Жизнь и честь

Цепляясь руками и ногами, Джейме спешно спускался в Теснину. Он снял перчатки, чтобы лучше держаться, и всякий раз, когда он повисал на мерзлых камнях, его ладони отзывались болью. Он тяжело дышал, в ушах стучала кровь. Каменный Змей висел на скале в нескольких метрах над Джейме. Он мог бы и обогнать Джейме, но после того, как прозвучали два сигнала рога, Джейме возглавил спуск. Он был лучшим бойцом, чем Змей. Еще выше осторожно спускался Далбридж. — Я вижу семерых, — кринкнул он им. — дать сигнал, что нужно подкрепление? — Силы неравные, — сказал Каменный Змей. Джейме спрыгнул на широкий выступ. — Неравные — верно сказано, — крикнул он Каменному Змею. — Всего лишь семеро против меня, они и так в меньшинстве. А если еще вас двоих добавить, то становится совсем неинтересно. — Не нужно подкрепление. — прокричал Каменный Змей Далбриджу. Джейме продолжил спуск. Кровь у него в жилах бурлила, как всегда в ожидании боя. Раз в неделю дозорные спускались в Теснину в поисках банд одичалых. Мало кто из братьев любил это дело, спуск был сложным, опасным и неприятным, но Джейме в детстве часами играл на скалах возле Утеса, и лазить по скалам в Теснине ему сразу понравилось. Он спустился еще метров на десять вниз, когда Далбридж его окликнул. — Цареубийца, будь осторожнее там! Я вижу Убийцу Ворон. Плакальщик, Харма Собачья Голова, Альфин Убийца Ворон — эти имена были у всех на слуху в Сумеречной Башне. — Отнесись к нему посерьезнее, — крикнул Джейме Каменный Змей. — Не волнуйся, я знаю, что делаю. Не обращая внимания на усталость в мышцах, Джейме преодолел остаток спуска на руках. Когда он только начал вылазки в Теснину, после каждого такого спуска и подъема он потом едва мог пошевелиться. Со временем он стал выносливее, но до той легкости, с которой он карабкался по скалам в детстве было еще далеко. Он спрыгнул, тяжело приземлившись у подножия скалы. Русло реки почти полностью пересохло, оставались только мерзлые лужи. Дно представляло собой нагромождение мелких камней и валунов, среди которых годами копились кости одичалых и дозорных. По утрам тут обычно собирался туман. Сейчас туман был не такой уж густой, но только Далбридж с его острым зрением мог узнать Убийцу Ворон. Прищурившись, Джейме наконец различил одичалых на противоположной стене. Убедившись, что Каменный Змей и Далбридж уже почти спустились, Джейме побежал туда со всей скоростью, на которую был способен, чтобы только не переломать ноги на камнях. Споткнувшись по пути о чью-то бедренную кость, он поморщился. Добежав до скалы, Джейме подтянулся на выступе и полез вверх. Поскольку у него не было тяжелого мешка с украденным добром, подниматься ему было куда легче, чем разбойникам. Всего через несколько минут он догнал ближайшего к нему одичалого. Поднимаясь в тумане, не смотря по сторонам, одичалый вообще не заметил Джейме, пока тот, поравнявшись с ним, не окликнул его. — Отличный сегодня день для лазанья, не правда ли? Одичалый едва не упал от неожиданности. Грязно выругавшись, он заорал. — Вороны! Вороны! Он попытался уйти от Джейме, но Джейме быстро подобрался к нему вплотную. Левой рукой он ухватился за тонкое деревце, которое росло в расщелине, а правой вытащил кинжал. Он вогнал его в спину одичалого и сразу же резко выдернул, чтобы не лишиться оружия, когда тот рухнет вниз. Какой-то шум сверху привлек его внимание. Второй разбойник пнул ногой осыпь, и в сторону Джейме полетели мелкие камни. Джейме прикрыл голову руками и прижался к скале, скрипя зубами, пока последние камни не улетели вниз. Потом, догнав разбойника, он схватил его за лодыжку и сдернул на дно Теснины. Забравшись на узкий выступ, Джейме посмотрел вверх. Оставалось пятеро, но среди них только трое были одичалыми. Там были две женщины в вестероском платье. Они поднимались медленно и с явной неохотой. Один из разбойников держался за ними и, по-видимому, угрозами подгонял. Далбридж с ним разберется. Оставшиеся двое были метрах в десяти над ним. У того, который был дальше, были грязные темные волосы, притороченное на спину копье и меч на поясе. Он карабкался вверх быстрее остальных, не оглядываясь. Этот, не задумываясь, бросит остальных, чтобы свой зад унести. Тот, что был ближе — нет, та, что была ближе, это была копьеносица, — оказалась сейчас между Джейме и Убийцей Ворон. Джейме уже несколько раз сталкивался с копьеносицами во время обходов, и только в первый раз он засомневался. От той встречи у него останется шрам в месте, где ее топор рассек кольчугу. Джейме полез вверх, в предвкушении схватки сердце у него колотилось, а губы растянулись в улыбке. Копьеносица не пыталась оторваться от него, она явно решила напасть и двигалась в сторону Джейме. В тот момент, когда он решил достать кинжал, она прыгнула и повисла на его спине. У Джейме дыхание перехватило, он еле удержался на пальцах. И тут она впилась зубами ему в шею. Джейме невольно вскрикнул, больше от отвращения, чем он боли, ему стоило больших усилий не пытаться ее скинуть. — Если я упаду, мы разобьемся вместе, — прорычал он. — Зачем я пытаюсь объяснять что-то тому, кто меня кусает? Она разжала челюсти. — Если ты не упадешь, я все равно умру. — Догадалась, да? — Горячая кровь текла по его шее и быстро остывала, собираясь за шиворотом. Прежде, чем женщина снова вонзила в него зубы, он ударил ее головой. Она в ответ схватила его за волосы и приложила лицом об скалу. Нос хрустнул, перед глазами помутнело, и он отпустил руку. Скала тут была не отвесной, и они вместе покатились вниз. Женщина уцепилась за чахлое деревце, которое пыталось расти в камнях, Джейме схватил ее за лодыжку. Дерево дернулось, но удержалось, прогнувшись под их весом, послышался треск. Из носа Джейме хлестала кровь. Копьеносица пнула его свободной ногой. Джейме сумел ухватиться за ствол дерева пониже, из его корней полетели камни. И тут женщина пропала. Со скалы свесился Каменный Змей с окровавленным кинжалом в руке. — Даже в разгар битвы бабы на тебя вешаются! — Он рассмотрел Джейме получше. — Чтоб меня, что она сделала с твоим лицом? — Позавидовала, что я красивее ее. — Сломанный нос и пара царапин. Даже шрама не будет. Уж лучше бы не было. — А Далблридж… — Снял четвертого, да. — А где Убийца Ворон? — Еще поднимается. Хочешь догнать? Джейме вытер кровь из носа и осмотрелся. Щека у него страшно болела, но он смог изобразить устрашающее подобие улыбки. — Можно было и не спрашивать. Джейме нашел надежную опору и отцепился от дерева. Каменный Змей быстро лез вверх, чтобы не упустить Убийцу Ворон. Джейме оглянулся через плечо и увидел, что Далбридж помогает женщинам спуститься. По крайней мере, их мы спасли. Но он все-таки хотел разобраться с Убийцей Ворон. Укус на его шее горел, но навскидку казался не слишком глубоким. Кровь из носа была просто досадной помехой, а вот лицо действительно болело. Но могло быть и хуже. Она могла выбить ему зубы. Сделав глубокий вдох, Джейме полез за Каменным Змеем. Убийца Ворон был отличным скалолазом. Когда Джейме поднял глаза, на скале его уже не было. Очень скоро Каменный Змей тоже скрылся из виду. Зря, брат, воин из тебя так себе. Джейме ускорился, забыв об осторожности. Но сегодня удача была на его стороне, и каким-то чудом он добрался до верха, не сорвавшись. Альфин и Каменный Змей осыпали друг друга градом коротких и резких ударов. Меч Альфина из замковой стали явно был когда-то снят с убитого дозорного, а сражался он, как почти все черные братья — опыт и сила превалировали над техникой. Джейме заколебался, сознавая, что его вмешательство может отвлечь Змея и дать преимущество Альфину, но как раз в этот момент Каменный Змей поскользнулся, его ноги уехали вперед, и он упал. Он успел увернуться от клинка Убийцы Ворон, но лезвие прошлось по его спине, прорезав плащ и кольчугу. И плоть под ней, судя по раздавшемуся крику боли. Джейме прыгнул вперед прежде, чем одичалый успел прикончить Змея. Альфин поднял клинок, но его блок был слабым, и стойка никуда не годилась — даже неудачный удар Джейме, который пришелся под плохим углом, заставил его на миг потерять равновесие. Опомнившись, Убийца Ворон заметил меч Джейме, и его лицо расплылось в ухмылке. -Золотой! Так ты Цареубийца! Я хотел этот меч с тех пор, как услышал про него. — В таком случае, надеюсь, он оправдает ожидания. — Джейме сделал финт, на который Убийца Ворон даже слишком уж купился. Джейме ничего не стоило после этого провести меч обратно и вонзить его в незащищенное горло одичалого. Видишь, Манс? Я умею не затягивать бой. Альфин рухнул на колени с тем же удивленным выражением глаз, с которым умер Эйрис. Он попытался что-то сказать, поднял руку, но кровь, пузырясь, хлынула из его рта. Джейме развернул меч, чтобы одичалому было лучше видно, как он блестит в пасмурном свете дня, как красное на лезвии переплетается с золотом. — Так хорош, как ты его себе представлял? Убийца Ворон повалился на землю, и его не стало. Джейме намеревался вытереть лезвие о плащ одичалого, но передумал, рассмотрев его получше. Плащ был из прекрасной черной шерсти и, вероятно, принадлежал когда-то одному из лорденышей, о которых он так часто слышал — тех самых, которые безвременно скончались, потому что не смогли завести себе друзей среди ворон. Он отстегнул плащ, а меч вытер о рубаху Альфина, мельком отметив, что позолота с клинка стирается и что-то надо будет предпринять в связи с этим. Плащ он надел. Своего плаща на нем не было, чтобы не мешался на скалах. Змей, наверное, захочет его забрать, раз его собственный теперь весь в дырах. Каменный Змей кое-как поднялся на четвереньки, но когда Джейме подошел к нему ближе, вся спина у него была в крови. — Пойдем обратно по Мосту Черепов, — сказал Джейме. — Обопрись на меня. — Далбридж девчонок сам не поднимет. — Я за ними спущусь, когда отведу тебя к Маллину. К тому времени, как они доковыляли по Мосту Черепов, их уже заметили из Сумеречной Башни, и там собрались дозорные. Джейме передал им Каменного Змея, отдал плащ и приготовился снова спускаться в Теснину. Манс хорошо лазил по скалам, но он сегодня был в карауле. От остальных помех было больше, чем пользы. Так что он отмахнулся от Блейна, который все равно боялся высоты, и начал спуск, на этот раз более размеренно и осторожно. Далбридж стоял, опустившись на одно колено, возле женщин. Точнее, возле одной женщины и одной девочки. Последней было не больше двенадцати. У женщины было пепельного цвета лицо и огромный синяк под левым глазом, она выглядела изможденной. — Они из земель Флинта, — сказал Далбридж. — Разбойники их избивали. — Вы сможете подняться? — спросил Джейме. — Я попробую, — ответила женщина. Девочка просто сидела, дрожа всем телом. Если мы еще немного тут помедлим, все мои синяки и шишки за сегодня дадут о себе знать. Теснина уже выглядела снизу гораздо выше, чем ему помнилось. Джейме присел рядом с ней. — Как тебя зовут? Девочка только замотала головой. — Лана, — ответила вместо нее женщина. — Красивое имя, — Жаль, что на мое лицо сейчас смотреть страшно. Я бы произвел лучшее впечатление. — Сколько тебе лет, Лана? — Одиннадцать. — Моему брату тоже одиннадцать. Он как-то хотел со мной забраться на скалу, но ему не хватало длины рук. Так что я посадил его на плечи, сказал ему крепко держаться, и мы полезли вместе. Он называл это игрой в великанов, потому что на моей спине он казался выше. Хочешь поиграть так? — Историю Джейме только что выдумал, но она вполне могла бы быть и правдой. Лана подняла глаза и тут же отпрянула от него. — Я сейчас изрядно потрепан, я знаю. Но если приглядишься, за всеми этими синяками и ссадинами я вообще-то красавчик. Она наконец-то встретилась с ним глазами. — Тебя просто побили. Как Сильви. — А еще я рыцарь, хоть и побитый. Настоящий, как в песнях поют. — Еще одна ложь, по крайней мере, наполовину. Никто в Вестеросе не считал Цареубийцу настоящим рыцарем. Но сейчас это не имело значения. — Я не знала, что на Стене есть рыцари, — сказала девочка тихо. — Здесь тоже есть те, кто нуждается в защите. Ну так будем играть в великанов? — Ты не дашь мне упасть? — Клянусь в этом. — Слова легко ему дались. Ему следовало бы, наверное, стыдиться, что он находит удовольствие в таком показном рыцарстве, но слишком приятно было видеть, как в ее глазах появляется надежда, а уныние и отчаяние последних дней отступают. Она потянулась к Джейме, и он опустился на колено, чтобы она смогла залезть ему на спину. Когда он встал в полный рост, она уцепилась крепче. — Ты такой высокий! — Вот видишь, я же тебе говорил. — сказал Джейме. — Готова? Она кивнула Он почувствовал как ее лицо касается его волос. Джейме бросил взгляд на женщину. Сильви. — Далбридж поможет вам, но если надо, я могу вернуться за… — Идите, сир, — ответила женщина, ее голос звучал увереннее, и держалась она теперь прямее.- Я справлюсь. В обеденном зале этим вечером было тепло. Маллистер выдал из закромов летнее вино, не забыв, впрочем, напомнить Джейме, что рыцарям негоже напиваться. Манс играл на лютне. Песнотворец из него оказался никудышный, и каждую новую строку о встрече Джейме и копьеносицы братья встречали взрывом смеха. — И когда его брат даму сердца свалил, от горя Лев Ланнистер взвыл… — Я должен реветь, дурень ты бестолковый, — перебил его Джейме. — Наши слова «услышь мой рев», а не «услышь мой вой»! С десяток братьев собрались на двух скамьях возле большого очага. Почти все они были больше дружны с Мансом или Куореном, Джейме был вхож в их компанию, хотя обычно принимали они его настороженно. Но сегодня от отчужденности не осталось и следа, льющееся рекой летнее вино сгладило все пороги. В ответ на замечание Джейме, Манс откинул голову назад и расхохотался. Он уже слегка перебрал с вином, как, впрочем, и все остальные. — Рев и вой это почти одно и тоже! Далбридж запротестовал. — Вой это «АУУУУУУУУУ», а рев это «ГРАААААА»! — Твой рев вообще никуда не годится! — Джейме попытался показать ему, как надо, но вспомнил, как рычала на него кроха Игритт, и задохнулся от смеха. — Это что было вообще, Цареубийца? — спросил Куорен. — Да он хмелеет быстрее, чем моя маленькая сестренка, — заявил Маллин. Он полдня приводил в порядок спину Каменного Змея, а потом лицо и руки Джейме, поэтому Джейме не обиделся на его замечание. — Я не пьян! Меня отвлекли ваши смехотворные… — Ты всегда используешь длинные слова во хмелю, — сказал Манс. Каменный Змей, который сидел, навалившись на стол, крикнул с места. — Как думаете, если я достаточно выпью, я тоже начну болтать как лорд? Джейме выпил еще вина, чтобы скрыть поднимающийся по шее румянец. — Манс, ты же пел обо мне такую славную песню. Какого черта ты остановился? — Да дерьмовая была песня, — сказал Блейн. — Наверное, не знал, что еще соврать, — добавил сир Эндрю. — Я никогда не вру! До последнего вздоха я буду говорить правду и только правду, как и положено барду. -Пальцы Манса снова пробежались по струнам лютни. — Но наш герой горевать не стал, он дальше пошел, Убийцу Ворон нашел… Блейн стукнул кулаком по столу. — Манс, а помнишь, мы как-то наткнулись на лагерь Альфина, когда он как раз отошел посрать, и потом он так и побежал через весь лагерь со спущенными штанами, выкрикивая приказы… — И все увидели, какой у него махонький член, — закончил за него Манс, продолжая перебирать струны. — У меня мизинец на ноге больше. Готов поспорить, его мамаша считала его девчонкой лет до пяти. — Он был серьезным противником, — сказал Джейме. — Сир Левин часто говорил, что о мужской доблести нужно судить по мечу в руке, а не по мечу между ног. Не будем обесценивать мою победу. — Ну, Цареубийца, чего только от тебя не услышишь, — сказал Манс. — С чего бы тебе сир Левин говорил такие слова? — добавил Каменный Змей. — Добрый рыцарь хотел тебя утешить? Джейме прыснул, залив всю грудь вином. -Вовсе нет! Он утешал остальных рыцарей Королевской Гвардии после того, как мы вместе сходили в баню! Его слова встретили взрывом смеха, чему немало способствовало выпитое вино. Далбридж похлопал его по спине. — Об этом обязательно нужно сложить похабную песню! Манс… — Он остановился на полуслове и выругался. — У нас гость. Джейме обернулся посмотреть, обеденный зал странно задвигался вместе с ним, и он осознал, что действительно выпил слишком много. Он встряхнулся и попытался сфокусировать взгляд. Когда ему это удалось, живот у него скрутило. — Седьмое пекло, это что, лорд Старк? — Цвета Старков, — сказал Далбридж, — а лицом похож на старого лорда Рикарда, я его помню. Это действительно был Старк, и он говорил с Маллистером. Джейме даже отсюда мог различить, как ужасно Старк выглядит. Он заметно отощал с их последней встречи в тронном зале, рука у него была в перевязи, и он был похож на человека, который побывал во всех семи кругах ада. Маллистер указал на Джейме, и Джейме мысленно застонал. Чем он заслужил это? Манс положил ему руку на плечо и тихо сказал. — Да не обращай ты на него внимания, Цареубийца. — По тому, как Манс выделил последнее слово, Джейме понял, что он имеет в виду. Я уважаю тебя за этот поступок. Забудь ты этого угрюмого лорда Джейме остался на своем месте, надеясь, что неправильно истолковал жест Маллистера. Но нет, спустя какой-то миг над ним нависла мрачная тень. — Сир Джейме, мне надо поговорить с вами, — сказал Старк. — У вас талант являться не вовремя, да? — У меня послание для вас. Джейме заинтересовался. — От Серсеи? — Нет, не от королевы. Против своей воли, Джейме все же был огорчен. Он пытался поддерживать переписку с сестрой. Ее мало интересовали истории, которые так нравились Тириону, и каждый раз, порываясь написать ей о том хорошем, что у него было на Стене, он вспоминал ее слова, когда она просила его вступить в Королевскую Гвардию: «Что тебе важнее — я или Утес?» Хотя он и надел черное не вполне по своему желанию, она могла подумать, что он выбрал Стену вместо нее. Поэтому он писал ей только о том, как скучает по ней. После третьего такого письма, даже для него эти слова перестали иметь всякий смысл. Ее собственные ответы были короткими отписками. Он не винил ее. Разделившая их пропасть была слишком велика, преодолеть ее было почти непосильной задачей. И все же на мгновение надежда в нем вспыхнула — и тем больнее было разочарование. Джейме попытался принять равнодушный вид. — Мой отец скорее отправил бы своего человека на север, чем передавать что-то через вас. Роберт? Боже упаси. — Он теперь король. Вы должны именовать его как подобает. — А если я не буду, он заявится сюда и отчитает меня? Краем уха он услышал едва различимый шепот Куорена: — Вот поэтому тебе и нужно следить за своим языком… — Он таким уже был, когда мы только познакомились, — прошипел в ответ Манс. Джейме прокашлялся. — У меня больше нет идей, Старк. В чем дело? — Сир Денис предложил свой солярий для разговора. Нам лучше поговорить там. — Взгляд Старка упал на кубок в руке Джейме. Он, кажется, только сейчас осознал, что прерывает веселье, и нахмурился. — Если вы достаточно трезвы для этого. — Это не может подождать? — меньше всего Джейме ожидал услышать размеренный голос Куорена. — Джейме утром разделался с известным разбойником. — Спас мне жизнь, — сказал Каменный Змей. — Вытащил перепуганную девочку со дна Теснины, — добавил Манс. Старк переводил взгляд с одного дозорного на другого. Джейме отставил вино и встал из-за стола. — Ничего, он меня достаточно протрезвил, и праздник все равно испорчен. Когда убью Плакальщика, закачу еще одну пирушку. Глаза Манса потемнели. Он смотрел прямо на Старка. — Это должен быть разговор без свидетелей? — Я полагаю, сир Джейме сам предпочел бы говорить без свидетелей, — ответил Старк. Джейме почти был готов возразить, но он понимал, как это будет выглядеть со стороны. — Нет нужды так трястись надо мной, Манс. Я не боюсь волков. — Он отвесил Старку шуточный поклон. — Давайте уже кончать с этим. Пока они дошли до солярия Маллистера, почти весь хмель успел выветриться из головы Джейме. Огонь в очаге потух, и Джейме принялся разжигать его, радуясь тому, что есть повод затянуть начало неприятного разговора. Вдали от толпы и шумного дымного зала его мысли прояснились, и он сообразил, о чем, вероятнее всего, Старк хотел говорить с ним. Северянин покинул Королевскую Гавань вскоре после того, как Джейме вынесли приговор. Он должен был снять осаду Штормового Предела. После того, как осада была снята, оставалось лишь одно незавершенное дело. Пламя в очаге разгорелось, и Джейме повернулся к Старку. — Рыцари Королевской Гвардии мертвы. Последние трое. Так ведь? Старк сел в кресло, в котором обычно сидел Маллистер. В комнате царил полумрак, и он походил на призрака. — Они хорошо сражались. — Расскажите мне. — Они скрывались в Дорне. Я привел с собой шестерых лучших своих людей, шестерых друзей. — Он говорил так тихо, что Джейме едва разбирал слова. — Погибли все, кроме одного. — А ваша сестра? — спросил Джейме. Старк покачал головой. Джейме давно знал, что его братья, вероятнее всего, обречены. И все равно он похолодел, получив известие об их гибели. И ради чего это было? Лианна Старк, из-за которой и началась война, все равно была мертва. Тысячи людей погибли напрасно, все было зря. — Как погиб Эртур? — спросил Джейме. Старк заколебался. Джейме понизил голос, и в нем зазвучали угрожающие нотки. — Я подозреваю, что врать вы не умеете, так что говорите как есть. Я не такого высокого мнения о вас, чтобы вы боялись упасть в моих глазах. Но Старк по-прежнему молчал. — Или вы боитесь, что это Эртур упадет в моих глазах? Тоже не стоит. Я и так понимаю, что это не был честный поединок В противном случае вы бы его не одолели. — Он собирался убить меня, — сказал Нед. — Один из моих друзей поймал его сетью и ударил в спину. Джейме горько улыбнулся. — Да, я что-то подобное и предполагал. Не могу сказать, что осуждаю вас за это. Ради Серсеи я бы пошел и не на такое. Джейме сел в кресло напротив Старка, хотя ему и не хотелось отказываться от преимущества, которое давал ему его рост. — Но вы здесь не только ради этого? — Мой брат вступил в Дозор. Я сопровождал его в Черный Замок, а Сумрачная Башня не так уж далеко. — Ваш брат? — Перед глазами Джейме встало посиневшее лицо с вываленным языком, наполненные слезами глаза, руки, хватающие кожаную удавку на шее под крики лорда Рикарда. И хрип, этот ужасный хрип. -Бенджен. — Надеюсь, вы сказали Маллистеру, что на Стене теперь есть Старк. Он планирует сделать из меня лорда-командующего, но теперь, вероятно, он наконец оставит меня в покое и переключится на более подходящую кандидатуру. Не похоже было, чтобы Старку было приятно это слышать. Вряд ли он вообще был способен улыбаться с таким лицом. Его брат и сестра мертвы, его отец и пятеро друзей мертвы, еще один брат покидает его навсегда. Неудивительно, что ему не хочется улыбаться. Джейме отвел взгляд. Выпитое вино сделало его сентиментальным, он не хотел сочувствовать Старку. Он вспомнил кое-что еще. — Вы упомянули послание. — Письмо. Мы нашли его на теле сира Эртура. — Старк достал свиток из-под плаща. У Джейме челюсть отвисла, его руки дрожали, когда он взял письмо. Печать была сломана, Старку пришлось вскрывать его, чтобы узнать, кому оно адресовано. На пергаменте были пятна высохшей крови, и внутри у Джейме все сжалось. Он действительно мертв. Это казалось невозможным, невероятным, как будто сам Воин перестал существовать. И он написал мне? Это тоже казалось невероятным. Эртур всегда был слишком занят, у него всегда было слишком много забот, слишком много других дел, чтобы думать о Джейме. Зачем бы он стал писать ему после того, как стало известно, что Джейме убил короля, и когда его собственные часы были сочтены? Ему пришла в голову мысль, и он бросил быстрый взгляд на Старка. — Если в нем обвинения и оскорбления, оставьте его себе, я не хочу… — Нет, — сказал Старк, но это на самом деле ничего не значило. Если бы Эртур написал письмо, осуждающее поступок Джейме. Старк, без сомнения, желал бы, чтобы Джейме его прочел. Но все-таки была надежда, что Старк говорит правду, и Джейме, развернув свиток, пробежал его глазами. Потом он вытер влажные глаза и прочел письмо еще раз, внимательнее. Письмо было довольно бессвязным и оставляло больше вопросов, чем давало ответов. Эртур писал ему, узнав, что Джейме оказался на стене. Почему-то это было важно, как-то это было связано с их клятвами и с пророчествами, которыми был одержим Рейгар. Но из его туманных намеков Джейме ничего не понял. Оставшаяся часть письма была посвящена размышлениям Эртура по поводу случившегося с Эйрисом, Элией и ее детьми. И все же, читая это письмо, Джейме на какое-то время забыл и про Старка, и про Стену, отдавшись всепоглощающему сожалению о том, что все вышло так, как вышло. Он сожалел о том, что не смог поговорить с Эртуром до того, как случилось непоправимое. Джейме объяснил бы ему, что он не знал о планах своего отца, Эртур поверил бы ему. Но теперь уже было слишком поздно. Джейме не мог сдержать слез, и ему было плевать на сидящего напротив него Старка, его горе было слишком велико, чтобы стыдиться его. Он согнулся, обхватив голову руками. Он хотел, чтобы все они вернулись. Он хотел, чтобы жизнь была такой, какой она ему представлялась в пятнадцать лет. Он хотел быть рыцарем. Когда наконец он выпрямился и вытер глаза, голова у него раскалывалась, а из сломанного носа текло ручьем. И Старк по-прежнему был тут. Джейме попытался говорить обычным тоном, но голос у него совсем охрип и сел. — Раз уж вы, по-видимому, все равно это письмо прочли, хочу, чтобы вы знали: я не думал, что отец пошлет Лорха и Клигана в Твердыню Мейгора. — Слова дались ему легко, возможно, потому что он не пытался оправдаться, а всего лишь отвечал на вопрос, который задал ему Эртур. — Откуда я мог это знать? Я целую вечность просидел заложником в Красном Замке. Старк нахмурился при слове «заложник», но спорить не стал. — Вы могли бы догадаться. — Вы тоже могли бы догадаться, что ваш Роберт будет смеяться над трупами детей, но не догадались же. — У Роберта не было оснований… Джейме отмахнулся от него. — У меня нет настроения выслушивать это. Скажите мне лучше вот что. Вы понимаете хоть слово из того, о чем пишет Эртур? Обещанный принц? Песня льда и пламени? Кровавые звезды? С чего бы ему вдруг стало важно, что я оказался на Стене? — Я не знаю. Конечно, он не знал. Это несколько снижало ценность письма. Что Джейме должен был делать с этой чепухой? Мог ли Рейгар быть безумцем, как его отец? Что, если он и сира Эртура заразил своим безумием? При мысли о том, что это могло быть правдой, у него дыхание перехватило. Повисла неловкая тишина. — Вы, кажется, не так уж плохо проводите время на Стене, — сказал Старк. Джейме бросил на него испепеляющий взгляд. — Вы полагаете, я поверю, что вы были бы рады, будь это так? Или я не был сослан сюда в наказание? Старк опустил глаза. — Я признаю, что вы понесли кару не только за свое преступление, но и за действия вашего отца, а также Грегора Клигана и Амори Лорха. Я не сожалею о приговоре, который вам был вынесен, но судили вас не по чести. Ты имеешь в виду, что сам виноват в том, что твоя драгоценная честь оказалась запятнанной? Но на этот раз Джейме не захотелось развивать эту тему. Слишком свежи еще были впечатления от письма Эртура. Тем более, что Старк и без того выглядел несчастным, и Джейме не видел смысла в том, чтобы бить лежачего. Но чем больше он думал о том, что Старк видел его слезы, тем меньше ему это нравилось. Им нужно было вернуться на исходные позиции. Джейме не стал давить на чувство вины Старка, но погладить волка против шерсти ему ничто не мешало. — Раз уж, по вашим словам, вам не все равно, у пребывания на Стене действительно есть свои светлые стороны. Вы знаете, что одичалые в восторге от того, что я убил короля? Это их прямо-таки заводит. Даже разбойники меня уже узнают в лицо. Старк уставился на него, как будто Джейме вдруг заговорил на каком-то другом языке. — У них есть женщины, которых зовут копьеносицами, — продолжал Джейме, распаляясь, — пару недель назад одна показала мне отличную штуку с кинжалом. Мы как раз остановились, чтобы обменяться кое-чем, и она завела разговор. То, что я убил короля, и ей тоже пришлось по душе. — Сир. — Что-то не так? — Ваши обеты… — А какой из них я нарушаю? Ваш дом имеет достаточно близкие связи с Дозором, я уверен, вы знаете слова нашей присяги. Джейме дал время Старку подумать над ними. Старк скривился. — Не пытайтесь хитрить, сир Джейме. У вас есть долг перед королем. — У меня есть долг перед царством людей, — Джейме улыбнулся, и на этот раз искренне. Это было даже забавно. — На самом деле, я славно провожу время, налаживая отношения между одичалыми и Семью Королевствами. Как раз сегодня утром я очень сблизился с одной копьеносицей… — Сир Джейме, — снова попытался Старк. — Свирепая была бабенка, — продолжал Джейме, расстегивая ворот своей туники и снимая бинты, которыми Маллин замотал его шею. — Оставила мне кое-что на память. Хотите взглянуть? — Вы не должны… - Джейме обнажил свежую отметину на горле, и Старк от неожиданности выругался и так дернулся, что чуть не опрокинул кресло. Джейме вернул бинты на место, затем встал и свернул письмо Эртура. Его руки все еще дрожали от переполнявших его эмоций. Но он весело рассмеялся. — С вами слишком просто. — Все это была… — Я ни слова неправды вам не сказал. Но вам не стоит беспокоиться. Маллистер мне шагу не даст ступить без своего ведома. Что, впрочем, не мешает мне наслаждаться восхищением, которое я встречаю к северу от Стены, раз уж на юге мне на признание рассчитывать не приходится. Старк выглядел растерянным. — Не думайте, что мне приятно находиться здесь. Я очень скучаю по своей семье. Но нужно же уметь находить и светлые стороны. — Джейме крепче сжал письмо в руке. — Вы сказали все, что собирались? — Служба на Стене — это не шутка, — прерывисто выдавил из себя Старк. — Как вижу, даже проведя столько времени на юге, вы ни чуточку не оттаяли. Жаль. Если вы так будете цепляться за принципы, у вас только живот разболится. — Уголок рта Джейме приподнялся в усмешке. — Возможно, вам просто стоит поскорее воссоединиться с женой. Я последние два месяца провел среди давших обет безбрачия, но, честно говоря, в жизни не видел человека, которому женщина была бы нужна больше, чем вам сейчас. Лицо Старка залил румянец. Джейме направился к двери. Перед тем, как уйти, он задержался. — Я… благодарен вам, Старк. За то, что вы передали мне это письмо. Уверен, вам не раз приходило в голову просто порвать его и развеять по ветру. Спасибо. Старк смотрел на него, открывая и закрывая рот, как вытащенная из воды рыба. Эта картина будет греть меня холодными зимними ночами. С этой мыслью Джейме ускользнул, прежде чем разговор мог бы обернуться не в его пользу. Неду уже много месяцев кусок в горло не лез, но поесть ему было надо, поэтому, выбравшись из покоев сира Дениса, он поплелся обратно в обеденный зал. Стена оказалась совсем не такой, как он ожидал. Отец несколько раз бывал здесь, но без Неда. Возможно, Брандон и сопровождал его. Нед не знал этого, он был слишком далеко, в Долине. Сознавал ли Бенджен, что Дозор пребывает в таком упадке? Братья, встретившие их в Черном Замке, оказали им не самый радушный прием. Нед сказал Бенджену, что еще не поздно передумать, но не был удивлен его отказом. Не трудно было заметить, что угрюмые лица на Стене Бенджену были милее призраков, населявших теперь Винтерфелл, Нед и сам разделял его чувства. И Кейтилин еще не прибыла из Риверрана. Когда она увидит Джона… он даже думать не хотел об этом. Эта ложь уже камнем лежала на его совести. Он солгал Роберту. Теперь он солгал Джейме. Но было ли это ложью? Джейме спрашивал про обещанного принца. Нед почти не сомневался в том, кого имел в виду Эртур, но если все-таки этот принц был всего лишь плодом воображения безумца… Нет, к чему лукавить, это всего лишь отговорки. Как и предполагал Джейме, Нед много раз был близок к тому, чтобы просто уничтожить это письмо и забыть про него. Оно было опасно. Возможно, сир Джейме никогда не узнает о Джоне. Но если узнает, достаточно ли внимательно он читал слова сира Эртура, чтобы связать одно с другим? И что он сделает, если увидит эту связь? Нед слишком хорошо знал ответ на этот вопрос. Отправить ворона сестре было бы минутным делом. Роберт говорил, что пытался отложить свадьбу, пока оставалась надежда на то, что Лианна вернется, но Джон Аррен не позволил ему, им надо было утихомирить разъяренного Тайвина. Когда Нед проезжал Королевскую Гавань, Серсея уже была там, и свадьба должна была состояться со дня на день. Она всем сердцем ненавидела Роберта, но пошла бы к нему, если бы речь зашла о возможной угрозе трону. Возможно, сир Джейме ни о чем не догадается. Возможно, он не станет писать, если даже и догадается. Полагаться на честь Ланнистера было рискованно, но Нед сделал свой выбор. Вскоре Нед был в общем зале Сумеречной Башни. Здесь было теснее, чем в Черном Замке, потолки были ниже, скамьи стояли ближе. Нед не увидел сира Джейме в зале, но это не удивило его. Несмотря на то, что сир Джейме быстро вернулся к своим обычным шуточкам, его первая реакция на письмо давала основания предполагать, что ему потребуется некоторое время, чтобы собраться с мыслями. Когда дозорные заметили Неда, разговоры в зале заглохли. Служба в Дозоре была почетной, но от людей, которые в нем служили, Неду было не по себе. В мрачном каменном зале его его встречали лишь холодные глаза и суровые лица. Я слишком долго пробыл на юге и успел отвыкнуть от северян, подумал Нед. Сир Денис, заметив Неда, жестом пригласил его к своему столу и одновременно отправил своего оруженосца за порцией еды для него. Рядом с Маллистером сидел другой дозорный. Кажется, это был один из тех, кто говорил с сиром Джейме, но так как они все были в черном, сложно было сказать наверняка. — Я мог бы сам принести себе еду, — сказал Нед, отвыкший от того, что ему прислуживают за столом. Он почти бежал из Винтерфелла после того, как вернулся домой и обнаружил, что все, кто там остался, ведут себя с ним как с отцом. Как с лордом замка. Но я ведь и есть лорд замка. — Не стоило, — сказал сир Денис. — Хранитель Севера во многом отвечает за то, что происходит на Стене. Эти люди должны видеть в вас фигуру, облеченную властью, для этого вы должны вести себя с ними соответственно. Меньше всего Неду хотелось сейчас выслушивать поучения, но старик, кажется, искренне хотел как лучше. Неду, наверное, стоило улыбнуться, но он не смог выдавить из себя улыбку. Вместо этого он устало кивнул. — Я знаю. Мой отец говорил так же. Я просто еще не привык к своему новому статусу. Дозорный, сидевший с Маллистером, вмешался в их разговор. — Где Джейме? Маллистер сказал мне, какие вести вы намеревались сообщить ему. Джейме. Нед был сбит с толку и ошарашен этой фамильярностью. Говоривший имел хороший выговор и правильную речь, вероятнее всего был благородного происхождения, возможно, из какой-то побочной ветви северного дома. Но все равно, вряд ли лорду Тайвину понравилось бы, что простой дозорный походя упоминает его наследника, словно старого приятеля. И Джейме, с его заносчивостью и высокомерием, позволяет ему это? Но ведь они вместе пили и вместе пели. Нед напомнил себе, что на Стене все было иначе. Сир Денис неправильно истолковал удивление Неда. — После долгих расспросов, я позволил себе в общих чертах поведать Мансу то, что вы мне рассказали. Надеюсь, я не совершил ошибку. Я предположил, что в столице об этом все уже знают. Вернулся оруженосец с мясным рагу и вином. Нед неуверенно посмотрел на него. Я бы не стал благодарить простого слугу, но мы должны уважать братьев Дозора. Отец как-то говорил, что черным братьям нужно оказывать такое же уважение, каким пользуются рыцари на юге, даже тем, кто выглядит не слишком опрятно. Пожалуй, лучше показаться излишне вежливым, чем… Оруженосец ушел, и Нед проводил взглядом его спину. Или можно просто тянуть, пока проблема не решится сама собой, горько подумал Нед. Отец, Брандон, зачем вы меня оставили разбираться с этим? Я понятия не имею, что я делаю. Нед вспомнил про сира Дениса. — Вы не совершили ошибку. Вы правы, это уже у всех на слуху. Человек, которого звали Мансом, наклонился вперед и смело взглянул Неду в глаза. -Так где Джейме? -Следи за своим тоном, — одернул его сир Денис. Манс бросил на сира Дениса такой скептический взгляд, что Неду стало не по себе. И вы еще говорите мне что-то о том, как вести себя с людьми? Но они же были братьями. Нед не знал, что и думать. Он покрутил кубок с вином в руках. — Сир Джейме несколько… расстроен, как можно было ожидать. — Вы оставили его в солярии? — Нет, он ушел. — Нед заколебался, это было не его дело, но все-таки сказал. — Вероятно, ему нужно подумать о чем-то. Наверное, стоит подождать, пока он сам не разыщет вас. Манс смотрел на него в упор, словно изучая. Нед не знал, как реагировать, но отводить взгляд не хотел, поэтому принялся в свою очередь разглядывать Манса. Ему было около тридцати, но он производил впечатление человека, пробывшего на Стене меньше, чем остальные. На его лице сохранялся румянец, возле глаз намечались морщинки, которые говорили о том, что он много и часто смеется. Манс отвел взгляд и выудил вареную морковь из тарелки Неда. Сир Денис поперхнулся. — Возможно, вы и правы, — сказал Манс, — Оставлю своего брата в покое на время. Брата? Нед даже не сразу понял, что он имеет в виду сира Джейме. Манс задумчиво жевал морковь. -Я видел однажды вашего отца, правда, издалека. Никогда раньше не доводилось беседовать со Старком. Примерно таким я вас себе и представлял. -Манс, — сказал строго сир Денис. — Что? Это же не оскорбление. — Ты ведешь себя слишком смело. Иди поищи сира Джейме. Возможно, ему все-таки нужно составить компанию. — Невежливо подвергать слова нашего гостя сомнению, я ему верю. — Лукаво улыбнувшись, Манс снова переключил внимание на Неда. — Вы знаете какие-нибудь истории, Старк? — Лорд, Манс, — поправил его сир Денис. — Лорд Манс! Хоть мне и нравится, как это звучит, но я же клялся не брать ни земель, ни титула. Но если вам очень хочется, можно обращаться ко мне и так. Если этот человек действительно был другом Джейме, Неду было жаль сира Дениса, которому приходилось иметь дело с ними обоими. Должен ли я оскорбиться тем, что он не обращается ко мне, как должно? Что бы сделал мой отец? Он не знал. Брандон бы рассмеялся и предложил бы ему выпить вместе. Губы Неда почти тронула призрачная улыбка, но у него не было сил улыбаться. И это было бы неподобающе. Сир Денис закрыл глаза и, кажется, считал про себя. — Вы должны знать какую-нибудь историю, — настаивал Манс. — Какую историю вам бы хотелось услышать? — Нед хотел быть любезным, но в глубине души он боялся, что дозорный начнет его расспрашивать о войне. — Я бы предпочел историю о Старках, о Винтерфелле. Но и любая другая пойдет. Просьба показалась ему странной, но все было лучше, чем рассказывать о прошедших битвах. Только Нед никогда особо не любил истории, хотя Старая Нэн рассказывала их хорошо и много. Вот Бенджен и Лианна любили ее слушать. И теперь Лианна была мертва, потому что сбежала с человеком, верившим в эти сказки, а разочарованный Бенджен мучился чувством вины. — Какой вам прок от историй? — спросил Нед. — Я нахожу особое очарование в Старках. Я бы очень хотел послушать, правда. Вспомнив о том, что этот человек присягнул Дозору и проведет на Стене всю жизнь, Нед подумал, что было бы нехорошо отказывать ему в такой малости. Отец и Брандон так не поступили бы. Он попытался вспомнить что-нибудь из сказок Старой Нэн. — Семьдесят девять стражей… — Я не люблю эту историю, и вы тоже, по голосу слышу. Выберите другую. Щеки Неда вспыхнули без видимой причины. — Одна женщина в Винтерфелле, Нэн, часто рассказывала нам сказки… Среди них была история, которая мне покоя не давала. — Нед прокашлялся. — Вскоре после того, как Брандон-Строитель завершил Стену, тринадцатым лордом-командующим Ночного Дозора был избран свирепый воин. Никто точно не знает, кем он был, но некоторые говорят, что он был Старком. — Продолжайте, — сказал Манс с улыбкой. — Говорят, он был бесстрашным. По словам Нэн, это его и погубило. Человек не может быть храбрым, если он ничего не боится. Он ничего не ценит, потому что не боится ничего потерять. Нельзя… быть мужчиной, если ты не знаешь страха. Однажды ночью он был в дозоре на Стене, и за Стеной он заметил женщину с кожей белой, как луна, и с глазами синими, как звезды. Прекраснейшую женщину в мире. Вопреки всему, что говорили его братья, вопреки здравому смыслу, он погнался за ней и догнал ее, а может, она просто позволила ему поймать ее. Как говорила Нэн, может, это он был ее добычей. Кожа женщины была холодна как лед, но он все равно возлег с ней, и когда он наполнил ее своим семенем, она похитила его душу.» Здесь, на Стене, в этой темной холодной комнате, эти слова звучали слишком буквально, слишком реально, но Нед продолжал, словно завороженный. — Лорд-командующий забрал ее с собой в Твердыню Ночи и там провозгласил себя королем, а ее своей королевой. Он наложил чары на Дозор, и тринадцать лет он правил на Стене в союзе с Белыми Ходоками, принося им жертвы и совершая другие злодеяния, столь ужасные, что даже память о них была вычеркнута отовсюду. Наконец Брандон Крушитель отправился к королю-за-стеной, они заключили союз — потому что есть зло, перед которым людские разногласия отступают, — и победили Короля Ночи и его мертвую королеву. Брандон навеки вычеркнул его имя из всех записей, а стены вокруг крепостей Дозора были снесены и никогда не отстраивались заново, чтобы северные армии могли восстать и вернуть Дозор людям, если подобное повторится вновь. Только сир Денис и Манс могли слышать рассказ Неда. Когда он замолчал, люди в зале по-прежнему разговаривали между собой. И все равно ему показалось, что на миг воцарилась тишина. — Не слышал ее со всеми этими подробностями, — негромко сказал Манс. Нед понимал, что это глупо, но все равно был немного разочарован тем, что Мансу история была известна. — Вы хорошо ее рассказали. Кожа белая, как луна, и глаза синие, как звезды. — Он закрыл глаза, пытаясь мысленно нарисовать этот образ. — Думаю, я подслушал это у Старой Нэн, — признал Нед. — А я подслушал у вас и теперь буду рассказывать так же. Все хорошие рассказчики так делают. — Улыбка Манса вернулась, и Нед позавидовал тому, с какой легкостью и непринужденностью он улыбался. — Видите, лорд Старк, это было не так уж и сложно. Сир Денис так на него взглянул, словно Манс сказал что-то совсем уж неприличное, и на этот раз Нед догадался, что именно могло его удивить. Он не мог не спросить. — За что я все-таки удостоился лорда? — Есть зло, перед которым людские разногласия отступают. Это были достойные слова. — Манс заметил что-то за спиной Неда и поднялся на ноги. — Прошу простить меня. Нед обернулся. Сир Джейме только что вошел в зал. По нему было и не сказать, что он чем-то расстроен. Весь в черном, с длинными растрепанными волосами, с разбитым лицом, он выглядел сильным и необузданным, он выглядел как человек, который не знает слез. Он выглядел, как все они, осознал Нед. Джейме был все так же хорош собой, несмотря на синяки и сломанный нос, но что-то неуловимое изменилось в нем. Его обветренное лицо стало тоньше и бледнее, его манеры и выражения стали менее утонченными. Он больше не играл в придворные игры. Неужели он так сильно изменился после Королевской Гавани, или я чего-то не заметил в нем? Как я могу надеяться понять его, если даже Эртур Дейн не смог? Манс подошел к Джейме и что-то тихо сказал ему. Сир Джейме так же тихо ответил, натянуто улыбаясь. Он достал письмо Эртура и отдал его Мансу — Неда это покоробило, — после чего они вместе вернулись к прежней компании. До Неда долетели слова Джейме, он рассказывал остальным о гибели своих бывших братьев. Если кто-то из них и подумал, что глупо Цареубийце горевать о людях, которые имели полное право презирать его, вслух никто этого не сказал. — Эртур Дейн мертв? — сказал кто-то. — Не могу в это поверить. Вести расползались по залу, а с ними — недовольство. Даже здесь у людей были свои герои, и, теряя их, они тоже чувствовали боль. Лишь немногие открыто выказали Джейме сочувствие, но другие хмурились или качали головой. Манс вернул письмо Джейме, похлопал его по плечу, потом проскользнул к очагу и достал откуда-то лютню. Он взял несколько низких нот, так искусно свивая их, что инструмент зазвучал непривычно мрачно. Разговор за столом Джейме и Манса стих, и постепенно за другими столами голоса тоже умолкли. В тишине зазвучал голос Манса, протяжный горестный стон О-о-о, который заполнил зал и все те темные потайные места, которые война вырезала на сердце Неда. Это был плач, песня скорби. Манс приглушил струны и дождался, пока первый звук уляжется. Когда пауза затянулась до предела, его сильный голос снова зазвучал, сплетаясь с тревожными звуками, которые его пальцы извлекали из лютни. Я последний из великанов, Народ мой исчез навсегда, Когда-то мы правили миром, Но те миновали года, На смену великим и сильным, Ничтожный пришел человек, Он занял леса и долины И выловил рыбу из рек. Не все понимали, почему Манс выбрал именно эту песню, но Нед знал. Он сражался с тремя рыцарями Королевской Гвардии, он смотрел на них снизу вверх, и когда они пали в бою, он почувствовал, что что-то очень важное ушло вместе с ними. Свет, который начал меркнуть с начала войны, угас с последним вздохом Эртура Дейна. Они были хорошими людьми. Они погибли, потому что в этом мире больше не оставалось места для чести. И не только они. Цена этой войны оказалась слишком высока. Брандон, Лианна, отец. Пять дорогих моему сердцу друзей, которые доверились мне, и которых я привел на смерть. Один из черных братьев, высокий, с темной косой, по-видимому знал эту песню. Он присоединил свой голос — более глубокий, более сильный — к голосу Манса, и Манс оставил лютню. В горах моих горны пылают И молот тяжелый стучит, А я все брожу, одинокий, Тоскую и плачу навзрыд. Затравленный, всеми гонимый, Я слышу собак за спиной – Ведь мелкий не станет великим, Чтоб честно сразиться со мной, О о о, я последний из великанов, Услышьте же песню мою. Умрет она вместе со мною В украденном вами краю. Манс взял дыхание и повторил концовку, другой дозорный вторил ему: Ведь мелкий не станет великим Джейме присоединился к ним: Чтоб честно сразиться со мной, Еще горстка братьев начала подпевать: О-о-о, я последний из великанов, Услышьте же песню мою. Умрет она вместе со мною В украденном вами краю. На третьем повторе к ним присоединились почти все присутствующие. О-о-о, я последний из великанов, Услышьте же песню мою. Умрет она вместе со мною В украденном вами краю. Повисла пауза, и потом уже тише Джейме повторил: Умрет она вместе со мною в украденном вами краю Нед закрыл глаза, борясь с подступающими слезами. У сира Джейме глаза покраснели, но он был среди братьев, как бы странно это ни звучало. Нед был Хранителем Севера и не мог показывать свою слабость этим людям. Сир Джейме оторвался от своей компании и подошел к их столу. — Сир Денис, у нас кончилось вино. — Да уж, сегодня, похоже, без вина не обойтись, — сказал сир Денис со вздохом. — Я заплачу… — Не переживай по этому поводу, сегодня я вас угощаю. Джейме ухмыльнулся, и Нед счел бы его бессердечным за это, если бы не видел, что у него до сих пор слезы стоят в глазах. — У нас есть еще вино, братья, — крикнул он, повернувшись к остальным. — Манс, давай другую песню! Когда принесли и распечатали бочонки с вином, черные братья расселись вокруг столов. Нед слишком погрузился в происходящее, чтобы уйти, так странно все это было, но и преодолеть махом пропасть, которая разделяла его и остальных, он не мог, поэтому он остался на своем месте. Манс спел еще несколько песен, а потом сказал. — Их уже тошнит от меня, расскажи лучше ты что-нибудь, Цареубийца. Вскоре остальные голоса стихли, и остался только один. Почти час сир Джейме рассказывал про рыцарей Королевской Гвардии Эйриса. Сначала это были истории, известные на юге всем и каждому, но постепенно в них становилось все больше личного, все больше приукрашенных мальчишеских подробностей. А когда Джейме перешел к встрече с Братством Королевского Леса, все в зале затаили дыхание. Нед слушал его с тем же восхищением и вниманием, что и остальные, но его пробрал холод, когда дело дошло до поединка сира Эртура и Улыбающегося рыцаря, когда меч разбойника пришел в негодность, и сир Эртур предложил ему взять другой. И при этом он погиб от удара в спину, сражаясь втроем против семерых. — Улыбающийся Рыцарь взглянул на Эртура и сказал: «Мне нужен Рассвет», — рассказывал Джейме, его лицо раскраснелось от выпитого вина, — А Эртур, который всегда был очень вежливым, ответил: «Тогда возьми его, сир». И это было последним, что услышал Улыбающийся Рыцарь. Тепло и атмосфера зала действовали на Неда убаюкивающе, и постепенно он задремал, усталость последних дней взяла свое. Один из оруженосцев сира Дениса растормошил его и отвел его в приготовленную для него комнату, где Нед уснул, как только его голова коснулась подушки. Ему снились Башня Радости и три великана, которые заканчивали начатые другими фразы. — Мы дали обет, — наконец сказал сир Герольд, обнажая меч. Друзья Неда выступили вперед, доставая свои мечи из ножен. — Теперь и закончим, — сказал Нед. Но сейчас же не мой черед. Эртур держал в руках Рассвет, бледный клинок горел живым светом, освещая скорбные черты Эртура. Они стояли, приготовившись к бою, но когда глаза Эртура встретились с глазами Неда, он убрал Рассвет в ножны. Все вокруг потемнело, и леденящий холод пробрался в грудь Неда. С неба полетели лепестки голубых роз, в темноте они светились, словно чьи-то внимательные глаза. — Нет, — сказал Меч Зари, — теперь и начнем.