Лучший и худший I
17 февраля 2020 г. в 19:59
День был сырой и мрачный, с самого утра моросил мелкий холодный дождь. Джейме почти не обращал внимания на сырость — плащ на нем был теплый, и он натянул поглубже капюшон, а вот Эдд нахохлился и выглядел мрачнее обычного. Они стояли возле арсенала. Отсюда хорошо просматривалась площадка для учебных боев, и Джейме пытался высмотреть новобранцев, из которых могли бы получиться сносные разведчики.
— Тебе нужно поговорить со стеклодувом, — говорил Эдд. — Он орал на Пейта и Пегого Пейта, а Пустой Сапог чуть не прибил его своей деревянной ногой. Это уж совсем никуда не годится. И толстый коротышка ничуть не лучше.
— Стекольщик?
Эдд кивнул.
— Если бы мне кто-то предложил столько золота, сколько им платит лорд Тайвин за эту работу, я бы улыбался и помалкивал, — сказал он.
— Нашим братьям не худо бы отрастить шкуры потолще. Когда они обучатся этому ремеслу, и теплицы будут готовы, мирийцы уберутся отсюда. — Джейме лукавил, прекрасно зная, что помощи от мирийцев было столько же, сколько от сира Аллисера. Мастеровые задирали носы и не стеснялись в выражениях, считая себя выше этой работы, несмотря на все золото, которое им платили. Он не должен был вмешиваться, это было дело Ярвика или Мормонта. Но Эдд был прав: мастеровым из Мира плевать было и на Первого Строителя, и на бывшего лорда какого-то северного захолустья. Слово Джейме Ланнистера, сына Тайвина Ланнистера, в их глазах имело больше веса.
— Сир? — настаивал Эдд.
— Я посмотрю, что можно сделать, — вздохнул Джейме. Надеясь, что Эдд этим удовлетворится, он снова сконцентрировал внимание на площадке. Как раз в этот момент Торне схватил за руку одного из новобранцев и рявкнул что-то ему в лицо. Парень в страхе сжался. Он действительно казался слабаком, но Джейме снова вспомнил Лося, который вечно возился и путался в ногах. Так легко было винить Оуэна Хорнвуда в том, что он не умел того, что умел Джейме. Как будто мастерство и опыт зависят только от желания и вложенных усилий.
— Что, опять? — спросил со вздохом Эдд, читая его мысли по его лицу.
— Он парню даже шанса не дает, — на ходу бросил Джейме.
Когда он появился на площадке, там воцарилась тишина. Джейме, нарочито медленно и тяжело ступая по грязи, подошел к Торне и остановился. Новобранец испуганно отпрянул. Новенькие часто пугались Джейме. Он не знал, что было тому причиной — его дурная слава на юге, его происхождение или слухи о его связях с одичалыми. Может, им просто не нравился его внешний вид. Он не ставил им это в вину.
Откинув капюшон, чтобы Торне видел его лицо, он спросил.
— Что у вас тут происходит?
Торне презрительно ткнул пальцем в меч, который лежал на земле.
— Блоха постоянно роняет меч.
— Простите, м’лорд, — пробормотал новобранец, — это больше не повторится.
Джейме поднял упавший меч и протянул его парню.
— Я постоянно ронял меч, когда мне пришлось переучиваться под левую руку. Невозможно сразу развить должную силу в запястье. В этом нет твоей вины.
Мальчик выхватил у него меч, его губы беззвучно шевельнулись.
Джейме неспешно повел плечами, расправляя плащ, и перевел взгляд на Торне.
— Почему вы это делаете?
— А почему я не должен этого делать? — выплюнул в ответ Торне, его рот кривился. — Забавно, что сын Тайвина Ланнистер питает такую нежность ко всякой убогой швали. Вы такой же ущербный выродок от его гнилого семени, как и ваш братец, разница лишь в том, что он изуродован снаружи, а у вас проблемы с головой.
Джейме продолжал буравить ледяным взглядом черные, как у вороны, глаза Торне. Лицо его было непроницаемо. Торне сделал шаг назад, жилы на его шее вздулись.
— Мне нужно учить остальной сброд. Можете дальше обхаживать эту бестолочь.
Он ушел, и новобранцы, слушаясь его окриков, вернулись к своим занятиям. Джейме повернулся к парню. Он был невысокого роста, по виду ему было лет пятнадцать.
— Как тебя зовут? — спросил его Джейме.
Тот выпрямился и попытался скрыть дрожь в руках.
— Фалк, м’лорд. Торне… сир Аллисер зовет меня Блохой.
Джейме давно уже смирился с тем, что к нему обращались «м’лорд», и перестал поправлять, это было бесполезно.
— Я Джейме Ланнистер, — сказал он, хотя нужды в этом, конечно, не было. — И лучше, пожалуй, мы не будем перечислять имена, которыми сир Аллисер зовет меня.
— Я научусь управляться с мечом, — сказал Фалк, — я быстро учусь.
— Нельзя научиться, если тебя не учат.
— А это разве не учеба? — спросил Фалк, глядя вокруг.
— Ты научился держать меч? Научился шагам? Основным позициям? — Фалк непонимающе смотрел на него, и Джейме сказал. — Покажи мне, как ты держишь меч.
Фалк показал. Меч он держал неправильно.
— Видишь? Тебя вообще ничему не учили.
Джейме показал ему, как надо, потом начал объяснять ему основы. Когда Торне отпустил остальных, еще несколько человек подошли поближе и стали слушать, стараясь не бросаться в глаза. Те, с кем Джейме уже доводилось заниматься, были посмелее и попросили его посмотреть, как они продвинулись. Джейме взглянул на небо, которое уже начинало темнеть. Он уже закончил свои дела на сегодня и рассчитывал на теплый ужин и пару лишних часов сна.
Устало вздохнув, он подозвал новобранцев, которые держались поодаль, и велел Фалку показать им то, что они только что делали. Еще двоих он поставил в пару.
Они оставались на площадке, пока ливень не припустил вовсю. Отпустив их, Джейме направился к Маршу, чтобы предупредить его, что он задержал новобранцев после тренировки. Первый Стюард этому не обрадовался.
— Вы подрываете авторитет сира Аллисера, — заявил он.
— Невозможно подрывать то, чего не существует.
— Впрочем, это не мое дело. — Марш оторвался от своей писанины и поднял глаза на Джейме. — Вы лучше не задерживайтесь. Мейстер Эймон хотел вас видеть. У него письмо от вашего отца.
Выйдя от него, Джейме ускорил шаг. Отец редко удостаивал его письмами. Даже, когда несколько месяцев назад Грейджои напали на Ланниспорт, Джейме об этом сообщил Тирион, не Тайвин. Но Джиор Мормонт лишь на днях получил от Джораха известие, что Пайк пал, и война была окончена. О чем еще мог писать ему отец, если не об этом?
Джейме колотил в дверь мейстерских покоев, пока Клидас не открыл.
— Милорд, — он заглянул за плечо Джейме, — ваш зверь не с вами?
— Когда я в последний раз его видел, он помогал Малышу Паулу. — Джейме взял глуповатого верзилу вторым стюардом, потому что он на удивление хорошо поладил с Люком. Он выполнял простые поручения — поддерживал огонь в комнатах Джейме, приносил воду для мытья, и он разрешал Люку сопровождать его и иногда даже впрягал его в небольшую повозку. — Я думал, ты к нему уже привык.
— Я видел его на днях, и у него вся морда была в крови.
— Ну он охотится. Наверное, заяц или птица. Младенца он только единожды сожрал.
— Вы издеваетесь надо мной.
— Я шучу, брат, а не издеваюсь. Предполагается, что ты тоже рассмеешься в ответ. — Джейме прошел к Эймону, оставляя мокрые следы на полу. Мейстер складывал в ступку листья и прочие ингредиенты. Из-за слепнущих глаз он теперь делал все гораздо медленнее. Не изменившись в лице, старик сказал.
— Твое письмо справа от меня.
Джейме стянул зубами мокрую перчатку и заткнул ее за пояс. Потом аккуратно взял запечатанный пергамент.
— Я весь последний час провел, выполняя работу Аллисера Торне, — пожаловался он, пользуясь представившейся возможностью.
Пальцы Эймона пытались нащупать каменный пестик.
— Что, снова?
— Мне приходится переучивать каждого второго нового разведчика. Это просто смешно. — Джейме подвинул культей пестик к Эймону, и иссохшие пальцы старика сомкнулись на нем.
— Лорд Мормонт меня не слышит. Он говорит, что сир Аллисер помазанный рыцарь, как будто это имеет какое-то значение. — продолжал Джейме.
— У тебя есть мысли, кто мог бы заменить его?
— Дунк, — предложил Джейме. Эймон нахмурился, и он пояснил. — Мой конь.
Издав скупой смешок, Эймон начал растирать ингредиенты в ступке.
— Если сира Аллисера сместят, все будут знать, что это твоих рук дело, и все будут говорить, что лорд Мормонт пляшет под твою дудку. Другие рыцари и братья высокого происхождения могут забеспокоиться. Кто-нибудь пустит слух на юге, что Джейме Ланнистер пытается подорвать Ночной Дозор.
— Вы имеете в виду, спасти Ночной Дозор.
— Мало кто этому поверит. — Голос Эймона смягчился. — Лорд Мормонт знает, что за человек сир Аллисер. Но он хочет, чтобы у тебя была возможность заниматься другими вещами, чтобы ты мог осуществить то, что задумал. Его бездействие в каком-то смысле защищает тебя.
— Я способен сам о себе позаботиться, — сказал Джейме, — а вот новобранцы — нет. Что я смогу сделать из этих людей, если с ними с самого начала обращаются как с грязью?
Эймон отложил пестик.
— Я подумаю об этом, но уже не сегодня. Одна ночь ничего не изменит. Поздно, и я устал, мне нужен отдых.
Час действительно был уже поздний.
Путь от птичника до Башни лорда-командующего Джейме пробежал, старательно прикрывая письмо от ливня. Когда он наконец оказался в своих покоях, Люк лежал, свернувшись клубочком, на перине, его подстилка пустовала. При виде Джейме он поднял голову, махнул хвостом и снова заснул. Хотел бы Джейме последовать его примеру, но дверь в его солярий была приоткрыта, и оттуда доносились голоса. К тому же ему еще надо было прочесть письмо отца, хотя в нем вряд ли было что-то важное.
Джейме снял плащ и повесил его сушиться, потом, прихватив письмо, прошел в солярий. Эдд разбирал какие-то листы, поцеживая сидр из кружки. Неподалеку от него, задрав ноги, сидел Старк с расписанием патрулей. Перед последним свободным креслом стоял поднос, на котором был ломоть черного хлеба, четыре чищеных вареных яйца, кусок сыра и кружка эля. Поймав взгляд Эдда, Джейме кивнул ему в знак признательности. Эдд пожал плечами, как бы говоря, что ему это ничего не стоило.
Во взгляде, брошенном Джейме на Бенджена Старка, тепла было куда меньше.
— Ты что здесь делаешь? Ты же только вернулся из-за Стены. Ты сейчас должен спать или мыться или докучать кому-нибудь другому.
— Я утром вернулся. Я уже и поспал, и вымылся. — Бенджен поднял на него глаза. — И ты сам сказал мне, что хочешь со мной поговорить. Так что если я тебе и докучаю, то по твоей же просьбе.
Джейме вспомнил, что еще не выслушал его доклад. Когда Старк вернулся, Джейме беседовал с Риккером, а Старку сказал, что они поговорят позже. Он швырнул письмо на стол и плюхнулся в свое кресло.
— Ну да, верно. Что ты узнал от Евы? Ивар Золотой Лук уколол палец и скончался от заражения?
Старк поставил ноги на пол.
— Я до сих пор так и не могу понять, почему этот человек тебя так волнует. Работорговле, конечно, нужно положить конец, но гоняться за какими-то копьеносицами ради сомнительных слухов….
— Ты еще дня тут не пробыл, и я уже хочу, чтобы ты скорее опять убрался куда-нибудь, — Джейме откусил кусок хлеба, запил элем и сделал знак Старку продолжать. — Давай сразу к тому, что тебе рассказала Ева, в нескольких словах и без комментариев.
Глаза Старка сузились, но он сделал, как было велено.
— Ивар Золотой Лук был у них самолично. Говорил с вождем, и тот так напуган слухами о работорговцах, что обещал прислать воинов, если потребуется. Тебе туда путь заказан.
Ева теперь жила к югу от Оленьего Рога, от Черного Замка по прямой на север. Скорее всего, Ивар Золотой Лук успел переговорить со всеми кланами восточнее. Слухи о награде за голову Джейме уже расползлись, и он больше не мог рассчитывать на содействие кланов, в которых до него мог успеть побывать Ивар. В Зачарованный лес теперь опасно соваться, а ему и дела нет, подумал Джейме.
Бенджен поставил локти на стол.
— Манс уже вернулся из своей вылазки на север?
Это еще сильнее испортило Джейме настроение.
— Я получил от него письмо дней десять назад. Тенны выдвинулись из своей долины. Похоже, будет война.
— Не наша война, — сказал Бенджен со значением. — Ивар Золотой Лук, по крайней мере, охотится за тобой лично, тут еще можно о чем-то рассуждать. Но что касается Теннов, это такой край света, что я вообще не уверен, что они существуют. Вполне может статься, что это такие же сказки, как и Иные.
— Манс говорит, что видел Теннов.
— Манс много чего говорит.
Джейме сейчас был не в настроении с ним спорить.
— Тебе есть еще что рассказать?
Когда Старк покачал головой, Джейме съел еще одно яйцо, вытер руку и взял письмо. Прижав его культей, он сломал печать. Прочитав первые строки, он скривился.
— Отец держал какого-то Грейджоя в Утесе Кастерли, а теперь добился от Роберта разрешения отправить его на Стену. Это довольно жестоко с его стороны.
— Я бы сказал, это довольно мягкое наказание за участие в восстании, — сказал Эдд.
— Да, до смешного, — согласился Джейме. — Я имел в виду, жестоко навязывать нам Грейджоя. На Дозор отцу плевать, он просто использует мое присутствие здесь для того, чтобы отомстить Грейджоям. Меня это задевает.
— Грейджой может пригодиться в Восточном Дозоре, — предложил Старк.
— Здесь сказано, что он начал пить, как только его выпустили из подземелья, и с тех пор не просыхал. — Джейме отмахнулся от Старка, который хотел еще что-то сказать, и продолжил читать письмо. С каждой строкой он мрачнел.
— Джейме? — спросил Эдд.
— В честь одержанной победы король устраивает турнир под Ланниспортом, — сказал Джейме оцепенело. — Моему отцу взбрело в голову, что когда-то черные братья вербовали людей на турнирах, и под этим предлогом он зовет меня. Герион вызвался забрать меня из деревушки к югу от Дара, где мы держим лодки.
— Ты как-то говорил о том, что дозорные могли бы участвовать в турнирах, чтобы вербовать людей и состязаться за награды, — осторожно сказал Эдд.
— Мормонт так и не выделил мне время на то, чтобы обучить людей. Да и потом это будет большой турнир, король будет присутствовать… и королева. Если и пробовать, то на каком-то местечковом турнире, где и состязающихся будет меньше. — Джейме потер лоб. — Но мне хорошо бы узнать, чего он хочет… и для того, чтобы вербовать людей, момент действительно удачный. Возможно, оно того и стоит.
В душе он просто хотел этого. Ему казалось, что он давно уже и думать забыл о возвращении на юг, что его тоска давно померкла. Но как только представилась возможность, он не мог заставить себя отказаться от нее. Это глупо, сказал себе Джейме. Тебе там больше не место. Тебе не понравится то, что ты там встретишь.
— А мне надо будет отправиться с тобой? — спросил Эдд, не выказывая особой радости по этому поводу.
— Нет, я…. — он собирался сказать, что отправится один, но в одиночку опасно было идти через горы в бухту, где его будет ждать Герион. И лучше было бы, если бы рядом с ним был кто-то из дозорных, кто-то, кто знал его. Он сжал губы, раздумывая. Мансу несладко придется в южном замке, где все будут смотреть на него сверху вниз. Куорен не выносил морских путешествий, и железнорожденному в Ланниспорте сейчас было не время появляться.
— Со мной отправится Старк.
— Я?!
— Я здесь всего восемь месяцев. Если я сейчас уеду на два-три месяца, все мои хорошие начинания зачтутся тебе, а все проблемы свалят на меня. Еще и выглядеть это будет так, что ты дело делаешь, а я в это время развлекаюсь на турнире и плету интриги.
Бенджен Старк рассмеялся.
— Если тебя это пугает, я отправлюсь в долгую вылазку. Но у Старков за Перешейком не очень-то все складывается.
— У цареубийц тоже, — возразил Джейме. — Для любого дозорного низкого происхождения это будет сущее мучение, а благородные меня, по большей части, терпеть не могут. А ты даже короля знаешь.
— Предпочел бы не знать. В Харренхоле по его указке Ричард Лонмаут выманил меня и запер в каком-то чулане, потому что я не давал ему побыть с Лианной наедине. Я четыре часа просидел в темноте. В Харренхоле! Там летучие мыши были.
Это должно было быть смешно, но Джейме было не до смеха.
— Забудь, что я об этом сказал. Но остальные мои доводы остаются в силе.
— Не считая того, что вообще-то я должен быть здесь во время твоего отсутствия.
— Но не в этот раз. Эдд знает, что делать, и я вызову сюда Куорена. Он с людьми справится не хуже тебя. — Джейме повернулся к Эдду. — Куорен не умеет читать, но он быстро сообразит, что к чему. Он гораздо умнее меня.
— Чего уж проще, — пробормотал себе под нос Старк.
Джейме расправился с остатками ужина и встал.
— Мне нужно сказать стекольщикам, что я скоро увижусь с отцом, и намекнуть, что ничего хорошего их не ждет, если ему не понравится то, что я ему расскажу. Старк, подготовь для Эдда список того, что нужно будет сделать во время нашего отсутствия. Эдд, напиши моему отцу, что я буду, и что со мной будет Старк.
— А ты разве не должен сперва спросить разрешения у Мормонта? — спросил Старк.
Ты-то без разрешения и шагу не ступишь, подумал Джейме.
— Я зайду к нему, когда буду возвращаться от стекольщиков, — небрежно бросил через плечо Джейме, но как только он ступил за порог солярия, его лицо дрогнуло.
— Что я делаю? — спросил он Люка на Старом Наречии. — Там меня не ждет ничего, кроме боли.
Люк, не открывая глаз, перевернулся на другой бок, подальше от шума, который мешал ему спать.
Джейме встряхнулся. Если он откажется, это будет значить, что страх столкнуться с неодобрением все еще имеет над ним власть. Лучше уж отправиться в Утес и доказать себе, что все это больше не играет никакой роли. Он проведет там неделю, не больше, потом вернется и будет жить дальше, окончательно распростившись с прошлым — но уже на своих условиях и зная, что назад пути нет.
Гроза бушевала над Сумеречной Башней. Решетки на окнах стонали, завывания ветра были слышны даже в трапезной, а раскаты грома так грохотали, что огромные собаки Маленького Волка, прижав уши и распахнув глаза, испуганно жались к своему хозяину.
Манс сидел на своем месте у очага. Он собирался провести вечер, греясь у огня и играя на лютне, но тепло разморило его, и его пальцы молчали. В последнее время он почти не бывал в Сумеречной Башне — Джейме хотел знать, что происходит за Стеной. Мансу это было не в тягость, но он был рад провести эти две недели дома. Ему нужно было перевести дыхание, отдохнуть, и сейчас он с наслаждением дремал в тепле, закутавшись в теплый мягкий мех. Когда Манс услышал мягкую поступь, ему не нужно было открывать глаза, чтобы понять, чьи это шаги — Куорен. Только Куорен и Джейме так ступали, но теперь это никогда не был Джейме.
Мансу пришлось напомнить себе, что Джейме будет здесь уже этим вечером или же завтра утром, если буря заставит его искать укрытия в Сторожевой Вышке или в Сером Страже. Приедет и сразу уедет. Его путь лежал на юг, Куорен отправится на восток, а Манса, вероятнее всего, ждала очередная вылазка на север. Хотел бы он, чтобы они снова в кои-то веки могли побыть вместе, хоть самую малость.
Он подвинулся, освобождая место для Куорена. Усевшись рядом, тот сказал.
— Ты сам не свой с тех пор, как вернулся. — Взгляд его серых, как грозовые тучи, глаз скользнул по лицу Манса. — Если Джейме тебя измотал постоянными вылазками, просто скажи ему.
Я-то знаю, что дело не в этом, читалось на лице Куорена, так что давай выкладывай, в чем подлинная причина. Манс рассмеялся высказанному вслух предположению, но ему было нужно собраться с мыслями, чтобы ответить на молчаливый вопрос Куорена. Его пальцы рассеянно коснулись струн лютни. Куорен терпеливо ждал, слушая перебор. Наконец Манс остановился и сказал.
— Мейстер Эймон написал мне после того, как вести о сожжении Ланниспорта добрались до Стены. Он пытался поговорить об этом с Джейме, вероятно, высказать сочувствие, но Джейме, по его словам, не слишком был этим огорчен. Скажи, ты горевал, когда Оркмонт пал?
Глаза Куорена были скрыты в тени.
— Нет.
— Я так и предполагал. — Манс дернул струну и продолжал. — И ты, и Джейме, вы оба слишком изменились. Вы уже не те, что были. Вы обрели дом на Стене. А у меня всегда было два дома. И оба мне дороги.
Складки возле рта Куорена стали глубже.
— И теперь война затронула один из них. Людям, которые тебе не безразличны, грозит опасность.
— Не просто каким-то отдельным людям. Целому народу. Все они мне не безразличны.
— Я понимаю, о чем ты.
— Я знаю, что понимаешь, — сказал Манс.
— Поэтому ты не спишь ночами?
— Иногда. Иногда меня гложут другие мысли. Иногда я прекрасно высыпаюсь. Со мной ничего не случилось. Это просто рана на сердце, которая кровоточит, как все раны. Она заживет, в этом месте останется рубец, и все снова будет хорошо. — Манс отодвинул лютню и потянулся за своим вином. Он сделал глоток, и пряности обожгли ему язык,. Когда он поставил кружку, Куорен уже не выглядел таким обеспокоенным.
Они немного помолчали вместе, а потом к ним заявился конюшонок Вил вместе с Эдриком, которого все звали Недом. Эдрик за последний год раздался в плечах и уже был похож на нормального разведчика. Вил в свои четырнадцать оставался все тем же мелким и тощим докучливым засранцем.
— Ты ведь знаешь страшные истории, — сказал Вил, и ничего безобиднее Манс от него за все эти годы еще не слышал.
— Что, правда? — спросил он, ухмыляясь.
— Вечер как раз подходящий, — сказал робко Нед. — Моя старшая сестра всегда рассказывала нам страшные истории в такие вечера.
— Да ладно уж, можно меня не уговаривать, — сказал Манс, смеясь. — Погасите факелы и соберите слушателей.
Вил помчался исполнять, Нед чуть задержался, чтобы поблагодарить Манса. Вскоре подошли Блейн и Маленький Волк с собаками, за ними и другие. Когда все расселись, и факелы в этом конце зала потушили, Манс предложил им выбрать историю. Сначала была легенда о Безумце-Топоре, потом о Короле Ночи. Потом Манс рассказал им о Генделе и Горне, и как потерянные дети Генделя блуждали под Стеной, пожирая тех, кто им попадался.
Выпитое братьями вино способствовало тому, что его слушали все внимательнее, но даже те, кто совсем не захмелел, поддались атмосфере. Постепенно почти все, кто был в зале, переместились к его очагу. Когда час был уже совсем поздний, а факелы и огонь в очаге почти погасли, Манс допил последнее вино и, поразмыслив, решил напоследок рассказать о том, что приходит ночью.
— Это случилось тогда, когда Твердыня Ночи была еще не была заброшена, — начал он, — все постройки были целыми и невредимыми, там тогда жил лорд-командующий и сотни братьев, и когда новобранцы приходили на Стену, их отправляли туда, а не в Черный замок. И вот однажды туда прислали группу мальчишек.
— Однажды? — переспросил Вил. — Как давно это было?
— Никто не знает, — ответил Манс. — Пока не пришли Андалы, никто не делал записей. Может быть, две тысячи лет назад, может, четыре. А, может, это случилось сразу после того, как была построена Стена, когда волшебство за Стеной текло рекой, подобно Молочной. — Он приподнял бровь, ожидая следующий вопрос, но Вил только кивнул, и Манс продолжил, торжественно и мрачно. — Вскоре после того, как они оказались в Твердыне Ночи, самый младший из них, сирота десяти лет отроду, проснулся среди ночи по нужде. Но он был еще совсем юным крохой, а замок был таким огромным. Он заплутал, и вот, блуждая по коридорам, он услышал чьи-то шаги. «Брат!» — закричал он, обрадовавшись тому, что его спасут, и побежал на звук. Но когда он завернул за угол, он увидел… — Манс внезапно замолчал. После долгой паузы он пожал плечами. — Вот в том-то и дело, что никто не знает, что же он увидел. Но его это так страшно напугало, что он повернулся и бросился бежать. Он бежал и бежал, пока наконец не добрался до своей комнаты. На утро он рассказал обо всем лорду-командующему, но тот решил, что мальчишке просто что-то примерещилось. Вскоре это случилось снова. На сей раз благородный оруженосец шестнадцати лет наткнулся на что-то, возвращаясь из ночного патруля. Он пошел к лорду-командующему, но его рассказ отличался от того, что говорил первый мальчик. Лорд-командующий решил, что все это выдумки. — Понизив голос почти до шепота, Манс продолжал. — Третий мальчик, отважный юный бастард, поверил своим братьям и решил разузнать, что так напугало их, и положить этому конец. Он взял меч, надел кольчугу и шлем и ночью отправился бродить по темным коридорам Твердыни Ночи, намереваясь убить таинственное чудовище. Ближе к полуночи он услышал едва различимый звук шагов и обернулся, обнажив клинок…., но только выронил меч и помчался прочь. Как и остальные, он пошел к лорду-командующему.
— И тот ему, конечно, не поверил, — вставил Нед. — Вообще, мог бы уже, кажется, и задуматься.
— Если человек в чем-то уверен, одних слов недостаточно, чтобы его переубедить, — сказал Манс. — Вот ты бы поверил в гигантских собак со Стылого Берега, если бы не увидел их своими глазами?
Маленького Волка это сравнение позабавило, но остальные братья согласно закивали. Дождавшись, пока снова воцарится тишина, Манс продолжал.
— Наконец, последний мальчишка решил, что остальные просто разыгрывают его. Он решил поймать их с поличным и ночью вышел, чтобы выяснить, что они замышляют. И вот, когда он крался на цыпочках по пустому коридору, он, как и другие, услышал тот странный звук.
Внезапный порыв ветра с воем ворвался внутрь, один из молодых стюардов подскочил на месте. Манс уловил какое-то движение возле двери, и ему стоило больших усилий не бросить историю недосказанной.
— Когда наступила полночь, мальчик почувствовал, что что-то неладно. Подул леденящий ветер, сердце застучало в ушах, и он ощутил ужасный запах гниющей плоти. Звук становился все громче и громче, и он обернулся увидел это и побежал. Когда он пришел к лорду-командующему, у него был такой вид, что ему поверили, и лорд-командующий отправил людей на поиски, но никто из них не нашел никакого следа призрака или чудовища, и об этом деле скоро позабыли. Спустя пару недель изломанное тело первого мальчика нашли во дворе. Он выглядел так, словно его скинули с высокой башни. Оруженосца стюард обнаружил в трапезной, он повесился на балке. А бастарда нашли с кишками наружу.
— А последний мальчик? — отважился спросить Вил.
— Он лишился рассудка. Он слышал голоса и говорил сам с собой. Он не мылся, не стриг волос и ногтей, а если его что-то огорчало, он кричал часами. Всю оставшуюся жизнь он чах, пока сердце его не выдержало. Он скончался в своей постели, не дожив и до двадцати. Казалось, что на этом все и кончится…. Но сто лет спустя братья в Твердыне Ночи снова стали видеть то, что приходит ночью, только теперь за ним в цепях повсюду следуют четыре мальчика. И они до сих пор бродят там по коридорам, это вам скажет любой, кто ночевал в том замке
В темном зале повисло гробовое молчание. Потом одна из собак Маленького Волка уловила запах Люка и неуклюже вскочила, радуясь возвращению старого друга.
Джейме ввалился в зал, словно то, что приходит ночью — бледный и насквозь мокрый. Некоторые из братьев вздрогнули, а сир Денис слишком уж поспешно встал на ноги.
— Сир Джейме, — он рассеянно дернул себя за бороду, — я не слышал, как вы вошли. Уоллас, принеси Первому Разведчику подогретого вина. И зажгите уже кто-нибудь наконец факелы!
— Захвати заодно вино и для Старка, — велел Джейме, — он переодевается в сухое. Я собирался только показаться и последовать его примеру, но не отважился прерывать Манса.
— Когда являешься незамеченным туда, где рассказывают страшные истории, непременно нужно в конце издать какой-нибудь пугающий звук, — пожурил его Манс. — Дверью там хлопнуть, ногами пошаркать. Велел бы собаке повыть, на худой конец.
— Я пожалел, что у меня с собой не было цепи, а остальное звучало бы глупо и только бы все испортило. — Джейме крепко обнял Манса. От него пахло мокрой дорожной пылью. — Я слишком давно не слышал твоих баек. Скоро начну их забывать.
— Ты мог бы сам рассказывать их в Черном Замке, — сказал Манс, отступив на шаг. Его рубашка теперь тоже была влажной, и по лицу сбегали капли воды, упавшие с волос Джейме. Он вытер щеку плечом. — Ты хорошо рассказываешь, заодно и не забывал бы.
Тут подошли остальные, и Джейме ему не ответил. Маленький Волк заключил его в объятия, которые должны были из Джейме всю воду выжать, да и Блейн от него недалеко ушел. Они с Маленьким Волком почти все время проводили вместе, и это сказывалось.
— Послушай, — обратился Джейме к Блейну, хватая его за плечо, — если хочешь со мной, только скажи. Я придумаю повод отправить тебя в Пиршественные Огни.
Блейн натянуто усмехнулся.
— Я уж лучше останусь на севере. Ни к чему бередить затянувшиеся раны.
— Мертвых надо жечь, — согласился с ним Маленький Волк. — Нет смысла таскать их за собой и тыкать в них палкой.
Джейме улыбнулся, но от его улыбки повеяло холодом, словно лед блеснул под талой водой.
— Увы, мои мертвецы продолжают восставать и тревожить меня. — Он сделал глубокий вдох. — Но если я еще хоть ненадолго останусь в этих мокрых тряпках, я сам стану упырем. Переоденусь и вернусь.
— Упырями становятся иначе, — бросил ему вдогонку Маленький Волк, и Джейме уже в дверях рассмеялся.
Вскоре после этого в трапезной появился Бенджен Старк. Когда он обнаружил, что на столе его ждет вино, на его лице заиграли желваки, словно ему было не по нутру, что Джейме о нем вспомнил и позаботился. Манс вернулся на свое место к очагу и снова начал играть на лютне, зато Куорен приветствовал Старка куда теплее, чем желал бы Манс. Он не питал к юнцу особой неприязни, благо, тот оказался полезным Джейме, но Джейме говорил, что Старк не доверял Мансу, и Манс не мог не задаваться вопросом, не Крастер ли был тому причиной. Мысль о том, что он мог принять слова Крастера близко к сердцу, тревожила Манса сильнее, чем должна была бы.
Джейме скоро вернулся. Он взял вино и потом ушел от всех этих послушных, образцовых разведчиков. Манс закрыл глаза и слушал его шаги, с удовлетворением думая на этот раз это он. Манс не стал подвигаться, Джейме бесцеремонно уселся рядом, отпихнув его правым локтем, но стараясь не задеть при этом лютню. На нем была одна из его старых рубашек, выцветшая с годами. Манс заметил, что он обрезал волосы короче обычного.
— Ты же два года их отращивал, — сказал он.
— У нас есть стюард, который когда-то был цирюльником, — ответил Джейме, кривясь. — Мне не хотелось выглядеть так же, как шесть лет назад.
Уловив напряжение в голосе Джейме, Манс пристальнее вгляделся в его лицо, и ему не понравилось то, что он там прочел.
— Ты боишься.
Джейме отхлебнул вина.
— До Плакальщика все было бы проще. Я бы отправился на юг, выиграл бы там турнир и общую схватку и…. — он резко замолчал и залился краской вплоть до кончиков ушей.
И тебя бы все хвалили и любили, мысленно закончил за него Манс. Джейме ляпнул, не подумав, его слова ничего не значили, но Манса они задели за живое.
— Ты бы нарушил свои обеты. Ты клялся, что не будешь добиваться славы, помнишь?
Джейме напрягся как струна.
— Я знаю. Это была глупость, забудь, что я сказал.
— И если бы ты и скинул нескольких человек в грязь, что бы это доказало? Даже сейчас, если ты наденешь свою золотую руку и каким-то чудом выиграешь общую схватку, это никому ничего не докажет. Речь ведь не о твоих умениях, речь о тебе самом.
— Я знаю.
— Ты больше не обиженный семнадцатилетний мальчишка, — Манс понизил голос, но слова его звучали резко. — Ты не должен хотеть кому-то что-то доказывать, производить впечатление. Это тебя недостойно.
Напряжение ушло из Джейме, его плечи поникли, он откинул назад голову.
— Но я все равно боюсь. Ты же сам когда-то говорил мне, что человек не может жить без страха.
— Глупо бояться этих людей, глупо бояться их неодобрения.
— Хватит об этом. У меня есть для тебя дело.
Голос Джейме звучал так устало, что Манс не стал спорить.
— Выкладывай.
Джейме вздохнул и сказал.
— Я хочу, чтобы ты отправился в Красные Палаты. Мне нужно знать, что происходит, каковы шансы Тормунда, что он знает о Теннах. Тогда я смогу решить, что делать дальше. Ты должен суметь уболтать его, получить право гостя.
Тормунда, вероятнее всего, в Красных Палатах уже не было, но Манс не сомневался, что справится и так. Он кивнул.
— Кого мне взять с собой?
— Возьми Маленького Волка. Ему долгий поход не будет в тягость. И сира Биама, он один из наших лучших бойцов, и к вольному народу относится терпимо. Годится?
— Вполне.
Какое-то время они просто сидели в тишине. Манс сознавал, что ему лучше промолчать, но тревога Джейме так сильно раздражала его, проникая прямо под кожу, что он все-таки сказал:
— Ты тот, кто ты есть. Ты сожалеешь о том, каким ты стал?
Джейме поднял на него глаза, и лед в его взгляде начал ломаться и таять.
— Нет, — сказал он мягко.
Стиснув с силой плечо Джейме, Манс добавил.
— Тогда никогда, никогда не веди себя так, словно сожалеешь.
Джейме и Герион фехтовали на палубе Смеющегося Льва. Пот градом катился по лицу Джейме. На палубе негде было развернуться. Джейме уперся спиной в фальшборт, но сразу всем весом увел меч Гериона в сторону, и благодаря этому сумел лягнуть Гериона по ноге. Герион споткнулся. Джейме ударил его локтем в бок и, воспользовавшись удобным моментом, выбил у него меч из руки.
Герион c кривой усмешкой посмотрел на оброненный меч.
— На этот раз я продержался дольше.
— Лучше, но все еще недостаточно хорошо, — сказал Джейме. — У меня же одна рука. Когда ты зажал меня в углу, нужно было просто поставить блок и….
— С меня довольно. Мне нет нужды оттачивать свое мастерство. Турниры меня никогда не прельщали, и даже твоему отцу хватает рассудка не посылать меня в битву. — Герион пнул свой меч ногой и со стоном плюхнулся на стоявший рядом ящик. — Похоже, ты мне ребра сломал. Вообще-то именно поэтому люди надевают броню.
— Ты бы так не вздыхал, если бы у тебя ребра были сломаны, дядюшка. — Джейме бросил свой меч к мечу Гериона и встал, потягиваясь, под прямые солнечные лучи, наслаждаясь летним теплом, с удовлетворением чувствуя, как уставшие мышцы напитываются солнцем и расслабляются. Но потом его взгляд упал на серо-зеленые волны и, повернувшись к Гериону, он спросил.
— Еще час?
— Час, — подтвердил Герион. — Твой пес будет рад, что все закончилось.
Люка держали внизу, под палубой, где обычно держат лошадей. Он мог свободно бродить, но места там было мало.
Старк, несомненно, будет рад завершению их плавания не меньше, чем Люк. Двадцать дней пути до места встречи с Герионом и две недели на корабле плохо сказались на их способности выносить друг друга. Какое-то непродолжительное время они могли общаться, соблюдая приличия, но потом обязательно находился какой-нибудь повод для спора, и хрупкий мир разбивался вдребезги. Один раз дошло до того, что Джейме столкнул Старка за борт. Тот притворился, что не умеет плавать, и Джейме выставил себя на посмешище, прыгнув за ним.
По крайней мере, когда мы доберемся до Утеса, нам не придется постоянно мозолить друг другу глаза, подумал Джейме, которому все еще мучительно было вспоминать о произошедшем.
— А ты-то сам? — рискнул спросить Герион, — ты рад, что мы почти…. — он собирался сказать дома, но остановился и поправился, — почти добрались до Утеса?
— Я буду рад увидеть Тириона, — ответил Джейме.
Герион добродушно и искренне, почти по-детски, рассмеялся. Хотя бы по поводу него Джейме не нужно было волноваться. Ему нравился Люк, он умудрился поладить со Старком и вообще вел себя так свободно и непринужденно, что они быстро и без усилий снова стали друзьями.
— Неужели только Тириона? — подначил его Герион. — А как же твоя тетушка? Боишься растерять все свое раздутое достоинство, когда она ущипнет тебя за ухо?
— Я…. Ну конечно. Я не подумал. — Джейме откинул мокрые от пота волосы со лба. Его правая рука дернулась было вверх, но он заставил ее вернуться на место, и она снова неподвижно повисла вдоль тела. Герион ничего не заметил, его взгляд был устремлен вдаль — на небо, на море, на людей, которые суетились на палубе. Пробормотав извинения, Джейме вернулся к себе в каюту, чтобы переодеться и привести себя в порядок.
Он вымылся в тазу, как смог, и стал перебирать одежду, которую взял с собой: лен, шелк, бархат. Небольшая шкатулка с украшениями. Все это не годилось для Утеса. Одежда была слишком черной, побрякушки выглядели бы глупо на калеке. Выбранив себя, он схватил первое, что попалось под руку. Рукав тонкой льняной рубашки он отвернул до локтя, не стал закрывать культю тканью. Его призрачные пальцы заныли, и Джейме пришлось вызвать в памяти руку Манса, стиснувшую его плечо, и выражение его лица, когда он прочел страх в глазах Джейме.
Вернувшись на палубу, Джейме обнаружил там Бенджена, который стоял, прислонившись к фальшборту. Герион куда-то делся, должно быть, был с командой. Вдали выступал из темных вод Утес Кастерли. Он был в три раза выше Стены и шире, чем некоторые города. Отсюда Джейме с трудом различал очертания Ланниспорта в тени Утеса.
Джейме подошел к Старку. Старк был чисто выбрит, он облачился в шелковую рубашку, шею его украшала серебряная цепь, и Джейме с изумлением вспомнил, что всю войну этот юнец провел, изображая из себя лорда Винтерфелла.
— Мне говорили, что он похож на льва, — сказал Бенджен, заметив Джейме. — Но это просто огромная скала.
— Не заставляй меня снова скидывать тебя в воду, — ответил Джейме, смеясь.
— Сомнительная угроза, учитывая, что ты немедленно бросишься меня спасать.
— Я просто не хотел, чтобы твою смерть повесили на меня. Поэтому прыгнул.
— Нет, — возразил Бенджен Старк, скользнув по нему своими серо-голубыми глазами, — Ты просто испугался.
Солнечные лучи ласкали лицо Джейме.
— Честно говоря, это не было шуткой, — сказал Старк. — И не было испытанием, я и так знал, что ты прыгнешь. Я хотел тебя проучить. Чтобы не только ради меня пришлось останавливать корабль, и чтобы не только меня выловили из воды промокшим до нитки.
Джейме поискал слова для язвительного ответа, но отраженный водной гладью блеск солнца слепил и ошеломлял его, и в голову ничего не шло. Он вдохнул теплый соленый ветер. Серсея иногда так же делала вид, что она расстроена или встревожена, что ей больно. Но это всегда было испытанием. И Джейме всегда проходил их.
Он с шумом выдохнул.
— Не бери в голову, — сказал Джейме. И Старк, должно быть, понял, что он говорит искренне, потому что не стал продолжать этот разговор.
По мере приближения Ланниспорт открывался их взорам, и уже было видно, как сильно он пострадал от пожара. Даже спустя месяцы в воздухе висел запах гари. Сгоревшие доки были похожи на уродливый синяк на теле города. В бухте стояли чужие корабли, на нескольких из них Джейме разглядел стяг дома Барратеонов, черное на золотом.
Пока корабль огибал город, у Джейме была возможность хорошо все рассмотреть. Дома были, по большей части, скрыты за городскими стенами, зато разноцветные палатки и шатры, которыми в преддверии турнира были усыпаны окрестные холмы, являли собой чудесное, красочное зрелище. Джейме не мог удержаться от смеха, когда поймал себя на том, что пялится на них, раскрыв рот.
Я забыл, как тут красиво.
Впрочем, нет. Просто он рос здесь, не замечая всей этой красоты.
Когда Смеющийся Лев подошел к пристани Утеса Кастерли, и скала закрыла солнце, у Джейме во рту пересохло. Он бросил украдкой взгляд на Старка, который в кои-то веки молчал, пораженный размерами Утеса. Джейме подозревал, что выражение его собственного лица не слишком отличалось. И к этому я тоже так привык, что никогда по-настоящему его не видел, подумал Джейме.
Корабль качнулся, Джейме вздрогнул и сделал глубокий вдох. Я тот, кто я есть, напомнил он себе.
Люк, которого наконец выпустили из заключения, носился кругами, пугая людей. Джейме не мог удержаться от смеха, но когда они вступили на путь, ведущий в Львиную Пасть, волнение вернулось к нему. Их появление, по-видимому, не осталось незамеченным, у входа их встретил Тирион в сопровождении стражника. Джейме остановился, и Люк подбежал к нему, приветливо виляя хвостом.
— Твоя собака меня не съест? — спросил Тирион, улыбаясь, но как-то неуверенно.
— Разве что примет за грамкина, — Джейме присел и расцеловал Тириона в обе щеки. — Братишка!
Тирион глядел на него, его разноцветные глаза часто моргали.
— Я боялся, что ты погиб! И все из-за того, что ты решил строить из себя героя! .
— Глупости, даже и не думал погибать. — Джейме обнял Тирион и поцеловал его в макушку. — Зато у меня теперь есть меч, собака и плащ, а Али Мормонт самая благодарная из девиц. Ты бы видел письма, которые она мне пишет!
— Ты потерял руку!
— С чего ты это взял? Я прекрасно помню, где ее оставил, хотя дикие звери уже должны были о ней позаботиться. Впрочем, ее и Иные могли прибрать. Манс вот опасается, что она досталась какому-нибудь упырю.
Герион усмехнулся, и Бенджен расхохотался, но у Тириона был такой вид, словно ему резко поплохело.
Джейме выпрямился и, схватив Бенджена за плечо, вытолкнул его вперед.
— Это Старк. Как ты помнишь, он мой брат, и обращение с ним, пока мы здесь, должно быть соответствующее.
— Разумеется, — сказал Тирион, едва взглянув на Бенджена. — Я бы сказал, что братья Ночного Дозора всегда желанные гости в Утесе Кастерли, но в действительности это впервые.
— По крайней мере, в честности вам не откажешь, милорд, — ответил Старк, любезно, но без тепла в голосе.
Когда они покончили с представлениями, лицо Тириона приняло странное выражение, которое Джейме раньше не видел и не мог истолковать.
— Нам лучше не задерживаться. Отец хочет говорить с тобой без промедления.
Джейме этого ожидал, хотя ничего в целом мире он не желал бы сейчас меньше. Он кивнул.
Личные покои членов семьи располагались в верхней части Утеса, от Львиной Пасти до них была примерно лига пути, поэтому возле главного входа держали лошадей. Когда по распоряжению Тириона им привели оседланных лошадей, Старк непонимающе посмотрел на предложенного ему мерина.
— Утес в длину две лиги, в высоту свыше двух тысяч футов, — пояснил Тирион. — Пешком мы будем идти не меньше получаса.
— Действительно, — вздохнул Старк. — Я мог бы и сам догадаться.
Когда они вошли в замок, Джейме обнаружил, что узкие мрачные коридоры на нижних уровнях слишком напоминают ему пещеры Кроворона, хотя здесь, конечно, было светлее, и для полного сходства недоставало скелетов. Но по мере того, как они поднимались выше, тревожное сходство терялось. Чем выше, тем просторнее были коридоры. Некоторые стены были выбелены, кое-где была позолота, горели факелы, местами висели гобелены. Он успел забыть, каким огромным был замок, и теперь был ошеломлен его размерами, но сложнее всего ему было справиться с потоком воспоминаний, которые нахлынули здесь на него. Он вспомнил запах духов матери в коридоре, который вел в сад. Дальше, за поворотом, были покои Серсеи, и он словно наяву услышал ее заливистый смех, топот маленьких ножек, вспомнил, как она убегала от него, когда они играли тут в догонялки.
Тирион остановился у развилки.
— Дядюшка, будь добр, отведи Бенджена в свободные комнаты возле покоев Джейме и проследи, чтобы его хорошо устроили.
Герион и Бенджен свернули, после чего Тирион велел сопровождавшему их стражнику увести лошадей.
Джейме остался с Тирионом наедине, если не считать Люка.
— Ты сказал, возле покоев Джейме. Ты имеешь в виду мои старые комнаты?
— Да, ты будешь жить там, — осторожно сказал Тирион. — Там ничего не трогали.
Джейме сделал шаг назад, чувствуя, как к горлу подступает комок.
— Отец совсем…. — лишился рассудка, хотел он сказать, но вовремя вспомнил, как разносятся по коридорам голоса в Утесе. По его спине пробежала дрожь. — Они должны были отойти тебе, они предназначены для…. — он остановился на полуслове, сознавая, что может впутаться в то, во что совсем не собирался лезть. Но все-таки Джейме хотел знать. — Он до сих пор не объявил тебя своим наследником?
Тирион как будто весь съежился. Он отвел глаза.
— Я буду, рано или поздно. Дженна на моей стороне. И Герион, хотя от этого мало проку. И Серсея.
— Серсея, — повторил Джейме.
— Мы стали лучше ладить. — Тирион старался не смотреть на него. — Я думал, мне не стоит тебе это говорить.
— Мог бы и сказать. — Джейме напомнил себе, что он пробудет здесь всего неделю. Не было смысла вмешиваться в это. Пусть живут свою жизнь. — Мы идем в солярий лорда Тайвина?
Тирион кивнул, и Джейме зашагал вперед.
Прочистив горло, Тирион сказал.
— Серсея хочет поговорить с тобой после того, как ты встретишься с отцом.
Джейме положил руку на спину Люка.
— Зачем?
— Должна быть причина? Вы близнецы. Вы не виделись восемь лет.
— Она оплакала меня. Я для нее умер.
— Неужели ты до сих пор расстраиваешься из-за того, что я сказал тогда? — Тирион говорил с ним так, словно растревоженного зверя пытался успокоить. — Три года прошло.
Джейме резко остановился.
— Я обозначил факт. Не искажай мои слова. — И снисходить до меня тоже не надо. — Ты хочешь, чтобы я поговорил с Серсеей. Почему?
Тирион отвел взгляд, его губы беззвучно шевельнулись.
— Она наша сестра, — сказал он после паузы. — Плохо, что вы больше не ладите.
Ложь. Джейме еще и получаса тут не пробыл, и его уже пытались втянуть во что-то, чего он не понимал и что вообще не должно было его касаться. Еще хуже было то, что Тирион юлил и отказывался говорить прямо, когда речь шла о какой-то сущей ерунде. Мы даже не успели нормально поговорить до этого всего.
— Брат, — сказал Джейме. — Под моим началом три с лишним сотни отпетых негодяев, которые регулярно пытаются мне лгать, и которые сожрут меня живьем, стоит мне дать слабину. Я не так глуп, как ты, по-видимому, думаешь. Я поговорю с ней, можешь об этом не тревожиться. Но я бы в любом случае это сделал.
Тирион отступил на шаг назад.
— Джейме. Не смотри на меня так. Все… все сложно.
Вероятно, все действительно было сложно, но Джейме было плевать. Этот разговор оставил во рту дурное послевкусие, выбил у него почву из-под ног. Утомил.
— Я бы предпочел вообще на тебя не смотреть, — ответил Джейме устало. — Скажи, где Серсея, и оставь меня. Я знаю дорогу.
Лицо Тириона вспыхнуло обидой, но Джейме был непоколебим, и, сказав наконец, где Серсея будет ждать его, Тирион поковылял прочь.
Когда Джейме пришел в покои лорда Тайвина, слуга проводил его через небольшую входную галерею к боковой двери, ведшей в солярий. Джейме, конечно, когда-то бывал здесь в детстве, но не часто, и теперь он ничего тут не узнавал. Самым заметным предметом в солярии был стол красного дерева на резных мощных ножках, украшенных львиными головами. Стулья были обтянуты бархатом с золотым шитьем, толстый багряный ковер на полу заглушал его шаги. На дальней стене были два небольших окна с позолоченными решетками, но солнце, по-видимому, скрылось за облаками, сейчас сквозь них проникал лишь тусклый серый свет.
Вглядевшись, Джейме наконец сумел различить отца среди всего этого великолепия. Он сидел во главе стола. Рядом с ним Джейме увидел Дженну, и его призрачная рука сжалась в кулак. Дженна уже была на ногах и шагала ему навстречу. Когда Джейме последний раз видел ее, она была фигуристой и пышной, теперь она располнела, ее лицо выглядело старше, вокруг глаз появились морщинки. Вместо того, чтобы обнять его или ущипнуть за ухо, как раньше, она остановилась на расстоянии вытянутой руки, разглядывая его, в ее глазах стояли слезы.
Он подозревал, что так все и будет. Герион ничего не знал.
— Тетушка, — приветствовал ее Джейме, стараясь, чтобы его голос звучал не слишком фамильярно. Люк поглядывал на нее, виляя хвостом. Уймись, мысленно велел ему Джейме, вжимая культю в его густой мех. Она все равно не станет с тобой здороваться. Все, что она видит — зубы и когти.
Дженна целую вечность смотрела на Джейме, потом протянула ему руку. Борясь с отчаянным и глупым желанием схватить и сжать ее, Джейме церемонно поцеловал ее руку, отпустил и сделал шаг назад. Руки Дженны дрогнули.
— Ты вырос, — сказала она странным голосом. Оглядев его с ног до головы, она подняла глаза, изучая его лицо. — Что это было? — Дженна коснулась пальцами своей брови, чтобы было понятно, о чем она.
— Я прогневал свою нареченную, — ответил Джейме.
— Ту одичалую.
Джейме не знал, как ему это следует истолковать, поэтому промолчал.
— Вы закончили? — При звуках голоса лорда Тайвина Дженна вздрогнула, словно забыла, что он тоже тут. Бросив на Джейме последний взгляд, Дженна вернулась на свое место и села.
Джейме подошел к столу и остановился напротив отца, разглядывая его. Он сбрил волосы, и вкупе с его золотыми бакенбардами это придавало ему такой суровый вид, что на него даже смотреть было неприятно. Ни глаза его, ни лицо не выдавали никаких эмоций, но это Джейме не удивило.
— На тебе нет руки, — такими были первые слова Тайвина Ланнистера, обращенные к сыну, которого он не видел шесть лет.
А на тебе нет волос, подумал Джейме.
— Она мне натирает. Ты мог бы начать с того, что меня выбрали Первым Разведчиком.
— Выбирали лорда-командующего. Ты мог бы стать лордом-командующим, если бы не этот вздор насчет одичалых. Ты потерял разум или это какой-то неизвестный мне план?
— У меня не было шансов избраться лордом-командующим. В распоряжении Дениса Маллистера было две сотни голосов, у Коттера Пайка немногим меньше. Ни тот, ни другой не выбрали бы меня, как бы я ни старался. То же относится и к Черному Замку.
Лорд Тайвин сжал губы.
— Я жду ответа на свой вопрос.
— Моя озабоченность благополучием вольного народа неподдельна, — сказал Джейме, сознавая, что ничего хорошего из его откровенности не выйдет, но еще надеясь обрести в ней какой-то источник уверенности. Вместо этого, видя растущее презрение в глазах отца, он вспомнил, как они с Серсеей когда-то играли возле клеток со львами. Серсея просовывала руку сквозь прутья, чтобы погладить их, а Джейме оттаскивал ее и с бессильной злостью, порожденной страхом за нее, думал, да что на нее нашло, зачем она это делает? Сейчас он мог бы задать этот вопрос уже себе.
— Что за муха тебя укусила, что ты решил озаботиться именно этим? — У Джейме не было такого ответа на этот вопрос, чтобы отец счел его приемлемым, он мог только солгать. Что бы сделал Манс на его месте?
Не обращая внимания на сухость во рту, Джейме улыбнулся.
— Зачем я здесь? Я доволен своей жизнью на севере и никогда этого не скрывал. Странно, что ты решил вызвать меня сюда именно теперь.
— То, что ты отвечаешь вопросом на вопрос, не добавляет тебе ума в моих глазах.
— Я всего лишь пытаюсь удержать этот разговор в рамках вежливости. К чему мне с тобой ссориться? — сказал Джейме, стараясь, чтобы его голос звучал непринужденно. — Ты хотел убедиться, что я владею Темной Сестрой? В этом причина?
На этот раз он попал в цель. Глаза Тайвина метнулись к мечу, на миг он забыл о своем раздражении.
— Покажи мне меч.
Джейме вынул клинок из ножен, в тусклом свете комнаты лезвие переливалось разными оттенками серого и серебра. Лорд Тайвин встал. Джейме положил Темную Сестру на стол, и отец с жадностью схватил меч. Джейме стоял, не шелохнувшись, ни одна мышца на его лице не дрогнула, пока Тайвин рассматривал меч со всех сторон, поворачивая его в руке.
Тайвин издал звук, который мог бы сойти за смех.
— Меч Таргариенов в руках Ланнистера. Какая ирония. Я почти жалею, что ты убил Эйриса, и он не видит этого. — Его глаза сверкали. — Как он попал к тебе? Только не вздумай повторять мне тот вздор, который ты навешал на уши остальным.
— Лорд Кроворон пропал без вести за Стеной. Я нашел его. На удивление хорошо сохранившимся.
Дженна скривилась, но Тайвина это объяснение вполне удовлетворило, он кивнул и передал меч Джейме. Джейме осторожно взял его из рук Тайвина. Рукоять в том месте, где отец держал ее, показалась ему холодной.
— И все-таки ты так и не сказал, зачем я тебе нужен на этом турнире, — Джейме вложил Темную Сестру в ножны, не поднимая взгляда. — Тириону недавно исполнилось шестнадцать. Ты позвал меня, чтобы я мог присутствовать при том, как он будет объявлен твоим наследником?
Он снова совал руку в клетку со львом, но уголок рта Тайвина приподнялся.
— Я услышал достаточно. Ты по-прежнему растрачиваешь себя на всякие глупости, но, по крайней мере, не лишен толики ума и сообразительности, и в качестве Первого Разведчика ты пока хорошо проявлял себя. Можешь идти. — После паузы он добавил. — Сегодня будет пир в честь твоего возвращения.
— В мою честь? Нет, так нельзя. Он должен быть в честь нас обоих — и меня, и Старка. Жест уважения к братьям Ночного Дозора.
— Да, — медленно сказал Тайвин, — пожалуй, это произведет лучшее впечатление. Ты прав.
Джейме вовсе не это имел в виду, но возражать не было смысла. Избегая взгляда Дженны, он повернулся и вышел, Люк жался к его ногам, словно ему тоже не терпелось уйти отсюда.
Кажется, я проиграл, подумал Джейме. Он все еще не знал, зачем его позвали на турнир. С другой стороны, все прошло не так плохо, как могло бы. Хотя в глубине души ему все-таки было обидно, что Дженна не ущипнула его за ухо. Это, конечно, было сущее ребячество. Они не виделись восемь лет. Скорее всего, она и так перестала бы это делать с годами.
Джейме предпочел бы сейчас удалиться в свои покои, но он не собирался бежать от разговора с Серсеей. Когда он вышел из одного из боковых входов в Утес, стражник грубо преградил ему путь. Увидев лицо Джейме, он пропустил его, но должного уважения не выказал и явно не узнал его.
Я стал здесь чужим.
Тропа, которая была нужна Джейме, вела по скале с северной стороны замка, и вскоре он оказался на узком пляже. Детьми, они с Серсеей часто играли и плавали здесь, иногда даже сражались на деревянных мечах. Он шел неспешно, наслаждаясь морским бризом, ароматом цветов и пением птиц. Обогнув скалу, он увидел Серсею, которая стояла и смотрела на волны. Ее длинные волосы были распущены по плечам. Годы добавили плавных изгибов ее стройной фигуре. На ней было платье из алого шелка, который горел, словно открытая рана. Она прекрасна. Даже прекраснее, чем была.
Она обернулась и увидела его, но осталась стоять там, где стояла, ожидая, что Джейме подойдет к ней. Когда между ними оставалось лишь несколько шагов, Джейме заглянул ей в лицо, прислушиваясь к собственным чувствам. Но она показалась ему всего лишь прекрасной незнакомкой.
— Что заставило тебя искать встречи с призраком? — спросил Джейме, невесело улыбаясь.
Серсея обняла себя руками, словно на нее повеяло холодом. Но она не ответила, вместо этого ее взгляд обратился на Люка.
— Тебе обязательно нужно было приводить с собой это чудище?
— Он не знает Утес, мне не хотелось бросать его тут одного.
— Это просто глупое животное. Какая разница? — Она снова повернулась к нему и пробежалась глазами по его лицу. На шее у нее был бриллиант размером с яйцо малиновки, который замерцал, когда солнце в очередной раз показалось в разрыве облаков. — Тирион утверждает, что тебе его какая-то дикарка подарила, — добавила Серсея, словно это имело какое-то значение.
— Тирион говорит правду. — Джейме велел Люку гулять, и тот недоверчиво наклонил голову, словно решил, что ослышался. Ему пришлось повторить команду, и только тогда собака отошла. Остановившись у самой воды, Люк принялся нюхать волны, которые выкатывались на берег. Черты Серсеи недобро исказились, когда она услышала Старое Наречие из уст Джейме.
— Я знала, что ты стал вороной. Но одичалым? Что стало с моим Джейме?
— Как поживает твой сын? — спросил Джейме, желая сменить тему на более простую и понятную. Но это было ошибкой. С губ Серсеи сорвался резкий смешок.
— Уверена, у него все прекрасно. О, не смотри на меня так. Он… маленький Роберт, который девять лун рос внутри меня, а потом разорвал меня, бесцеремонно выбираясь наружу. До того, как он появился на свет, я думала, что смогу полюбить его. Но он родился точь в точь таким, как эта скотина.
— Вины ребенка в этом нет, — пробормотал Джейме.
— Я не могу изменить свои чувства. Если хочешь, попроси Беса показать его тебе. Напугаешь его своими черными тряпками и этим ужасным обрубком. — Серсея покачала головой. — Я была права с самого начала. Ты стал чужим. Я не знаю тебя.
— Похоже, ты теперь лучше ладишь с Тирионом, чем прежде.
Серсея раздраженно взглянула на него.
— Ты видишь то, чего нет. Мы всего лишь иногда полезны друг другу.
Вы все тут с ума посходили.
Джейме стал смотреть на Люка, который к тому моменту решился влезть в воду и теперь пытался плыть. И этот разговор, и сестра вселили в него тревогу. До этого момента он просто считал себя наивным романтичным глупцом, которого с Серсеей разлучили обстоятельства. Но теперь что-то в их разговоре и в поведении Серсеи зародило в нем нехорошее чувство, словно по его коже пробежалась крыса.
Он не был уверен, стоит ли это делать, но потом все-таки повернулся к ней и спросил.
— Когда ты попросила меня вступить в Королевскую Гвардию… — на ее лице отразился страх, граничащий с паникой, но он продолжил, — где мы встретились?
— Какое это имеет значение? В какой-то харчевне в Ласкином переулке? — Она махнула рукой. — Это была ошибка. Что касается меня, этого никогда не было, и тебе тоже лучше забыть. — Словно только сейчас осознав возможные последствия, она добавила. — Тебе все равно никто не поверит, если тебе взбредет в голову говорить об этом.
— Я не собираюсь тебя шантажировать, — сказал Джейме, и она одарила его легким кивком. Повернувшись спиной к морю, Джейме спросил:
— Мы закончили?
— Это же не притворство, верно? Дозор, Стена, вот это все. Тебе действительно это важно?
— Да.
Она недобро засмеялась.
— Ты, верно, заразился безумием от Эйриса или отморозил мозги на Стене. Иди. Оставь меня. Наш разговор меня только расстраивает.
Возвращаясь в замок с трусившим позади мокрым Люком, Джейме с горечью и сожалением думал, что она была первой и единственной женщиной, с которой он был. Других женщин он не знал и теперь и не узнает, если будет держаться обетов.
Забудь об этом, велел он себе. Ничего не изменилось. Восемь лет уже прошло. Это была ошибка. Этого вообще никогда не было. Все, как сказала Серсея.
Джейме вошел в свою старую спальню и тут же едва не развернулся и не вышел обратно. Тирион не преувеличивал, когда сказал, что тут ничего не трогали, хотя слуги, конечно, следили за чистотой. У него было чувство, что он оказался в комнате, принадлежавшей мертвецу: на кровати были те же покрывала, на полу лежал тот же мирийский ковер, на стене тот же гобелен, изображавший подвиги прославленных Ланнистеров былых времен, и даже старый затупленный тренировочный меч лежал в том же углу. Чувствуя, что его голова сейчас взорвется, Джейме открыл сундук с одеждой и обнаружил там все то же красочное разноцветие.
Уловив движение у себя за спиной, он вздрогнул и обнажил меч. Он с трудом удержался от вскрика, встретившись взглядом с самим собой. В первое мгновение он всерьез подумал, что это призрак пятнадцатилетнего Джейме явился отомстить тому, кто занял его место.
Это же просто зеркало. Неудивительно, что мои родные считают меня недоумком.
Заметив, что Джейме расстроен, Люк подбежал к нему, посмотрел на зеркало и ткнулся носом в нос собаки напротив. Но осознав, что это только отражение, он потерял к нему интерес и вместо этого влез на кровать, намереваясь позаботиться о том, чтобы вся перина как следует пропахла мокрой псиной. Джейме вложил меч обратно в ножны и подошел ближе к зеркалу, рассматривая свое отражение, серьезный взгляд с налетом грусти.
Я выгляжу теперь как Эртур. Как Рейгар.
Джейме отпрянул, качая головой. Ему совсем не улыбалось в мрачной меланхолии расхаживать по замку, неся на своих плечах тяжелое бремя каких-то великих тайн. Но как только эта мысль пришла ему в голову, он ощутил острую всепоглощающую потребность бежать от всех, искать покоя. Должно быть, та же потребность гнала Рейгара в Летний Замок. Я мог бы взять с собой Манса, и он пел бы для меня. Нет, Манс не позволил бы Джейме упиваться своей тоской. Он помог бы ему снова прийти в себя, за шкирку вытянул бы его из этой ямы.
Внезапный стук в дверь заставил его вздрогнуть. Тут же дверь распахнулась, и вошел Старк, не дожидаясь ответа.
— Я услышал шаги и решил, что ты уже вернулся. Мои комнаты дальше по коридору. Там все очень мило обставлено, но у меня такое чувство, словно меня посадили в темницу. — Заметив зеркало, он рассмеялся. — Ты стоишь тут и смотришься в зеркало! Так вот, чем ты занимаешься в свободное время?
Облегчение, которое Джейме ощутил при появлении Старка, ничем нельзя было объяснить.
— Ну разумеется, — ответил Джейме, оторвавшись от своего отражения. — Людям свойственно любоваться прекрасным.
Старк снова весело рассмеялся, его глаза блестели.
— Может, все-таки отвлечешься ненадолго и отведешь меня в библиотеку или на площадку для учебных боев или еще куда-нибудь, где я не буду чувствовать себя приговоренным к скорой казни?
Джейме расцеловал бы его.
— Тогда будем тренироваться.
— Я так и думал, что этим кончится, — преувеличенно вздохнул Старк. — Что значит пара лишних синяков, когда они с меня и так восемь месяцев не сходят. Можно подумать… Что ты на меня уставился?
Потому что, хоть мы и спорим по любому поводу, я знаю тебя лучше, чем кого-либо в этом замке. И мне кажется, что ты на самом деле не питаешь ко мне неприязни, как и я не питаю неприязни к тебе.
— Просто так, — сказал Джейме, легко улыбаясь.
— Но….
— Мы идем или нет? — спросил Джейме. Не дожидаясь ответа, он свистнул Люка и вывел Бенджена Старка в коридор, с облегчением захлопнув за собой дверь и оставив позади и комнату, и зеркало, и свои печали.
Сир Барристан Селми стоял спиной к стене в нескольких шагах от короля, его рука лежала на рукояти меча. За высоким столом весь Большой Зал Утеса Кастерли был открыт его взгляду. На стенах горели факелы, на каждом столе были свечи, но даже так этот зал, в котором не было окон, больше походил на огромную темную пещеру, чем на место празднеств.
Но будь он даже и пещерой, равных ему не было во всех Семи Королевствах. Вместо простых дощатых столов, как в большинстве замков, которые убирались и ставились по необходимости, были расставлены огромные столы с резными ножками, по которым расстилались реки алого шелка. На каждом красовался молочный поросенок, стояли огромные вазы с фруктами, блюда с овощами в густой подливе, супы, соусы. Высокий стол покрывала скатерть из золотой парчи, и вся посуда и приборы на нем были из золота.
Блеск золота, избыток факелов, а главное, отсутствие окон и хоть какого-то движения воздуха мешали сиру Барристану, рассеивая его внимание. Сделав глубокий вдох, он заставил себя смотреть на сидящих за столом. В других замках король и королева сидели бы за высоким столом с одними лишь лордом и леди замка. В Утесе Кастерли Роберт и его королева сидели в окружении Ланнистеров: Тайвин, его младший брат и сестра с супругами, Герион и Бес. Рядом с Бесом сидел принц Стеффон, который строил рожицы своему дяде. Также за высоким столом, по правую руку от короля, сидели черные братья. Обычно это место принадлежало лорду замка, но сира Барристана не удивляло то, что Тайвин воспользовался этим предлогом, чтобы уступить почетное место гостям. Рядом с Робертом этим вечером сидел Бенджен Старк, сир Джейме сидел между Старком и Герионом. Огромный зверь, принадлежавший сиру Джейме, лежал под столом у ног хозяина, не сводя бледных глаз с сира Барристана.
Сложно ли будет убить такого зверя, если он выйдет из повиновения? Мех у него густой, и шкура, вероятно, толстая. На мне доспех, и мне он ничего не сможет сделать, но король и королева уязвимы. Роберт должен был настоять на том, чтобы его увели.
— ….в Ланниспорт завтра утром, — размышления сира Барристана нарушил звонкий голос сира Джейме, который говорил со своим дядей. — Наверняка там найдутся люди, обездоленные пожаром, возможно, сироты. Просто хорошие люди, которые захотят отправиться на север.
— Лорды могли бы дать больше.
— И кто согласится расстаться со своим золотом по просьбе Цареубийцы, в тени набитого золотом замка его отца? Нет уж, пусть Старк с ними говорит. Ты мог бы составить мне компанию до города. Заодно я бы познакомился с твоей Джой.
— Я рассказывал Бриони о твоих приключениях. Она будет рада….
Его слова заглушил громовой голос Роберта, обращавшегося к Бенджену.
— Нед рассказывал тебе, как мы были в борделе в Чаячьем городе? Мы с ним только недавно это вспоминали. Боги, славно же было снова повидать его и сражаться вместе, как в старые добрые времена. — Он сделал большой глоток вина. — Хотел бы я, чтобы все королевства восстали, и мы с твоим братом могли давить их по одному. У тебя его глаза.
— У меня голубые глаза. — Еще и десяти минут не прошло с момента, как принесли еду, но голос Бенджена Старка уже звучал утомленно. Сражаясь бок о бок с Недом Старком, Роберт впервые за все то время, что Селми служил ему, выглядел бодрым и счастливым, и отъезд Эддарда глубоко ранил короля. Теперь Роберт, по-видимому, пытался найти утешение в его брате.
— Я вижу, что у тебя голубые глаза, я не слепой. У тебя взгляд такой же. — Роберт испустил тяжелый вздох, полный тоски, которая совсем не шла такому здоровяку. Он осушил свой кубок. К тому моменту, как он поставил его на стол, хорошее настроение снова вернулось к нему. — Но мы говорили о шлюхах.
Бенджен Старк опустошил свой собственный кубок и потянулся за кувшином.
— Меня, признаться, шлюхи мало интересуют, — сказал он, подливая себе вино.
— Ты совсем как Нед. Его они тоже не интересовали. Про какой бордель.
— В Чаячьем городе, — подсказал Старк.
— В Чаячьем городе! Одна из девиц там была из Белой Гавани, и Нед так и просидел весь вечер, болтая про лорда… в общем, про лорда Белой Гавани, с этой полуголой девкой, таких больших грудей, как у нее…
Барристан Селми старался не вслушиваться в то, что говорит король. Против его воли, взгляд его обратился к человеку, который был когда-то его названным братом, и задержался на нем, впервые за этот вечер. Впервые за эти шесть лет. Он был так же хорош собой, как и шесть лет назад, но заметно раздался в плечах. Глядя, как сир Джейме разделывает ножом кусок свинины, Селми понял, что он переучился под левую руку. Возможно, еще переучивается. Правой рукой он гладил собаку, погрузив культю в ее густой мех. Зверь поймал взгляд Селми и прижал уши, обнажив клыки.
Он чувствует?
Словно в ответ на этот вопрос, сир Джейме начал оборачиваться.
Сир Барристан перевел взгляд в зал, удостоверяясь, что все в порядке.
Джейме Ланнистер сказал что-то собаке на чужом языке, потом подцепил кусок свинины и бросил его вниз. Собака поймала его в воздухе.
Он велел собаке вести себя хорошо и наградил ее за послушание? Или похвалил за то, что она на меня скалилась?
Селми едва заметно пошевелился, доспехи сегодня казались тяжелее обычного. Когда он был уверен, что сир Джейме смотрит в другую сторону, он взглянул сперва на собаку, которая уже сожрала свой кусок мяса, потом снова перевел взгляд на руку сира Джейме. Культя теперь была скрыта от его глаз.
Собственная рука сира Барристана, та, что покоилась на рукояти меча, болезненно заныла. За эти шесть лет он лишь единственный раз услышал вести о Джейме Ланнистере, и это были вести о его увечье. Варис вскользь упомянул, что он лишился руки, а также нежданно обрел Темную Сестру. После того, как евнух убедил короля, что за Стеной не зреет никакого заговора, Роберт больше об этом не вспоминал. Если Роберт и узнал, как это произошло, сир Барристан при этом не присутствовал. Хотя его и снедало любопытство, он не позволял себе искать ответа. В Королевской Гавани и так слишком многое напоминало ему о юноше. Он не хотел лишними расспросами вызывать к жизни этот призрак.
Твое внимание страдает, одернул себя сир Барристан и крепче перехватил рукоять меча.
Роберт все еще говорил с Бендженом Старком.
— …сказал мне, что Кет ждет ребенка. Поэтому так спешил вернуться домой. Ты слышал, как там оно разрешилось? Если у тебя нет вестей, одним богам ведомо, сколько времени пройдет, прежде чем я узнаю, чем все кончилось.
— Родилась девочка, — ответил Бенджен. — Арья, в честь моей бабки. Мне написала леди Кейтилин. По ее словам, девочка похожа на Старков.
— Как Лианна, — со значением сказал Роберт.
Бенджен Старк почти не притронулся к еде, но при этих словах он осушил свой кубок и снова потянулся за ближайшим кувшином. Сир Джейме молча перехватил его и поставил с другой стороны от себя. Прежде, чем Старк успел среагировать, Джейме громко спросил.
— Ваша Милость, почему бы вам не рассказать мне о вашем сыне? Мне интересно было бы знать, какой из себя мой племянник.
Роберт вздрогнул, как будто забыл о том, что Джейме Ланнистер вообще присутствовал на пиру. Или как будто хотел забыть. «Я ведь поступил с ним по справедливости», — говорил король Барристану, когда они шли в зал. «Он не должен держать на меня зла. Нед тоже так считал. У меня не было выбора». Сир Барристан как мог поддержал его, но король не выглядел убежденным в своей правоте. Он любил, чтобы его любили, чтобы люди прославляли его отвагу и милосердие. И его совсем не прельщало лицом к лицу столкнуться с живым доказательством того, что он не вполне волен был распоряжаться своим королевским помилованием.
— Стеффон, — наконец сказал Роберт, выпрямившись. Он посмотрел влево, но мальчика уже забрала кормилица. Роберт, казалось, был удивлен, обнаружив, что его нет, но быстро собрался. — Ну да, он крепкий парнишка. Похож на Ренли, но зеленоглазый.
— Я его видел, — сказал сир Джейме мягко. — А еще?
Роберт развел руками.
— А что еще тебе надо? Ему два года. Он срется, лепечет и орет.
— Ему три года, Ваша Милость, — поправил его Джейме Ланнистер, который на протяжении всей жизни принца был в тысяче лиг от него.
Лицо Роберта вспыхнуло. Королева большую часть вечера провела, беседуя со своей теткой, но сейчас она оцепенела и сидела, не смея шелохнуться.
— Два, три, — пробурчал Роберт, — в этом возрасте еще никакой разницы. Седьмое пекло, Ланнистер, мы на пиру. Нельзя ожидать от мужчины, чтобы он на пиру помнил такие вещи.
— Разумеется, Ваша Милость. — Сир Джейме замолчал, потом сказал, как ни в чем не бывало. — Нам с братом завтра предстоит непростой день. Нам лучше уже удалиться на покой.
— Еще же совсем рано! Боги милостивые, ты даже не ел толком.
— На Стене нас не балуют, и я не привык к таким изысканным кушаньям. Но уверяю вас, я сыт по горло.
— Ты выглядишь слишком тощим, — настаивал Роберт, — и ты почти не пил. Ты же на юге, здесь тепло, женщины не кутаются в меха и шкуры. Расслабься, побалуй себя немного. Посмотри вон на тех девиц, — он показал на скамьи, которые располагались под помостом. По мере того, как вечер близился к концу, присутствующие начали переходить с места на место, еда уступила место разговорам. — Иди поболтай с кем-нибудь. Никто тебя не осудит, если ты найдешь себе кого-нибудь на ночь. Уверен, им плевать, что у тебя руки нет.
— Роберт, — вмешалась Серсея, поворачиваясь к ним, — я не думаю…
— Молчи, женщина, я пытаюсь подружиться с твоим братом. — Покопавшись в чаше с фруктами, Роберт достал персик и бросил его сиру Джейме. — Ну хоть это попробуй. Их выращивают в Просторе. Ты в жизни ничего подобного не едал.
Сир Джейме поймал персик, но отложил его на тарелку.
— Благодарю вас, но нам действительно лучше удалиться.
— Вздор, — твердо сказал Роберт. — Смотри, вон та девка глаз с тебя не сводит…
— Оставь его, — снова вмешалась королева, — Мой брат счастлив на Стене. Можешь о нем не тревожиться. Я слышала, женщины в мехах и шкурах ему теперь даже больше нравятся. Полагаю, это у вас общее, — добавила она холодно.
— Не смей приплетать сюда Лианну, — зарычал Роберт. — Видишь, Бенджен, какая она? Твоя сестра не была такой мелочной. Она бы не стала оскорблять….
— Лианна не сочла бы это оскорблением, — голос Старка звучал напряженно, почти растерянно, словно он не понимал, при чем тут его сестра и как она вообще возникла в этом разговоре. — Она носила меха. Все на севере носят меха. И против шкур она ничего не имела. Если бы вы ее хоть немного в действительности знали, вы бы никогда….
Раздавшийся громкий звон и испуганный вскрик не позволили королю ответить. Собака сира Джейме вскочила и одним прыжком оказалась за стулом своего хозяина, рыча и скаля зубы. Селми успел до середины обнажить клинок, прежде чем осознал, что на него никто не нападает. Его рука опустилась, затем он сделал шаг вперед, и мир остановился, когда он увидел, как алая кровь впитывается в золотую ткань, окрашивая ее.
Как? Кто? Я не мог упустить… Старый дурак, весь вечер витал в облаках.
Лишь мгновение спустя он понял, что это было вино. Кувшин прокатился по столу и с громким дребезгом упал на пол
Сир Джейме сидел, словно в оцепенении. Со сведенными скулами он смотрел на свою правую кисть, застывшую над столом. Роберт взглянул на него и, осознав, что послужило причиной переполоха, нервно рассмеялся. Он прикрыл рот рукой, но тщетно. Еще несколько человек за столами, которые располагались ближе к помосту, присоединились. Стоявший рядом Мерин Трант ухмылялся.
Ты же рыцарь Королевской Гвардии. Ты что, ослеп? Или вообще не смотрел?
Похоже, что никто не смотрел, или же сидевшие за столом видели лишь то, что ожидали увидеть. Тайвин был в ярости, Дорна Свифт чуть не плакала от жалости к сиру Джейме, остальные Ланнистеры где-то посередине. Впрочем, не все. Герион Ланнистер с довольной улыбкой успокаивал собаку.
— Седьмое пекло, — сказал наконец Роберт. Под взглядом Тайвина Ланнистера его утробный смех быстро затих и оборвался звуком, больше похожим на стон. Роберт потянулся за вином, но нервным движением опрокинул свой собственный кубок.
В повисшей тишине сир Джейме поднялся, поставил упавший кубок, словно не замечая напряжения, которое завладело столом. Он спокойно и неторопливо отодвинул стул, обошел вокруг стола, спустился с помоста, подошел к молодой служанке, которая поспешно убирала следы произошедшего, и взял у нее золотой кувшин. Перебросившись с девицей парой слов, от которых она зарделась, сир Джейме, улыбаясь, вернулся на помост, поставил кувшин на край стола и подошел к своему месту.
— Старк, — сказал он звонко, — ты весь залит вином. Лучше тебе пойти почиститься.
Бенджен Старк скованно поднялся на ноги. Он хотел что-то сказать, но, должно быть, понял, что сейчас не место и не время, и ушел, как ему было велено.
Джейме сел на место Старка и взял персик, который до этого отложил на тарелку.
— Не стоит так переживать, Ваша Милость. Это действительно было смешно. Селми успел увериться, что я убил еще одного короля, а мой бедный пес решил, что на меня напали. Я бы и сам посмеялся, но на далеком севере люди быстро забывают, как это делается. Там говорят, зимой так холодно, что смех замерзает в глотке, и им можно подавиться. — Откусив от персика, он покачал головой. — Все-таки я никогда не любил персики, и я просто лопну, если съем еще хоть крошку.
Герион Ланнистер в последний раз потрепал собаку по загривку и, сев рядом с Джейме, крикнул через весь стол:
— Убери уже это выражение со своего лица, Тайвин! Просто Джейме хотел сам занять место рядом с королем.
Киван Ланнистер урезонил своего старшего брата, и постепенно напряжение, повисшее над столом, сошло на нет. Королева, пробормотав извинения, поспешно удалилась, и сир Джейме начал расспрашивать Роберта об осаде Пайка. Ему хотелось послушать о доблести Джораха Мормонта, чтобы пересказать потом своему лорду-командующему.
Рядом с сиром Барристаном возникла фигура. Сир Борос явился, чтобы сменить его.
Уходя со своего места, сир Барристан заметил, что огромная собака переместилась и теперь снова лежала возле стула своего хозяина, вертя головой на каждый звук, чтобы ее на этот раз уже не застали врасплох. Ее интерес к Селми угас, и она даже не проводила его взглядом, когда он спустился с помоста и вышел из зала.
Пока сир Барристан в одиночестве шагал по темным коридорам Утеса Кастерли, мысли его обратились к разговору, который у него состоялся с Эддардом Старком шесть лет назад. Незадолго до того вести о гибели Эшары Дэйн достигли Королевской Гавани, добавив горя Селми, которому и так пришлось оплакивать своих павших братьев. Та встреча прошла для него как в тумане. Старк пришел в Башню Белого Меча с первыми лучами солнца, бледный как смерть, с темными кругами под глазами. Он попросил разрешения взглянуть на Белую Книгу и, долистав до страницы сира Джейме, заполненной лишь на треть, сказал.
— Расскажите мне о нем. Это по моему настоянию Роберт отправил его на север. Я бы хотел увериться в том, что поступил правильно.
Селми рассказал ему о своем разговоре с сиром Джонотором, который произошел сравнительно недавно и поэтому первым пришел ему в голову. Когда Дарри появился на Трезубце, Барристан спросил его, действительно ли сир Джейме один из всех остался в Королевской Гавани охранять королевскую семью. Это не укладывалось у него в голове.
— Дарри был встревожен уже тогда, — сказал он Старку. — Сир Джейме умолял, чтобы его не оставляли, и когда ему было отказано, осмелился возражать принцу. Незадолго до этого они с Джоном вместе стояли на страже, и юноша выказал желание вмешаться, когда король в очередной раз был не в духе. Оглядываясь назад, я понимаю, что мы должны были поговорить об этом с Рейгаром. — Ему не хотелось говорить об этом больше, чем он уже сказал. — Вам нет нужды сомневаться. Сир Джейме никогда не умел подчиняться.
Эддард Старк провел пальцами по последней строке на странице сира Джейме — той, где сообщалось о его наказании.
— Что делал Эйрис, если сир Джейме спрашивал Дарри, не нужно ли вмешаться? Я знаю, что он был безумен. Я знаю, что он сделал с моим отцом и братом. Что-то похожее? — Когда ответа не последовало, Эддард сказал. — Хуже этого ничего быть не могло.
Сир Барристан молчал.
— Дэйн был прав, — тихо сказал лорд Старк и добавил едва слышно, словно обращался к себе самому. — Я не это хотел услышать.
Он кивнул в сторону Белой Книги.
— Напишите, что он достойно принял свой приговор. Пусть его запись закончится на светлой ноте, насколько это вообще возможно.
Сир Барристан выполнил его просьбу. Прочитав добавленную строку, Старк сказал Селми, что он планирует визит на Стену вскоре после возвращения на север.
— Есть что-то, что вы хотели бы ему передать со мной? Послание?
Что-то должно было быть. Сир Джейме был последним из тех, кто вместе с ним служил в Королевской Гвардии Эйриса. Но слова не шли к нему. Когда он покачал головой, Старк взглянул на него с осуждением и молча вышел.
Заходя в свою крохотную, скудно обставленную комнатушку, Селми готов был поклясться, что снова чувствует на себе осуждающий взгляд Старка. Хуже всего было то, что он не мог понять, чем было вызвано это осуждение, и не вполне понимал, почему вдруг вспомнил об этом сейчас. Закрыв за собой дверь, сир Барристан торопливо снял свой белый плащ, ему хотелось скорее избавиться от него. Во рту у него пересохло, и у него было такое чувство, словно язык присох к небу. Он беседовал с Робертом по дороге в Большой Зал, но сейчас ему казалось, что он ни с кем не говорил годами.
Сбросив доспех, он сел на кровать.
Сир Джейме выглядел вполне довольным жизнью. Он не был сломлен и не стал лишь тенью себя самого, как Селми опасался до встречи со своим бывшим братом. Но от этого почему-то было только хуже. В ушах Селми звучал голос сира Джейме, который словно наяву обвинял его: «Я лишился руки, лишился дома, лишился чести. И я не жалуюсь. А чего такого лишились вы, чтобы так страдать под гнетом сожаления и раскаяния?»
Селми откинул покрывало, лег. Его пробирал озноб. Лежа без сна в темной утробе Утеса Кастерли, он пытался понять, что его так потрясло. Жест сира Джейме был ничтожен. Минутный конфуз, чтобы разрядить напряженную ситуацию, которая могла ни к чему и не привести. Завтра об этом уже все забудут. Возможно, все уже забыли.
Но если это была такая ничтожная мелочь, спрашивал он себя, почему никто из моих названных братьев не сделал этого?
Когда сон наконец пришел к нему, спал он плохо. Во сне он видел Дорну Свифт, на ее лице была написана жалость. Но она смотрела не на сира Джейме. Ее грустные темные глаза были обращены на сира Барристана.
— Скоро ночь. — В голосе Маленького Волка чувствовался страх, но Манс его не винил. Для человека, который вырос среди бескрайних снежных полей Зачарованный лес был малоприятным местом, тем более, в темноте, а этот вечер выдался особенно мерзким. Все время их пути тучи словно разрывались, выбирая, разразиться ли им дождем или снегом, и в конце концов разразились грозой. Под оглушительные раскаты грома деревья гнулись под порывами ветра. Час назад все стихло, но небо сохраняло странное зеленое свечение, а лес утонул в густом тумане. Собаки Маленького Волка бродили среди деревьев, словно привидения, и даже их хозяин нервно вздрагивал, когда они попадались ему на глаза.
Манс положил руку на кинжал из драконьего стекла, который висел у него на поясе.
— Этой тропой часто пользуются. Красные Палаты должны быть недалеко.
— Нужно развести костер до наступления темноты, — настаивал Маленький Волк.
Манс, щурясь, попытался в просвете между деревьями определить положение солнца. Но солнце было надежно скрыто облаками и туманом. Он прикинул, сколько времени могло пройти с полудня.
— Еще не смеркается, — решил он. Но осталось недолго. — Полчаса у нас есть, а там остановимся.
Сир Биам посмотрел на них. Разведчик из него был лучше, чем из большинства лорденышей, и месяц пути почти не сказался на нем. Но у него на лице было написано, что он из благородных, а Манс таких не любил.
— У нас больше времени, чем полчаса, до захода солнца. — сказал Флинт.
— Уверен в этом? — раздраженно отозвался Манс.
— Это обоснованное предположение.
— То есть догадка. Хорошие разведчики не гадают. Безопасность важнее.
— Чего вы боитесь? Ничего с нами не случится, если мы немного пройдемся по темноте.
Глаза Маленького Волка в сумраке леса казались совсем черными.
— Хищники выходят на охоту в темноте, сир Рыцарь.
— У нас есть мечи. Есть доспехи. В этом лесу мы — хищники.
Маленький Волк поежился и плотнее завернулся в плащ.
— Ты говоришь, как человек, который никогда не встречался с лютоволком и не охотился на медведя.
Они препирались так практически постоянно, но на этот раз Манс не стал встревать. Он думал о том, что за вести ждали их в Красных Палатах. Между долиной Теннов и деревней Тормунда лежала добрая сотня лиг, но рано или поздно напряжение, которое копилось за Стеной, должно было во что-то вылиться.
Эта вылазка не задалась с самого начала. Они и трех дней еще не провели в пути, когда на их отряд напали одичалые с намерением прикончить их и завладеть лошадьми. Собаки разогнали почти всех, но троих Манс убил мечом, полученным от Тириона Ланнистера.
После возвращения Джейме с Али ни Мансу, ни Джейме ни разу с тех пор не приходилось убивать. Манс старался избегать вылазок, в которых невозможно было не замарать рук, что касается Джейме, ему и не требовалось избегать их: Маллистер выпускал его за Стену только тогда, когда надо было переговорить с вольным народом. А потом Джейме стал Первым Разведчиком, и теперь уже дела не позволяли ему надолго отлучаться из Черного замка. Это в своем роде сгладило те противоречия, которые мучили Манса, примирило его с черным плащом. Но кровь, дымящаяся на его мече, явила ему всю наивность его заблуждений.
Той ночью он выкупался в Молочной, чтобы смыть кровь с рук и лица, потом очистил и отполировал меч, любуясь тем, как рубины в глазах белой вороны отражают лунный свет.
Маленький Волк настоял на том, чтобы сжечь тела, и в воздухе висел резкий запах дыма и горящей плоти. Когда Манс вернулся на поляну, где был разведен погребальный костер, он выглядел таким мрачным, что сир Биам спросил его, доводилось ли ему кого-нибудь убивать до этого. Ответный взгляд Манса заставил его покраснеть и отвернуться.
Деревья вокруг начали редеть. Тропа поднималась на крутой холм.
— Можете больше не спорить, — сказал Манс своим братьям. — Мы на месте, все как описывал Джейме.
— Такая же поляна, как все остальные, — сказал Флинт.
Для поклонщика. Для лорденка.
Манс привел их на вершину холма, под которым расстилалось море высокой травы. За ним лежала огороженная частоколом деревня, острые колья копьями щерились в небо.
С холодной улыбкой Манс взглянул на сира Биама.
— Все, как описывал Джейме, — повторил он. — Теперь надо поспешить. Солнце почти село.
Большие факелы горели по обе стороны от ворот. Двое мальчишек жались к факелам.
Манс спешился и подошел к ним, Маленький Волк и Биам последовали его примеру. На лицах обоих мальчиков отразился страх, когда они поняли, что перед ними вороны.
— Мы пришли с миром, — сказал Манс дружелюбно. — Цареубийца прислал нас к Тормунду.
— Тормунда здесь нет, — ответил ему мальчик, стоявший слева от ворот.
— Эти две собаки… — начал второй, но Манс перебил его.
— Никому вреда не причинят. Кто вместо Тормунда? Торегг?
— Он ушел с Тормундом.
От Джейме Манс знал, что у Тормунда было еще двое детей — болезненный мальчик, которого звали Торвинд Смирный, и дочь двенадцати лет.
— Кто тогда следит за порядком?
Мальчики переглянулись, и тот, что был слева, сказал.
— Друка.
Манс едва удержался от улыбки.
— Золотоволосая? Путешествует вместе с младшей сестрой? — Мальчик кивнул, и Манс добавил. — Далла. Мы встречались. Приведите ее, и она замолвит за нас словечко.
Его уверенность в своих словах убедила их, и они торопливо открыли ворота. Мальчик, который стоял справа, убежал куда-то, но спустя несколько минут вернулся, только не с Даллой, а с ее сестрой. За два года Вель превратилась из ребенка в прекрасную девушку, и у сира Биама челюсть отвисла, когда она появилась перед ними, вся в белом, с перекинутой через плечо толстой косой.
У нее был уставший взгляд, глаза в сумерках казались почти бесцветными.
— Вы не вовремя.
— Мы могли бы помочь, — сказал мягко Манс. Она все-таки была еще совсем юной девочкой, и ему было жаль видеть ее такой измученной. Вель подошла ближе к ним и присмотрелась. Одна из собак Маленького Волка вышла вперед, чтобы поздороваться, и Вель застыла, нахмурившись.
— Рин. Которого избаловали. — Щурясь, она вгляделась в лицо Маленького Волка и засмеялась резким смехом. — Ты! Так ты теперь ворона. Колени зачесались?
Маленький Волк свысока посмотрел на нее.
— Я присоединился к Дозору, чтобы служить с Джейме, и мне ни разу не доводилось кланяться.
— Джейме, — повторила Вель. Она задумалась, устремив взгляд в темноту. Сир Биам хотел что-то сказать и уже открыл рот, но Манс положил руку ему на плечо. Наконец, Вель сказала. — Идите за мной.
Манс испытал облегчение, когда ворота закрылись за ними, но от его хорошего настроения не осталось и следа, когда он получше рассмотрел, где они оказались. Если у одичалых чего-то и было в избытке, так это простора. Деревня Тормунда была большой, строения были возведены хаотично, где попало. Но сейчас все свободное место было занято палатками и кострами, вокруг которых люди тесно жались друг к другу. Животные бродили без присмотра, как и дети.
Некоторые одичалые провожали их враждебными взглядами. Двуручный меч Манса был у него за спиной, и его было так просто не достать, но у него были кинжалы, а на левом боку висел короткий меч. Он положил руку на рукоять, хотя вряд ли кто-то решится напасть на них, когда с ними собаки.
— Это непохоже на вольный народ — прятаться за спину лорда, — сказал Манс, обращаясь к Вель.
— Обычно люди просто переходят на другое место и обживаются там, — ответила Вель, ведя их мимо костров. — Но нет смысла пытаться обустраиваться, пока повсюду разбойничают Тенны. Люди хотят переждать и посмотреть, чем все обернется.
А потом они вернутся на север в свои дома или отправятся на юг искать нового прибежища.
Глаза Маленького Волка возбужденно перебегали из стороны в сторону. Вряд ли ему доводилось когда-нибудь видеть такую большую деревню и тем более столь многолюдную.
— Что они все едят? — спросил он.
Вель бросила на него взгляд через плечо.
— Сейчас лето, в лесу полно всего. Охотники каждый день уходят и возвращаются с добычей. Часть добытого они отдают в дом собраний. Если дичи мало, забивают животных на мясо. Кое-что растет в огородах. Как-то справляемся.
— Долго это не протянется, — предупредил Маленький Волк. — Слишком много людей. Боги создали землю не для того, чтобы такая толпа ютилась на маленьком клочке.
— Да, — согласилась Вель, хотя они с Маленьким Волком чтили разных богов. — Если наши запасы иссякнут до возвращения Тормунда, мы отошлем их. Те, кто поумнее, не будут возвращаться в свои дома, а поищут новое место.
— Вы очень сильная, миледи, — сказал ей сир Биам.
Вель взглянула на него своими серебряными глазами.
— Оглянись вокруг. Здесь повсюду люди, жизнь которых разрушила навязанная им война. Они сильные. А я лишь сказала, что буду заодно с теми, кто погонит их прочь и бросит на произвол судьбы, если возникнет необходимость. Это делает меня… холодной. Жестокой. Такова цена свободы. Но это вовсе не делает меня сильной.
Остаток пути до Красных Палат они прошли молча. Это было крепкое строение, хорошо освещенное изнутри. Вель остановилась снаружи.
— Я возьму ваших лошадей. Загон охраняется, с ними ничего не случится. Идите внутрь, разыщите Даллу. Если у нее найдется время, она ответит на те вопросы, которые вас сюда привели.
Манс поблагодарил ее. Она попросила какую-то женщину помочь ей с лошадьми, и они скрылись из виду.
Сделав глубокий вздох, Манс вошел в набитый людьми зал, Маленький Волк и сир Биам последовали за ним. Манс поискал глазами Даллу в толпе, но она, должно быть, первой заметила его, потому что вскоре появилась перед ними. На ней была одежда из мягкой замши, ее золотые волосы были заплетены в косу и уложены вокруг головы в виде короны, но несколько прядей выбились, и она заткнула их за уши. Далла одарила его усталой улыбкой.
— Манс.
Манс не был уверен, что она хорошо помнит их прошлую встречу, и вздохнул с облегчением, когда она сразу узнала его и тепло приветствовала.
— Вель сказала, что ты можешь поговорить с нами.
— Да, мы поговорим. — Во взгляде Даллы отразилось удивление, когда она заметила Маленького Волка, но она ничего не сказала по поводу его плаща, лишь приветливо поздоровалась. Сир Биам вздрогнул, когда она спросила и его имя. Представившись, рыцарь поцеловал ей руку.
— Вы и ваша сестра — самые прелестные девицы, которых я встречал за Стеной, — сказал он искренне.
— Ну насчет девиц это ты зря, — сказал Маленький Волк.
— Заткнитесь вы оба, — резко сказал Манс. — Собаки и те ведут себя лучше. — Не рассчитывая, впрочем, что они его послушаются, он перевел разговор на более насущную тему.
— Далла, где дети Тормунда?
— Отдыхают. Торвинд нездоров, Мунда еще слишком юна. Им нелегко это дается. — Колеблясь, она добавила. — У нас есть похлебка.
— Вель говорит, вам самим едва хватает, — сказал Манс, перебив сира Биама, который уже собрался принять приглашение. — У нас есть свои припасы, мы поедим позже.
Далла не стала настаивать.
— Тогда медовухи? — предложила она. Когда они согласились, Далла проводила Маленького Волка и сир Биама к столу и попросила Манса помочь ей.
Пока они ждали своей очереди у бочки с медовухой, Далла сказала.
— Я знаю женщину, у которой есть лютня. Она принадлежала ее сыну. Ты как-то говорил, что умеешь играть. Поиграешь для нас сегодня?
— Я умею не только на лютне играть. Вам же нужна помощь.
— Музыка — это голос богов, — ответила Далла с улыбкой. — Среди нас будут старые боги, какая помощь может сравниться с этим?
— Эта мысль мне нравится, — сказал, смеясь, Манс. — В таком свете все выглядит иначе. Да, я поиграю для вас.
Когда место у бочки освободилось, Далла наполнила кувшин, а Манс раздобыл для них три рога, сама Далла пить отказалась. Вернувшись к столу, они уселись, и Далла разлила медовуху.
— Ты хочешь знать о Теннах? — спросила Далла.
Манс кивнул.
— До меня дошли слухи, что они выдвинулись из своей долины, и Джейме отправил меня выяснить, как развиваются события. Что-то я уже увидел своими глазами, но этого мало. Были ли уже стычки? Что делает Тормунд? Какие у него шансы остановить их?
Далла откинула назад прядь волос, которая выбилась из косы. Она посерьезнела.
— Я не так много знаю. Как и ты, мы с Вель услышали о том, что Тенны идут на юг, и мы пришли к Тормунду, чтобы узнать, не нужна ли ему помощь. Ему самому было известно лишь то, что рассказывали ему беженцы. Он со своими воинами отправился разведать обстановку, возможно, принять бой, с ним еще несколько вождей и их отряды.
— Тебе известно, куда?
— В сорока лигах отсюда на северо-восток есть укрепленная деревня, к которой Теннам сложно будет подобраться. Это последнее, что я слышала о его планах.
— Есть ли опасность, что они обойдут его и нападут на Красные Палаты?
Далла слабо усмехнулась.
— Ты думаешь, как поклонщик. Если Магнар собирается стать королем-за-стеной, он ничего не докажет, захватив детей Тормунда и деревню, полную беженцев. Ему надо сразиться с самим Тормундом и одолеть его.
Мансу было неприятно ее замечание, но он признал правоту ее слов и перенаправил свои мысли.
— Эти разбойные вылазки имели целью привлечь его внимание и выманить его на север.
— Да, и вдобавок им нужно чем-то кормиться. Даже летом эти земли не богаты дичью.
— Я не понимаю, что ты и твоя сестра делаете здесь, — вмешался в их разговор Маленький Волк. — Вы не из клана Тормунда, вы не привязаны к этим деревням. Что вам за дело до его свары с Теннами? Почему вы не поддерживаете Ивара?
— Я служу вольному народу, — ответила ему Далла, — и моя сестра тоже. Ивар Золотой Лук извращает нашу природу, лишая свободы тех, кто не хочет следовать за ним.
— А Тенны? — отважился спросить Манс. Понизив голос так, чтобы никто вокруг не услышал, он добавил. — Возможно, в итоге они оказались бы лучшим вариантом. В прошлый раз, когда мы говорили, ты сказала, что желаешь союза с Дозором или, по крайней мере, с Джейме. У Теннов больше общего с… — он замолк на полуслове, осознав, что снова смотрит на положение дел только как ворона. — Тенны больше похожи на поклонщиков, — закончил он, изменившись в голосе. — Магнар захочет, чтобы к нему относились как к лорду. Захочет поставить вольный народ на колени.
— Да, — подтвердила Далла. — У Теннов свои законы и обычаи, их образ жизни отличается от нашего. Сложно сказать, чего хочет Магнар, но вероятнее, что он стремится не объединить вольный народ, а завоевать его, навязать нам свой путь.
Манс нахмурился.
— У него это не вышло бы. Теннов слишком мало.
— Если они одержат победу, это перестанет иметь значение. Не только я и Вель опасаемся этого, многие думают также. И люди так боятся этого, что не примут Магнара и не позволят ему править, какие бы намерения у него ни были на самом деле. Если Тормунд проиграет…
— Они побегут на восток, — закончил за нее Манс.
— И королем-за-стеной будет Ивар Золотой Лук. — Взгляд Даллы был устремлен мимо них, она выглядела такой бледной, словно была соткана из лунного света. Потом печальная улыбка тронула ее уста. — Тормунд не хочет быть королем. Для него это вопрос долга, а не личных устремлений. В других обстоятельствах он мог бы признать поражение, чтобы не страдали невинные. Но ставки сейчас слишком высоки. Ему придется сражаться, и пока он сражается, мы с Вель будем помогать ему.
— А шансы-то у него есть? — спросил Маленький Волк.
— Я не могу этого сказать. Мы слишком многого не знаем.
Откуда-то появилась Вель. Она уселась на скамью рядом с сестрой.
— Все еще болтаете?
— О многом нужно было сказать, — Дала взяла сестру за руку. — Но мы уже почти закончили.
Вель обвела дозорных взглядом, и ее глаза остановились на Мансе. По ее лицу нельзя было прочесть, о чем она думает.
— Дозор сможет помочь?
— Это нечестно, — прошептала Далла, но больше ничего не сказала, хотя было видно, что она надеется, что кто-нибудь из них ответит согласием. Повисла тишина. Наконец, сир Биам сказал извинительно.
— Сир Джейме отправил нас за информацией. Мы не должны вмешиваться.
— Нет, — возразил ему Манс. — Нет, все не так. Мы узнали достаточно, чтобы понять, что наше вмешательство более чем уместно. Если бы сир Джейме был здесь….
— Мы не должны вмешиваться, — оборвал его сир Биам. — Дозор не принимает ничью сторону. Ты это знаешь.
Я знаю, подумал Манс. Но у меня нет выбора.
— Мы поможем Тормунду, — сказал ему Манс. — Так решил бы Первый Разведчик, будь он здесь. Я возглавляю эту вылазку, и это приказ.
— Я не буду совершать измену, — тихо ответил Флинт.
Пальцы Манса сомкнулись на рукояти кинжала. Проще всего было бы убить его здесь и сейчас за неподчинение. Но он прав. Я требую от него измены. Мы клялись в том, что мы не будем принимать ничью сторону. Это будет убийство, а не казнь.
Они вместе прошли несколько долгих вылазок. Манс знал имя его матери, знал, что у него во Вдовьем Дозоре осталась сестра и трое братьев. Рыцарские шпоры он заслужил, сражаясь с разбойниками, и кроме рыцарства в той стычке он заработал еще и шрам на шее от стрелы. За два года на Стене он ни слова ни сказал против одичалых и не раз защищал Маленького Волка. В этом человеке не было зла, и сейчас у него в глазах стояли слезы.
Пальцы Манса разжались, он опустил руку.
— Значит я один помогу Тормунду. Маленький Волк, ты и сир Биам завтра отправитесь в обратный путь на Стену.
— Но…. — начал Маленький Волк.
— Он не сможет проделать этот путь в одиночку. Я смогу.
На Манса нахлынуло осознание того, к чему это приведет, и он содрогнулся. Взгляд сира Биама был прикован к его лицу.
— Ты хочешь сказать, что ты не собираешься возвращаться.
— Я не дезертирую. Я вернусь и объяснюсь. — Джейме выскажется в его защиту, и другие, конечно, прислушаются. Даже сир Денис не сочтет это изменой, все-таки он знал Манса двадцать лет. Но Маленького Волка лучше было в это не втягивать. Достаточно того, что одна ворона с кровью одичалых запятнает себя бесчестием. Но это всего лишь предосторожность. Никакого бесчестия не будет.
Манс скованно наклонился к Далле.
— Я всего лишь один человек, но, возможно, я смогу помочь. Я знаю, что ты хотела бы большего.
— Тебе больше нечего отдать, — прошептала Далла, избегая его взгляда.
Вель приняла его предложение не слишком любезно.
— Тормунда не должны видеть вместе с во….
Далла схватила ее за руку.
— Тихо, сестра. Мы найдем ему одежду. Забот и так хватает, не нужно создавать проблемы на пустом месте.
Биам молчал. Маленький Волк покачал головой. Мансу нужно будет поговорить с ним, объяснить ему, как себя вести. Он не должен выказывать гнев в адрес сира Биама, не должен защищать Манса. Если все обернется не лучшим образом, ему лучше держаться подальше от этого всего. Но ничего плохого не произойдет.
Далла коснулась плеча Манса.
— Нам больше нечего добавить к сказанному, и этот разговор был непростым. Если ты не возражаешь, я поищу лютню. Это поможет отвлечься от дурных мыслей.
— Будь добра, — сказал Манс. Ничего сейчас он не желал сильнее.
Когда Далла встала, сир Биам тоже ушел, извинившись. Его глаза смотрели в пол, но держался он прямо. Ему хватило отваги выступить против меня, подумал Манс. Он хороший рыцарь. Никого и никогда он еще так не ненавидел в своей жизни.
— От тебя одного никакого толку не будет, — сказал Мансу Маленький Волк. — Брось их и вернись вместе с нами.
— Сто человек возьмут лютню, но все равно не смогут извлечь из нее музыку. Для того, чтобы она запела, нужен лишь один — тот, кто умеет на ней играть. Если я сейчас поступлю иначе, я отрекусь от всего, во что верил.
— Мы дали обет.
— Джейме до сих пор мечется в кошмарах из-за того, что он когда-то допустил, исполняя свои обеты. Ты сам тому свидетель. Если я сейчас брошу их, я никогда больше не смогу спать спокойно.
— Тогда ты не должен потом возвращаться. Сир Денис снимет с тебя голову.
— Он не сможет. Я всю жизнь провел в Дозоре, и половину этой жизни я служил под его началом. Мы можем препираться, но он хорошо ко мне относится. Он мне доверяет. — Я доверяю ему. Манс не смог произнести эти слова вслух, но он не хотел задумываться о причинах.
Прежде, чем Маленький Волк смог ответить, вернулась Далла с лютней.
— Ты не обязан, — сказала она. Но вряд ли она была бы такой мрачной и грустной, если бы имела в ввиду лютню.
— И все-таки я это сделаю. — Манс встал. Его левая ладонь легла на корпус лютни, а правая обняла гриф. Но Далла не выпустила лютню из рук, и тогда он наклонил голову и заглянул ей в глаза.
— Не стоит так тревожиться за меня. Вороны умные птицы. Я что-нибудь придумаю.
— Думаешь, после этого ты все еще ворона? — спросила Далла мягко.
— Конечно. — Манс положил свою ладонь на ее и невесело улыбнулся. — Я всегда буду вороной.