И солнце всходило

День на работе, конечно, задался со всех сторон: у Найнса были неиллюзорные шансы не дожить до своих завтрашних двадцати восьми, потому что маньяка они всё-таки выследили, выехали паковать уже в половине девятого вечера, а потом попали в заминированный дом, полный самострелов и ловушек типа «волчья яма». Найнс выбрался из одной такой, успев ухватиться за край — рост позволил. В другом месте чуть не словил ржавую стрелу из мерзко тренькнувшего арбалета, в третий — оттащил Нико, распознав подозрительный шорох веревки раньше, просто потому, что похожую ловушку в действии уже видел. На том месте, где стоял андроид, теперь лежал весьма тяжёлый груз, подломивший пол и открывший вид на подвал. Найнсу чисто номинально не нравилось количество растянутых в подвале шнуров, лесок и веревок. — Да он охуел, — подытожил Нико, как всегда по делу. — И играется с нами, — Найнс включил фонарик, составлявший пару табельному пистолету, узкий и маленький, чтобы помещался в руку полностью. — Не мог бы ты передать остальным, чтобы они включили свою фичу? Нико посмотрел на Найнса пристально, заухмылялся и моргнул диодом: — Сделано, человек! — Отлично, будем надеяться, что его камеры погасли, — Найнс нашарил наконец одну такую лучом фонарика, заметив по бликам. — Модель не самая новая, совершенно незаметными он их сделать не смог. Кстати, маякни оцеплению, чтобы патрульных андроидов поставили ещё у ближайших канализационных люков. — А к этому-то ты как пришёл? — Нико ещё поморгал жёлтым на виске. — Я понимаю, что живёт тут дерьмовый человек, но… — Подвал очень много используется, а дом похож скорее на декорацию к фильму ужасов, — Найнс аккуратно обошел дыру в полу и груз. — Вероятно, мистер Эм рассчитывал, что к нему нагрянут, и предусмотрел пути отступления. — Только тебя не предусмотрел, человек, — из коридора высунулся чрезвычайно довольный Тиран. — Сега с Праймом его скрутили! — О, ну, отлично, можно отсюда уходить, — Найнс по инерции открыл дверь, в которую собирался зайти, звукоизолированную, судя по тяжести, и наткнулся на несколько отчаянных взглядов изнутри. — Здравствуйте, полиция Детройта. В комнате вперемешку сидели андроиды в очень плачевном виде и люди, видимо, бездомные, все испуганные и молча глядящие Найнсу за спину. За спиной были Тиран и Нико. — Что такое? Теперь вы в безопасности. — Он таких много разобрал, — прохрипел мужчина средних лет с занавешенным волосами лицом. — А потом собрал и отправил в полицию, — сквозь помехи прошипела андроид-психиатр. — Нико? — Найнс обернулся к ним. — Вот это поворот! — Только куда бы он их отправил? — Если в полиции нас давно списали? — На утилизацию, что ли? — К общей партии? — Может, хотел саботировать «Киберхелп», — Найнс потёр лоб рукой, — предупредите остальных, а пока завершимся тут. Когда оказалось, что задержание прошло, спецоперация удалась без жертв, загадочный персонаж на литеру Эм, буквально с фамилией Эм — схвачен, его дом наводнили криминалисты, оперативники и эксперты. Найнс оставался на месте, передавая и собирая информацию, совершенно забыв думать о чём-либо постороннем, когда к нему подошла давешняя заложница-психиатр, модель «Филлипс», что Найнс всегда объяснял себе очевидной жутью, которую психиатры нагоняли своими вопросами. — Вы хороший полицейский, — у неё отсутствовала задняя часть корпуса головы, Найнс с трудом контролировал свой взгляд, чтобы не пялиться и не задумываться, как она ещё работает. Вместо головы, уставился на её идущий помехами бэйдж с именем. — Спасибо, — вежливо кивнул в ответ, — Кэролайн. — А откуда пришли ваши андроиды? — она очевидно намекала на то, что ГВшки как раз и есть пострадавшие от Эм двухсотки. — Со склада, где их готовились утилизировать, не волнуйтесь, всё закончилось, — Найнс плавно выдохнул. — Опасности больше нет. — Кто вам сказал? — андроид говорила чрезвычайно странными фразами, будто только наполовину привязанными к диалогу. — Они сами вам сказали. И ушла. Найнс остался работать, стараясь выкинуть из головы всё совершенно идиотское и точно лишнее. Лишнее, конечно, не выкидывалось, требуя осмысления и пробуждая за собой воспоминания о личных найнсовых проблемах, выглядящих как неизвестное количество совершенно случайных андроидов, жаждущих его смерти. Найнс постоял, подышал, погрузился снова в работу, но надолго не помогло, и он отправился поискать ГВшек, чтобы обсудить с ними кое-какие детали. Рядом как раз был Нико, и в его компании Найнс отправился на поиски. Первым нашёлся Тиран, застывший у какой-то двери в обычной позе охранника — руки за спиной, взгляд прямо, спина ровная. — Тиран? Кого охраняешь? — Найнс заглянул в комнату, думая найти кого-то из знакомых экспертов, но комната была пуста. — Охраняю? — Тиран поморгал. — Я? Только тебя, человек, больше-то людей рядом нет! Надежда, вспыхнувшая было в Найнсе, что всё это имеет обыденное объяснение, потухла, зато зажглась решимость всех своих ГВшек срочно найти! — Тогда пошли с нами, — похлопал Тирана по плечу, глядя, как тот знакомо щурится, и с удовольствием слушая фырканье, заменявшее им смех на людях. — Остальных поищем. — А чего их искать? — Тиран тут же включился в беседу. — Найнсу захотелось, — ответствовал Нико. — Эй, человек, ты там волнуешься, что ли? — Тиран вёл себя как совершенно обычный Тиран. — Да с чего бы он уже волновался, — Нико заворчал за спиной. — Сега? Сега нашёлся просто в коридоре, он осматривал тот самый пролом, что сделал едва не упавший на Нико груз, но не шевелился и даже со стороны выглядел зависшим. — Сега, — Найнс присел рядом с ним на корточки, заглянул в глаза, — пошли с нами. — О, че-ло-век, — диод на его виске прокрутился медленно, будто бы с усилием. — Пошли, а куда? — Дальше, — махнул Найнс, не вдаваясь в подробности. Сега выпрямился, отряхнул колено, которым упирался в пол, органично влился в компанию других двухсотых. — А чего происходит? — Найнс с нами поговорить хочет, похоже? — Так мы же ещё на работе? — Ну и он тоже на работе! — А ещё у него завтра… — Чш-ш! — Ой да ну брось, как будто бы он не… — ЧШ-Ш! Сега, не тупи! — Тиран, не тирань! — Да прекратите вы оба, сейчас как уроните имидж полиции! — Так он и разобьётся, ну-ну, Нико! Привычное шебуршание за спиной успокаивало, но Найнс позволил себе только перевести дух, а не расслабиться совершенно. Аналитика подсказывала, что закрывать на проблему глаза, значит, добиваться её разрастания, а к чему впоследствии могут привести эти зависания его совестливых друзей — предсказуемо неприятно. — Прайм, — Найнс не стал ничего ждать, просто обхватил за плечи замершего перед коллекцией пришпиленных бабочек ГВ200. — Пошли, разговор есть! Прайм двинулся слегка неохотно, как велосипед, который нужно резко с места разогнать. — О, человек, — пошёл рядом, повернул голову к Найнсу, расцвёл улыбкой, перестал хмуриться. — Я вроде обстановку описывал… Но поговорить с тобой всегда согласен! — Обстановка никуда не убежит, — Найнс улыбнулся Прайму в ответ. — Да и память у вас идеальная. — Ага, идеальная, — Прайм потёр лоб найнсовым уставшим жестом. — Э, Октаво! — Да, Октаво, — Найнс выпустил Прайма, чтобы встряхнуть слегка закрывающего глаза и моргающего красным восьмого. — Ты мне очень нужен вместе с остальными. Привет, Патрик, — махнул идущему мимо коллеге. — О, Найнс, — тот подобрался, — я как раз тебя ищу, там двое из ГВ200 внизу тоже подтупливать стали, может, ты их перезагружать умеешь? Я бы тебя проводил? — смотрел с надеждой и почти незаметной жаждой. За пару секунд в голове пронёсся десяток мыслей — видимо, сказывался стресс. — Отлично, — отреагировал Найнс. — Веди. А вы, — обернулся к ГВшкам, — подождите меня на улице, возле машины, хорошо? — Э? — Но? — Человек? — В смысле, Детектив! — Почти сержант! — Найнс! — А вдруг тут ещё что с потолка падает?! — Возьми хоть кого-нибудь? — В смысле, из нас! — Патрик, без обид… — Но ты очень безобидный для копа… — Да и если что Найнса не удержишь… — Это у него руки сильные, он тебя да! — А ты его — нет! — А ловушки тут явно не все открыты! Найнс опасался даже скашивать взгляд, чтобы в поле зрения не угодил наверняка покрасневший Патрик. Выдохнул: — Хорошо, тогда Нико со мной, а остальные к машинам, разговор серье-уа-зный, — не сдержал зевок, на ногах был уже почти сутки. — Я на вас рассчитываю. — Хорошо, человек! — В смысле, Найнс! — То есть, детектив! — Короче, есть сэр! — А я с тобой, так что просто — да, — Нико вышел впереди всех. — Веди, Патрик, — обернулся наконец к коллеге Найнс. — И извини их за некоторую беспардонность, они взбудоражены. — Или просто очень прямые сами по себе, — неожиданно лояльно отреагировал Патрик, — иногда я хотел бы быть таким, как в…они! Найнс поймал себя на том, что привычно пропускает мимо ушей оговорку коллеги, но почему бы, наконец, не отреагировать? Тем более, если не он, то Нико! — Нет ничего хорошего в том, чтобы не быть собой, — Найнс улыбнулся Патрику как приятелю и положил руку ему на плечо. — Я знаю, о чём говорю. — Вот я тоже хотел сказать, — заворчал сердитый Нико. — Человек — это же круто! Патрик аж замер и приоткрыл рот, невыносимо удивлённый изменениями. Найнс не стал его подгонять, но и руку с плеча не убрал. — То есть, вы не считаете меня бесполезным? Или жалким? — смотрел в основном на Нико. Найнс сжал руку на его плече, поймал взгляд и посмотрел в глаза пристально: — Патрик, мы работаем вместе уже три года, твои показатели одни из лучших в отделе, и ты всегда выполняешь служебные обязанности на высоком уровне. Ты никогда не имел нареканий по своим отчётам или делам, которые мне приходилось подхватывать. — Но, но… Они же сказали, — кажется, в глазах коллеги даже слёзы заблестели. — Что я безобидный? — В деле они тебя не видели, — Найнс глубоко вздохнул, сдерживая зевок, сейчас было бы совсем не к месту. — А про силу рук… Меня в падении разве что андроид и удержит, понимаешь, масса, помноженная на ускорение, а масса у меня большая. В завершение речи похлопал Патрика по спине, тот пошатнулся, Найнс чуть не закатил глаза. — И наш человек не сказал ничего необъективного, — мрачный Нико, видимо, хотел ребилитировать себя и беспардонных братьев. — Но со мной в партии лучше, чем без меня, Найнс давно не спал, успеет он тебя подхватить или не успеет — ещё вопрос! — Вот, слышал? Это тоже проявление их прямоты, — Найнс ещё немного поулыбался Патрику и первым пошёл дальше по лестнице в подвал. Патрик за спиной вздохнул с большим облегчением, а потом они чуть не угодили в разряженную ловушку: неосвёщенный участок коридора насторожил Найнса, Патрик врезался ему в спину, Нико схватил обоих за шиворот. Найнс достал фонарик, не обращая внимания, что Патрик лёг подбородком ему на плечо. Под ногами был провал ступени, где вместо поверхности торчали ржавые шипы, а через провал в одном месте была перекинута доска. — Вот, о чём я, блядь, и говорил, — проворчал Нико. — Со мной лучше! — Я не спорю, — спокойно отозвался Найнс, отошёл в сторону, продолжая светить фонариком на мостик. — Проходите. Вторая половина спуска уже не подстерегала такими сюрпризами, только пару раз встречалось что-то опасное на стенах, но фонарик Найнс больше не выключал, да и ловушки были обезврежены. Подвал, конечно, оказался разветвлённым, правда, с помощью фальшстен. — Квадрат! Шестёрка! Септимус! — позвал, в надежде, что двое, которые здесь, выйдут к нему сами. — Эй, парни? — тоже включился Нико. — ГВ200? — неожиданно вступил будто осмелевший Патрик. — Нико, где они, можешь установить? — Найнс разглядывал обстановку и с каждой подробностью напрягался всё больше. Над фальшстенами были толстые трубки коммуникаций, тут и там блестели камеры, фрагментарное покрытие пола намекало на возможность резкой перепланировки, этакий лабиринт Минотавра, место охоты и кровавого развлечения. — Не-а, тут связь не бьёт, — Нико вышел вперёд, заозирался, — но поорать же всегда можно? Найнс, а ты можешь?.. И замялся. Нико? Замялся? — Я всё могу, — Найнс встал ближе, — что ты придумал? — А можешь их жалобно позвать? Ну, там, застонать немного? — голос Нико упал до шёпота. Найнс кивнул, мысль была здравая. Представил перед собой гору возможных отчётов или отстранение ГВшек от дел до выяснения, и очень прочувствованно простонал: — Квадра-ат! Шестё-орка! Септиму-ус! О-ох! Нико передёрнул плечами, Патрик резко покраснел, но из глубины помещения раздались шаги. — Человек? — шаги чуть ускорились. — Найнс? — ещё немного. — Нужна помощь?! — теперь это был бег. И к ним действительно выбежали все три ГВ200. — Я был уверен, что их тут дво-ое, — растерянно протянул Патрик. — Я на потолке сидел, — Квадрат отряхнул форму на груди, нахмурился. — За каким хреном, спрашивается?.. — Ну сидел и сидел, — Найнс поспешил подойти к ним, приобнял по очереди за лица, заглянул им в глаза, отряхнул паутину с волос Квадрата. — Значит, надо было! — Тоже верно, — расслабился Квадрат. — А чего ты так стонал, человек? — вразнобой моргнул разноглазый Септимус. — Да, тебя что, кто-то обидел?! — Шестёрка возмутился. — Это я понял, сколько отчётов писать, а без вас не справлюсь, вы ведь данные насобирали, а данные это важно, — Найнс погладил возмущённого Шестёрку по голове. — И мне с вами поболтать надо, остальные уже ждут у машин, пойдёмте, это срочно. — Ну, если срочно… — Хотя мы тут? — Может, доанализируем? — Пару минут осталось, человек! — Ты тут постой, а мы с Нико? — Быстренько доглядим, а? — Вчетвером-то! — Вот увидишь! — Честное слово! — Нико, скажи ему? — Да вы уже всё сказали! — Нико! — Ладно! Найнс, это будет охуенно быстро! — Вот! — Хорошо-хорошо, — Найнс поднял руки. — Сканируйте быстро, только откликайтесь на мой голос. Два раза повторять не пришлось, ГВшки снова растворились среди фальшстен, а Найнсу невыносимо и впервые, наверное, за месяц захотелось курить. — А мы чем займёмся? — неожиданно отвлёк его Патрик. Найнс вздохнул: — Выяснением отношений. Следующие десять минут были максимально неловкими из-за невыносимого уровня откровенности, зато конкретно освежающими — в финале Патрик действительно порыдал Найнсу в плечо. И Найнс тешил себя надеждой, что сумел открыть глаза Патрика на простую истину: он, Найнс, во-первых, не идеален, во-вторых, такой же человек, а в-третьих, Патрик может найти себе кого-то и получше, но это всё не значит, что они не будут общаться на работе, если Патрик после всего этого общаться захочет. Коллегой он Найнсу был всегда и быть не перестал. И как абсолютно шокирующее откровение дня Найнс услышал, что Патрик влюблён одновременно в него и Рамону, в Рамону сильнее, но она недоступнее… В общем, жизнь показала себя с самой обычной своей стороны: как только Найнс тешил себя ощущением полного понимания, она подкидывала ему очередной сюрприз-бомбочку. Чтобы Найнса с его аналитикой к чертям разорвало, вероятно. В итоге Найнс ему ещё и посоветовал сделать с Рамоной как с ним самим: заглянуть дальше рабочего фасада, за которым тоже прячется вполне уязвимый человек. И когда Найнс уже опасался, что душеспасительные беседы никогда не закончатся, в проёме фальшстен собрались ГВшки, обычные, весёлые, переговаривающиеся, кажется, подслушавшие все откровения от первого до последнего слова. Смириться с этим Найнс мог легко, теперь главное было — не сакцентировать на происходящем внимание сообразительного Патрика, вряд ли он готов был делиться личными откровениями с полузнакомыми, бо́рзыми и прямолинейными андроидами. — Собрали информацию? — Найнс выпрямил плечи с усилием, очень хотелось ссутулиться. — Готовы? — Да, человек! — Теперь твои отчёты… — И доклады! — И донесения! — И возможные выступления перед прессой! — Будут объективно! — То есть совершенно! — В смысле, абсолютно! — Информативными! — Спасибо, но для начала я хотел бы ознакомиться со всем сам, — махнул рукой на выход, — пойдёмте отсюда? Возражать никто не стал, только Патрик держался неожиданно близко, и один раз Найнсу пришлось-таки его хватать, чтобы никуда не упал. Перехватил Найнс коллегу походя, поперёк туловища, возблагодарив холодный сезон за толстые куртки: если бы не это, Патрику наверняка было бы больно. Уже наверху, когда они вышли из подвала, столкнувшись с зыбкой сыростью февральской ночи, Найнс позволил себе вздохнуть свободнее, отказался от сопровождения коллеги под тем предлогом, что у него срочный брифинг с ГВшками, и покинул, наконец, проклятый дом. Остальные четверо двухсотых поджидали Найнса с товарищами на оговоренном месте, возле служебных машин, выхватываемые из мрака сине-красными сполохами мигалок, и успели вытоптать небольшую полянку в слякотных февральских сугробах. Ужасно хотелось куда-нибудь сесть, поэтому Найнс слегка опёрся о капот самого чистого тут «Смарта» — забывать о бытовых особенностях белой куртки не стоило. — Вот тебе, человек, — рядом оказался Сега, протянул горячий стаканчик с кофе. — По-хорошему, тебе бы просто отдохнуть, человек! — Но у тебя постоянно дела! — Поэтому, ну… — Хоть погрейся для начала? — Приободрись? — Найнс… — Девятка! — Человек! — Спасибо, — он благодарно принял всё, от кофе до гомонения. — Это весьма к месту, потому что поговорить мне с вами надо об одной тревожной вещи. — После дома маньяка-то? Не удивил. — Всего одной? — Вот это уже почти странно! — Но мы готовы! — И тебя поддержим! — Ну, если сможем… — Всё-таки мы не настолько дохуя функциональные, как пижоны-восьмисотки… — Четвёрка! — Зато среди двухсотых почти самые крутые! — Не считая элайдж… — Но и то! — Они просто кусаться умеют! — А мы не умеем! — Ну и косметически выглядят, конечно… — Аккуратненькие… — И по дому всё могут! — И даже няньками! — И даже обнимать сразу! — Без тренировки, представляешь, человек? — В общем, элайджи крутые… — А мы самые крутые, не считая их! — Вы и так самые крутые, — Найнс улыбнулся им, отпил кофе, почти не удивившись воцарившейся тишине. — Для меня — точно самые крутые. Поэтому я уверен, что и поговорить с вами я могу о любых тревожных вещах. — Ну так да! — Конечно! — Ещё бы! — Какой вопрос! — Без базара! — Это точно! — Не сомневайся! — Совершенно! — Так вот, тревожная тема, — Найнс отпил кофе, приободрился и поглядел на ГВшек, выдерживая паузу, дожидаясь, когда все втянутся в слушание. — Я помню, что вы говорили мне, когда мы познакомились. Я уверен в вас больше, чем в самом себе, но сейчас сделайте доброе дело ради меня и себя, проверьте свою память на наличие лакун. Среди ГВшек прошла цепная реакция по нахмуриванию — все, от Прайма до Октаво свели брови… Впрочем, кроме Нико. Тот наклонил голову вправо и почти сердито выдал Найнсу: — У меня ничего такого нет! Вот назначение, вот участок, вот приказ на списание, вот склад! А там они, — махнул на остальных. — Никакой тайны, скукота! Так, парни? Найнс вздохнул потяжелее, потому что прочие ГВшки мигали красными диодами друг на друга и неуверенно переглядывались. — Да ладно, парни? — Нико обернулся направо, налево. — Вы меня, блядь, разыгрываете! — Скорее всего, нет, Нико, — Найнс снова обвёл всех взглядом, глядя серьёзно, но обычно. — Каждый, кроме тебя, слегка потерялся в этом доме. Как будто бы выполнял старую программу или действовал по предустановкам. И что это значит? — Что мы невъебенно цельные натуры! — Нико скрестил руки на груди. — Не считая лакун в памяти! — Ну, возможно, — согласился Сега. — Потому что вообще-то… — вступил Октаво. — Дом-то мы ни в каком виде не помним, — поделился Прайм, задумчиво глядящий Найнсу за спину. — Иначе говоря, программу мы стёрли, — Тиран нервно постучал пальцами по крыше машины, на которую опирался. — А уже это означает, что мы, вообще-то охуенные, — мрачно поддакнул Квадрат. — Не только это, — вклинился Найнс, — но продолжайте. — В общем, продолжать-то нечего, — пожал плечами Октаво. — Разве что маньяк нам шибко удивился, конечно, — задумчиво и медленно выговорил Сега. — Конечно, удивился, — подтвердил Прайм, — мы ведь его возле секретной канализации выловили! — То есть люка! — То есть, не люка секретного! — И не канализации! — А выхода! — Ну, ты понял! — И мы удивились, что он удивился, ну, знаешь, как бывает? — И вот тут так было! — Прямо так, человек! — А чего бы ему удивляться? — Мы же полицейские! — И андроиды! — И андроиды-полицейские! — И разве что только кусать не могём! — Не умеем, четвёрка! — Это ты не умеешь, а я не могу просто! — Четвёрка! — Тройка! — Пятёрка, скажи им!!! — Тиран, отвали от Квадро, он самооговорился! — Вот, и я говорю… Нико! — То есть, самоопределился! — Ближе к правде! — Но так как похоже на самооговор, то… — Нико, я найду тебя, убью и закопаю!!! — Нет, а скажешь, не похоже?! — Ну, допустим, похоже! — И я про что! — Ты про то, что все удивились, — счёл нужным вклиниться ждущий катарсического момента Найнс, но почти расслабившийся до обычного состояния. ГВшки слишком естественно себя вели, в этом было много успокоительного для одного конкретного детектива-почти-сержанта-вечно-неспящего-на-работе. — Так вот, да! — рявкнул по инерции Квадрат и затих. — Ну и что? — продолжил беседу Нико, но больше никто. — Ребята? Пацаны? Найнс, они опять! Найнс и сам видел, что они уже «опять» — у двухсотых слегка засбоила мимика, завертелись заалевшие диоды, Квадрат щёлкнул челюстью, будто укусил-таки воздух, а потом все взгляды снова сошлись на Найнсе, которому страшно захотелось курить. — Опс… — Человек… — Если… — Ну… — Сопоставить? — То… — Может! — Не так и не права была эта… — Кэролайн? — Когда нас побоялась? — Но тогда ты тоже… — Человек! — Должен… — ОБЯЗАН ПРОСТО! — Нас бояться? Тираду завершил Тиран, но слегка не тем, о чём думал Найнс изначально. — Бояться? Вас? Не-ет, — он бездумно повращал пустым стаканчиком из-под кофе, намекая себе и им одним жестом, как выглядит их обыденное взаимодействие. — Не дождётесь, я вас только сначала испугался, потом вы упустили момент. — Упустили? — задумался Октаво. — Момент? — сощурился Прайм. — Найнс, ты не понял, — вступил Тиран. — Теперь-то ты должен нас бояться! — Э-Э-Э?! — заозирался Нико. — Ну, кроме Пятёрки, — сделал ремарку Сега. — Пятёрки не надо, — поддержал Шестёрка. — А нас бы стоило, — разноглазый Септимус растерянно свёл брови домиком. — Потому что у нас лакуны, — покрутил у виска Квадрат. — Дырки в памяти, ага, — Прайм, наоборот, обхватил затылок, будто бы голова вдруг заболела. — И похоже… — Что мы опасны! На пару секунд повисла звенящая тишина, только просвистел между машинами февральский ветер, да выдохнул сам Найнс. — Разумеется, вы опасны, — обвёл всех взглядом, не исключая ошарашенного Нико. — Для всех неблагонадёжных граждан и преступных элементов, хулиганья, психопатов, моральных уродов или маньяков. Это нормально для полицейских. — Нет, Найнс, ты не понял, тот маньяк, видимо, нам что-то приказал! — Когда у себя держал?.. — Хотя мы не знаем, что именно приказал… — Потому что приказы долбоёбов мы не исполняем всё-таки! — Спасибо, Четвёрка! — Так вот, у нас была уважительная причина! — Чтобы не выполнять его инструкции! — Это прям железно! — Но это ещё значит… — Что мы ненадёжные? — Плохие? — Фиговые копы… — А ты хороший! — И коп тоже! — И, может, теперь мы будем становиться злыми? — Как тот, помнишь, такой нехороший доктор каких-то наук в сериале про ЮСБи? — Ну того, который очень медленно ходит? — А у него ещё есть такой очень шустрый профессор? — Который, конечно, улыбался первых шестнадцать серий!!! — А потом стало понятно, что он это неспроста так улыбался! — И не по-доброму!!! — И вообще всё подстроил, переместившись в пространстве! — Как будто бы это залатало все сюжетные дыры… — Но, в общем, ты его помнишь?! — Вот мы сейчас, как он! И вытолкнули из своего ряда оторопевшего Нико, в сторону Найнса, конечно. Найнс глубоко вздохнул, думая, что орать на холодке не особо хорошая идея, если он не хочет сорвать голос, поэтому попросил Нико. — А ты не мог бы сказать им?.. Нико посмотрел на него долгим взглядом, потом обернулся к братьям, так решительно, как умел именно он. — Да вы охуели, что ли?! — вырвалось у Пятого настоящим криком души. ГВшки окончательно озадачились и выстроились в линию построения при оцеплении участка, одинаково растерянные, запутанные и запутавшиеся, слишком страстно, как всё, что делали, принявшиеся разбираться. Отчаянные и славные, надёжные и честные, прямолинейные и добрые, именно такие, какими их узнал и полюбил сам Найнс. Попытавшиеся оградить его даже от себя. Придурки. Лучшие друзья. Самые гомонящие на свете андроиды. Целебные и терапевтические. — Между прочим, — продолжил Найнс славную реплику Нико. — Я с ним согласен. Семеро ГВ200 молча переглянулись между собой, а пятый воскликнул: — О да ну ладно вам! — Вы нашли в своей памяти лакуну, — Найнс похлопал Нико по плечу, и тот ощутимо остыл. — Которая общими чертами привела вас к этому дому. Но сейчас ответьте мне на вопрос: что вы нашли там ещё? — Ну… — Э… — Ничего?.. — Там, Найнс, понимаешь… — Просто дырка! — Как будто прожгли! — Как будто бы в центре паззла всё выжгли! — И только рамочка по краям такая осталась… — Уродская-уродская! — Что-то узнаёшь… — Но вообще-то ни фига… — Но это не снимает с нас ответственности! — А вдруг мы тут ужасы делали?! — И нас надо с ним арестовать! — Для всехней безопасности! — Всеошной! — Сам ты всеошный, пресвятая Макски, Квадрат! — Всеихней! — Всеобщей! Точка! То есть, восклицательный знак! — Если мы плохие, человек, нас надо прогнать! — Или наказать! — Или! И тут нервы Найнса не выдержали, а всякие разумные мысли про крики и холод отправились почивать в бозе. — Даже не смейте! Думать! О чём-то подобном! — взвился он настолько, что даже с капота вскочил и плечи расправил, любая сонливость прошла. — Я спросил, что вы помните, потому что! Следующий вопрос! Почему! Же! Вы! Помните! Только! Это! — Ну так мы себя потёрли, похоже, — обалдевший Прайм смотрел на своего человека резко расширившимися глазами. — И это уже подводит нас к следующему вопросу! — Найнсовы нервы последний раз жалобно тренькнули, прежде чем он перешёл на натуральный рык. — Кто бы мог! Отдать вам! Подобный приказ! Если вы уже стояли! На складе! И, возможно, должны были исполнить там какой-нибудь ужасный чужой план?! В котором, наверняка, пострадали бы люди?! Кто бы вам приказал вычистить именно эту часть памяти? Кто?! — Да никто, — пробурчал Нико со спины, пока Найнс переводил взгляд с одного лица на другое. — У нас система такая, простая вроде, блоками, а вроде, и не очень… Чтобы кусок так хорошо вытереть, надо или всё форматировать, или тереть изнутри… — А на складе, — Найнс чувствовал, как холодит горло сырой воздух. — Вам затирали память на складе? — Да ну брось, с нас даже форму не сняли, тупо поставили, — снова возмутился со спины Нико. — Им надо было добрать партию на утилизацию, чтобы два раза конвейер не программировать! — Значит, кто это был? — Найнс выпрямился перед ГВшками, продолжая пристально смотреть на каждого. — Кто рассудил, что вашей личности и системе такое не нужно? — Я, — выступил чуть вперед Тиран. — И я, — подался за ним Квадрат. — Я тоже, — Сега. — Я тоже, пожалуй, — Октаво. — Я, конечно, — Прайм. — Ясен пень, что я, — Шестёрка. — Я, понятно ведь, — завершил парад разоблачений Септимус. — Я так и знал, — кивнул Найнс. — А уже это значит, что семь независимых систем ГВ200, не глядя друг от друга, решили оставаться собой. То есть личностями. То есть полицейскими. И почему вы так решили? — Наверное, потому, что позволить той программе случиться было бы неебаться насколько неправильно, — влез Нико. — Понятно же! — Это говорит ГВ200, который не узнал дом за вашими спинами даже обрывком повреждённого воспоминания, — Найнс махнул рукой в сторону Нико, но продолжал смотреть только на остальных. — А это значит, что ваш моральный компас — исключительно крепкая штука. Иными словами, вы бы вырезали из своей программы любой дом раньше, если бы стрелка этого компаса указала не то направление. Повисло молчание, не влез даже Нико. Найнс оглядел их ещё раз, стараясь не упасть в яму безвылазного умиления и признательности. Договорил. — Это значит, — голос теплел вне зависимости от его желаний, — что если бы вас раньше столкнули лоб в лоб с направлением «неебаться насколько неправильно», то получили бы ровно то же. Вы не стали выполнять то, что вам претило. Не стали тогда, и не стали бы вообще когда-либо. Я в вас уверен. Последовавшая потом немая сцена снова была наполнена красными диодами и сбоящей мимикой у всех, включая, по ощущениям самого Найнса. ГВшки потрясывали головами, часто моргали, словно собирались заплакать, хватали его за руки, подставляли буйные макушки, чтобы он их погладил, в общем, переживали экзистенциальный кризис на свой лад. Один Нико переживал иначе, он перемещался среди всех, хлопал по плечам, заглядывал в глаза, но тоже психовал, конечно — никак не мог остановиться, подлезая периодически и под руки Найнса на равных со всеми. — Вы молодцы, молодцы, — Найнс ловил себя на том, что не устаёт повторяться, хотя в более спокойном настроении мог бы раздражиться. — Молодцы! И сделали всё правильно. Я уверен. И в тебе уверен, Прайм, и в тебе, Тиран… Нико, конечно, без вопросов! Молодцы, молодцы! Катарсический момент затянулся, но понял это Найнс только когда успокоил всех и посмотрел на часы. Успокоенные ГВшки гомонили вокруг, радостно перемигиваясь между собой, а Найнс смотрел, как стрелка на часах отсчитывает последние минуты до его Дня рождения. В смене суток не было ничего загадочного или сверхъестественного, но, не иначе как на волне только что пережитого, Найнс упал в единолично экзистенциальный момент — в доходящие на часах минуты своих двадцати семи он подводил итоги года. Что он успел за двадцать седьмой год жизни, где оказался, с кем, как — и ему всё нравилось. Пусть гордо владел Найнс сейчас только обгорелым куском земли и руинами семейного дома да гордым званием детектива Центрального департамента полиции города Детройта, но в нематериальном плане он приобрёл гораздо больше, чем мог надеяться хотя бы год назад при абсолютно целой недвижимости. У Найнса снова был кузен. Три кошки Норт окончательно признали право Найнса на существование и поглажки от него. Они подружились с Саймоном, хотя ничего не предвещало. Его растормошили и привели в порядок лучшие восемь друзей-братьев, что могли быть вообще в мире (по версии Найнса). Найнса ждала дома девушка, хрупкая, но отчаянно сильная блондинка, которая не позволила бы ему спать на коврике в прихожей примерно никогда и страшно возмущалась, услышав на днях от ГВшек эту хрестоматийную историю. Найнс провернул до незаметного крошечную революцию, последствиями которой был вполне по-человечески удовлетворён. Не умер, опять же, ни разу! Даже сегодня! Он вздохнул, задирая лицо к чёрному небу и чувствуя, как лезет на лицо дурацкая широченная улыбка, совершенно счастливая, такая довольная, что увидь его Маркус, наверное, ослеп бы! Найнс прикрыл глаза, чувствуя всем лицом, как на него мягко приземляются крохотные и незаметные в небе снежинки, сразу тая и походя на морось. Страшно захотелось фыркнуть, и Найнс фыркнул — впервые за очень долгое время он был счастлив совершенно просто, являясь собой, Рихардом «Найнсом» Найтлессом, и, кажется, окончательно перестав с собой спорить. Момент случился и прошёл, минуты тоже, Найнс остался в своей жизни и в непреложных заботах — полночь там или не полночь, дело следовало по-нормальному закончить. — Мы с Нико пойдём всех обойдем, а вы пока подсобите экспертам, если понадобится, — организовал привычно двухсотых, раздал поручения поимённо. ГВшки традиционно не подвели, только обхлопали по плечам, поздравляя, что Найнс резко повзрослел, сразу по нему целиком, мол, видно. Найнс не возражал — ну видно и видно, хорошо же! Гора работы, конечно, от его настроения не уменьшилась, но вернуться к ней было гораздо легче. Совсем вышли из оцепленного дома они ещё часа через два, потом добрались до участка, шуганув ночную смену таким большим и разговорчивым коллективом, сдали-вписали-послали всё, что должны были. Найнс вытащил из канцелярского ящика блок липких пластиковых листочков, наклеил прямо посредине своего стола штук восемь, создавая приличную площадь, написал размашисто светомаркером «У меня отгул!», накинул куртку и ушёл с работы. Разумеется, в сопровождении всех ГВ200, а потому не сразу обратил внимание, что их девять, а не восемь. Девятый выбивался, хотя на нём тоже была совершенно такая же полицейская форма. — Найнс, эй, постойте! — чем, наверное, и выбивался больше всего: никто из родных ГВшек к нему на «вы» не обращался. Вместе с Найнсом на служебной стоянке замерли вообще все, обернулись к резко оказавшемуся вне гомонящих коллег двухсотому. — Гэвин, — первым сориентировался Найнс. — Наш новенький. У тебя ко мне дело? — Да, да-да, — тот обрадовался, в целом гораздо более сдержанный и закрытый какой-то по сравнению со знакомыми двухсотыми, он больше на ЛЖ походил, если уж на то пошло. — Какое? — слегка ускорил процесс Найнс, выждав приличную паузу. — А, да, простите, — новенький закрутил диодом с синего на жёлто-рыжий, похлопал себя по карманам формы. — Вот, — и протянул что-то, подозрительно напоминающее сигаретную пачку. Родные ГВшки неодобрительно покосились на собрата, и прежде, чем Найнс успел бы взять протянутую ему вещь, сами взяли её, осмотрели, слегка ощупали, возможно, даже куснули — Найнс быстро перестал видеть блестящую упаковку, кочевавшую по рукам, но отчётливо услышал звук. — Это странная передача, — он не собирался охлаждать пыл своих ГВ200, дожидаясь, пока пачка дойдёт до него. — От кого она? — Ну, от Лео, — Гэвин скосился влево, почесал совершенно ровный нос и в целом смотрелся донельзя смущённым. — От нашего Лео, который совсем всеобщий наш. — То есть, ты про Лео Манфреда, — Найнс сложил руки на груди, стараясь не выдать, что по спине побежал холодок. — Он что-то передавал на словах? — Да, что поговорил со своим супругом, — Гэвин сложил руки за спиной, выпрямился и посмотрел в глаза, как при официальном рапорте. — И больше никакие преследования вам не грозят, сэр. — А это зачем? — в руки к Найнсу наконец попала пустая сигаретная пачка… оказавшаяся не пустой. — А это он просил вам передать в напоминание и благодарность, — ГВ200 «Гэвин» нервничал всё ощутимее. — Сказал, что вы вспомните. Вы не вспоминаете? Я проверил, тут ничего опасного! Ну, кроме никотина и смол внутри сигареты, но они имеют стандартные значения! — А почему прислали тебя? — Найнс лично выпотрошил пачку, покатал сигарету между пальцев, оглядел пристально, ничего подозрительного не обнаружив. — Лео очень просил, чтобы это был кто-то из двухсотых-полицейских, сказал, извинения должны быть искренними… — Ваш Лео довольно хорошо меня знает, — Найнс ещё покрутил пачку и сигарету в руках, спрятал в карман, не выкидывать же прямо на глазах у Гэвина. — Спасибо, если извинения искренны, то они приняты. — Так Лео и передать? — ГВ200, кажется, слегка успокоился, по крайней мере, настолько официально стоять перестал. — Так и передать, — Найнс сам шагнул ближе, посмотрел в глаза. — А тебе лично от меня спасибо, — похлопал по плечу. ГВ200 окончательно перевёл дух, заулыбался, как все они, немного нагло и озоровато, так, что мгновенно потеплело на сердце. — Ну, я пойду, мне теперь по делам надо, сообщение вернуть, да и брата поискать, он у меня редкий, но приметный, такой же серии, знаете, только секретарь, — счастливый Гэвин затараторил, зачем-то посвящая человека… — Секретарь? — зацепился Найнс, спиной чувствуя взгляды притихших своих ГВ200. — Уж не ЛЖ200 ли? — Да, а вы откуда знаете? — насторожился Гэвин. — Я несколько юнитов ЛЖ200 знаю, — Найнс перевёл дух. — Ты пока сходи до «Назарета», а потом с Праймом или Тираном свяжись, они лучше всего дорогу объясняют и контакты скидывают, по крайней мере, сузишь круг поиска. На прощание Найнс протянул руку Гэвину, обозначая окончание разговора, и тот пожал её обеими своими, немного избыточно потряхивая от волнения. Домой добирались наполовину на такси, наполовину на «Смарте», за руль которого Найнс усадил Шестёрку — изо всех ГВ200 этот отличался наиболее плавным стилем вождения, потому что просматривал карту движения на несколько перекрёстков вперёд и почти везде исхитрялся проехать на зелёный, не выбиваясь из скоростного режима. Впрочем, скоростной режим скоростным режимом, а обычный режим дня Найнс опять со знатным запасом нарушил — на часах было до неприличия позднее время, а по ощущениям и того более. Хотелось одновременно зевать и спать, что совместить не удавалось физически, поэтому Найнс просто маялся, переходя всякие границы ощущения усталости. На плечи вернулась и легла настолько привычная тяжесть, что Найнс аж приободрился: почти забытое состояние успокаивало, будучи давно узнанным, но и встряхивало, потому как Найнс больше не видел в своём будущем возможностей для отдыха под дверью. И видеть, вообще-то, впредь совершенно не хотел! — Да ты спи, чего встрепенулся? — Может, хоть шнурки развязать тогда… — Сил хватит! — А может, и нет, конечно. — Но тебе повезло, человек! — У тебя есть мы! — Нам, правда, тоже повезло! — И ты у нас есть! — Хотя… — Со шнурками… — И нашей моторикой… — Скорее, всем повезло, что у нас есть элайджи! — Они крутые, скажи, а? — Если тебе кажется, что нет… — Ты учти! — Да, учти! — Они ведь секретари! — И вообще… — Не должны! — Ничего! — Никому! — Кроме нас. — Ну да! — Да ну? — Ну, и мадам Макски! — А если она поменяет фамилию? — Да с чего бы? — А сам не сообразишь? — Ой, ладно, ладно, не нагнетай! — А если она поменяет фамилию… — То мадам Хлое-с-новой-фамилией! Найнс мечтательно вздохнул, качественно отвлекаясь от собственного течения мыслей: — Ничего она не поменяет, скорее всего, — сполз по сидению, подыскивая более комфортное ощущение для спины. — Хотя полностью отрицать вероятность, конечно, не буду, люди восхитительны, непредсказуемы, а Хлоя из них самая непредсказуемая и восхитительная. После этого в машине повисла задумчивая тишина. Слава богу, они подъезжали к дому этой нереально великолепной женщины, миновали периметр территории в виде обычного заборчика, потом второй, о котором Найнс был наслышан как раз от ЛЖ — этот второй поднимался, когда автоматическая идентификация посетителей не получала подтверждения ещё кого-то из ЛЖ. Третьим барьером служила уже входная дверь, и там строгость процедуры вырастала ещё на порядок: это препятствие могли устранить только три ЛЖ или одна Хлоя с помощью каких-то суперохранных финтов. В тот приснопамятный раз, когда они встретились с Хлоей впервые, Найнс, оказывается, получил наглядную демонстрацию доверия к нему не только ГВшек, но и ЛЖешек — они пропустили его дважды, дистанционно, не выходя из спящего режима. Вот и сегодня всё было прилично: «Смарт» и такси заехали на территорию, потом кибертранспорт развернулся восвояси, а Найнс и умеренно гомонящие ГВшки оказались дома. Тут было тепло, пахло выпечкой, что сразу наталкивало детектива на мысли о днях рождения и сюрпризах. Хлое он, разумеется, верил, но чтобы хорошо кондиционируемое помещение так явно благоухало корицей и шоколадом, его следовало насытить запахом по полной программе. Не консультируясь с ГВшками и не дожидаясь ЛЖешек, Найнс направился на кухню. Несмотря на обоснованные сомнения, со шнурками и курткой он справился самостоятельно и стремительно, прямо в прихожей, теперь же его гнала вперёд догадка, настолько безобидная и подогревающая хорошее настроение, что Найнс чувствовал себя не выходным, а сразу отпускным. Хлоя действительно обнаружилась на кухне, перепачканная в муке, растрёпанная, довольная, занятая. Найнс привалился плечом к косяку, наблюдая, но в целом стараясь не обозначать своё присутствие более явно. Хлоя заканчивала украшать торт. В большой перспективе думать не получалось, а в малой все аналитические выкладки уставшего мозга сводились к слабовразумительному умилению. Хлоя собиралась сделать сюрприз своему парню-сладкоежке и, более того, успешно справлялась с планом. Сейчас кондитерский мешок в её руках закончил вытягивать очередную розочку, а сама девушка отстранилась от торта на подставке, устало вытирая лоб рукой. — Не слишком большой, интересно? — проговорила явную мысль вполголоса. — Да нет, Найнс большой, праздник большой, а торт нормальный… Или нет? Критически уставилась на выпечку, отошла полшага назад, объективнее оглядывая результат своих трудов. — В самый раз, — Найнс шумно отлепился от косяка и только потом обозначился голосом, но Хлоя всё одно развернулась слишком резко, выдернутая из креативного созерцания. — Что? Нет, ну что? Ты считаешь моё мнение нерелевантным в этом вопросе? Максимально невинный вид, впрочем, Найнса не спас, Хлоя выдохнула в два этапа, потом сдула с лица выпавшую из причёски прядку, потом скривилась скептически, потом закатила глаза… — С Днём рождения тебя, вот, что! — А, ну это да, на это согласен, — Найнс неторопливо подошёл к Хлое, протягивая руки для скромных, усталых объятий. Она шагнула навстречу ничуть не менее устало, но и ничуть не менее осознанно, с готовностью, уткнулась в Найнса, будто бы упала на постель — с таким облегчением. Долго и шумно вдохнула через нос, наталкивая на приземлённую мысль, что сначала лучше бы Найнс в душ пошёл… — Рада тебя видеть, — обтёрла муку с лица об его чёрный свитер, — ой! — Ну и нестрашно, — Найнс аккуратно прицелился и поцеловал её в лоб на границе с ростом волос, от которых шоколадом пахло вовсе умопомрачительно. — Правда, есть опасность, что я тебя съем… Хлоя хохотнула, сама вцепилась в его руки, задрала лицо вверх, дерзкая и домашняя, окончательно выдувая из головы хотя бы намёки на трезвый рассудок. — Всё обещаешь, обещаешь, хоть бы надкусил для начала? Поцелуй тоже получился усталым и ленивым, но очень нежным. — Ты на сегодня прямо мой? — светящаяся от радостных переживаний, привставшая на носочки Хлоя буквально ранила душу. — Прямо весь? — Прямо весь, — подтвердил Найнс, против воли расплываясь в улыбке тоже, опуская плечи и выдыхая. — Прямо твой. Даже дело закрыл, так что никаких дополнительных треволнений на этот счёт. Хлоя слегка подпрыгнула в руках, а когда Найнс совсем было списал это на своё разыгравшееся воображение, подпрыгнула ещё раз. — Да, всё примерно настолько здорово сложилось, — подтвердил для неё, не утомляя подробностями. — Спасибо огромное ГВшкам и ЛЖешкам, хотя элайджам и опосредованно. Потом его ещё раза три поцеловали от избытка чувств — в щёки и губы, быстро, легко, но несомненно по обоюдному желанию. А потом Найнс всё-таки добрался до душа и кровати, где к нему, засыпающему поразительно долго для настолько насыщенного дня, снова подбилась под бок Хлоя. И вот тогда-то Найнс мгновенно заснул. Просыпался он лениво, раза три — с двумя фальстартами в шесть и семь утра соответственно, а потом вырубился качественно аж до полудня. Никто ему не мешал, вокруг на ушах не ходил, только оказывалась рядом иногда Хлоя, что-то делала в спальне и снова исчезала в недрах дома. Без пяти двенадцать Найнс уже осмысленно сел на кровати, потёр глаза, пригладил волосы, убеждаясь, что за ночь всё опять дыбом встало. Хотелось поспать ещё… Но больше хотелось попробовать вчерашний торт! Помятый вид быстро устранил душ, а душевное равновесие встало настолько жёстко, что Найнсу казалось — его сейчас поколебать не сможет вообще ничто. Мысль была необычной, особенно потому, что зарекаться в подобных вопросах Найнс себе осознанно запрещал: жизнь порой показывала себя разнообразнее всякого воображения. Вот и тут, выходя в гостиную и не имея за душой никакой лишней мысли, кроме предвкушения торта, Найнс застал там Хлою, увлечённо болтающую с кузеном. Коннор выглядел как обычно, то есть, совершенно сногсшибательно, вдобавок, лучился своей ультраэнергией во все стороны, как открытый огонь — жаром, то есть агрессивно и не считаясь с чужим мнением на свой счёт. — Привет, — Найнс махнул рукой, радуясь, что частично свой гардероб восстановить успел, и вышел в люди не в домашне-спортивном костюме, а просто в пижаме, комфортной, мятой, скромных тёмных оттенков, без ярких белых вставок. Радовался потому, что его всё равно глазами сожрали, но Хлоя хотя бы мысленно не раздевала: Найнс успел убедиться опытным путём — спортивная куртка на нём вызывала у Хлои только яростное желание одежду стянуть. По крайней мере, в последнее время. — О, Найнс, с Днём рождения! Я решил занести подарок лично, раз уж вечеринки сегодня не будет, — Коннор пылал энтузиазмом, как проснувшийся вулкан пеплом и жаром. — А потом Норт позвонила, и оказалось, что она тоже сегодня утром свободна, так что скоро подъедет, у неё даже от меня тут какие-то секреты, представляешь? Поздравить тебя хочет обязательно отдельно! Хлоя чуть сощурилась на этих словах — Найнс заметил фоном, слегка заволновался, но в целом остался непоколебимым: — Прекрасно, тогда останетесь на обед? Я что-нибудь вкусное сделаю… — Или я! — вскочила Хлоя, нагоняя Найнса, цепляя под локоть и увлекая за собой в сторону кухни. Кузена увлекать не надо было — он шустро поднялся и поспешил за ними сам, едва ли не насвистывая. Найнс с подозрением заозирался, как-то исключительно грамотно обложенный обеими тощими персонами, зато словно со всех сторон. — Что? — сонно поморгал на ослепительного Коннора, прищурился, чтобы зрения не лишиться: вблизи обаяние становилось термоядерным. — Да ничего-ничего, — Коннор прищурился слегка зеркально, взял Найнса под руку тоже. — С Днём рождения! — Нет, это-то понятно, — Найнс не предпринимал попыток освободиться и осторожно вздохнул, осознавая себя плотно взятым в оцепление. На краю сознания лениво плыли мысли, выныривало и снова пряталось беспокойство, Найнс свёл брови, пытаясь поймать, что его тревожит здесь и сейчас. — Я сегодня рискнула выбрать еду на все… Приёмы пищи! — Хлоя радостно щебетала слева. — Надеюсь, тебе понравится! — А я рискнул переложить выбор на твои плечи, — похлопал по локтю справа кузен. — Не уверен, во что ты играешь сейчас, поэтому просто закинул тебе приятную сумму на аккаунт в «Паре»! Игры на «Пару» всё-таки и со скидками бывают, а к твоему Дню рождения даже новинок много вышло! Представляешь, в одной, пока дорогу не построишь, не поедешь! — Прямо как в жизни, — хмыкнул Найнс, усаживаясь за стол, довольный уже озвученным: он вспомнил о хобби, по которому скучал, не осознавая, ему захотелось поиграть, а мир вокруг и люди были исключительно прекрасны. Кстати… Люди? Исключительно? — Я хочу торт, — Найнс с надеждой посмотрел на Хлою. — И знать, где весь буйный коллектив ГВшек. — По удачному стечению обстоятельств, у нас есть торт, — Хлоя озорно улыбнулась, явно сползая с темы. — Довольно большой! — Нормальный, — Найнс тоже заулыбался, позволяя себе не вцепляться в тему зубами. Сегодня-то ему можно расслабиться? Не каждый день двадцать восемь исполняется! — Ах, мой младший кузен, — Коннор уселся вплотную рядом, прилёг на плечо, подчёркивая разницу в размерах. — Был такой маленький и милый! А стал! — Большой и страшный? — Найнс фыркнул, не препятствуя полуобъятиям, но и не поддерживая неловко сидящего кузена. — Огромный и прекрасный, — Коннор хохотнул, похлопал Найнса по спине и выпрямился. — Лютый и матёрый! Адекватный! Завидный кузен, в общем! — Уговорил, только прекрати, — Найнс отмахнулся, скосился на Коннора, убеждаясь, что не обидел, и тут же вернулся взглядом к Хлое и торту. Посмотреть там было, на что: двухъярусный шоколадный торт с вишенками сверху, с оборочками из белой глазури, кремовыми розами и вкраплениями из грецких орехов! Видимо, Хлоя успела дополнительно украсить свой кулинарный шедевр с утра, пока Найнс спал. — Он даже дыхание затаил, — сидящий очень близко Коннор всё, конечно, заметил, и не преминул Найнса сдать. — Неси скорее, этот сладкоежка неисправим! — Неправда, — попытался отрицать очевидное Найнс, поперхнувшись воздухом от неровного вдоха. — Я исправим! То есть, не совсем. Наверное… Торт был поставлен прямо перед Найнсом, ему же вручили нож, а Хлоя обошла стол и вернулась с блюдцами-ложечками уже чтобы сесть рядом. — Надо хотя бы попробовать, — Хлоя покраснела и зачастила, опуская глаза, стоило Найнсу посмотреть на неё благодарно. — Я вчера немного экспериментировала с рецептом! И не знаю! Вдруг тебе не понравится! Хлоя договорила и напряжённо выпрямилась на стуле, тронешь — зазвенит, сложила руки на коленях, как отличница… — Мне уже понравилось, — Найнс убрал в сторону все столовые приборы, совсем отворачиваясь от торта в пользу Хлои. — Очень! Спасибо! Он легко обнял и поцеловал её в щёку, что немного выровняло ситуацию, но лицом Хлоя теперь полыхала вообще всем, ярко-розовая ото лба до самой шеи. — Вот он вечно так, — высунулся из-за спины Коннор, отвлекая их обоих. — Со временем перестаешь обращать внимание, а потом — бац! И он снова так! — Ничего я не «бац», — Найнс возвёл очи горе, стараясь не смотреть на Хлою, чтобы не увеличивать неловкость момента до критических величин. — И вообще, давайте есть торт! — А уши красные, — снова сдал с потрохами дорогой кузен. — Коннор!!! — А говоришь — не «бац»! — развёл руками несносный кузен. — ГВшек на тебя нет, — Найнс расслабился, вздохнул и случайно запустил в торт ложку вместо ножа. — И раз я его уже надкусил, вам ничего не достанется. — Найнс! — Коннор возмутился. — На-а-айнс, — Хлоя захихикала. — Ну хоть на шутки вы нормально реагируете, — он тоже улыбнулся, принимаясь за резку порядком. Торт оправдал все возложенные на него ожидания и оказался божественно вкусным, в чём Найнс немедленно заверил Хлою самым доходчивым изо всех способов: тщательно вытерся от крема и шоколада, а потом расцеловал по всему лицу. Хлоя горячела щеками, но не выдержала напора чувств и просто сбежала остыть, оставив кузенов наедине. — Тебе с ней повезло, — Коннор аккуратно ломал торт вилкой, — хотя ей с тобой тоже, в общем, я боюсь предполагать, кому сильнее. Найнс задумчиво кивнул, но от еды в пользу разговоров не отвлекался. — Ещё, кстати, меня Маркус пытался по секрету спросить, когда у тебя День рождения, — невозмутимо продолжил кузен. Удар был нанесён с идеальным расчётом: Найнс скосился заинтересованно, стараясь вложить в выражение взгляда весь доступный эмоциональный накал. — Нет, я тоже не знаю, на черта, но могу предположить, что спрашивал он для друга, — Коннор ещё поковырялся в тарелке, поймал осуждающий взгляд и захохотал. — Да вкусный торт, вкусный, самый, наверное, вкусный, хотя я не отказался бы от какой-нибудь японской ерунды на десерт. Коллеги говорили, где-то в греческом квартале открылась порядочная кондитерская… Полагаясь на хитрейшее выражение лица кузена, можно было с уверенностью сказать: адрес приличной пекарни — это тоже часть подарка. Найнс кивнул себе, откусил ещё торта, потом поймал мысль за хвост, всё-таки уточняя вслух: — Для друга? Ответов напрашивалось несколько, но Найнс надеялся, что в альтернативе между Лео и Саймоном, Коннор назвал бы другом именно Саймона. — Да, потому что чуть позже меня об этом напрямую спросил сам его напарник! Найнс выдохнул с большим облегчением: если бы вдруг Лео взялся поздравлять его с Днём рождения лично, почти состоявшийся как сержант Центрального департамента полиции города Детройта Найнс переехал бы куда-нибудь в тот же день. Утро в компании кузена проходило продуктивно и быстро, потом вернулась Хлоя, они нашли немало приятных тем для обсуждения, затем на пороге предсказуемо нарисовалась Норт, несколько искристо поздоровавшаяся, но не изгнанная Хлоей обратно в стылый февраль. Найнсу этого вполне хватало для счастья. Тем более, что Норт пришла с новостями и подарками, посиделки ещё затянулись, теперь Норт болтала с Найнсом, пока Коннор занимал внимание Хлои, то есть, членовредительства или смертоубийства даже не намечалось. Единственное, что Найнса беспокоило — пока что никак не проявили себя ни гэвины, ни элайджи, но время дня позволяло списать продолжительную задержку на какой-нибудь там сюрприз. Не то чтобы Найнс любил сюрпризы, скорее, как раз, не любил, однако именно сегодня он просто не хотел волноваться. Такой подход дал свои неожиданные плоды: в гости заявился Саймон, крепко пожал руку, вручил подарок, а потом даже обнял, что стало для Найнса приятной неожиданностью — он ожидал бы от сдержанного федерала пару шуток-подколок про возраст, но и здесь они оказались поразительно похожи. Симпатию что Найнс, что Саймон, оказывается, проявляли оба как чистую симпатию, без примеси иерархических выяснений, кто тут самый крутой. Возможно, поэтому у Найнса получалось дружить с Норт и сохранять стабильность отношений с Хлоей. Впрочем, момент для аналитики вокруг себя самого был неподходящим, и Найнс отбросил недодуманную мысль на середине, испытывая почти эйфорию просто потому, что он мог так сейчас сделать. В этом месте и в этом обществе. Саймон разбавил светскую беседу Коннора с Хлоей, естественно вливаясь со своими разумными ремарками там, где оба собеседника начинали горячиться. Уже несколько после обеда, когда все уже напились чаю и попробовали достойный всего шоколадный торт, Найнс засёк одного из элайдж поблизости. Это изрядно сбило градус подспудного беспокойства, впрочем, не до конца, поэтому Найнс предпочёл сделать по-взрослому: подошёл к Элайдже и спросил словами. — Скажи, пожалуйста, где твои братья и мои друзья? ЛЖешка улыбнулся приязненно и достаточно искренне — эту улыбку в перечне стандартных вежливых выражений для гостей Найнс у них точно не видел. — Они отсутствуют по уважительной причине, — склонил голову, ещё поулыбался. — Если вам будет спокойнее, это не связано с работой, только со знакомствами на рабочем месте. Дальше пояснять что-либо Элайджа отказался, но это было неудивительно, сюрприз ГВшкам он бы точно портить не стал. А потом на его телефон стали приходить видео с их номеров. Когда Найнс открыл первое, чуть со стула не упал: на него смотрела сама Аманда Стерн, приятно улыбалась и желала ему что-то. Что именно, Найнс пропустил мимо ушей со свистом, переживая шок. Второе видео он открывал аккуратнее, и не зря — там его поджидало поздравление от капитана Алисы. Найнс пообещал себе переобнимать всех ГВшек, как только они объявятся поблизости. Потом ему пришли поздравления в таком формате от нескольких коллег, в том числе Патрика, Рамоны, стажёров, неожиданно от Маркуса, и это было необъяснимо до тех пор, пока сам Маркус на видео не сказал, что просил ГВшек о возможности передать несколько важных слов Найнсу. Важными словами оказались такие — «спасибо за брата» и «хоть это трудно признать, но твоё появление в жизни повлияло на неё положительно». Подобное признание от человека, который был очень похож на Ференца в повадках, внушало некоторую надежду и в отношении родного близнеца. Найнс расчувствовался и уже поджидал возвращения ГВшек домой, чтобы просто их пообнимать, когда уловил слабую нервозность среди подтянувшихся ЛЖешек. Аналитический склад ума всю найнсову жизнь был одновременно благословением и проклятьем, вот и сейчас он вежливо прервал беседу с Норт, поднялся будто бы долить себе чаю, а сам направился к напряжённо щурившимся Первому и Третьему ЛЖ200. При его приближении оба сощурились ещё напряжённее, поэтому Найнс приготовился решительно добыть у них информацию любого рода — ясно было, как день, что она каким-то образом напрямую связана с ним. — Итак? — обозначил свой интерес, здраво предполагая, что ЛЖ быстро сообразят продолжение и все возможные варианты коммуникации. — Случилась непредвиденная неприятность, — Первый переплёл пальцы в замок и опустил руки. — Небольшое нарушение периметра. Совсем крошечное, программная ошибка, не волнуйтесь. Программные ошибки с нарушением периметра не могли не насторожить: путей их возникновения было не так и много. Тройной барьер периметра, который Найнс практически не заметил в свой первый визит, потому что спящие ЛЖешки спокойно отомкнули ему все ворота, а Хлоя открыла непосредственно дверь, в более обыденных обстоятельствах служил надёжной защитой дома миссис Макски. Чтобы барьер упал, его должны были взломать — и тогда ЛЖешки не говорили бы о «программной ошибке», или его должны были отомкнуть сами ЛЖешки, но для этого незваный гость должен был быть кем-то из внутреннего круга общения Хлои… Или кем-то похожим. Очень похожим. Найнса посетило озарение, кто это мог быть, почему «программная ошибка» случилась, отчего нервничали спокойные секретари, и так пропустившие уже массу народа. — Я понял, — Найнс кивнул им, впервые наблюдая, как лица элайдж неприкрыто демонстрируют полнейшее удивление. — Кто там. Я так понимаю, открыты только первые ворота? Дождался не менее ошарашенных кивков, попросил: — Не говорите остальным, а я пойду, освежусь, свежим воздухом подышу. Найнс вышел из гостиной совершенно обыденно, не привлекая внимания, двинулся к прихожей, попутно раздумывая, сколько лет они не виделись с тем человеком, которого ЛЖешки могли на автомате пропустить, а потом резво переосознать его принадлежность к персонам нон-грата и запереть, боясь привлечь лишнее внимание, чтобы не разрушить мирную атмосферу благостного дня громким скандалом. Восемь лет? Девять? Найнс остановился на примерной цифре — восемь с половиной лет. Автоматически накинул куртку, накрутил на шею шарф в два движения, шагнул в ботинки, и вот их завязал тщательно, присев на лавку у входа, воскрешая в голове образ, одновременно идеально знакомый и настолько же чуждый: такая же высокая, подтянутая фигура, красиво уложенные волосы, завораживающая гетерохромия карего, как у Коннора, и голубого, как у Найнса, глаза. Ференц смотрел этими глазами всегда с насмешкой, всегда надменно, полный осознания собственного превосходства, неуязвимый, непроницаемый, гордый. А теперь, сегодня, спустя почти десять лет вдруг явился лично? Найнс точно не стал бы пропускать эту встречу или надеяться, что андроиды всё решат без его участия. Да, разумеется, жизнь с ними давала некоторые отдельные радости оптимизации — не всё отныне требовалось делать строго самому. Однако, Найнс не забывал, что оставались вещи, которые невозможно переложить на чьи бы то ни было плечи, например, вот, прояснить происходящее наедине с близнецом. Выйдя из дома, правда, он понял, что погорячился: возле Ференца был какой-то незнакомый мужчина, на которого Найнс прищурился издалека, восстанавливая в памяти последние новости таблоидов… Да, по всему выходило — это был человек, согласившийся стать ференцевым мужем. Зачем было его сюда тащить? Найнс набросал несколько версий, пока приближался, но самой убедительной посчитал, что этот муж находится здесь для моральной поддержки. Всё-таки даже с уровнем самоуверенности Ференца вторгаться в частные владения Хлои Макски выглядело рискованным планом. Характерно, что именно незнакомый человек заметил Найнса первым и ощутимо так попятился, это Найнс зафиксировал отдельно. В целом, он не знал, что именно скажет брату, заставившему его пережить почти десять лет в отрыве от себя, но с другой стороны — и экстренно повзрослеть тоже. Часть внутреннего периметра въехала вниз, падая перед Найнсом, он шагнул ещё ближе, Ференц обернулся, заметив напряжение своего спутника, обрывая себя на полуслове какого-то эмоционального монолога… Найнс продолжил движение, понимая, что первоначальное намерение расставить все точки над И сменилось новым — расставить эти точки с позиции более взрослой и сильной стороны. Он не мог представить сию секунду, что именно переживал Ференц на протяжении вышеупомянутого десятилетия без личных встреч, но от его превосходства, неуязвимости, непроницаемости и гордости осталась только маска, различимая Найнсу с первого взгляда, старая и пустая. Те годы, за которые он сам успел вырасти, столкнуться с проблемами, казавшимися неразрешимыми, решить их, найти новые, преодолеть, снова вырасти на уровень, оставили на Ференце отпечаток усталости и неуверенности, нервозности и напряжения. Это было видно по мимике, жестам, пластике, было видно по брату, что не спешил бросаться резкими словами или любыми другими словами, а просто застыл, окидывая Найнса неверящим взглядом. Найнс остановился напротив, в шаге от близнеца, явственно понимая, что вытянулся на полголовы выше брата, благодаря занятиям спортом, стал визуально больше, мощнее и гораздо, конечно, опаснее. Возможно, к тому же пришёл и Ференц, слегка покачнувшись, плавно сместившись чуть назад. Его муж смотрел на Найнса с отчётливым ожиданием неприятностей, кажется, прикидывая, как отсюда удобнее удрать и на какой по счёту секунде Найнс их догонит, сбивая с ног, как тигр на охоте. Сам Найнс чуть склонил голову влево, потом вправо, удостоверяясь, что выводы верны, а новая манера брата ему не показалась — тот самый Ференц, желавший сделать из Рихарда собственную тень, сейчас сам являлся своей тенью. Этот Ференц, измученный неврозами и какими-нибудь непосильными контрактами, неверной дружбой славы, исчезающей со временем ценностью типажа, абсолютной верой родителей в то, что он заработает им ещё денег — этот Ференц вызывал в сердце сочувствие, осознание такой же брошенности, но при этом невозможности уйти на поиски своей дороги в жизни. Ференц пошёл туда, куда занесло его течением, и теперь, впервые за последние двадцать лет из прожитых двадцати восьми, Найнс сомневался, что его брат действительно туда хотел. Повисшее между ними молчание начинало потихоньку звенеть, непредставленный ференцев муж, вроде бы, композитор какой-то известный, попятился ощутимее, стараясь увести Ференца от Найнса. Не ожидал ничего хорошего, в общем, да и были у него основания, как не быть — вряд ли брат скупился на нелестные эпитеты близнецу, о котором муж-то должен быть уведомлён точно. Хлое же он о Ференце рассказал, с чего бы и тут быть иначе? — Ты? — Ференц нашёл хоть какие-то слова, а Найнс понял, что подустал, да и коленки в домашних штанах начали подмерзать. — Да, я, Рихард, а это ты, Ференц, — голос не подвёл, слова были увесистыми и спокойными, как Найнс привык. — Не думал, что ты решишься прийти. Непредставленный муж потянул Ференца за рукав активнее, но брат, в очередной раз доказывая, что жизнь успела отбить ему какие-то базовые принципы заботы о себе, нахмурился, задрал лицо вверх, пытаясь, видимо, снова поверить, что Найнс — его тень, а потом шагнул ближе. По опыту работы в полиции — вызывал огонь на себя, не сомневаясь, что его ждёт, глупо и отчаянно, бесстрашно скорее от безысходности, чем от смелости. Найнс хмыкнул, посмотрел Ференцу прямо в глаза, испытывая ту смелость на прочность: давящее воздействие его взгляда было многократно доказанным. Муж-композитор выдохнул шипяще сквозь зубы, Ференц побледнел, но не дрогнул, а потом едва не шарахнулся — когда Найнс широко и приязненно ему улыбнулся, примерно как улыбался Коннору. Более глубоких осознаний Найнс дожидаться не стал, тоже подался навстречу, обхватил брата обеими руками, зафиксировал и крепко прижал к себе. Зажмурился. Молчание больше не было звенящим, теперь оно было ошеломлённым, волнительным, освобождающим, оно не требовало слов и не нуждалось в них. Ференц потянул носом куда-то в воротник, куда оказался прижат лицом, расслабился под руками, сам притянулся ближе, поднял руки и обнял Найнса в ответ. — От тебя, как всегда, пахнет лавандой, — сообщил Ференц таким естественно приязненным тоном, как будто бы они никогда и не прекращали общаться. — Я, оказывается, так страдал, так скучал! Найнс мог его понять, он тоже скучал, и да, от близнеца по-прежнему одуряюще пахло шоколадом. Сверху стал потихоньку сеяться снег, Найнс обнимал своего близнеца в их общий День рождения, за его спиной стоял его новый дом — произошло много всего, но жизнь продолжалась и продолжалась на новом витке. Чему Найнс был душевно рад.