Семья Нара

      Стрёкот сверчков сделал бы ситуацию ещё более неловкой, но Шикадай бы не удивился, если бы они всё равно застрекотали.       Он сидел напротив Шинки на заднем крыльце, выражение его лица было настолько плоским, насколько он только мог изобразить, скрестив ноги, сгорбившись и задаваясь вопросом, как вообще позволил втянуть себя в это.       — Проведи немного времени с Шинки, — сказала Темари. — Нас не будет весь день, вы двое можете лучше узнать друг друга.       Шикадай, как правило, не возражал бы против этого, но проблема крылась в том, что Шинки ещё не сказал ни слова и просто глазел на него, как будто пытаясь запугать или заставить подчиниться.       И это работало.       — Так… — начал Шикадай, зелёные глаза сузились. — Что ты любишь делать в свободное время?       — У меня нет свободного времени.       Неспособность Гаары вести светскую беседу была унаследована. Интересно. Шикадай снова попытался:       — Хорошо, а ты когда-нибудь делал что-нибудь для развлечения?       Одна из бровей Шинки скользнула вверх, ясно отвечая «нет».       — Слушай, — забурчал Шикадай. — Я не хочу быть здесь больше, чем ты. Но я сказал маме, что мы «повеселимся», и если я уйду, она накричит на меня, а это неприятно, так что, может быть, попробуем сотрудничать?       — Твоя мама действительно много кричит, — понимающе сказал Шинки.       — Точно. Так что, если мы притворимся, что поладили, на меня не накричат.       — Почему нам нужно только притворяться?       Это заставило Шикадая задуматься.       — Гм… Что ты имеешь в виду?       Шинки беспомощно посмотрел на него. Шикадаю хотелось бы понять его немного быстрее, возможно, тогда он не чувствовал бы себя таким потерянным в каждом разговоре.       — Мы можем поладить. Мне нравится проводить с тобой время.       — Мы болтались где-то целый день максимум и почти не разговаривали.       — Я знаю. Мне это нравится. Ты нешумный.       Шикадай на мгновение зажал язык между зубами, задумавшись.       — Так… ты пристально смотрел на меня и не говорил ни слова, потому что это твоё представление о том, как проводить время с кем-то? — теперь, когда Шикадай подумал об этом — именно так Гаара проводил время с Наруто.       Шинки кивнул.       — Ох, хорошо, — Шикадай почесал затылок. — Хм, хочешь что-нибудь сделать? Мы одни целый день. Это будет долгий день, если мы просто будем сидеть здесь и смотреть друг на друга.       — Понимаю, — признал Шинки. — Что ты обычно делаешь в выходной?       «Сплю» не казалось хорошим ответом.       — Честно говоря, я обычно с друзьями. Мы веселимся, едим мороженое или что-то в этом роде.       — Мороженое? — медленно спросил Шинки.       — Ага, — Шикадай лёг, оперевшись на руки. — Иноджин любит мятное, а Чочо шоколадное.       — Я понимаю, — Шинки сделал паузу, похоже, он напряжённо размышлял. Наконец, он снова заговорил: — Я никогда не ел мороженого.       — Что? — Шикадай снова сел, почти уронив челюсть. — Как ты мог этого не делать? Я знаю, что в Суне есть мороженое, потому что я его там пробовал. Как…?       Шинки отвернулся, пристально изучая деревья поблизости.       — Мой отец не любит мороженое, поэтому его никогда не было в доме. И моя команда, и я на самом деле не занимаемся такими вещами.       — Это абсолютно кощунственно, — Шикадай вскочил на ноги. — Вставай. Мы идём.       — Куда? — Шинки уже встал, выглядя достаточно заинтересованным.       — Мы собираемся купить мороженое.       Шинки без своего железного песочного плаща выглядел… как-то меньше. Гораздо менее устрашающим. На самом деле, немного уязвимым. И с его пушистыми тёмными волосами, свободно развевающимися, он выглядел как ребёнок.       Шикадай был доволен.       Он стал ещё более похожим на ребенка, когда изучал круглый шар карамельного мороженого на вафельном рожке, сбрызнутом шоколадом и посыпкой, потому что, если вы собираетесь есть сахар, вы должны пройти весь путь до конца. По крайней мере, это то, что Чочо всегда говорила Шикадаю.       Они сидели в тени дерева, на скамейке, с видом на небольшой парк. Вокруг возилось несколько детей, они играли и визжали. Шикадай опёрся локтем о спинку скамьи, полностью расслабившись.       Был хороший день, светило солнце. Он смотрел на тени деревьев, раскинувшихся над ними, смотрел, как они двигаются на лёгком ветру. Его мысли часто останавливались на тенях, он вычислял их размер и то, как он мог бы перемещать их, если бы захотел. Шикадай рассеянно лизнул мороженое, обращая внимание на положение своей тени и на то, до куда она дотягивается с того места, где сидел.       Он почти забыл, что Шинки рядом, пока тот не сказал заворожённым тоном, что Шикадай впервые слышал от него: «Это очень вкусно».       Он покосился на кузена. Шинки слегка улыбался, полностью сосредоточившись на угощении.       — Я же говорил, что мороженое вкусное.       — Я могу найти его в Суне. Где именно?       — Моей маме нравится то, что рядом с вокзалом. Канкуро отвезёт тебя, если ты попросишь.       — Ты уже бывал там раньше?       — Да, пару раз, — Шикадай пожал плечами. — Часто, посещая Суну, мы останавливались там хотя бы один раз. Ну, так как магазин открылся.       Многое изменилось с тех пор, как Шикадай был младше. Когда он родился, до Суны даже поезда не ходили. Он вспомнил, как путешествовал пешком. А теперь в Суне было много всего — ранее он был таким пустым, лишённым цвета и разнообразия. Шинки с улыбкой доел мороженое, рассеянно слизывая шоколад с пальцев. Довольный, он смотрел на детей в парке.       — Что ещё ты делаешь, чтобы повеселиться?       — В основном я сплю, — признался Шикадай. — Чем тебе нравится заниматься?       Щёки Шинки слегка покраснели, и он пробормотал что-то неразборчивое себе под нос.       — Что? — переспросил Шикадай.       Ещё краснее, но немного громче, Шинки неуверенно заявил:       — Я люблю вышивать.       Шикадай не знал, что ожидал услышать, но точно не это. На мгновение он пристально посмотрел на своего кузена, тщательно обдумывая, что сказать дальше. Шинки взглянул на него, искоса и необычайно застенчиво.       — Я не говорил своим друзьям об этом.       — Мы семья, — сказал Шикадай. — Так что тебе не нужно этого стыдиться. Или скрывать.       — Я не стыжусь, — быстро защитился Шинки.       — Тебе определённо неловко, — сказал Шикадай, снова пожав плечами. — Всё нормально. Все мы делаем странные вещи, — он завозился с волосами на секунду. — Хочешь показать мне?       — Хм? — Шинки теперь внимательно посмотрел на него. — Ой, я… Некоторые из них у меня с собой. У вас дома.       Шикадай встал.       — Тогда пойдём домой, покажи мне.       Шинки заколебался, не вставая со скамейки.       — Всё в порядке, — сказал Шикадай, недоумевая, как они с Шинки поменялись ролями и кто теперь кого запугивает. — Я никому не скажу, если ты не хочешь. И я не буду судить. Но мы должны лучше узнать друг друга…       Очень медленно, словно обдумывая все возможные исходы, Шинки встал на ноги и поглядел недоверчиво. Шикадай раньше этого не замечал, но Шинки был ниже его. Фактически, чем больше времени они проводили вместе, тем менее стойким и замкнутым он казался.       Шинки из загадки превращался в мальчика.       Впервые Шикадай решил, что ему нравится кузен.       Домой они вернулись молча, но без напряжения.       Шикадай был приятно удивлён, обнаружив, что молчание между ними было вполне комфортным. Утренняя напряжённость прошла, и его ждал ещё один сюрприз, когда они вернулись домой; Шинки достаточно нетерпеливо направился к своему маленькому рюкзаку в поисках вещей.       Шикадай скрестил руки за головой, прислонившись к стене, в то время как Шинки вытащил коричневой ткани квадрат из своей сумки и осторожно развернул его. В углу была зацеплена игла с неяркой зелёной хлопковой нитью.       Шинки поднял ткань, его щёки слегка покраснели.       — Я вышиваю этот для своего отца. Он любит кактусы.       Шикадай сосредоточился. На ткани было вышито несколько маленьких кактусов. Они были красиво обработаны. Он протянул руку и взял квадрат у Шинки, чтобы рассмотреть его поближе.       — Ты сделал всё это вручную? Это выглядит так сложно…       — Я нахожу это успокаивающим, — признался Шинки. — Монотонность расслабляет, и иногда мне трудно контролировать свой гнев, а это помогает. И приятно что-то создавать.       — Кроме того, ты можешь колоть вещи, — добавил Шикадай, проводя пальцами по швам. — Это действительно красиво. Детали невероятны. У меня не хватило бы терпения.       Шинки выглядел слегка гордым. Это было не обычное самодовольное безразличие, к которому привык Шикадай, а нечто более личное; более уязвимое. Он также слегка улыбнулся; более искренне и гораздо менее механической улыбкой.       Шинки отвернулся и посмотрел в пол.       — Я мог бы… вышить что-нибудь для тебя…?       Шикадай оживился.       — Правда? Было бы здорово.       — Что… тебе нравится?       — Неа, удиви меня, — Шикадай вернул ткань Шинки. — Вышивай, что хочешь, — он выглянул наружу. — Ещё рано. Может быть, ты хочешь посмотреть на оленей?       — Я думал, они нападают на людей, — настороженно сказал Шинки.       — Всё будет хорошо, если ты со мной, — беззаботно ответил Шикадай. — Бери свои вещи. Мы найдём подходящую поляну. Я посплю, а ты займёшься шитьём.       — Вышиванием, — мягко поправил Шинки.       Но он больше не протестовал, собирая свои вещи и следуя за Шикадаем через заднюю дверь.       Когда Темари и Шикамару вернулись домой, только луна освещала им путь.       Шикамару остановился, положив руку на входную дверь, готовый открыть её. Его остановка была необычной, поэтому Темари наткнулась на его спину.       — Что ты делаешь? — спросила она.       — Послушай, — Шикамару жестом попросил её замолчать. Она подкралась ближе к двери, прижимая к ней ухо. Она услышала приглушённые голоса, затем смех.       — Что? Это дети.       — Именно, — сказал Шикамару. — Они поладили.       — А почему бы и нет?       — Потому что Шинки антисоциален, а Шикадай ни к чему не прилагает усилий. Ты действительно ожидала, что, вернувшись домой, обнаружишь их смеющимися и хихикающими? Нет, — ответил он за неё, прежде чем она успела. — Ты ожидала, что вернёшься домой к двум совершенно молчаливым, угрюмым детям. И, возможно, горящему дому.       — Честно говоря, не понимаю, доволен ты результатом или нет.       — Это просто… странно… — Шикамару нахмурился. — Я этого не ожидал.       — Ты заходишь или нет? — Темари казалась раздражённой. Она протянула руку мимо него, толкнув дверь. Шикамару беззвучно последовал за ней.       Оба мальчика сидели в гостиной, расслабленно растянувшись на полу, окружённые подушками. Шинки опирался на бок Шикадая, используя грудную клетку Шикадая как что-то мягкое, улыбаясь и болтая, в то же время ловко работая с кружком ткани. Шикадай играл в приставку, яростно нажимая кнопки.       Они оба замолчали, когда Темари просунула голову в комнату. Шикамару оглядел её.       — Привет, — медленно произнёс Шикадай. Он понизил громкость игры. — …Что я сделал на этот раз не так? Ты странно на меня смотришь.       — Совсем не странно, — сказала Темари.       — Ты ничего не сделал, — добавил Шикамару. — Мы просто хотели сообщить вам, что мы дома. Гаара всё ещё работает, но Шинки может отправиться в отель в любое время.       — Хм, — пожал плечами Шикадай. — Он ночует здесь.       — Если вы не против, — осторожно добавил Шинки.       Шикадай посмотрел на своих родителей. Они всё ещё странно смотрели на него.       — Вы уверены, что я не сделал ничего плохого?       — Всё в порядке, — заверила его Темари. — Шинки может остаться.       — Хорошо, — кивнул Шикадай. Его родители продолжали смотреть на него так, будто у него выросла вторая голова. — …Что?       — Ничего, — сказал Шикамару. — Ребята, вы уже ели?       — Да, мы заказали пиццу, — Шикадай попытался вернуть внимание к своей игре. Он вздохнул. — Вы двое так и будете пялиться на нас всю ночь?       — Нет, — голова Темари исчезла из дверного проёма. — Продолжайте как ни в чём не бывало. Всё нормально.       — Никто в этой семье никогда не был нормальным, — заметил Шикадай.       Когда прошло некоторое время, чтобы Темари и Шикамару отошли достаточно, чтобы ничего не слышать, Шинки тихо спросил:       — Что это было?       — Они странные, — пожал плечами Шикадай. — И, вероятно, ожидали, что мы всё ещё будем пристально смотреть друг на друга.       — Ох, понятно, — Шинки принял это. Он наслушался рассказов Канкуро, чтобы поверить описанию Шикадая его матери как «странной». Он поднял ткань. — Правильно?       Шикадай взглянул наверх.       — У оленят на спине пятна. Но выглядит неплохо.       — Сколько шипов было на рогах оленя?       — Это не шипы. А у него семь, — Шикадай зевнул. — Уже довольно поздно. Хочешь лечь в постель?       — Сможешь ли ты заснуть, если я продолжу работать? — спросил Шинки. — Я привык мало спать и хочу продолжить работу.       — Я бы заснул, даже если бы ты сжег дом, — уверенно сказал Шикадай. Он сделал паузу. — Но не сжигай дом дотла. У нас, вероятно, будут проблемы из-за этого.       — Вероятно?       — Ну, — Шикадай подтолкнул Шинки, чтобы тот сел, а затем последовал за ним. — Более чем вероятно. Мама убила бы меня.       Шинки встал с очень серьёзным выражением лица.       — Тогда нам лучше не сжигать дом.       — Ты бы переживал, если бы она меня убила? — поддразнил Шикадай, остановившись после того, как встал, чтобы неторопливо потянуться.       — Да, — ответил Шинки. — Я буду скучать по тебе.       — Мы скоро бы воссоединились. Она, наверное, тебя тоже убила бы, — Шикадай замолчал. — Насколько хорошо твой песок защищает от ветра?       Шинки моргнул.       — У тебя есть чакра ветра. Почему бы нам не проверить утром?       — Сражаться с тобой было бы тем ещё геморроем, — ответил Шикадай, направляясь в свою спальню. — И Нара знает, когда нужно сдаться.       Шинки молча последовал за ним. Он прочистил горло:       — Но Шиноби Суны — нет.       — Думаю, мятное мороженое мне нравится больше, чем карамельное, — сказал Шинки на следующее утро, когда они сидели на той же скамейке и снова смотрели на парк. Он экспериментально лизнул свой рожок. — Да, мята приятнее.       — Ты говоришь это только потому, что у тебя разбита губа, и от холода становится легче, — проворчал Шикадай, не отрываясь от своего мороженого. Он согнул свободную руку. — Кажется, я вывихнул запястье.       На щеке Шинки был большой пластырь, а на нижней губе — небольшая красная линия. Он прохромал с Шикадаем за мороженым, в то время как Шикадай двигался медленно, стараясь не навредить ушибленным рёбрам.       Они решили устроить спарринг после завтрака, который закончился преждевременно из-за того, что Темари вмешалась и схватила каждого мальчика за шею, чтобы разделить их. Копьё из железного песка Шинки быстро двигалось к груди Шикадая, а Шикадай использовал свою тень, чтобы поймать Шинки на месте и начать подготовку к его технике Теневых игл.       — Вместо того чтобы вы оба убивали друг друга, — сказала Темари, держа по мальчику в каждой руке, — почему бы вам не сделать что-нибудь менее смертельное?       А Шинки, плюясь кровью и смущаясь, предложил мороженое.       — Я бы выиграл, — внезапно сказал Шинки, искоса взглянув на него. — Я мог убить тебя.       — Нет, не смог бы, — сухо ответил Шикадай. — У меня было три четверти секунды до твоей атаки. Мне нужна была только половина, чтобы увести тебя в тень, а потом я мог заблокировать твоё копьё. Я мог бы тебя обыграть.       Шинки нахмурился.       — Ты не такой быстрый.       Шикадай приподнял бровь.       — Я был достаточно быстр.       — Мы должны когда-нибудь провести матч-реванш. Жалко, что я должен уезжать сегодня после обеда. Я скоро приеду к вам в гости.       — Нет, — ухмыльнулся Шикадай. — Я приеду в Суну. В любом случае мне нужно показать тебе все магазины мороженого.       Шинки улыбнулся ему. Это был такой поворот по сравнению с двадцатью четырьмя часами назад.       — Хорошо. Ты можешь навестить меня.       — Отлично, — Шикадай откинулся назад, склонив голову к небу. Он немного поморщился. — Думаю, я растянул себе все.       Шикадай мелодраматично растянулся на кровати после обеда, когда Шикамару постучал в дверь. Он немного проворчал:       — Я проснулся. Вроде как.       — Привет, — вошёл его отец. — Твоя мама говорит, что вы с Шинки сражались.       — Тренировались.       — И как тебе?       — Как полный геморрой, — зевнул Шикадай. — Я бы выиграл, — он сел, поморщившись. — Всё болит.       Шикамару посмотрел на кровать.       — На чём ты лежишь?       — Это? — Шикадай оглянулся через плечо. На его кровати лежала аккуратная оливково-зеленая наволочка с тщательно прорисованной сценой стада оленей разными нитками и стежками. — Шинки сделал это для меня.       — Я думал, он тебе не нравится?       — Он мне нравится, — снова зевнул Шикадай, потирая рукой глаза. — Было круто вместе. О, папа, я тут вспомнил, — он моргнул несколько раз. — Мне нужно поехать в Суну.       — Зачем?       Шикадай посмотрел на подушечку.       — За мороженым.