял, приняв моё внимание на свой жалкий счёт. Похлопав мужчину по груди, Сонми подхватила телефон и зашагала прочь, не позволив себе обернуться и проследить за реакцией ненавистного бывшего на свою пылкую речь.

***

Джихё нервно куталась в толстовку, сидя на опустевшей веранде и не сводя взгляда с тёмного неба. Вдали рокотал раскатистый гром, лес беспокойно шелестел, перестали кричать птицы и стрекотать цикады, а вдали сверкали зарницы, разрезая небосвод огненными линиями молний. Ветер поднимал с земли пыль, закручивал её в крохотные вихри, швырял в лицо, горсть за горстью, будто оплеухи отвешивал. Но женщина всё равно не уходила — сидела на стуле, разувшись и поджав озябшие ноги, готовая бесстрашно встретить бурю прямо здесь — лицом к лицу, на линии фронта. Услышав хлопок двери, она приподняла в улыбке уголки губ и кивнула севшему напротив Чондэ. Тот одёрнул белую футболку с коротким рукавом, поёжился и недоумённо приподнял брови, молчаливо требуя объяснений. — Что, не хочешь просто так посидеть со старой подругой? — усмехнулась Джихё. — Получив твоё сообщение, я думал, что у тебя ко мне есть что-то серьёзное. — А ты хочешь о серьёзном? — прищурившись, уточнила Ким. — Ну, ладно. Давай. Комар — это ты? Женщина ткнула в собственную скулу и не сдержала ядовитого смешка, когда Чондэ мертвенно побледнел и поджал губы. — За что ты её наказываешь? Или бьёшь просто так, потому что кулаки чешутся? — Я её не бью, — едва разжимая зубы, процедил мужчина. — Мы просто повздорили. — Значит для тебя это нормально — поднимать руку на женщину во время ссоры? — продолжала допытываться Джихё. — Блять, чего тебе надо? — не выдержав, вскочил Ким. — Решила поучить меня жизни? Поздно! Я такой, какой есть. И моё дерьмо — это моё дерьмо! — Да я просто думаю стоит ли мне рассказать тебе один секрет, — загадочно понизила голос подруга. — Я очень хочу им поделиться и быть честной с тобой, но я боюсь спровоцировать новую вспышку агрессии. — Ну, ладно. Значит не рассказывай! — ударил в ладони Чондэ, решительно направившись к двери. — Тебе это ни о чём не говорит? Ладонь мужчины уже коснулась металлической рукоятки, но всё же он обернулся, подслеповато всмотревшись в клочок бумаги, зажатый в чужих пальцах и нещадно треплющийся усилившимся шквальным ветром. — Что это? — А ты подойди и посмотри, — пожала плечами Джихё. Она видела, как в друге неистово боролись два начала — одна его часть рвалась обратно в дом, подальше от пугающей правды, какой бы та ни была; а вторая тянулась обратно к столу, к заветной мятой бумажке, на деле оказавшейся распечатанным чеком. — И как это понимать? — вчитавшись в текст, рвано выдохнул Чондэ. — Откуда у тебя чек на телевизор, купленный моей женой? — Может потому, что покупку совершил мой муж? — ядовито поинтересовалась Джихё. — У меня ещё есть много чего интересного. Вытащив из кармана телефон, Ким открыла нужную папку и повернула экран к Чондэ, медленно перелистывая снимки. — Смотри, это чек на микроволновую печь, этот — из магазина игрушек и детской одежды. Я специально изучала движение средств на счёте мужа, досконально изучив все его траты за последний год. И всё думала — а зачем ему товары для детишек, если у нас своих нет? Или, если он купил телевизор, то почему он не стоит у нас дома? — притворно изумлялась Джихё. — Но, судя по реакции, тебе список этих вещей знаком куда лучше, чем мне. — Довольно! — выдернув телефон, процедил Чондэ. — К чему ты ведёшь? — А ты ещё не догадался? — сменив шутливый тон на серьёзный, холодно усмехнулась женщина. — Нам изменяют. Джихё видела, как потемнели глаза мужчины — ещё сильнее, чем небо над головой. Отбросив чужой смартфон, Чондэ судорожно вцепился в края стола, будто собирался его перевернуть и превратить в щепки, и склонился над невозмутимой подругой, даже не отшатнувшейся при виде чужого, закипающего изнутри бешенства. — Ты лжёшь! — протяжно выдохнул он в её лицо. — Да, я лгала, но не тебе, а себе, целый грёбаный год, но теперь я готова взглянуть правде в глаза. А ты готов? Чондэ оттолкнулся от стола, дошёл до противоположного края веранды, шипя проклятия и беспорядочно пиная всё, что попадалось ему под ноги, но в итоге вернулся к Джихё и опустился на стул напротив. Мужчина старался казаться невозмутимым, но детали выдавали его — дрожащие руки, сжатые в кулаки; испарина, выступившая на висках; разом осунувшееся постаревшее лицо, будто каждая секунда отмерялась промежутком в пару прожитых лет. Ким боялся, но болезненное любопытство оказалось сильнее. Уже зная, что будет лежать на дне ящика, он всё равно не мог не открыть крышку. — В начале прошлого лета мне позвонила подруга и сообщила, что видела Чунмёна в ресторане в компании симпатичной брюнетки с каре. Я тогда не придала этому значения — мало ли, может с кем-то из деловых партнёров решил пообедать. А потом я стала замечать, что после работы он стал задерживаться всё чаще, не выпускал телефон из рук и вечно улыбался, строча кому-то сообщения, — Джихё смущённо тряхнула головой и ударила себя ладонью по лбу. — Конечно, Чунмён меня убеждал, что я себя накручиваю, и находил оправдание каждому своему действию. Я ведь вечно его ревную без повода, а он хранит верность мне одной! Чондэ завороженно проследил за тем, как вспышка молнии отразилась в расширенных зрачках Джихё и тут же погасла. Медленно выдохнув, он прикрыл воспалённые веки, задыхаясь то ли от сгустившейся в преддверии дождя духоты, то ли от страха перед откровением, которое должно было изменить всю его жизнь, разделив на «до» и «после». — Один раз, чтобы развеять собственные сомнения, я поехала на такси вслед за Чунмёном. Я видела, как к нему в машину села Чжиын — та самая симпатичная брюнетка с каре, а затем они завернули в милый ресторанчик, где мы часто обедали. До сих пор в красках помню, как они сидели за моим любимым столиком, мило беседовали и смеялись. — И что было дальше? — не дождавшись продолжения, просипел Чондэ. — Я не знаю. Я уехала. Испугалась. Просто в тот момент я поняла, что это не просто очередная провокация Чунмёна, а что-то настоящее. И я поняла, что если вот он сейчас выйдет из ресторана и отвезёт её в мотель, я уже не смогу это простить и забыть, и буду вынуждена с ним расстаться. А я не могу. У меня, кроме него, никого нет! — Джихё спрятала лицо в ладонях и надолго замолчала. — Вскоре меня вновь отвезли к психологу на профилактическую беседу, но я всё равно не успокоилась — тайком следила за профилем Чжиын и сверяла её снимки с тратами Чунмёна. Знаешь, она любит фотографироваться в местах, где бывает. Кафе, выставки, рестораны — там, где расплачивался картой мой муж, она делала селфи и публиковала в своей ленте, как неочевидное доказательство их связи. — Блять, — выругался Чондэ, белый, будто свежевыпавший снег. — А мне говорила, что с рекламодателями там встречалась! Джихё положила свою ладонь поверх крепко сжатого кулака и приободряюще стиснула, словно давала понять, что Ким был не один в своём отчаянии. — Я, правда, очень долго старалась не зацикливаться на этом, и убеждала себя, что они просто дружат, но эта поездка всё расставила по своим местам. Джихё протянула руку к соседнему стулу, взяв в руки надкусанную плитку, и положила её в центре стола. — Это любимый шоколад Чжиын. Откуда он у тебя? — насторожился Чондэ. — Нашла в бардачке в моём автомобиле, — безумно улыбнулась Джихё. — Но Чунмён не любит сладкое, а у меня ужасная аллергия на орехи. Чондэ сухо кивнул и со свистом выпустил воздух, всё ещё не двигаясь с места. И когда женщина поставила перед ним помаду, недоумённо распахнул ресницы и тряхнул головой. — Я потеряла её вчера, а сегодня обнаружила в вашей комнате, доверившись собственной интуиции. Знаешь, этим утром я увидела, что рубашка Чунмёна была вымазана в помаде и на шее горел свежайший засос. А он сказал мне, что комар укусил и помаду на нём я сама оставила! — несдержанный дикий крик Джихё потонул в рокочущем раскате грома, раздавшемся гораздо ближе, чем они ожидали. — И? — мрачно глянув на неё, процедил Чондэ. — Зачем ты мне это рассказываешь?! — Да потому что я устала бороться с этим в одиночку! — звонко крикнула Ким, вскочив и отбросив в сторону стул. — Я не хочу больше жить во лжи и цепляться за семью, которой нет! Я устала, что Чунмён делает из меня идиотку и тайком встречается с моей подругой! — И ты захотела, чтобы больно было ещё и мне? — медленно встав, развёл руками Чондэ. — Джихё, я и так не самый счастливый человек на земле. У меня двое детей-инвалидов, я живу в крохотной квартире, которая давно не знала ремонта, моя собственная жена меня стыдится и пилит сутками напролёт! В моей жизни нет ничего хорошего, никакого просвета и надежды на счастье! Я просрал всё; спустил в унитаз свою молодость и мечты; не реализовался, как личность. Всё хорошее, что у меня было, так это тихие вечера перед новеньким телевизором с бутылкой пива в руке, но ты и это испоганила! Теперь я даже посмотреть его не смогу, потому что буду думать о том, что его купил твой грёбаный муж в обмен на трах с моей женой! Ким в сердцах смахнул на пол графин с водой, тут же с грохотом разбившийся об пол, и схватился руками за голову, отчаянно и мучительно завыв. Джихё стояла перед ним, не зная, что сказать и сделать, и молча глотала слёзы, которые лились по щекам беспрерывным потоком. Первые капли дождя ударили о крышу дома, забарабанили по земле, застучали в стёкла. Молния сверкнула так близко, что женщина зажмурилась и инстинктивно втянула голову в плечи, заранее готовясь к оглушительному грохоту, ударившему по чувствительным перепонкам, и едва не пропустила бессвязный шёпот Чондэ, заглушённый шорохом ливня. — Я тебе не верю, — скорее, прочитала по губам, чем услышала Джихё. — Чжиын не могла так со мной поступить! Просто признай, что это глупый и несмешной розыгрыш. И пусть те, кто за нами сейчас наблюдает и хихикает, выберутся нахер из своих укрытий! — Обернись, Чондэ, здесь никого нет, — вздохнула женщина. — И я понимаю, что ты чувствуешь. Я сама предпочитала отрицать очевидное, но у всего есть свой предел, и я его, кажется, достигла. Я развожусь с Чунмёном. Теперь уже наверняка. — Поздравляю! — сложив руки на груди, оскалился Ким. — Но перед этим я хочу расставить всё по местам. Поможешь мне? — Что? Зачем мне тебе помогать? — скривился Чондэ. — Мы же друзья. Мы, как минимум, ими были, — развела руками женщина. — Пожалуйста, мне без тебя не справиться.

***

Чжиын, спустившаяся на кухню, чтобы взять из холодильника бутылку с холодной водой, задержалась рядом с окном, любуясь царившей снаружи непогодой и резко сгустившейся темнотой. На небе то и дело вспыхивали молнии, гулко ворчал гром, разгулявшийся ветер пригибал вековые деревья к земле, а дождь хлестал с такой силой, что вода сбегала по стеклу беспрерывным мощным потоком — Ким и врагу бы не пожелала попасть в эпицентр подобной бури. — Все дороги к утру размоет, — пожаловалась самой себе женщина, прижав ледяную бутылку к горевшей огнём скуле. Постояв в тишине минут пять, она со вздохом направилась к лестнице, но замерла, проходя мимо гостиной, и любопытно заглянула внутрь. В кресле, разложив на коленях книгу и нацепив на нос очки, сидел Кёнсу, а на диване можно было увидеть две знакомые макушки, сидевшие так близко, что, не знай Чжиын, кем они друг другу приходились, точно бы приняла их за возлюблённых. — Что вы тут делаете? — прислонившись плечом к косяку, спросила женщина. — Да вот, решили фильм посмотреть, — с улыбкой обернулась Джихё. — Не хочешь к нам присоединиться? — Да, милая, присаживайся, — похлопал по месту рядом с собой Чондэ. — О, нет, спасибо. У меня болит голова и я лучше лягу спать пораньше, — спешно отказалась женщина. — Хорошая поездка вышла, да? — склонив на бок голову, внезапно спросила Джихё. — Замечательная! — чуть подумав, кивнула подруга. — Спокойной ночи, любимая, — махнул рукой Чондэ. — Мы убавим звук, чтобы не мешать тебе. — О, не стоит, наслаждайтесь фильмом! Кивнув Кёнсу, внимательно следившему за их разговором, Чжиын свернула к лестнице, медленно поднимаясь на второй этаж. Проходя мимо комнаты Чунмёна, она остановилась и крепче стиснула в пальцах бутылку. Прислушалась к грохоту динамиков из гостиной; к шуму, доносившемуся из спальни Чонина и Сонми; и усилием воли заставила себя пойти дальше, к собственной двери. Вот только через пару мгновений не выдержала, резко развернулась, и, прижимая бутылку к груди будто щит, с робостью поскреблась в чужую комнату, просочившись туда незаметно, будто мышь, решившая своровать кусочек сыра с кухонного стола. — Чжиын? — Чунмён, только что с улыбкой печатавший кому-то сообщение, тут же помрачнел и поднялся с кровати. — Что ты тут делаешь? А если нас кто-то увидит?! — Не беспокойся об этом. Наши супруги сидят в гостиной и смотрят фильм, который ещё долго не закончится, — отставив бутылку на комод, женщина подошла к мужчине и уложила ладони на широкие плечи. — Мы ещё не успели расстаться, а я уже безумно скучаю! Знаешь, эти три дня были самыми счастливыми в моей жизни, потому что ты был со мной рядом. — О, Чжиын, — коснувшись её волос, покачал головой Чунмён. — Я тоже был очень счастлив! — Когда мы увидимся в следующий раз? — Ким доверчиво потёрлась щекой о его ладонь и преданно заглянула в глаза. — Вот об этом я и хотел с тобой поговорить, — резко отдёрнув руку и спрятав её в кармане брюк, внезапно отвернулся мужчина, а Чжиын ощутила, как под её ногами закачался пол. — Прости? — пролепетала она, и вздрогнула от неожиданности, когда в соседнюю стену что-то с грохотом врезалось.

***

— Ты охуела? — глядя на разбитую вдребезги вазу, осколки которой разлетелись по всему полу, невозмутимо поинтересовался Чонин. — Заткнись! — предупреждающе рявкнула Сонми, судорожно откинув волосы с лица и осмотревшись. В сердцах вытрясенная из чемоданов одежда валялась неопрятным комом на кровати и ковре, перевёрнутые ящики мешались под ногами, но Ли этого, казалось, даже не замечала, в сотый раз перебирая содержимое сумки. — Да что ты ищешь? — махнув зажатым в руке смартфоном, возмутился парень. — Порошок! — взвизгнула женщина. — Я точно помню, что у меня оставалось немного на утро! — Но сейчас не утро. — Но мне надо! — несдержанно закричала Сонми, швырнув в любовника попавшимся под руку ремнём. — Что ты опять сидишь в своём телефоне?! — А что я должен делать? Наблюдать за твоей истерикой? — Хоть бы раз попытался меня успокоить и поддержать. Слово какое-то приятное сказал! — ударила себя по груди Ли, жалобно поджимая губы. — Ну, извини, но я здесь, чтобы трахать тебя, а не вытирать твои слёзы, — цинично парировал Чонин, подхватив пачку и выбив из неё последнюю сигарету. — Это ты взял порошок? — обхватив себя руками за плечи, принялась кружить по спальне Сонми. — Я его не брал. В отличие от тебя, я не настолько конченый наркоман! Чонин скатился с кровати и аккуратно, чтобы не наступить на стекляшки, разбросанные повсюду, начал пробираться к двери. И он совсем не ожидал, что Сонми, оказавшаяся неожиданно прыткой, догонит его в два широких шага и в сердцах толкнёт в спину. Запнувшись и едва не упав, Ким схватился за ручку кресла и разъярённо обернулся, наткнувшись на абсолютно расфокусированный и безумный взгляд любовницы. — Ты меня любишь? — выпалила она, замерев в ожидании ответа. — Ясно. Сама выжрала порошок, а потом с меня спрашивает, — закатил глаза Чонин и коротко рыкнул, когда Ли упрямо притиснула его к стене, не позволяя уйти. — Ты хотя бы симпатию ко мне испытываешь? — продолжала допытываться она. — Или всякий раз морщишься от отвращения, касаясь моего дряблого старого тела? — Эй, какая муха тебя укусила? — закуривая прямо в комнате, чиркнул зажигалкой Ким. — Конечно, твоя киска не такая юная, как хотелось бы, но ещё вполне упругая. — Ого, классный комплимент, — отступила, наконец, Сонми. — Я старался, — выпустив дым в потолок, отвесил шутливый поклон парень. — Просто не понимаю, к чему все эти разговоры. С самого начала было понятно, что наша пара — это не про любовь. Я даю тебе тело, ты мне — деньги и продвижение в шоу-бизнесе. Всё честно. Но ты, кажется, заигралась во влюблённую пару. — Да нет, я просто всё просрала, — горько усмехнулась Ли. — Любящего мужа; единственного ребёнка; блестящую карьеру; внешность, которой завидовали миллионы. Женщина опустилась на край кровати и устало вытянула ноги, наблюдая за Чонином, равнодушно подносившим сигарету к губам. — Мы же были вместе довольно долго. Я всегда старалась поддержать тебя, никогда не жалела денег. Хочешь на выходные в Берлин? Да, дорогой, я уже заказала билеты. Хочешь машину? Выбирай любую, я заплачу. Хочешь поставить хореографию известной группе? Я подниму все свои связи, но предоставлю тебе такую возможность, — едва слышно бормотала Сонми, вытирая слёзы. — А что сделал для меня ты? Ну, кроме секса и разделённой на двоих кокаиновой дорожки? — А что я должен был сделать? — раздражённо полюбопытствовал Чонин. — Не знаю. Может, больше интересоваться моей жизнью? Поддерживать меня в трудные моменты? Ты хоть представляешь, через какие испытания я сейчас прохожу? — повысила голос Ли, вновь начиная заводиться. — Мой пластический хирург отказался делать мне операции, аргументировав это тем, что пришло время остановиться, что это грёбаный предел! Менеджер сообщил, что билеты на сольный концерт не продаются и зал едва ли будет заполнен на треть! Моя дочь не желает меня знать и общаться со мной, а бывший муж жестоко унижает! А ты? Что делаешь ты? Неужели в обмен на мою «всё ещё упругую киску» и деньги нельзя быть ещё и чутким заботливым партнёром?! Показать, что тебе не похуй на меня! Что ты готов за меня заступиться! — Подожди, я правильно понимаю, ты сейчас упрекаешь меня в том, что твоя жизнь трещит по швам? — вдавив окурок в столешницу комода, огрызнулся Чонин. — Но, на секундочку, я не заставлял тебя уходить из семьи и разводиться с мужем, обкалывать себя филлерами и скакать по сцене, когда это никому неинтересно. Это был целиком твой выбор и не пытайся сделать меня виноватым! Наступившую в диалоге паузу с лихвой заполнил мощный раскат грома, от которого завибрировали стёкла в окнах, а шорох дождя по крыше многократно усилился, будто кто-то невидимый распорол брюхо раздувшейся обрюзгшей тучи, нависшей над домом. — Знаешь что, проваливай, — внезапно произнесла Сонми, закутавшись в небрежно накинутый на плечи халат. — Только верни ключи от автомобиля, моего дома и квартиры. Карту я заблокирую сама, но пару сотен баксов на первое время можешь снять. И да, я снимаю тебя со всех хореографических постановок, на которых ты сейчас работаешь по моей проекции. Пусть найдут кого-нибудь более талантливого. — Вот как? — хохотнул Чонин, мелко качая головой. — Хороший ход. Демонстрация жалкой бабской мести во всей её первобытной красе. — Да нет, это не месть. Просто достойный ответ на твоё показное равнодушие, которое я и так слишком долго терпела. — Даже так? — притворно ахнул Ким, вытащив из шкафа свою сумку и принявшись набивать её вещами. — Хорошо, я уйду. — Ты всё ещё можешь извиниться и покаяться. Встать на колени. Вернуть, наконец, украденный порошок, — следя взглядом за сборами любовника, натянуто усмехнулась Сонми. — Зачем? Я сам давно хотел уйти. Ты просто облегчила мою задачу, — скидывая на дно сумки футболки и джинсы, ответил Чонин. — Ненавижу лживых, мелочных и лицемерных сук, как ты. — И почему же я, интересно, сука? — поднявшись и подойдя ближе, прищурилась Ли. — Да потому что ты первая нарушила правила игры, в которую мы с тобой играли, — ткнув пальцем в её плечо, процедил Чонин. — Условия были прозрачны с самого начала. Ты хотела чувствовать себя желанной? Хотела иметь под боком молодого сексуального любовника? Я выполнил всё. Я трахал тебя; таскался с тобой по презентациям и светским раутам; давал интервью о том, как сильно тебя люблю; подсел на блядскую наркоту, лишь бы тебе не было одиноко её употреблять! Я дал тебе всё то, что ты хотела, и это останется с тобой навсегда, но ты отбираешь у меня то, что обещала изначально. Плевать на машину и деньги. Ты отбираешь мою мечту. Мечту, за которую я заплатил собственным телом и свободой! — Какая пылкая речь. А я и не думала, что ты можешь так глубоко мыслить! — издевательски поаплодировала женщина. — Извинись, иначе заплатишь неустойку, — застегнув молнию на сумке, разогнулся Чонин. — Какую неустойку, милый? Мы не заключали договор! Ты прав — любви не было, и я просто тобой воспользовалась. Ты стал слишком стар, ты приелся мне, и завтра я найду гораздо более молодого, чуткого и умелого любовника. А сейчас пошёл вон! — указав пальцем на дверь, приказала Сонми. — Красиво блефуешь, только я тебе не верю, — внезапно улыбнулся парень, вытащив телефон из заднего кармана джинсов и забегав пальцами по экрану. — Что ты делаешь? — насторожилась Сонми, попытавшись выдернуть смартфон, но Ким ловко поднял его над головой, нажав заветную кнопку. — Считай это моим прощальным подарком. Счастливо оставаться, — подхватив сумку, Чонин показал любовнице средний палец и вышел из комнаты. Насвистывая себе под нос незамысловатую мелодию, Ким легко сбежал с лестницы, но рядом с гостиной затормозил, улыбнулся и постучал по дверному косяку, привлекая к себе всеобщее внимание. — Ну, пока, что ли? — А ты куда? — удивилась Джихё. — На улице льёт, как из ведра. — Такси вызову, — Чонин подмигнул ей, кивнул Чондэ и Кёнсу, и не сдержал смешка, услышав дикий надрывный крик Сонми, различимый даже с такого расстояния. — Приятно было познакомиться! Когда за парнем захлопнулась дверь, все трое переглянулись и с тревогой посмотрели на потолок, вслушиваясь в непрекращающийся грохот, смешанный с истошными истеричными криками. — Кажется, что-то случилось. Не хочешь проверить её? — осторожно спросила Джихё. — Нет, — пожал плечами Кёнсу, отложив книгу в сторону и приподняв крышку ноутбука, предусмотрительно захваченного с собой из мансарды. — А нам не пора уже проверить? — понизил голос Чондэ, последние полчаса провёдший, как на иголках. — Вдруг нужный момент упустим? — Думаю, что самое время, — шепнула женщина, первой встав с дивана и поманив друга за собой.

***

— Повтори, пожалуйста, что ты сказал? — стараясь игнорировать непрекращающиеся крики, доносящиеся из-за стены, пробормотала Чжиын. — Я сказал, что нам нужно расстаться и разорвать эту связь, — твёрдо повторил Чунмён. — Хватит, заигрались! — Что значит заигрались? Я сделала что-то не так? — растерянно уточнила женщина, продолжая кружить по комнате вслед за ускользающим от неё Кимом. — Мы оба играем с огнём! Как ты этого не понимаешь? Если Джихё и Чондэ узнают о нас, то это будет конец всему! — Пусть узнают. Мы просто разведёмся и сможем быть вместе! Резко обернувшись, Чунмён схватил ойкнувшую брюнетку за плечи и легко встряхнул. — Ты в своём уме? Я не собираюсь разводиться с Джихё! — Почему? Ты же сам говорил, что любишь меня и хочешь детей. Ким открыл было рот, чтобы сказать что-то в свою защиту, но тут же обречённо прикрыл глаза и растёр ладонями лицо. — Нам просто нужна пауза, чтобы обо всём подумать, — взмолился мужчина. — Так ты меня бросаешь? — Я просто прошу дать мне время! Это разные вещи, Чжиын! Не желая больше оставаться в одной комнате с любовницей, Чунмён решительно направился прямиком к двери, но не дошёл до неё буквально пары шагов, когда грянул гром — не только за окном, но и где-то в воспалённом мозгу, гулким эхом зарокотав в черепной коробке. — Я жду ребёнка, Ким Чунмён. Это мой тест нашёл Чондэ в туалете на первом этаже. Недоверчиво обернувшись, мужчина облизнул губы и потряс головой, пытаясь вернуть разбежавшиеся мысли на место. Чжиын же, восприняв его замешательство иначе, шагнула навстречу, взяла за руки и счастливо улыбнулась. — Поздравляю тебя, ты скоро станешь папой! — Господи, — с коротким смешком выдохнул любовник, мягко освободив ладони и отпрянув к стене. — Ты шутишь? — Нет, — коснувшись пальцами ещё плоского живота, пролепетала Чжиын. — Хорошо, спрошу иначе, — Чунмён растрепал волосы и со страхом покосился на притихшую женщину. — С чего ты взяла, что это мой ребёнок, а не, допустим, Чондэ? — С ним я всегда предохранялась. У него бракованная сперма, поэтому наши дети родились больными. А с тобой я так не делала. Хитрила. Знаешь, не ты один умеешь протыкать презервативы иголками. — С ума сойти, — всплеснул руками Ким, глядя куда угодно, лишь не на Чжиын. — Ты понимаешь, что это подло — действовать за моей спиной и проворачивать такое? А что, если этот ребёнок тоже родится с отклонениями?! Задохнувшись от возмущения, Чжиын бросила на мужчину испепеляющий взгляд и шумно шмыгнула носом. Взволнованно коснулась шеи, оттягивая узкий ворот платья, сморгнула собравшиеся в уголках глаз слёзы, и угрюмо нахмурилась. — Ты же хотел детей. Я беременна. Что тебе ещё нужно?! — Я не просто хочу детей. Я хочу детей от Джихё! — рявкнул Чунмён, ударив кулаком по стене. — У нас с тобой просто был роман! Всё! А ты себе что-то придумала, забеременела, не спросив меня ни о чём, а теперь ждёшь, что я буду прыгать от радости?! — Это уму непостижимо! — взвизгнула Чжиын, подскочив и толкнув любовника в грудь. — Ты целый год трахался со мной тайком от жены, клялся в любви и говорил, как сильно её ненавидишь, а теперь говоришь мне такое?! Я ношу под сердцем нашего ребёнка, а ты от нас отказываешься? Просто скажи, я правда хочу понять — чем она лучше меня? Почему ненавистная сучка Джихё имеет право на любящего мужа, красивую жизнь и крепкую семью, а я нет? Я же лучше её! Я окружу тебя такой любовью и заботой, какой ты никогда не знал прежде. Буду готовить для тебя, встречать после работы и делать массаж. Стану ещё более искусной любовницей, идеальной женой и матерью для нашего ребёнка. Только дай мне этот шанс. Неужели я его не заслужила? Я просто хочу быть счастливой, я устала так жить! Чунмён выставил ладони, оттолкнув рыдающую Чжиын на безопасное расстояние, и сурово помотал головой, не позволяя ей приблизиться и вновь нарушить очерченную границу. — Сама решай, что будешь делать — рожать или нет. Если родишь, я проведу ДНК-экспертизу, и если ребёнок окажется моим, то буду исправно платить деньги на его воспитание, но он мне, в любом случае, не нужен, и я к нему не прикоснусь. Впрочем, ты всё ещё можешь выдать его за плод любви с Чондэ. Вдруг моя сперма окажется качественной и у вас наконец-то родится нормальный и здоровый ребёнок! Ким, сидевший на полу под дверью и не пропустивший ни слова из диалога на повышенных тонах, вздрогнул, будто от удара, и медленно закрыл глаза. Джихё, искусавшая до крови губы, даже не дёрнулась, когда Чондэ внезапно вскочил и побежал вниз, буквально скатываясь по ступеням и хлопая входной дверью. Сама она предпочла остаться на прежнем месте, рисуя подушечкой пальца невидимые узоры на деревянном полу. Подняв взгляд на вышедшую из соседней спальни Сонми, она крепче прижала колени к груди, пытаясь слиться со стеной, но зарёванная подруга её даже не заметила. Прошла мимо, не замечая волочащегося следом шёлкового пояса, напоминающего змеиный хвост, и с треском обронила телефон — случайно или намеренно. Джихё машинально взглянула на треснувший экран, где крупным планом была видна задница и искажённое наслаждением лицо громко стонущей Сонми, и пристроившийся сзади Чонин. Количество просмотров ролика, выложенного в популярной соцсети, почти достигло полумиллиона — это было последним, что увидела Джихё, прежде чем телефон погас, а пошлые звуки стихли. И именно в это мгновение распахнулась дверь, и вылетевший в коридор растрёпанный Чунмён растерянно замер, глядя в потухшие глаза сидящей на полу жены. Чжиын, вынырнувшая из-за его плеча, тут же отступила назад, обхватила руками живот в инстинктивном защитном жесте, и несдержанно закричала, в ужасе глядя куда-то за спину Джихё. Тогда она тоже обернулась и резво вскочила, бледнея на глазах. Чондэ, с тёмных волос которого капала вода, а белая футболка намокла и прилипла к телу, держал в подрагивающей руке пистолет, который судорожно метался от человека к человеку, не в силах выбрать окончательную мишень. — Эй, дружище, успокойся! — мягко произнёс Чунмён, сделав крохотный шаг вперёд. — Положи пистолет, он заряжен. — Я знаю! — рявкнул Чондэ, положив палец на курок. — Закрой свой блядский рот, друг! Отступив, Чунмён покосился на двух женщин, окруживших его. Одна несдержанно всхлипывала, медленно сползая вниз по стене и продолжая закрывать руками живот. Другая следила остекленевшим взглядом за прицелом, направленным прямо на её грудь. — Лжецы! Твари! — глотая злые слёзы, шипел проклятия Чондэ. — Ненавижу вас! — Не надо жертв, опусти оружие, — взмолился Чунмён, и зажмурился от яркой вспышки, ударившей прямо в широкое окно в конце коридора. Сонми, шагающая в этот момент по размытой тропе, пропустила вспышку, сверкнувшую где-то над деревьями. Чуть не поскользнувшись в жидкой грязи, она всё же вышла на пирс, коснувшись влажного деревянного настила выпачканными в глине ступнями. Она дошла до самого края и остановилась, осматриваясь. Круглое озеро казалось чёрной бездонной ямой, покрытой рябью из-за непрекращающегося ливня. А над ним творилось форменное безумие — небо с шипением разрезали нити молний, отражаясь в воде искажёнными зигзагами, а гром казался настолько гулким, что пробирал до костей и вынуждал замирать в священном первобытном страхе. Сонми повела плечами, сбрасывая намокший от воды халат, скидывая его будто змея шкуру, и с лёгкостью нырнула в прохладную воду, ненадолго заглушая шум непогоды. Впрочем, воздуха хватило лишь на несколько десятков секунд. Отплыв достаточно далеко от берега, женщина вынырнула на поверхность и поняла, что больше не чувствовала под ногами илистого дна. Убрав с лица волосы, она задрала голову к чёрному небу, вслушалась в шелест листвы, ощутила тугие удары капель по лицу, и ослепла от очередной вспышки, сверкнувшей прямо над ней. Протяжно выпустила воздух из посиневших губ, и, прекратив двигаться и широко раскинув руки, медленной, сломанной куклой скрылась под водой. Распахнула глаза, не видя ничего, кроме вырывающихся из собственного рта пузырьков, и вновь зажмурилась, опускаясь всё ниже, ощущая распирающую изнутри лёгкость и нарастающий звон в ушах. Чунмён тоже слышал этот звон, заглушивший и всхлипы Чжиын, и рваное дыхание Джихё. А Чондэ, будто назло, медлил, не спеша стрелять, но держа друзей на прицеле. Накрывающая его истерика становилась всё сильнее, а поведение — непредсказумее. Вытерев свободной ладонью слёзы с лица, он скривил губы и решительно взвёл курок. И тогда Ким решился — шагнул вперёд и задвинул жену рывком за свою спину, подняв на изумлённого Чондэ прямой и злой взгляд. Чжиын, наблюдающая за ними со стороны, даже рыдать перестала, а Джихё, напротив, подавилась воздухом, слепо глядя в спину супруга, внезапно оказавшуюся перед ней и надёжно закрывшую от смертельной опасности. — Вот как? — безумно захохотал Чондэ, внезапно выпустив пулю прямо у ног вскрикнувшего от неожиданности Чунмёна. Джихё пошатнулась, судорожно вцепившись в плечи мужа, а Чжиын всё же обессиленно сползла на пол и закрыла ладонями зарёванное покрасневшее лицо. — Видишь? Видишь, сука лживая, кого он по-настоящему любил всю свою грёбаную жизнь?! — закричал Чондэ, обращаясь к жене. — Он же попользовался тобой и выкинул! А ты от меня и детей отречься захотела?! — Нет, ты всё не так понял, — горячо зашептала Чжиын, то и дело поглядывая на бледного Чунмёна, уставившегося на дыру в полу. — Я тебя люблю, больше никого! Чондэ ничего не ответил, лишь мотнул головой и тоскливо улыбнулся, приставив пистолет к собственному виску под стройный женский визг. Но прежде, чем прогремел выстрел, на него прыгнула стремительная чёрная тень, с грохотом выбив оружие из рук, тут же с треском откатившееся в дальний угол. Чжиын тут же с криком вскочила и заперлась в спальне, пока матерящийся муж, ударившийся затылком о ступеньку, пытался столкнуть с себя запыхавшегося и мокрого с головы до ног Чонина. Джихё же, оттолкнув Чунмёна со своего пути, метнулась вниз, ловко обогнув валяющихся на полу мужчин. — Джихё, стой! — побежал следом за ней супруг. Прибавив скорость, женщина едва не снесла плечом входную дверь, тут же задохнувшись от ударившего в лицо порыва ветра. Торопливо, пока муж её не настиг, она побежала прямиком к мерседесу, передняя дверца которого была распахнута, а на земле темнела развороченная сумка, в которой Чунмён хранил пистолет. — Подожди! — Ким, наконец, догнал жену, и схватил за руку, притянув к себе. — Не уходи! — Отпусти меня! — истерично крикнула Джихё. С неба продолжал хлестать дождь, а ветер оказался такой сумасшедшей силы, что буквально сносил с ног, но Чунмён держал крепко и не собирался разжимать пальцы на чужом хрупком запястье. — Я люблю тебя, милая! Я не смогу без тебя! — шептал мужчина, соприкасаясь лбами с упрямо отворачивающейся от него супругой. — Я очень сильно тебя обидел, и ты имеешь полное право меня ненавидеть, но позволь мне всё объяснить! — Позволить что? Вновь отвести меня к психологу, который убедит меня, что я дура? Или позволить запереть себя дома, потому что мне трудно находиться в офисе и не провоцировать твоих длинноногих помощниц на скандалы своей ревностью? Как ты там сказал? «Я стыжусь твоей несдержанности»? — с наслаждением припоминала Джихё, впитывая в себя растерянность, проявившуюся на родном драгоценном лице. — Пока я пыталась сохранить наш брак, ты его разрушал. Но только я ничем не лучше, потому что рассказала всю правду Чондэ, малодушно посчитав, что это будет справедливо — разрушить семью Чжиын в ответ, раз уж она разрушила мою собственную. И извини, что я не подарила тебе ребёнка. Может, если бы я родила, всё сложилось иначе. Но сейчас всё так и уже ничего не исправить. — Что это значит? — в ужасе прохрипел Чунмён, ослабив казавшуюся мёртвой хватку. — Это значит, что я ухожу от тебя. Мы разводимся, — резко, будто в пропасть спрыгнула, выдохнула Джихё, и дышать сразу стало легче. — Но я… — Я не люблю тебя, Чунмён! Я больше не люблю тебя, — отступив в темноту, покачала головой женщина.

***

Сидя на влажных ступенях крыльца и кутаясь в толстовки, Чонин и Чондэ задумчиво курили, поглядывая на медленно светлеющее небо. В глубине просыпающегося леса оглушительно пели птицы, от земли поднимался густой туман, будто пар над чашкой крепкого утреннего кофе, и воздух был таким дурманяще свежим, что даже едкий запах табака не мог его перебить. — Почему ты вернулся? — нарушив звенящую рассветную тишину, наступившую после бури, прошептал Чондэ. — Оказалось, что дождаться такси в этой дыре в подобную непогоду не так-то просто, — пожал плечами Чонин. — Так я зря вернулся или нет? — Пока не понял, — стряхнув пепел и вновь затянувшись, ответил мужчина. Запустив руку в карман треников, Чондэ вытащил небольшой пакетик с порошком и протянул его фыркнувшему Чонину. — Может, расслабимся? — Неа, ты с этим завязывай, — брезгливо заглянув внутрь, скривился парень. — И я завяжу. Безжалостно высыпав дорогую пыль в грязь и швырнув следом пакетик, Ким поднялся со ступеней и отряхнул влажную задницу. — Попробую ещё раз вызвать такси. Может на этот раз повезёт? — Да я тебя отвезу. Всё равно здесь больше нечего делать. Бросив полный ненависти взгляд на дом за их спиной, Чондэ махнул рукой в сторону своей ауди, и Чонин, подхватив вещи, побрёл за ним. Чжиын видела в окно, как супруг уверенно вырулил автомобиль на размытую за ночь дорогу и вскоре скрылся из виду. Разочарованно отвернувшись, она подошла к уже собранному чемодану, ещё раз проверила, все ли вещи уложила, и протянула руку к вновь зажужжавшему телефону, поставленному на зарядку. Прочитав очередное сообщение от Кёнхо, но ничего на него не ответив, как и на десяток предыдущих, она скривила губы и рывком выдернула шнур. Подойдя к зеркалу и опустившись на стул, женщина аккуратно расчесала спутанные волосы, разгладила скромное платье до колен и выдавила годами отрепетированную улыбку — покорную, вежливую и наполненную невероятной теплотой. Ведь такие, как она, не умели улыбаться иначе. — Я хорошая мама! Я прекрасная жена! — уверенно убеждая в этой прописной истине своё довольное отражение с синяком на скуле, выговаривала самой себе Чжиын. — Я люблю свою свекровь и совсем не хочу подсыпать ей в суп крысиный яд. Я люблю своего мужа и не хочу, чтобы он умер от сердечного приступа в ближайшую пару лет. Я люблю Кёнхо и Саран, и не мечтаю задушить их подушкой. Я хорошая мама! Я прекрасная жена! Всхлипнув и зажмурившись, женщина стиснула пальцы на шее и с трудом проглотила ком, мешающий вздохнуть полной грудью. — Я — хорошая, — повторила она, будто прочитала ведьминское заклинание, и согнулась пополам, не в силах остановить поток отчаянных рыданий и уже не слыша торопливых шагов на лестнице. — Давай я отвезу тебя в город! — хватая жену за локти, предлагал свою помощь Чунмён. — Спасибо, не нужно. За мной подъехало такси, — закинув на плечо сумку с вещами, равнодушно отказалась Джихё. Остановившись напротив гостиной, она, наконец, обернулась и внимательно посмотрела в испуганно бегающие по её лицу глаза мужа. — Я заеду в квартиру за своими вещами чуть позже, а пока остановлюсь в загородном доме. С адвокатом свяжусь сегодня после обеда. Надеюсь, мы поступим как цивилизованные люди, и честно разделим совместно нажитое имущество. Сразу скажу, что чужого мне не надо, но и своё я не отдам. — Джихё, — Чунмён обнял её за талию, не позволяя сдвинуться с места, и прикрыл ресницы. — Я не хочу тебя терять! Не после всего того, что мы пережили вместе! — Ты уже меня потерял, — сбросив чужие руки, покачала головой женщина. Когда она вышла на веранду, то такси уже ждало её в десятке метров от крыльца. Торопливо, опасаясь погони, она забралась в салон и вежливо поздоровалась с пожилым водителем. И когда тот уже выруливал на узкую дорогу, Джихё обернулась и увидела застывшего в дверях дома Чунмёна, с тоской провожающего взглядом её автомобиль. — Пожалуйста, побыстрее! — взмолилась женщина, прикусив солёную от слёз губу. — Хорошо, — удивился мужчина, прибавив скорость, и вскоре дом скрылся за деревьями. Джихё накинула на волосы капюшон толстовки, сползла вниз по сиденью и поднесла к глазам ладонь, на безымянном пальце которой ещё блестело обручальное кольцо. Покрутила его и попыталась снять, вот только то не поддалось, будто бы вросло в кожу. Психанув, Ким спрятала руку в карман и прислонилась лбом к холодному стеклу, стараясь игнорировать вибрацию телефона в сумке, прекрасно понимая, что если позволит себе обернуться ещё раз, то уже точно не сдвинется с места. Сонми слышала гул моторов отъезжающих автомобилей, но не спешила возвращаться к дому. Просидевшая всю ночь на краю пирса, лохматая и продрогшая, она задумчиво смотрела в одну точку, и даже не повернула головы, услышав приближающиеся шаги. Она узнала его по запаху. Кёнсу пах книжной пылью, кофе и тоской — и этот аромат не изменился с первого дня их встречи. Его не могли перебить ни дорогие одеколоны, которые она неизменно дарила ему на годовщины свадьбы, не забивая голову оригинальностью презентов; ни табачный дым от сигарет, которыми До исправно травил себя из года в год. И хотя Сонми не могла точно описать, какой именно запах имела тоска, но она была уверена, что Кёнсу пропитался ей с головы до ног. Он накинул на обнажённые плечи женщины свою куртку, и та тут же зябко в неё закуталась, не отказавшись и от любезно протянутой раскуренной сигареты. Затянулась, посмаковала дым и выпустила его тонкой струйкой в серое небо. — Чего надо? — небрежно спросила она, не повернув головы. — Пришёл поздравить тебя, — со смешком прохрипел Кёнсу. — Сегодня ты вновь на первых полосах всех изданий. — Ну, хоть какой-то плюс, — Сонми вернула сигарету и с коротким стоном поднялась на затёкшие ноги. До подвинулся, чтобы не преграждать ей путь, но она не спешила уходить, отчего-то медля и цепко рассматривая лицо бывшего мужа, словно хотела запомнить его навсегда, до последней черты. — Скажи, а у тебя ко мне была маниа или агапе? — неожиданно спросила Сонми, спрятав руки в карманах чужой куртки. — А ты как думаешь? — ответил вопросом на вопрос Кёнсу. — Хочется верить, что агапе, — с грустью улыбнулась Ли, пробежавшись ладонью по его плечу. — Надеюсь, больше не увидимся. Кёнсу затянулся, провожая её взглядом, не решаясь произнести простые два слова, продолжавшие крутиться на языке, понимая, какими чертовски неуместными они могли показаться здесь и сейчас. И лишь когда тонкая фигура Сонми скрылась за деревьями, он вдавил окурок в мокрые доски и разжал пересохшие губы. — Береги себя. И плевать, что уже не услышит.