Я не люблю тебя

На кухне было тихо, лишь из гостиной доносились голоса мужчин, споривших, судя по крикам, о чём-то невероятно важном. Чжиын, вызвавшаяся приготовить ужин, шустро, с профессиональным мастерством, нарезала овощи, краем глаза наблюдая за тем, как Джихё открывала упаковки чипсов и ссыпала их содержимое в глубокие миски. Лицо женщины казалось сосредоточенным и отстранённым, будто бы она занималась невероятно важным делом, и Чжиын так и пробивало на смех, который она сдерживала изо всех сил. Она как раз доставала из холодильника мясную нарезку, когда на кухню величественно вплыла Сонми с бокалом вина в тонкой изящной руке. Окинув брезгливым взглядом заполненный продуктами стол, певица капризно наморщила нос и опустилась на высокий табурет, элегантно закинув нога на ногу. — Как дела? — спросила Ли, облизнув сочно-красные губы. — Не хочешь помочь? — переставив миски с чипсами на тумбочку, Джихё отряхнула ладони от крошек и растерянно потёрла лоб. — Неа. Я сюда отдыхать приехала, — Сонми подмигнула подругам и лениво возвела взгляд к потолку. — Тоскливо здесь что-то. Все молчат, никто не веселится. Никогда не думала, что мы когда-нибудь станем занудными унылыми пердунами. — Подожди, сейчас выпьют — и будет тебе веселье, — пожала плечами Чжиын, остановив взгляд на роскошном платье Ли, идеально сидевшем на стройной точёной фигуре. — Это ведь Версаче? — Да, из самой новой коллекции. Его ещё даже в бутиках нет. Мой менеджер привёз его прямиком из Италии, — скучающим тоном поведала Сонми. — Нравится? Ким остановилась напротив подруги, и, вытирая руки полотенцем, не могла отвести взгляда от платья. Не слишком длинное, едва достающее до колен, с длинными рукавами и широким поясом, смесь чёрного и благородно-золотого. Идеально подходящее к гладкой коже, покрытой тонкой корочкой загара. — Можно я потрогаю ткань? — наивно поинтересовалась Чжиын, и, дождавшись согласного кивка, проехалась подушечками пальцев по невесомой полупрозрачной ткани подола. — Потрясающие ощущения! Джихё, наблюдающая за ними со стороны, лишь хмыкнула и с хрустом разгрызла закинутые в рот чипсы. — Слушай, а у нас же вроде один размер? Я только повыше чуть-чуть, — внезапно заявила Сонми. Она спрыгнула с табурета, схватила ойкнувшую Чжиын за плечи и внимательно осмотрела с головы до пят. — Давай встретимся на следующей неделе? Я пороюсь у себя в гардеробе и подыщу тебе что-нибудь подходящее. Знаешь ведь, таким, как я, нельзя дважды появляться на публике в одном и том же наряде, и столько вещей пропадает впустую… — Ты серьёзно? — растерялась Ким, нервно закутавшись в свою безразмерную вязаную кофту. — Мне как-то неловко даже. — Прекрати! Будем честны — Чондэ тебе никогда не сможет купить таких платьев, а я тебе отдам их просто так. Мы же подруги, — Сонми похлопала Чжиын по бледной щеке и подошла к столу, выудив из тарелки ломтик томата и отправив его себе в рот. — Джихё, а ты чего молчишь? — Я должна что-то говорить? — холодно усмехнулась женщина. — Ну, например, можешь рассказать почему на пороге сорокалетия решила сменить стиль на подростковый, — приподняв брови, таинственно шепнула Ли. — Кризис среднего возраста? — Ничего я не меняла, — устало возразила Джихё. — Я приехала сюда отдыхать, а не щеголять нарядами. — Ну-ну, — недовольная подобным ответом, Сонми вновь уселась на табурет и взяла в руки лежащий на столе айфон, который она принесла с собой. Отточенным жестом поправив волосы, она подняла телефон в воздух и томно взглянула в камеру. Несколько секунд вертела головой, поворачивая её к объективу то одной, то другой стороной, а затем застыла, сделав несколько снимков с разных ракурсов. — Для инстаграма, да? — аккуратно выкладывая нарезку на тарелки, улыбнулась радостная Чжиын. — Я подписана на тебя, всегда комментарии оставляю. У тебя очень красивый профиль, я им вдохновляюсь! Сонми задумчиво почесала кончик носа, сделала ещё пару снимков и недовольно надула губы. Спрыгнув с табурета, она прошла мимо восторженно застывшей Ким и остановилась рядом с Джихё, сунув телефон ей в лицо. — Какая лучше? — Не знаю, — лениво пролистнула снимки женщина. — Возможно, эта. — А можно я посмотрю? — попыталась заглянуть в смартфон Чжиын. — У меня богатый опыт в плане селфи. Сонми, ничуть не смущаясь Джихё, мучительно закатила глаза, но к подруге обернулась с обворожительной улыбкой на губах. — Ну, раз ты эксперт, то дай совет, — сладко пропела она. — Какая хорошая камера, снимки такие чёткие, — бормотала Ким, прокручивая фотографии в галерее. — Вот на этой ты выглядишь потрясающе! — Ладно, — забрав себе смартфон, усмехнулась Сонми. — Осталось придумать красивую подпись. — А у меня тоже есть свой блог. Рассказываю в нём о своих детях, муже, собаке, даю советы по хозяйству и делюсь рецептами, — неловко рассмеялась Чжиын, заправив за ухо прядь волос. — Уже есть двадцать пять тысяч подписчиков! Ли что-то печатала на клавиатуре, то и дело фыркая и щуря глаза, и, казалось, совершенно не слышала слов подруги. Джихё, напротив, оставалась невозмутимой, и словно бы была бесконечно далека мыслями от этого места. — Я на вас обеих подписана, — теребя потёртый ремешок часов, тихо произнесла Чжиын. — А я на тебя нет, прости, — развела руками Сонми, давая понять, что всё же слышала чужие признания. — Сама понимаешь — я публичная личность и приходится фильтровать свои подписки. — А я вообще не сижу в соцсетях. Сделала там профиль, чтобы Чунмён успокоился, — прошелестела Джихё, откинув с лица волосы. — Но ты скинь мне свои данные, я тебя найду и подпишусь. — Спасибо! — благодарно улыбнулась Чжиын. — Ну что, берём тарелки и идём? Мальчики, наверное, уже заскучали!

***

В гостиной было шумно, несмотря на то, что время уже давно перевалило за полночь. В распахнутые створки окна залетал прохладный ночной ветер, но в комнате было слишком душно, так что он почти не ощущался. Таинственные звуки леса и плеск воды сливались с громкими голосами подвыпивших друзей, обсуждающих былые дни, и истории, о которых невозможно было упоминать без смеха. В динамиках тихо звучала музыка — смесь танцевальных и сентиментальных песен их молодости, заботливо собранных Чондэ на один диск. Каждый раз, когда один трек сменялся другим, кто-то непременно хлопал в ладони и делился воспоминаниями, приходящими на ум. — У меня в юности в спальне висел плакат Кайли Миноуг, — перекрикивая голоса остальных, рассказывал Чондэ, пританцовывая под «Spinning Around» с бутылкой пива в обнимку. — Ой, я помню, она там была в золотых шортах и таких здоровенных бусах, намотанных вокруг шеи, — хохотал захмелевший Чунмён, развалившийся на диване и держащий ладонь на колене супруги. — Да-а-а, — мечтательно протянул Чондэ. — Моя первая любовь! — А я обожала «Спайс Гёрлз»! — выкрикнула раскрасневшаяся Сонми, когда в колонках зазвучала «Holler». — Помню, мне было лет шестнадцать и я кривлялась перед зеркалом под их песни. Кто бы мог подумать, что спустя лет десять я смогу затусить вместе с самой Викторией Бэкхем! — Ты встречалась с ней?! — едва не подавившись, закашлялась Чжиын. — И не только с ней, — отмахнулась Ли. — Это была закрытая вечеринка в Лондоне, куда приглашали только самых избранных! — Милая, я пойду перекурю, — с трудом выбравшись из кресла, на ручке которого сидела возлюбленная, шепнул Чонин. — Я с тобой! — Нет, общайся, — на ходу доставая сигареты, отказался от компании Ким. Проводив нового ухажёра бывшей пристальным взглядом, Кёнсу нехотя поднёс к губам бутылку с пивом и сделал маленький глоток. Сонми стекла в кресло, сев аккурат напротив До, и, закинув нога на ногу, властно положила руки на подлокотники и горделиво вскинула голову. И смотрела на бывшего мужа с такой пьянящей уверенностью, словно хотела всем окружающим, и себе, в первую очередь, доказать, что его сердце всё ещё принадлежало ей. — Чондэ, а у тебя там есть какие-нибудь медляки? Что-то моя жёнушка совсем загрустила, — Чунмён нежно поцеловал ладонь улыбнувшейся Джихё, и взглянул на друга. — Под что мы там любили тискаться в тёмных залах клубов? Под Мэрайю Кэри? — Не, под Бритни Спирс было круче и зажигательнее, — заржал Чондэ, уставший танцевать в одиночестве и севший на диван рядом с супругой. — Я под песни Бритни столько девчонок лапал! Сочные все такие были, как на подбор! — Ой, вы только посмотрите на этого Казанову, — хохотнула Сонми, пока Чжиын, явно недовольная темой разговора, скорбно поджимала губы и обиженно вздыхала. — А давайте поиграем, — внезапно предложил Кёнсу. — Давайте выпьем! — тут же возразил Чондэ. — А во что играть-то будем? В бутылочку? — добродушно усмехнулся Чунмён. — Банально, — поморщился До. — Давайте поиграем в любовь. — Во что? — заинтригованно взмахнула ресницами Чжиын. — Вот вы знаете, что всего существует семь типов любви? — с важным видом поинтересовался Кёнсу. — Ой, только не начинай, — закатила глаза Сонми, едва ли не в первый раз за вечер напрямую обратившись к мужу. — Филия, агапе, маниа, сторге, людус, эрос, прагма. Ничего не забыла? Кёнсу лишь приподнял бровь в немом восхищении, а остальные друзья удивлённо переглянулись. — Не забывайте, что я прожила с этим занудой тринадцать лет своей жизни, — легкомысленно пожала плечами женщина. — И в чём же заключается смысл игры? — попыталась разобраться в правилах Чжиын. Бесшумно вернувшийся в комнату Чонин встал за креслом Сонми и облокотился на его высокую мягкую спинку. — Я расскажу вам о каждом типе любви, а вы напишете на листочках, какую любовь, как вам кажется, вы испытываете к своему партнёру. — Почему нужно написать, а не произнести вслух? — удивилась Джихё. — Потому что говорить всегда сложнее. За вас это сделаю я, — До поднялся и нахмурил лоб. — Минуту, я схожу к себе в комнату за блокнотом! Стоило мужчине скрыться на лестнице, как Чондэ с грохотом водрузил бутылку на стол и недовольно поморщился. — Что за глупости? Какие-то дурацкие игры придумали! — А по-моему, это весьма интересно, — миролюбиво пожала плечами Чжиын. — И хватит уже пить, ты и так еле языком ворочаешь. — Чего?! — неожиданно громко и грозно обратился к жене Ким. От внимательной Джихё не укрылось, как вздрогнула подруга — едва заметно, инстинктивно. Выждав пару секунд, Джихё покосилась на Чунмёна, но тот с кем-то переписывался, изредка почёсывая подбородок и ни на кого не глядя. — Можно я вас потесню? — Чонин встал рядом с растерянной Чжиын, и женщине пришлось аккуратно подвинуться, освободив для него немного места. — Можешь сесть в кресло, а я к тебе на колени, — кокетливо поманила его пальцем Сонми, но парень даже не посмотрел в её сторону, занятый выбором закуски. Через минуту в комнату вернулся Кёнсу. В его руках находились записная книжка, пара ручек и ножницы. Сложив всё это на стол, мужчина подтянул штанины и опустился в кресло. Будто бы нарочно растягивая время, обвёл взглядом каждого, кто собрался за столом, и лишь после этого заговорил. — Это правда, что существует семь видов любви. Иногда нельзя строго отнести конкретную любовь к какому-то одному виду, но преобладающие черты того или иного типа, в любом случае, присутствуют. С какого начнём? — Подожди. Ты так и не объяснил толком в чём смысл данной затеи, — отложив, наконец, смартфон, сел ровно Чунмён. — Ну, напишем мы тип своей любви, ты его прочитаешь, а дальше?.. — А дальше я скажу правы вы или нет. Заранее извините за честность, — в миролюбивом жесте выставил ладони Кёнсу. — Постой-ка, а откуда тебе знать о нас всю правду? Ты что, умеешь заглядывать в души, как настоящий пророк?! — оскалился Чонин, недобро уставившись на мужчину. — Я знаю этих людей лучше, чем себя. А чтобы разобраться в тебе не нужно быть мудрецом, — невозмутимо улыбнулся До. — К тому же, я писатель, и обладаю нужными навыками анализа и повышенной наблюдательностью. — Писатель! — насмешливо фыркнул Ким. — Тогда напомни мне, писатель, а какая из твоих книг в последний раз получила известность, а не пылилась годами на полках мелких книжных магазинчиков? — Чонин! — строго одёрнула парня Сонми. Тот же продолжал хищно улыбаться хладнокровному Кёнсу, нарочито поигрывая мускулами, демонстрируя свою силу, даже на расстоянии источая опасность. — Эй, мне, конечно, приятно чувствовать себя настолько желанной, но может вы не будете вести себя, как два диких самца в период гона? — недовольно поинтересовалась Ли, успокоившись лишь в тот момент, когда Чонин показательно наклонился к ней и поцеловал в губы. — Кёнсу, начни с эроса — это единственное, что я запомнила, — отвернувшись от парочки, обратилась к другу Джихё. — Что ж, эрос — это страсть. Вспышка. Головокружение, — не сводя взгляда с нежащейся в объятиях любовника Сонми, произнёс До. — Это когда ты не мыслишь себя без своего партнёра, каждую минуту хочешь целовать его и касаться, дышать им, сливаться воедино. Буря эмоций и чувств — вот что такое эрос. — Это точно не про нас, — со знанием дела шепнул Чунмён, с сожалением взглянув на супругу. — И не про нас, — тоскливо подтвердил Чондэ, открыв новую банку пива. — Людус — чем-то созвучен с эросом, но более легкомысленный, — продолжил Кёнсу. — Это игривый флирт, вечное соревнование и борьба. Ты, вроде, очарован человеком, но не любишь его. Ты просто хочешь его — обладать им, как долгожданным трофеем, заниматься с ним сексом, добиваться, пока не потеряешь интерес. В этом типе любви нередки измены и отсутствие повышенной ответственности перед партнёром. — Это ужасно. Разве такое можно называть любовью? — печально вздохнула Чжиын. — Никогда не понимала таких отношений. — Ну, не у всех же в жизни случается агапе, — хитро прищурилась Сонми. — Милый, я ведь ничего не путаю? Агапе — это высшая форма любви? — Дорогая, я поражён твоей памятью, — в тон ей ответил бывший муж. — Агапе — это божественная любовь. Когда любишь не за что-то, а просто так, вопреки всему. Когда настолько сильно дорожишь человеком, что готов ради него на любые жертвы. Это самоотдача, верность, абсолютная сосредоточенность на партнёре. Любовь не тела, а души. Когда ты можешь нежно любить самого отъявленного мерзавца в мире — это и есть агапе. — Романтично и грустно, — резюмировала Джихё, с ногами забравшаяся на диван и по привычке смотревшая в одну точку. — Почему это грустно? — искренно удивился Чунмён. — Потому что это страшно — растворяться в ком-то настолько сильно, позволяя себе терять зрение, слух, рассудок. Есть ли хоть кто-то в этом мире, кроме нас самих, кто достоин столь же трепетной и крепкой любви? — философски заметила женщина без тени улыбки. Муж ничего не ответил, лишь медленно отвернулся и вновь вытащил из кармана телефон. — А ещё есть маниа — зависимость и одержимость. Любовь-тревога, любовь-тоска, полная недоверия, помноженная на неуверенность в себе и в партнёре. Это вечные срывы, истерики, уродливые сцены ревности. Когда тебе кажется, что ты умрёшь без любимого. Что без него ты никто, и жизнь не имеет смысла. Маниа иссушает, изматывает, сводит с ума и часто заканчивается суицидом, — сурово подвёл черту Кёнсу. — Никто не узнал себя в этом описании? Ну, и хорошо! Друзья переглянулись, но ни один из них не прокомментировал слова мужчины. — Осталось всего три типа, продолжим, — раскрыв записную книжку и принявшись аккуратно вырезать из неё листы, пробормотал Кёнсу. — Филия — любовь, произрастающая из дружбы. Здесь нет бушующей страсти, но есть абсолютное доверие, единство интересов и взглядов на жизнь. Филия — это всегда нежность, обмен советами, невероятная душевная близость. И когда любовь угасает, на смену ей часто возвращается дружба. — Давай быстрее, я уже запутался в этих терминах, — небрежно проворчал Чонин. — Можешь дальше не слушать — твой тип уже прозвучал, — моментально осадил его Кёнсу, вызвав улыбку у друзей. — Сторге — самая спокойная любовь, возникающая между близкими людьми или членами семьи. Это как возвращаться в дом, где тебя ждут. Это спокойствие и доверие, забота, преданность. Когда жизнь идёт своим ходом, когда внутри ничего не горит, не кипит и не трепещет. Когда люди столько всего пережили вместе, что уже стали частью друг друга и срослись корнями. Тебе просто хорошо и спокойно, и не покидает чувство, что всё идёт, как надо. — Как ты красиво завернул про рутину и бытовуху, — хмыкнул Чондэ, поставив опустевшую бутылку на стол. — Бля, придётся завтра в магазин ехать. Чжиын тихо тронула мужа за плечо и округлила глаза, на что тот небрежно оскалился и отвернулся в сторону, грозно сложив руки на груди. — И, наконец, последний — прагма, — улыбнулся Кёнсу, аккуратно сложив листки рядом с собой. — Самый разумный и расчётливый тип любви, всё же основанной на чувствах. Прагма — это не страстное погружение друг в друга. Это не когда любят просто так, а когда любят за что-то. Когда партнёр всегда может дать точную оценку своей половинке. Вот, например, жена у меня, конечно, со скверным характером, но зато готовит чудесно. Девиз такой пары — мы хорошо сочетаемся. Прагма — это всегда осознанно. — Уф, — потёр ладони Чунмён. — Давай свои бумажки, пока я не забыл нужное название! — Разбирайте, — рассмеялся Кёнсу, раздавая каждому по листку. — Ручек мало, так что пишите по очереди. Откинувшись на спинку кресла, мужчина внимательно наблюдал за друзьями. Опьяневший Чондэ глупо смотрел на чистый лист, пару раз пытался заглянуть за плечо Чжиын, но тут же схлопотал болезненный тычок под рёбра. Наконец, сдался и наклонился к Кёнсу, попросив вкратце повторить свою лекцию, и До терпеливо ответил на его вопросы. Чунмён написал свой тип быстро, почти не раздумывая, и передал ручку задумчивой жене. Сонми и Чонин не особо сомневались, когда царапали нужные слова на подписанных листах, а затем скомкали их и по очереди кинули Кёнсу, подставившему ладони. — Ты всё? — спустя минуту тишины обратился Чунмён к Джихё. — Секунду, — очнулась женщина, что-то коротко черкнув. — Да, я всё. До сгрёб шесть бумажек в одну кучу, почесал подбородок, и с важным видом объявил, что будет вытаскивать их наугад. Никто не возражал, напротив — захмелевшие глаза загорелись любопытством и энтузиазмом, а возможность получше узнать свою половинку распаляла интерес. — Ким Чонин, — развернув первый лист, усмехнулся Кёнсу. — Людус. Надо же, угадал! — В смысле людус? Я для тебя что, трофей?! — моментально завелась Сонми. — Да я не в том смысле! Просто мы встречаемся не так давно, и у нас всё круто — секс, развлечения, никакого напряга! А все остальные типы, ну, какие-то слишком монументальные. Мы до них ещё не доросли. — Да в смысле? Мы больше двух лет вместе! — Зато он честный, а это редкость в наше время, — хмыкнул Кёнсу. — Эй, умник, людус — это ведь не плохо? — уставился на него Чонин. — Тебе лучше знать, — пожал плечами мужчина, развернув следующий листок. — Ким Чунмён. Прагма. — Да, я прагматичный человек, и я этого не отрицаю, — развёл руками мужчина, покосившись на жену. — Как ты там говорил в своём примере? Джихё, конечно, своенравная и упрямая, но зато более надёжного партнёра трудно придумать. — А я думала, что у вас сторге, — вклинилась Чжиын. — Нет-нет, в наших отношениях нет никакой рутины. Мы, безусловно, через многое прошли, но нашу семью никак не назовёшь крепким кораблём, и полыхает у нас временами будь здоров! — подмигнул подруге Чунмён. — И здесь я тоже соглашусь. У Чунмёна к Джихё, определённо, любовь-прагма, — кивнул Кёнсу, разворачивая очередной листок. — Так, кто тут у нас? Ли Сонми. Агапе. — Ну, нет! — одновременно возмутились друзья, показательно топая ногами, пока женщина кривлялась и с показным возмущением разводила руками. — У тебя эрос, — яростно доказывал Чунмён. — Ты его хочешь, ты жить без него не можешь, и тебе срывает от него крышу. Какое тут агапе, какая ещё высшая форма любви?! — Но я люблю Чонина! Я на всё ради него готова! — надулась Сонми, почесав парня за ухом. — Слышишь меня, котик? Ким игриво куснул её за палец и довольно рассмеялся. — До агапе нужно дорасти, ты слишком эгоистична для этого чувства. Так что да, эрос — вот твой вердикт, — громогласно объявил Кёнсу, ничуть не растерявшись, когда бывшая дерзко показала ему оттопыренный, обслюнявленный любовником средний палец. — Что ж, перейдём к следующему ответу. И это… Ким Чондэ! — Филия, — шепнул он супруге. — Мы с ней долго дружили, прежде чем сошлись. Я добивался её годами! Уже почти надежду потерял, как удача мне, наконец, улыбнулась. — И кто же, интересно, столько лет стоял у тебя на пути? — подперев подбородок рукой, хмыкнула Сонми. Чонин, удивлённый тем, как моментально изменилась обстановка за столом, любопытно завертел головой и наклонился к любимой. — Кто? — Потом скажу, — шепнула Ли. — Я думаю, что у тебя, скорее, сторге, — осторожно произнёс До, нарушая общую напряжённость. — Жизнь подкинула вам с Чжиын много испытаний, и ваша семейная лодка их с достоинством выдержала, не разбилась о скалы. Вы, действительно, одна семья — крепкая и надёжная. Вам повезло, что вы есть друг у друга. О, а вот и ответ Чжиын — сторге. Видишь? Она думает также. — Скучновато, — Сонми закусила губу и внезапно хитро ухмыльнулась. — А к Чунмёну у тебя что? Маниа? — Ты о чём, вообще? — моментально вспыхнула Чжиын, нервно заёрзав и боясь посмотреть в сторону насторожившегося Чунмёна и затаившего дыхание супруга. — О, я кажется понял о ком ты говорила минутой ранее, — фыркнул в кулак Чонин. — Находиться здесь внезапно становится всё интереснее! — Послушай, чего тебе надо? Чего ты прицепилась к нашей семье? — пьяно возмутился Чондэ, недобро поглядывая со своего места на смеющуюся Сонми. — Да ладно, мы все помним, как твоя жена сходила с ума по Чунмёну. Так что ты к нему испытывала, милая? Или испытываешь до сих пор? — Можно я пойду? — в отчаянии вскочила Чжиын. — Сядь! — рявкнул Чондэ, с силой дёрнув жену за руку и усадив обратно. — Послушайте, это уже не смешно, — попытался вмешаться Чунмён. — Да, я был первой любовью Чжиын, но прошло больше двадцати лет. Я давно женат, она замужем. Правильно ли поднимать сейчас такие темы? — Пусть ответит, мне тоже интересно, — внезапно произнесла Джихё. — Это была маниа или агапе? Чжиын нервно заправила за ухо короткую прядь волос и поджала губы, успевшие покраснеть и распухнуть. Все видели, что её била нервная дрожь — пальцы отстукивали дробь по коленям, а лицо стало таким бледным, что впору было начинать волноваться за самочувствие женщины. — Я чувствовала к Чунмёну нежность, трепет и бесконечное уважение. И с вашей стороны грубо говорить сейчас об этом. Мы все когда-то кого-то любили в первый раз. Так зачем вы сейчас препарируете мои чувства?! — звенящим от слёз голосом, спросила она. — Я никогда не изменяла своему мужу! Я всегда была верна ему и преданна, и я не хочу, чтобы после этих разговоров он усомнился в моей честности. А сейчас извините, но я пойду спать. Спокойной ночи! Сердито взглянув на мрачного супруга, Чжиын быстро покинула комнату, и вскоре её шаги стихли на лестнице. Чондэ, на удивление, не пошёл за ней следом — вытащил из полупустого ящика ещё одну бутылку и сразу же осушил на половину. После чего вытер губы ладонью и резко подался вперёд, всматриваясь в прищуренные глаза Чунмёна, сидевшего напротив. — Что у тебя с ней было? — Прости? — Целовался? Трахался? Под юбку хоть лазил? Джихё тяжело вздохнула и запустила руку в волосы, едва не вскрикнув, когда Сонми виновато коснулась её плеча. — Я всего лишь хотела сделать этот вечер чуточку интереснее, — вздохнула она, разочарованно поджав губы. — Милая, тебе это несомненно удалось, — поставив на колени миску с чипсами, с энтузиазмом наблюдал за представлением Чонин. — Она любила тебя! — заплетающимся языком пробормотал Чондэ. — Письма тебе писала, пока ты в армии служил. Хвостом бегала, в рот заглядывала, каждое слово ловила! Только о тебе одном и говорила. А я к ней и так, и эдак, а она всё нос воротила. Чунмёна, говорит, люблю. Только он мне один нужен! — Хватит тебе. Иди, отдохни, — со стоном обратился к другу Кёнсу, но тот даже не посмотрел в его сторону. — Просто скажи, что между вами было? Я ж каждый грёбаный день об этом думаю! Ебусь с ней и задумываюсь, а кого она представляет, когда я её трахаю? Тебя или ещё кого-то? Она ведь вечно глаза жмурит, будто ей смотреть на меня противно, — исповедовался Чондэ. — И от этого печёт в груди, и дышать сложно. И прямо не спросишь, не ответит ведь! — Давай мы обсудим это, когда ты протрезвеешь, — сурово и твёрдо отрезал Чунмён, повернувшись лицом к До. — Что там написала моя жена? Кёнсу печально хмыкнул и развернул лист, на котором был выведен лишь жирно обведённый знак вопроса. — И как это понимать? — возмущённо обратился Ким к жене. — Ты меня не любишь, что ли? Джихё долго молчала, будто бы желала проигнорировать заданный ей вопрос, а затем пожала плечами. Её челюсти были крепко стиснуты, пальцы намертво вцепились в собственные колени, и, казалось, ещё чуть-чуть, и грянет взрыв. — Думаю, у вас взаимная прагма, — успокоил Чунмёна Кёнсу. — А сейчас давайте все пойдём спать. Вести пьяные разговоры — не самая лучшая идея. — Да ладно, как раз самое веселье началось! — затопал ногами Чонин. — А давайте, знаете, во что поиграем? Короче, условное название игры «Пьяные секреты», и в нашей компании она жутко популярная. Суть в том, что мы все иногда позволяем себе какие-либо вещи в адрес наших друзей. Можем поцеловаться пьяными, трахнуться разок-другой, или даже влюбиться. И когда человек доходит до нужной кондиции, то может признаться в этом перед всеми друзьями. Снимет, так сказать, камень с души. — Только этого нам ещё не хватало! — проворчал Чунмён. — Хочешь, чтобы мы в первый же день рассорились и разъехались по домам? — Да утром, когда вы будете мучиться диким похмельем, все эти секреты покажутся вам чем-то незначительным и глупым. Уж поверьте мне, — успокоил их парень. — Ты не сравнивай наши компании. Твоя тусовка не идёт ни в какое сравнение с нами — мы дружим больше двадцати лет, мы знаем друг друга с детства, и между нами есть вещи, которые стоит и дальше оставить в секрете, — хмуро ответил Кёнсу. — Позиция малодушного труса, — парировал Ким. — Думаешь, что если нашей тусовке меньше лет, то мы и не друзья вовсе? Мы не только вместе пьём и таскаемся по клубам. Это огромная община по интересам. Мы вместе путешествуем, развлекаемся, ищем себя. Я знаю, что если попаду в дерьмо, то они придут ко мне на помощь. И точно также я выручу их. И мы любим друг друга ничуть не меньше, чем вы. Трудно в это поверить, если считаешь себя особенной ромашкой, не так ли? Остальные пятеро молчали, больше не глядя друг на друга, словно бы резко устыдившись всего, произнесённого ранее. — Вот ты, Чондэ, стал бы чувствовать себя спокойнее, если Чунмён честно ответил на твой вопрос? Смог бы усмирить своих демонов, и во время секса с женой думать лишь о том, как доставить ей более яркий оргазм, а не о том, с мыслью о каком мужике она кончает? И кончает ли? — Смог бы! — рыкнул Чондэ, закурив прямо на диване и выпустив дым в потолок. — А ты, Чунмён, почувствовал бы облегчение, если рассказал друзьям всё то, что тебя мучило? — Меня ничего не мучает, — невозмутимо отчеканил Ким. — Я честен перед вами и перед своей супругой. С Чжиын у меня ничего не было. И ты, Чондэ, мог бы давно со мной встретиться с глазу на глаз и поговорить об этом, а не устраивать пьяную сцену, позоря свою жену! — Слушай, мужик, а твоя благоверная в курсе, кто был твоей первой секс-партнёршей? Сонми встрепенулась и возмущённо ударила любовника по колену, но тот никак не отреагировал, весело скалясь. — Сам скажешь или мне помочь? — Заткнись! — прошипела Ли, попытавшись закрыть ему рот ладонью. — Как интересно, — лучезарно улыбнулась Джихё. — Чунмён, не хочешь оправдаться? Мужчина хмуро упёрся локтями в широко расставленные колени и сцепил пальцы в замок. — Ты ведь не думаешь, что он был девственником до секса с тобой? — прыснул Чонин, сбежав от паникующей любовницы в другой конец комнаты. — А вот Сонми мне как-то рассказала, что они были первыми друг у друга. И, кажется, как раз в тот период, когда вы начали встречаться. — Идиот, — обречённо простонала Ли. — Джихё, милая, не слушай его! — Да что же это за вечер такой? — сдёрнув очки с переносицы, прошипел Чунмён. — Да, у нас с Сонми был секс — нелепый, неловкий, но он был. Я боялся облажаться перед тобой, поэтому мы решили провести этот эксперимент друг с другом. Нам не понравилось. Любимая, нам было лет по семнадцать. У меня в голове свистел ветер. Но я хочу, чтобы ты знала самое важное — всегда, на протяжении всей своей жизни, я любил только тебя! — А ты ничего мне не рассказывал, — меланхолично усмехнулась Джихё. — Мало того, ты ещё и контролировал каждый мой шаг и смел ревновать. Какая избирательная политика — тебе можно, а мне нельзя. Тебе всегда и всё было можно. Голос женщины оставался невозмутимым и спокойным, как море в штиль, но взглянуть ей в глаза Чунмён так и не решился. Вместо этого он, расправив плечи, сердито скривил губы. — Ты даже не любишь меня. Не можешь дать определения своим чувствам ко мне после двадцати с лишним лет отношений, но решила прочитать мне мораль? Ты серьёзно?! — Тогда прочитай мораль ты. Я ведь у тебя всегда плохая, а ты хороший. — Да замолчи ты! — всё же не сдержавшись, сорвался на вопль Чунмён. — Давай, иди подай на развод за то, что двадцать лет назад у меня был секс с Сонми. На который я, между прочим, решился лишь по двум причинам. И обе они связаны с тобой. Озвучить или сама догадаешься? — Говори, любимый, — невозмутимо позволила Джихё, голос которой становился тише по мере нарастания криков мужа. — Я вся во внимании и готова к твоим откровениям. — Отлично! Ты мне отказывала долгое время, а я не мог терпеть. У меня гормоны бушевали! К тому же, я боялся облажаться, а с Сонми у меня был пусть дурацкий, но опыт. Это было всего один раз! — С Сонми — может и один, — пожала плечами женщина, медленно поднявшись. — Извините, пойду подышу свежим воздухом. Здесь стало чертовски душно и неуютно. Мило улыбнувшись — так, словно бы ничего страшного не произошло — женщина степенно покинула гостиную и сбежала по ступеням крыльца, направившись прямиком к чёрной стене леса. Застыв у окна и проводив её взглядом, Чунмён спрятал руки в карманах брюк и взбешённо опустил веки. Спустя несколько секунд, не глядя более ни на кого, он зашагал прочь, но рядом с креслом, в котором сидела притихшая Сонми, остановился и резко наклонился, коснувшись губами прохладной мочки, в которой сияла серьга с бриллиантом. — Следи за своим питомцем. Договорились? Не став дожидаться ответа, Чунмён ушёл, и четверо людей, оставшихся в комнате, одновременно вздохнули, продолжив хранить тяжёлое молчание. Джихё тоже молчала — она подошла вплотную к деревьям, упирающимся вершинами в звёздные небеса, и стояла, задрав голову, несколько минут. Холодный ветер ласкал разгорячённые щёки, забирался под одежду, так трепетно, так невесомо и нежно, как никогда не касался её Чунмён. Поджав губы, женщина резко села на корточки и спрятала лицо в коленях. Затихла, сжалась в комок, глуша дикий крик в зародыше, не позволяя никому стать свидетелями её безмолвного отчаяния. Нарастающая боль в груди окатила жаром внутренности, голову сжало тисками, застучало отбойными молоточками в висках, и когда терпеть это стало невозможно, Джихё тихо всхлипнула и рухнула задницей в траву, обводя взглядом нависшие над ней деревья, шумящие, беспокойные. Она плавно опустилась на спину, широко раскинув руки, и лежала так, неподвижная и немая, окружённая стрёкотом цикад и шелестом листвы, зашевелившись лишь в тот момент, когда в далёком окне дома замелькали тени, а засидевшиеся гости начали разбредаться по комнатам. Женщина медленно встала, отряхнулась от налипшей к одежде листвы, прислонилась спиной к ближайшему стволу и вытащила из кармана смартфон. Возвращаться в дом, как и видеть мужа, ей не хотелось — Джихё была готова тянуть время до последнего. Яркий свет смартфона ослепил на пару мгновений, но затем глаза привыкли к насыщенной подсветке, и женщина лениво проверила электронную почту, хотя в последние годы зарекалась не думать о работе в выходные. «Где ты ходишь? Не придёшь через пять минут, и я отправлюсь на твои поиски.» Джихё знала, что супруг не шутил, но отвечать на его сообщение всё равно не стала. Вместо этого она открыла инстаграм, машинально покрутила ленту, не особо всматриваясь в размытые картинки, и уже хотела убрать телефон обратно в карман, но любопытство и тревога оказались сильнее. Проклиная саму себя последними словами, женщина открыла строку поиска и начала вбивать давно выученное наизусть имя профиля, полное название которого приложение услужливо подсказало уже по первым трём буквам. С аватарки на неё смотрело безмятежное женское лицо. Краткое описание в профиле буквально кричало о том, что у его обладательницы были прекрасный муж и чудесные дети. И что сама она, несомненно, являлась самой счастливой женщиной на земле. Новых фотографий в ленте не было, если не считать самого свежего снимка, выложенного всего лишь пять часов назад. Джихё раскрыла его и поднесла ближе к глазам, чтобы не упустить ни одной детали — платье в мелкий горошек, вязаная кофта на плечах, тёмные густые локоны, наполненная теплотой улыбка и коробка с шарлоткой в руках. «Сегодня особенный день в моей жизни — я еду на встречу с самыми дорогими мне людьми!» Джихё долго смотрела в красивые карие глаза, больше похожие на две спелые черешни, и ощущала привычно нарастающий шум в голове. А затем не выдержала, резко погасила экран и мир рухнул в океан тягучей чернильной темноты.