Недостойные

Путь до палаты Микасы казался длинным и запутанным. Или может это Леви путался в своих мыслях, желаниях, суждениях. Он петлял по пустынным и тусклым коридорам. Стук разъяренного сердца отдавался в ушах молотком. Ривай торопился. Каблуки быстро и нервно стучали по каменному полу. Гром за окном все больше нарастал. Ветер порывами врезался в хрупкие стекла, заставляя те жалобно дребезжать об оконную раму. Капитан дышал сбито. Сейчас ему везде мерещилось лицо Йегера. Его разбитое лицо. Его кровь по стенам и полу. Сейчас у Аккермана единственным желанием в голове горела расправа над ебучим недо-титаном. Леви старался. Правда старался относиться к нему без презрения. Старался слишком не срываться на него. Но один вид Эрена заставлял зубы скрипеть, а кулаки сжиматься. А после его выходки смысл сдерживаться потерялся где-то в сознании и опостылых каждодневных делах. Нетрезвый ум подкидывал все новые способы пыток и расправы над Йегером. За углом показалась дверь в палату младшей Аккерман. *** — Эрвин, знаешь, я вообще не понимаю, почему в один момент Ривай проводит с рядовой Аккерман все свое время, а потом резко отстраняется! — Ханджи пьянела быстро и сильно. После трёх рюмок язык у нее уже порядком заплетался и слова распознать становилось сложно, но Смит уже привык к этому, поэтому с первого раза понимал о чем речь. Глава разведки нахмурил брови, собирая складочку морщин между них. Алкоголь слегка мешал мозговой деятельности, поэтому пауза затянулась на долгие полминуты. Зое успела налить ещё по одной стопке. — Леви не хочет привязываться к кому-то, а потом этого кого-то терять. Он не хочет больше испытывать боль. Он думает, что кроме себя самого ему никто не нужен. Была бы его воля, он бы заперся в своем кабинете с бумажками, ни с кем бы не общался и выходил только во время вылазок за стену. — От одного взгляда на полную рюмку, Эрвин поморщился ещё сильнее, но покорно взял ее в руки, чокнулся с подчинённой и выпил за два больших глотка, — Жаль, закуски никакой нет, — мужчина занюхал резь в носу рукавом. Ханджи усиленно над чем-то пыталась размышлять, уставившись окосевшими глазами в противоположную стену. Вся эта ситуация в отношениях Райвеля и Микасы ее напрягала, выводила из привычного, немного сумасшедшего состояния. Она хотела помочь Аккерману в первую очередь как дорогому другу, а уже во вторую — как надежде человечества и капитану. Зоэ прекрасно осознавала и видела, что Леви чувствует к Микасе более глубокую привязанность, чем к ней и Смиту. От этого оставался какой-то неприятный осадок в душе. — Он любит ее? — Вопрос как-то неожиданно сорвался с уст. — Да. — Простой ответ, не требующий никакого пояснения. Ещё одна порция алкоголя оказалось влитой в глотку. А кому сейчас легко? Ни Эрвин, ни сама Ханджи сделать ничего не могут. Лишь могут глушить порциями алкоголь, курить отсыревшие сигареты и размышлять об исходе всей этой истории. *** Не сразу Эрен понял, что Микаса потеряла сознание. Спустя долгих две минуты беспрерывных грубых, даже жестоких поцелуев, терзающих нежные девичьи губы, он осознал неправильность происходящего. Его будто холодной водой окатило, когда он заметил неподвижность хрупкого, по сравнению с ним, тельца. — Микаса... Любимая... Открой глаза... — Он нервно потряс обмякшую сестру за плечи, — Ну же, давай... — С каждой секундой он тряс ее все сильнее. Голова Аккерман безвольно раскачивалась туда сюда. Дыхание почти не прослеживалось. Эрен запаниковал. Самые ужасные мысли заполонили больную голову. — Я убил тебя. Я убил тебя! — Он уже почти кричал от отчаяния. — Нет, нет, нет, я не мог тебя убить, Микаса! — Речь перебивались тонами паники, горечи, собственной вины. Йегер крепко сжал в объятиях бездыханную девушку, прижимаясь к ней. Крупные слезы покатились по щекам. Он то что-то шептал, то беззвучно шевелил губами, то надрывно и болезненно всхлипывал, все сильнее заключая Аккерман в кольцо рук. Парень даже не заметил, как настежь распахнулась дверь в палату, не услышал грохот сломанного об стену табурета, не обратил внимание на разъяренное шипение. Не почувствовал первый удар по почкам. Лишь когда его руки силой разжали и забрали Микасу из смертельных объятий, он пришел в себя. — К-Капитан?.. Лицо Леви перекосилось злостью и беспокойством. Крылья носа подрагивали от разъяренного дыхания. Но девушку он аккуратно и бережно прижимал к своей груди, как самое великое и хрупкое сокровище. — Что ты с ней сделал, уебок?! — Ривай выделил каждое слово, яростно процеживая фразу через зубы. Глаза Эрена бегали от собственных рук к лицу Ривая, затем проходили круг по телу сестры и возвращались обратно к рукам. Он крупно дрожал, беспомощно поджимая губы. Сердцебиение зашкаливало. Казалось орган сейчас проломит грудную клетку и с кровавым фонтаном вывалится на койку. Он не знал, что ответить, что сказать. Ривай же напротив в упор смотрел на недо-титана, представляя, как отрубит ему голову и замаринует ее в банке, чтобы поставить на своем столе военным трофеем. — Я... Мы с Микасой... Обнимались... — Опять ложь. Вокруг столько лжи. — А затем она потеряла сознание, и я не знал, что делать... Слова слетали с губ быстрым потоком горной реки. Он все продолжал свои глупые оправдания, опять ничего не замечая вокруг себя. Спастись. Он думал только о том, как спастись. Он уже не думал о бездыханной Микасе. Не думал о капрале, зависшем над ним коршуном. Аккерман осторожно положил свою драгоценную ношу на свободную кровать. Стер лёгким движением большого пальца кровь с уголка ее губ. Мягко поцеловал в лоб, стараясь успокоить этим жестом самого себя. А затем со всей силой впечатал тяжёлый форменный ботинок в гнусную рожу Эрена. Кровь из разбитого носа Йегера брызнула на идеально белую, накрахмаленную простынь. Парень упал на пол. Методично, самозабвенно Леви наносил удар за ударом. Для него хрипы захлебывающегося в собственной крови ублюдка являлись музыкой жизни, усладой для души. Этот прекрасный звук ласкал уши. Улыбка удовольствия растянулась на лице сама по себе. — Что же мне с тобой сделать, Йегер? — Дыхание капитана даже не сбилось. Ботинки окрасились в алый, но Леви мало это волновало. Ведь кровь титана с шипением удалится спустя несколько минут. Лежащий грудой дерева табурет оказался в крепких мозолистых руках. Ривай ударил первый раз, затем второй, десятый. Вся палата выглядела как картина какого-то безумного художника. Красный. Везде был красный. Мелкие брызги на стенах, лужа на полу в следах от сапогов. Сам Эрен был весь в благородном красном. — Может мне распять тебя прямо на койке, где ты посмел коснуться моей женщины? — Райвель размышлял в слух, потому что знал, что Йегер сейчас все равно в отключке. Не боясь запачкать руки, капитан поднял за волосы голову недо-титана. Ему нравился тот вид, который он увидел: сломанный нос, уже зарастающий пробитый череп, через который виднелся розовый, нежный мозг. Отшвырнув от себя лицо Йегера, Леви вытер руку об штаны и направился в соседнее хирургическое отделение и взял в охапку все инструменты, которые обнаружил. Вернувшись, с лёгким сожалением заметил, что вся кровь ублюдка уже испарилась, оставляя после себя только блестящую чистоту. Первый раз в жизни Леви понял, что эта чистота его не устраивает. Грубым движением Леви вертикально перевернул койку, поставив ее к стене. Сейчас он мало о чем думал. Его окутали животные инстинкты защитить свое, наказать за причинение вреда самому дорогому, что у него есть в жизни. Мстил ли он? Безусловно. Но мстил в своей изощрённой манере. Была бы его воля, он бы убил этого щенка. Разрезал бы на мелкие куски и отдал на съедение диким животным. Нет. Он бы ещё живого привязал в лесу, привел волков и наслаждался зрелищем, как с ублюдка недо-титана заживо откусывали плоть, наслаждался бы криками агонии. С удовольствием смотрел бы, как тот медленно и мучительно умирает, прося о благосклонности, моля о помощи. А его крики наполнили бы весь лес. И никто бы его никогда не услышал, не спас бы. Когда с кроватью было покончено, Леви поднял изувеченное тело Эрена. Ещё раз смачно зарядив тому по рёбрам, Аккерман начал с садистским наслаждением прибивать его за конечности скальпелями к койке. Хруст ломающихся под давлением приборов костей заполнил маленькое помещение. Наконец Ривай снова увидел его кровь. С большим наслаждением он втянул воздух с металлическим терпким запахом, все больше пронизывая Йегера скальпелями. Вскоре работа была окончена. Большое видится на расстоянии. Любуясь своим творением Райвель отошёл на несколько шагов. Из всех конечностей недо-титана торчали всякие инструменты: по одному скальпелю в ладонях, по два в предплечьях, по четыре в ногах. Где-то виднелись кости. Тело Эрена быстро восстанавливалось вместе с вживлеными предметами. Про себя Леви отметил, что, наверное, очень больно будет вырезать их. Так его и оставив, Аккерман все так же бережно взял на руки Микасу и вышел из палаты. Он осмотрит ее как только вернётся в свой кабинет. Там же был и нашатырный спирт, и обезболивающие таблетки. Приятное чувство завершенности своего дела окутывало с ног до головы. Наконец, спустя все эти недели без нее, он успокоился. *** Ханджи Зое лежала на столе, положив голову на сложенные руки. Допив эту бутылку, они перешли на следующую, но моральных сил, закончить и ее тоже, не хватило. Эрвин сидел в своем кресле напротив, уставившись пустым взглядом в потолок. — Может он убил его? — Хриплый полушепот отразился от стен. Ей дико хотелось пить. Горло дерло, будто в пустыне. Впрочем, она и не знала, каково в пустыне. Представление рисовалось с прочтённых на досуге книг, но это мало волновало. Голова гудела. Тыканье часов отдавалось пульсацией где-то на периферии сознания. Смит молчал. Может, он вообще не услышал вопрос. А, может, не мог дать прямого ответа. Его состояние отличалось от состояния Ханджи только тем, что от алкоголя он все ещё не отошёл, прибывая в какой-то своей прострации. Язык совсем не хотел воспроизводить слова, как бы Эрвин ни пытался. Но спустя время, он все же взял себя в руки здравого смысла, размышляя над вопросом. Он любил размышлять, строить стратегии, думать. Хотя на данный момент не особо получалось собрать собственные беспорядочные мысли в кучку, Смит все равно продолжал мозговую деятельность. — Не думаю, — опять длинная пауза, кажущаяся вечностью, — Он бы себе не позволил. Для него Эрен Йегер не только человек, который попытался отобрать его любовь. Прежде всего он для него оружие в борьбе против титанов. Ханджи слабо кивнула, зная, что этот жест никто не увидит. Слова Эрвина ее отчасти успокоили. Она надеялась, что регенерация Эрена сможет справиться с увечьями. Зое только на некоторое количество процентов знала, что может сделать Леви. Вспоминая случай с его друзьями, Изабель и Фарланом, когда Аккерман готов был убить каждого из разведки, она очень волновалась. Волновалась даже не за Йегера и его здоровье, а за моральное состояние самого Ривая. Если он съедет с катушек, то все пойдет по пизде. Если он сойдёт с ума, война будет проиграна. Это понимали все. — Может стоит проверить, что там? — Глаза закрывались сами по себе. Клонило в сон. Эрвин, на удивление, ответил почти сразу же. — Мне кажется, его найдут утром медсестры. Если там совсем что-то серьезное, Леви четвертуют. Ханджи и Смит в унисон вздохнули. Все строят лишь предположения. Зое и Эрвин будут вспоминать это как страшный сон. Леви никогда больше не оставит Микасу. Эрен провисит распятым до утра. Младшая Аккерман очнётся только через пару дней. Сложная ночь скоро подойдёт к концу.