И солнце всходило

Их устоявшееся взаимодействие с ГВшками продолжило помогать Найнсу и на рабочем месте: вдруг отпустили нажитые обиды, кузен не попадал в поле зрения — и не всплывал в памяти сам, контакт Ференца в телефоне Найнс переименовал в «Тенс» и очень остро почувствовал радость напополам с облегчением. Другой причиной отличного самочувствия мог стать состоявшийся накануне порядочный ужин, настолько порядочный, что Найнсу даже захотелось сегодня утром есть! Явление его в кафетерии, конечно, оборвало чью-то историю на полуслове, Синди поёжилась, будто скрывала от него что-то и крайне не хотела сообщать. Найнс мгновенно заподозрил, что сменами она с ним махнулась по менее уважительной причине, чем приезд мамы в Детройт. Не сказать, чтобы Найнсу было не все равно: он просто любил свою работу и готов был выполнять ее даже в предполагаемый выходной. Правда, с сегодняшнего дня, а если быть точным — со вчерашнего вечера, с плеч будто рухнули накопленные за последние полтора года камни. Следующим выводом, который сделал Найнс, продолжая пристально смотреть на Синди, был такой: ГВшки сделали какое-то чудо. Возможно, они тоже сочли его другом, а не просто человеком? Как выяснилось, Найнсу этого не хватало. Синди пискнула, покраснела, заправила кудрявую прядку за ушко и убежала куда-то. Найнс моргнул и перевел взгляд на ее побледневших собеседников. В иной ситуации он бы даже реагировать не стал, но теперь силы вдруг откуда-то появились. — Мы тут ни при чем, — подняла руки Рамона, — это она тебя обмануть пыталась! Найнс улыбнулся так, как обычно улыбался выбитым признаниям: чтобы визави осознавал, что избежал худшего, но и хорошего его не ждёт ничего. Патрик, замерший рядом с Рамоной, тяжело сглотнул. — Кто сказал, что она меня обманула? — прекрасно отработанная за период службы интонация лёгкой, пока неощутимой, но оперативно расчехляемой угрозы. Рамона побледнела до лёгкого зелёного оттенка: кожа с оливковым отливом давала интересный эффект, сам Найнс бледнел до видимости трупа, и, в отличие от брата с кузеном, загореть не мог. Патрик странно повел плечами, будто передёргивая, но вовремя спохватившись, что движение привлечет внимание Найнса, словно он был хищником в сельве. — Никто не сказал, прекрасно, надеюсь, и не подумал, — Найнс расслабился: оказывается, средство против шепотков за спиной было таким простым! Впрочем, его расслабленная улыбка, видимо, производила другой эффект на собеседников: Рамона и Патрик натурально затрепетали, то есть прямо вот задрожали мелко. Найнс вздохнул, приподнял бровь. — Но я здесь не по вашу душу, и не по душу Синди, я хочу съесть шоколад и выпить кофе, отставить панику. Стоило коллегам перестать паниковать, они предсказуемо растворились в участке, поспешно покидая кафетерий. Найнс пожал плечами и сосредоточил мысли на работе: маньяка нужно было поймать быстрее, чем он опять нанесет удар. В целом и день прошел веселее, чем Найнс привык — его не расстраивали мелочи, не обижали шутки за спиной и не трогали шепотки. Он будто бы проснулся в своей самой свежей версии, будто бы поставил обновления, как андроид, закрывая ошибки и дыры прежнего состояния сознания. Джонатан, коронер, получил животворящий нагоняй и вспомнил о совершенно всех своих рабочих обязанностях; заинтересованные федералы, посмевшие прицелиться на дело Найнса, были отправлены им восвояси — основания для подключения их к делу не были официально соблюдены, документы, закреплявшие агентов Ричардса и Симмонса главными в расследовании, вступали в силу после полуночи. До исхода срока передачи дела у Найнса оставалось еще одиннадцать часов грубой прикидкой, о чем он не постеснялся сообщить агентам. Агенты предсказуемо пришли в неописуемый восторг и стали лезть под руку, докапываться до работников служб департамента, которых Найнс выгородил несколькими простыми действиями, абсолютно в рамках закона: взял ответственность на себя, перераспределил обязанности по незанятым юнитам, апеллировал к объективной необходимости людям восстанавливать свои силы. А потом так же профессионально облил агента Ричардса кофе, совершенно случайно, естественно. Агент Симмонс сверкнул смекалкой и впредь держался от высокого, длиннорукого Найнса на дистанции не менее двух метров. Последняя зацепка выгорела, к вечеру, почти к ночи, Найнс сдал выловленного маньяка в камеру, полиция закрыла дело, уже подхваченное федералами для дальнейшего разбирательства, но капитан вызвала к себе и благодарила Найнса за работу искренне. Один словом, день удался, и Найнс вдруг понял, что хочет домой. Данное желание не просыпалось в нем в виде именно оформленного желания уже пару лет, а тут проснулось! Найнс набросил куртку на плечи, улыбнулся с забытым чувством превосходства и привычным — выполненного долга. На душе было легко, отчет ушел капитану на почту, перед ним и вечерней задумчивой сигаретой на крыльце департамента ничего не стояло… Кроме Коннора? Найнс едва не вписался в кузена, заметив препятствие в последний момент, кивнул, прощаясь, обошел по дуге и решил приберечь вечернюю сигарету до дома — от таких поворотов часть настроения улетучилась. Перед домом, правда, покурить не удалось тоже, потому что там его поджидал озабоченный происходящим Октаво. Едва Найнс шагнул из такси, Октаво заморгал диодом, из двери высунулось еще семь настороженных морд с одинаково хмурым выражением. — Суп остыл пять раз! — Октаво замигал уже не желтым, голубым и пошел рядом, сопровождая к двери. — А мы перегрелись, — подключился Тиран с первого шага внутри дома. — И ты, конечно, серьезно сюрпризный, человек, но это слегка перебор! — Мы волновались! — Где ты был? — Нет, понятно, что на работе… — И чего ты там столько времени делал? — Любая приличная смена уже часов тому как четыре завершилась! — И чего ты так довольно улыбаешься? — Найнс? — Человек? — Ты не устал? — Да у тебя круги под глазами, как не устал-то! — Не обманывай! — Иди пожри, а? — Пожалуйста, человек? Найнс в благодарном порыве приобнял ближайшего ГВ200 за плечи и улыбнулся им всем одновременно. Он подозревал, что лучшая часть жизни в принципе будет связана с полицией, но не думал, что найдет там столько друзей. ГВшки забеспокоились, а потом Найнс вдруг понял, что они порядком смущены. — Слышь, человек! — Ты улыбки для супа прибереги! — Авось он оценит твое раскаяние. — И простит за опоздание! — Нам улыбаться не надо! — Мы о человеках заботиться не умеем! — Даже элементарно! — Поэтому суп будешь греть сам… — Нет, мы пытались, проводили эксперимент… — Еле оттерли, короче, твою микроволновку! — Ты должен быть нами недоволен! — Быстро сделал недовольное лицо! — Найнс! — Да человек! — Да хорош улыбаться! Найнс не удержался и фыркнул, действительно разогрел суп в действительно слегка пахнущей горелым микроволновке, а потом рассказал андроидам, снова скучковавшимся за кухонным столом вместе с ним, почему так поздно вернулся с работы. ГВшки хихикали, комментировали, не скупились на шутки и единогласно одобрили кофейный душ агенту Ричардсу. Потом, правда, погрустнели — сейчас они были фактически вне закона и вернуться к работе в департамент не могли бы. А им явно хотелось. Тут Найнс их понимал как никто, его жизненной программой тоже было ловить гадов и защищать порядок. Зато получилось разговорить андроидов на предмет источника их денег, Найнс проверял, с его счета, на который они теоретически могли бы выйти с терминала, ничего не пропало, а суп присутствовал в меню уже второй день. — Так мы это… — Пожилым людям иногда за небольшие деньги помогаем! — Знаешь, туда, куда не ступала нога… — Социальной службы! — Иногда может зарулить андроид! — Приодевшийся бездомным, например. — И включить обаяние! — Которое и так не выключается! — Много мы не просим… — Но старичкам помогаем. — Они прикольные, байки травят! — Иногда еще крыс травят! — Или инсектоидов, фу-ф-у-у! — Или хулиганов местных, шпану там. — С этим мы тоже можем помочь! — Никто пока не жаловался! Найнс задумчиво покивал, одобрил словами, подчеркивая, что гордится полицейскими, которые и будучи девиантами не перестали быть полицейскими. Всё сходилось: ГВшки изначально демонстрировали свои твердые относительно морали принципы, и тут ничего не изменилось. Они правда очень хотели помогать людям. — Ладно, тут я понял, — Найнс с трудом собрался, чтобы не клевать носом в тарелку. — А тириум вы откуда брали, если сейчас на довольствии нигде не стоите? Он дорогой, красть вы не стали бы… — Конечно, не стали бы! — оскорбился Квадрат. — Мы как-то помогли одному магазинчику… — Не то чтобы большому. — Или богатому. — Но тириум там был! — И продавщица живая. — Живая женщина. — Такая хорошая! — Мы не дали её ограбить! — А она не дала нам отключиться! — Пробила пакет с тириумом у нас на глазах! — Сказала, он теперь неликвид! — Сказала, тириум надо спасать! — А мы спросили, что ей за это будет? — Но она пробила еще пакет и сказала, что спасать надо тириум очень сильно! — А мы спросили, она понимает, что спасает нас, а не тириум? — И она пробила третий пакет! — Она крутая! — Мы теперь ее магазин сторожим отдельно! — И всегда вызываем копов, если сами подбежать не можем! — И она всегда рада, когда нас замечает! — Говорит, её андроид тоже себя ведет не как заводской сборки! — Но говорит, что это и неплохо… — В общем, неважно, человек, важно, что ты живой и сытый! — Осталось только умыться! Умывание далось Найнсу уже с трудом, но на следующий день он проснулся полным сил для новых свершений — и рабочее рвение проснулось с ним тоже. Новое интересное дело касалось серии ограблений, Найнс вздохнул полегче, после маньяка и убийств с расчлененкой передышка была нужна. Правда, ему снова подкинули на воспитание стажеров, и не прошло даже полдня, когда первый из молодняка убежал жаловаться капитану, просить нового куратора. Что характерно, вернулся он несолоно хлебавши, а от вежливой улыбки Найнса вовсе впал в уныние. В обеденный перерыв Найнс краем уха слышал, как его сравнивали с акулой или ктулху, что немного льстило и в целом поднимало настроение на пару пунктов. Правда, потом он заметил, что за ним пристально наблюдает Коннор, и настроение пропало обратно: кузен никак не проявлял заинтересованность в нерабочем общении уже полтора года, снова принимать особенности чужого поведения близко к сердцу Найнс не хотел. Он отвернулся на офисном кресле и вернулся к вышкаливанию стажеров. К вечеру они реагировали уже на один только силуэт Найнса — даже в районе горизонта. Дома привычно поправили настроение андроиды и еда, день сменился днем, потом еще раз, еще, еще — выходной никак не наступал, и вдобавок никак не наступал новый перерыв в интересе к состоянию Найнса у Коннора. Найнс так и этак пытался понять, но в итоге решил, что единственной рабочей стратегией стал бы прямой вопрос. Представил, как подходит к кузену и начинает разговор, поморщился, вызывая ужас на лицах мгновенно переставших маяться ерундой стажеров, собрал их всех и поехал с ними на вызов. В конце недели выходной все-таки выпал, и накануне своего свободного дня Найнс заметил особенно обеспокоенный взгляд Коннора в его сторону. На душе стало паршиво, он отчитал Рамону за беспорядок в прошлогоднем отчете, который ему понадобилось поднимать для работы над новым делом, пообещал перепроверить за ней пять ближайших и взяться за ее обучение, если результат его не устроит. Впаял в Патрика свой лучший недовольный взгляд за то, что тот преградил дорогу к выходу, пронаблюдал за расширением чужих зрачков, пришел к выводу, что Патрику нравятся машины для убийства, порадовал коллегу исполнением абсолютно неживой и неискренней улыбки. Патрика передернуло и снесло с дороги будто бы машина сбила, неожиданно и слегка по дуге. Оказалось, его дернул за шиворот подобравшийся поближе Коннор, теперь загораживающий путь Найнсу собственной тощей персоной. — Рихард! Это неприлично, так пугать стажеров! Найнс, напрягшийся от одного звучания нелюбимого имени, выпрямился ультимативно, сощурился угрожающе, зная, что так выглядит действительно недружелюбно. Разбежавшиеся от них коллеги косвенно подтвердили его предположения: вдвоем с Коннором они наверняка смотрелись максимально дико. — Неприлично — присылать из академии сырых специалистов, но все мирятся с этим из года в год, — голос не поднялся ни на октаву, Найнс тщательно сдерживал бешенство. — Я просто довожу до ума то, что нам присылают. Он устал и хотел домой! Он заслужил передышку, и не Коннору выговаривать ему за легкий воспитательный психологический прессинг, когда он не замечал родного кузена полтора долгих года! — Найнс, Найнс, — Коннор заглядывал в глаза и искал взгляда, но выражение лица его было странным. — Это на тебя не похоже! — Это? — Найнс позволил себе саркастическую усмешку. — Не похоже? Это и есть я, Коннор, смирись и посторонись, я ухожу. Коннор не пошевелился, пусть Найнс видел, что хотел, но типичное коннорово упрямство не давало. Тогда Найнс впервые в жизни сделал то, чего никогда себе не позволял по отношению к родственникам и коллегам — действительно угрожающе надвинулся, давая понять, что шутки шутить или говорить более не намерен. Если требования не будут выполнены немедленно, он ударит. Коннор распахнул глаза во всю ширь, напоминая, насколько они красивые, и шарахнулся в сторону. Найнс завистливо вздохнул — из них всех у него глаза были самыми скучными, просто серые. Коннор своими чайными гляделками заглядывал в самую душу, Ференц удивлял гетерохромией, а Найнс всем напоминал оживший кошмар, чем в этот раз воспользовался осознанно. Вздохнул и пошел дальше, по проходу, опять слыша за спиной про робокопа, слишком разозленный, чтобы возвращаться и проводить воспитательные беседы — так можно действительно сорваться на коллегах. Еще Найнс услышал, слух у него был хороший, как странно встревоженно Коннор выдохнул его имя, само имя, ненавистное «Рихард», ради этого возвращаться он тоже не стал, дома ждал выходной и уже привычные ГВшки, стоило поторопиться к ним.