Трансформация

Многие люди считают, что депрессия, это когда грустишь, плачешь, одеваешься в черное. Но они ошибаются. Депрессия — это постоянное чувство беспомощности. Когда не чувствуешь эмоций, не воспринимаешься ложь. Ты просыпаешься утром лишь для того, чтобы лечь обратно в кровать. Дни становятся просто раздражающей помехой, с которой ты вынужден сталкиваться. Прошло двое суток с того момента, как я отключилась. За два дня я проспала часов 30, а просыпалась лишь для того, чтобы умыться от бесконечного холодного пота. Кошмары мучили, всё тело ломило от невыносимой пытки отхода из сна. Но на второй день я потихоньку оклемалась и стала меньше спать, что несказанно радовало. Но из номера я выходить боялась, мой вид был слишком потрепанный. Темные синяки под глазами могли выдать мой секрет. А к вечеру они ещё сильней становились видны. -Хлоя, открой, я знаю, ты там, — послышалось за дверью. Меня бросило в дрожь. Нет, только не он. Рихард не должен знать об этом, а, увидев меня, он поймет всё сразу. -Открой, или я сам это сделаю, — я судорожно стала искать в рюкзаке солнцезащитные очки, чтобы хоть как-то скрыть синяки, — Ну всё, открываю! Защелка дернулась, и в дверях появился Рихард. Он выглядел очень уставшим, похоже только после концерта приехал отдыхать. Но зачем ко мне то сразу идти? Он был с необычно серьезным взглядом, было крайне неожиданно видеть его таким. Он медленно прожигал мою персону, забившуюся в кресло и укрытую пледом. Мне же нужно как-то закрыть и шрамы на руках, а то в одной футболке всё, естественно, видно. -Что случилось? Я первый раз вижу, чтобы люди приезжали в город и закрывались в номере, не выходя за два дня ни разу, — его хрипловатый голос меня пугал, слишком серьезно всё было. -А что, я не могу посидеть в номере? — спросила я, сильнее прижимаясь к креслу. -Можешь, но я не поверю, что ты бы так хотела делать, — он прошёлся по гостиной, загибая пальцы на руках, — Ты не из тех, кто готов коротать время в душном номере. Что с тобой? -Да какой тебе дело? Ты мне кто? Мама, папа? — я взбесилась, кто Круспе лезет туда, куда его не просят, — Я и тебе никто, так что не должно волновать моя жизнь. Он молчал. Тишина напрягала меня сильнее, даже чем его настырное отношение ко мне. Рихард, не говоря ничего, подошёл ко мне и сел рядом на диван. Глаз он не поднимал. -Если я беспокоюсь, значит мне не всё равно, — тихо сказал он, — сними очки! НЕТ! Только не это! Боже, я как посмотрю в его глаза?! Я знаю, что делаю не самую хорошую вещь, но я не хочу, чтобы об этом узнал он. Да вообще, чтобы кто-нибудь знал. А что, если он узнает и выгонит меня или сдаст в полицию. — Не сниму, — прошептала я, боясь продолжения разговора, и предчувствие не подвело. -СНИМАЙ, — крикнул он, сверкнув глазами, — Хватит прятаться! Внутри всё сжалось. Честно, я уже была готова к тому, что через пару секунд моя жизнь закончится. Что всё, о чём я мечтала, накроется медным тазом. Руки дрожали, хотелось убежать, но он явно не позволит это сделать. Я потянула руки к очкам и, кратко взглянув на Рихарда, сняла их. Круспе мгновенно изменился в лице. Та злость, с которой он ворвался в мой номер, спарилась, а появилось глубокое сожаление. Он долго смотрел на меня взглядом, от которого внутри у меня всё рвалось на части. -Колешься? — прошептал он. -Глотаю, — ответила я, опуская голову. -Зачем тебе это нужно? — он было хотел потянуться к моей руке своей, но тут же одернул. Я ничего не могла ответить. Мне самой хотелось узнать, зачем я это делаю. Может от безысходности, может хочется уйти от реальности, когда кажется, что ничего мне уже не поможет. В такой ситуации, я не знала, что сказать. Просто мне было одиноко. А таблетки заглушали ту боль, которую я пытаюсь скрыть днём. Но ночью происходит что-то странно, будто всё то, что ты так тщательно забыл или скрыл, вырывается из заточения и начинает терзать самые тонкие струны души. -Зачем? — я подняла на него глаза полные слёз, — Я бы сама хотела ответить на этот вопрос. Наверно, это скрывает мою боль, мои страхи и переживания. По-другому, я не знаю, как скрыться от самой себя. Иногда мне не хочется даже верить во все мои действия, представить бы, что это лишь иллюзия. -Это первый раз, когда ты, наконец, нормально заговорила со мной, — выслушав меня, улыбнулся Рихард, — Но что тебя гложет? Какая теплая у него улыбка, как будто на мгновение вышло солнце и согрело такое продрогшее до костей тело. Может, он не так уж и плох, как я думала. Это единственный человек, который заинтересовался тем, почему я такая. Обычно ведь все отмахивались и говорили, что это просто от скуки, и все проблемы мои решит учёба или работа. Никого не интересовало, что может быть внутри человека. -Знаешь, ты первый, кто с таким любопытством хочется узнать о моей жизни, — мой голос стал чуть увереннее, может, потому что его улыбка дала какое-то чудесное действие, — мне нравится твое упорство. В наше время такое встретить большая редкость, все очень быстро сдаются, откажи им лишь раз. -Не в моих принципах бросать человека в беде, особенно такого ребёнка, как ты, — он увидел мой удивлённый вид, — Но ты ребёнок только внутри, потому что, когда-то тебя обидели, и теперь ты не даёшь себя обидеть. Напротив, стараешься задеть других, чтобы они прочувствовали то, что чувствуешь ты. Почему-то мне захотелось с ним согласиться. Я ведь и правда пытаюсь заглушить свою боль своими действиями, будь то, наркота, хамство или нездоровое отношение к себе. -Рихард Цвен Круспе, объясни мне лишь одно, почему ты сидишь сейчас со мной, пытаясь разобраться с моими проблемами, а не отдыхаешь и пьёшь с друзьями после концерта, — вырвалось само, но я должна это узнать. -А может потому, что я вижу твое одиночество, — сказал Круспе и снова стал ходить по комнате, — Ты думаешь, я не видел, с какой надеждой ты заглядывала всю дорогу в телефон, чтобы увидеть хоть одно сообщение. Я видел, и твой опустошённый взгляд ты точно бы не смогла от меня спрятать. Я психолог так себе, но людей могу изучить за пару часов. Я вытащила из-под пледа пачку сигарет и кивнула на балкон. Рихард ухмыльнулся и направился туда. Свежесть — вот, чего мне хватало всё это время. Дуновение вечернего и немного прохладного ветра привёл меня в чувства. Мысль встали на свои места, голова будто обновилась. Мы облокотились на периллу и закурили. -Это ещё что? — Рихард взял мою руку и указал на ещё слегка воспалённые шрамы. -Неудачная попытка суицида, — вздохнула я, пытаясь вырваться из его крепкой хватки, — Всё очень сложно, ты не поймешь. Это всё, ради того, чтобы скрыть все свои боли. Как видишь, неудачно. -Какую боль ты пытаешься в себе подавить? Скажи мне, я пойму, — он мягко провёл огрубевшим от гитары пальцем, едва касаясь шрамов, — Я обещаю, осуждать не посмею. -Одиночество, — вымолвила я, наблюдая за каждым движением Рихарда. -Ну серьезно, неужели нет людей, которые бы любили тебя и дорожили такой удивительной неформалкой, — он не понимал всей ситуации, — Молодой человек, родители, друзья, хоть кто-нибудь? Я отрицательно покачала головой. -Нет у меня никого, родители от меня отвернулись, когда я пыталась с ними поделиться своими проблемами, друзья сказали, что я много загоняюсь, а парень, — я сделала пару тяжек, — Его больше нет. Он жив, конечно, но после того, что он сделал и сказал, его больше нет. А больше со мной никто и не хотел знакомиться. -Я уверен, что тебя где-нибудь ждёт тот самый, дорогой и близкий тебе по духу человек, — ответил Рихард, отпуская мою руку, — Ты будешь счастливая, я верю в это! Я понимаю, что тебе до этого может быть никакого дела, но это так. -Пока я его найду, я загнусь и найдут меня потом где-нибудь на помойке с пеной во рту, потому что никто мне помочь не может- и тут я поняла, что сказала лишнее, так как Рихард грозно стрельнул в меня глазами. -Странная ты, — более- менее спокойно сказал он, — Я могу тебе помочь, только если ты сама этого захочешь. С моей стороны было бы глупо отказываться от помощи. Но и гордость не давала мне сказать «да», я же тогда признаю своё поражение в своей борьбе. Но если не соглашусь, никто не знает, что со мной станет. Скорее, что от меня останется, кроме обезвоженного тела. Тем более, вроде этот Круспе не такой уж и заносчивый придурок, каким я его считала, увидев на плакате группы. В жизни он абсолютно другой. --Мне нужна помощь, — прошептала я, начиная захлёбываться слезами, — Где чёртов рюкзак? Я ринулась в комнату, незамедлительно кидаясь к рюкзаку. -Что ты делаешь? Что такое? — обеспокоенно спросил Рихард, пытаясь понять происходящее. Я вынула опять коробок с таблетками. Как только я его открыла, Рихард всё тут же понял. Он подбежал и толкнул мою руку так, что и так дрожащая рука выронила всё содержимое. В моих глазах появился дикий испуг. -Нет, что ты сделал? — кричала я, падая на пол и пытаясь собрать его не закатившиеся в угол таблетки, — Я не могу. -Можешь, остановись, — в ответ кричал Рихард, — Хлоя, милая! Наступила гробовая тишина, не считая моих всхлипываний. Я медленно повернула голову в сторону гитариста, который явно тоже был ошеломлен сказанным. -Милая? — мой голос дрожал, — Я не слышала в свой адрес это слово лет пять. Я уткнулась лицом в пол и в голос заревела. Мне было и радостно услышать это, и больно, что это сказано было лишь впопыхах, от обеспокоенности. Рихард сел рядом со мной, положив руку мне на голову, крепко прижав к себе. --Я ещё никогда не мог предположить, что за два гребаных дня буду дорожить человеком, которого едва знаю, — сказал он, прижимая меня к себе всё крепче. Я лишь всхлипывала. Он мне чужой, но почему мне так тепло рядом с ним, почему его прикосновение, как будто пробуждают движение затвердевшего сердца. -Круспе, — прошептала я, — поцелуй меня. -Что? — он ошарашенно посмотрел на мои заплаканные глаза. -Я никогда не ощущала на себе это, а твои прикосновения действуют на меня очень удивительно, — я умоляюще смотрела на него. -Может не стоит? Ты глянь на меня, какой я уже старый, — ответил он, — Может, тебе стоит получить свой первый поцелуй от своего возлюбленного и ровесника? -Все мои ровесники не по мне, — уже немного отчаявшись сказала я, — Они мне не понимают, да и к ни к одному парню у меня не было никаких чувству, а от твоего взгляда, голоса, прикосновений происходит что-то непонятное. Ты странно на меня влияешь! Рихард задумчиво глядел в пол. Возможно, ещё ни разу он не слышал в свой адрес таких слов. Нет, я не спорю, что могла это ляпнуть с горяча, в эмоциональном порыве. Но мне было очень любопытно познать для себя что-то новое. -Нет, — тихо сказал он своим хрипловатым голосом, — Пойми меня правильно, я уже не молод, да и мой нрав к девушкам тот ещё. Я не хочу причинить тебе боль, не хочу, чтобы из-за меня ты потом опять во что-нибудь вляпалась. Я готов быть тебе другом, но перешагивать через эту границу я боюсь. -Ну пожалуйста, чего тебе стоит, — молила я, — Через тебя прошло столько девушек, не в обиду, что ещё одна не будет ничем страшным. -Ты считаешь, что я могу позволить себе воспользоваться положением знакомого мне человека, — грозно ответил он, -Вот что, я могу так делать только с теми девушками, которых я не знаю и то, только по пьяне обычно. Я их после этого в глаза не видел. А с тобой я так не могу!