***
Пребывание Саэки в Конохе — это бесконечная череда из отупевающего ожидания, пустых разговоров и шуршания исписанными листами. Это не тюрьма в привычном понимании этого слова, но всё чаще поднимает девушка голову к небу, желая лишь одного — освободиться. Бегут дни за днями, растет ворох свитков и высятся стопки тяжелых папок на столе в маленькой квартирке Шисуи. Донесения от шпионской сети Джуго, маршруты перемещений, тайные договора и новые раскрытые убежища — Саэки скрупулёзно ведет их все, в мрачной тайне желая, чтобы Обито сотряс Коноху до основания. Гибели этого мира, отчего-то, ей совсем не хочется. Она бросает взгляд на остывший омурайсу, который приготовил Шисуи, и Хэби кажется, она не хочет знать причины. Входная дверь захлопнулась, а это значит, что Шисуи вернулся из резиденции Каге. Каждый вечер он обязан лично рапортовать Сенжу о состоянии Черной Змеи. Что она говорит, что думает, как себя ведет, с кем контактирует и о чем пишет — Шисуи передает всё. — Я дома, — непонятно зачем сообщает он, когда проходит в коридор. И это тоже злит Хэби. Словно они — какая-то семья, навроде тех гражданских, которые вместе завтракают, смотрят телевизор, говорят друг другу все эти нежные мерзости и обсуждают последние сплетни. Саэки скривилась, вдавив грифель карандаша в тетрадный лист. — Отвратительно. — Что «отвратительно»? Шисуи возник в комнате, держа одну руку за спиной. Саэки прищурилась, но гордость не позволила ей опуститься до простого вопроса. — Данные не сходятся, — соврала она. — Всё рассказал Сенжу? Она осталась довольна моим дражайшим братом? — Я не рассказываю ничего, чего бы она сама не знала, — примирительно сказал парень и окинул взглядом стол, за которым сидела девушка. — Ты сегодня хоть ела? — Я… потребляю достаточное количество пищи, чтобы поддерживать жизнь в этом теле, — натянуто улыбнулась Саэки, окинув Шисуи взглядом. Что-то в нем неуловимо изменилось, но она никак не могла понять — что. Та же прическа и одежда, на лице не добавилось ни шрамов, ни иных отметин, но Черная Змея отчетливо чувствовала изменения, произошедшие в парне. — Что-то случилось? — с теплотой в голосе спросил он, шагнув к девушке ближе. — Ты как-то странно смотришь на меня. — Ты мне скажи, — вжалась она в стул, готовая в любой момент атаковать. — Что случилось. Вместо ответа Шисуи как-то странно улыбнулся и уверенно подошел к Саэки вплотную. Девушка тут же поднялась со стула, не сводя с Учихи напряженного взгляда. Он больше не прятал руку за спиной. В ней он держал маленький букетик белых гортензий. — Сезон цветения начался, — сообщил он, с нежностью смотря на белоснежные цветки. — Я увидел их и сразу подумал о тебе. Саэки вдруг стало нечем дышать. Она словно окаменела, не веря ни своим глазам, ни своим ушам. Щемящая боль пронзила её грудь, в том месте, где, как она полагала, навсегда иссохло её сердце. Она хотела ужалить Шисуи, ударить его посильнее, чтобы он тоже почувствовал эту боль. Чтобы он ощутил ту же растерянность и чувство непереносимой тоски, что начала мучать её теперь. Но подлый Учиха не дал ей этой возможности. — Да-да, я плохой, глупый и вообще, я — враг, — прищурился он и положил гортензии поверх свитков. — Но цветы-то в этом не виноваты. Ты можешь выкинуть их, если тебе противно. Спокойной ночи. Он ушел, оставив Саэки наедине с чувством полного замешательства и симпатичным букетиком. Она отмерла, стоило только услышать, как в полной тишине мягко закрылась дверь в ванную комнату. Саэки медленно опустилась на стул, в голове её было совершенно пусто. Хэби схватила букет и подошла к окну, чтобы выбросить его. Одно простое движение, как взмах клинка, рассекающий воздух. Она занесла руку, но застыла в нерешительности. В Северном не росли цветы. Саэки тяжело вздохнула, коснулась нежных лепестков. В конце концов, это просто букет.***
Шисуи засыпает сразу же, стоит его голове коснуться подушки. Он любит слабый кофе и имеет привычку не вытирать голову насухо после ванны. На его теле семнадцать небольших шрамов, самый примечательный из которых располагается на три сантиметра ниже правой лопатки. Саэки знает это всё, потому что, каким-то невообразимым образом, Шисуи Учиха снова стал частью её жизни. А ещё — он постоянно таскает в свою квартирку цветы. Гортензии, пионы, космеи и подсолнухи — Саэки потеряла им счет, а Учиха приносил их в таких количествах, будто собирался потеснить в этом бизнесе Ямакану. — Снова цветы? — девушка брезгливо поморщилась, но приняла подарок, а когда Шисуи отвернулся, то украдкой улыбнулась, коснувшись мягких лепестков. Точнее, она думала, что украдкой, ведь хитрый Учиха видел всё. Он только вернулся из штаба, куда его ещё с утра затащил Нара, и теперь гремел на кухне пустой посудой. — У нас совсем шаром покати, — пожаловался он и отправил в рот ломтик моркови. — Потому что ты не ходил в магазин, — хмыкнула девушка, думая, куда лучше поставить ромашки, к гортензиям или подсолнухам? Это был такой сложный выбор, ведь и там, и там ромашки смотрелись превосходно. — Точно, — Шисуи отвлекся от созерцания пустых полок. Он обернулся к Саэки и уже хотел предложить ей подождать, когда он сходит в магазин, но просто засмотрелся. И надо подумать, Черная Змея, отрава пяти великих стран, шлепает босыми ногами от подоконника к столику, с самым сосредоточенным выражением лица выбирая подходящую вазу. Да ещё в домашних трениках Шисуи. Почти как… — Женушка, — опрометчиво слетело с языка парня. Он тут же прикусил себе язык, опасливо глянув на девушку. Не услышала бы. Но Хэби не проявляла никакого интереса ни к парню, ни к тому, что он там себе под нос лопочет. Она наконец решила, куда поставить цветы, и теперь выглядела абсолютно довольной собой. Тогда в голову Учихе пришла гениальная, как ему показалось, идея. — Сходишь со мной? Саэки заторможено посмотрела на парня. — Куда? — спросила она, помолчала, припоминая их разговор. И удивленно вскинула бровки. — Мне же нельзя выходить отсюда без сопровождения. И без веской причины. — Мы умираем с голоду, чем не веская причина? — ухмыльнулся Шисуи. Он подошел к девушке и легко приобнял её за плечо. — К тому же, я и есть твоё сопровождение. Не забыла? Саэки с сомнением покосилась на руку, обнимающую её, на светящееся уверенностью лицо Шисуи. — Если меня линчует беснующаяся толпа, тебе придется объясняться перед Сенжу, — напомнила она, мягко убирая его руку с плеча. Парень довольно оскалился. — Договорились. Наверное, это была неплохая идея. Саэки уже и забыла, когда могла вот так вот — просто ходить по тихим улочкам, не беспокоясь о том, что её могут поймать. Если не считать того факта, что её уже номинально поймали и посадили на цепь. Правда, всё оказалось куда лучше, чем она могла предполагать. Над головами нещадно палило солнце, так что на улицах было не так много народа. Шисуи шел с Саэки практически вплотную, то и дело оглядываясь по сторонам. Он всё ещё волновался о том, как люди воспримут встречу с Хэби лицом к лицу. Но очень скоро понял, что для большинства встречных людей, она — просто очередная девушка. Никто из гражданских не мог знать Чёрную Змею в лицо. Они обошли несколько маленьких магазинчиков, стараясь держаться подальше от главных улиц. Саэки порхала от стенда к стенду, как ребенок, которого впервые взяли на ярмарку. Шисуи наблюдал за ней издали: и эта восторженная девчонка — опасная отступница? Растерянная, с горящим взглядом, которая не может выбрать между рисовой лапшой и нарезанным картофелем в упаковке — Саэки сейчас даже в роли базарной воровки представить сложно. И Учиха ловил себя на постыдном желании: всю свою жизнь наслаждаться такой Саэки. — Что думаешь? — А? Шисуи моргнул, обернувшись на голос. Перед ним стояла девушка, в руках у неё была жирная куриная тушка. — Я говорю, возьмем давай? — недовольно пробурчала она. — Ты чего в облаках витаешь? — Да так, — качнул головой парень. — Бери всё, что хочешь. — Хм… Они бродили по окрестным улочкам ещё несколько часов, то болтая ни о чём, то уютно замолкая. Жаркий день уступил место теплому вечеру, но им совсем не хотелось возвращаться домой. Это было общее чувство, которое ощущалось между двумя людьми, позволяя без слов ощутить себя единым целым с кем-то ещё. Ну, по крайней мере, так считал сам Учиха. Саэки просто позволила себе наслаждаться. — Это, — девушка остановилась у арки, высоко задрав подбородок. — Да, — Шисуи кивнул. Сами не замечая того, они вышли к кварталу Учиха. Шисуи смотрел на пустую улицу, но ничего не чувствовал по этому поводу. Это был всего второй раз, когда он приходил сюда. Хотя наивно полагал, что первый станет и последним. — Магия какая-то, — беззлобно хмыкнула девушка. — Всякий раз, как я попадаю в эту деревню, ноги сами приводят меня сюда. — Это странно? — Шисуи обеспокоенно посмотрел на неё. Саэки покачала головой. — Нет конечно. Много лет я думала, что это мой дом, — бесцветно сказала она и указала пальцем. — В тех ненастоящих воспоминаниях, я всегда приходила туда. И ждала тебя. — Меня? — он проследил взглядом за направлением жеста. — Потому что считала меня своим братом? Он услышал сдавленный вздох. — Ты был моим братом. Мама… Твоя мать учила меня, как правильно готовить и постоянно гоняла, если я недостаточно стараюсь, — Саэки нежно улыбнулась. — Она была… прекрасной женщиной. Много смеялась и заставляла смеяться меня. Говорила, что, когда я вырасту, то исполню все свои мечты. Хах. Глупая фантазия. Учиха молчал. Саэки опустила голову вниз, поджав губы. Шисуи не знал, как правильно поддержать её, он даже не мог представить, что творилось у девушки на душе. Поэтому крепко сжал её руку в своей. Саэки не сопротивлялась. — Я думаю, иметь хорошие воспоминания, даже ненастоящие, лучше, чем не иметь их вовсе, — чуть помолчав сказал он. — К тому же, ничто не мешает тебе создать новые счастливые воспоминания. В этот раз, настоящие. Саэки украдкой посмотрела на Шисуи. Он смотрел вперед, солнечные блики играли на гладкой поверхности протектора Конохи, что только раззадоривало печальную ностальгию девушки. Но в этот раз в печали не было той отчаянной горечи. Сердце Саэки разрывалось от переполнявшего его чувства задушенной нежности. Она сжала пальцы Шисуи в своих, легко потянула его вперед. — Пойдем домой? — Домой. Они покинули территорию квартала Учиха и вышли на улицу, ведущую в квартирку парня. Не торопились, не размыкали рук. И много говорили. Саэки казалось, что за этот вечер она наговорилась на целую жизнь. А потом им навстречу вышел Узумаки. Шисуи остановился, одним быстрым движением убрав девушку себе за спину. Он растерялся — Наруто никогда не заходил на окраины деревни, предпочитая держаться ближе к центру и Ичираку. Учиха сжал челюсть, и какого чёрта блондин здесь забыл? Но, судя по выражению лица Узумаки, эта встреча была для него такой же неожиданностью, как и для них. Парень встал как вкопанный, уставившись прямо на Саэки, что уже вышла из-за спины Шисуи. Их взгляды схлестнулись, будто два закаленных клинка. — Шисуи, что она здесь делает? — обратился Наруто к парню, в голубых глазах плясали злые огни. — Почему она вообще ещё здесь?! Разве ты забыл, что она сделала?! Узумаки закричал, ткнув в сторону Саэки пальцем. Девушка вздрогнула, на мгновение почувствовав себя совершенно беззащитной перед таким напором. А Наруто всё говорил и говорил, и каждое его слово было острее предыдущего. — Таким, как она, не место здесь. Она убила Сакуру! Убила столько хороших людей! — он опустил голову вниз, крепко сжал кулаки. — Пора перестать давать вторые шансы всем, кому это заблагорассудится. Есть вещи, которые не прощаются. Шисуи отшатнулся, словно ему пощёчину дали. Саэки скользнула взглядом по лицам случайных прохожих и не увидела в них ни грамма интереса или сочувствия. Они давно всё решили. Девушка глянула на совершенно раздавленного Шисуи, который то ли не мог найти в себе сил, то ли просто не желал защитить её перед этой толпой. От его вида ей будто бы сделалось дурно, слабость разом охватило всё тело; она действительно рассчитывала на него. Снова. И снова Учиха Шисуи подвел Чёрную Змею, на этот раз — своим молчанием. Саэки больно укусила себя за щеку, чтобы сбросить оцепенение. Подобралась. Сейчас она всё ему выскажет, до последнего слова. — Ты неправ, Наруто. Ты не знаешь её, не знаешь, что ей пришлось пережить. — Шисуи поднял голову и шагнул вперед, оттесняя девушку от блондина. — Поэтому ты не имеешь никакого права судить её! Сакура умерла, и я знаю, что для тебя это стало ударом. Но мы шиноби, а Сакура погибла в бою. Более того, — парень схватил Саэки за руку, крепко сжав. — Я больше никому не позволю делать Саэки больно! Если у тебя есть что сказать — говори это мне! Напряженная тишина повисла после этих громких слов. Она сгущалась вокруг троицы, уплотняясь и становясь почти осязаемой. Только для Саэки эта тишина звенела оглушительным звоном треснувшей брони. Она осыпалась к её ногам мелкими осколками, и теперь Черной Змее стало по-настоящему страшно. Она больше не видела Шисуи, не видела Наруто и всех этих безликих людей. Ей отчаянно захотелось спрятаться где-нибудь, где ей бы не пришлось держать равнодушную мину и делать вид, что их ненависть никак не трогает её. Домой вернулись молча. Саэки до сих пор не могла решить, как относиться к поступку Шисуи. Она не ожидала, что он поведет себя так. Она осталась в дверях, зло и затравленно наблюдая за тем, как парень шебуршит пакетами на кухне. Инстинкты говорили ей, что во всем этом определенно должен быть какой-то подвох. Никто не будет добр к ней без скрытого мотива. Шисуи нервничал. После разговора с Наруто, в душе шиноби поселился гадкий червь сомнений. Разве так он представлял их совместную жизнь? Учиха скрипнул зубами. Он-то, дурак, думал, что в Конохе он сможет показать Саэки, что есть и другой путь. А, выходит, он был неправ с самого начала. Шисуи чувствовал себя дураком. Сзади раздалась едва уловимая поступь. Если бы Учиха не был шиноби, то даже бы не услышал её. Он обернулся, острое лезвие скрытого клинка Черной Змеи деликатно коснулось его кадыка. Допрыгался. — Зачем ты это делаешь? — сквозь зубы процедила девушка, смотря на парня с затаённым страхом во взгляде. — Эти цветы, внимание, защита — зачем?! Чего ты хочешь добиться этим? Отвечай! — Я уже говорил тебе, — расслабленно пожал плечами Учиха, смотря прямо на Саэки. — Я просто не могу иначе. Саэки вцепилась в рукоять клинка, её пальцы дрожали. Она действительно дрожала! Он наконец видел её — без напускного равнодушия, без этой отстраненности и ироничной насмешки, за которой Саэки прятала свои истинные чувства. Перед ним стояла обыкновенная девушка, которая слишком сильно увязла в грязных интригах. Сбылась мечта идиота. Только вот, что со всем этим делать, Шисуи не знал. Взгляд Саэки метался по лицу парня, словно оно могло рассказать ей больше, чем он сам. Её чувства были в полном смятении — как она могла просто взять и поверить ему? Но больше всего девушку пугало то, что она действительно хотела верить шиноби. Она просто не могла этого допустить. — Запомни раз и навсегда, Учиха, — холодно отчеканила она. — Я не просила ни твоей помощи, ни твоей защиты. Я не знаю, кем ты себя возомнил, но для меня ты — пустое место. Ты меня услышал? Пус-то-е. И, если понадобится, я вырежу твое сердце и скормлю своим змеям. — Так вперед, — легко сорвалось с его губ, и он потянулся навстречу клинку. Лезвие вспороло кожу на шее Шисуи, в воздухе повис металлический запах крови. — Как ты всегда говорила: проблема выбора, да? — горько усмехнулся Учиха, даже не поморщившись от боли. — Для меня её больше нет. Если хочешь — давай, убей меня. Потому что я буду преследовать тебя всю твою жизнь. Защищать тебя и оберегать, даже если ты этого не хочешь! — Ч-что ты… Она растерялась. Клинок в её руке предательски дрогнул. Она поймала себя на порыве быстрее остановить кровь, и это желание окончательно выбило девушку из колеи. Всё происходило слишком быстро, он просто не оставлял ей никакого выбора. — Не можешь? — спросил Шисуи, нарушая затянувшуюся тишину и накрывая лезвие ладонью. — Просто признай уже, что ты испытываешь ко мне чувства! — горячо потребовал он, делая шаг к Саэки. Он поймал её руки в свои, девушка забилась в его хватке, как рыба. — Отпусти меня! — закричала она, дернув руками. — Отпусти или я убью тебя! — Нет, — твердо отказал Шисуи. — Ты этого не хочешь. — Откуда тебе знать? — зло зашипела она, уставившись прямо на него. — Ты ничего обо мне не знаешь! — Потому что никто не может удержать Чёрную Змею против её воли, — серьезно сказал он, наклонившись к ней близко. — Если бы ты действительно хотела, чтобы я исчез из твоей жизни, ты бы нашла способ от меня избавиться. Если бы ты действительно хотела, чтобы я перестал докучать тебе, то сожгла бы все цветы на моих глазах. Если бы ты не хотела здесь находиться, то давно бы предприняла попытку сбежать. Но ты этого не хочешь. Дыхание Шисуи касалось лица девушки, она и сама не заметила, как он перестал с силой сжимать её руки — лишь продолжал нежно держать в своих. Он был прав. Саэки не желала этого признавать, но Шисуи был прав в каждом своём слове. Он дал ей то, чего Черная Змея желала больше всего в этом мире — ощущение, что она может быть драгоценна для кого-то. И от этого ей становилось страшно. — Скажи же хоть что-нибудь, — попросил он, не собираясь отпускать её руки. Тогда Саэки отпрянула от парня, чувствуя, как, в том месте, где ещё недавно у неё была огромная чёрная дыра, начинает болезненно стучать живое сердце. — Ты сделал свой выбор, когда надел протектор Конохи, — осипшим голосом сказала она. — Обратного пути нет. — Я… Учиха хотел оправдаться, но Саэки вскинула руку, жестом показывая, что не намерена больше его слушать. Она подняла с пола клинок, спрятала его обратно в полое древко. — Можешь передать Сенжу, что я не намерена становиться врагом Конохи, — сказала она, остановившись у окна. — Но и находиться здесь я больше не могу. Если я понадоблюсь вам, вы знаете, как со мной связаться. — Ты не можешь! — бросился Шисуи за девушкой, но техника замещения оставила лишь облако густого дыма. В следующие несколько часов Шисуи, вместе с семью шиноби Конохи, прочесали все близлежащие земли, но так и не нашли следа Чёрной Змеи. Никто из них не додумался спуститься в пустующие подземелья Анбу Не.***
Это была не война — бойня, в которой Обито бросил все свои силы на разобщенные силы Альянса. Всё закончилось в один день. Решающее сражение произошло на территории страны Ветра. Глубокой осенью, всего в нескольких сотнях километров от Северного, объединенная армия шиноби одержала победу. — Почему-то я был уверен, что найду тебя здесь. Шисуи открыл дверь в исследовательскую лабораторию Альянса, окинул взглядом бессознательные тела ученых. Саэки стояла у каталки, на котором лежал труп Мадары. Она была непривычно расслаблена и тиха, даже аура вокруг Черной Змеи казалось преисполненной полного удовлетворения. Девушка опиралась на свою трость, в светлой задумчивости разглядывая изувеченное лицо сильнейшего из Учиха. — Он прекрасен, правда? — с придыханием шепнула она, обводя пальцем впаянное в холодную грудь лицо Хаширамы. — Я забираю его. — Это невозможно. Мадару похоронят как полагается, — качнул головой Шисуи. — К тому же, зная тебя, я просто не могу позволить тебе забрать его тело. — Ах, какая жестокая участь, — хихикнула девушка, обернувшись к парню из-за плеча. — Мой милый брат отказывает мне. Моё сердце разбито, Шисуи. Ты видишь, оно кровоточит. Шисуи не ответил. Он смотрел в спину Саэки, и она чувствовала этот пронизывающий, полный мрачной решимости взгляд. Девушка знала, к чему всё идет. Ей казалось, что она готова к открытому противостоянию, что она смогла преодолеть эту странную слабость, которую вновь начала испытывать к названному брату. Но вот, он здесь, её рука уже сжимает рукоять скрытого клинка, а внутри всё разрывается от невысказанной боли. Смешно, но Саэки наивно считала, что больше никто не сможет заставить её испытывать такую сильную боль. — Это ужасно, но мне бы этого хотелось, — после долгой тишины, сказал он и опустил голову. — Знать, что ты страдаешь из-за меня хотя бы вполовину так же сильно, как страдала из-за Итачи. Ты сделала меня слишком эгоистичным. Сильные руки парня обвили её хрупкое тело, сжали талию так сильно, что Саэки забыла, как ей дышать. Она вдруг почувствовала, как бешено мечется сердце Шисуи, отбивая оглушительный канкан в грудной клетке. У неё просто не хватило сил разорвать эти объятия. Она молчала, потому что не могла найти слов, которые бы отразили всю ту бурю чувств, что разыгралась в её душе. Но это было и ненужно — Шисуи прекрасно умел находить слова за них обоих. Он коснулся губами щеки девушки, трепетно мазнул поцелуем по её скуле, от чего по телу Саэки разлилась приятная слабость. Это чувство, которое поселил в ней Шисуи, одновременно пугало её и заставляло дрожать от восторга. А его руки всё так же сильно сжимали её в объятиях, лишая малейшей возможности сбежать. Если бы он знал, что она совсем не против этих объятий. — Я бы хотел знать, что только я делаю тебя печальной или счастливой, — горячо прошептал он, словно понимал, другой возможности не будет. — Потому что только я знаю, какой ты можешь быть. Как ты трешь глаза, когда только проснулась или как ты мечешься по лаборатории, если что-то не получается. Какие сигареты ты куришь и какой красивый сад мечтаешь вырастить. Он расцепил объятия и заставил Саэки обернуться к себе. — Послушай моё сердце, — надрывно сказал он, беря её руку в свою, чтобы прижать к груди. — Ты слышишь, как оно бьётся? Оно бьётся так только из-за тебя. Для тебя. — Пожалуйста, хватит, — взмолилась она, чувствуя сильные толчки его сердца. Всё её естество кричало, умоляло Шисуи доказать ей, что больше он не причинит ей боли. Она так отчаянно искала в его глазах что-то, что навсегда бы развеяло её сомнения. Саэки жаждала снова довериться ему, но так боялась ошибиться. Она коснулась его щеки и от этого простого прикосновения в груди девушки словно прогремел взрыв. Эти чувства оказались слишком сильными, они ошеломили её, как раскат грома в безоблачный день. — Смотри на меня, — попросил он. — Смотри только на меня, потому что мне тоже страшно. Но я клянусь тебе, что больше никогда не предам тебя. Я хочу остаться с тобой, быть на твоей стороне. Сейчас и навсегда. Я люблю тебя, Саэки. Всегда любил. Стена пала. Девушка всхлипнула, упав в его объятия, потому что больше не могла сопротивляться этому чувству. Оно обрушилось на неё, сметая со своего пути все доводы рассудка. И Чёрная Змея вдруг почувствовала себя той самой девочкой в начале длинного пути. Она всё ещё чувствовала неуверенность и страх, но ей так хотелось верить, что в этот раз всё будет иначе. — Я тоже люблю тебя, — тихо сказала Саэки, словно стыдясь этого признания. Она смутилась, сжав в пальцах жилет Шисуи и замерла, как мышка, боясь шелохнуться. Ответом ей стала лишь теплая усмешка, после чего Шисуи склонился над Саэки, утянув в глубокий чувственный поцелуй. Он длился всего несколько мгновений, но Саэки утонула в них, полностью растворившись в собственных ощущениях. В том, как уверенно парень сминал её губы, заставляя дрожать от восторга и волнения; как он играл с ней, умело держа на грани между пресыщением и желанием. Гнусное чувство ревности кололо изнутри — и кто его так целоваться научил? Она это обязательно выяснит, потом. И вырвет язык каждой, до кого доберется. Девушка мстительно куснула парня за нижнюю губу и сыто улыбнулась, когда услышала сдавленный вздох. Тогда Саэки снова поцеловала его, на этот раз нежнее, и нехотя отстранилась. — Пора уходить, — сказала она, снимая с головы Учихи хитай-ате Конохагакуре. Она бросила протектор под ноги, нежно обернула пальцы вокруг руки парня. — Ты со мной, аната? — Всегда, — отрывисто кивнул Шисуи, после чего пара растворилась в технике перемещения. Их ждал долгий путь домой. — Хокаге-сама! Кто-то обезвредил охрану и проник в лабораторию. — Что пропало? — В том-то и дело, что ничего. Это… странно. Сенжу подошла к каталке, задумчиво посмотрела на нетронутый труп Мадары. Медиков уже опросили — они так и не вспомнили лица нападавшего. Однако что-то подсказывало Цунаде, что она точно знает, кто это может быть. Её точило нехорошее предчувствие. Да, они победили Мадару, но кто гарантирует, что на его место не придёт кто-то другой. — Хокаге, это было на полу. Шикамару протянул женщине хитай-ате Учихи, Сенжу подняла на гения мрачный взгляд. — Как ты думаешь, она приходила только за ним? Шикамару пожал плечами, задумчиво посмотрел на тело. — Сомнительно. Если она хотела увести Шисуи, то могла сделать это в любой момент. В конце концов, она вернула его жизни. Их воссоединение было лишь вопросом времени. — Нара встал напротив каталки, сложив перед собой руки так, как иной раз делала это сама Саэки. Его взгляд рассеянно блуждал по израненному телу Учихи. — Значит, Хэби искала что-то другое… С этими словами Шикамару оттянул веко Мадары, явив Хокаге пустую глазницу. В небе кровавым заревом нарождался новый день.Если ты завтра превратишься в змею, и начнёшь пожирать людей, и тем же ртом, что ты пожирала людей, будешь кричать: «Я люблю тебя!». Смогу ли я в ответ сказать: «Я тоже тебя люблю», как я это делаю сегодня? Bleach, Гин Ичимару.