Семья Нара

Всё вокруг Шикамару сейчас замерло. Комната была тёмной в ночи, дверь отгораживала ото всех звуков, всех, кроме слабого ветерка, дующего сквозь слегка приоткрытое окно. Время от времени он слышал отдалённый приглушенный гудок, как будто что-то происходило где-то в больнице, но даже это едва фиксировалось в его голове. Он сидел на неудобном стуле, что прекратил замечать несколько часов назад, концентрируясь на том, чтобы дышать как можно спокойнее и тише, дабы не толкать свёрток на его груди, который мирно спал очень скоро после того, как был представлен миру. Шикадаю было всего несколько часов, и Шикамару всё ещё чувствовал головокружение. Он осторожно держал ребенка одной рукой, другую протягивал через кровать рядом с ним, чтобы свободно держать Темари за руку, пока она спала возле него. Ему хотелось провести руками по её мокрым от пота волосам, укладывая их, но он не хотел её будить. Не после всего, что она пережила, не после долгих часов боли, дав ему самое ценное, что он когда-либо мог себе представить. Нет слов, чтобы описать чувства любви и гордости, охвативших его, и он осторожно расцепил их руки, чтобы немного поправить одеяло сына. Впервые за долгое время он не хотел спать. Шикамару не хотел упустить момент этой прекрасной, мирной атмосферы. Очень слабый стук в дверь привлек его внимание. Он немного поколебался, прежде чем встать, осознание того, что он держит собственного ребёнка, настигло его, заставив замереть, уставившись на Шикадая в секундном изумлении. Как только он пришёл в себя, что было достаточным, чтобы пошевелиться, медленно шагнул к двери и открыл её, выражение удивления мелькнуло на его лице. Куренай и Мирай стояли там, Мирай подпрыгивала на месте, крепко держась рукой за мать. — Мне очень жаль беспокоить вас, но она бы не уснула, — пояснила Куренай, чьи щёки слегка покраснели. — Я сказала, что мы посмотрим, проснулись ли вы, но если бы вы не… — Всё в порядке, — сказал Шикамару. — Заходите внутрь. — Мы не видели тебя! — выпалила Мирай. — Мы не видели тебя несколько дней и волновались! — она с тревогой сжала руку Куренай. — Ты не приходишь и не навещаешь нас, как обычно. — Я не хотела мешать, — начала Куренай. — Вы не мешаете, — ответил он. — Темари спит и Шикадай спит. Я просто сидел с ним. Он отодвинулся назад, пропуская Мирай в комнату, а Куренай тихо закрыла дверь, входя внутрь. — Ты уверен, что не хочешь, чтобы мы оставили вас наедине? — спросила Куренай. — Всё должно быть сложно сейчас. — У меня всегда есть время для Мирай, — заверил Шикамару. — Могу я увидеть его? — спросила Мирай, стоя на кончиках пальцев ног. Она успокоилась, уверившись в том, что Шикамару не пропал из её жизни. — Мама сказала, что у тебя появился ребенок. Он опустился на колени, и Мирай уставилась, разинув рот, на красное лицо Шикадая. — Это ребёнок? — Да, это он, — гордо улыбнулся Шикамару. Мирай продолжала пристально смотреть. — Такой маленький, — неуверенно она коснулась одеяла, в которое он был завёрнут. — Как его зовут? — Его зовут Шикадай. — Шикадай, — повторила Мирай благоговейным тоном. — Хочешь подержать его? — мягко спросил Шикамару. — Ты уверен… — начала Куренай, но Шикамару остановил её улыбкой. — Все хорошо, — заверил он ее. Нара подозвал Мирай ближе, и она подошла маленькими шажками и с изумлением на лице. — Держи его нежно. После несложных уговоров и наставлений Мирай прижала Шикадая к своей груди, восхищенно глядя на его спящее лицо. Шикамару держал руку под спиной сына. — Это мой младший брат? — спросила Мирай шёпотом. — Нет, не совсем, — сказала Куренай, но Шикамару покачал головой. — Он тот, кем она хочет, чтобы он был, — сказал Нара, пожав плечами. Мирай улыбнулась Шикамару, а потом снова посмотрела на ребенка в руках. — Привет, младший братик Шикадай. Я Мирай, — она терпеливо ждала ответа, и когда ничего не услышала, то снова посмотрела на Шикамару. — Он спит? — Да, он спит уже некоторое время, — объяснил Шикамару. — Когда он проснётся, я могу снова его подержать? — спросила Мирай. — Я хочу, чтобы он знал меня. — Конечно, — Шикамару снова забрал ребёнка обратно и встал, чтобы Куренай тоже могла посмотреть на него. — Как прошло? — спросила Куренай. Шикамару оглянулся на Темари, слегка нахмурившись. — Долго и тяжело. Но она сильная, она придёт в норму. Шикадай немного поёжился, зевнув и коротко, неконтролируемо взмахнув конечностями, что сразу привлекло внимание Шикамару. Он остановился, ожидая, что будет дальше. Но Шикадай снова взмахнул со вздохом и снова продолжил лежать, даже не открывая глаз. — Мы должны оставить тебя одного, — сказала Куренай. — Она просто хотела убедиться, что с тобой всё в порядке. — Я не хочу уходить, — сказала Мирай, прижимаясь лицом к ноге Шикамару. — Я хочу остаться с Шикой. — Шикамару очень занят своим новорождённым ребёнком, — попыталась объяснить Куренай. — Мы можем прийти и увидеть его снова завтра. — Но я хочу остаться сейчас, — сказала Мирай, её голос слегка повысился. Шикамару оглянулся, когда Темари дёрнулась во сне. — Мирай. Говори тише, пожалуйста. Она мгновенно успокоилась, умоляюще глядя на него и шепча: — Прости. Но я хочу остаться. — Пять минут, — сказал Шикамару. — Как тебе такой вариант? Она надулась, раздражённая компромиссом, но кивнула. — Ладно. Могу ли я увидеть его снова? — она подняла руки вверх. Шикамару снова опустился на колени, и Мирай сжала его плечо одной рукой, чтобы на цыпочках парить над Шикадаем. Её другая рука потянулась к его лицу, затем заколебалась. — Осторожно, — напомнил ей Шикамару, а Мирай глубоко вздохнула и очень-очень осторожно провела кончиками пальцев по лбу, касаясь нескольких пушистых прядей тёмных волос. Она улыбнулась. — Мне он нравится. — Мне тоже, — Шикамару тихо усмехнулся. — Хотя, с ним будет не очень интересно играть некоторое время. — Я подожду, — уверенно сказала Мирай. — Мирай, — Куренай оттащила её. — Нам нужно идти сейчас. Скажи пока. — Пока, Шика, — прошептала Мирай, вырвавшись из хватки Куренай, обвила руками его шею и крепко обняла. — И пока, младший братик. — Увидимся завтра, малыш, — ответил Шикамару, обнимая её одной рукой. — Спасибо, что проверили нас, — он выпрямился, нежно улыбаясь Мирай. — Дай мне знать, если тебе что-то понадобится, — искренне сказала Куренай. — Хорошо, — Шикамару кивнул ей. Движение внезапно напомнило ему о свёртке в руках, взгляд снова опустился, изучая лицо Шикадая. Видеть его было всё ещё сюрпризом. Держать его было всё ещё ново и волшебно. Когда Куренай и Мирай ушли, он вернулся на свой стул, осторожно и медленно садясь, чтобы не толкать спящего на руках младенца. В комнате снова было тихо. Он слегка коснулся щеки Шикадая, всё ещё трепеща и очаровываясь его присутствием. Они сделали это. Они создали это. Он почувствовал горячую вспышку гордости в своей груди. Её и обуревающую любовь. Шикамару нежно поцеловал Шикадая в голову. Он протянул другую руку к Темари, сгладив её влажные волосы с лица. Прикосновение заставило её слегка вздрогнуть, и в следующий момент она открыла глаза. Медленно моргая, всё ещё измождённая, она смотрела на него, но не пыталась пошевелиться. — Возвращайся ко сну, — прошептал он. — Он в порядке. Она вздохнула, протягивая руку к ним. Шикамару повернулся на своём месте, чтобы Темари смогла держать крошечную маленькую руку Шикадая в своей. Её рука слегка дрожала. — С тобой всё в порядке, — мягко сказал он. — Всё в порядке. Она снова опустила руку на кровать, всё ещё устало наблюдая за ним. — Спасибо, — прошептал он, наклонившись, чтобы нежно поцеловать её в лоб. — Я так горжусь тобой и так сильно тебя люблю, — он глубоко вздохнул, пытаясь справиться с множеством эмоций, вспыхивающих вновь. — У меня теперь два плачущих ребёнка, — пробормотала Темари, снова закрывая глаза. — Не важно, что говорит Сакура, я не так много плакал. — Я была там, придурок, — она открыла глаза с усилием, дабы посмотреть на него. — Возвращайся ко сну, — повторил он. — Ты нуждаешься в этом. — Я хочу обнять его, — она настойчиво оставалась бодровствующей, пытаясь подвинуться достаточно, чтобы сесть, но остановилась, вздрогнув и резко вздохнув. — Тем? — Всё болит, — она громко выдохнула и снова легла на бок. — Возможно, потому что человек только что вылез из твоего тела, — Шикамару осторожно положил ребенка на кровать, достаточно близко, чтобы Темари легко обняла его и притянула к себе. — Тебе нужно, чтобы я позвонил доктору? Она покачала головой, нюхая Шикадая. — Нет. Не прямо сейчас. Не тогда, когда только мы. Он точно знал, что она имела в виду. Весь мир сократился до них троих — троих после нескольких месяцев и лет всего лишь двух — и он не хотел, чтобы кто-нибудь ещё приходил и портил это. Он не хотел знать, что остальной мир всё ещё существует, что у всех остальных есть собственные жизни и проблемы. Он просто хотел вот этого сейчас. Он наклонился, прислонив лоб к её волосам, его дыхание было очень близко к пушистой тёмной голове Шикадая. Сын снова заёрзал, открывая рот с небольшим оханьем. Его лицо сморщилось, и он издал несколько жалостливых всхлипов, конечности прижимались к одеялу, в которое он был завёрнут. Темари притянула его ближе. Она пробормотала, тяжёлым голосом от сна: — Сказала же тебе, что он плачущий ребёнок. — Не суди слишком строго, ему всего несколько часов. Шикадай продолжал хныкать. Шикамару снова поднял его, прижимая к себе. Через несколько минут Шикадай спокойно уснул. — Он будет папиным мальчиком, — пробормотала Темари. — Начинаю думать, что ты ему нравишься больше, чем я. — А кому бы — нет? — ответил Шикамару с хитрой ухмылкой. Темари зарычала: — Я надеру тебе задницу, как только смогу двигаться. Шикамару лишь кивнул и неопределённо ответил: — Конечно. Шикадай поёжился и, наконец, моргнув, открыл глаза. Сам вид этого почти остановил сердце Шикамару, и он уставился на него. Маленький Нара смотрел на отца, смутно и несфокусировано, но это не имело значения, потому что внимание Шикамару было захвачено цветом его глаз — морская волна, нефрит и каждый зелёный, который только можно вообразить. Мир вращался, но Шикамару застрял в этом единственном моменте. Только он и Шикадай, глядящие друг на друга. Все леса Конохи отразились в его юных глазах, вся Темари уставилась на него. Весь мир Шикамару — леса, тени и Темари — моргает, глядя на него, наполняя внезапным приливом желания защитить, гордости и ответственности. Мир перевернулся. И это заняло всего один момент. — Тем? — Хм? — Я люблю тебя. — Хм. И я тебя люблю. — Это довольно забавно, — Шикамару улыбнулся своему сыну. — Весь мир может измениться за секунду. Одна разрушающая землю секунда, которая меняет мечты и разбивает надежды, определяет человека и строит нацию. Большинство подобных моментов Шикамару не были приятными — смерть его отца, смерть Асумы, неудачная миссия… Вещи, которые сформировали его одним мгновением и уничтожили жизнь, которую он вел прежде. Но этот… этот был прекрасен. Этот момент был совершенным. И… это было всё его. — Ты знаешь, как одна секунда может изменить жизнь. И эти моменты могут означать всё для одного человека, и точно такой же момент может ничего не значить для другого. Как сейчас, — он осторожно причесал волосы Шикадая. — Потому что Шикадай не вспомнит этого. Для него сегодня, сейчас — это не важно. Это не имеет к нему отношения. Но я никогда не забуду этот момент. Темари снова посмотрела на него. Он был укрыт тенями, глаза тёмные и яркие, все цвета приглушены, а эмоции оглушающие. Голос немного дрожит. — Ты снова плачешь? — Женщина, я счастлив, оставь меня в покое. — Видишь, вот в чём дело, — сказала Темари с улыбкой — мягкой, милой, которую так любил Шикамару, — ты больше не будешь один. Потому что этот ребенок здесь, он твоя тень. И ты не можешь уйти от своей собственной тени. — она снова протянула руку, и Шикамару нежно поцеловал её костяшки пальцев, а затем провёл рукой по волосам Шикадая. — Даже на мгновение. Шикамару перевёл взгляд с зелёных великолепных глаз Шикадая на Темари. — Всё в порядке. Потому что я не хочу пропустить ни один из таких моментов. Темари зевнула, глаза снова закрылись. — Иди спать, — повторил он, наклонившись достаточно, чтобы поцеловать её в лоб. — И ты ложись спать, — сказал он Шикадаю, чьи глаза послушно закрылись. И мир пришёл в движение.