Все как у всех.

Итак, дорогие читатели, мы все-таки вернулись:) Вот новая глава. Как обычно, хочу поблагодарить (в очередной раз) своего соавтора за поддержку:) И Вас, конечно, читатели, за то, что все-таки читаете. Приятного прочтения:) __________________________________________________________ POV Лиза. Я проснулась от того, что почувствовала луч солнца на своём лице. Сегодня был солнечный, прекрасный день. Свет заливал всю мою комнату, за окном блестел иней на деревьях. Такие яркие дни всегда предвещают счастье. Поразительно, что именно сегодня мне предстояла встреча с Емельяновым. Часы показывали без пяти одиннадцать. Я потянулась и свесила ноги с кровати. Мне захотелось бегать, прыгать, танцевать, и самое страшное, мне вдруг жутко захотелось убраться. Я заправила постель и побежала в ванную. По дороге встретила папу и громко крикнула ему: «Доброе утро». Он удивлённо на меня посмотрел и поздоровался. Мне казалось, что солнечный свет наполняет меня изнутри. Я совершенно не волновалась о том, что нужно будет встретиться с Емельяновым. Даже он не сможет испортить моё прекрасное настроение. Позавтракав, я взяла в руки веник и пошла подметать мою комнату. Мама удивлённо смотрела мне в след. Закончив подметать пол, я, ловко орудуя тряпкой протёрла все полки, столешницу и подоконник. Я повернулась и увидела в проёме дверей моих родителей. Папа держал в руках камеру, а мама беззвучно смеялась. - Вы чего? - спросила я у родителей. - Снимаем тебя на камеру. Такое поведение бывает раз в жизни, - сквозь смех ответила мне мама. - А, ну ладно. Хмыкнув, я продолжила убираться. Я посмотрела на часы. Было два часа дня. У меня есть ещё час. Час, чтобы решить. После этого все мосты будут сожжены. Мне казалось, я уже решила, но в душу снова закралось сомнение. У кого спросить совета? У Adla? У Саши? У Чаплина? У родителей? У Лузи? - Сааашка! - позвала я брата. Он вбежал в мою комнату. - Чего тебе? - Как ты думаешь, идти мне на встречу, или нет? - Иди. - А почему мне идти? - Не знаю. Наверное, потому, что на встречи надо приходить. - Да, возможно, ты прав. В глубине души я обрадовалась. Раз я радуюсь, значит всё идёт так, как надо. - Можно с тобой пойти на встречу? - Нет, нельзя, - я покачала головой и улыбнулась. - Тогда передай от меня привет для Adla. - Но я не с ним встречаюсь, - интересно, с чего он это взял-то хоть? - Правда? - он совершенно искренне удивился, - Тогда передай привет тому, с кем ты встречаешься. - Хорошо, я передам, - я была удивлена, что он подумал о Adla. - Этот безумный сказочник похож на музыканта, который вынуждает нас бросать в его бездонную шляпу осколки собственной души, - сказал Саша. Перед моими глазами всё поплыло, затрепетало, смазалось и исчезло. Я тряхнула головой. Комната вернулась на свои места. - Что ты сказал, Саша? - наверно, у меня все же был небольшой шок. - Передай привет человеку, с которым встречаешься. Ты что, не услышала меня? - он почему-то надулся. - Нет, нет. Это я слышала. А что ты сказал потом? - я была ошарашена. - Потом я ничего не говорил. Ты нормально себя чувствуешь? - Мне послышалось. Ладно, иди. Я должна собраться. - Хорошо. Он выбежал из моей комнаты. Я положила руку на лоб. Кажется, температуры не было. *** В три часа я вышла из дома. Открыв дверь, я охнула. Яркий свет резал, будто ножом. Я на несколько секунд закрыла глаза и втянула морозный и свежий воздух. В носу защипало. Я приоткрыла глаза и улыбнулась этому до боли яркому, но весёлому солнцу. Оно виднелось везде: в окнах зданий, в ветвях деревьев, в детских качелях и в моих варежках. Люди, освещённые солнцем, будто стали счастливее. И даже чёрные и серые пальто, казалось, сияли радостью. Я шла и немного щурилась. На душе было спокойно и радостно. Мне пришла в голову идея: идти тем же путём, что и во сне. От школы, обогнув стадион, через аллею тополей. Не удивлюсь, если Емельянов будет стоять именно на том месте, где во сне стояло пугало. Но меня это не волновало. Глупо бояться чего либо, кроме смерти, а смерти мы боимся автоматически, это называется инстинктом самосохранения. Теперь я не боюсь, а раз не боюсь, то и не волнуюсь. Я подходила к озеру. Мои щёки горели от мороза. Я посмотрела на часы: пятнадцать минут четвёртого. Емельянова не было видно. Я пошла на середину озера. Вокруг - тишина, будто я нахожусь не в городе, а где-то в Антарктиде. Солнце отражалось от снега и льда, всё пространство заполнял яркий свет. Ивы вокруг покрывал иней, и они светились тем удивительным, немного лунным светом, каким может светиться лишь иней. Озеро вместе с ивами напоминало огромный дом, построенный из хрусталя; дом, в котором жило Солнце. И в этом доме, который не отмечен на карте, призрачном и не существующем, должна была произойти встреча двух врагов. Но Солнце не терпит вражды. Хозяин дома, этот яркий, огненный шар, был обязан нас померить, и скрепить наш мир своей печатью. Мир закреплённый под надзором Солнца- это мир, который не разорвать и не разрушить. Это спокойствие. Какие странные мысли крутились в моей голове. Правда, мне казалось, что эти мысли нашептал мне Adla. Ведь он сказочник, и значит, может шептать на ухо. Вдруг меня отвлёк какой-то шум. Я обернулась и увидела, что с ивы на берегу падает какой-то человек. И конечно же, это был Емельянов. - Мой брат передаёт тебе привет, - сказала я, когда он подошёл. Я удивилась тому, что у него была рассечена щека. Наверное, он оцарапал её, когда сидел на дереве. – Что с твоей щекой? - Ты рассказала ему про нашу встречу? - спросил он холодно. - Нет, я у него спросила: «Идти мне на встречу или не идти», а он ответил «Иди. И передай привет тому, с кем идёшь», - я решила умолчать об Adla. - Это не смешно. Кто-нибудь ещё знает? - я видела, что он мне не поверил. - Об этой встрече знаем только мы с тобой, если ты никому больше не рассказывал. - Правда? - Емельянов недоверчиво посмотрел на меня. - Правда. - Тогда передай своему брату от меня «Поклон», - как-то странно сказал он. - Зачем ты позвал меня? - Я хочу отдать тебе две вещи, - он расстегнул куртку и достал оттуда тетрадь. - Вот, держи, это твоё. Я взяла у него тетрадь. Оказалось, то та самая, с моими стихами. Прижав её к груди, я удивлённо на него посмотрела. - Было нелегко отобрать её у Романовой, но я справился, - он пожал плечами, и приподнял один уголок губ. - Спасибо, - робко сказала я. - Не стоит. А теперь ко второму, - он ушёл от меня к дереву, с которого упал. Достал что-то из снега. Это был белый флаг, сделанный из обыкновенной палки и тряпки. Он был дурацкий и смешной, однако, это был серьёзный символ. Символ того, что человек готов сдаться или символ перемирия. Емельянов никогда не сдастся, значит, это символ мира. - Я предлагаю закончить нашу войну, - он протянул мне палку. Я немного замялась, но через мгновение схватила палку и воскликнула: - Мир! - Мир, - повторил за мной Емельянов, - Теперь мы должны поставить флаг. - Я предлагаю там, – сказала я и указала пальцем туда, где стояло пугало. Он молча кивнул и мы пошли на середину озера. Воткнув флаг в толстый слой снега, мы пожали друг другу руки. - Но о нашем мире никто не должен знать, - сказал он, не разжимая моей руки. - Как скажешь. После рукопожатия он подмигнул мне и побежал по направлению к стадиону. Я осталась стоять рядом с флагом. Теперь в этой ледяной обители солнца есть собственный флаг, будто это - отдельное государство. Теперь, когда мне будет грустно, я буду стучаться в дверь этого дома, и смотреть на флаг, ибо цвет его - белый. *** Я брела сквозь сугробы, чуть ли не по пояс в снегу. Вдруг я обо что-то споткнулась и полетела в снег. Оказалось, что в снегу лежал человек, в синем свитере, но без верхней одежды. Я с ужасом подползла к нему и приложила руку к шее, чувствовалась пульсация. Этот человек был жив. И я, как в лихорадке, начала бить его по щекам, но человек не приходил в себя. Тогда мне пришлось схватить его за руки и тащить по сугробам к асфальту. Это было тяжело, я вся вспотела, сердце стучало, как ненормальное, дыхание сбилось. Но я всё же дотащила его до асфальта, там мне пришло в голову снять с себя зимнюю куртку и надеть её на незнакомца. Я обняла его и со спины накрыла курткой. Как назло вокруг ни кого. Вдруг веки незнакомца дрогнули и он приоткрыл глаза. - Вы меня слышите? - спросила я его. - Да. Мне холодно, - слабым голосом ответил он. - Идти сможете? - Смогу, - и он вдел не слушающиеся руки в рукава моей куртки. Я помогла ему встать. Он покачнулся, и ему пришлось опереться на меня, чтобы не упасть. Благо до дома было близко. Поддерживая его, я довела его до своей квартиры. - Господи, кто это? - вскрикнула мама, увидев нас на пороге. - Я не знаю, я нашла его в сугробе. - Пьяница. Зачем ты притащила домой пьяницу? - Мам, он бы там умер. - Я не пьяница, у меня больное сердце, я упал в обморок. Правда не знаю, куда подевалось моё пальто, - стуча зубами, произнёс человек.- Можно войти? - Ах, конечно, входите. Я сейчас вызову скорую и дам Вам горячего чая, - мама обняла его и потащила в ванную. Я подбежала и открыла дверь. - А ты быстро снимай с себя мокрую одежду, надень халат, шерстяные носки и укутайся в плед. Я последовала маминому совету и убежала к себе в комнату. После того, как я переоделась, ко мне в комнату вбежал Саша и стал спрашивать: - Что случилось? Кто это? Зачем он у нас? - Лучше тащи тёплые вещи и телефон в ванную, к маме. Я поставлю чай. *** Незнакомец лежал на моей кровати закутанный в два пледа и моё одеяло. Его щёки чуть-чуть порозовели. Мы с мамой сидели около него на стульях, ждали скорую, я в руках держала чашку с чаем. - Как Вас зовут? - спросила мама. - Афанасий, - ответил он хриплым голосом. - Будете чай? - задала вопрос я, пристально разглядывая человека. На вид ему было около сорока пяти. Худой, бледный, невысокий. Лицо было не очень привлекательным: впалые щёки, заметные скулы, очень длинный нос, глаза навыкате, синяки под глазами. Зеленоватый оттенок кожи очень странно сочетался с ярко-рыжими волосами. - Спасибо, не откажусь, - он сел и взял в руки протянутую мной чашку. Пальцы почти не слушались его, кружку он держал с трудом. - Спасибо, я обязан вам жизнью. - У Вас есть родственники, которым надо позвонить? - заботливо спросила мама. - Мои родители живут в Швеции, а здесь только мой брат. Вдруг в дверь позвонили. Я сорвалась с место и через секунду смотрела в глазок. За дверью стояли врачи. Я открыла им дверь. *** 10 лет назад... Никогда не думал, что на улице вечером так страшно. Фонари хоть и светят, но все равно очень темно. Да и холодно, декабрь же. И мама, наверно, будет ругаться. Она же говорила, чтобы в семь часов я уже был дома, а сейчас уже около девяти... Около книжного магазины я остановился и немного отдышался. Шапка сползла почти на глаза, но доставать руки из карманов слишком холодно. Я немного огляделся вокруг и увидел небольшой проход между магазином и домом. А-а-а, точно, мы же как-то раз с Гошей шли по этой улочке ко мне домой после школы. Да-а-а, а ведь тут можно здорово сократить путь. По главной дороге еще минут двадцать шагать, а тут можно, максимум, за пять добежать. Решительно свернув за угол, я сразу же очутился в кромешной темноте. Только свет фонарей с дороги освещал небольшую подворотню, а так - хоть глаз выколи. Вдохнув в легкие побольше морозного воздуха, я пошел по закоулку. Тут вдруг я услышал за углом магазина звуки странной возни и какое-то мычание. Такой звук получается, если кто-то зажимает другому человеку рот. Мне стало как-то страшно! Тем более, мы с Гошей только час назад смотрели документальный фильм про инопланетян, а тут... Я, дрожа, от страха, заглянул за угол и тут же отшатнулся. Это... это точно инопланетяне! И они запихивают кого-то в свою летающую тарелку! Зажав себе рот, чтобы не закричать, я бросился в сторону главной дороги... *** Я не помню, как дошел до дома. Помню только испуганное лицо мамы, когда она увидела меня. Сразу же начала расспрашивать: что случилось, кто тебя обидел... Я решил рассказать все как есть, а она... она мне не поверила! Было так обидно. Мама даже немного посмеялась надо мной. И сказала: - У страха глаза велики, Кеша! Так что тебе все просто показалось, - улыбаясь, говорила она. - Но ты так долго больше не задерживайся. Ээх. а вот мне-то что теперь делать? Не знаю...