Я выбираю вино

      — Вы слышали, Петр Андреевич, сегодня генерал Шестаков с женой обещали привести княжну Воронцову, подругу их дочери Кати? Говорят, очаровательная юная особа, только недавно вернулась из Европы.       Бейлиш кивнул, не отвлекаясь от книги. Он уже привык, что Варвара Степановна – сухонькая добродушная дама, которая заведовала у него всеми домашними делами с тех пор, как он переехал в Петербург, всегда является кладезем городских новостей. Часть из них "граф Извольский" пропускал мимо ушей, но порой Варвара приносила и вполне дельные сведения. Хотя, сейчас это был явно не тот случай.       — Хватит и того, что я ответил на приглашение генерала согласием, — хмыкнул он, закрывая книгу. — Это не значит, что мне стоит знать всех подруг его дочери.       Упомянутый генерал Шестаков был лицом довольно влиятельным, терять его расположение не стоило, поэтому Петир и согласился приехать к нему на небольшой приём по случаю именин его дочери. К тому же, это было неплохой возможностью поохотиться, так что можно было совместить приятное с полезным.       — Напрасно Вы так, может правда девушка справная, — женщина поджала губы, поставив на стол рядом с хозяином поднос с чаем. — А то что Вы один всё да один? Вдруг понравится Вам, женитесь, деток заведёте.       — Варвара, мне кажется, это уже лишнее, — Бейлиш предупреждающе взглянул на неё, поднялся из-за стола. — Но за чай спасибо.       — С мятой, как Вы любите, — та улыбнулась, понимая, что всерьёз гневаться граф не будет. — А для вечера я Ваш костюм почистила, всё готово, в лучшем виде.       — Спасибо, — он кивнул ещё раз, жестом подтверждая, что от неё больше ничего не требуется и женщина может идти.       Как только она удалилась, с лица Бейлиша исчезла улыбка.       На самом деле, он хотел не только сохранить отношения с Шестаковым, но и обсудить с ним подробности происходящего в Европе. Война с Турцией, которая шла с 1806 года, подходила к логическому завершению, но то, что Российская Империя вот-вот будет втянута в новые военные действия, уже было очевидно для всех. Главным вопросом было, успеет ли Кутузов закончить с турками и стянуть силы на другой фронт, и только ли с Наполеоном придется столкнуться. Россия не могла позволить себе роскошь воевать на два фронта. Если планировалось дать серьезный отпор французскому гордецу, им стоило мобилизовать все силы.       Очередная игра, в которой Бейлиш участвовал довольно лениво, вдруг стала набирать обороты. Многочисленные аннексии Наполеона в Европе и его слова о мировом господстве внушали некоторые опасения, но пока вампир не видел смысла всерьёз вмешиваться на чьей-либо стороне. А вот осторожно прояснить в разговоре с генералом серьезность сложившейся ситуации не помешало бы. Пускай и под предлогом именин.       ***       Надо сказать, Россия имела какое-то своё, особое очарование. Эта империя, имевшая очень глубокие и прочные корни, то разрывалась от междоусобных войн во времена многочисленных князей, превращенная в лоскутное одеяло, то была вынуждена откупаться от Золотой Орды, то раз за разом вступала в войны с Турцией, упорно не желая отдавать своё. Она то отстаивала самобытность, то старательно копировала Европу, причудливо смешивая беседы на французском языке с абсолютно русской душевностью во взгляде. Она широко раскинула свои границы, так же широко открывая любому гостю приветственные объятия, но имела мужество взять в руки оружие, когда кто-то предавал её доверие и приходил с дурным умыслом. Её невозможно было понять, осмыслить логически, можно было только удивляться противоречиям и восхищаться стойкостью этого народа, который пережил много, а в дальнейшем должен был пережить, несомненно, ещё больше.       Бейлиш не мог сказать, что прочно привязывался к определенным странам или городам, но Россия однозначно заняла место в его сердце. Поэтому за разворачивающимися с момента заключения Тильзитского мира событиями он наблюдал если не с беспокойством, то уж точно с интересом.       Когда экипаж доставил его к дому Шестаковых, мужчина вышел и машинально поправил галстук. Он приехал вовремя, как всегда, и искренне надеялся, что у него будет немого времени до приезда основной массы гостей, чтобы поговорить с генералом лично. Конечно, это можно было сделать и позже, но лишние уши были нежелательны. К разговору о приближающейся войне могло возникнуть повышенное внимание, а превращать именины юной девочки в военный совет всё же было нетактично.       К сожалению, гости оказались просто на диво пунктуальными. Поэтому разговор свернул в совершенно мирное (и бессмысленное) русло, так что Бейлиш скучал, лишь изредка вставляя в общую беседу пару слов.       — О, а вот и Катюша, радость моя! — вдруг пробасил генерал Шестаков, отвлекаясь от разговора, когда на пороге гостиной появилась виновница торжества – ладненькая девица восемнадцати лет в зефирно-розовом платье.       Она смутилась от всеобщего внимания, щеки мило порозовели. Впрочем, насчёт "всеобщего" можно было поспорить, так как Петир смотрел уж точно не на неё, а на девушку, которая вошла в комнату вместе с Катериной.       «Интересно, есть хоть одна страна в мире, приехав в которую я не встречу тебя?»       Они с Катей якобы были ровесницами, но генеральская дочка рядом с подругой выглядела совершенным ребенком. Люди списывали это на обучение в Европе и отсутствие родителей, но Бейлиш прекрасно знал, что всё куда проще: скрыть столетия опыта во взгляде не так легко.       — Сашенька, очень рад, что ты приехала, — генерал, меж тем, улыбнулся и рыжей красотке, которую со сдержанным интересом рассматривали даже женатые гости. — Надеюсь, надолго в Петербурге?       — Да, мне хотелось бы привести в порядок дом, — девушка кивнула, перед этим присев в реверансе перед Шестаковым. — Я слишком долго отсутствовала, он в совершенном запустении.       — Ну, если какая-то помощь понадобится, говори обязательно, — уверенно предложил Павел Ильич, обернулся к гостям. — Позвольте представить вам, княжна Воронцова, Александра Дмитриевна, закончила Институт благородных девиц вместе с нашей Катей.       Её русский был весьма хорош, что было, впрочем, неудивительно. Как и любой вампир, она имела достаточно времени, чтобы его отточить. Петир усмехнулся. Видимо, счастливый брак пришлось закончить, как он и предполагал, и вот, она снова сменила имя, страну, маску. Но почти наверняка всё ещё была на него зла. Бейлиш прищурился, наблюдая за тем, как Санса приседает в реверансе перед сыном Шестакова Сергеем. Молодые люди мило беседовали, юноше, похоже, княжна нравилась. Петир бы не удивился, если бы родители молодого Шестакова попросили Катю привести подругу именно для того, чтобы та пообщалась с их сыном. Сиротка-княжна была неплохой партией для молодого офицера, но если судить по её взгляду, вряд ли она бы одобрила такую идею. Молодой человек казался ей забавным, но не более того. В её глазах не было и намека на то, как она смотрела когда-то на Роберто.       Бейлиш незаметно поморщился. После их разговора в церкви он зарёкся, что не станет размышлять о ней и уж точно не будет её ревновать. Разве не глупо вести себя так после того, что между ними произошло? Но лёгкое недовольство всё же давало о себе знать, хоть Петир и списывал это на досаду от проигранного раунда. До праздничного ужина ещё оставалось достаточно времени, гости плавно переместились в зал, чтобы потанцевать, и, пожалуй, он хотел бы взять реванш. В этот раз он сумеет заставить её чувствовать себя проигравшей.       — Вы позволите украсть Вашу очаровательную спутницу на один танец?       Санса, которая всё ещё обреталась около Сергея Шестакова, вздрогнула, обернувшись на знакомый голос. Ситуация до отвратительного напоминала день их знакомства, и, кажется, Петир это прекрасно осознавал, потому и использовал такой ход, чтобы сразу же добиться хотя бы некоторой растерянности с её стороны. Вот только она уже была не пугливой новообращенной, которая не знала, чего ждать.       — Если только на один, — девушка прищурила небесно-голубые глаза, опередив едва открывшего рот Шестакова. — Второй я уже обещала Сергею.       — Саша, это граф Петр Андреевич Извольский, друг отца, — юноша неловко кивнул, отступая на шаг.       Она же только повела плечами.       — Рада знакомству, граф.       Хотя слова были вежливыми, судя по взгляду Сансы, Петиру было бы безопаснее взять в руки живую гадюку, чем потанцевать с ней. Но Бейлиша происходящее только забавляло. Зазвучала музыка, и он слегка поклонился девушке, протягивая ей руку.       — Мне казалось, мы пришли к выводу, что нам не стоит видеться, я ясно дала это понять, — процедила она, не убирая с лица милую улыбку. — Или Вы полагаете, что несколько десятилетий что-то меняют?       — Можете мне не верить, но я приехал сюда вовсе не для того, чтобы позлить Вас, — так же мило улыбнулся Петир, ведя её в танце. — К тому же, я приехал раньше, живу в Петербурге уже четыре года, можете навести справки.       — Если я стану справляться о Вас, Вы можете решить, что интересны мне, а это не так, — фыркнула Санса, на миг позволив истинным чувствам проступить на поверхность.       Но Бейлиша это только рассмешило.       — Если бы я был Вам не интересен, Вас бы не злило моё появление здесь. Кстати, как поживает Ваш почтенный супруг? Надеюсь, его не слишком расстроило Ваше бегство спустя лет эдак пятнадцать после свадьбы?       — Ещё слово о моём муже, граф, и я сделаю с Вами что-нибудь неэтичное, как только вокруг не будет лишних свидетелей.       Её изящные пальчики царапнули ткань на его плече, что было практически незаметным жестом, если не знать, что этими пальчиками она может сломать какую-нибудь из костей в его теле, на свой вкус и фантазию. Петир поиграл бровями, всё ещё достаточно крепко прижимая её к себе за талию.       — Вам стоит научиться признавать свои ошибки, княжна. А связь со смертным, для таких, как мы – всё-таки ошибка.       — Моей ошибкой была связь с Вами, и это я признаю, — парировала Санса.       — Да, я тебя обманул. И да, мне не нравилась твоя идея выйти замуж за того мальчишку-испанца, — повел плечом Бейлиш, без предупреждения отбрасывая лишний официоз.       Санса, не ожидав от него такой быстрой капитуляции, невольно нахмурилась, заставив Петира про себя рассмеяться. Он признавал, что она умна, но оттого было только приятнее видеть, как она попадается на его уловки. Иногда правда была не менее мощным оружием, чем ложь, и Петир как никто умел этим пользоваться.       — Почему ты сказала «это может дорого обойтись нам обоим»? — мужчина смотрел в её глаза, слишком прямо, чтобы можно было куда-то спрятаться.       Взгляд Сансы на какие-то доли секунды стал испуганным, но она быстро взяла себя в руки.       — Потому что опасно доверяться лжецу, — отрезала девушка, но Петир успел понять: это лишь часть правды. И значит, очко в свою пользу он выиграл.       Музыка притихла, означая завершение танца, и девушка поспешила отстраниться, тут же ретировавшись и оставив Сергея в полной растерянности. Бейлиш же даже не проводил её взглядом. Она пыталась изображать злость на него, возможно, всё ещё была готова подложить ему какую-нибудь свинью, но совершенно точно так и не смогла избавиться от своей привязанности. А значит, проиграла. Но что же за обстоятельство настолько пугало её, что эта своевольная птичка не рисковала пойти на поводу у собственных желаний? Это лучше было выяснить побыстрее, потому что чутьё подсказывало: Санса была не из тех, кто питает пустые страхи, выходит, угроза была вполне реальна.       ***       Война с Наполеоном из ближайшей перспективы превратилась в суровую действительность. За почти три месяца, прошедшие с момента именин Кати Шестаковой, Бейлиш Сансу больше не встречал. Говорили, что девушка уехала в Москву, где у неё были какие-то друзья. Впрочем, Петиру пока было и не до того: вот уже два месяца, как Россия была втянута в кровопролитную войну, и пока существенно уступала, позволяя неприятелю продвигаться вглубь своих территорий. Не будучи военным официально, вампир всё же достаточно неплохо разбирался в тактике и стратегии, чтобы быть хорошо принятым в нужных кругах. Его советы считали дельными, а потому много времени он тратил на разговоры и переписку с важными фигурами русской армии. Лето подходило к концу, а враг был уже всё ближе и ближе.       Когда ему передали сообщение о том, что произошло под Бородином, Бейлиш был готов выругаться от досады. При практически равных силах по количеству людей русские банально уступили из-за нехватки оружия, что закончилось очень серьёзными потерями. Продолжайся в том же духе, и скоро от армии могло вовсе ничего не остаться. А противник был уже на подступах к Москве, от которой можно было легко произвести наступление на Петербург. В том, что на захват Москвы у Наполеона хватит сил, Петир практически не сомневался. Воодушевленная победами французская армия хоть и несла потери, всё ещё верила своему лидеру, а это было слишком важной составляющей успеха.       — Вот дьявол… — он отшвырнул на стол письмо и поднялся на ноги, дважды измерив шагами кабинет от стены до стены. Мысль, которая билась в голове, была, пожалуй, безумна, но не сделать этого он не мог.       — Варвара! — Петир вышел и комнаты, тут же окликнув экономку. Женщина выглянула из-за угла, немного растерянно глядя на него: она редко видела хозяина таким взволнованным. Он немного нахмурился, скупо махнув рукой.       — Я уезжаю. В Москву. Срочно.       — Батюшка Петр Андреевич, да Бог с Вами! — та прижала к груди маленькие ладони. — Там же нехристи эти, рядом уже совсем! А если что случится?       — Мне нужно в Москву, — чуть мягче, но не менее уверенно качнул головой Бейлиш, подошёл к ней. — Если я не вернусь, возьмите из ящика стола жалование, которое Вам полагается, письменные распоряжения я оставлю, так что не волнуйтесь.       — Да разве ж я о деньгах пекусь? — всплеснула руками Варвара. — Я за Вас боюсь, Вы ж хороший человек, я от Вас ни слова, ни дела дурного никогда не видела!       Петир чуть улыбнулся, осторожно положил ладонь на её плечо.       — Вы добрая женщина, Варвара Степановна. Жаль прощаться. Но в жизни разное может случиться. Спасибо, если вспомните добрым словом.       Он развернулся и отправился в свою комнату, чтобы переодеться перед дорогой. Вещи собирать было бессмысленно. Петир взял лишь деньги, шпагу и пистолет – то, что действительно могло пригодиться. Оставить короткую, но скреплённую печатью записку с указаниями на случай его исчезновения было делом пяти минут, после чего граф Извольский потребовал лошадь, и уже через четверть часа покинул Петербург.       ***       Не заметить этот маленький костёр, пылавший посреди улицы, было тяжело. Она даже не шелохнулась, не обернулась на стук копыт. Просто стояла, обнимая себя за плечи, очень изящная в тёмно-сливовом платье и маленькой шляпке с широкой лентой. Девушка была неподвижной, как статуя, но стоило всаднику спешиться рядом с ней, губы её изогнулись в усмешке.       — Сейчас тоже скажешь, что приехал не специально?       — Не скажу, — Петир подошел ближе, держа лошадь за узду. — Потому что приехал специально. За тобой.       Санса обернулась, подняв брови. Бейлиш выглядел как всегда хорошо, почти щёгольски, но одежда была явно пыльной от долгой дороги. Девушка усмехнулась, чуть склонив голову на бок и похлопывая по ладони сложенным веером.       — За мной? Если ты думал, что меня впечатлит то обстоятельство, что ты проделал верхом путь от Петербурга до Москвы только чтобы увидеть меня, то ошибался. Что тебе нужно на самом деле?       — Наполеон не остановится, — качнул головой Петир. — Он идет в Москву и, скорее всего, возьмет город. Здесь оставаться нельзя. Среди его солдат есть и Охотники, так что рисковать глупо.       — О, так ты явился меня спасти? — с фальшивым пониманием протянула Санса, разворачивая и вновь складывая веер. — Чудно. Только ты слегка опоздал. Ничего не замечаешь?       Она жестом обвела пустынную улицу. Москва, уже давно бывшая довольно шумным, купеческим городом, сейчас была до странности тихой. Словно понимала свою печальную судьбу. Санса грустно улыбнулась.       — Сегодня был военный совет. Город будет сдан без боя, уже завтра. Всех вывозят, хотя часть раненых, скорее всего, не успеют забрать. Но стараются спасти всех, кого могут.       Бейлиш замер, осмысливая эти вести. Он знал, что Кутузов – хороший полководец, и понимал его стремление таким маневром сохранить армию для дальнейшей борьбы. Но отдать без боя врагу Москву – древний и прекрасный город, который, скорее всего, будет безжалостно растерзан захватчиками… Это, наверняка, было непростым решением, пусть и во имя великой и благородной цели – защиты своей страны и будущей победы.       — Тогда тем более нужно уезжать, — наконец качнул головой вампир. — Сейчас не время обижаться на меня и называть лжецом, ты же не сумасшедшая, чтобы оставаться здесь?       — Нет, не сумасшедшая, — фыркнула Санса. — Но останусь. Потому что хочу помочь остановить этого безумца Бонапарта. Он погубит себя, но вдобавок может погубить и многих, помимо тех, кого уже привел на смерть.       — Ты правда хочешь вмешаться в дела людей? — поднял брови Бейлиш, но она только окатила его холодным взглядом.       — Да, и что с того? Мне нравится эта страна. И не нравится то, что Наполеон активно спонсирует Охотников и их карательные операции. Если он победит, начнутся очень серьёзные облавы по всей России и Европе, а меня такая перспектива не радует. Бонапарт уже обещал Охотникам огромные полномочия, они станут официальной силой, получат финансирование, оружие, власть. И тогда от них уже будет не сбежать так просто.       — Откуда ты знаешь об этом? — нахмурился Петир. Он знал о сотрудничестве Наполеона с этими ребятами уже давно, потому и взялся активно помогать русским, но откуда такие сведения взяла Санса, было непонятно. Девушка только дернула плечами.       — Это не так уж важно. Важнее, что я собираюсь что-то предпринять, а не сбегать, поджав хвост.       — И что же такое ты предпримешь? — фыркнул Бейлиш. — Выйдешь к французам и голыми руками задушишь Наполеона?       — Нет, — Санса едко усмехнулась, отступив на шаг. — У Кутузова есть план. В Москве останется не так много людей, но для реализации будет достаточно.       — Не поделишься? — приподнял бровь мужчина. — Кем бы ты меня ни считала, в этой войне мы по одну сторону баррикад.       — Оставайся, тогда всё и узнаешь, — пожала плечами она. — Но это не значит, что я перестала считать тебя лжецом.       Санса развернулась и направилась куда-то дальше по улице. Петир усмехнулся, следуя за ней. Если пташка думала, что отговорка «это не важно» могла отбить у него интерес к вопросу, то глубоко заблуждалась.       ***       Вечером следующего дня Наполеон вошёл в опустевшую Москву. Без боя. Без сопротивления. В городе оставалась лишь небольшая горстка населения и несколько тысяч русских раненых, оставленных, по военному обычаю, на милость победителя. Бейлиш наблюдал за этим со стороны, не показываясь на глаза врагу. Он понимал, что в нём слишком легко признать дворянина, а значит, его могут и казнить, для устрашения простого народа.       — Налюбовался?       Как Санса возникла рядом, он, честно сказать, не заметил, а когда перевёл на неё взгляд, то удивленно поднял брови: её трудно было узнать. Роскошные медные волосы были собраны в простую косу, вместо изящного платья на ней были простые юбка и рубашка, какие носили девушки не богаче крестьянок. Заметив его взгляд, вампирша фыркнула.       — Сейчас не лучшее время, чтобы выгуливать парадный туалет, который я привезла из Праги. Тебе бы тоже переодеться, скоро начнётся.       Она протянула ему стопку каких-то вещей. Чистых, но изрядно потрёпанных даже на первый взгляд. Петир качнул головой.       — Может, хотя бы сейчас объяснишь, что за гениальный план у Михаила Илларионовича?       — Переодевайся, — кивнула Санса. — Москва сдана, но врагу не достанется. Ведь большинство домов деревянные.       Бейлиш, уже развернувший было свёрток, что она ему дала, остановился, обернувшись к девушке. В её глазах была грустная решимость, и он понял, что мелькнувшая в голове догадка была верной. Губ мужчины коснулась такая же печальная улыбка.       — Что ж, может быть, это и выход.       Смеркалось. Наполеон занял Кремль, на улицах города хватало французских солдат, а потому действовать нужно было осторожно. По словам Сансы, верные Кутузову люди должны были практически одновременно совершить поджоги в нескольких местах, так, чтобы пожар охватил весь город. Это должно было деморализовать французов и оставить их без опорного пункта для атаки на столицу. Конечно, было жаль собственными руками уничтожать свой город, но люди понимали – сейчас важно одолеть врага, и ради этого стоит идти на жертвы.       Идя по одной из улиц в опустившихся сумерках рядом с Сансой, Бейлиш думал о том, что будет дальше. Её точно не стоило выпускать из виду, но девушка явно не была настроена оставаться поблизости.       — Куда отправишься после? — подал голос он, когда они свернули в переулок, где было совсем темно.       Санса обернулась, пожала плечами.       — А тебе не всё равно?       — Нет, — Петир качнул головой, удержав её за плечо, и вдруг прищурился. — Снова сбежишь? Или останешься здесь, со своими приятелями-Охотниками?       В голубых глазах полыхнула ярость. Девушка рванулась из его рук, зашипела, как рассерженная кобра.       — Что ты сказал?!       — Ты слышала, — спокойно отозвался Бейлиш. — «Дорого обойдётся», говоришь? Конечно, переметнувшегося лазутчика не оставят живым, как и того, кто его сманил. Тогда, в Испании, ты сказала, что Охотники могут "случайно" узнать обо мне. Я не придал значения тому, как легко ты готова была тогда пойти на разговор с ними, но после того, как ты рассказала мне так много об их планах и сотрудничестве с Бонапартом вчера… Наталкивает на определённые мысли, не находишь?       — Я ненавижу Охотников, иначе сейчас была бы на их стороне! — сверкнула глазами Санса, пытаясь вырвать у него руку, но мужчина держал слишком крепко. Он усмехнулся, качнул головой.       — Вот, чего ты боялась. Ты не любила виконта. Ты пряталась за него, ведь его семья была достаточно влиятельна, чтобы обеспечить тебе пару десятилетий спокойной жизни, прикрыв от Охотников, которые держали тебя за хвост, и позволить почувствовать себя человеком. Хоть ненадолго поиграть в милую добропорядочную семью, да? — Петир фыркнул, глядя в её лицо. — Ты прогнала меня не из-за моей лжи. А чтобы я не стал лишним свидетелем твоего предательства.       Санса дрожала, уже не пытаясь освободиться из его хватки. Она закрыла глаза, но слезы всё равно скатились по щекам, как бы она ни пыталась сдержать их.       — Ты не понимаешь… — выдохнула девушка, но Бейлиш жестко перебил её.       — Да уж куда мне. Я не знаю, каково это: переметнуться на сторону людей и предать своих, таких же, как ты. Ты не думала, что за такое убивают? И что те же Охотники, которые прикормили тебя сейчас, с удовольствием соорудят костёр тебе самой, как только ты станешь им бесполезна?       — У меня не было выбора! — огрызнулась Санса.       Петир улыбнулся, хоть глаза и остались абсолютно холодными.       — Выбор, моя дорогая, есть всегда. А ты, как я думал, достаточно умна, чтобы это знать.       — Он есть, но иногда из всех вариантов согласиться можно только на один, — глухо отозвалась девушка.       — И ты согласилась на предательство? — почти брезгливо поморщился Бейлиш.       Санса вздрогнула, как от пощёчины, и вдруг резко дернула ворот рубашки свободной рукой, обнажая левое плечо.       — Потому что не была согласна на смерть.       На три пальца ниже сустава на светлой коже даже в сумерках легко было разглядеть оставленный раскаленным железом отпечаток – клеймо в виде витого креста. Символ Охотников.       Петир округлил глаза, машинально выпустив её из рук. Он хорошо знал, что значит эта метка. Охотники предпочитали уничтожать "монстров", с которыми сталкивались, но иногда могли пойти иным путём – сделать из загнанного в угол вампира своего цепного пса, который поможет выследить собратьев. Обычные раны, нанесённые после обращения, на вампирах легко заживали, но, при нанесении этого клейма, на ожог тонкими струйками выливали расплавленное серебро. Металл въедался в плоть, повторяя рисунок и не позволяя ране затянуться. Ритуал скрепляли молитвами, которые, по сути, были печатью – проклятием, подчинявшим вампира чужой воле, непослушание которой каралось смертью.       Санса отшатнулась, не поднимая на него взгляд и неловко поправляя рубашку. Её глаза потухли, девушка была какой-то до неправильности притихшей.       — Когда это произошло? — негромко спросил Бейлиш, больше не пытаясь дотронуться до неё. — В Лондоне этого не было.       — Чуть больше, чем за восемь лет до того, как мы встретились в Испании, — еле слышно отозвалась Санса. — Я была в Танжере тогда. Красивый город. Я глупо попалась. Не знаю, почему они решили не убивать меня. Я надеялась, что убьют. Но они решили, что удобнее оставить меня живой, их послушной куклой.       — Выходит, в Лондоне ты сбежала по своей воле, — усмехнулся Петир.       Санса пожала плечами.       — Да, тогда я просто не была уверена, что не делаю глупость, доверяя тебе. А потом мне уже просто нельзя было подпускать тебя близко. Они бы быстро поняли, кто ты на самом деле такой.       — Ты могла сказать мне сразу.       В его голосе слышался упрёк, но Санса только тихо рассмеялась с привкусом горечи.       — Чтобы что? Ты бросился бы меня спасать? Не говори ерунды, мы же оба понимаем, что это только моя проблема.       — Можно было бы попробовать помочь, — качнул головой Бейлиш.       — Идём, — девушка отмахнулась, заканчивая разговор, сделала шаг дальше по переулку. — Нужно поджечь там, где договаривались, уже пора.       Сухое дерево загоралось легко. Несколько кусочков бересты, пучок сухой травы и пара искр сделали свое дело. Санса отступила на шаг, наблюдая за тем, как пока ещё маленькие язычки пламени облизывают угол дома, постепенно разрастаясь и принимаясь уверенно обгладывать сруб. Она криво усмехнулась.       — Вот и всё. Охотники так любят уничтожать огнем. Это удар их же оружием.       Петир подошел к ней, убирая в карман огниво, и осторожно коснулся плеча.       — Идём, нас тут видеть не должны, иначе заподозрят в поджоге.       Она обернулась, взглянув в глаза мужчины и не пытаясь сбросить с плеча его ладонь.       — Что, всё? Все вопросы исчезли, и ты уже даже не презираешь меня? Если делать вид, что всё в порядке, это не станет правдой.       — Теперь всё не в порядке, но всё стало ясно, — поправил её Бейлиш. — И да, я тебя не презираю. А на вопросы нашёл ответы.       — И эти ответы тебя устраивают? — полуутвердительно кивнула Санса.       — Не все, — честно признал Петир. — Но так куда проще. Я хотя бы знаю, что хочу изменить, а значит, смогу найти способ это сделать. И к тому же, теперь мне известно, что не я проиграл. Проиграли мы оба.       Санса подняла брови и, видимо, хотела спросить, о чём он говорит, но не успела. Бейлиш притянул её к себе, прерывая девушку поцелуем. В первые секунды она напряглась, но отстраниться так и не попыталась, всё же ответив на поцелуй. Огонь потрескивал, разгораясь всё ярче, им давно стоило убраться отсюда, поэтому пришлось прервать столь приятный момент. Петир чуть улыбнулся.       — Что ж, теперь можно и уезжать. А после отметить удачное отступление парой бокалов приличной крови.       — Можно, — согласилась Санса. — Но уезжать по отдельности. Если я буду поблизости, Охотники быстро поймут, кто ты. Так что чем дальше друг от друга мы будем, тем больше у нас шансов. И ты же знаешь, отмечать я предпочитаю вином.       Она слабо улыбнулась, даже не пытаясь спрятать горечь во взгляде. Спорить было глупо. Санса знала, о чём говорит. Бейлиш вздохнул, осторожно обнимая её, и коротко поцеловал в висок.       — Мы найдем способ.       — Возможно, — она отстранилась, качнула головой. — Но до тех пор лучше не рисковать. Прости.       Он стоял, не двигаясь, и смотрел, как она разворачивается и уходит. Он не знал, когда они встретятся снова, но был почти уверен, что это произойдет. Теперь был уверен – сколько бы Санса ни пыталась оттолкнуть его, она не лгала, когда говорила о своих чувствах. И значит, был смысл найти способ обхитрить чёртовых Охотников, забрать у них это медноволосое сокровище, пока её не отправили на костер. Бейлиш понимал, что это будет непросто, но был готов попытаться.       А вокруг горела Москва.