Я не люблю тебя

Любовь глядит не взором, а душой; Крылатый Купидон — божок слепой. Уильям Шекспир «Сон в летнюю ночь»

Джихё стояла перед распахнутыми дверцами шкафа, и, склонив набок голову, задумчиво рассматривала аккуратно развешанные наряды. На пробу вытащила пару платьев, приложила их к себе перед огромным зеркалом, и, наморщив нос, повесила обратно. Захлопнув створки, села на колени и распахнула нижний ящик, в котором хранились повседневные вещи. Подтянула к себе спортивную сумку и начала шустро набивать её одеждой — пара джинсов, толстовка, огромный бесформенный свитер и несколько футболок. Чуть подумав, добавила туда новенькие кеды, ещё даже не вытащенные из коробки. Сложив сверху запасное нижнее бельё и косметичку, женщина с трудом застегнула молнию и затолкала сумку под стол, чтобы та не мешалась под ногами. Поднявшись с пола и отряхнув колени, Джихё покинула спальню и направилась прямиком к лестнице. Спустившись на нижний этаж просторного пентхауса, она неспешно прошлась по роскошно обставленной гостиной и остановилась напротив панорамного окна, из которого открывался прекрасный вид на вечерний Сеул. Августовское солнце ещё только начинало клониться к закату, наполняя стёкла ближайших небоскрёбов густой ослепительной краснотой, но улицы внизу уже оживали — на них высыпала молодёжь, спешили домой вырвавшиеся из душных офисов работники, дороги заполнялись автомобилями, собирающимися в гигантские километровые пробки. Эта шумная праздная жизнь была так близко, и, одновременно, невыносимо далеко. И Джихё часто чувствовала себя одинокой богиней, бесцельно скучающей на вершине мира, развлекающей себя слежкой за посторонними людьми. Отпрянув от окна и с тоской осмотрев пустынную гулкую квартиру, в которой она до сих пор не зажгла свет, Джихё подхватила с низкого журнального столика смартфон и набрала нужный номер. Вслушиваясь в монотонные длинные гудки, женщина прошла на территорию кухни, отделённую от гостиной барной стойкой, зажала трубку между ухом и плечом, и вытащила из холодильника бутылку с минеральной водой, тут же наполнив ей высокий стакан. Так и не дождавшись ответа, Джихё раздражённо отбросила телефон на столешницу и пригубила ледяной напиток. Горло обожгло холодом, тут же захотелось закашляться, но она сдержалась. Вытерла влажные губы тыльной стороной ладони, кинула взгляд на наручные часы, показывающие начало шестого, и вернулась в гостиную, выводя из спящего режима стоящий на столе ноутбук.

***

Всклокоченный вспотевший Чондэ, с трудом удерживающий в руках два пакета, набитых продуктами, ввалился в квартиру и небрежно захлопнул дверь ногой. Светлая рубашка противно липла к телу, на шее выступила испарина, и больше, что-либо ещё, ему хотелось улечься на диван в гостиной перед огромным новым телевизором, и пригубить ледяного пива. — Я дома! — громко произнёс он, с трудом перекрикивая истошный собачий лай и орущую из соседской квартиры музыку. Мужчина долго стоял на месте, терпеливо ожидая хоть какой-то реакции на свои слова, а затем огорчённо сплюнул, стянул ботинки, безжалостно наступая на задники, и заглянул на кухню. — Вот так ты встречаешь любимого мужа с работы? — недовольно уточнил он с самого порога. Чжиын, в этот момент вытаскивающая из духовки противень с пирогом, отвлеклась и тут же мило улыбнулась. — Ты так рано? — Я же сказал, что отпрошусь пораньше! На улице страшная духота. Я уж думал, что сдохну в этой бесконечной проклятой пробке! — проворчал мужчина, сгружая на стол тяжёлые пакеты. — Босс, конечно, был не слишком рад, но сегодня же пятница, да и я редко его о чём-то прошу. — Ну, конечно, ты отпросился всего лишь раз, и то ради встречи с друзьями детства, — беззаботно пожала плечами женщина. — Это ведь значимый повод, не то что поход в больницу с детьми. Чжиын встала на носочки, нежно поцеловав в губы одеревеневшего мужа, и аккуратно провела ладонями по его напряжённым плечам, которые плотно обхватывала форменная белоснежная рубашка. — Прими душ, ладно? — шепнула женщина. — А я пока сложу шарлотку в коробку. Машинально подтянув собранные в хвост короткие тёмные волосы, Чжиын запорхала по крохотной кухоньке, где даже такой невысокой и миниатюрной женщине, как она, было трудно развернуться, не задев при этом громоздкий гудящий холодильник или скрипучий обеденный стол. — Ты к чему это сказала? — мрачно уточнил Чондэ, спрятав руки в карманах тёмных брюк. — Типа я тебе не помогаю? — Милый, не выдумывай, — ласково пропела супруга. — И иди уже в душ, нам скоро выезжать.

***

Стиснув в ладонях собственную грудь и томно закусив губу, Сонми ритмично двигалась в жёстком и быстром, столь любимом ей темпе, всякий раз тонко вскрикивая, когда Чонин толкался особенно глубоко. Парень не сдерживался — грубо мял чужие бёдра, оставляя новые синяки поверх старых, успевших пожелтеть; напрягал рельефный пресс, покрытый испариной; и говорил такие дикие слова, от которых пальцы на ногах шатенки неизменно поджимались в сладкой предоргазменной судороге. — Давай, шлюха, ещё быстрее, — подстёгивал её парень, шлёпая ладонью по упругой заднице. — Кричи так, чтобы все знали, как хорошо я тебя деру! Я кончу в тебя так глубоко, что увижу свою сперму на кончике твоего языка! Поняла меня? — Да! Да! — прогнувшись в спине, плотнее сжала любовника Сонми. — Ну же, сучка, прыгай дальше! — хрипло рыкнул Чонин. И тогда женщина, протяжно застонав и чувственно искривив рот, кончила, а после обессиленной ленивой кошкой рухнула на грудь возлюбленного. — Твою мать, ну, ты и эгоистка, — раздражённо возмутился парень, выходя из податливого женского тела. — Встань раком, может хоть так кончу. — Да, конечно, — тут же засуетилась женщина, покорно выполняя чужой приказ. Пошире расставив всё ещё разъезжающиеся слабые колени и откровенно демонстрируя себя, она обернулась к Чонину и облизнулась, чуть помрачнев, когда тот крепко зажмурился, начав активно дрочить. Через минуту на женские бёдра упало несколько жемчужных капель спермы, а сам парень, брезгливо вытерев ладонь о простынь, наклонился к брошенным на полу джинсам, в кармане которых лежала полупустая пачка сигарет и зажигалка. — Всё хорошо? — прижав к груди подушку, капризно уточнила Сонми. — Не молчи, Ким Чонин! Парень закатил глаза и затянулся, выпустив дым в потолок. Он всё ещё сидел спиной к любовнице, отрешённо глядя на стену, на которой висело бесчисленное количество фотографий женщины во всевозможных ракурсах и образах — самопровозглашённый алтарь великой певицы Ли Сонми. — Может не поедем никуда? Ну, или поезжай без меня, — внезапно предложил он, стряхнув пепел прямо на светлый мягкий ковёр. — Ты серьёзно?! — возмущённо вздёрнула брови женщина. — Чонин, мы же договорились с тобой! Я своих друзей несколько лет не видела, хотя мы живём в одном городе. И у нас, наконец, выпала возможность провести вместе выходные и пообщаться, как в старые добрые времена. Я, чёрт возьми, так давно мечтала познакомить их с тобой! Ну, неужели для тебя это так сложно — хотя бы один раз пойти мне навстречу и сделать так, как я прошу?! — Это твои друзья. Не мои, — обернувшись, зло процедил Ким. — Да вы все меня старше, как минимум, лет на десять! О чём мне с вами общаться? — Любимый, но я же провожу время с твоими друзьями! — развела руками Сонми. — Ну, пожалуйста. Ну, что мне сделать, чтобы ты согласился? Только скажи — я всё выполню. Чонин молча курил, никак не реагируя на слёзные мольбы любовницы, и тогда та навалилась на него со спины и крепко поцеловала в гладко выбритую щёку. — Хочешь, я сделаю тебе минет? Или соглашусь на анальный секс? — беззастенчиво предлагала она. — А на секс втроём тоже согласишься? — неожиданно хмыкнул Ким, протянув сигарету. — И кто третий? — обхватив фильтр ярко-красными губами, помада на которых успела размазаться, уточнила Сонми. — А я пока не решил. Может, одна из твоих великовозрастных подружек? — Сдурел? Они же обе замужем! — женщина сердито толкнула Чонина в бок и скатилась с кровати. Зажав сигарету между губами, она подхватила с пола короткий шёлковый халат и решительно натянула на себя. — Не хочешь ехать со мной? Ладно, оставайся дома. Только я заблокирую твою кредитку и запрещу охране кого-либо впускать на территорию дома, — завязав пояс, прошипела Сонми. — Сиди здесь и развлекайся сам с собой. Проявляй фантазию и смекалку! — Да ладно тебе, я же пошутил! — крикнул ей в спину Чонин. — И сигарету верни! Ответом была демонстративно хлопнувшая дверь ванной и зашумевшая через минуту вода. Ким рассмеялся и расслабленно повёл плечами, налитыми приятной томительной усталостью. Вальяжно, так и не удосужившись хоть чем-то прикрыть собственную вызывающую наготу, он поднялся на ноги и направился к книжной полке, висевшей неподалёку от кровати. Неспешно отодвинул в сторону массивный том с позолоченным переплётом и предвкушающе усмехнулся.

***

Кёнсу, неизменно предпочитавший путешествовать налегке, взял с собой лишь самые необходимые вещи — немного сменной одежды, зубную щётку, зарядку для телефона, камеру, и, конечно же, ноутбук. Его он запаковывал особенно аккуратно, будто величайшую ценность в своей жизни. — Ты что, даже на отдыхе собираешься писать? — смешливо фыркнула Юна, с ногами забравшаяся на его кровать. — Ну, вдруг меня неожиданно посетит вдохновение? Не на салфетке же мне текст царапать, — мягко улыбнулся мужчина, отточенным движением поправив сползшие на кончик носа очки в толстой чёрной оправе. — Ты точно справишься одна? Может поедешь к дедушке в Пусан? — Пап, мне уже пятнадцать! За два дня со мной ничего не случится. Я буду смотреть Нетфликс, заказывать пиццу и добью уже реферат по истории, — развела руками девчонка. — Правда, не переживай, я буду на связи. — И даже мальчиков не приведёшь? — лукаво фыркнул отец. — Да зачем они мне нужны! — возмутилась Юна. — Одной намного лучше. Рассмеявшись, Кёнсу сел рядом с дочерью, притянул её к себе и поцеловал в спутанные волосы, ещё утром собранные в хвост и к вечеру безнадёжно растрепавшиеся. — Звони мне, если что-то случится, и не игнорируй мои сообщения, — давал он последние наставления. — Ладно. А ты закинь мне денег на карточку. Вдруг я захочу купить себе что-нибудь ещё кроме пиццы, — намотав на палец прядь волос, мечтательно уставилась в потолок Юна. Совсем как её мать — кокетливая и игривая. И когда только успела присвоить себе все её фирменные жесты? Или они передались ей вместе с цветом глаз, родинкой на щеке и до боли знакомой улыбкой? — Хорошо, договорились, — кивнул мужчина. — А… маме передать что-нибудь? Выражение лица подростка неуловимо изменилось — былая лёгкость и шутливость исчезли, будто их и не было никогда, искры в глазах погасли, а губы превратились в тонкую, плотно сжатую полоску. — Передай ей, чтобы она катилась к чёрту! — резко ответила дочь и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж лофта, где находилась её комната. Кёнсу открыл было рот, но так и не произнёс ни слова, печально опустив голову.

***

Джихё, босая, сидевшая на краю шезлонга, рядом с небольшим бассейном, нежно-изумрудным из-за работающей подсветки, неспешно потягивала вино и прислушивалась к тихому плеску воды. Она то и дело поглядывала на циферблат золотых часов, обёрнутых вокруг тонкого запястья, и презрительно кривила губы. На открытой террасе было привычно ветрено — светлая блузка и тонкие брюки совсем не защищали женщину от холода, но позволяли чувствовать себя удивительно живой. В бокале на длинной хрупкой ножке от силы осталась пара глотков, но возвращаться на кухню за бутылкой не хотелось, поэтому Джихё цедила вино крохотными глотками. Задумавшаяся, впавшая в странное чувство прострации и молчаливо-отстранённого созерцания окружающего мира, такого тихого и тёмного на столь пугающей высоте, она резко дёрнулась, когда стеклянная дверь распахнулась, а на террасе показался встревоженный муж. — Вот ты где! А я тебя по всему дому ищу, — произнёс он, подходя ближе и целуя машинально подставленную щёку. — Ты почему ещё не собралась? — А мы куда-то едем? — тихо спросила Джихё, внимательно разглядывая супруга, уже успевшего снять пиджак и закатывающего рукава рубашки. — Уже семь вечера, ты не отвечал несколько часов на мои звонки… — Вот только не начинай! — моментально начал злиться мужчина. — Я работаю, у меня вечные встречи и переговоры. Это ты уже неделю работаешь удалённо, а я нахожусь в офисе каждый день, с утра до позднего вечера, и всем от меня что-то нужно. — Чунмён… — Да что Чунмён?! — муж резко содрал с носа очки в модной дизайнерской оправе и потёр веки. — Джихё, ты не представляешь, как сильно я устал. Мне срочно нужен отпуск, какая-то передышка. — Так может не поедем никуда? — с надеждой спросила женщина, поднявшись и положив ладонь на напряжённое плечо супруга. — Ты, возможно, посчитаешь это суеверной глупостью, но у меня не слишком хорошее предчувствие. — Прекрати. Мы с ними не виделись сто лет. Когда ещё такая возможность представится? Тем более, мы столько сил и средств потратили на организацию этой встречи, — приобняв Джихё за талию, принялся горячо убеждать её Чунмён. — Вещи я собрал накануне. Сейчас поужинаем и поедем, и часов в десять уже будем на месте. Только пообещай мне не строить из себя ледяную королеву и побольше улыбайся. Улыбка тебе идёт гораздо больше, чем равнодушие. Женщина молча покачала головой, занавесившись длинными тёмными волосами, и, обогнув мужа, направилась к распахнутой настежь двери. — Так мы договорились? — крикнул ей вдогонку мужчина. Но Джихё, не удостоив его ответом, бесшумно скрылась в глубине дома.

***

— Вы взяли тёплую одежду? Ночи в августе холодные, — дотошно заглядывая в чемодан, сетовала пожилая женщина. — Я проверяла прогноз погоды — в воскресенье обещают грозу и ливень! — Мама, мы остановимся в загородном доме. Он отапливается, у него есть крыша, стены и даже джакузи, — отмахивался Чондэ, послушно запихивая подаваемые Чжиын вещи. — И где же вы, интересно, взяли столько денег? Детям лекарства покупать не на что, а они развлекаться едут! — Аренду оплачивал Чунмён — он может позволить себе подобные траты, — опередив мужа, ответила первой Чжиын. — Единственное, на что нам пришлось раскошелиться — это на бензин и на ингредиенты для шарлотки. Свекровь презрительно поджала губы, недобро поглядывая на строптивую невестку, а затем грузно уселась в кресло, поставленное в углу тесной, как и вся квартира, гостиной, предварительно согнав с него обиженно тявкнувшего пса. — Тебя послушать, так Чунмён единственный, кто заслуживает уважения. А Чондэ что, мало для семьи делает? Работает, как проклятый, в своём банке, света белого не видит, пока ты с телефоном по дому бегаешь и на камеру кривляешься! — принялась ворчать женщина, привычно отчитывая Чжиын. — Я, вообще-то, тоже работаю! — мрачно процедила она, повернувшись лицом к свекрови. — И на своём блоге я зарабатываю не меньше, чем ваш сын в банке. Вот недавно на вырученные от рекламы деньги я купила телевизор, который мы все с удовольствием смотрим! А ещё я делаю всю работу по дому, забочусь о детях и Чондэ, и стараюсь угодить вам! Неужели этого мало? — Ну, давайте без этого, — обречённо взмолился Чондэ. — Пятница же, выходные на носу! — Снимать больных детей и выкладывать их в интернет — это не работа! А заботиться о муже и вести хозяйство — твоя прямая обязанность! — Мама! — Всё в порядке, — поспешно замахала руками Чжиын. — Чондэ, пожалуйста, сложи вот эту кофту и найди свой чёрный свитер — ночи и вправду обещают холодные. А я пойду проверю детей. Женщина выскочила из комнаты торопливо, едва не запнувшись о старую облупленную тумбочку, стоявшую в квартире с незапамятных времён, и плотно прикрыла за собой дверь, чтобы ни звук не долетел до её ушей. Она и так знала наперёд — что скажет желчная свекровь, и что невразумительно ответит её дорогой сын, одновременно желающий усидеть на двух стульях. Чжиын поспешно вытерла слёзы, привычно выступившие в уголках глаз, и заглянула в детскую — болезненно худой Кёнхо лежал в кровати, задумчиво уткнувшись в планшет, по которому показывали серию очередного мультфильма про супергероев, а Саран что-то сосредоточенно рисовала, чиркая фломастером по плотной бумаге. При виде матери оба ребёнка счастливо улыбнулись, и Чжиын поманила к себе дочь, чтобы вместе с ней присесть на краю постели сына. — Мы с папой уезжаем, вернёмся рано утром в понедельник, — одновременно проговаривая слова и показывая их жестами, объясняла женщина. — С вами останется бабушка, но вы можете связаться с нами в любое время. — Мама, не волнуйся, — слабо улыбнулся Кёнхо, нащупав узкую ладонь Чжиын и неожиданно крепко сжав холодные пальцы. Саран же поцеловала её и ласково прижалась к плечу. — Позаботься о сестре, — подмигнув сыну, шепнула женщина. — А ты о брате! Девочка, верно прочитав жесты рук, с улыбкой кивнула. — Я люблю вас. Больше всех на свете люблю! — прижав к себе детей, прошептала Чжиын сквозь слёзы.

***

— Осторожнее с этим! — гневно прикрикнула Сонми на охранника, пристально наблюдая за тем, как тот загружал чемоданы в просторный багажник. — Да что будет с твоими шмотками, — фыркнул взвинченный Чонин, наворачивая круги возле автомобиля. — Ты же не на гастроли едешь, а в загородный дом. Там только лес, москиты и блядские еноты! — А ещё ты и куча моих друзей, которые должны быть твёрдо уверены в том, что я до сих пор лучшая из лучших, — женщина легко покружилась, будто на ней были надеты не туфли на шпильке, а домашние тапочки, и вытащила из кармана бежевого плаща серебряный портсигар. — Будешь? Они одновременно закурили, и Сонми оттянула возлюбленного подальше от охраны. Она остановилась неподалёку от веранды, под сенью давно отцвётших вишнёвых деревьев, и, глядя на тёмные окна опустевшего на ближайшие выходные особняка, крепко затянулась. — Ты взял? — Взял, — загадочно хмыкнул Чонин. — Надеюсь, по дороге нас не остановит полицейский патруль. — Я взяла наличку — откупимся, если что. Ярко улыбнувшись, женщина притянула к себе любовника за шею и крепко поцеловала, тут же податливо прогнувшись в позвоночнике, стоило тому запустить ладони под плащ и стиснуть томительно поджавшиеся ягодицы. — Госпожа, мы закончили! — крикнул один из вышколенных охранников, не решившись приблизиться к уединившейся парочке. — А по поводу тройничка ты подумай, — пошло облизнув приоткрытые женские губы, протянул Ким. — Мы уже почти всё попробовали, только это и осталось, моя королева! Сонми ничего не ответила, но хитрая ухмылка на её губах была понятнее любых слов.

***

Когда до арендованного дома осталась пара километров, навигатор дал сбой. Чертыхаясь и проклиная Чунмёна, снявшего особняк в такой глуши, Кёнсу вытащил из бардачка бумажную карту и разложил её на руле, пытаясь разобраться в переплетении дорог. К счастью, развилок здесь находилось не так уж и много, поэтому мужчина продолжил путь, совершая частые остановки и регулярно сверяясь с картой. Вскоре он зажёг фары, с опаской поглядывая на густой лес, тянущийся по обе стороны дороги, и опасаясь, как бы кто из диких животных не выскочил из чащобы прямо ему под колёса. В итоге перенервничав и психанув, Кёнсу сбавил скорость до минимума и плёлся еле-еле, устало потирая глаза и подслеповато щурясь. Наконец, свернув направо на очередной развилке и проехав пару сотен метров под сенью вековых раскидистых деревьев, мужчина рассмотрел в темноте просторный двухэтажный особняк, ни в одном из окон которого не горел свет. Не спеша выключать фары, мужчина выбрался из салона и хлопнул дверцей. Вслушался в стрёкот ночных насекомых, прячущихся в высокой траве, скрип деревьев и шелест потревоженной ветром листвы, далёкий плеск воды и унылое кваканье лягушек, и улыбнулся. Задрал голову, обратив взор в бездонное звёздное небо, которого никогда не увидишь в шумном и вычурно-ярком мегаполисе, и мечтательно прикрыл ресницы. Пройдя мимо почти незаметных в сумерках качелей и увитой плющом беседки, Кёнсу поднялся по ступеням крыльца и вытащил из кармана брюк смартфон. Перечитал сообщение, недавно полученное от Чунмёна, и включил фонарик, подсвечивая незнакомую для себя террасу. Ключ действительно нашёлся в крайнем глиняном горшке, в котором росло разлапистое декоративное растение, название которого ему было неизвестно — его оставила здесь пару часов назад сдавшая особняк хозяйка. Отряхнув ключ от налипшей земли, мужчина вставил его в замочную скважину и дважды провернул, после чего толкнул ладонью скрипнувшую дверь, продолжая светить в темноту. Луч фонаря коснулся светлого пола и ведущей на второй этаж лестницы, но зайти внутрь Кёнсу так и не решился. Присев на верхнюю ступень крыльца и закурив, он выключил фонарь и набрал номер Чунмёна — единственного человека из всей их когда-то дружной компании, связь с которым всё ещё была пугающе сильна.

***

Джихё почти задремала, когда на заднем сиденье затрезвонил мобильный мужа. Подскочив от неожиданности, женщина завертела головой, пытаясь определить, где именно они ехали, а Чунмён, расслабленно управляющий автомобилем, невесомо коснулся её колена. — Джи, достань мой телефон — не хочу отвлекаться от дороги. Кивнув, Джихё перегнулась через спинку сиденья, с трудом дотянулась до ручек сумки и переложила её к себе на колени. Расстегнула молнию, сразу же увидев ярко-горящий экран, с которого ей улыбался До Кёнсу, и передала смартфон мужу. — Привет, дружище, — громко поздоровался Чунмён, подтянув съехавший рукав тёмно-серого джемпера. — Ты уже на месте?.. Да, мы почти приехали, будем минут через пять… Ладно, не грусти! Так и знай, что в эти выходные я не дам тебе скучать. Всё ещё посмеиваясь, мужчина попрощался с другом и бросил на жену, склонившуюся над сумкой, нечитаемый взгляд. — Что не так? Джихё молча пожала плечами и застегнула молнию, но сумку с колен так и не убрала. — Дай угадаю? Тебя бесит, что я взял пистолет? Супруга холодно усмехнулась и нервно сжала пальцы в кулак. — А меня бесит, что ты не могла надеть красивое платье на столь важную для меня встречу, и вырядилась в бесформенную толстовку и джинсы. — Не передёргивай факты, Ким Чунмён! — злобно прищурилась Джихё. — Какое платье, если мы едем отдыхать за город? Тебе мало того, что я на работе постоянно в них расхаживаю? — Это ты не передёргивай факты, Ким Джихё, — в тон ей ответил муж. — Мы едем не с палатками в лес, а в комфортабельный особняк. И я хочу, чтобы ты выглядела красивой, а не… такой! — А я хочу отдохнуть и расслабиться! И вообще, речь сейчас идёт о твоём грёбаном пистолете, а не о моём отсутствующем платье! На кой-чёрт ты вообще взял его с собой?! — Потому что я тоже хочу расслабиться, — прошипел Чунмён, грозно сверкнув стёклами очков. — Пострелять по мишеням, может быть даже поохотиться. К тому же, разрешение на ношение оружия у меня есть. Ещё вопросы остались? — Предупредил бы сразу, и я никуда не поехала! — Да иди ты в пекло! — Да сам иди! — взорвалась Джихё, положив ладонь на ручку дверцы. — Остановись и дай мне выйти! — И что дальше? Пойдёшь в Сеул пешком?! — Скорее, дойду до особняка в одиночестве и не буду выслушивать твой бред! — Так и знал, что тебе не стоило выпивать — с самого начала начинаешь истерить и портить нам отдых, — язвительно произнёс Чунмён. Женщина неотрывно смотрела на него несколько секунд, а затем обречённо прикрыла ресницы. — Вот и молчи. И не позорь меня перед друзьями, — привыкший, что в большинстве споров последнее слово оставалось за ним, властно припечатал Ким. Через минуту, едва не пропустив нужный поворот, Чунмён осторожно проехал по узкой грунтовой дороге, увидел отсветы далёких фар среди густой листвы и искренно улыбнулся. — Эй, мы уже на месте. Хватит дуться! — обратился он к жене. — Давай просто забудем на два дня о всех наших недомолвках. Договорились? Когда они выехали к дому, то увидели, что рядом с чёрным джипом Кёнсу была припаркована старая серебристая ауди, а на крыльце, вместо одного человека, их поджидали сразу трое. — Ким Чондэ, старый чёрт, приехал уже! — довольно воскликнул Чунмён, заглушив мотор и выскочив из салона. Джихё с расстояния наблюдала, как два старых друга, встретившись на середине тропы, крепко обнимались, шутливо пихая друг друга кулаками под рёбра. Кёнсу, зажав в зубах сигарету, наблюдал за ними с крыльца и посмеивался, что-то тихо рассказывая Чжиын, кротко застывшей с коробкой в руках. Джихё невольно подалась вперёд, пристально рассматривая подругу детства — такую же хрупкую и миловидную, как в юности, облачённую в лёгкое платье в мелкий горошек, поверх которого на плечи была накинута светлая вязаная кофта. Короткие локоны не доставали плеч, глаза были аккуратно подведены, а на губах переливалась бледно-розовая помада. Идеальная куколка. Счастливая мама и жена, если верить её профилю в знаменитой на весь мир социальной сети. Джихё зажмурилась, мысленно сосчитав до пяти, а затем откинула упавшие на лицо волосы и распахнула дверцу, ставя ногу в модном кожаном ботинке на сухую землю. — Чжиын, иди сюда, обнимемся, — как раз в этот момент раскинул объятия Чунмён. Женщина тут же всунула коробку растерянному Кёнсу, порывисто слетела со ступеней и доверчиво прижалась к посмеивающемуся мужчине. Тот даже приподнял её и легко подкинул, прежде чем поставил обратно на землю. — Сто лет с тобой не виделись, а ты всё такая же прекрасная! — обхватив ладонями порозовевшие мягкие щёки, всмотрелся в её лицо Чунмён. — Врёшь и не краснеешь, — мягко рассмеялась брюнетка, проигнорировав недовольный взгляд мужа, и внезапно заметила подругу. — Джихё! — Привет, крошка Чжи! — мягко поприветствовала её женщина совсем, как в детстве. Не став размениваться на вежливые поцелуи в воздух, больше подходящие для гламурных столичных девиц, они крепко обнялись, а затем Джихё поочерёдно поздоровалась с Чондэ и Кёнсу, расцеловав их в гладко выбритые щёки. — А вы что в дом не проходите? — спросила она, указав на приветливо распахнутую дверь. — Да, наверное, всех дождёмся и тогда пойдём, — пожала плечами Чжиын. — Тем более, я недавно звонила Сонми — они в паре километров отсюда. — Они? Она всё-таки приедет с ним? — насторожился До. — А на что ты надеялся? Они теперь повсюду вместе, — поправив сползшую с плеча кофту, удивилась брюнетка. — Сонми каждый день выкладывает с ним новые посты, даже новую песню ему посвятила. Романтично так. Думаю, они скоро поженятся. Кёнсу скривился и отошёл в сторону, вновь закуривая. — Любит её, что ли, до сих пор? — тихо спросил Чондэ. — Уж столько лет прошло. — Кёнсу был в неё влюблён с самого детства, у них растёт общая дочь. И расставание он переживал очень болезненно — мы с Чунмёном его десятки раз из запоев вытаскивали. Хорошо хоть, что Юна с ним осталась, — вздохнула Джихё, и супруг согласно кивнул, подтверждая её слова. — Мы, кстати, привезли с собой пару ящиков алкоголя и пиццу, а хозяйка обещала забить холодильник едой — на пару дней точно должно хватить, — вскользь заметил Чунмён. — А я испекла шарлотку, — встрепенувшись, завертела головой в поисках коробки Чжиын. — Боже, Чондэ — твоя жена просто идеальна! И готовит, и выглядит женственно, и детей любит, — обращаясь к другу, но глядя исключительно на недовольную супругу, мягко произнёс Чунмён. — Да уж, сам не нарадуюсь, — не заметив подвоха, Ким притянул к себе Чжиын и шутливо поцеловал в кончик носа. — Бля, ребят, ну может пойдём уже в дом? Я замёрз, как собака! Не став дожидаться остальных, подавленная Джихё первой взбежала по ступеням и прошла в особняк. Нащупала в темноте выключатель, озарив нижний этаж ярким светом, и зорко осмотрелась. Слева от лестницы находилась полностью оборудованная кухня с огромным холодильником, а справа — вместительная гостиная, где располагался камин, пара диванов, несколько кресел, и небольшой стол. Огромное панорамное окно открывало чудесный вид на ночной лес, а стены, как и пол, были полностью деревянными. На тумбочках стояли вазы с живыми цветами, лежали несколько свежих газет и журналов, а рядом с камином обнаружилась целая корзина ароматно пахнущих зелёных яблок. — Как тут прелестно! — зажав в руке смартфон, восхищённо ахнула Чжиын, и обернулась к Чунмёну, который с лёгкостью тащил ящик спиртного. — Я была уверена, что ты сделаешь отличный выбор! — Ну, я решал вопрос с арендой на пару с Джихё, — вскользь заметил Ким. — Так что это наша совместная заслуга. — Не знаю, как вы, но лично я, клянусь, все два дня буду бухать и морально разлагаться! — простонал Чондэ, завалившись на светлый диван прямо в ботинках. — Знали бы вы, как меня затрахала работа, тупой босс и вся эта жизнь. — Веди себя прилично, — продолжая мило улыбаться, шикнула на мужа Чжиын. — Джихё, пойдём на кухню? Поможешь мне что-нибудь приготовить. Стоило женщинам скрыться на кухне, как Чондэ тут же вытащил из ящика три бутылки, и, оставив одну себе, остальные протянул друзьям. Чунмён, посомневавшись, взял своё пиво, а вот Кёнсу нервно мотнул головой. — Да ладно вам, пока девки не видят. К тому же, нам всем действительно нужно расслабиться. А тебе, До, особенно, а то увидишь свою мегеру и живо с катушек слетишь, — нетерпеливо тряхнул бутылкой Чондэ. — Во-первых, Сонми не мегера. Во-вторых, я не слечу с катушек. В-третьих, если мы начнём пить прямо сейчас, то весь алкоголь у нас закончится ещё к вечеру субботы, — рационально и по пунктам возразил Кёнсу. — Ну, почему ты такой же зануда, как и тридцать лет назад? — обречённо простонал Чондэ. — Мы с Чжиын проезжали мимо магазина — он в двадцати минутах езды отсюда. Закончится бухло, съездим туда и докупим! — И всё равно, я приехал сюда не напиваться, а искать вдохновение. Лучше пойду и поищу самую тихую комнату в этом доме! Но не успел До и с места сдвинуться, как за окном промелькнули фары приближающегося автомобиля. Кажется, женщины тоже их увидели, потому что сразу же вышли на крыльцо, чтобы встретить подругу. — Всё ещё не хочешь выпить? — потягивая пиво, беспечно уточнил Чондэ. Кёнсу молча отобрал бутылку, но так и не прикоснулся к алкоголю. Застыл у окна, встав так, чтобы с улицы его не было видно, и всмотрелся в Сонми, выбравшуюся с пассажирского сиденья и с визгом обнявшую подруг. — Два года её не видел, — шепнул До, всё же сделав глоток горького напитка. — Пойдём. Зачем откладывать неизбежное? — отставив своё пиво на тумбочку, поманил его за собой Чунмён. Сонми, как и всегда, выглядела потрясающе. Стройная, с густыми каштановыми волосами, ярко-красными губами и туфлями в тон. От неё пахло дорогими духами, тонкие пальцы были унизаны кольцами, а прошедшие через лучшего стоматолога зубы отливали пугающей белизной — хоть прямо сейчас выпускай её на сцену забитого под отказ концертного зала. — Мои зайки, как же сильно я вас люблю! — поочерёдно поцеловав Чжиын и Джихё, привычно сюсюкала Сонми. — А вот и мальчики пожаловали! Кокетливо надув губы, женщина повисла на шее Чунмёна, элегантно согнув в колене правую ногу и заливисто рассмеявшись. — Сукин ты сын, вообще на стареешь, — промурлыкала она, коснувшись породисто-бледной скулы острыми ноготками винного оттенка. — О, а вот и мой любимчик Чондэ! — Какой я тебе любимчик? — неловко расхохотался Ким, заключая подругу в объятия и целуя в напудрённую щёку. — Конечно, любимчик, ведь это тебе в пятнадцать лет я подарила свой первый поцелуй на крыше школы! — Сонми покосилась на вытянувшееся лицо Чжиын, и тут же прыснула в прижатую к губам ладонь. — Она не знала, что ли?! Упс! Чондэ лишь вздохнул и растерянно потёр нахмуренный лоб. — Привет, — когда до него дошла очередь, сухо поздоровался Кёнсу, глядя себе под ноги. — Привет, — не став обнимать бывшего мужа, равнодушно произнесла Сонми, и тут же обернулась к автомобилю. — А почему мой мужчина всё ещё не с нами? Ким Чонин, милый, выходи! Друзья невольно переглянулись, ожидая появления нового для их компании человека, и одновременно уставились на выбравшегося из чёрного БМВ брюнета в джинсах и белой растянутой майке. Худой и гибкий Чонин, что был гораздо младше каждого из них, обладал спортивным телосложением и модельной внешностью, вызывая восхищённые взгляды женщин и завистливые мужчин. Тщедушный Кёнсу же, едва достающий ему до плеча и даже в лучшие свои годы не блистающий особой красотой, и вовсе поморщился, мрачно отвернувшись. Почесав кончик носа и обаятельно улыбнувшись, парень приблизился к компании, сбившейся в тесный круг, и отвесил шутливый поклон. — Всем привет, я Ким Чонин, и, по совместительству, бойфренд лучшей певицы в мире Ли Сонми, — в доказательство своих слов, он притянул к себе возлюбленную и страстно поцеловал на глазах у всех. Кёнсу держался уверенно и спокойно, лишь на скулах заходили желваки. Отрешённо запустив пальцы в короткие жёсткие волосы, он дождался, когда парочка отлипнет друг от друга, и лишь тогда зашёл в дом, так и не обернувшись. — Полегче на поворотах, Чонин, мы здесь не одни, — шепнула Сонми, легко ударив парня по груди. — Вы, кстати, уже поделили комнаты? Если нет, то я выбираю первая! Хочу самую красивую, большую и с видом на озеро. Подмигнув густо накрашенным глазом, женщина направилась к особняку, изящно виляя бёдрами, и возлюбленный тут же увязался за ней, с лёгкостью догнав и по-хозяйски положив ладонь на узкую талию. — Вот это, я понимаю, неземная страсть, — задумчиво хмыкнул Чондэ, шутливо поиграв бровями. — Чжиын, а давай так же? Я ведь не хуже этого малолетки выгляжу! В доказательство своих слов, Ким выпятил колесом грудь, расправил плечи и упёрся руками в бока, демонстрируя себя перед скептически настроенной женой. — Ты бы в спортзал записался для начала, — шлёпнув его ладонью по мягкому животу, мстительно заявила женщина, зашагав прочь. Когда за ними захлопнулась дверь, то супруги Ким, оставшиеся в одиночестве на улице, невольно посмотрели друг на друга. Джихё скользнула взглядом по спортивной фигуре мужа, по его растрёпанным чёрным волосам, не уложенным после принятого наспех душа, гладким скулам и очкам, без которых она его уже не представляла. Такой родной и любимый, знакомый до последней родинки, морщинки, давно разобранный на атомы и самые мелкие составные частицы. И, вместе с тем, чужой и далёкий порой, будто бы они, разделив на двоих больше двадцати лет, так и не смогли стать друг другу хоть чуточку ближе. Женщина усмехнулась и печально поджала задрожавшие губы, с трудом сдерживая подступившие к горлу слёзы. — Эй, ну прости меня! — верно прочитав её эмоции, устало извинился Чунмён. — Я люблю тебя, Джихё. Иди ко мне. Женщина без раздумий вложила свою руку в протянутую ладонь, и покорно прижалась к мужу, пряча побледневшее лицо на его широком плече.