Трансформация

Возможно, я кому-то открою секрет, но жизнь странная штука. Ты можешь сейчас наслаждаться жизнь, а через пять минут тебя найдут висящей на собственных колготках у потолка. Еще пару минут назад ты шел с друзьями, обсуждая дальнейшие планы, а в одно мгновение вместо тебя осталась лепешка и лужа крови. Тебя просто сбила машина. Просто представьте, как мимолетна наша жизнь, как в одно мгновение может полностью перевернуться жизнь или вообще исчезнуть. Это мысль меня часто пугала и не давала сделать много глупостей, когда я стояла на краю дома и смотрела на проезжающие машины внизу, там, где, как я думала, что окажется мое бездыханное тело. Но каждый раз я делала шаг назад, понимая, что и без моих усилий я могу умереть в любой момент. Сдавливающие меня стены номера уже были просто невыносимы. Мне так хотелось принять мое обезболивающее, которое гребаный Круспе рассыпал и потом унес к себе в номер. На меня давило всё: стены, цвета, солнечный свет. Я металась из угла в угол пытаясь найти укромное место, чтобы успокоиться. Но тело ныло и ломило, будто во мне кто-то потихоньку отрывает по кусочку. Было больно. А может уже и не больно. С каждой минутой мне казалось, что боли уже нет, что я просто перестаю чувствовать что-либо. Ощущение было такое, что душа опустела и больше никаких чувств: ни боли, ни радости, ничего… -А может хватит мне ждать момента, когда меня собьет машина, — сказала я себе вслух и опустила взгляд на рюкзак, в котором лежал маленький швейцарский ножик. Я взяла рюкзак и достала его. Когда-то мне этот ножик подарил папа, он, как и тогда, блестел и был очень острый, что меня очень впечатляло. Вот только представить я не могла, что в один прекрасный день меня не станет. Не сказала бы, что я всегда об этом мечтала, но что-то меня всегда подталкивало к этому. Перед тем, как совершить задуманное, я решилась набрать номер очень дорогого, но далекого мне человека. Трясущимися руками, я набрала телефон и стала ожидать, тот самый заветный голос. -Слушаю, — послышался в трубке женский голос, — Я слушаю вас. -Мам, — тихо сказала я и заплакала, как же давно я её не слышала, — Мама! -Хлоя? Милая, как ты? Почему ты плачешь? — волновалась мама в трубке. Я даже не знала с чего начать. Мне хотелось так много сказать, но мысли путались, всё превратилось в неразбериху. -Мам, тут столько всего, — всхлипывала я в трубку, как провинившийся ребёнок, — Прости меня, я столько всего наворотила, мне покоя нет! Я не могу ни с чем справится! -Боже, Хлоя, что случилось? Чем мне тебе помочь? — щебетала мама, от её слов мне хотелось плакать ещё больше, — Я так переживала, когда ты ушла из дома. Я покоя себе не находила. Рассказывай скорее, что с тобой! -Мам, надеюсь, что хотя бы сейчас ты меня поймешь и услышишь, чтобы не как в прошлый раз, — я выжидала, мама лишь ждала продолжения, — Я в полном дерьме, и как из него выбраться я не знаю! Я глотаю таблетки, страдаю булимией, занимаюсь селфхармом и ещё… Я влюбилась, Мам! Безответно и без поворотно! Он такой… такой добрый! Он меня спасает от передозировки и от мрачных мыслей. От его прикосновений я хочу жить, но по-другому. -Хлоя, ты так далеко, что я не знаю, как тебе помочь с такой ситуации, — она была на слезе, — Мне больно слышать, что я так ошибалась в тебе, я так сожалею, что не выслушала тебя тогда и упустила то, чего бы можно было избежать! Но я знаю одно — я вырастила очень сильную девочку! Ты и представить не можешь, какой сильной духом ты всегда была, какой отважной была! И я скажу лишь то, что ты справишься со всем, что на тебя свалилось! Я бы хотела отругать тебя, как маленькую, но я не могу. Потому что я просто хочу верить, что ты сможешь! -Спасибо, Мам, — я глотала слезы, пытаясь держать себя в руках, что, видимо, плохо получалось, — Мне пора, прости ещё раз. Люблю тебя, и, пожалуйста, помни меня! -И я тебя люблю, Хлоя, — а дальше последовали гудки. Я стояла с телефоном в руках, поглядывая на нож. Но что меня тут держит, кроме него? Ничего. А я ему не нужна! Он — звезда, ему не нужна в его жизни ещё одна проблема. Я медленно стала оголять свои ноги, стягивая на пол шорты. Взяв в руки нож, я села на пол и остановилась. Чуть синее от холода тело было покрыто мурашками, отчего шрамы на тебе были ярче. Я смотрела на место будущего пореза, но медлила. Медлила, потому что хотела ещё немного подышать воздухом и наполнить легкие хоть чем-то хорошим. Нож сверкнул в полусумраке. Ох, как он был красив! Аккуратно он приближался к замерзшей ноге. Я знала, где мне нужно резануть. Я опустила нож, какой же он был холодный. Прям лёд! Я медленно нажимала лезвием на кожу, чтобы пошла первая боль, но её не было. Ещё давления и я чувствую, как боль начинает прожигать тело, я вижу, как сочится первая кровь. Отпустив нож, я решила, что пора заканчивать себя мучить. Я рывков нанесла порез на коже, отчего я взвыла, как же было больно. Кровь ринулась рекой из раны. По началу мне было все равно, но, когда мне стало плохо, меня охватил страх, а желание уйти из жизни исчезло. Черт бы тебя побрал, Хлоя! Я попыталась встать, но безуспешно! Я ползком, прикрывая рану рукой, откуда кровь лилась, не желая останавливаться, добралась до двери. --Да откройся же ты! — кричала я на ручку двери, которая не хотела поддаваться моим попыткам открыть её. Заставив себя приподняться, я дернула ручку и проход был свободен. Осторожно осмотревшись, я выползла из номера, всё также ноя от безумной боли, я свернула к соседнему номер и закричала: -Рихард, открой, — умоляла я, валяясь в собственной крови, — Рихард, пожалуйста, помоги. Когда я услышала шаги, надежда во мне разгорелась ещё больше. Может я хоть успею увидеть его ещё. -Тилль, погоди, ко мне пришли, — дверь щелкнула, и Рихард появился в своем обычном потрепанном виде, — Бог мой, Хлоя, какое блятство! Тилль, перезвоню! Он быстро засунул телефон в карман и подхватил меня на руки, занося к себе в номер. -Хлоя, какого хера с тобой? Что случилось? — он положил меня на кровать, которая моментально становилась красной. -Я… Я хотела уйти, — шептала я. -Куда? — видимо до него долго доходило, — А, что, блять? Ты совсем с катушек слетела! О, Боже, за что мне это?! Кидаясь неприличными словами, он отрыл аптечку у себя в чемодане и стал доставать бинты и перекись. Я медленно наблюдала за этим, пока к моему изумлению не сбежал в номер Тилль. А не спящий, он оказывается очень даже харизматичный мужчина, но сейчас крайне напуганный увиденным. -Рих, что это? — спросил его, пока тот лил огромное количество перекиси на рану, — Эта та девушка из поезда? Он молча кивнул. Как же было больно, внутри все прожигало до костей. -Помогай, раз пришел, — крикнул Рихард на стоящего в ступоре вокалиста. Тилль незамедлительно подбежал к нам и стал готовить бинт. С каждой минутой мои глаза наполнялись тяжестью, с чем я усиленно пыталась бороться. Из последнего я видела лишь серьезных, взволнованных мужчин, который аккуратно перебинтовывали мне ногу. А дальше глубокий сон. -Хлоя, проснись, — на меня смотрели серо-зеленые прекрасные глаза, аккуратно подведенные черным карандашом, — Ты справишься! -Но ради чего? Для чего мне это? — слышался мой голос где-то в темноте. -Ради меня, — прошептал Рихард своим хрипловатым голосом, — Ради меня, ты нужна мне! Я обещаю, что раскрою себя, как только наступит момент. А пока просто борись! И темнота. А тишина прошибает до самых жил так, что кровь перестаёт свое движение. -Рихард, — мой крик во сне был очень жалок. -Рихард, — закричала сквозь сон и проснулась. Глаза жутко болели от резкого солнечного света. По-видимому, я проспала достаточно много. Повертев головой, я пыталась найти моего спасителя. Мой взор остановился у окна. Рихард стоял, медленно вдыхая сигаретный дым. Казалось, он даже не замечал моего присутствия. -О, боги, как болит, — взвыла я, когда зашевелилась в кровати. Ещё бы, устроила им тут вечеринку на полночи. Нет, что б отдыхать им, развлекаться, они тут со мной возились. -Ещё бы, — он что, мои мысли читает, — Ты головой своей вообще думаешь? А если бы я не успел кровь остановить или бы вообще рядом не было, приставь что могло бы быть. -Я знаю, что могло бы быть, — он резко развернулся и направился ко мне. Его грациозная походка с покачиванием бедер меня завораживала. Господи, я похожа на пошлячку какую-то. Хотя от части так и есть. -Нет, ты не знаешь, Хлоя, — Круспе присел рядышком, облокотившись рукой на кровать рядом с моей ногой, — Я мог потерять тебя. Такого замечательного и интересного человека, как ты. Почему ты отказываешься от помощи? Я ведь могу помочь тебе, отвлечь тебя от мыслей о всякой дряни, которую ты принимаешь! -Ты понимаешь, во что ты со мной ввяжешься? — я чуть приподнялась на локтях, жмурясь от ноющей боли, — Наркота — это не самое последнее, что со мной творится. Глянь на меня, — я резко скинула с себя толстовку, оставшись в одном бюстгалтере, — Посмотри на мое тело, оно изрезанное от истязаний, истощенной от пищевого расстройства. Зачем тебе оно надо? -Но даже с этим ты остаешься симпатичной девчонкой, которая просто запуталась в этой жизни, — он нервно сглотнул и провел рукой по оголённой ноге, чуть приближаясь по резу на самом вверху, — И, если ты захочешь, я буду рядом помогать тебе найти радость в жизни. Его рука такая горячая, немного шершавая, но приятная. Очень аккуратные, крашенные ногти придавали этим грубым рукам гитариста особый вид, они становились манящие. Он медленно водит подушечками пальцев по ноге, стараясь не спугнуть и не нагнать на меня лишних мыслей. -Я хочу, чтобы ты мне помог, — прошептала я, завороженно смотря на его руку, — Вывези меня из этого города, он навевает дикую грусть. И ещё, — он осторожно глянул мне в глаза, — я хочу газировки. -Хорошо, пошли купим, — но я его перебила. -Краденной, — выпалила я. -Что? — переспросил он, изумившись так, что рука зависла над моей ногой в воздухе. -Хочу краденной газировки, — повторила я и слезла с кровати, опираясь на крепкое плечо Рихарда. -Ты сумасшедшая, но готов рискнуть, — он улыбнулся, это было так мило, за два дня он, наконец искренне улыбнулся, а не из жалости. Солнце на улице уже припекало. Близилось лето. То самое время ночных прогулок, признаний в любви, смеха, кед и прекрасных закатов. Мы медленно скреблись по улице, наполненной светом, отчего постоянно жмурились. Честно сказать, когда я смотрела на жмурившегося гитариста, мне было забавно видеть, как же он похож на ребёнка. Идёт такой вальяжной походкой в потертых джинсах, водолазке и кедах. Ну типичный шкода, не хватает фингала под глазом и всё! Типичный маленький бандит! -Так, Хло, — обратился он ко мне, — Перестань стесняться своего тела. Я специально заставил тебя идти в шортах и футболке. Ничего нет страшного в том, что твое тело выглядит так. Да и вообще, тебя не должно смущать мнение окружающих. Я иду рядом, и меня твое тело не смущает, оно привлекательное и особенное по-своему. Господи, Рихард ты вообще видел меня со стороны. Располосованные ноги, бледное тело, ещё и бинт на ноге, вообще зашибись! -Я бы так не сказала, — ответила я, -Из жалости говоришь? Только честно! -Нет, от сердца вообще-то, — он подмигнул и, схватив меня за руку, побежал по дороге. Мои крики о том, что не могу бежать, о том, что устала, что больно, не действовали. Он лишь бежал, крепко вцепившись в мою руку, и смеясь своим дедовским смехом. Он выглядел таким счастливым, а почему? Неужели, потому что я согласилась на его помочь? А может ему просто не хватало обычной жизни, без концертов, вечных перелетов и фанатов? На его лице сияла улыбка, настоящая, искренняя. -Ты, однако, стойкий солдатик, — пошутил он, когда мы уже оказались у магазина, -Похвально! -Спасибо, — ответила я, потирая больную ногу, — Дай закурить! Он неодобрительно посмотрел на меня, будто я попросила мне кокса принести. -Дам, конечно, но давай завязывай, тебе это хоть и идёт, но вредно, — начал наставлять меня наш могучий учитель. -Только без лекций о курении, наслышана, — ответила я и, отобрав у него сигарету, закурила. -Ох, наказать бы тебя за такое поведение, — тут я резко повернулась в его сторону, он видно тоже понял, что его слова были очень двусмысленные. -Хаха, хорошая шутка, Круспе, — залилась я громким смехом, — Наказать? Ты серьезно? -Да, — в его глазах сверкнул огонек. Пугающие у него бывают манеры, то скользящая по ноге рука, то взгляд. Нет, мне нравится, конечно, но иногда это пугало. Гордая осанка, суровые, но добрые глаза и харизматичное до безумия лицо. Я смотрела и таяла. -Эй, может перестанешь так смотреть, — сказал он, не глядя на меня, — У тебя вся сигарета истлела! -А что, посмотреть нельзя? — спросила я. -Можно, но не так явно и не здесь, — умоляюще взглянул он. Выкинув окурки, мы зашли в маленький магазинчик, напоминающий ларьки в каких-нибудь деревнях. Мало продукции, сварливая продавщица и уловки, чтобы что-нибудь да слямзить. Мы походили по двум рядам, окидывая взглядом продавщицу и выискивая место, где менее видно. И вот КОМБО! Газировка рядом, и нас почти не видно. Я аккуратно взяла с полки две банки и сунула в приоткрытый рюкзак, пока Рихард прикрывал меня от стойки продавщицы, которой мы очевидно не понравились. -Ты уверена? — спросил он, оглядывая магазин, — Я бы не хотел загреметь в тюрьме по мелкой краже. -Рихард Цвен Круспе, для тебя уже мелкая кража не так круто, чтобы попасть в тюрьму, вам нужно что-то посолиднее? Например, вандализм? — усмехнулась я и направилась к выходу. Он что-то прошипел про себя, но спросить не стал. Уже почти выйдя из магазина, продавщица окинула нас взглядом. -Неужели, ничего не возьмете? — спросила она с презрительным взглядом. -Нет, спасибо, в другой раз, — я держалась стойко, несмотря на то, что руки хотели предательски задрожать. -Покажи сначала рюкзак, а потом иди, — сказала она, — А то я знаю вас, мелкие хулиганы! -Как вы смеете, — начала я возражать, но она была непоколебима. Я сняла с плеча рюкзак, уже представляя какой концерт она устроит, когда увидит у меня там её газировку. Чуть приоткрыв, я посмотрела на нее. Она жадно смотрела на рюкзак, ожидая своей победы, что поймала преступников. -Открывай, — крикнула она. Я дернула замок, и там ничего не оказалось. Я посмотрела на Рихарда, который спокойно курил на улице. Ох, сколько во мне скопилось в тот момент слов в его адрес. -Ладно, ступай, но знай, что я запомнила твоё хитрое лицо, — пригрозилась она, на что получилась ответный фак. Я вышла на улицу и толкнула в спину Рихарда. Он повернулся ко мне со своей хитрожопой улыбкой, довольный как удав! -Ты что, блин, делаешь? Я чуть со страха там не навернулась, а он банки забрал у меня и на улице прохлаждается, — возмущалась я, — Ты прикинь, какого страха я натерпелась там! -Зато краденное, — повертел он банками у моего лица, — Не дуйся! Весело было! -Да уж, — я забрала свою банку, — весело, блин! -Надулась? А если сдую? — он заглянул в мои глаза, в которых читалось недовольство во всей красе. -И как загладишь свою вину? — с интересом спросила я. -А вот как, — он сделал шаг вперед и приник к моим губам. Его руки медленно обхватили моё лицо, прижимая к себе всё сильней. Его губы обжигали мои, с каждым мгновением делая поцелуй всё жарче и горячее. Язык властно врывался в мой рот и кружил в танце с моим. Как-будто это был не поцелуй, а волшебный танец. Он жарко обхватывал мои губы, пытаясь насладиться каждым прикосновением. А какие на вкус его губы и передать сложно — смесь табака и сладкой газировки. Бомбическая смесь! Медленно отпуская меня и разрывая поцелуй, он посмотрел на моё красное лицо от смущения. -Прощен, — прошептал он. -А я не для этого, — прошептал он прямо в губы, — Просто ты очень прекрасна!